Чертова ладонь

- О-о-о! А-а-а! – этими воплями дядя Ваня, а в повседневной жизни – полковник полиции Иван Семенович Кольцов, встретил свою племянницу. – Как же  ты выросла! Как похорошела! Ладно, обо всем этом – потом, а пока, вот  – знакомьтесь...
- Самсунг, - произнесла худая скуластая длинноволосая темная шатенка и неожиданно смутилась.
«Если это – «похорошела», то какой же лягушкой ты была в молодости! Да еще с таким именем!» - подумал сурового вида молодой мужик лет тридцати, развалившийся в кресле напротив стола начальника районного управления милиции. Но вслух он сказал:
- Как это все интересно. Как забавно становится... Ну... – тут он вспомнил о девушке.  –  Ну, раз ты Самсунг, тогда меня зовут...  Нокия. Ну, хотя бы для тебя, для Самсунг... А что? Не менее уважаемая компания...
- Хорошо, если будешь звать меня просто «Сэм», я буду звать тебя «Нок», - девчонка окрысилась и вновь обрела невозмутимость.
- Прекрати! – вдруг рявкнул «дядя Ваня» на новоявленный «Самсунг», - Извини! – это уже было адресовано молодому мужику. – Видишь ли, Коля, мой брат в свое время свихнулся на компьютерах... и вообще на восточной технике... Ну и... Короче, извини, Коля! Ее, и, правда, так зовут. Домашние, честно говоря, всегда звали ее Сэмом. Дядюшка Сэм – девочка Сэм... Было забавно, особенно когда «дядя Сэм» по попе получал... Сейчас, уже, правда, она – «девушка  Сэм»... Сейчас лишний раз по попе не стукнешь... Но в свое время это было забавно...
- Девушка? – неожиданно заинтересовался Николай.
- Ну, Коля,.. – вдруг почему-то. как и племянница, смутился Иван Семенович. – Речь у нас сейчас пойдет не об этом... Ты вот что... Ты по нашей старой дружбе должен помочь ей... Сэму... Ну, назвал ее так папа, назвал!
- Дядя! – нервно прервала его девушка.
- Что – «дядя»?! – тоже почему-то чересчур беспокойно отмахнулся от нее полковник. – Такого имени, как у тебя, даже в святцах не придумали вот уже в течение двадцати пяти лет после твоего дня рождения... Не придумали такого имени святые отцы, не придумали... Даже на Востоке, там, где есть наша церковь. Может быть, поэтому я с тобой, грешный, до сих пор и маюсь... Может быть, поэтому ты до сих пор и не замужем!
- Дядя! – вновь взвизгнула Самсунг. – Я здесь не для того, чтобы в очередной раз выслушивать твое мнение по поводу моей личной жизни! Ты меня своими нравоучениями достал уже тогда, когда я маленькой еще была...
- Ладно, шут с тобой, вернемся к делу, - Иван Семенович неожиданно откинулся в кресле и примирительно махнул рукой. – Николай, как ты понял, это – моя племянница, начинающая журналистка, свободная журналистка... То есть из тех, что за деньги даже про свое зачатие распишет так, что любой камасутре не снилось... Ладно, это ее личное дело, мне в него соваться уже давно не позволено... Но, видишь ли, редактор какой-то бульварной или, как сейчас говорят, желтой газетки, в которой она имеет несчастье подрабатывать, поскольку, как ни странно, постоянного заработка у нее до сих пор нет, дал ей задание – написать чего-то там про наших так называемых карликов. Ну, помнишь, где-то в центральной прессе промелькнула такая, якобы, сенсационная заметка про наших уродцев. Промелькнула заметка, о ней забыли, в нашей большой стране появились другие желтые сенсации... А теперь им, в их паршивой газетенке, понадобились более яркие подробности именно той далекой истории.
- Эта газетенка, как ты ее назвал, имеет многомиллионный тираж, и я только в ней зарабатываю не меньше тебя, полковника нашей доблестной полиции!
- Учти это, Коля, - дядя кому-то многозначительно в пустоту погрозил пальцем и невозмутимо кивнул в сторону насупившейся Сэм.  – Это она мне так все объяснила... Ну, а если к делу... Суть в том, что кому-то в столичных кругах, по-видимому, очень мудрому, показалось, что наша Чертова ладонь – такая, знаешь ли, аномальная зона, где возможны разные там необычные явления, случаи мутаций, ну, и так далее. Кому-то показалось, что к нашему отшельнику, этому свихнувшемуся ботанику, нужно повнимательней присмотреться... Интервью у него взять, зачем-то выслушать его мнение по поводу всей этой давно забытой истории...
- Я ту историю не забыл, - прервал его Николай.
- Ладно, знаю... – примирительно поднял руки полковник и сразу ушел в сторону от темы. – Но ты и меня пойми. Ну, не о чем им в столице больше писать, понимаешь? Вот она мне и написала, вот и приехала… Для нее же, - он снова кивнул на Самсунг, - это очень важно, а только ты знаешь безопасные проходы на плато, только тебе я могу доверить сохранность этой сумасшедшей соплячки... Что – «дядя»?! – Иван Семенович прервал очередной эмоциональный взрыв со стороны племянницы. – Короче, Коля, своди ты ее на это дурацкое плато. Пусть она пообщается с кем ей надо, а потом сопроводишь ее обратно от этого... как его?
- Профессор Селезнев, - подсказал Николай.
- Петр Константинович Селезнев, шестьдесят пять лет, доктор биологических наук, бывший профессор МГУ, почетный член Британского Королевского общества, лауреат многих международных премий и вообще – выдающийся ботаник современности... – заученно отбарабанила явно довольная  собой Сэм.
- ...И к тому же – сумасшедший старик, - завершил ее тираду Николай.
- И вовсе он не сумасшедший! Просто профессор Селезнев – человек, самозабвенно преданный науке...
- Да ну? – удивился Николай. – Когда и где ты последний раз встречала этих людей? Хоть посмотреть бы на них... Самозабвенных...
-  По крайней мере, так до сих пор о Селезневе отзываются его ученики, - обиделась Сэм. – Я с ними лично разговаривала, и у меня от них к профессору имеются рекомендательные письма...
- А я лично общался с твоим профессором, - Николай не обратил внимания на кипу тут же продемонстрированных рекомендательных писем и в упор рассматривал ее неожиданно  по-детски пухлые голые коленки. – Может быть, он когда-то для кого-то и был научным светилом, но очень давно, не сейчас, и для очень узкого круга... Сейчас, поверь мне, твой профессор живет в кромешной тьме. В буквальном смысле. Электричество от генератора в его доме, насколько я знаю, используется только для компьютера и для камер внешнего наблюдения. Хотя, опять же, насколько я в этом разбираюсь, мощности генератора хватило бы, чтобы осветить весь наш городок.
- Каждый имеет право на причуды...
- Конечно, - согласился Николай, переводя взгляд с ее коленок на громадную бесформенную джинсовую куртку Сэм. Она в ней смотрелась очень забавно.. – Скажи, а какое отношение имеет твой профессор к нашему частному, местному  случаю?
- Просто по этому поводу нужно его авторитетное мнение, его подробные комментарии.
- А он что, и в этой отрасли специалист? Я имею в виду отрасль «наших уродцев», как сказал твой дядя.
- Ну, Николай, не забивай девушке голову, - отозвался вдруг о чем-то задумавшийся полковник.
- Селезнев самый умный из вас на сотни верст в округе, - пришла ему на помощь Самсунг.
- Ага! Тогда вопросов больше нет. Ладно! – Николай резко встал. – Погостишь у дяди или сразу пойдем?
- То есть – вот так сразу и пойдем?
- Нет. Пойдем завтра с утра. А я пока тебе экипировку подберу. Ведь ты же не собираешься пугать наших монстров этим балахоном и смущать своего старикашку этой юбкой? Нет? Вот и великолепно... Итак, завтра в шесть, - он кивнул полковнику и вышел.

Ровно в шесть Нок поставил на уши весь дом дяди Вани.
- Одевайся, - помахав рукой всему собравшемуся на крыльце семейству, он сунул Сэм большой полиэтиленовый пакет, из которого одиноко свисал рукав камуфляжного комбинезона. – В нем, в комбинезоне, понимаешь, по горам лазить проще, чем в твоей юбке... И мне, и тебе, –  кратко пояснил он. – Все остальное твое барахло,  сколько поместится – в рюкзак. В свой.
- В рюкзак? – удивилась полусонная Сэм. – У меня же есть спортивная сумка... В Москве купила... У меня все вещи там...
- Вот и будешь со своей сумкой по Красной площади гулять, а рюкзак там, в пакете, - Нок двинулся по дороге, на ходу оглянулся. – Я жду тебя у того поворота, - он махнул рукой. – Жду ровно десять минут. Потом, если тебя не будет, возвращаюсь домой. Где я живу, тебе расскажет дядя Ваня.
Сэм пнула ногой дверь и заспешила в комнату готовиться к посещению  профессора, визит к которому, по мнению Нока, почему-то, обязательно должен  состояться именно в этом дурацком камуфляже.
«К тому повороту» она опоздала ровно на две минуты, но встретила в глазах Нока даже не осуждение, а снисходительное пренебрежение. И вот это задело ее намного больше – пренебрежение мужчины,  глубокого провинциала. Пренебрежение по отношению к жительнице столицы. Это было обидно, это  было непонятно и необъяснимо, и она в глубоком раздумье молча проследовала за ним целый километр.
- Нам еще верст десять топать, поэтому можешь поговорить, я молчунов не люблю, - доверительно сообщил ей Нок. – С вами, молчунами, не знаешь чего ожидать...
- Хорошо, скажи, какое отношение ты имеешь ко всей этой теме? К этим монстрам? – пропыхтела ему в затылок Сэм.
- Каким монстрам?! – возмутился Нок. – Им-то и росту было сантиметров по тридцать... Тоже мне, монстры...
- Ты что, их видел?
- Я их нашел...
- Да ты что? Где нашел? Как?
- Я все, что мог, в свое время рассказал твоим дурковатым коллегам. Рассказал со всеми подробностями. А они такое в своей газете наворотили! – Нок ускорил шаг.
- Да подожди ты! – Сэм почти бегом устремилась за ним. – Я не виновата в том, что они там написали! Я такого никогда не написала бы и я хочу знать правду! И напишу правду, всю, что ты расскажешь...
- Правду? – резко остановился Нок. Сэм уткнулась носом в его грудь, и Нок вежливо отстранил ее. – Правду ты спроси у тех, кто забрал их тела. Тела твоих монстров. Такие, знаешь, маленькие кукольные трупики... И – обмороженные... Я, видишь ли, их зимой нашел, между Чертовой ладонью и городом вот на этих болотах. Возвращался с тренировки, а они лежат... Он и она... Обмотались в какие-то тряпочки и прижались друг к другу, замерзшие, снегом припорошенные. Мороз стоял довольно жесткий – минус тридцать, а снегу было мало.
- Они что, на людей были похожи?
- Кто – Сонька и Юрка Игнатьевы? Дура ты! Они людьми были!
- Как это? А почему же про это не написали?
- А это ты спроси у тех, кто писал. Ладно, сядь, - он опять резко остановился и исподлобья глянул на Сэм. – Сядь! Я тебе сейчас кое-что покажу. Специально с собой взял. Надоела мне эта ваша газетная ложь...
Нок присел на камень, снял рюкзак и, порывшись, достал пакет. Сэм примостилась рядом.
- Ты, правда, их знал?
- Они жили за квартал от меня, - хмыкнул Нок. – Вот, смотри, - он протянул фотографию. С нее на Сэм смотрела молодая пара перед регистрацией в загсе. Пара как пара. Довольно средняя. Она, как положено, в фате, он – в темном костюме. Совсем некрасивые, но молодые и счастливые. - Сонька с Юркой прожили восемь лет, а потом пропали, - продолжал Нок. – Просто пропали. Вот здесь, - он развел руками, - на этих самых болотах. Просто пошли за клюквой. Он, понимаешь, работал связистом, она, как это сейчас  называется, временно не работала. Денег на жизнь не хватало. Ну, и Сонька промышляла клюквой. В выходные он решил ей помочь. Они ушли и не вернулись. Их искали. Долго. Тут и искать-то негде. Но искали. Очень долго искали. Но не нашли. А потом, спустя два года, их случайно обнаружил я. Вот, видишь, нашел их в таком состоянии, - он протянул ей еще одну фотографию.
- Господи, - ужаснулась Сэм. – Это следы обморожения?
- Да, это обморожение. Но не это главное. Их рост в момент съемки равнялся тридцати двум и двадцати девяти сантиметрам соответственно. И, поверь, после этого они ни на сантиметр не подросли. У меня спрашивали... Ну, те, кто их потом  забрал, спрашивал меня, не фотографировал ли их кто-нибудь? Я не признался в том, что сделал снимки, но тебе эти фотографии отдаю... Мы с Юркой дружили, понимаешь?
Сэм задумалась.
- Какие они страшненькие... Но ведь, действительно, похожи на людей... А при чем здесь Селезнев? – спохватилась она.
- А при том, что с момента его поселения здесь, из города и из окружающих деревень пропало, по крайней мере, два десятка человек. Это, не считая бомжей, учет которых никем не ведется. Но про них я тоже узнавал. В их, бомжачьей,  среде. Так вот, и в их рядах тоже произошли потери. Пропавшие –  разного пола, разного возраста... Как  говорится, «мальчишки и девчонки, а также их родители». Короче, дети с родителями, от десяти до сорока лет. Среди них тоже были мои знакомые. Это – во-первых. А, во-вторых, с его приходом сюда эти болота стали безлюдными. Люди просто боятся на них ходить. За торфом, за клюквой... Чертова ладонь как бы нависла над всей местностью и уже распростерлась и над городком. Полиция, конечно, устроила на плато пару шмонов, но ничего подозрительного не нашла. И, честно говоря, или ты, действительно, такая сучка, что твоему дяде без разницы, куда ты собралась идти, или ты ему, и правда, не нужна.
- Ты хочешь сказать, что я в опасности? – нахмурилась Сэм. Нок пожал плечами. – Значит, нужно потребовать от редактора повышенный гонорар, - сделала она неожиданный вывод.
- Ладно, пошли, - махнул рукой Нок. – Нам еще топать и топать за твоим повышенным гонораром. Хотя этот визит того стоит – я еще никогда не видел твоего профессора в лицо, а очень хотелось бы...
- Как – не видел? Ты же сказал, что общался с ним. Или я ошибаюсь?
- Через бинокль я общался с твоим Селезневым, через бинокль... – он похлопал рукой по рюкзаку. – Глаза в глаза встречаться не приходилось...
- Почему?
- Сама увидишь. Там ограда под сигнализацией, куча собак, реагирующих на сигнализацию, там еще видеокамеры, реагирующие и на собак, и на обычную сигнализацию, там еще есть  два или три охранника из числа таких же отморозков, как твой профессор, реагирующих на все вместе взятое...
- А как ты видел его через бинокль? – Самсунг опять запыхтела сзади. – Ты что – следишь за ним?
- Я скалолазаньем занимаюсь. А тут, сама видишь, условия для этого, что ни на есть, самые подходящие... Видишь, вот оно, плато. Четыре скалы торчат в небо... Это – пальцы. Пятая скала – там, за плато. Она – пониже будет, как большой палец. С нее-то я когда-то и начинал. Тебя я, конечно, веду туда, - он махнул рукой вдаль. - Не по вертикальной же стенке тебя тащить? Там – предплечье Чертовой ладони, там – тропинка, по которой на нее можно попасть. Но – через ворота с охранником. По этой тропе я поднимался только раз. Возвращался бегом, спасаясь от собак, но они, слава богу, далеко от ворот не отходят. Но, если у тебя есть рекомендательные письма, и если собаки умеют читать...
- Может, ты меня все-таки по стенке затащишь? – спросила Сэм, вытирая пот.
Они как раз достигли «мизинца» ладони. Он нависал над ними тяжело и мрачно, закрывая полнеба и темнея на фоне остальных «пальцев», которые смутно проглядывали сквозь утренний туман. Вся поросшая кустарником скала хранила таинственное молчание.
- Не-а, - ухмыльнулся Нок. - Тебя бы не потащил...
- Это почему же?
- Ты и по земле ходить-то не умеешь, а по скале лезть и подавно. Мороки с тобой не оберешься. А мне чужие проблемы на стенке не нужны.
- Так чего же ты за мной вообще поперся? – обиженно остановилась Сэм и даже топнула ногой.
- Не я за тобой поперся, а ты за мной. Усвой это.
- А все же почему?
- С одной стороны, в свое время твой дядя очень здорово помог мне... Ну, понимаешь – ошибки молодости... И он мне тогда просто поверил. С другой стороны, очень мне интересно посмотреть на эту твою знаменитость. Не через бинокль посмотреть, а в глаза... И задать ему пару вопросов... Ладно, теперь помолчи, здесь ложбина, и ограда спускается почти к самой дороге...   
С километр они прошли молча.
- Послушай, Нок, - поразмышляв, начала Сэм. – Мне кажется, ты задумал что-то нехорошее. Мне от Селезнева нужно только интервью, а тебе, по всему видно, хочется разборок...
- Да успокойся ты... Мне его только увидеть надо, и посмотреть, что там внутри его усадьбы, а разборки я после учиню. И потом, понимаешь, мне очень нужна его фотография, а их ни одной нет. Его фото просто исчезли. Даже из личного дела в университете. Я уже жалею, что в тот раз, когда его видел, фотоаппарат не взял. Хотя я твоего профессора созерцал только мельком, но он, как будто что-то почуяв, тут же ушел в дом.
- А в этот раз взял фотоаппарат?
- Взял... А ты?
Отвлекшись от основной темы, они, обсуждая достоинства и недостатки моделей своих фотоаппаратов, прошли еще какое-то расстояние. Потом Сэм неожиданно заспешила, а минут через пять дернула Нока за рукав.
- Притормози-ка, мне в кустики нужно, - смущенно призналась она.
- Валяй, а я пока перекурю, - снисходительно разрешил Нок.
Но спокойно покурить ему не довелось.  Не успел он сделать и пару затяжек, как из-за его спины послышался визг, и на дорогу, подтягивая штаны и судорожно ощупывая бедра в поисках застежек, выскочила Сэм.
-  Там... Там...  – Сэм с вытаращенными глазами тыкала пальцем в кусты. – Там – монстр!
- Ну – и? – спокойно поинтересовался Нок. – Что и пописать не дал? Уверен, он просто хотел предложить тебе пипифакс, который ты наверняка забыла, собираясь в дорогу впопыхах.
- Нет, - Сэм еще больше растерялась. – Он... или она... я не успела разглядеть... Оно просто хихикнуло и скрылось в траве...
- Раз «оно» скрылось в траве, значит, это «оно» было небольшое? Вот такое, наверное? – Нок поднял ладонь сантиметров на тридцать от земли.
Сэм кивнула, продолжая бороться с липучкой на комбинезоне.
- Зеленая курточка и такого же цвета шляпа без полей?
Сэм опять кивнула, наконец-то справившись с застежкой.
- Твой профессор совсем свихнулся, но, слов нет, в своем деле он преуспевает, - усмехнулся Нок. – Тебе, Сэмушка, повезло. Это был светлый эльф – озорник и весельчак. Они, светлые эльфы, вреда не причиняют. Вот если бы твоему интимному уединению помешал темный эльф...
- Ты что несешь? Какой эльф?!
- Об эльфах тебе твой сумасшедший профессор расскажет. Если, конечно, сочтет нужным.
- Нет, ты объясни, что это было? Я ведь это видела так же четко, как сейчас тебя! И причем здесь эльфы?
- А ты, детка, знаешь, что такое эльф?
- Ну, что-то из сказок...
- Вот-вот, «что-то из»... Это для нормального человека, типа тебя со мной...
- Спасибо...
- За что? – удивился Нок.
- За то, что назвал меня нормальной и поставил на один уровень с собой.
- Ты серьезно? Ну, тогда не за что, - отмахнулся Нок и продолжил свою мысль. – Но все это, все, что ты видела – эльфа – это не для нормального человека, это –  для твоего сумасшедшего... Подозреваю, что для него это нечто большее. Власть над эльфами это – сила, это – могущество, это – власть, в конце концов.
- Мы об эльфах... – напомнила Сэм.
- Что, ты, действительно, не в курсе? Какие же книжки тебе читали в детстве?
- Те, что и всем. В интернате.
- Где? – Нок опять резко остановился, повернулся и успел поймать в объятья налетевшую на него Сэм.
- В интернате... – от неожиданности она даже не попыталась освободиться от его рук.
- В интернате... А родители?
- Они погибли.
- Интернат... Это при живом-то дяде?
- Ну, так вышло...
- Хреново вышло...
- Ну... Вышло, как вышло.
- Теперь многое становится ясным.
- Что тебе становится ясным?
- Ладно, - Нок прищурился и посмотрел куда-то вдаль. – Ладно, об этом – потом. Потом поговорим и о волшебном народце, а пока – вперед, осталось совсем немного...

Где-то через километр вправо от дороги отделилась тропинка. Она вела круто в гору. Тропинка была вполне обжитая, хотя кусты цветущего шиповника почти срослись над ней вершинами и создавали роскошную тень на фоне разгоравшегося неожиданно жаркого утра.
- Еще метров триста, а потом... а потом все время будь рядом, - предупредил Нок.
- Что – собаки? – шепотом спросила Сэм.
- Угу, собаки, - согласился Нок, беря ее за руку. – Пошли!
Через сотню шагов в шиповниковом тоннеле наметился просвет. Лучи солнца отражались в мелких листочках кустарника. Под ногами скрипела мелкая галька, перемешанная с недавно опавшими цветками.
- Откуда здесь галька? – спросила Сэм.
- Твой сумасшедший профессор завез. Прихоть у него такая, понимаешь? Нет, ты пока ничего не понимаешь...  А теперь – стоп! – он опять резко остановился, и Сэм уже не возражала, очутившись у него подмышкой. – Вон, видишь – ворота. Ворота – так себе, ерунда, но за ними... Будем надеяться на твой аусвайс...
- Что такое «аусвайс»? – пропищала Сэм откуда-то снизу.
- Вас, девушка, и в школе не успели ничему научить? Как же вас в журналистки записали?
- Я пишу хорошо, - снова пискнула Сэм.
- Что, почерк красивый?
- Дурак! – это слово Сэм уже не пропищала, а произнесла внятно и четко, окончательно освободившись испод мышки Нока.
- Ладно, аусвайс – это документ, дающий право на перемещения в немецкой зоне оккупации во время Второй мировой войны... Но это неважно. Важно, что у тебя есть твои хваленые рекомендательные письма. Достань-ка их.
На вершине холма прямо перед их глазами возвышались ворота. Они были обычными – из крупноячеистой металлической сетки, приваренной к простым уголкам.
Присутствие Сэм и Нока уже зафиксировали. В створе ворот появился смутный силуэт мужика в камуфляже и с автоматом в руках.
- Как же у них все по-взрослому, - вздохнула Сэм, роясь в рюкзаке.
- Нашла? Ну, а теперь смело вперед, - успокоил ее Нок.
Охранник разрешил подойти к воротам, внимательно выслушал Сэм, скептически осмотрел протянутые ему письма. Отойдя метров на двадцать, поговорил с кем-то по телефону и, неожиданно добродушно  улыбнувшись, рассказал, как добраться к дому.
От ворот тропинка повела их через большую поляну вдоль берега неожиданно обширного озера, раскинувшегося широко и привольно посреди самой середины «ладони». «Пальцы» мрачновато торчали в небе, окаймляя восточный край плато. Озеро расстилалось слева от них, а впереди в жарком мареве маячил приземистый одноэтажный особняк, похабно и небрежно построенный в каком-то странном стиле, но крепкий и надежный, как замок периода раннего средневековья. Только – вырванный из времени и  пространства и перенесенный сюда волею случая или манией сумасшедшего. Перед «замком» неожиданно открылась бетонированная вертолетная площадка.
- Вот оно, озеро, - промолвил Нок. – Без него твой профессор здесь ни дня бы не прожил. А, площадка... – он увидел, что Сэм проявляет к ней неподдельный интерес. – На эту площадку раза два в год садятся вертолеты. Завозят провизию, забирают некий груз. Я наводил справки, груз предназначен для разных получателей в Великобритании, в основном в Шотландии. Списки адресатов имеются. Ну, вот мы и пришли...
Профессор собственной персоной встречал их на поляне возле дома.
- Слушаю вас, - после короткого приветствия обратился он к Сэм, совершенно проигнорировав явно скрипящего зубами Нока.
Выглядел Селезнев весьма скромно – седой, невысокий, но подтянутый и стройный, даже сухощавый, с орлиным носом, нависшим над тонкими невыразительными губами. Еще на его лице выделялись брови – кустистые и сросшиеся на узкой переносице. На нем были темно-серая рубашка и камуфляжные штаны, как и положено, заправленные в армейские ботинки.
Селезнев никак не отреагировал на нестандартное имя своей гости и, предложив присесть на грубо сколоченную скамью, внимательно прочитал каждое письмо. А потом подумал-подумал и улыбнулся.
- Ну, что ж раз, вы уже здесь, а у меня выпало свободное время... – он в упор продолжал не замечать Нока. – Давайте попробуем. Только вот что... У меня, сами понимаете, есть компьютер, и то, что вы на нем наберете, то, что вы по электронной почте отправите в редакцию, ту редакционную правку, которую вы получите на мой электронный адрес – все это я должен предварительно прочитать... Ведь так в вашей практике принято? Вот... А все это время вы с вашим другом погостите у меня. Идет? – он впервые взглянул на Нока. Правда, мельком.
Сэм растеряно посмотрела на спутника.
- Но я бы могла вам выслать текст из редакции...
-Э-э, девушка, знаем мы цену этим посланиям: мне одно, в печать – совершенно другое. А потом судись с вами. На это времени у меня нет.
Нок продолжал молчать, поэтому Сэм подергала его за рукав.
- Что будем делать? – шепотом спросила она.
Тот, подумал, и, не глядя на профессора, кивнул.
- Я... Мы согласны, - пробормотала Сэм.
- Ну, вот и чудесно, - обрадовался профессор. – Милости прошу.
Дом оказался странным не только снаружи. Мрачные коридоры, склепоподобные комнаты, по которым им пришлось пройти до довольно цивилизованной гостиной... Профессор молча шел впереди, лишь изредка бросая: «Направо... а теперь сюда... теперь налево...»
Нок шел молча, а Сэм попыталась начать свое интервью прямо по ходу движения.
- Скажите, Петр Константинович, вы помните тот случай, когда у вашего плато на болотах нашли монстров? – Сэм старалась приспособиться к широкому шагу профессора.
Нок поморщился и дернул Сэм за рукав.
- Интервью потом, а пока я должен устроить ваш быт. Вы... – профессор вдруг остановился и Сэм уже по привычке налетать на неожиданно возникшие препятствия, уткнулась ему в грудь. – Вы с вашим другом – близки?
- В каком смысле?
- В прямом, - улыбнулся Селезнев.
- Профессор! – неожиданно рявкнула Сэм. – К цели моего визита, к моему интервью это не имеет никакого отношения!
- Простите... Это имеет к ним самое прямое отношение. Я просто соображаю, как вас разместить... В одной комнате или раздельно, - профессор отстранил ее от себя. – Теперь вижу, что придется раздельно... Хотя, должен вас сразу разочаровать – мест для проживания, как видите, у меня немного. То, что вы видели, это помещения подсобные, не для жизни. Вам все-таки придется смириться со спальной комнатой на двоих. Или кому-то из вас предстоит переспать в сарае. Я рекомендовал бы общую спальню. В ней на кровати можно укрыться отдельными одеялами. Это единственное, чем я гарантирую вашу неприкосновенность, - он ухмыльнулся Сэм. – Зато в ней есть и ванна, и туалет, и прочие удобства. А в ванной, в шкафчике имеются и средства, как личной гигиены, так и безопасности.
- Да согласны мы, - впервые подал голос Нок и внимательно посмотрел профессору в глаза.
- Нок! – уже пискнула Сэм.
- А ты что, хочешь ночевать в коровнике? – невозмутимо спросил Нок. – Я ведь выберу спальню...
- Ну, вот! Слышу голос разумного мужчины, - рассмеялся Селезнев. – Вот эта комната, - он распахнул дверь. – Там – туалет и ванная... Простите, совмещенные. Устраивайтесь. Если хотите перекусить, вон холодильник. В нем, наверняка, имеется что-нибудь съестное. Не советую отказываться – обед подадут в пять вечера, сейчас – только девять утра. Так что подумайте и не стесняйтесь. Пройти такой путь... Короче, жду вас в пять ноль-ноль вечера в гостиной. Надеюсь,  запомнили, где гостиная?
- А как же интервью? – спросила Сэм.
- Интервью после обеда. Сейчас я буду немного занят. Простите. Вы не поставили в известность о своем визите... Да, хочу вас предупредить: на Чертовой ладони не действует мобильная связь.
- А как же вы поддерживаете связь с внешним миром?
- По-разному. Не поверите – костры сигнальные жгу, аппарат Морзе недавно приобрел...
Он ухмыльнулся, развернулся и вышел, прикрыв за собой дверь. Дверь подозрительно клацнула замком, и Нок моментально бросился к ней.
- Ловушка захлопнулась, - констатировал он, подергав ручку. – И с мобильником он не врет...  Нок повертел в руках беззаботно молчавший телефон. Ну, да ладно...
Он быстро осмотрелся, затем, достав из рюкзака странную коробочку, прошелся с ней по периметру комнаты, заглянул под кровать, поднес коробочку к лампе и спокойно вернул ее на место в рюкзак.
- Ну, что, Джеймс Бонд, все нормально? – язвительно спросила Сэм.
- Угу, - кивнул Нок. – Теперь можно разговаривать совершенно спокойно. Прослушки вроде бы нет. Ты, наверняка, сегодня не успела позавтракать и принять душ. – Поэтому тебе сюда, на водные процедуры, а я займусь едой.
Когда Сэм вышла из ванной, закутанная в громадный халат, Нок успел приготовить завтрак. Завтрак был странноватым – он состоял из бутербродов со шпротами, нескольких ломтиков сыра и бутылки минералки.
- Там, в холодильнике, есть окорок, овощи и прочие вкусности... Но я бы не советовал их есть...
- Почему? – удивилась разомлевшая Сэм.
- По кочану, - уточнил Нок. – Просто не советовал бы. Знаешь, в определенные моменты я предпочитаю нормальную еду, пусть консервированную, но собственную, принесенную с собой.
- И вот это ты называешь нормальной едой? – она растерянно развела руками над столом и с тоской заглянула в холодильник.
Нок промолчал, но по всему было видно, что он обиделся.
- Знаешь ли, в определенных условиях кусок сыра, купленный в магазине, вкуснее бифштекса, приготовленного неизвестно кем.
- Почему ты решил, что этот холодильник заполнил человек, которому нужно не доверять? – Сэм, заинтересованно рассматривала копченый окорок, фрукты и овощи. – Мы ведь в гостях... Тут еще и бутылка вина есть... Почему ты хотя бы ее не взял? Она же закупорена и даже с акцизной маркой... И потом, соблазнять девушку без вина – это низко. Тем более, собираясь переночевать с ней в одной постели.
- А вот этого я ни в коем случае делать не собираюсь. Ни того, ни другого, - отрубил Нок и отправился в ванную.
Когда он вернулся, тоже облаченный в халат, то увидел на столе уже откупоренную бутылку и фужеры, наполовину наполненные темно-красным вином.
- Сухое, я лизнула, самую малость, - попыталась оправдаться Сэм. – Как раз к мясу...
Он сурово посмотрел на нее, взял бокалы и вылил их в унитаз, после чего закупорил бутылку и вернул на место, в холодильник.
- Знаешь ли, пока я несу за тебя ответственность, ты будешь делать, есть, пить, ну, и так далее, - короче все то, что я разрешу и когда разрешу, - сказал Нок и еще раз мрачно взглянул ей в глаза. – Я обещал вернуть тебя в целости и сохранности и я сдержу обещание, если это кому-то, действительно, нужно. Ну, а в своей столице делай все, что хочешь.
Она фыркнула и растянулась на кровати. А он развернул кресло к окну и устроился в нем, прихватив журнал, пылившийся на подоконнике.
Прошел час. Прошел в полном молчании, лишь иногда прерываемый глубокими вздохами Сэм.
- Послушай, Нок, что ты там начинал рассказывать про эльфов? – она, наконец, нарушила молчание. – Иди сюда и расскажи-ка свою сказку. Клянусь, я не буду тебя соблазнять.
- «Сказку», как ты это называешь, я тебе расскажу и отсюда. Сказку волшебную, но без всяких выдумок, - Нок оторвался от журнала. – А потом ты мне расскажешь о себе... И о дяде. Идет?
- А при чем здесь дядя?
- Пока ни при чем, но кто знает...
- А о себе рассказать не хочешь?
- Моя биография к делу не относится, да и нет в ней ничего интересного.
- Должна же я знать, с кем проведу ночь?
- В геологической партии я работаю, - неохотно начал Нок. – Полгода в тайге по сопкам лазаю, полгода здесь, дома, - по этим Чертовым пальцам. Скалолазанием занимаюсь, на соревнования езжу... Вот и все.
- Женат?
- Был.
- Дети?
- Слава богу, не успел. Кончай допрос! Моя очередь пытать.
- Хорошо, только ты, пожалуйста, ляг рядом... Мне что-то неуютно.
- И всегда, когда тебе неуютно, ты кладешь рядом с собой мужика?
- Дурак! – опять взорвалась Сэм. – Ты что, не понимаешь, что я нервничаю? Может быть не меньше тебя? Я впервые в такой глупой ситуации...
- Знаешь ли, я в отличие от тебя совершенно спокоен... Что касается создавшейся ситуации, то я предупреждал. А сказку я тебе, действительно, расскажу, но – отсюда.
- Про эльфов? Я, и правда, ничего про них не читала...
- Про них, про эльфов...
- Я вся внимание, - и Сэм закрыла глаза.
- И потом ты ответишь на мои вопросы?
- Это зависит от того, о чем они будут.
- Про твоих прошлых мужиков я не буду спрашивать.
- А про будущих? – Сэм кокетливо потерла ножкой о ножку.
- Видишь ли, похоже на то, что ты рано или поздно сама о них расскажешь, - мрачно сказал Нок.
- Почему? – обиделась Сэм.
- Все потому же – по кочану, - ухмыльнулся он.
- Ну ладно, таинственный ты мой...  Рассказывай свои сказки, - обиженно напомнила Сэм. – Может, ты все же покинешь свое кресло и ляжешь рядом? Здесь ведь есть отдельное одеяло. И мне с тобой будет теплее... Хотя бы морально.
- Ладно, - сдался Нок.
Он вернулся в ванную и появился оттуда в плавках. Сэм хмыкнула и отвернулась.
- Вот тебе первая сказка, - не обращая на нее внимания, Нок растянулся на кровати, бесцеремонно лягнув ее ногой и завернувшись в отдельное одеяло. – Эльфы – это маленькие чудесные существа из мифологии Севера – Британии, Скандинавии, Германии. Они злые и добрые, вредные и готовые к любой услуге, красивые и уродливые... В общем, - настоящий  маленький народец, если так можно сказать, народец, которого в той же Англии так и называют «волшебным». Он, этот народец, живет на нашей планете самостоятельно, параллельно с человечеством. Живет со своей конституцией, со своим кодексом чести. Они, эльфы,  очень обидчивые, но добродушные, готовые навредить, но и помочь, могут испугать, но и рассмешить, пожалеть. Короче говоря, существа, по своей сути похожие на людей, но не люди. К нам же, людям, относятся снисходительно. Обижают только в том случае, если их самих чем-то обидеть...
Сэм всхрапнула, но тут же отозвалась:
- Нок, я тебя внимательно слушаю. Твоя последняя фраза была о том, что их не нужно обижать... В то, что ты  сейчас рассказал, в существование этого народца, ты сам-то веришь?
- Ты еще и храпишь... И это в твоем-то возрасте. Как же я буду спать с тобой в одной комнате? Не выношу храпа. Особенно женского, - Нок проигнорировал ее вопрос.
- А я на бок повернусь и храпеть не буду, - пообещала Сэм.
- Да уж, - неопределенно буркнул Нок и сам повернулся к ней спиной, - Ну, давай, попробуем сосуществовать. А сказку я тебе уже рассказал, теперь, как обещала, - о себе.
- Может быть, потом? – сладко зевнула Сэм.  – Твой сухпаек оказался на удивление сытным, и я бы часок-другой вздремнула.
- Хорошо, поспи, но мой вопрос о твоем дяде с повестки дня не снимается.
Сэм, согласно кивнув, опять всхрапнула, проваливаясь в сон, а Нок, брезгливо поморщившись,  встал и еще раз внимательно осмотрел комнату.
Ничего достойного внимания он не обнаружил, пока на его маршруте не встретилось окно. Окно... Как и следовало ожидать, оно не открывалось. Нок хмыкнул. Конечно, при желании стекло можно выдавить, но... Но с наружной стороны окно надежно защищено тонкими кружевами ажурной решетки. Узор был абстрактный и бессмысленный. Нок опять хмыкнул: решетка явно выпадала из общего стиля интерьера и своим модернистским узором вносила диссонанс в примитивизм раннего средневековья. Решетка явно напоминала что-то из кубизма... Он отошел на шаг, пытаясь понять смысл композиции узора, но, так ничего и не уловив, снова хмыкнув, бросил это бессмысленное занятие и двинулся дальше. Но тут подала голос неожиданно проснувшаяся Сэм.
- Я, кажется, вздремнула... Так на чем ты остановился?
- Ты как раз собиралась рассказать о себе и о дяде, но вырубилась, - пояснил Нок, внимательно рассматривая ковер над кроватью. Излишне пестрый узор ковра тоже не внушал доверия. Нок оглянулся на окно и в очередной раз хмыкнул.
- Что ты все время мычишь? – раздраженно поинтересовалась Сэм.
- Пытаюсь разбудить тебя, чтобы ты хоть какое-то время не храпела.
- Знаешь, когда в автокатастрофе погибли мои родители, дядя забрал меня к себе, - неожиданно начала Сэм. – Мне тогда восемь лет было, а его сыну пятнадцать. Неплохой мальчик, но из ранних. Глаз он на меня положил, этот мальчик...
- Кто – Петька или Вовка? – Нок оторвался от созерцания ковра.
- Вовка... – Сэм отвернулась. – Я через некоторое время пожаловалась дяде, ну, Вовка получил несколько затрещин, а меня... А меня отдали в интернат. Нет, я зла на родственников не таю, дядя мне выучиться помог, да и потом... Но про эльфов про твоих я, действительно, не читала. И, вообще, мало что читала.
- А как же...
- Как я писать стала? Это просто. И читать, и писать начала одновременно. А репортажи, интервью... Это тоже просто. До примитивизма.
- Ладно, извини.
- Да уж за что? Брось... Хорошо, оставили эту тему. А что там с эльфами? Откуда им здесь взяться, английским лордам волшебного мира в этой глухой русской дыре? И при чем здесь дядя?
- Вижу, ты все-таки где-то успела познакомиться с мифологией Британии. Тогда ты должна знать, что эльфы – далеко не «лорды волшебного мира», как ты их обозвала. Ты должна быть в курсе, что в нынешней Британии среди аристократов очень велик спрос на древние легенды – разные там замки с призраками, сказочных человечков, светлячков на болотах, на вращающиеся столы, на духов и все такое прочее. А предания, если они не желают стать сказками и прочей детской чепухой, периодически нуждаются в материальном подтверждении. И, понимаешь, эти подтверждения, действительно, периодически являют себя благодарным зрителям. Ну, со светлячками, духами  - все понятно: там самую малость магния: маленькая вспышка – и все довольны, здесь – простейшие химические реакции – и опять все довольны. А вот эльфы... С ними посложней будет. Но тут в нашей провинциальной «дыре», как ты назвала ее, появился твой профессор. И через некоторое время в Англии начались чуть ли не массовые явления эльфов людям. А здесь – приключилось столь же массовое исчезновение людей. Поверь, причинно-следственные связи – налицо. Когда я увидел Соньку с Юркой в кукольном формате, я долго рылся в газетах, Интернете – все по датировкам совпадает. Вплоть до времени чартерных рейсов. Плюс вертолет, регулярно, дважды в год, садящийся на Чертовой ладони. Вертолет без номеров, без опознавательных знаков... И твой дядя, который в принципе должен быть в курсе всего происходящего в его округе, он на мои вопросы только недоуменно разводил руками, называл меня ненормальным, призывал оставить в покое уважаемого профессора, запрещал даже тренироваться на пальцах Чертовой ладони... Короче, я думаю, тебе понятен мой интерес и к этому плато, и к профессору, да и к твоему дяде...
- Ты считаешь, дядя в теме?
Нок подумал.
- Ваш журналистский жаргон я понимаю смутно, но, если я правильно сообразил, думаю, что твой дядя «в теме», и в самой, что ни на есть «теме». А вот зачем он тебя сюда направил, не знаю. Хотя...
- Он постоянно боится, что я вспомню свою жизнь в его доме, а потом из мести предам ее громкой огласке и счастливая буду купаться во всем том дерьме, - Сэм села на кровати. – Дай мне вина...
- Не дам. Это вино мы пить не будем. Ну, а если тяга к спиртному у тебя так непреодолима, могу предложить глоток хорошего коньяку, - он порылся в рюкзаке и достал небольшую флягу.
Сэм сделала маленький глоток, закашлялась, глотнула еще.
- Значит, ты считаешь, что профессор Селезнев занимается похищением людей, превращает их в так называемых «эльфов» и продает в Англию? А мой дядя в лучшем случае закрывает на этот бизнес глаза, а в худшем является подельщиком профессора? – она собралась сделать еще глоток, но Нок, что-то пробормотав про малолетних алкоголиков, отобрал у нее флягу. – В квартире моих родителей сейчас живет второй сын дяди – Петька, Петр Иванович, - неожиданно сказала Сэм. – Я же пока обитаю в квартирке, которую дядюшка мне снимает.
- Ну, теперь многое прояснилось...
- Что же тебе прояснилось?
- А что, никогда не приходило в голову, откуда у ментовского полковника из деревенской «дыры» деньги на квартиру в столице?
Она встала, прошлась по комнате, остановилась перед окном.
- Какой странный узор... Что-то подобное я уже где-то видела.
- Школу вспомни.
- Какую школу?
- Обычную.
Сэм наморщила лоб.
- Химия? Да, химия... Я не уверена, но мне кажется, – даже органическая химия.
- Ты меня просто поразила своими знаниями. Отличницей, наверное, была?
- Нет, троечницей...
- Тогда для троечниц поясняю: это не просто узор, это какие-то формулы из органической химии. Но – только скелет, формула без букв. А теперь смотри сюда, - он показал на ковер. – Здесь еще более странные вещи.
Сэм подошла к кровати.
- Такие же пчелиные соты.
- Вам даже про пчел рассказывали... Потрясающе! Хорошо, хорошо, больше не буду издеваться... Прости. Формула или формулы те же, что и на решетке. Я, понимаешь, тоже в химии не силен, особенно в органической. Но самое интересное во всем этом то, что на ковре они нарисованы краской.
- А ты что хотел, чтобы профессор Селезнев долгими зимними вечерами занимался ткачеством?
- Как по мне, то лучше бы твой профессор лобзиком выпиливал. Вятские кружева. Круглосуточно. Где-нибудь в небольшой частной клинике для умалишенных, - пробурчал Нок. – Но – зачем эти формулы?  Ладно, с этим потом попробуем разобраться, а пока – спать.
- Дай мне еще хлебнуть из твоей волшебной фляги. Пожалуйста...
Нок протянул фляжку, предварительно сделав мощный глоток, и предложил:
- Иди спать, у нас еще пару часов имеется.
Сэм прикорнула рядом с ним, повернулась на бок и тут же засопела. Нок забросил руки за голову и задумался. А потом и сам крепко уснул. Даже попытался во сне обнять Сэм, но, получив достойный девичий отпор, решил заснуть в гордом одиночестве.

Долго им отдыхать не позволили. В дверь довольно смело постучали, а потом в замочной скважине повернулся ключ.
- Петр Константинович ждет вас на обед, - ухмыльнулся здоровяк, окинув взором спальню. – Сейчас без пяти семнадцать.  Обед – ровно в семнадцать. Петр Константинович уже в гостиной и ждет.
- Ждут-с, - поправил его Нок. – Уважающие себя слуги в более или менее интеллигентных семействах девятнадцатого века, во-первых, назвал бы хозяина в третьем лице, а, во-вторых, не преминули бы добавить эту частичку «с», которая обозначает «сударь» или «сударыня». Тем самым слуга ненавязчиво, а иногда и навязчиво, подчеркивал свою образованность, уважительность к господам или к собеседнику, а, может, чисто показную, пренебрежительную вежливость. Учти, брат, это на будущее. К начальству и гостям нужно обращаться только так – через «слово-ер-с». Даже если ты заканчивал только церковно-приходскую школу.
- А что такое «слово-ер-с»? – неожиданно заинтересовался здоровяк.
- Да ты, братец, оказывается, и церковно-приходскую школу не заканчивал, - рассмеялся Нок. – В старославянской азбуке, буквы, знаешь ли, имели словесное обозначение. Так вот, эта самая буква «с» и называлась «словом», а в конце слов, настоящих, ставился наш нынешний твердый знак. А он назывался «ер». Вот отсюда и «слово-ер». А «с» в конце еще раз напоминала о своем источнике – слове «сударь», которое в нашем случае сжалось до единственного звука обращения «сударь».   
Здоровяк осклабился и неожиданно добродушно поклонившись, демонстрируя уже черт знает что, вышел.
- Вот вечернего платья я как раз и не прихватила, - вздохнула Сэм.
- Обойдись минимумом туалета, - буркнул Нок. – Минимумом.
- То есть? Ты хочешь сказать, что я должна пойти в одних трусиках?
- И босиком.
- Почему?!
- Ну... Сама понимаешь,.. По кочану. Шучу.
- Дурак!
- Не будем выставлять друг другу оценки за умственные способности. Боюсь, что лишняя одежка нам сегодня будет только мешать.
- Это почему же?
- Пока не знаю.
- Так зачем же ты пошлишь?
- Вперед в ванную! Приводи себя в порядок, одевайся и – вперед. Нас ждут-с.
Бормоча себе под нос что-то о нравах местной дебильной деревенщины, Сэм все-таки отправилась в ванную.

- Совсем ничего не есть у нас не получится. Старайся не пробовать блюда из грибов – картофель, жаренный с грибами, паштет из грибов, грибы консервированные, маринованные... Ну, а дальше – на свое усмотрение, но постарайся есть то, что он сам будет есть. В этом хоть какая-то гарантия, - успел прошептать Нок на ухо Сэм по пути в гостиную.
- Какая гарантия? – нахмурилась Сэм.
Нок только пожал плечами.
- Как отдохнули? – поинтересовался Петр Константинович. Он встретил их, в сопровождении громадного кота. Точнее, это громадный черный кот встретил их в сопровождении профессора, настолько важно и внушительно он вышагивал впереди хозяина. Сэм осторожно и уважительно обошла его, а Нок не удержался и погладил.  – Любите котов? Да? Это – Карл. Я, знаете ли, тоже уважаю котов за самостоятельность, за независимый норов. С ними никогда не знаешь, кто кого воспитывает: ты кота или он тебя. Да вы садитесь, садитесь... Я, знаете ли, очень проголодался... Молодой человек, даме, наверное, вино, себе, если желаете, водочки или коньячку... Вы, насколько я знаю, очень большой любитель именно по части коньячку. Можно даже сказать – ценитель.
- Откуда такая осведомленность? – невозмутимо поинтересовался Нок, оглядывая стол.
- О, вам это может показаться странным, но у меня в городке много приятелей. Не побрезгуйте – отведайте, - старик взял в руки бутылку. – Или вы свою фляжку прихватили? Не стоит не доверять мне до такой степени, Николай Степанович,  - профессор налил себе с Ноком коньяк и воззрился на Сэм. – Наша столичная гостья, по-моему, тоже не откажется от хорошего коньяку или все же предпочтет винцо?
- Не откажусь, - не слишком вежливо согласилась Сэм.
- Вот и чудесно... Столичные привычки... Ну, за ваш визит! Я здесь совершенно одичал за последние несколько лет, так что заранее прошу прощения, если покажусь вам несколько грубоватым, - Петр Константинович отхлебнул из рюмки. – Прошу – что бог послал, как говорится.
«Бог послал» Петру Константиновичу практически все то, о чем предупреждал Нок – грибной суп, жаренный картофель с грибами, паштет, опять же грибной, ну и так далее. У Сэм сложилось впечатление, что они все втроем – профессор, Нок и бог – перед составлением меню просто дружески посоветовались и сговорились составить его так, чтобы оставить ее сегодня голодной.
- Как это славно, когда человек в вашем возрасте следит за своим здоровьем и придерживается растительной диеты, - попыталась съязвить она в отместку. – Но ведь грибы – сплошные калории, а у вас на столе они в таком изобилии...
- Грибы грибам рознь, - улыбнулся профессор. – Те, что вы отведаете у меня, вы не найдете больше нигде.
- Звучит многообещающе. Надеюсь, это не мухоморы? – поинтересовался Нок, принюхиваясь к аромату, источаемому супом.
- О, нет, что вы! Хотя Аmanita muscaria или мухомор – довольно занятное растение. Или животное. Понимаете, мои коллеги со всего мира до сих пор не определились, кто они на самом деле, эти грибы – растения или животные. Так что по поводу «растительной диеты» я бы с вами поспорил, - профессор отхлебнул суп и от удовольствия зажмурился. – Столько раз его ел, но никак не могу привыкнуть к этому блаженству... А почему у вас вдруг такая предвзятость к Amanita,.. простите, к мухоморам?
- В детстве отравился...
- А, это, наверное, был не красный мухомор, ведь его так легко отличить от других грибов. Красный мухомор не столь опасен для жизни, он просто обладает некоторым наркотическими и опьяняющими свойствами. Эти его особенности иногда даже применяют во благо. В гомеопатии, например, мухомор используют для приготовления препарата «Agaricus muscarius». Слыхали о таком? Нет, конечно... Зачем он вам, вы же спортсмен... Хотя по преданиям, в некоторых странах воины перед боем тоже обращались к его помощи – пили настой мухомора. Этот настой просто творил чудеса: мало того, что приводил воинов в агрессивное состояние, он еще и умножал их мышечные силы. Его и сегодня употребляют шаманы перед камланием. Самому пробовать не приходилось, но, говорят, это вызывает особое возбужденное состояние с приливом психических и физических сил, помогает общаться с богами... Когда-нибудь я обязательно отважусь, чтобы отведать его... Вот мухомор пантерный, мухомор вонючий и мухомор порфировый – эти более опасны, поскольку менее изучены и трудноотличимы от съедобных шампиньонов и сыроежек. Уверен, вы, скорее всего, попробовали кого-то из них!
- Возможно, - неохотно согласился Нок, ковыряя ложкой в тарелке и незаметно скармливая взгромоздившемуся ему на колени Карлу кусочек гриба из супа.
- Вы уж простите за профессиональную терминологию, - спохватился Петр Константинович. – Но о грибах я могу рассказывать бесконечно. Это – моя профессия, мой хлеб, моя любовь, на них я положил всю жизнь..
- Если можно, расскажите об этом подробнее. Я даже ничего не имею против профессиональной терминологии, лишь бы она была понятна мне, ну и моим читателям, - попросила Сэм.
- Вы что, хотите начать свое интервью прямо сейчас? – рассмеялся профессор. – Не стоит заниматься работой во время приема пищи. Поверьте, это не будет  способствовать ни тому, ни другому. Я отвечу на все ваши вопросы, но потом. Лучше расскажите, что нового в нашем городке? Давно туда не заглядывал.
- Нового? Продолжают исчезать люди. В нашем городке, - Нок, глядя, как профессор хлебает суп, решил и сам попробовать. Попробовал и мысленно признался, что ничего более вкусного из первых блюд не едал. Кот, кстати, тоже с удовольствием съел свою порцию гриба и теперь урчал, мягкой тяжестью свернувшись на его коленях.
- Да? – профессор даже ложку отложил. Слова Нока его явно расстроили. – Я думал, эти загадки давно канули в Лету. Видать, нет... И что же по этому поводу говорят?
- Разное говорят, - неопределенно промычал Нок, наслаждаясь супом.
- Что, понравился? – Петр Константинович, несколько секунд молча понаблюдав за ним, казался довольным и неожиданно сменил тему разговора. – Это вам не мухоморы, это – отличнейшие шампиньоны, которые мне удалось вывести уже здесь, на плато. Даже во Франции, где шампиньоны необычайно популярны и считаются чуть ли не национальным продуктом, мои грибы идут на ура.
- Так вы бросили науку ради бизнеса? – брякнула Сэм и смутилась.
- Одно другому не помеха, - профессор усмехнулся и как-то безнадежно махнул рукой. – Знаете, деньги дают свободу, а свобода в свою очередь помогает творческой деятельности. Теперь я не связан спущенными сверху научными планами, народнохозяйственными задачами и прочей белибердой. Я просто работаю, в меру своих способностей пытаюсь творить, если так можно сказать.
- И? – Сэм вновь осмелела.
- Милая девушка, дорогая... Самсунг. Простите, никак не привыкну к этому имени, - теперь Петр Константинович искренне рассмеялся, - Давайте лучше еще по коньячку... Я же сказал, интервью – потом.  Даже, если не возражаете, лучше завтра с утра. Сегодня и вы устали, да и у меня день был не из легких. Вы – еще слабая девушка, я – уже больной старик. Вам пришлось протопать за этим спортсменом многие километры, мне – перелопатить тонны четыре удобрения... Грибы, знаете ли, очень капризны, требуют постоянной заботы и внимания...
- А как же они самостоятельно в лесу выживают? – удивилась Сэм, забыв о том, что интервью только что перенесли, если не отменили совсем.
- Завтра я покажу вам свои грибы, ведь вы же хотите эксклюзив? Ну вот... Надеюсь, после этого вы не будете задавать такие наивные вопросы. Отведайте лучше этот паштет... И – допивайте, допивайте свою рюмку до дна. А то обижусь. К тому же пора и по следующей наливать...
Он долго рассказывал о своей студенческой юности, поинтересовался у Сэм столичными сплетнями, ее работой в газете.
- Да, давно не приходилось пить в таком приятном обществе, вы уж простите меня, - признался он под конец застолья.
- Скажите, профессор, а отсутствие телефонной связи – это местная аномалия или... – неожиданно спросил Нок.
- О, это только одна из аномалий Чертовой ладони... Их здесь множество, вот почему я и обосновался на этом плато. Они, эти аномалии, очень помогают в работе. А убедиться в их наличии я и вам предоставлю возможность. Вам, как геологу это будет интересно. Но – завтра.
- А монстры?.. – начала было Сэм, но Нок лягнул ее под столом, и она замолкла.
- Все – спать! – рассмеялся Селезнев. – Все серьезные разговоры завтра! Мы, деревенские жители, ложимся рано – бережем электричество. Оно нам, селянам, необходимо для научных экспериментов. Надеюсь, вас устроила комната?
- Замок в двери заедает...  - Нок с сожалением оторвался от паштета.
- Ужин можете прихватить с собой. Вместе с коньяком, - успокоил его профессор. – Я же по себе помню, как в молодости хочется есть. Особенно рядом с такой очаровательной спутницей. А что касается замка... Не обессудьте. Незваные гости у меня не каждый день бывают. К тому же то, чем я занимаюсь, представляет интерес не только для журналистов и народного хозяйства. Так что меры предосторожности – вынужденные – не помешают. Вы не согласны?
Нок неопределенно пожал плечами и, прихватив бутылку с коньяком, встал из-за стола, предварительно аккуратно опустив на пол задремавшего Карла.
- Килограмм семь? – спросил он, вставляя бутылку в набедренный карман камуфляжных штанов.
- Да, котяра разжирел за последнее время... Надо его на растительную диету посадить... Ну, вы хоть паштет с собой возьмите, - напомнил Петр Константинович, тоже поднимаясь из-за стола. – А впрочем, у вас еще окорок в холодильнике остался в девственной неприкосновенности...
- Не обессудьте, - улыбнулся Нок, - меры предосторожности – вынужденные – нам тоже не помешают. Вы не согласны? Понимаете, мне не каждый день приходится выступать в роли незваного гостя. Так что...
- Ну что вы! – рассмеялся профессор. – Я всегда ратовал за безопасный... контакт между людьми. И не только в сексуальном плане. Так что не бойтесь. Вижу, мы с вами отлично поймем друг друга. Дорогу в комнату найдете? Тогда спокойной ночи. Да, дверь, сами понимаете, все из тех же соображений безопасности снова захлопнется. Так уж она устроена, эта дверь.
- Как в мышеловке?
- Не обессудьте, - Селезнев развел руками.
Нок усмехнулся, поблагодарил за ужин, пожелал профессору спокойной ночи и, подхватив слегка захмелевшую Сэм, вернулся в комнату. Карл собрался за ними, но на полпути остановился, вздрогнул хвостом и пошел на зов хозяина.
В комнате, водрузив Сэм на кровать, Нок еще раз обошел со своим приборчиком комнату, плюнул, чертыхнулся и бросил его обратно в рюкзак.
- Гарантировали – современный прибор, сверхчувствительный... А я уверен – есть здесь прослушка, есть! И он слышал все наши разговоры, а может, и наблюдал за нами,– он оглянулся на Сэм. – Ты что, совсем расклеилась? Нет? Ну, тогда в ванную и – спать.

Спалось Ноку препаршиво. Один раз даже пришлось посетить туалет. Да, свою порцию грибов он все-таки успел съесть в далеком детстве...
Среди ночи он неожиданно начал задыхаться, чего раньше никогда за собой не замечал. Оглянулся на Сэм. Та спала. Беспокойно, вздрагивая и всхлипывая во сне, но спала... Он встал, открыл форточку и закурил. В коридоре томно мяукнул Карл. Почуял котяра в комнате движение и решил напомнить о себе, решил Нок, и на всякий случай дернул ручку двери. Напрасно...
- Не обессудьте герр Карл,.. – извинился Нок. – Или, может быть, все-таки сэр Чарльз? – Кот молчал. – Или – мсье Шарль? Ну, ладно, ариведерчи, Карло.
Кот, видимо, успокоившись, голоса не подавал, и Ноку ничего не оставалось, как вернуться в постель.
На этот раз он заснул практически мгновенно. Спал очень крепко, и ему ничего не снилось. Разве что под утро Нок опять начал задыхаться. Дышать было просто нечем. Стало вдруг невыносимо жарко и душно. Он попытался сбросить с лица одеяло. Но оно вдруг оказалось очень тяжелым и... И непомерно толстым и большим. Нок, нащупав край кровати, в конце концов, сбросил с себя эту мягкую влажную тяжесть, пару раз вздохнул полной грудью. Голова была тяжелой, и он решил опять покурить. Но – странное дело – пола вроде бы не существовало, как ни старался он его нащупать ногами, а потом и руками.
«Сон?» – подумал он. Такие кошмары иногда в его сновидениях случались, но чтобы так явно...
И Нок пополз по этому необычайно толстому, мягкому и громадному одеялу уже в противоположную сторону. За окном светало. Оно, это окно, показалось ему слишком большим, просто громадным, напоминающим то ли средневековые городские ворота, распахнутые навстречу туманной зари, то ли портал громадного храма. За окном где-то очень далеко занималась ранняя летняя заря.
«Бутулизм? – пронеслось в его голове. – Дай-то бог, чтоб это был бутулизм. Всего-навсего. А если нет? Тогда что это?».
Сэм на месте не оказалось. В туалете? Вышла? Куда же она могла выйти? Тут как-то одновременно он понял, что, во-первых, сидит среди холмов одеяла совершенно голый, а, во-вторых, откуда-то из-под белой гряды как из-под земли слышатся приглушенные всхлипывания. Вот один из холмов зашевелился, и он ринулся туда. Бежал тяжело, как по глубокому снегу, а, добежав, приник к холмику, прислушался.
- Нок, Нок... Где ты? Я задыхаюсь, - донеслось из-под неестественной толщи одеяла. Он перепрыгнул через холм и бросился к ее краю кровати, поднырнул под одеяло и в два броска добрался до того места, где должна была находиться Сэм. Но здесь он наткнулся на новую преграду – мягкую, ворсистую, как трава на лугу, но – душную и пыльную. Нок закашлялся.
- Потерпи, Сэм! – заорал он сквозь кашель. – Я рядом, вот только найду, где вход у твоего халата...
Пытаясь растолкать мягкую тяжесть, чтобы обеспечить приток воздуха, он, наконец, нашел промежуток между полами халата и, по возможности, расширив его, ринулся в сторону, откуда продолжали доноситься всхлипывания. Вот она, Сэм, но на пути к ней возникла еще одна преграда, преодолеть которую оказалось сложнее, чем духоту ватного одеяла и ворс махрового халата. Он чуть не запутался в чем-то похожем на рыбацкую сеть. Дело осложнялось еще и тем, что ячейки этой тонкой, но прочной сети были разного размера.
«Боже! Это же ее плавки! – сообразил Нок. – Святая святых! И ты в них стоишь чуть ли не в полный рост! О таком только мечтать можно».
Но Сэм он попытался успокоить:
- Да не дергайся ты, идиотка! Еще больше запутаешься в своих собственных трусах. Воздуха уже достаточно, не задохнешься! А теперь медленно и, главное, спокойно освобождайся от этой дурацкой паутины. Еще вчера могла освободиться... Я же предупреждал. Так, руки уже свободны, теперь попробуем ноги распутать... Да не дергайся ты! Я к тебе не пристаю! К тому же здесь темно, и я ничего не вижу... Да, я тоже голый. Да, другого времени я не нашел... Угу, и ничего лучшего придумать не мог... Ну, ладно, давай, выпутывайся сама... 
На поверхность одеяла он загнал ее уже почти пинками. Там Сэм уселась, обхватив коленки руками, и снова заплакала.
- А-а-а... Я же тебе доверилась... Куда ты меня затащил? Что это за фокусы?
- Стоп, стоп! Хватит истерики! – Нок уселся на уже четко обозначенный в рассветном сумраке край кровати и огляделся. – Так... Этого и следовало ожидать... Да успокойся ты, в конце концов! Кстати, не забывай, что это не я тебя, а ты меня сюда затащила...
- А где мы?
- Хороший вопрос. Информирую: мы в собственной постели. А вот – что с нами... А впрочем, все предельно ясно... «Попробуйте супчика... Отведайте паштета... Коньячок с собой прихватите...», - и Нок выругался.
- А-а-а, - продолжала завывать Сэм, потуже подтягивая коленки к подбородку и одновременно пытаясь натянуть на себя толстую грубую ткань, еще вчера вечером, как подозревал Нок, бывшую мягким пододеяльником. – А-а-а... Ты хочешь сказать, что мы превратились в монстров? Поев грибочков профессора?
- В сообразительности тебе не откажешь, - Нок продолжал озираться. – Фантастика! Я ожидал всего, чего угодно, но только не этого... Мы же ели и пили то же самое, что и он... Когда же он нас обманул?
- А-а-а... – не успокаивалась Сэм. – Как же ты допустил это? А-а-а... Запутаться и чуть не задохнуться в собственных трусах...
- А мне там понравилось, - признался Нок, повернувшись к ней, но она спрятала лицо в коленках. – Ты что – голых мужиков не видела?
- Не-е-т... - опять тоскливо затянула Сэм.
- Ну, извини, - хмыкнул Нок. – Ладно, сейчас что-нибудь сообразим. Ты, как, нормально себя чувствуешь? Изменения чисто внешние? С головой все в порядке? Хотя, судя по твоим воплям, внутренние изменения тоже налицо... Особенно в твоей башке.
- А-а-а! – продолжала Сэм. – Вот внутренне – все нормально, а внешне... А-а-а!
Пол он уже видел. До него было метра три, хотя еще вчера высота кровати составляла примерно пятьдесят сантиметров.
«Значит, - Нок быстренько прикинул в уме, - значит, коэффициент уменьшения равен шестерке... Мой рост, соответственно, теперь не метр восемьдесят, а что-то около тридцати сантиметров... Как у Юрки... Значит, все предметы я вижу в шестикратном увеличении. Н-да, все, но не себя... Каким же мне должен показаться этот засранец-профессор? Метр семьдесят умножить на шесть... Десять метров, однако... Неслабо... На кулачки с трехэтажкой не пойдешь. А их, «трехэтажек», тут несколько... Интересно, а как за сегодняшнюю ночь подросли их сторожевые псы? А Карл? Ну, Карл, наверное, с меня ростом будет... Признает в случае чего?»
- Ты что там застыл?! – Сэм ненавязчиво напомнила о своем несчастном положении. – Я тут голая сижу, а он отвернулся и, видите ли, мыслит! Ну, придумай что-нибудь.
- В другой ситуации, видя тебя голой, я бы, ей богу, не отвернулся и, действительно, что-нибудь придумал. А сейчас  - извини, голова другим занята, - Нок опять заглянул вниз.
«Три метра, разумеется, не высота, ну а потом? – Нок продолжал пытаться соображать под аккомпанемент завываний Сэм. – В рюкзаке есть пара носовых платков. Придется соорудить для Сэм карнавальный костюм в стиле антик. Да и самому неохота нагишом перед профессором выпрыгивать... Как макака бесхвостая...»
Нок спрыгнул, легко взобрался на рюкзак... А вот с замком на его кармане пришлось побороться.  Наконец, он вытащил из кармана два довольно внушительных тюка, которые еще вчера были простыми носовыми платками.
- Лови! – крикнул Нок притихшей Сэм, но когда она осторожно появилась на краю кровати, он обомлел: на ней была зеленая курточка и красные брюки.
- Вот, пока ты здесь своим дурацким скалолазанием занимался, я на тумбочке обнаружила это... Здесь и для тебя одежка имеется. Держи! Оденься, пожалуйста, знаешь, я к мужскому стриптизу отношусь довольно прохладно, скорее – отрицательно, – Сэм сбросила ему комплект одежды – зеленую курточку и черные штаны.
- Я это не надену! Никогда! – подумав, отрезал Нок.
- Что, будешь кутаться в свой сопливый носовой платок, как в римскую тогу? Или прыгать голым перед Селезневым, как...
- Как макака. Голозадая, - подсказал Нок. – Ладно, штаны я, скорее всего, надену, но эту шутовскую курточку – никогда!
Он быстро натянул на себя штаны. Они были коротковатыми, но на заднице в самую пору, затем, быстро взобравшись по краю свисавшего одеяла на кровать, уселся рядом с Сэм.
- Говоришь, грибочков покушали? – спросила девушка, уже успокоившаяся, но, подозрительно сощурившая  глаза. А впрочем, на Сэм была одежда, и теперь она чувствовала себя более или менее защищенной от разных извращенцев.
- Может, и не грибочков, - Ноку захотелось закурить, но как только он представил себе полуметровую сигарету, курить моментально расхотелось. – Наверняка они сюда ночью заходили, пока мы дрыхли, видишь – одежку принесли. А раз заходили, вполне могли уколоть... Видать, мы твоему Селезневу в качестве голых макак не нужны. Этой одежкой он нам свое уважение выказывает...
- Что будем делать? – уже совершенно спокойно спросила Сэм, расправляя на себе брюки.
Нок удивленно посмотрел на нее.
- Что будем делать, что будем делать... Интервью будем брать, как и планировалось. А еще – думать. На каждый яд существует противоядие. Если у твоего профессора его нет, я его просто убью. Пусть потом сяду, но убью.
Сэм грустно рассмеялась.
- Прости, представила тебя в тюрьме. И в этом виде.
Нок поморщился:
- Да, в таком виде меня и в тюрьму не возьмут... Разве что в цирк… Что ж, тогда я его тем более убью.
- Как же ты его убьешь, чем?
- Это мои проблемы. Убить можно чем угодно. Я подумаю.

Но подумать ему не дали. Скрипнула дверь. Скрипнула без всякого замочного скрежета.
«Ну да, зачем же теперь ее замыкать? – откровенно обиделась Нок. – Ну ладно, сволочи...»
Появившаяся в дверях «сволочь» оказалась вчерашним мордоворотом. Нок понял, что в своих арифметических расчетах не ошибся, и даже залюбовался этой громадиной, как Гулливер великаном, естественно, в их стране. Не столько красной мордой и черными очками, зачем-то нацеплеными на широкий нос – до них было очень далеко – сколько ботинками «сволочи».  Около двух с половиной метров длиной, размером с небольшой автомобиль, они и в реальной жизни были явно не стандартного сорок второго размера...
- Ну? – нежно прогромыхало откуда-то сверху. – Вы готовы-с? Петр Константинович ждут-с. Давай, малышка, помогу тебе выбраться из твоего гнездышка, - он, как котенка, осторожно взял Сэм за шиворот ее курточки и поставил на пол. – Ах, как вы сегодня ночью спали, как спали! Я даже вспомнил свою юность. А Петр Константинович прям залюбовался. «Смотри, - говорит, - Сергеич, из этой пары что-то должно получиться». Ну-с, давайте, давайте, топайте. Ишь, сами нашли одежку, сообразили одеться... А скольким до вас ненароком ручонки приходилось вывихивать...  Сопротивлялись, сучата-с.
- Спасибо, - неожиданно поблагодарила Сэм, по-кошачьи отряхиваясь.
- За что же? – удивился громила.
- За то, что ручонки не выворачиваете...
- А-а, - протянул тот задумчиво. – Ладно, топайте, топайте. 
- Это как же мы спали? – прошипела Сэм на ухо Ноку, на ходу застегивая курточку под самый подбородок.
- Как обычно: ты храпела, я курил, - Нок подхватил ее под руку. – Давай, давай, поторапливайся... Да успокойся ты, спали мы, мирно спали... Даже под разными одеялами. А в их цели, наверное, входит внести раздор в наш дружный коллектив, внести сумятицу в твою глупую голову.
Сэм возмущенно посмотрела на него и, вырвавшись, прибавила шагу. Нок догнал ее, лихо прошмыгнув между ботинками «Сергеича».
- Ты что, не веришь мне?
- Я вчера немного перебрала и ничего не помню... Поэтому...
- Поэтому пить нужно меньше...
- Но я же была с тобой...
- Угу, поэтому я должен буду признать себя отцом всех твоих будущих детей.
- Дурак! А кто днем, когда мы вздремнули, ко мне приставал?
- Ну, тогда, действительно, все. Теперь, как честный человек, я просто обязан на тебе жениться.
Сэм фыркнула и чуть не разбила нос о ботинок «Сергеича».
- Осторожно, девочка, нужно смотреть под ноги... Тьфу ты, не под ноги, а перед собой, - хохоток «Сергеича» громыхнул откуда-то из-под потолка. – Я тебя хотя бы в кабинет должен доставить в целости и сохранности, без разбитого носа.
Он открыл перед ними очередную дверь и пропустил вперед. Нок, подозревавший, что ступенька окажется «стандартной», в метр двадцать высотой, был приятно удивлен: она была высотой всего в тридцать сантиметров – в реальной жизни сделанная из обычной доски пятидесятки.
- Прошу-с, - на этот раз хихиканье громилы прозвучало как прерывистый шелест леса в непогоду.
- А-а-а! Прошу, прошу, - откуда-то из-за стола, показавшегося Ноку двухэтажным особняком, возник колосс в образе их хозяина, но только опять же в черных солнцезащитных очках. – Как спалось?
- Хорошо спалось, крепко! – прокричал Нок, задрав голову, и мысленно обозвал себя дураком  за то, что подумал, о Селезневе, как о «хозяине»... – Вы же сами восторгались нашим сном, зачем же спрашивать?
- Да не шумите вы, я вас отлично слышу. И присаживайтесь, не стесняйтесь. Эти кресла вас вполне устроят. А поинтересовался вашим сном я просто из вежливости. Знаете, ведь так принято...
- Как вы смеете! – неожиданно подала голос Сэм. – Что вы с нами сделали?! Зачем превратили в монстров?..
- Ну, во-первых, почему вы решили, что я это сделал именно с вами, а не с собой и с Федором Сергеевичем, например? – рассмеялся профессор. – Почему вы решили, что я уменьшил именно вас, а не увеличил нас? А, ребята?
- А заодно и дом вместе со всей обстановкой, - обронил Нок. Но Селезнев, казалось, не обращал внимания на его слова.
- С чего вы решили, что я превратил вас в неких монстров, как вы их называете? – продолжал он. – Для тех, кого вы зовете монстрами, я обычно создаю некий антураж – разные там кукольные кроватки и прочий игрушечный быт. Чтобы не провоцировать шок. Потом, кстати, вам эти самые кукольные домики покажу. Вам даже придется какое-то время в них пожить... И, знаете, люди какое-то время в этот обман верят, верят в то, что мы с ним, с Сергеичем, да и все вокруг них вдруг изменилось, а они остались прежними. С вами я решил поступить честно. Вы же хотели эксклюзивное интервью? Вот он, ваш эксклюзив –  получите, вживитесь в него... Это – во-вторых. Вы, кстати, готовы к интервью?
- Какое интервью? Как я это интервью буду брать? А диктофон, а хотя бы ручка?  – Сэм снова всхлипнула. – Как я с ними в таком виде управлюсь?
- О, это не беда, - усмехнулся Селезнев. – Ваш диктофон, Самсунг Семеновна, здесь, я вам помогу его включить на запись, а потом и на воспроизведение. Вот компьютер, с клавиатурой, надеюсь, вы справитесь – она не такая уж большая, а сенсорное восприятие, скажу вам... Муха могла бы печатать. Да и при наборе я вам не помощник. Творчество – дело индивидуальное, я же понимаю.
- Простите, а дать обычное интервью – слабо? В нашем нормальном состоянии? – спросил скучавший до этого  Нок.
- Почему же? – удивился Селезнев. – Но мы ведь договорились об зксклюзиве? Вот вы его и получите по полной программе. Понимаете, я не чужд некоторому артистизму, внешнему эффекту. Думаю, и в нашей ситуации ни артистизм, ни внешний эффект не помешают. А на счет гонорара не переживайте, я позабочусь, чтобы он попал на ваши счета. У вас, Самсунг Семеновна, есть счет в банке?
- Нет, - промямлила Сэм.
- Значит, будет.
- А потом? – Нок опять встрял в уже четко наметившуюся деловую беседу.
- А потом будет, что будет.  Но сначала будет все, что я сказал. Будет интервью, будет моя правка, будет  публикация в вашей смешной газете и, если я увижу эту публикацию, вы вернетесь к нормальной жизни. Слово чести. Не сомневайтесь, это произойдет, только, будет еще одно эксклюзивное предложение, теперь уже с моей стороны. Уверен, вы не устоите перед ним.
- Какое предложение? – шмыгнула носом Сэм.
- Не торопите события, - улыбнулся профессор Селезнев.
- А гарантии? – поинтересовался Нок.
- Гарантии? Что же вам нужно? Гарантии – это, возможно, та же публикация в газете Самсунг. Я имею в виду ее интервью со мной.  В моей редакции. И все. Но не будем больше возвращаться к мелочам...
- Нет, давайте притормозим на них, на мелочах. Что будет в противном случае? Если не будет интервью? Видите ли, я просто боюсь, что его не пустят в печать. Вся эта фантастика... - Нок прищурился на колосса, выглядывающего из-за громадины письменного стола.
- Я позабочусь, чтобы именно это интервью пустили в печать, - успокоил Селезнев Нока. – Уж поверьте. А гонорар, не мой, а свой  газетный Самсунг и в редакции получит. Кстати, я уже сказал, что мое предложение касается и вас. Уверяю, оно даже более интересное и приятное, чем для вашей девушки... Но об этом тоже потом, когда я договорюсь непосредственно с ней... С вашей невестой.
- С кем?! – опять возмутилась Сэм. – Какая я ему невеста?
- Ну, конечно, конечно... Вы просто – попутчики...
- Кто?! – раскрасневшаяся Сэм просто выпрыгивала из своей зеленой курточки и из красных штанишек.
- «Попутчики»... Знаете ли, было такое выражение в ту эпоху, когда я находился в вашем возрасте. «Попутчики партии», «попутчики строителей коммунизма».  Меня, между прочим, это слово - «попутчики» - всегда раздражало. Так что извините...
- Успокойся, дурочка, - вежливым шепотом попросил Нок.
- Опять слышу голос настоящего мужчины, - Селезнев поднялся из-за стола. – У меня к вам, Николай Степанович, действительно, есть предложение. Действительно, можно сказать, хм, эксклюзивное, как я уже сказал... А как у вас с деньгами, Николай Степанович?
- Ну, на жизнь хватает, - сказал Нок.
- Я предлагаю вам обоим по сто пятьдесят тысяч. Не долларов и не евро – фунтов, - Селезнев улыбнулся. – Для начала, думаю, вам хватит. Ну, а дальше... Дальше будет зависеть только от вас. За что деньги? Хороший вопрос. Вам, Самсунг, извините – без отчества, вам я предлагаю должность пресс-секретаря, а вам, Николай Степанович, - ну, даже не знаю, как это назвать – должность топ-мэнеджера, управляющего что ли...
- А, может быть, надсмотрщика или капо? Как в фашистских концлагерях, – продолжил его мысль Нок. – А, может, сразу обер-капо? Чего уж там... Вместо этого, вашего «Сергеича», который из-за своих габаритов просто не вписался в размер эльфов.
- Может быть, может быть, - неожиданно согласился профессор. – Это уж как вы себя поведете...  Название должности меня мало интересует. Мне важен результат – что бы все мои детишки добрались до цели в полной невредимости и сохранности.
- А цель, конечно, - Англия?
-  В этой деревенской дыре ничего не скроешь от постороннего взгляда, - почему-то расстроился Петр Константинович и отвернулся к окну. – Неужели это так наглядно?
- Еще бы! – радостно констатировал  Нок. – Совершенная таинственность, которой вы себя окружили, и в то же время ваша осведомленность обо всем, что происходит в городке, вертолеты, которые периодически садятся на Чертову ладонь, а теперь еще и трупики монстров, которые уже начали появляться...
- Я не виноват в смерти ваших друзей, - профессор резко отвернулся от окна. – Они просто испугались. Я никого не держу здесь насильно...
- Ну, конечно, - поддакнул Нок. – Сто пятьдесят тысяч для этой дыры – страшная сумма.
- Не нужно ерничать, - Селезнев внимательно посмотрел на него сверху вниз. – Я им предлагал не по сто пятьдесят, а по двадцать пять тысяч. Они выбрали глупую смерть.
- Не думаю, что такие деньги предлагались за элементарную клоунаду в вашем цирке карликов. В цирке шапито.
- Молодой человек, не нужно хамить! Что вы знаете  о цирке шапито?..
- Шапито? Да любой пацан знает, что шапито это - передвижной цирк. Сегодня здесь, завтра там. В нашем случае сегодня на Чертовой ладони, а завтра в Англии, - Нок поуютней устроился в своем игрушечном креслице. 
Профессор всей своей громадой навис над ним.
- Вас не устраивают сто пятьдесят тысяч?
- В виде скорого завещания моим ближайшим родственникам – нет.
- Ну почему же именно в виде завещания? Да еще и скорого? Да еще и родственникам, которых у вас нет?
- А что, у меня есть шанс выбраться отсюда живым?
- Вы сомневаетесь?
- Трупы Юрки и его жены нашел именно я.
- Я же уже сказал, что не виноват в их смерти! И именно для того, чтобы это не повторилось в будущем, вы мне и нужны. А, кроме того, дальнейшие события будут разворачиваться в... Ну, сами знаете, где, - он посмотрел на Сэм.
- А почему никто не спрашивает моего мнения? – вдруг ожила она под его взглядом. – Двести тысяч не долларов и не евро – совсем неплохие деньги. Да еще и в Англии.
- Речь шла о ста пятидесяти тысячах, - теперь профессор склонился над ее креслом.
- Значит, я тоже ослышался? – недоуменно раскрыл глаза Нок.
- Значит, вы согласны? – почему-то облегченно вздохнул Селезнев. – По двести тысяч фунтов и – по рукам?
- Сначала более подробно об условиях контракта.
- Хорошо, теперь об условиях контракта. Помимо вашей работы мне нужен еще и некий ребенок, это, к сожалению, основное условие контракта, - неожиданно с потерянным видом развел руками профессор.
- И? – Нок пошарил рукой в кармане.
- Хотите курить? – засуетился Селезнев. – Прошу, прошу... – он двумя пальцами протянул Ноку коробочку с маленькими сигаретами. – Не сомневайтесь, настоящие. Но... Естественно, процент никотина в них снижен пропорционально вашему... вашим возможностям. Нет-нет! Бог с вами, они абсолютно без всяких добавок, не нужно меня подозревать во всех смертных грехах. Вы мне нужны крепкие и здоровые. Простите, сигареты без фильтра. Вот с этим фильтром – заминка вышла. Но, надеюсь, в будущем нам поможет Европа... Ну, а спички – прошу, - профессор так же осторожно протянул ему коробочку. – Насчет этого добра Сергеич подсуетился. Стружит, чем-то их мажет, потом сушит, но, как видите, – спички действуют. Заботится о вашем брате, курильщике... Сами-то мы не курим.
- Мы о ребенке... – напомнил Нок. – О ребенке, как одном из условий контракта.
- О ребенке... – Селезнев опять устроился в кресле, но предварительно выдвинул его из-за стола, чтобы быть лицом к лицу с собеседниками. – Вот о ребенке, каюсь, я поспешил. О ребенке нужно бы потом поговорить... Сначала, все же, – о сути моего эксперимента. Ваш диктофон включить? – профессор наклонился к Сэм и, увидев утвердительный кивок, нажал кнопку. – Лет десять назад я ненароком задумался о проблеме трансформации человеческого тела. Так, случайно. И, заметьте – об обратимой трансформации. Когда его, это самое тело, можно запрограммировано уменьшать, увеличивать. В общем, в нужных пределах и по собственному желанию. Или по желанию оператора. Назовем его так.
- А он, оператор, естественно, может быть кем угодно, - вставил Нок.
- В принципе – да, но в нашем случае – мною, - спокойно отреагировал профессор. – Вещество к тому времени уже было мною найдено, на мышах, как водится, проверено, но – доза, время, пропорции и все остальное в отношении человека – нуждались в доработке, проверке, многочисленных экспериментах и – в массе времени. К счастью или к несчастью, на мои исследования обратили внимание спецслужбы. Не буду с вами лукавить – не только наши. Отсюда – деньги. К еще большему счастью или несчастью, нашлись спонсоры из числа сумасшедших английских аристократов, ностальгирующих по своим средневековым древностям и легендам. Отсюда еще большие деньги. И дело пошло, желающих извлечь пользу из моих экспериментов было много, как и подзаработать – наша бедная столица всегда славилась обилием нуждающихся жителей, которые всегда были не прочь получить немного лишних деньжат. Затем по ряду причин мне пришлось перебраться со своей лабораторией сюда, на Чертову ладонь. Человеческого материала и в вашем городке было предостаточно. Две-три тысячи этих новомодных бумажек, евро, которые вытеснили старые, добротные доллары, так любимые в нашей бедной стране «убитые еноты» – этого вполне хватало для покупки добровольцев. Заметьте – добровольцев. Я никогда никого не похищал, как вы все еще продолжаете подозревать. Даже так уважаемых вами и никому, кроме вас не нужных бомжей... А что, если мы сейчас с вами ударим по коньячку? – неожиданно отвлекся Селезнев. – Ну, себе-то я чистого налью, а вам, естественно, разбавленного. В меру ваших нынешних сил и возможностей, соответственно...
- Вами же и созданных, - пробурчал Нок.
- Да бросьте! Мы еще выпьем с вами настоящего, выдержанного «Наполеона» или «Хеннеси», сидя у камина в старинном английском замке где-нибудь в Уэссексе или в Девоншире, на берегу тихой реки, а за окном будет идти нудный, долгий, чисто британский дождь, а может быть, и сухой снег стучать в витражные стекла, а под ногами уютно разлягутся породистые английские борзые...
- А в темных тенях по углам будут прятаться созданные вами маленькие эльфы и периодически спрашивать: «Чего изволите, сэр?»
- Злой вы, Николай Степанович, - вздохнул Селезнев. – Но это мне в вас и нравится... Не думаю, что вы настолько самоуверенны, предполагая, что только вам удается держать Чертову ладонь под наблюдением. Я за вами тоже давно наблюдаю, да и не только я... И не знаю, как я вас, а вы меня полностью устраиваете.
- Хотите услышать, что я польщен?
- Хочу услышать, что вы хотя бы заинтересовались...
- Пока не знаю, - честно признался Нок.
- По крайней мере, откровенно, - кивнул Селезнев, наливая в наперсточные рюмки приятно пахнущую темно-коричневую жидкость.
- Чем вы нас вчера сделали? Тоже коньяком? – спросил Нок.
- Хм, - задумчиво произнес профессор. – Подробности – после подписания контракта.
- Все будет настолько благопристойно? – искренне удивился Нок. – Действительно, с подписанием контрактов, с клятвами на библии, с прочими формальностями?
- Клятв на библии я не гарантирую, хотя потом... Кто его знает... А сейчас я мог бы  устроить вам встречу с заказчиками, с генеральными заказчиками, но, думаю, это еще рановато, да и встреча должна состояться не в вашем нынешнем виде. Это было бы более чем благопристойно. Может быть, тогда бы и вопрос о библии был уместен.
- Это почему же? – спросил Нок.
- Об этом потом расскажу, - мягко посмотрел на него Селезнев. – К тому же документы, подписанные с ними, - это, знаете ли, уже более серьезно, это уже совсем другая жизнь. Это наложит на вас определенную ответственность. Как и клятва на библии. И, смею вас заверить, ответственность специфическую. Даже простые контакты с этими заказчиками могут быть абсолютно неправильно понятыми. Причем не только в этой стране, но и в любой другой. Поэтому пока советую обойтись без заказчиков и ограничиться нашим с вами уровнем.
- Господа, я вам не мешаю? У вас возник какой-то свой мужской разговор, все так по-взрослому, – Сэм поднялась с кресла и зашагала взад-вперед по кабинету. Как и следовало ожидать, кабинет оказался для этой демонстративной прогулки несколько великоват, и на втором заходе она свой променад прекратила.
- Простите, Самсунг... Можно, без отчества? – улыбнулся Селезнев.
- Можно просто «Сэм»... Это сейчас не важно. Хотелось бы и мне немножко о деле... Вам, разумеется, будут нужны удобочитаемые пресс-релизы, какие-то отчеты, в том числе и видео... О пресс-конференциях в этом моем состоянии речь, конечно, не идет?
- Умница! – обрадовался Петр Константинович. – Сразу видно практичную молодую женщину.
- Перейдем, все-таки, к делу или к женской теме, - теперь зашагал Нок. – У меня все те же два вопроса: речь зашла о «некоем ребенке». Я удивлен, почему этот вопрос не интересует Сэм. И – это уже от меня – как вы нас сделали, - он был покрепче Сэм, и его прогулка затянулась на три прохода из угла в угол кабинета. Причем, в полной тишине.
- Хорошо, - наконец промолвил профессор. – Хотелось по порядку, но раз вы так настаиваете... Мне нужен ваш ребенок – ваш и Сэм. Зачатый здесь, в этом доме, в вашем нынешнем состоянии.
- Что?! – опять вскочила Сэм. – Вы с ума сошли!
- А вы что, до сих пор меня не поняли? – удивился профессор.
- Эксперимент? – спокойно уточнил Нок.
- Эксперимент, - кивнул Селезнев. – Понимаете, те женщины, которые попадали ко мне на Чертову ладонь уже беременными, просто погибали. Родить они не могли, они не в состоянии были даже выносить плод. Их... Их просто разрывало... Уж простите за эти натуралистические подробности. Мой препарат не действовал на ребенка. Плод продолжал развиваться по естественным, человеческим, а не эльфийским законам. Ваши друзья попали ко мне, если так можно сказать, чистыми. Поэтому Софье ничего не грозило, да и препарат я к тому времени усовершенствовал. Я тогда не знал, что Софья еще и стерильная. Они скрыли от меня этот факт, и мы подписали контракт. Им очень хотелось денег, но она долго не могла зачать ребенка, а потом я ее вылечил, и она, наконец, забеременела. Когда же это случилось, они решили оставить ребенка себе и просто бежали. Что из этого получилось, вы знаете...
- На беременную она не была похожа, - задумчиво произнес Нок.
- А вы что, специалист? К тому же срок ее беременности исчислялся неделями, и внешне признаки были еще незаметны. Вы что, делали вскрытие?
- Вот вскрытие сделать не успели...
- Кому нужно, успел, и подтвердил, что все в порядке.
- А, ну да, ну да...
Наступила пауза.
- А мы здесь причем? – спросила Сэм.
- Вы, Сэм, если так можно сказать, пока абсолютно не беременны.
- И откуда вам это известно? – лицо Сэм залилось густым румянцем.
- Как же низко пал мир, если девушка так стесняется своей непорочности, - улыбнулся профессор, на секунду сняв темные очки.
- Вам-то откуда про это известно?
- Я ученый и меня интересует качество исходного материала, - просто ответил Селезнев.
- Когда же вы успели? – Сэм чуть не топала от негодования.
- Девушка, я могу вам рассказать, чем и как вы болели на протяжение всей вашей жизни, когда у вас пошли первые месячные, кто был вашим ухажером в университете, и почему у вас с ним ничего не получилось... Это моя профессия.
И опять повисло молчание.
- А вторая часть вопроса? – наконец нарушила его немного успокоившаяся Сэм. – С помощью какого же препарата вы проделываете свои фокусы?
- Ну, это очень специальная отрасль знаний, - развел руками Селезнев. – К тому же она представляет из себя не только коммерческую тайну, но и военную.
- Военную? – удивилась Сэм.
- Вы представляете, какие возможности открывает мой препарат? Несколько его граммов, добавленных в водопровод Нью-Йорка или Москвы, в течение суток превратят их население в... в ваших «монстров», беспомощных и легко управляемых. И никаких ракет не нужно, никаких ядерных бомб. А когда они, эти люди, превратившиеся в так называемых «монстров», осознают свое положение, когда их возьмут голыми руками, возьмут покладистыми и послушными, «монстров» можно будет вернуть в обычное человеческое состояние.
- И уже есть... Как это называется – противоядие?
- Да, противоядие, как вы его называете, тоже есть.
- Происхождение препарата, конечно же, тоже секрет? Вернее, военная тайна? – Нок пригубил из своего наперстка.
- Нет, почему же? Исходный материал тайны не представляет. Это – обычный гриб. Cortinarius Semisanguines называется или паутинник кроваво-красный. Он широко распространен в этих краях, особенно на Чертовой ладони. Здесь много молодых елей и сосен, а это его любимые деревья. Может, видели этот гриб? Это, конечно, не ваш любимый мухомор, но тоже интересный субъект...  У него такая, знаете, желтовато-коричневая шляпка.
- А почему же «кроваво-красный»?
- У него пластинки кроваво-красного цвета, а споровый порошок ржаво-коричневый.
- А почему «паутинник»? – продолжала настаивать Сэм.
- На ножке у него такое прелестное нитевидное покрывало... Он ядовит, но случаи отравления им редки. Почему? Он, как и мухомор, имеет очень примечательную внешность и не похож ни на один съедобный гриб. А в быту паутинник использовали. Он служил для получения отличного красителя, который деревенские бабы и сейчас используют для окраски шерсти.
- Ну, и что?
- Ну, и ничего... Немного гриба, немного воды из этого озера, - Селезнев махнул рукой в сторону окна, - остальное – здесь, - профессор постучал себя по лбу. – Насчет паутинника это мое, ботаническое. А вот по поводу воды вы, Николай Степанович, мне, как геолог, поможете.
- Насколько я понимаю, моя помощь в этом плане в условия контракта не входит, - недовольно буркнул Нок.
- Этот пункт в контракт никогда не поздно внести. За отдельную плату, - тоже не очень радостно проинформировал Петр Константинович.
- Двадцать штук ваших недолларов и неевро – и мои мозги, насколько они сейчас в этом разбираются, - ваши. Не слишком непосильная для вас сумма? – Нок почувствовал, что его начинает доставать профессорский «коньяк».
- Хорошо, - кивнул Селезнев.
- Состав воды имеет большое значение? – спросил Нок.
Профессор пожал плечами.
- Об этом потом.
- Скажите, - вдруг спросил Нок. – А эти вычурные кованые узоры решетки на окне нашей комнаты, примитивная роспись ковра над нашей кроватью – они имеют какое-то отношение к формуле вашего препарата?
- Тьфу на вас! Я что, похож на сумасшедшего? Это было моей блажью, - усмехнулся Селезнев. – От безысходности первых месяцев жизни на этой Чертовой ладони. Узор, кстати, придумал Сергеевич, вместе и ковали... И, уверяю вас, никакой полезной информации эти кованые и рисованные соты не несут. Можно сказать, это так – фантазии на тему...
- Что вы, я и представить себе не мог, что вы таким образом пытаетесь запечатлеть для потомков свою военную тайну.
Профессор рассмеялся:
- Думаю, мы сработаемся.
Теперь Нок пожал плечами.
- Я тоже пытаюсь думать в этом направлении. И сдается мне, вам следовало бы быть более откровенным...
- И что вы имеете в виду?
- А в виду мы имеем один вопрос и все тот же – чем вы нас сделали?
- Сначала контракт, - вдруг неожиданно резко отрубил Селезнев.
- Н-да... Хотелось бы в конце концов увидеть этот контракт и подумать над его содержанием и смыслом...
- А что вы теряете, подписав его?
- Конечно... Что нам еще терять кроме своих цепей? Или этих черных штанишек? А приобретем мы, по всей видимости, весь мир. Ведь так говорили в пору вашей молодости? - усмехнулся Нок.
- Если дадите противоядие, я согласна, - неожиданно выпалила Сэм.
Нок удивленно посмотрел на нее.
- Ты согласна даже на ребенка?
- Да! – Сэм вскочила с кресла и попробовала повторить свое путешествие по кабинету, но уже на втором шагу увязла в ковре, который стоял пышным травостоем, и упала бы, если бы Нок не подхватил ее.
- По-моему, девушка созрела. Точно. И для подписания нынешнего контракта, и для будущего ребенка, - грустно констатировал он.
- Почему же такой пессимизм? – удивился Селезнев.
- Мне бы не хотелось в моем еще достаточно юном возрасте терять самостоятельность, гробить себе жизнь. Связывать себя брачными узами, например. Да еще и с начинающей алкоголичкой.
- Вы это серьезно? – помолчав, спросил профессор. – Но ведь по условиям контракта будущий ребенок вам не принадлежит. Так что абсолютно не следует переживать по этому поводу.
- Когда отъезд...  то есть, отлет в Англию?
- Через неделю.
Нок задумался.
- Хочу видеть контракт и это... противоядие! – снова оживилась Сэм.
- И вы подпишете контракт?
- Я хочу его как минимум прочитать, а потом... А потом – будет видно. Пока же мы все говорим, говорим... И все время говорим как-то рвано, беспредметно... Или это только мне так кажется?
Селезнев молча открыл ящик стола, достал оттуда четыре листа бумаги, также молча положил их перед ними на ковер и отошел к шкафу. Нок проводил его взглядом и углубился в текст.
Обычные листы форматом А-4 показались ему размером с ватманский лист.  Он опять не ошибся в пропорциях. Может быть, поэтому на листе и смог разместиться этот краткий, но емкий текст.
Прочитав его, Нок с Сэм переглянулись.
- Ну, что ты об этом думаешь? – спросила Сэм.
- Двадцать пачек фунтов – это немало. Думаю, даже по твоим столичным меркам.
- Ага, родить ребенка и продать его для опытов. Пусть за большие бабки, но продать... Ты считаешь это нормальным?
- А кто говорит о ребенке? – шепотом спросил Нок.
Сэм широко раскрыла глаза и рот.
- А... – растерянно начала она, но Нок наступил ей на ногу.
- А что тебе в этом не нравится? – уже нормальным голосом спросил он.
- Ну... Тебе не кажется все это чересчур аморальным? Ну... Может быть, немножко...
- Контракт не вечен. Это раз. То, что тебе предлагают, это не аборт. Это два. Вспомни, сколько твоих подружек уже прошли через примитивнейший аборт в наших больницах и платили за свои страдания деньги. А здесь... А здесь платят тебе. Думаю, отказываться не следует. Пока. А там, как получится.
- У тебя странный способ убеждать. И главное – лаконичный... – Сэм передернула плечами.
- За что я и уважаю вашего друга, - Селезнев вновь резко отвернулся от окна и склонился над ними. – Ну, Сэм, что же вы решили?
- Я... Я еще не видела противоядия. Оно, действительно, существует? Или вы лжете?
- Зачем же мне вам лгать? – удивился профессор. – Любой уважающий себя ученый, изобретающий подобное... подобное оружие, обязательно должен найти и способ защиты от него. Времена сумасшедших создателей атомных, водородных, нейтронных и всяких других бомб давно прошли. Это они, дикие и самоуверенные в своей безнаказанности, сконструировав разрушительные игрушки, даже не подумали, как можно от них защититься... Да от них этого никто и не требовал. Сейчас другое время, другие правила. По условиям моего собственного контракта я должен был разработать и средство регенерации. Вот, посмотрите...
У него в руках были две пробирки. Одна  закрыта черной пробкой, вторая красной.
- В черной, конечно, яд? – спросила Сэм.
- Угадали, - согласился профессор. – А в этой противоядие. Достаточно одной капли их содержимого, чтобы полностью изменить судьбу человека и его мировоззрение, чтобы превратить его в игрушку или вернуть в нормальное человеческое состояние. При этом, как вы, наверное, успели заметить, на умственных способностях подопытных это не отражается. Обязательно отметьте в своей статье гуманизм моего изобретения. Я никого не убиваю, я просто творю новый мир, где условия управления обществом полностью изменятся... Что вы на меня так смотрите, Николай Степанович? Думаете, я сошел с ума? Да нет... Просто я как-то на досуге, пересчитывая за своим рабочим столом получку, подумал над тем, что рано или поздно наша планета окажется настолько перенаселенной, что начнется не то что новая мировая война, а вселенская бойня. И бойня эта будет не за новые территории, не за источники энергии – просто за место под солнцем. Освоение новых планет – это неимоверно дорого, фантастически опасно и... и просто безумно. А здесь...
- А здесь на сцене появляетесь вы в образе всевышнего и предлагаете сотворить нового человека... Маленького такого, компактного, удобного, управляемого.
- Я предлагаю внести небольшую корректировку в процесс эволюции. И только. Я, Николай Степанович, человек миролюбивый, скромный и не честолюбивый. Звание Нобелевского лауреата меня вполне устроит.
- Так почему бы не объявить о своем открытии уже сейчас? – Нок внимательно рассматривал пробирки. – Думаю, благодарное человечество смогло бы по достоинству оценить ваше изобретение немедленно, а не посмертно, в будущем, поскольку перенаселение планете пока еще, как мне кажется, не угрожает.
- Сейчас у человечества другие проблемы и мое изобретение пока что поможет разрешить именно их, а, может быть, даже предотвратить. Ну, предлагаю пока завершить нашу дискуссию. Времени для этого у нас будет еще достаточно. Что решила наша девушка?
- Стоп-стоп... Вы еще не ответили на мой вопрос – как это действует?
- А, по-разному, - махнул рукой Селезнев. – В вашем случае не было никакого укола, я просто «этим» смазал тарелки...
- Просто взяли и смазали тарелки? Мазком больше, мазком меньше – без разницы?  Хотите сказать, что доза не отражается на масштабе нашего уменьшения? На его качестве?
- Я же сказал – сначала контракт. Ну, как вы решили, Сам... Сэм?
- Я принимаю предложение своего друга. Понимаете? Не ваше. Ему я верю, вам - нет.
Селезнев с Ноком переглянулись.
- Я рад за вас... За нас, - профессор выглядел слегка удивленным. – Думаю, диктофон можно отключить... Ну что ж, подписывайте, а потом обмоем нашу сделку, и Сергеевич познакомит вас с вашими новыми владениями.
- Владениями или...  Или концлагерем?– улыбнулся Нок. – И еще один момент... Где-то здесь, - он кивнул на листы, лежащие на полу, - написано, что подписи ставятся после перевода денег на счета «объектов эксперимента». Кажется, так мы сейчас с тобой называемся, - и Нок похлопал по попе изучающую ватманские листы Сэм.
- Не придирайтесь к канцелярским извращения, - усмехнулся Селезнев. – В них иногда заложен глубокий смысл. А о переводе денег я не забыл... Это не займет много времени, - он вернулся за стол к компьютеру и помог разместиться рядом с ним Ноку и Сэм. – Какой банк предпочитаете?
- Родной «Сбербанк», - развел руками Нок.
- Хм, - профессор даже перестал стучать по клавишам. – Это почему же?
- В отличие от вас я Западу не доверяю...
- А вы, Сэм? Что, тоже «Сбербанк»? Глупо... Подтвердить получение денег?
- А как вы думаете? И именно в «Сбербанке».
- Напрасно, напрасно вы выбрали «Сбербанк»... Но дело ваше, - Селезнев опять проворно застучал по клавиатуре. – Номера счетов я вам потом запишу.
- Спасибо, я запомнил, - поблагодарил Нок.
Профессор не успел удивиться способностям его зрительной памяти. В это время откуда-то неожиданно мягкой походкой возник громадный Карл, запрыгнул на стол, несколько удивленно взглянул зелеными глазищами сверху вниз на Нока и Сэм, что-то муркнул и, подойдя к Ноку, лизнул его в щеку. Селезнев рассмеялся.
- Вот, кто здесь настоящий владелец всего этого, - он погладил Карла. – Я все время удивляюсь, как ему удается появляться буквально ниоткуда. Наверное, гоняясь за мышами, он прорыл собственные ходы... А к вам, Николай Степанович, я смотрю, он почему-то привязался. Это, скажу вам, – большая редкость. Обычно в проявлении чувств он более сдержан. Я даже слегка ревновать его начинаю... Ну, к делу?

Нок потом долго соображал: он четко помнил процесс подписания контракта – ручка, а он потребовал настоящую, а не «игрушечную», оказалась тяжеловатой и основательно надавило его, в общем-то, неслабое плечо. Естественно, пришлось помочь Сэм. Не только с подписью, но и с передвижением к их с ней новой обители. Под одобряющее рокотание непонятно откуда взявшегося Сергеича. А вот направление их передвижения Нок, убей бог, не вспомнил бы.
- Ну вот, вам, ребята, сюда. То бишь – сюда-с, - Сергеич показал на вполне приличную дверь.
Как на Нока, она была несколько вычурной, но он, по-барски решив поощрить Сергеича за это «слово-ер-с», попытался похлопать его по плечу. Что из этого получилось, сейчас, проснувшись, можно было себе только представить.
Это он себе и представил, проснувшись через пару часов на широкой кровати рядом с Сэм, на удивление просто мирно сопящей. Кровать, да и не только она, а и весь прочий интерьер был точь-в-точь такими же, как те, в которых они провели прошлую ночь. Даже окно оказалось на месте и с той же решеткой. Нок даже подумал: «А вдруг?», но потом его взгляд упал на телевизор, и он понял, что никаких «вдруг» не произошло. Телевизор был шикарным – сантиметров девяносто по диагонали, но, если присмотреться, можно было понять, что в реальной жизни это была портативная панелька, которую обычно ставят на кухне.
«Интересно, а как там с унитазом, с душем?» - подумал Нок, отправляясь на разведку. Вернулся довольный, мысленно отдав дань уважения золотым рукам Сергеича. Проходя мимо двери, он остановился и задумался, а потом осторожно взялся за ручку и еще более осторожней повернул ее. Дверь, на удивление, открылась, а за ней... За ней перед Ноком открывалась улочка, как будто скопированная с полотен голландцев. То ли старших, то ли младших – в истории живописи Нок был не силен, как и в органической химии. Он осторожно вышел на крыльцо и присел на ступеньку. Где-то далеко, в конце улицы или коридора, садилось солнце, и весь этот конец улицы или дурацкий торец коридора был залит ярким оранжевым светом.
«На востоке, наверное, темень кромешная», - подумал Нок и посмотрел в противоположном направлении. Там улица круто уходила в гору, и по ее сторонам в густых сумерках, действительно, светились окна аккуратных бюргерских домиков.
«Фантастика! Наверное, все это расположено где-то глубоко под землей», - Нок спустился с крыльца и, почему-то осторожно ступая, направился вверх по улице. Домов по обе стороны улицы было не меньше двух десятков. За окнами угадывались признаки активной жизни. Где-то обитатели домиков были заняты вечерней трапезой – силуэты четко вырисовывались на фоне дрожащего пламени камина, где-то смотрели телевизор – там окна светились голубыми сполохами. Нок уже более смело направился в темный конец улицы с тайным желанием убедиться в своем подозрении – там ничего нет.
- Эй, парень, там ничего нет, - подтвердил его подозрение скрипучий старческий голос. – Там – стена, там – конец коридора или, если хочешь, непознанная, необъятная даль. Это на твое усмотрение. Но даль – не настоящая, она нарисована на торцевой стенке тоннеля. От нее сто сорок два шага в противоположном направлении и – опять стена, опять необъятная даль. На этот раз – восход. И все... Ладно, присаживайся, ты – новенький? Меня здесь все Крисом зовут. Иногда добавляют «Старый»  - «Старый Крыс» получается. Забавно? Ну, а по-русски – Христиан. Тоже, правда, не совсем по-русски, но... Вот с отчеством уже лучше – Христиан Прокопович я. А ты кем будешь? Николаем? Ну, это не по-нашему. Ноком? Это – нормально. А твою подружку как кличут? Хм. Сэм – это для девки несколько странновато, но здесь пройдет.
Старик был морщинистый, с длинной седой бородой, в таких же черных штанах как на Ноке, и в зеленой курточке. В руках он держал кружку с пивом.
- Пиво? – уточнил Нок.
- Будешь? – в свою очередь уточнил старик и, на удивление проворно вскочив на ноги, метнулся вглубь дома и вернулся с полной кружкой ароматного пива. - А тебя, парень, значит, на мое нынешнее место прочат? Ну, типа старшого по-нашему, шерифа по-ихнему... Ну-ну... Что, хочешь быть хорошим шерифом? А что же ты умеешь? Как это – не хочешь быть шерифом? А что же ты здесь делаешь?
Нок вкратце рассказал о том, что он здесь делает. Пауза после его рассказа возникла долгая, непомерно долгая.
- Ну – и? – не выдержал Нок.
- Что «ну – и?» - проскрипел старик. – Влип ты, парень, вот тебе все «ну», и все «и». И даже точки над этим самым «и». Ты сможешь с ними справиться? Ну, с одним-двумя, я не сомневаюсь. Но со всеми вместе... Их тут сорок семь человек, вместе со мной. Ладно, я не в счет, меня, скорее всего, усыпят...
- Как усыпят?
- Молча усыпят. Ночью.
- Почему?
- А за ненадобностью. Ты же уже здесь. А отправка борта – через три дня.
- Как через три дня? Какого борта?
- Вертолета-самолета на берега туманного Альбиона. На пээмжэ, так сказать.
- Но мне же твой... наш шеф говорил, что борт будет только через неделю... А, ну да...
- Чего «ну да»?
- Просто это уже есть первое нарушение нашего с ним контракта.
- Какого контракта?
- Когда, говоришь, вертолет?
- По моим подсчетам как раз в пятницу...
- Время?
- А шут его знает... Обычно под утро прилетают. Тишина... Все вокруг спят... И вдруг – «Ж-ж-ж»... Прилетели...
- Послушай, Крис...  – Нок его не слушал. – Послушай, а как же те сорок девять человек, пусть даже такого размера как мы, поместятся в вертолете?
- В каком вертолете? В ящике поместитесь, и учти – без меня. Меня здесь, на Чертовой ладони  прикопают. А поместитесь в ящике вы в уменьшенном виде...
- В еще более уменьшенном, чем сейчас?
- А как бы ты всех нас... вас в ящике разместил?.. Ну, разве что, стоя впритык друг к другу. Но ведь перелет долгий. С перемещением ящика не только по воздуху, но и по земле, из аэропорта в аэропорт... Сынок, тебя не только в размерах уменьшат, тебя еще и в анабиоз введут. Для твоей же якобы безопасности. Ну, там, вдруг тебе в туалет  захочется... А очнешься ты через день в зеленой вересковой пустыне, в зеленой дурацкой шляпе, в зеленой кукольной курточке и в черных брючатах. Вот там тебе и разрешат сходить в туалет, в зеленые кустики, вот там тебе и предоставят жилплощадь – хижинку размером с собачью конуру с отоплением, опять же по-черному. И где-нибудь среди болотных топей. Это, значит, чтобы ты охотников, ненароком забредших в чужие владения, отпугивал. Скакал по кочкам, угукал, рожки показывал. Нет, бывает, конечно, в замке поселят. Но и там не мед будет. Там, в замках, нужно таинственных призраков изображать или трубки гостям набивать... Вот курточкой, я думаю, ты пренебрег напрасно. Здесь такая гордыня прощается, но там, в Англии, этого не получится. Холодно у них, промозгло...
- Бывал там?
- Бывал...
- Сколько там наших?
- При мне три груза ушло, в среднем по тридцать человек... Нынешний груз ожидается самым мощным и... и последним. Профессор, насколько я понимаю, свою деятельность здесь сворачивает.
- Как «сворачивает»?
- А вот так и сворачивает.
- Н-да... А ты, значит, в роли козла-убицы на бойне? – помолчав, спросил Нок и пояснил: - Это тот козел, который ведет стадо собратьев на заклание.
Старик вздохнул.
- Пояснять не нужно. Был я этим козлом. Посмотрим, как ты с этой миссией справишься.
- Я эту миссию разрушить собираюсь...
- Ну-ну...
Они опять помолчали.
- Мне нужен план этого дома. Изобразить сможешь? – наконец спросил Нок.
- Смогу... Не первый год здесь... – он сбегал в дом за обрывком бумаги и довольно умело набросал на нем не только план дома, но и условную схему территории вплоть до пальцев Чертовой ладони, а также схему подземелья.
Разглядывая чертеж, Нок довольно почесал затылок.
- Забавно... Что-то странно напоминает... А еще мне нужно на полчаса... нет, теперь уже в полчаса не уложусь, не те габариты, три часа потребуется... Короче, мне нужно слинять отсюда.
- Куда?
- За пределы этой дурацкой усадьбы, которую, надеюсь, ты изобразил довольно точно.
- Решил смыться, да?
- Дурак ты, дедушка Прокопыч... Такое обращение к тебе допустимо? Или, все-таки, Крис? А, может быть, «мистер Крис»?
- Это ты, Колька, дурак... А, может быть, не Колька, а «мистер Нок»?
- Ладно, дед, давай мировую.
И Крис с Ноком, чокнувшись, сделали по глотку.
Они появились одновременно, но с разных сторон – Сэм и Карл. Сэм довольно шумно выплыла на крыльцо, хлопнув дверью, присела на ступеньки  и начала внимательно озираться. Карл, в отличие от Сэм, возник где-то сбоку и сзади – мягко и неслышно. Нок заметил его только после своеобразного кошачьего поцелуя – шершавого прикосновения языком – к спине, плечу, уху.
Кот, вопросительно мяукнув, уселся рядом.
- Хороший кот, - констатировал его появление Нок, погладив его по моментально вогнувшейся спине и, наконец, решил обратить внимание на девушку. – Эй, Сэм! Иди к нам!
- Кот хороший, по кличке Карл, - согласился Прокопыч по кличке «Крис». – Да и девка у тебя ничего, – он кивнул подошедшей Сэм и кинулся в дом за очередной кружкой пива – для Сэм.
- Где это мы? – Сэм напряженно озиралась.
- Если хочешь знать конкретно, то – на том свете, если предпочитаешь более мягкий вариант, то – в подземелье.
- Ясно... А это кто? – она кивнула в сторону ярко светящегося проема двери.
- Это – Крис. Или Прокопыч. Один из нас.
- Из кого – «из нас»?
- Девушка, да вам бы пить меньше... – он не успел закончить свою мысль на счет такого близкого алкоголизма Сэм – в дверях с кружками пива появился Прокопыч.
- Ну что, дочка, давай за знакомство! – бодро провозгласил он, протягивая Сэм кружку пива. – Тебе это только на пользу будет...
- А ты, Прокопыч, все видишь? – спросил Нок. – Не только пьяных девок?
- Практически все, но особенно – девок. Их, знаешь ли, здесь такое множество... И трезвых, и пьяных.
- Про девок – ладно, потом как-нибудь расскажешь – без нее, а вот про кота я бы послушал с удовольствием.
- А что тебе кот?
- Ну, он и сам по себе мужик довольно интересный, а его способности появляться там, где его не ждут, - вот это меня особенно интересуют. Ведь, насколько я  понимаю, выход из этого подземелья, дверь, то есть, замыкается с обратной стороны? Если ты такой наблюдательный, то, может, не только за девками подглядываешь?
- Понятно... Ты все о том же – как улизнуть отсюда... Но с котом ты отсюда не выберешься. У него, подлеца, свои ходы-выходы. Там, - он кивнул в сторону темного конца коридора, - там есть проросший сюда сверху корень, вдоль него он и прорыл свой ход. Но корень идет вертикально. Ему, дураку, самому иногда страшно становится, когда сюда спускается, и он начинает орать. Ну, ты понимаешь, - котам всегда проще на дерево забраться, чем слезть с него...
- И вы в таком случае всей толпой его снимаете?
- Да бог с тобой, там такая высота... Просто стоишь и подсказываешь.
- Как «подсказываешь»?
Прокопыч на минуту задумался, отхлебнул из кружки, исподлобья глядя на Нока, потом вдруг радостно улыбнулся.
- Сынок, ты что, только с виду эльф?
- Как это? – не понял Нок.
- Ну, парень! Тебе даже азы эльфийского искусства не успели преподать! А туда же – в руководители лезешь... –  почему-то довольно рассмеялся Прокопыч.
- Какого такого искусства?
- Какого? Ладно, азам научу, а дальше – сам. Вот, например, посмотри на Карла. Лежит котяра, дремлет. Вальяжный такой, независимый, гордый, неприступный... Кот, короче. А хочешь, он тебе сейчас по-собачьи, по-плебейски, лапку подаст? – и Прокопыч, не дожидаясь ответа, посмотрел на кота.
Тот поднял одно ухо, потом второе, встал и, подойдя к Ноку, протянул ему лапу. Она на ощупь была мягкая и бархатистая, но под этой замшей чувствовалась пульсация. То ли мышц, то ли когтей – ошарашенный Нок не понял.
- Дед, и как ты это делаешь? – спросил он, когда кот вернулся на место.
- Ну, как тебе, парень, объяснить, чтобы подоходчивей было? – старик напустил на лицо умное выражение. – Помнишь знаменитого дрессировщика Дурова? Да куда тебе помнить! Ты еще пацаном тогда был... Так вот, знаменитый дрессировщик Дуров говорил – чтобы общаться с животными, чтобы они тебя слушались, нужно смотреть им в глаза...
- Ну, коты этого не любят, - засомневался Нок.
- А кто у них спрашивает, что они любят, что не любят? Твое дело – просто смотреть в его глазища и отдавать приказ. Но смотреть нужно не просто в глаза, нужно смотреть сквозь них, смотреть в самый кошачий мозг. И не желание загадывать – хочу, мол, то-то и то-то, а представлять его действия, которые приведут к исполнению твоего желания... Вот сейчас, например, я представил, как он встает, подходит к тебе и дает лапу... Хорошо, хорошо, Карл, ложись! – Прокопыч вернул на место опять поднявшегося, было, кота.
- Хорошо, смотреть в глаза – это я еще понимаю, - задумчиво сказал Нок. – Но ведь глаза Карла в тот момент, когда ты отдавал приказ, были закрыты?
- Ты кто – эльф? Или просто погулять вышел? – старик сделал из кружки большой глоток. – Отдавать приказ, глядя в глаза, может и простой человек, но, перейдя... нет, все-таки, опустившись на уровень эльфа, он расширяет свои возможности.
- Ну да, ну да, мы, эльфы как бы связующее звено между человеком и животным...
- Дурак ты, Колька! – сказал эльф Крис или дед Прокопыч, он же – «Старый Крыс». – Да и я тоже ерунду сморозил... Эльф к твоему сведению – это промежуточное состояние между человеком и чем-то... Чем-то божественным... Думаешь, если бы не чувство этого состояния, я бы терпел свое нынешнее положение? Эту зеленую шляпку, курточку?
- Так вот зачем им темные очки, - протянул Нок.
- Это ты про профессора с его пособниками? Так затем – чтобы мы им в глаза не смотрели!
- Стойте, стойте! – вдруг проснулась Сэм. – Это не вы ли, давеча меня в кустах напугали? В своей шляпке с курточкой?
- На повороте? – уточнил Прокопыч и смутился. – Нет, не я. Это был Патрик, Петька по-нашему. Но пейзаж он мне описал. Как, впрочем, и ты ему описала, - и старик расхохотался своему каламбуру. 
- Ладно, эротическими воспоминаниями потом займетесь, - пробурчал Нок. – У нас всего три дня осталось... Прокопыч, показывай ход!
Дед снова живо подхватился и повел их в необозримую закатную даль, и когда они в эту нарисованную даль уперлись, кряхтя, отодвинул ящик, стоявший в углу. Дыра была небольшой – но на четвереньках в нее вполне можно было протиснуться, и Нок ринулся туда.
Карл заволновался и хотел направиться за ним, но Прокопыч неожиданно властным голосом его остановил.
- Подожди, он сейчас вернется, - он взял Сэм за руку и погладил недовольно постукивающего хвостом Карла. – Вишь ли, до него тут одни дураки жили... Ничего не соображали... Ишь, резвый какой...
Нок и, правда, вернулся, но не сразу. Отсутствовал он минут пятнадцать. Уже и Прокопыч начал волноваться. Вылез Нок к удивлению старика вперед головой, а не ногами.
- Там в глубине довольно просторно, да и светло еще на земле, - Нок отряхнулся. – Слушай, дед, у тебя веревки метров десять не найдется?
- Земных или местных метров? – прищурился Прокопыч.
- Да местных, местных... По земным меркам это метров шестьдесят будет, мне с ними не справиться. И какой-нибудь груз на килограмм, чтобы можно было к веревке привязать. Черт, корень гладкий, котяра брюхом отполировал – не залезешь, но зацепиться там наверху есть за что.
Старик сбегал домой и приволок моток шпагата, который в их нынешних условиях вполне был похож на хорошую веревку, и пятидесятиграммовую гирьку.
- Сгодится? Как наковаленку использую...
- Сгодится... – Нок поколдовал с гирькой и шпагатом. – Так, а теперь – по домам. Я буду... Ну, через какое-то время.
- Я с тобой! – заупрямилась Сэм. – Мы так не договаривались...
- Мы вообще ни о чем не договаривались.
- Нет! – топнула ногой Сэм. – Ты взялся меня защищать, мы даже контракт подписали, а теперь ты меня бросаешь...
Нок, видя, что она готова расплакаться, плюнул и неожиданно для себя согласился.
- Ладно, жди меня здесь. Выберусь наверх, сброшу тебе конец веревки, ты крепко обвяжешься, и я помогу тебе выбраться на поверхность.
- Точно? Не обманешь? – заулыбалась Сэм.
- Да уж...
- Сам-то как собрался выбираться? Тоже обвязываться будешь и по веревке как по шесту? – съехидничал старик.
- Дед, не знаю, кем ты был в настоящей жизни, а я, видишь ли,  в ней по скалам ползал.
- Ну-ну... – обиделся старик. – Давай-давай, я спать не лягу, буду ждать твоего возвращения. Стукнешь в окно, когда вернешься. А ты, дочка, не бойся, здесь тебя не обидят. Мы дружно живем, - и он начал повествовать Сэм о местном житье-бытье, а Карл, воспользовавшись этим, шмыгнул за Ноком в нору.
Минут через десять к их ногам выкатилась гирька. Старик помог Сэм обвязаться и перекрестил:
- Ну, с богом... Вишь ты... Значит, выбрался твой дружок на поверхность...
Сэм резко потянули вверх, она взлетела на полметра и схватилась руками за деревянный ствол, зигзагами опускавшийся вниз.
- Брось корень, он скользкий, - глухо послышалось откуда-то сверху. – Лучше упрись спиной и ногами в стенки, ноги расставь пошире, но не горизонтально – отталкивайся ими, помогай себя вытаскивать.
Упражнение было не столько физически трудным, сколько грязным – сверху на голову Сэм и за шиворот постоянно сыпалась земля, за лицо цеплялись какие-то холодные влажные нити.
- Какая гадость! – простонала она, отмахиваясь от них в очередной раз и пытаясь вытряхнуть из штанов комья земли.
- Не ори, уже недолго, а это обычные корни, - на этот раз голос Нока прозвучал уже над самой ее головой. Она посмотрела вверх и несказанно обрадовалась – на фоне неба его силуэт смотрелся мощно и красиво. – Теперь хватайся за траву – твой восьмикилограммовый вес она выдержит – и вылезай. 
- Руку подай!
- Сама справляйся! Может, тебя еще и на руках понести? Смотри, какие джунгли вокруг!
Джунгли не джунгли, но трава стояла высотой в их рост. Нет, трава не просто тупо стояла, она шевелилась, жила, она источала дурманящий аромат, насыщенный запахом сырости, мягким теплом и лучами солнца. Пырей она узнала сразу. Он узкими длинными остриями устремлялся в небо. Где-то над ее головой под тихим ветром шевелились колоски, названия которым Сэм не знала. Еще какая-то трава пушистыми округлыми листьями щекотала ее голые лодыжки... А вот папоротник она узнала сразу – он нависал над головой в виде тропических пальм. Нежно-фиолетовые колокольчики, диаметром примерно пять сантиметров, качались над головой, и, казалось, от них исходил мягкий звон. Но это был лишь всего-навсего шорох осыпавшейся пыльцы... А в недра  белого мха она бы с удовольствием нырнула как в мягкую перину. И Сэм, вздохнув полной грудью и раскинув руки, на его большие душистые мягкие заросли и упала.
- Какая благодать! – прошептала она. – Почему этого не ощущаешь в настоящей жизни, когда ты большая? Ходишь по траве, топчешь ее, а она, оказывается, такая красивая, такая... –  дальше слов она не нашла.
- А ты, девочка, когда снова станешь большой, выйди на луг, желательно на цветущий, упади лицом в траву, потом повернись на спину, посмотри в небо: уверяю – впечатление будет не хуже. А пока просто вспомни – нет ли у тебя аллергии на все эти луговые цветочки? Потому что в нашем положении вся эта пыльца может быть смертельно опасна. Нет? Ну, и отлично, - Нок отряхнул с плеча желтоватого цвета пыльцу и посмотрел на Сэм подозрительно пристально.
- Ты что собираешься испытать на мне свои эльфийские способности?
- Ну, почему же эльфийские?
- Нок... – она раскинула руки.
Но тут ей на грудь прямо с неба, а, может быть, из самого космоса, свалилось настоящее чудовище – большое красное с черными точками полушарие диаметром сантиметров шесть. Свалилось и беспомощно задрыгало безобразными мохнатыми лапами. Сразу всеми шестью. Да еще и грозно зашевелило тонкими усиками, тараща на нее черные бусинки глаз.
Сэм заорала и вскочила на ноги. Нок расхохотался, а Карл поднял голову из травы и, сонно прищурившись, уставился на нее.
- Успокойся, Сэм, это всего-навсего божья коровка. Я за ней уже с минуту наблюдаю. Ждал твоей реакции. Не бойся, она не укусит. Если помнишь зоологию, так же хорошо, как и химию, то должна знать, что божьи коровки питаются тлей, а не эльфами.
Сэм и божья коровка уставились друг на друга, а потом красное полушарие обиделось, расправило красивые крылышки и плавно улетело в предзакатное небо. Сэм тоже обиделась.
- Тебе куда-то очень срочно нужно попасть, - напомнила она, отряхиваясь. – Мне после этого скалолазания почему-то захотелось в ванную.
- Это было не скалолазание, это была спелеология, и это посложней ползания по скалам. А ты – молодец, мы с Карлом тебе практически не помогали. Ну, страховали немного... Так что, можно сказать, – сама выбралась. Если готова к путешествию, пошли. Только держись поближе ко мне. Здесь могут встретиться не только божьи коровки, но и другие божьи твари, всякие разные. Сейчас нам даже комар страшен. Укусит в темечко, эдакое пятисантиметровое чудовище, и наши головы превратятся в два больших чешущихся прыща. Страшные мохнатые гусеницы, например, по нашим нынешним меркам длиной до пятидесяти сантиметров... Мерзко, противно, может быть, опасно – их ворсинки могут оказаться для нас, нынешних, ядовитыми... Но их можно просто обойти стороной. Они – не хищники. А вот полуметровые рогатые майские жуки – это уже посерьезней. Сказку про Дюймовочку помнишь? Не хочу вспоминать о пчелах и осах. Первые сюда вряд ли заберутся, а вторые... Пару гнезд этих летающих тигров я здесь встречал, еще будучи большим, а сейчас, в нашей ситуации,  о встрече с ними я даже думать не хочу... Ты не боишься ос? Молчишь, значит боишься... Но я постараюсь обойти эти гнезда. Не буду говорить и про мышей и прочих сусликов. Они в длину могут и метра достигать... А вот кого, действительно,  нужно бояться, так это птиц... Даже самый безобидный воробышек, но любопытный и ростом около восьмидесяти сантиметров для нас сейчас является одним из злейших врагов. Опять же, клюнет в темечко – и все. А метровые вороны, а двухметровые коршуны?.. Если они начнут нас бомбить с воздуха своим пометом, это будет просто отвратительно. Ну, а если мы их встретим вблизи, я нам вообще не завидую. Они для нас будут чем-то похожими на доисторических птеродактилей. Просто схватят за шиворот, утащат в свое гнездо и по частям скормят своим прожорливым птенцам. Мне, помнится, приходилось находить в округе в гнездах этих самых коршунов небольшие кости, похожие на человеческие, но я не анатом и не специалист по остеологии наших мутантов. Да  и не собираюсь обвинять птиц в каннибализме...   Правда, с нами мощный Карл, который, надеюсь, в случае чего защитит нас от этих противных птиц.  Но бдительности терять не следует... Сэм!.. Сэм! Ты где?! Сэм!
Сэм не отвечала, и они с Карлом ринулись назад, причем Нок на бегу обдирал голую грудь и руки о предательски острые края пырея и успел пожалеть об отвергнутой курточке, а Карл... тот просто прыгал, как заяц, через эти дурацкие кусты. Сэм лежала, уткнувшись лицом во влажный мягкий мох. Он быстро перевернул ее на спину и легко пошлепал по щекам. Она медленно открыла глаза, нахмурилась, явно что-то силясь вспомнить... А, когда вспомнила, резко вскочила на ноги, да так резво, что Карл от неожиданности подпрыгнул на месте.
- Прости, Нок. Ты так увлекательно рассказывал про всю эту дикую доисторическую красоту, которая нас окружает, про страсти, которые нас здесь поджидают на каждом шагу, что... Что мне просто стало плохо... Ну, что смотришь на меня, как на идиотку? А когда я представила себя в виде строительного материала для гнезда маленьких коршунят... Ты меня просто убаюкал!
- И ты сказала себе: «Ну, давайте, всякие разные мышки и паучки, птички и жучки, приходите! Вот она, я! Лежу здесь уставшая-уснувшая и жду вас. Берите меня голыми когтями, я вся ваша».
- Ладно... Я что, и правда, сознание потеряла?
- Нет, просто вздремнуть решила... Устала, наверное. К счастью не храпела. Слушай, а тебя не тошнит? А может ты?..  Так ведь это опасно, помнишь, что твой профессор говорил? В твоем нынешнем положении, в том случае, если ты собираешься стать мамой, превратиться в эльфа – смерти подобно: разорвет на части...
- Прекрати трепаться, идиот! А то мне сейчас опять станет плохо! Да и не беременная я... Пока... Тебе и Селезнев это подтвердил...
- Ну-ну... Ладно, пошли.
Он помог ей встать, и они тронулись в путь. Шли долго. Пару раз Нок, поглядывая в небо, начинал паниковать. Как показалось Сэм, совершенно безосновательно.  Небо было чистым и открытым – просто вечерним. Птеродактили в нем отсутствовали. Она немного устала, но, наконец, они с Ноком  пришли к его цели.
Нок, встав на краю утеса и широко разведя руки, сказал:
- Смотри, как это красиво...
Сэм заставила себя подползти к краю пропасти и мельком взглянуть вниз на бескрайнюю долину, покрытую вечерним туманом, в котором где-то вдалеке смутно угадывался силуэт городка, откуда они пришли. Такого далекого. Ей опять стало нехорошо, и она поспешно отползла.
- Нок, сколько там метров?
- Ну, когда-то было восемьдесят, сейчас, наверное, все пятьсот... Плюс-минус...
Сэм вздохнула:
- Это не для меня.
- Жаль, - усмехнулся Нок. – А я думал, когда-нибудь, потом, приедешь в гости, и мы вместе попрыгаем по этой скале... Знаешь, она, эта стенка, у меня самая любимая, самая сложная. Сколько я попотел, пока забрался на нее... Ладно, посиди здесь, я сейчас. Уже вечереет, а нам еще нужно возвращаться, - и он скрылся в чаще подорожника, а, может быть и не подорожника. По крайней мере, эти высокие густые заросли, стоящие стеной на уровне ее головы, напоминали Сэм именно метелочки подорожника. Хотя, с другой стороны, откуда подорожнику взяться на этой высоте... Сколько он сказал здесь метров?
А Нок в это время нырнул под корень гигантской сосны, одиноко торчавшей почти над самым обрывом. Вот он, долгожданный полиэтиленовый пакет, весь в вечерней росе, выросший до размеров очень приличного мешка. В свое время он завязал его чересчур тщательно, и теперь пришлось поднапрячься, чтобы забраться в его середину. Но с этой задачей он справился довольно легко. Осталось побороть клавиатуру, которая находилась на поверхности такого знакомого и одновременно странно выросшего в размерах «сундука». Тычками, пинками, а где и с помощью ног он, в конце концов, одолел и ее, некогда довольно скромную клавиатуру, и, когда громадный «сундук», помигав огоньками, хрипло, но радостно доложил: «Дежурный слушает!», Нок не менее радостно проорал:
- Двенадцать для ноль-один! Пять! Шесть! Ночь! Нимфа! Отбой! – и, подумав немного, ударом ноги заставил клавишу с надписью «Отбой» погаснуть.
Удар оказался слишком сильным. «Сундук», как бы задумавшись, немного постоял на месте, потом закачался и медленно начал сползать куда-то под корень. Вместе с мешком. Все быстрей и быстрей. А Нок, сидя в его душной утробе, заскользил по круче вместе с ним. Лишь в последний момент, когда мешок под тяжестью рации мягко скользнул в пропасть,  Нок успел ухватиться за отросток корня. Но тот оказался слишком толстым и предательски скользким. И Нок почему-то совершенно спокойно подумал, что провисеть на нем сможет секунд десять, что под ним, висящим на этом дурацком корне, скорее всего, «все пятьсот» и будут, что он, в конце концов, успел, кого надо, предупредить, а, значит, и выполнить задание, что его наверняка вернут в отряд, хотя бы и посмертно, и что...  Ну, что просто жаль бросать эту дурочку Сэм... Он перехватил руки и снова подумал, что именно этого делать не следовало бы – пальцы предательски заскользили, и он понял, что это - все, что будущее зачисление в отряд, действительно, состоится посмертно. Если вообще состоится.
- Нок, ты здесь? – откуда-то издалека сверху донесся голос Сэм.
- Сиди, где сидишь до ночи с пятницы на субботу... Ешь ягоды и ничего и никого не бойся. Я тебя просто пугал. Только из кустов не вылезай... Тебя спасут, - прохрипел Нок, теряя последние силы.
Она, свесившись из кустов травы, схватила его за руку, и теперь они вместе начали медленно сползать по откосу.
- Нок...
- Разожми руку, дура... Здесь слишком высоко падать... Не будь идиоткой... - он, уже срываясь, перехватился другой рукой за первый попавшийся тонкий корешок.
И тут кто-то мощный подхватил его за штаны. Не рука. Нок понял это, ухватившись свободной рукой за внезапно появившуюся опору и почувствовав острую боль от царапины на пояснице. Это был шест с сучком, на который его и подцепили.
- Все-таки смыться решил, подлец! – проскрипел сверху голос деда Прокопыча. – Сам-то ладно, но такую хорошую девку за собой тащить! Не позволю! Скольких я идиотов здесь отлавливал... Именно на этом месте. Чем оно вам так приглянулось? Ну, зачем же так глупо умирать? В глаза, в глаза мне смотри, стервец!
Нок уперся взглядом в злые глаза то ли дедушки по отчеству «Прокопыч», то ли эльфа по имени «Крис» - в данный момент ему это было почему-то совершенно безразлично. А эти глаза светились в темноте не хуже, чем у Карла. Даже лучше. В настоящий момент испуганные круглые зеленые кошачьи глаза служили лишь фоном для пристального злого взгляда Прокопыча. И Нок, полностью доверясь крючку, на котором висел над пропастью, и почему-то, больше этому сумасшедшему взгляду, из последних сил подхватил медленно скользившую мимо него Сэм, и бережно обхватил ее уже двумя руками.
- Все! Тащи, дед, - прохрипел он.
Потом, сидя в густых кустах в обнимку с Сэм, и отдышавшись, он подумал, что дед возник здесь не спроста.
- Че, Прокопыч, не спится?
- Не спится... Да ладно тебе... Оклыгали? – отозвался Прокрпыч. – Ну, и отлично. Я здесь таких скалолазов, как ты, не раз отлавливал. Пошли, я вас домой доведу... Смеркается, однако.

Уже возле кошачьей норы, Нок сообразил:
- Дед, а как же ты сумел наверх выбраться?
- Думаешь, сюда только этот путь есть? Думаешь, я такой дурак, чтобы первому встречному правду рассказывать? А впрочем, твоя девчонка забыла канат вытащить...
Нок укоризненно посмотрел на Сэм.
- Ты же об этом ничего не сказал, - начала оправдываться «девчонка».
- Ладно вам... В постели потом разборки полетов будете проводить, - Прокопыч с минуту молча пожевал толстую травинку. – Скажите-ка мне лучше, детки, на кого работаете?
Наступила пауза, которую первым нарушил Нок:
- Ты,  дедушка, что – совсем с ума сошел в этом подземелье для престарелых?
«Дедушка» косо зыркнул на него, опять погрыз травинку, а потом сказал:
- Ладно, старлей, хватит дурака валять...
И опять наступила пауза, на этот раз более долгая. Но ее, в конце концов, нарушила Сэм:
- Я здесь по заданию международного общества защиты прав человека, - потупившись, скромно призналась она.
- Я – «Кондор», подразделение внешней разведки... Бывший «Кондор», - после очередной паузы произнес Нок. – Выгнали меня в свое время из «Кондора»... Ну, а ты кто будешь, дедушка?
- «Ми-6», британская разведка, - Прокопыч отбросил травинку.
- Не удивлюсь, если сейчас подойдет Карл, лизнет меня и признается, что он работает на ЦРУ... И что же нужно британской разведке в наших краях? – Нок, действительно,  даже не удивился.
- А то, что и вашей внешней разведке внутри собственной страны – дурацкого снадобья.
- Ага, наш клей захотелось понюхать... Токсикоманы...
- За клей нами плачено...
- А мне нужно, чтобы все, увезенные отсюда, вернулись домой целыми и здоровыми. И в прежнем виде, - неожиданно встряла в мужской разговор Сэм.
Нок с Прокопычем одновременно с удивлением посмотрели на нее.
- Н-да, промыли тебе мозги в твоей общественной организации, - хрипло хмыкнул Прокопыч.
Нок за компанию помолчал, а потом неожиданно спросил:
- Ну, а тебе, сэр Крис, деду с таким добрым русским отчеством «Прокопыч», тебе-то как промыли мозги?
Прокопыч не обиделся.
- Сразу видно, что ты, Николай, давно уже не кадровик, а так - шестерка: информацией владеешь дозированной, только той, что тебе снисходительно отпускает начальство, тебя самого отпуская с богом и на верную смерть. Иначе про интересы «Ми-6» ты был бы в курсе. Может, и про меня тебе бы рассказали... Я, например, про тебя все знаю: и за что выгнали из разведки, и как ты чуть не спился, а потом чуть за решетку не угодил, и какие условия для возвращения в твой так любимый отряд тебе поставили.
- Чем же я, бывший разведчик обязан таким внимание к своей персоне? – поинтересовался Нок. Поинтересовался так, из приличия.
- Мы всем интересуемся, особенно неудачниками, - уклончиво ответил Прокопыч.
- С целью совращения?
- С целью сотрудничества.
- Ладно, дед, - Нок косо взглянул на понурившуюся Сэм.
- Я, в общем-то, - полковник, а не «дед»,.. – Прокопыч сощурился на садящееся солнце.
- Ну, это у них ты – полковник, может,  даже – «господин полковник» - и все, а у нас «товарища полковника» очень часто называют «дедом».
- Да? – искренне удивился Прокопыч.
- Если, конечно, полковник того заслуживает... Запиши это в свои досье. Может, еще когда-нибудь пригодится. 
- Хорошо, извини.
- Ладно, забыли, - Нок опять помолчал. – Ну, а как ты «господином» стал?
- Да из семьи эмигрантов я. В молодости закончил Кембридж и сразу позвали в разведку. Естественно – британскую. Работал в Восточной Европе. Сюда, к вам, на историческую родину, так сказать, меня послали пять лет назад для наблюдения за Селезневым. Профессор вдруг стал немного заигрываться. Начал брать деньги у американцев, у израильтян, даже у китайцев – у всех, кто давал.
- Значит, вы мало давали, - вставил Нок, но Крис не отреагировал.
- Мало того, он всем им что-то обещал и обещал и – брал, брал деньги...  – продолжал он. – Я имел глупость перестараться и попался на его крючок. Потерял связь со своими, стал тем, чем я есть – козлом, ведущим стадо на заклание. Пытался восстановить связи, но не получилось. Пытался самостоятельно отыскать противоядие, но, опять же, не получилось. Дело осложнилось тем, что про меня Селезнев знал практически все, поэтому и доверял. Но – доверял в меру. А вот теперь, перед эвакуацией, решил сменить меня на тебя. Я ему в Англии не только не нужен, но и опасен. Ты – наоборот, полезен, очень полезен. Как геолог... - Прокопыч неожиданно ухмыльнулся.
Нок понял:
- Ты же знаешь, что как геолог я – ноль. А, кроме того, мои геологические советы Селезневу просто не пригодятся.
- Уже успел все узнать? – понимающе взглянул на него Прокопыч. – Я ведь сразу понял, кто ты... Несмотря на твои внешние параметры. Понял, и зачем ты старался вырваться на эту дурацкую прогулку. Ты успел, я немного опоздал... А то, может быть, тоже воспользовался твоей аппаратурой. А за свое спасение... За спасение вон ее благодари. Еще бы секунда и ваши косточки выставляли бы в паноптикуме... Так что, благодари, - он кивнул на Сэм. – Только ночью благодари, не при мне, и без фанатизма... Детей вам в этом облике заводить не то, что не следует, а просто нельзя...
Нок вновь приобнял Сэм.
- Спасибо, - скупо бросил он ей и снова прижал к себе. – Теперь точно придется на тебе жениться...
- А я за шпиона не пойду, - и она плотнее прижалась к нему.
- Да кто же меня пустит в шпионы? Скажи ей, Крис... Ты же профи. Скажи, что, если меня вернут, я буду пожизненно сидеть в какой-нибудь конторе, перебирать бумаги, например, изучать твое досье, узнаю, наконец, как мама звала тебя в детстве.
- Ну, допустим, с твоим характером в конторе ты сидеть не будешь, это не твое амплуа. Не нужно врать девке – это некрасиво. И это, во-первых. А во-вторых, мама меня Крисом и звала, - улыбнулся Прокопыч. – Я же сказал – Христиан я, Крис это по-английски будет.
- А сколько тебе годков, я тоже буду вынужден из разных бумажек выуживать?
- Сорок... Но это – не для досье.
Нок удивленно поднял брови, а потом спохватился:
- Прости, думал ты постарше будешь.
Прокопыч хмыкнул:
- Мы же с тобой, Колька, разведчики... Конспирация, умение перевоплощаться, прочие хитрости, - это уже адресовалось Сэм.
- Скажите, Прокопыч, а почему вы так разоткровенничались? – наглая Сэм высвободилась из рук Нока и впялилась в Прокопыча. – Простите, но второе сенсационное интервью за одну командировку – это слишком много для одного журналиста.
- Да не дам я тебе никакого интервью, девка.
- Это почему же?
- Не доживу я до него. Единственное желание – умереть в человеческом облике, по образу и подобию божьему...
- Так есть же противоядие! Мы его видели...
Но тут Нок осторожно наступил ей на ногу.
- Ладно, ребятишки, пора возвращаться, а то уже лягаться начинаете, - усмехнулся Прокопыч, толкнул Нока локтем в бок и, по-старчески кряхтя, поднялся, направляясь к норе.

От предложенного Крисом пива Нок отказался и, уже лежа в постели, начал, было, вычитывать, отмывающуюся от прогулки Сэм за ее согласие выпить «на посошок».
- Ты бы лучше спасибо сказал за то, что мы сейчас с Крисом не пьем за упокой твоей души, - отрезала Сэм из ванной. – И вообще – или спи, или...
- Про «или» забудь! Пока... – рявкнул Нок и отвернулся от нее, томной и благоухающей.
- Дурак! – безапелляционно поставила диагноз Сэм, тоже отвернулась и тут же засопела.
Нок улыбнулся, включил телевизор. Но работал только один канал, да и тот демонстрировал одну порнуху, явно настраивающую народ на определенные развлечения. Нок посмотрел-посмотрел, не без интереса, правда, и выключил телевизор – не ко времени. Заложил руки за голову и начал «размышлять». Собственно говоря, это состояние ему было не свойственно – он больше привык действовать. Действие, согласованное с инстинктом выживания, его никогда не подводило. Разве что один раз, и то спорный, когда он, спасая взвод молодых бойцов, оставил под пулями двух опытных стрелков. Взвод он тогда спас, но потерю двух «спецов» ему не простили – просто выгнали из элитного подразделения. Без треска, правда, без позора, но выгнали. Крис прав – потом, после изгнания,  много кое-чего было...
Но однажды о нем вспомнили, и тогда он поставил на карту все – и незавидную карьеру рабочего в геологоразведочной партии, и увлечение скалолазанием, и свою, в общем-то, незадавшуюся жизнь. Крис... Вишь, как может обернуться эта самая жизнь, жизнь разведчика... Толстый Карл, роющий норы... Не кот, а прямо такса какая-то... Ну, его норные способности – это понятно. Этим можно воспользоваться. Проверено. А что дальше? Осталось три дня, даже два... И их нужно провести с умным выражением лица в присутствии профессора, якобы  нуждающемся в специалисте-геологе... Зачем же ты нужен Селезневу? Он же не дурак, он же великолепно знает, кем ты есть на самом деле. Уж никак не геологом... Неужели ты необходим ему только для зачатия ребенка от этой взбалмошной девчонки? Крис... Снова этот старый крыс... Ладно – Селезнев, эту тему пока, в общем-то, можно опустить, но британской разведке чем ты интересен?.. Крис прав – от своих ты получал строго дозированную информацию, которую и информацией назвать трудно. Уж про присутствие на Чертовой ладони английского разведчика они-то должны быть в курсе. И могли меня хотя бы предупредить... Но не предупредили, гады... Карл... Крис с его эльфийскими способностями... Черные очки на Селезневе и Сергеевиче... Ну, а ты-то сам, кто ты – эльф или так, просто погулять вышел, как сказал Прокопыч?  А что, если?..
Он еще немного поразмышлял, а потом потихоньку поднялся, тихо оделся, еще раз взглянул на мирно сопевшую Сэм и выскользнул в дверь.
Прокопыч, казалось, крыльца не покидал.
- Че, не спится? Все-таки решил местного пивка перед сном принять? – и он вернулся с кружкой пива для Нока. – Ну, чего так зыркаешь? На мне, что ли новоприобретенные способности хочешь испытать? Да знаю я, о чем ты спросить хочешь... Сам собирался рассказать, да ты же нетерпеливый, сразу наверх полез...
- О чем же я хотел спросить?
- Да все о том же. Почему вдруг у Селезнева, да и у всех остальных, включая разведку ее королевского величества, такой интерес к вашим с Самсунг особам? Чем вы с Сэмом... или с Сэмой... Как правильно-то будет?
- Наверное – с Сэм...
- Хорошо, пусть будет  - с Сэм. Почему Селезнев просто не сдоил с тебя сперму и не вкатил ее этой самой Сэм? Что, я не прав?
- Ну... не прав... Но не совсем, - Нок вспомнил, что среди прочих вопросов задавал себе и такой.
Прокопыч помолчал, а потом неожиданно спросил:
- Ты своих дедушку с бабушкой помнишь?
- Смутно, - подумав, признался Нок. – Они рано умерли, я маленьким был...
- Тогда и смысла нет о прадедах спрашивать, - хмыкнул Прокопыч. – А дед с бабкой ничего интересного не рассказывали?
- Как обычно – сказки рассказывали...
- Ну да, ну да – сказки... – проскрипел Прокопыч. – А припомни-ка, не был ли ты действующим лицом хоть в одной из этих сказок?
Настала очередь Нока сосредоточенно помолчать.
- Почему же, помню...
- Принцем, наверное, был? – неожиданно оживился Прокопыч.
- Нет, графом каким-то... Что то там про рыцаря, прекрасную девушку,.. - смутился Нок.
Прокопыч хихикнул.
- Врали тебе дед с бабкой, - он сделал такой глубокий глоток из кружки, что Ноку показалось, будто это самое пиво хлынет сейчас у него из ушей. Но Прокопыч, допив пиво, поставил кружку на ступеньку и снисходительно потрепал Нока по крепкой шее. – Ты в тех сказка должен был быть только принцем... Да ты им и остаешься. В британской истории, - он, невозмутимо выдерживая многозначительную паузу, уставился куда-то в сторону вечного заката в торце коридора.
Нок понуро устремил взгляд в том же направлении.
«Вот только этого и не хватало, - промелькнуло в голове. – Хотя, если подумать, то все становится на свои места, все объясняется – и увольнение из отряда, и интерес со стороны чокнутого Селезнева вместе с его британской разведкой. Все они, выходит, знали о моих якобы британских корнях, не могли не знать по долгу службы. Отсюда и дозированная информация со стороны «ноль-первого», и вежливая предупредительность Селезнева, и откровенность резидента Прокопыча».
- Слышь, полковник... дед, я хотел сказать, а если бы всего этого не было, ну, моего принц... принчества,.. – не знаю, как сказать, ты бы меня спас?
- Дурак ты, Колька...  сэр Ник, ваше высочество, герцог... – и тут Прокопыч ввернул такой знатный титул, такую даже в России известную шотландскую фамилию, что Нок вздрогнул, пролил на себя пиво и расхохотался.
- Дед, в твоем возрасте вредно много пива пить – фантазия начинает гулять, крышу сносит, - но где-то в глубине души он с тоской сознавал, что старик не завирает. Зачем, однако?
Прокопыч явно обиделся.
- Если выберемся отсюда, я тебе всю твою родословную покажу... Но ты не переживай, ты – не наследник престола, ты – из древнего шотландского королевского рода, который, сам понимаешь, давно ушел в политическое небытие... Но тем то и беспокоишь англичан. А вдруг, где-нибудь на просторах Самарской губернии провозгласишь себя наследником шотландского престола, который по древности не уступает английскому, и поднимешь бунт, пойдешь, как Емелька Пугачев, требуя себе корону? Как думаешь, сколько людей ты приведешь под свои знамена, пока не окажешься в психушке? Мало. Но это будет международный инцидент. Ведь о твоем королевском происхождении не знаешь разве что ты сам. А остальных заинтересованных людей это очень беспокоит. Всего этого я тебе не должен был рассказывать, но так уж получилось. Не люблю, когда таких дураков, как ты, вообще за идиотов держат. Да, кстати, за твое молчание по поводу твоей генеалогии тебе в будущем от английских властей назначена очень приличная пенсия. Я, опять же, не должен этого говорить, но назначена она уже давно, со времени моего появления здесь. Я здесь уже пять лет, но своевременно не смог к тебе добраться. А равняется твоя пенсия ста шестидесяти тысячам фунтов в год... Сколько накопилось за пять лет? Считать умеешь?
Нок протяжно и грустно свистнул.
- Ладно, допустим, я поверил в эту фантастику. С британцами понятно. А чем я заинтересовал профессора? – он внимательно посмотрел на пустую кружку.
- Понял, - Прокопыч метнулся за очередной порцией пива. – Ты, сэр Нок, видать, вообще в ситуации не разбираешься, - он, быстро вернувшись, кряхтя, примостился на ступеньку. – Чем торгует Селезнев? Эльфами. Сколько, по-твоему, стоят эльфы? По моему, очень дорого. А сколько стоит эльф королевских кровей? Этого даже я не знаю. Нет на них расценок. А сколько стоят их эльфята... или эльфинята? Вот он и решил вас скрестить...
- Постой, но это же будут уже полукровки,.. – обиделся Нок и ему тут же стало стыдно, а Прокопыч расхохотался.
- Да уж, королевский гонор, он и через поколения дает о себе знать. Не переживай, до твоей Сэм мы еще не дошли. Она, кстати, тоже не из тамбовских крепостных девок. Правда, не ахти что... Так, мелкие английские дворяне... В свое время, лет двадцать назад, юристы разыскивали по свету наследников некоего Эдмонда Эшби, но безрезультатно. Ее дядя, скорее всего, газет не читает. Хотя не мог не знать, стервец, почему его все время тормозили по служебной лестнице...
- Знать, не из Брюсов или Лермонтовых, - усмехнулся Нок.
- Точно – не из них, - согласился Прокопыч. – А впрочем, дядя и не значился среди наследников. Разыскивали именно ее, Самсунг, она тогда, конечно, слишком маленькой была... Ну и угораздило же назвать девку таким именем! Представляю, как это воспримут в Англии - Самсунг Эшби... Ну, да ладно... Наследство пошло по материнской линии. Наследство небольшое – мелкое поместье где-то в Девоншире, но все же...
- Значит, это ты нас Селезневу сдал? – вдруг неожиданно прозрел Нок.
- Ну, знаешь ли, пять лет общения с ним ты бы тоже не выдержал, - потупился Прокопыч. – Ну, ты удовлетворен моим ответом?
Неожиданно Ноку захотелось отпустить этому английскому полковнику хорошую затрещину, но он сдержался. Ну, не успел полковник добраться до него и возможность повидаться с потенциальным «наследником шотландского престола» представлял себе только таким образом...
- Да я, в общем-то, не за этим сюда шел, - миролюбиво сказал Нок.
Эльф по имени Крис вытаращил на него глазища и Нок отвел взгляд – такая в этих глазах угадывалась сила.
- Чего глазки-то прячешь? – наконец усмехнулся Прокопыч.
- Вот по поводу глазок я и пришел, - Ног поднял голову и заставил себя внимательно посмотреть в глаза эльфа. А, выдержав взгляд, продолжил: - У меня есть план...
- Ты, парень, знаешь, сколько за эти пять лет у меня возникало планов? Но ни один из них не сработал.
- Одним больше, одним меньше...
- Ну да, ну да... Скажи еще «попытка – не пытка», так?
- Мне кажется, что ты даже не подозреваешь о силе твоих, так сказать, приобретенных здесь эльфийских способностей...
- Это ты о взгляде? – подумав, спросил Прокопыч, поглаживая бороду. – Так здесь этой силой все обладают. Ведь не зря же профессор и его подручные очки темные надевают, когда общаются с эльфами.
- Очки... Не всегда же он их при себе носит? Где он их хранит? Где бы ты их хранил?
- Не думаю, что он их с собой таскает. Встреча с эльфом карается смертью. Смертью эльфа, естественно.
- Как ты сказал? Смертью? Мне наш профессор почти клялся, что все, кто находится на Чертовой ладони, почти что бессмертные...
- Ты что, совсем дурак? Ваша с Сэм нынешняя вылазка, будь она зафиксирована их службой безопасности, закончилась бы совершенно противоположным образом, чем в нашем с тобой случае. Ты что, не находил наших эльфийских косточек в подножьях своего любимого Пальца? Нет? Значит нужно искать там внизу под утесом тайное кладбище, где наш умелец Сергеевич эти косточки и прикапывал.
- Ладно, я об очках говорю, - прервал его Нок. – Где он может прятать очки? Скорее всего, в кабинете...
- И они должны быть на самом обычном месте, на столе, например. Это по Шерлоку Холмсу.
- Как же недалеко ушла английская разведка от методов конца XIX века... Хотя, впрочем, ты прав... Может быть, может быть... А что касается силы эльфийского взгляда, то я, например, в себе ее, этой силы, практически не ощущаю, - Нок косо взглянул на Криса.
- А ты что, пробовал?
- Если серьезно, то нет.
Старик хмыкнул.
- А как же можно об этом судить не пробуя? Зря ты себя убеждаешь в том, что у тебя нет этой способности. Главное – верить нужно. Сконцентрироваться и не сомневаться в результате. И не отвлекаться по мелочам. Ну, да ладно, придешь домой, проверь на своей девчонке... Так что у тебя за план?
- Сегодня – вечер среды, если не ошибаюсь?
- Точно.
- А вылет состоится ночью с пятницы на субботу?
- Ну да, если исходить из моего пятилетнего опыта.
- Значит, завтра все и должно произойти, - и Нок рассказал о своей безумной затее.
Крис выслушал его недоверчиво, все время саркастически хмыкая, но не перебивал. А когда Нок завершил изложение своих соображений или плана, полковник, слабо улыбаясь в бороду, долго молчал. Затем, покрутив головой, сделал неожиданное признание:
- Какая все же странная штука – жизнь. Вот, сидим мы с тобой, два разведчика из,.. ну, скажем так, из разных стран... Сидим, значит, пьем пиво. Я русский по происхождению и англичанин по воспитанию, ты – совершенно наоборот. Ты воспитан в этих традициях, в этом менталитете, совершенно непонятных Западу. Но дело в том, что где-то в глубине души я тебя отлично понимаю. Дело в том, что я настолько привык к этой стране, настолько пропитался местным духом – может, гены проснулись, а? Короче, все, что ты сейчас нагородил, это настолько безрассудно, это настолько нелепо и это такая авантюра... И это настолько по-русски, что я тебе верю... Итак, старлей, завтра каждый занимается своим делом, а вечером начинаем джаз? Ну, как это у вас называется? А теперь – вольно! Как старший по званию приказываю – иди, расслабься. Только, повторяю, без фанатизма!
Перед предложением расслабиться Нок все же не устоял, но – только из  соображений осознания и овладения своими новыми способностями, в интересах общего дела, так сказать.
«А, будь, что будет, - подумал он, глядя на мирно спящую Сэм. – Это, конечно, не Селезнев, простая девчонка, хотя и эльфийка... Эльфийка? Тем более интересно испытать свои способности на себе подобной. Или хотя бы обнаружить наличие этих способностей... Ну, разве что пощечину получу»
И он грозно вперился взглядом в ее закрытые веки.
«Ты не просыпаешься, но раскрываешься, отодвигаешь одеяло, встаешь»,.. – он представил себе, как она это делает.
С фантазиями на эту тему у него всегда было слабовато, да и сейчас он пялился на Сэм, действительно, только ради спортивного интереса, но к его огромному удивлению «спортивный интерес» неожиданно возымел свое действие. Сэм тут же зашевелилась, перевернулась на другой бок, поворочалась, потом медленно стянула с себя одеяло. Она была в короткой белой футболке и черных трусиках. «Что, спальный гарнитур для баб – тоже работа Сергеича? Или профессор собственной персоной по ночам рукодельничает?» - подумал Нок, но тут же, отогнав эту мысль, опять сосредоточился.
«Теперь медленно садишься на кровати и снимаешь футболку», - он сделал мысленный посыл куда-то между закрытых глаз Сэм, в переносицу, и та опять подчинилась.
Теперь она сидела перед ним на краю кровати, теребя в руках снятую футболку, а он рассматривал ее грудь, поскольку тогда, на рассвете под одеялом, да и, сидя на нем, таком неожиданно огромном, сделать этого не успел, поскольку Сэм закрывала ее коленками.
«Грудь, правда, немного великовата для ее возраста, но формы хорошие», - подумал он, и эти мысли были лишними, ненужными в данной ситуации. Отвлекшись, он тут же потерял над ней контроль.
- Ах ты, гад! – совершенно четко произнесла Сэм после того, как пару раз блуждающим взглядом обвела комнату и уставилась на Нока, прикрывая футболкой то, что выбило Нока из эльфийского состояния. – Над спящей, беззащитной девушкой издеваешься, придурок?
- Да я только... – начал оправдываться Нок. – Сама же не возражала...
Это тоже было лишним.
- Так то я сама, а так... Дурень!
Ноку стало стыдно, и он ушел в ванную. Но, про себя посмеиваясь, – а ведь получилось!
После душа, осторожно шмыгнув под одеяло, он обнаружил, что одеяло Сэм с его стороны напрочь отсутствует. Как, впрочем, и футболка на самой Сэм. Наличие на ней остальных «тряпочек» он проверять не стал – просто отвернулся и изобразил из себя спящего. Засыпал быстро, под монотонные рассуждения Сэм. Сначала, по поводу  «нахалов», «дураков» и «отморозков»,  потом – об «извращенцах» и «маньяках». А окончательно вырубился, когда она начала делиться с ним своими соображениями по поводу «монстров», точнее – «сексуальных монстров».

Проснулись они в состоянии войны. Это чувствовалось даже по тому, что Сэм, не обращая никакого внимания на Нока, невозмутимо прошествовала в ванную в одних трусах. И дверь за собой не закрыла. Нок, чтобы подчеркнуть все еще существующую между ними дистанцию и просто из соображений приличия, когда в свою очередь отправился туда же, дверь за собой прикрыл. Душ его взбодрил, он разозлился и, уже одевшись и собираясь уходить, сказал:
- Сегодняшний день проводим по плану: ты набираешь свое интервью, по возможности, как можно чаще консультируясь с профессором, в промежутках между этими консультациями я развлекаю профессора своими познаниями в геологии. А вечером будь готова к неожиданностям. Как к приятным, так и к неприятным. Понятно?
Сэм, убирая постель, по совиному угукнула, и успокоенный Нок пошел прогуляться. Она, по крайней мере, предупреждена.
Было утро. Во всяком случае, солнце в торце коридора светило более ярко, чем вчера. По улочке сновали люди. Некоторые совершенно не обращали на него внимания, другие рассматривали с нескрываемым удивлением. Нок с невозмутимым видом, засунув руки в карманы своих штанишек и поигрывая мышцами голого торса, прошелся из конца в конец улицы.
- Че, пивной ларек ищешь? – проскрипел сзади голос Прокопыча. – Пошли, мил человек, опохмелю.
- Дед, у тебя здесь что, подпольный бизнес? – поинтересовался Нок, растолкав локтями группу явных постоянных утренних гостей старика.
- Так исторически сложилось, - проворчал эльф. – Наше английское умение пивоварения, ваши русские возможности пития. Мы, англичане, не жадные, но технологией делиться не собираемся.
Нок хохотнул, принимая кружку.
- Чем же они здесь занимаются? – он кивнул в сторону страждущей толпы.
- Да разным... Мужики – по строительной части. Собачьи будки, то бишь, домики эльфийские лепят, столярничают, плотничают, в теплицах работают.  Бабы и девки – те ткут, шьют, вяжут.
- Ага, значит, трусики для Сэм не профессор состряпал...
- Это ты о чем сейчас? – Прокопыч внимательно взглянул на него из-под густых бровей. – Че, получилось?
- Не совсем, - Нок отвернулся. – Отвлекся я.
- Ну, ясно. На титьки отвлекся, - понимающе кивнул Прокопыч и тут же взорвался, не обращая внимания на окружавших их любителей утреннего пива. – Ты сосредоточенным должен был быть! Сосредоточенным! На эти самые титьки только боковым зрением смотреть! Какой из тебя разведчик?
- Да тише ты! – возмутился Нок. – Тебе-то, какая разница?
- Да по мне, так хоть евнухом стань, мне-то, действительно, – какая разница? – продолжал ворчать Прокопыч. – Но мы, по-моему, сегодня в кабинет Селезнева собрались. Там ведь глазами воевать придется. А ты даже с девкой не справился... Н-да... Послал бог напарника... Так! Вон видишь, идет паренек? Если он сейчас же не принесет нам в-о-о-н тот камешек, я отказываюсь с тобой сотрудничать. Пусть другого присылают...
Через пять минут совершенно обескураженный паренек, послонявшись туда-сюда мимо возжеланного Прокопычем камешка, все-таки воспринял мысленное послание Нока и, странно улыбаясь, принес им требуемый груз. А потом, придя в себя, засмущался своей глупой выходки, резко повернулся и убежал.
- Ну, хоть что-то... – снисходительно похвалил Нока Прокопыч. – Он, правда, должен был ничего не помнить и радостно продолжать гулять себе дальше... А тут... Вишь, как сиганул. Да будь я на месте этой, как ее... Сэм, я бы тебе всю рожу исцарапал за такие твои эксперименты. Не-а, в твоей спальне это даже не эксперимент был, это – чистейший экскримент...
- Слышь, ты, ваше уродливое высокоблагородие...
- Из «сиятельств» я, - уже мягче поправил его Прокопыч. -  Графьями мои дед с бабкой были-с. Ну, а вот кланяться совсем не обязательно...
- Ладно, дед, забыли.
- Ты меня опять дедом назвал...
- Ты того заслуживаешь.
- Ну, хорошо, спасибо...
Они помолчали. Когда народ потихоньку разбрелся по рабочим местам, Нок спросил:
- Ну – и? За мной придут или я должен ломиться в дверь, требуя работы?
- Сиди, расслабляйся, отдыхай. Чем больше отдохнем, тем больше сил сэкономим, - флегматично ответил Прокопыч, но тут же оживился. – Нет, парень, отдохнуть тебе не придется.
Нок посмотрел в ту сторону, куда так заинтересованно смотрел Прокопыч, и понял его оживление – двери его с Сэм домика раскрылись, и в них появилась сама Сэм. Она вежливо кивнула в их сторону – то ли лично Прокопычу, то ли им обоим – и направилась к двери, ведущей «наверх».
- Отдыхай, отдыхай, - Крис похлопал Нока по коленке. – Это ты ее на работу послал? Ну-ну... Здесь на работу наверху не идут самостоятельно, здесь на нее – приглашают.
- Значит, и меня пригласят?
- Значит, и меня тоже, если я, конечно, еще кому-то нужен.
- Господин полковник! Хватит распускать нюни! – неожиданно для самого себя рявкнул на эльфа Нок и тут же остыл. Уж слишком неожиданно беспомощными глазами взглянул на него этот эльф. Нет, взгляд был не беспомощный, силы в нем хватало, взгляд был обреченным. – Дед, послушай, мы с тобой справимся, поверь мне. Вот один я без тебя – ни гроша не стою, а с тобой мы, не то, что горы свернем, мы этого Селезнева здесь закопаем...
- А вот этого не нужно делать – закапывать. Это ты глупость сказал. Мы его живым и здоровым должны взять...
- Ага, «живым и здоровым»... А делить мы его как будем? – удивился Нок. – Кому достанется профессор – твоей «Ми-6» или... – и он осекся.
- Ну, естественно, мы сдадим его твоему КГБ, из которого тебя выгнали в свое время... О чем вопрос? Конечно, мы так и сделаем... Ты же предупредил их? Знаю, предупредил... КГБ, не КГБ – какая разница. Все равно ваши органы безопасности действуют сами по себе, независимо от общества, которое они призваны защищать...
- А твое «Ми-6»?! – взорвался Нок.
- Мое «Ми-6» стоит на охране особы ее величества королевы Великобритании, - мягко парировал Крис.
Тут нарисовалась Сэм, которая уже давно нарезала круги вокруг такого гостеприимного крыльца.
- Что, девка, пивка вынести? – радушно встретил ее хозяин.
- Нет, мне на работу. Только, сдается, меня на эту работу не очень-то ждут, - Сэм в упор не смотрела на Нока.
- Ну, тогда – кофейку. Черного, густого, без сахару, - и, не дожидаясь ответа, Крис скрылся за дверью.
Они посидели молча. Первой сдалась Сэм.
- Ладно, я тебя прощаю, но и ты за свое хамство обязан извиниться.
- Да я уже вроде бы все объяснил и извинился... Хорошо, еще раз – прости.  Но я должен был на ком-то попробовать – работает этот особенный эльфийский взгляд или нет? Не на Крисе же? Не его же нужно было заставлять раздеваться? Или, может быть, стоило попробовать на первой встречной девке?
- И много ты их здесь уже встретил?
Нок не успел рассказать о том, «как много девушек хороших» он встретил, пока она самозабвенно храпела, - из дверей появился Крис.
- Ребятишки, вы опять ссоритесь?
- Да нет, - зло зыркнул на него Нок.
- А ты успел рассказать молодой леди о предстоящей работе? Не о той, которую она с таким нетерпением ждет, а о настоящей работе? Нет? О, мисс, позвольте, я восполню пробел в вашей осведомленности о событиях, которые намечены на сегодняшний вечер...
Они среагировали одновременно – Нок и Сэм.
- Слышь, дед, - Нок толкнул Криса локтем в бок, - не загружай девку лишними познаниями, не ее это дело.
- Да и не нужны мне ваши «лишние знания», - отрезала Сэм.
Обескураженный Прокопыч не успел ответить. Тут скрипнула дверь, ведущая «наверх», и они притихли. Громадные глаза незабвенного Сергеича внимательно обшарили улочку и остановились на них.
- Даже на видеокамеры наблюдения жмотничает наш профессор. Поэтому здесь такая анархия... - скрипящим шепотом прокомментировал Прокопыч. – Все в порядке! – проорал он в сторону охранника. – Все по рабочим местам!
Сергеич тут же закрылся очками.   
- Вас двоих, - он ткнул своим громадным указательным пальцем в Нока и Сэм, - ждет профессор. – Ждут-с, - добавил он, ухмыльнувшись.
- Сергеич, как там погода?! – опять проорал эльф и пояснил удивленному Ноку. – Не обращай внимания – глуховат он немного... Да и я слегка придурком прикидываюсь. Это здесь приветствуется.
- Погода летная, - усмехнулся Сергеич, - так что, готовься...
- Ну да, ну да, - моментально потух эльф.
- Ладно, дед, не переживай, - Нок встал. – Ну что, пошли писать интервью? – это уже адресовалось Сэм. – И – мир.
Сэм улыбнулась, взяла протянутую руку, встала, и они пошли «наверх».
Там их уже ждали.
- Ну что, Николай Степанович, приступим? – Петр Константинович в своих черных очках выглядел очень элегантно. – Наша девушка пусть пока свое интервью крапает, а мы прогуляемся.

Они прогулялись. День прошел почти незаметно. Пока Сэм «крапала свое интервью», Нок с профессором оглядели бесконечные подземные парники, заполненные всевозможными грибами. Потом Нок,  напрягая память, пытался демонстрировать свои познания в геологии, особенно на берегу озерка, которое, действительно, так неожиданно возникло на высоте в сотню метров. По этому поводу они с профессором обменялись мнениями, причем Селезнев саркастически ухмылялся, а Нок старался припомнить все свои познания в школьной программе физики, которые, во-первых, хоть каким-то образом оправдали бы существование озера на такой высоте, а, во-вторых, смогли бы хоть на какое-то время отсрочить его явный провал.
«Ладно, еще не вечер, - постоянно утешал себя Нок. – Вот вечером мы с тобой поговорим, профессор».
Пожалуй, он впервые за всю свою не такую уж долгую жизнь почувствовал враждебные чувства по отношению к ученым мужам.
«Ухмыляйся, ухмыляйся, - думал Нок, снизу вверх глядя на разглагольствующего Селезнева, - Как-то ты завтра будешь ухмыляться?»
А профессор, уже не скрывая свою осведомленность по поводу полной никчемности Нока в роли советника по части геологии, разоткровенничался.
- Вы, Николай Степанович, не переживайте, - криво улыбаясь, говорил он. – Вы мне нужны именно в качестве капо, как вы изволили вчера обозначить вашу новую должность. Видите ли, Христиан Прокопович вместе со своими методами уже изжил себя, и ему просто необходима замена. Замена более авторитетная во всех отношениях, - тут он искоса бросил взгляд на Нока, невозмутимо лелеющего мысль о скорой мести. Не заподозрив ничего крамольного, Селезнев приподнял очки на лоб и доверительно продолжал: - Знаете, он мне со своими демократическими замашками уже немного поднадоел. Вот вы другое дело – вы молоды, амбициозны, немногословны, перспективны, круты – по-моему, это сейчас так называется? Вот эти ваши качества меня и устраивают... Особенно – перспективность.
- Пока, - вставил немногословный и крутой Нок.
Он очень не хотел этого делать, но так получилось.
- Что вы сказали? – профессор сначала даже не понял о чем это он.
- Я говорю, что вас эти мои качества устраивают. Но – только до поры.
- Ха-ха! – отчеканил Селезнев. – Естественно – до поры. Мы все не вечны и все когда-нибудь уходим на покой. Не беспокойтесь, Христиану Прокопычу приготовлен необходимый пенсион в тихом уютном уголке старой, доброй  Англии.
- Да мне-то чего беспокоиться? – удивился Нок. – Хотя нет – хотелось бы, чтобы там, в тихом, уютном уголке, в окружности, ну, наверное, мили полторы не оказалось паба, и Прокопыч смог бы себя, наконец, реализовать - наладить торговлю пивом...
- А, вот вы о чем! – уже искренне рассмеялся Селезнев. – Ну-ну, об этом нужно будет подумать.
- Он своей таверной мог бы, какую никакую, прибыль приносить... В общее дело, - попробовал развить свою мысль Нок.
- Мелко! – отрезал профессор. – Учитесь мыслить более масштабно.
- Зачем же? – удивился Нок. – Вот меня бы и таверна устроила. Где-нибудь на оживленной трассе.
Селезнев недоверчиво посмотрел на него, опять приподняв очки.
«Как же они тебе мешают, приятель, - подумал Нок. – Да сними ты их, в конце концов, еще не время...»
Селезнев послушно снял очки, потом, после короткого обоюдного замешательства вновь поспешно отгородился ими от Нока.
- Так о чем мы? – спросил он, отвернувшись.
- Что-то о перспективах нашей совместной деятельности, - напомнил Нок и затаился.
- О перспективах?.. А, ну да. О перспективах... Перспективы для вас довольно радужные. Но – в Англии. Вы как насчет эмиграции?
- Никак, - отрезал Нок. – Мне и здесь неплохо.
- А, ну, конечно – родной «Сбербанк» душу греет...
- И не только «Сбербанк»... Вот этот чахлый куст малины, например. Непонятно как здесь, на такой высоте очутившийся. И, главное, – зачем? Вы, профессор, малину любите?
- Малину? – переспросил Селезнев, потом внимательно, но, не задирая на лоб очки, посмотрел на Нока, и, не ответив, встал и широкими шагами пошел к дому.
Нок посидел еще немного на берегу озера, с высоты его роста казавшегося таким безбрежным, побросал в воду камешки и тоже направился следом за Селезневым.
Его встретил Сергеич.
- Ну что прогулялись?.. Право, не знаю, куда тут букву «с» вставить? Ваше это, как его...  – спросил он.
- «Слово-ер-с», - буркнул Нок, пытаясь обойти его громадный ботинок.
- Да-да, «слово-ер-с»! – чему-то обрадовался Сергеич. – Надо будет записать... Ну, так куда же я его в данном предложении должен вставить? Ведь слово «прогулялись» уже заканчивается на «с»...
- Себе в задницу вставить, - мрачно посоветовал Нок и, демонстративно толкнув локтем высокий ботинок, гордо, насколько позволял рост, прошествовал в дом.
За первым же углом он наткнулся на очередной ботинок.
- Николай Степанович, зайдемте-ка в кабинет, - загадочно предложил Селезнев.
В кабинете профессор снял очки, положил их на стол, но тут же отвернулся к окну.
- Я вас внимательно слушаю, - напомнил о своем существовании Нок после довольно длительной паузы.
- Я вот о чем, - задумчиво произнес профессор, - вам в детстве сказки читали?
«Господи! Опять начинается», - подумал Нок, а вслух признался:
- Я в курсе. Крис рассказал.
- Да? – слегка удивился Селезнев и даже на какое-то мгновение повернулся лицом к Ноку. – Это несколько упрощает мою задачу... Хотя... Да бог с ним, со старым крысом... А знаете, в Англии вас ждет большое будущее. Да и вас самого там ждут.
- Кто меня может ждать в Англии? – удивленно уставился на него Нок.
- А что, об этом Крис, разве, не рассказывал?
- Нет, конечно. А что там, в Англии – альтернатива королеве? Или снова шотландский сепаратизм? Тайная партия национального реванша?
- Да вы, оказывается, в курсе шотландской истории... Но должен вас огорчить. Пока ни то и не другое. Просто – демонстрация вашего наличия. Надеюсь, вы меня понимаете? За этой демонстрацией, как и за всем остальным, стоят большие люди и большие деньги. Что касается денег, то лично для вас – это миллионы, а не те несколько сотен тысяч, которые я вам пообещал.
- И? – спросил Нок.
- Что – и? Моя задача вас туда доставить, ваша – заявить о себе, продемонстрировать себя, проявить себя. Мои возможности, наконец, продемонстрировать... Ваша подруга, газетчица, нам поможет. Да и там, думаю, специалисты найдутся.
- Мне кажется, она вас тоже не только как газетчица интересует?
- Ну-ну... – произнес профессор, опять через плечо бросив взгляд на Нока. – Как газетчица она, знаете ли, – ноль. Посмотрите, что ваша Сэм понаписала... Мелкие подробности, общие рассуждения и полное отсутствие философии, моего образа мыслей. Если это уровень современной журналистики, то мне за эту профессию обидно... Я понимаю, что вы не геолог, но ведь она же и по диплому журналистка...
- Надеюсь, нашим друзьям в Англии я тоже нужен не как геолог и не в своем нынешнем, эльфийском  виде? – оборвал его Нок, присев на необыкновенно мягкий и густой палас.
- Конечно, нет, - усмехнулся Селезнев. – Но по другому мне вас из этой страны не вывезти, ваше высочество.
- Даже так – «ваше высочество»? – Нок вальяжно развалился на паласе. – Вот с этого момента, попросил бы вас докладывать мне более подробно и вразумительно. Так в чем же ваш интерес, профессор?
- Об этом – в Англии.
- Не подробно и не вразумительно. Опять самое интересное вы откладываете на потом. Я ведь не в цирк-шапито нанимаюсь, - на этот раз профессор промолчал. – Ну, исходя из имеющихся фактов, я могу предположить диверсию где-нибудь на водозаборных сооружениях крупных городов, диверсию таких масштабов, о которых в мире раньше никто и слышать не слышал. А потом – государственный переворот. На трон – наследника шотландской династии, и – жесткая диктатура?
- Разведчика сразу видно. Профессионализм, умение делать правильные выводы из мелких несвязанных между собой фактов... Разведчик, он... – Селезнев не договорил.  – И все-таки о подробностях в Англии. А пока, я так понимаю, вы все же согласны, ваше высочество?
- А если нет?
- Это будет печально. В первую очередь для вас. Нет, для нас, конечно, тоже. Кое-что придется по ходу игры менять, подправлять, но незначительно. Нет, не буду от вас скрывать, если вы начинаете капризничать, в дело вступает наша газетчица.
- Она-то здесь каким боком? Затрапезная обедневшая английская знать...
- Крис разве и это не сказал? – откровенно удивился Селезнев. - Вот подлец! Наша Самсунг – ваша троюродная сестра, ваше высочество. По материальному положению да – даже как невеста может котироваться только на уровне графства, но по крови... Так что в случае вашего отказа мы будем вынуждены делать ставку именно на нее.
- Если она мне сестра, тогда какого черта?..
- Не стоит переживать по этому поводу, - рассмеялся Селезнев. – Как биологически, так и юридически такая степень родства вполне допустима. Тем более при династических браках. Как, кстати,  у вас дела в этом плане? Ну, вы поняли, о чем я. Вы же понимаете, я спрашиваю не из простого старческого любопытства или сладострастия. Заявить о себе, имея наследника, это, поверьте мне, многого стоит...
- Наследника-эльфа, вы забыли сказать. Что-то я вас, профессор не пойму... Вам нужен нормальный король или король-эльф?
- Мне нужен послушный народ-эльф, во главе которого будет стоять управляемый король-эльф, ваш наследник. Вы же, выполнив свою миссию, вернетесь в прежнее состояние в почетном качестве регента при короле-эльфе. Что тут непонятного?
Нок расхохотался.
- Гулливер в стране лилипутов... Или топ-менеджер в той же ситуации? Профессор, вы не сошли с ума?
- Абсолютно нет, - Селезнев невозмутимо продолжал рассматривать пейзаж за окном. – Если бы вы знали, какая сила стоит за этой затеей, какие деньги в этом замешаны... Ну, об этом я уже говорил, но, кажется, не произвел на вас должного впечатления.
- Подозреваю, что диверсией на водозаборных сооружениях только в Англии вы не ограничитесь?
Они одновременно хмыкнули.
- Ну, так как? – Селезнев вновь покосился на него. – Как у нас дела по поводу наследника престола? 
- А то вы не знаете... – Нок постарался произнести это небрежно.
- Конечно, не знаю. Сергеич еще не настолько мастер, чтобы сделать миниатюрную видеокамеру или микромикрофон... Простите за каламбур. А обычный микрофон под вашей кроватью, микрофон размером... ну, для вас с тарелку... какой же это микрофон? Его любой дурак обнаружит. Ведь так?
- Так, так, - проворчал Нок, вспомнив, как он исследовал их с Сэм спальню.
- Ну, так как? – опять спросил Селезнев.
- Да никак...
- В чем же причина? Может, чем помочь?
- Не было необходимости, отсутствовала цель.
- Ну, Сэм, извините, умом не блещет, но во всем остальном – девушка хоть куда. Н-да, надеюсь, хоть теперь цель появилась?
- Нашему величеству нужно немного подумать, - Нок милостиво принял протянутую Селезневым руку и встал.
- Пока еще – «высочеству», - улыбнулся Селезнев. – И насчет подумать – прошу вас, только недолго.
- Ладно, герцог, мы, высочества, и ошибиться иногда можем...  А вот насчет подумать - я постараюсь побыстрей. Ведь вылет в ночь с субботы на воскресенье?
- Герцог? Вы назвали меня герцогом? – поднял над очками брови профессор.
- Герцог, герцог... – небрежно махнул рукой Нок. – Насколько я в этом разбираюсь, при дворе выше должности нет, даже при эльфийском?
- Не должности – титула... – опять поправил его Селезнев.
- Ну да – именно... титула, - и Нок мрачно двинулся к двери, заложив руки за спину. На пороге оглянулся. – Так в пятницу?
Профессор развел руками.
- Ситуация знаете ли все время меняется... На нее даже погода влияет... Облачность там и все прочее...
- Так в пятницу? – насупился Нок.
- В пятницу, - подтвердил профессор.
«Приехали! – думал Нок, напряженно вспоминая  дорогу домой. – Сводил девочку на экскурсию на Чертову ладонь! Познакомился с сумасшедшим профессором, с английским разведчиком, с маньяком Сергеичем, с норным котом, много интересного узнал о себе... Познавательная экскурсия получилась! Надо будет соседскому Борьке помочь в сентябре сочинение написать на тему «Как я провел лето». Они эту тему каждый год пережевывают, и каждый раз Борька за помощью обращается. Боюсь, для его училки это наше с ним сочинение будет последним – с ума сойдет».
Пройдя мимо окон новоиспеченной родственницы, за которыми на фоне плотно задернутых штор мельтешили сполохи телевизора, Нок ухмыльнулся: «Порнуху смотрит, готовится стать матерью!» Мимо крыльца он прямиком прошествовал к домику Криса. Тот порнуху не смотрел, а что-то мастерил возле небольшого верстачка.
- А, явился... Пиво будешь?
- Разве что совсем немного, сегодня работать, - буркнул Нок.
- Вот и я о том же. Смотри, какие я для тебя снасти приготовил, - не без гордости старик разложил перед ним импровизированный набор скалалазных приспособлений.
Нок удивился, а потом залюбовался. То, что в настоящей жизни было рыболовными крючками, скрепками и булавками, сейчас превратилось в скалолазные крюки, карабины, клинья. Все это сопровождалось несколькими мотками аккуратно, со знанием дела, свернутого прочного шпагата, в их случае заменявшего тросы и тросики.
- Ну, ты даешь! – только и смог произнести Нок, а потом вспомнил, что он обижен на старого крыса. – Ты, гад, почему не сказал, что она мне троюродная сестра?
- А что это мы так разволновались? – удивился Крис. – Вы, барин, что-то разнервничались... Сейчас слюнка потечет, потом упадете на пол, ногами сучить начнете... Ну, не сказал... Это очень далекая степень родства. Да и вспомни историю. Вы, дворяне, к себе в койку тащили не только троюродных, но и родных сестер. Да и не только сестер. Тьфу! Иногда историю даже вспоминать противно... Что тебе еще профессор поведал?
- Вылет с пятницы на субботу.
- Ну, это я и без тебя знаю. Вишь, подготовился, будет, чем тебе заняться, пока в человеческий образ не войдешь. Что еще Селезнев интересного рассказал?
Нок поделился знаниями, и Крис задумался. Думал долго, а потом, кряхтя, поднялся и вновь наполнил кружки.
- Вы тут, в своей России, и не подозреваете, какого монстра вырастили, выучили и отпустили на вольные хлеба. И пошел он по миру с котомкой... А в той котомке у него ой, сколько много нехороших идей накопилось, а покупателей на них хоть пруд пруди. Ну, я бы еще понял, если бы он наркотик какой изобрел. Суперсильный, супердешевый и для здоровья безобидный. Сидел бы в своей лаборатории, варил бы свое зелье, торговал бы... Мы бы его быстро под колпак взяли, проследили всех жаждущих-страждущих, и одним махом всех накрыли. А тут, надо же, мировое господство подавай...
Его разглагольствования прервала возникшая на стене тень Сэм, а потом и сама она скользнула в комнатку.
- А почему ты домой не зашел? Я тебя ждала...
- Ну да, я заметил, телик смотрела...
Сэм смутилась.
- Я же не виновата, что здесь только это и показывают.
- Кабельное телевидение, - хихикнул Крис. – Для стимуляции демографических процессов. Кто-то, типа меня, глядя на эти веселые картинки, инфаркт может схлопотать, ну, а кто-то наоборот... Естественный отбор, так сказать.
- А что вы замыслили? – Сэм увидела изготовленные Крисом приспособления.
- Прогуляться хотим. Но – без тебя! – Нок повысил голос, видя, что на лице Сэм появляется жалобная улыбка. – Мы недалеко пойдем, но тебе там не место. А потом за тобой обязательно вернемся... принцесса.
Улыбка на лице Сэм стала еще более жалкая.
- Вы меня бросить хотите, да? – она неожиданно села прямо на пол, уткнулась лицом в коленки и навзрыд заплакала. – Я зна-аю, я вам меша-аю, мною все недово-ольны, и статья у меня не получи-и-илась. И никому я не нужна-а... Даже, даже в постели-и...
Нок с Крисом переглянулись.
- Да успокойся, девка! – рявкнул Крис. – У нас дело, действительно, серьезное намечается. Тут не то, что ты, тут я ему обузой буду. В некоторой степени, конечно... – он кашлянул. - А сюда мы обязательно вернемся. Ты, девка, не сомневайся. Не забывай, что здесь кроме тебя еще несколько десятков человек!
- А-а-а! – подвывала Сэм. – Я зна-аю, если бы не они, эти монстры, вы бы точно бросили меня-а!
Крис развел руками, и Нок понял, что без его вмешательства истерика может продолжаться еще бог знает сколько, и дело застопорится. Да и хватит девчонку за дурочку держать. Достаточно, что его за дурака держат.
- Ладно, пошли домой... принцесса, - он приобнял ее за плечи.
- Да-а? И ты опять на меня посмотришь, как вчера-а-а?
- Нет, клянусь, - смутился Нок, искоса поглядывая на хихикающего Криса.
- А-а-а, - еще громче разревелась Сэм.
Нок растерялся.
- Ну, пошли, пошли, я тебе одну сказку расскажу.
- Какую сказку? Про эльфов? Про эльфов не хочу-у...
- Нет, про принцессу.
- Про какую-такую принцессу?
- Про тебя, принцесса. Клянусь, такой сказки ты еще никогда не слышала.
Сэм неожиданно немного успокоилась, и Ноку удалось выпроводить ее, все еще всхлипывающую и шмыгающую носом из домика Криса.
- Через два часа вернусь. Будь готов, - успел шепнуть он, осторожно вытесняя Сэм в дверь.

Дома он первым делом отправил ее в ванную, а потом, переполненную ожиданиями, завернул в одеяло, а сам лег рядом, не раздеваясь, но крепко обняв. Совсем растерявшаяся Сэм только часто моргала, глядя на него через плечо. Она моргала так, что ему показалось, что с ее ресниц на него сыплются мелкие капельки воды из-под душа. А, может, слезинки.
- Сказки не будет, - жестко предупредил он. – Будет правда, но не менее интересная и даже забавная.
Он покрепче прижал ее к себе и рассказал весь этот бред, что поведали ему Крис с Селезневым. Ну, почти все. Некоторые детали, связанные с «всемирным заговором», пришлось утаить – не ее ума дело. Скорее, даже не его.
- Это что же получается? – заерзала Сэм в его крепких объятьях, когда он завершил свою «сказку». – Появляется урод, который с чего-то взял, что мы с тобой брат и сестра, троюродные брат и сестра, - поправилась она. – И что – все? И – финита ля комедия? Черт! Зачем мы сюда пришли? Зачем я в то утро не проспала и не пошла потом к тебе домой просить прощения за опоздание? Ведь все же могло быть по-другому... Я, конечно, не возражаю против своего аристократического происхождения, а тем более против наследства, но лучше бы ты мне настоящую сказку рассказал, ну, сочинил бы что-нибудь... Может, даже про эльфов... Слушай, а ты случайно не врешь? Ну, чтобы просто отшить меня? Мол, брат и сестра и все такое...
- Глупая, - сказал Нок и поцеловал ее в ухо. Так, по-братски. И этого делать ему не следовало. Размякшая Сэм вдруг резко сбросила его руки и вскочила с кровати. Ее короткая футболка задралась под самые плечи, но она этого не замечала.
- Мне плевать на ваши игры в разведчиков! «Ми-6», «особый отряд внешней разведки», ЦРУ, КГБ или что там сейчас у нас – ФСБ?.. Мне – плевать! Принцы! Лорды! Пэры! Мне – наплевать! А ты – дурак! И тут мне не наплевать... Я живу здесь и сейчас, а не в вашем выдуманном мире, полном заумных загадок и смешных тайн! Короче – я хочу обратно! Домой! И ты меня должен туда отвести, ведь обещал же?... В конце концов, я – женщина! И я тебя хочу, - она вдруг смирно прилегла на кровать и сама заползла на руку Нока.
- Была бы ты женщиной, - осторожно хмыкнул Нок.
- Ну, так в чем же дело?
- Была бы ты женщиной, - невозмутимо повторил Нок, - а не эльфом... Ты же знаешь, что то, что ты предлагаешь, в нашем положении для тебя опасно.
- Причина только в этом? – она приподнялась на локте.
- Дурочка, - и он опять поцеловал ее в ухо. Уже совершенно конкретно, не по-братски. – Мы с Крисом и идем сегодня для того, чтобы всех нас вернуть в прежнее состояние. Вот когда снова станешь нормальной женщиной, тогда и поговорим...
- А если вы не вернетесь?
- За вами все равно прилетят. В любом случае. Под утро с пятницы на субботу. Вам все равно помогут.
- За вами... А если ты не вернешься?
- Я вернусь.
- Вернись, пожалуйста. Не бросай меня...
- Я обязательно вернусь, - и он поцеловал ее. Уже совсем по-взрослому.
Они еще немного молча полежали. Потом он начал что-то рассказывать, и минут через десять она засопела.
Нок осторожно поднялся, прикрыл ее, свернувшуюся калачиком, одеялом и на цыпочках вышел.

Крис с Карлом его уже ждали. Карл нервно бил пушистым хвостом, Крис хранил олимпийское спокойствие.
- Ну что, с богом? – спросил он и вернулся в домик, чтобы погасить лампу. – Пошли, что ли?
Они забрались в дальний угол своей «улицы», и Крис уставился на прижавшего уши кота.
- А ему не больно? – неожиданно поинтересовался Нок.
- Что – «не больно»? – не понял Крис.
- Ну, то, что ты ему в мозги лезешь?
- А, нет, конечно. Он доволен, он в восторге... Для него это хоть какое-то разнообразие, - бросил через плечо Крис и продолжил свой сеанс гипноза.
Может, Карл, и правда балдел, поскольку через какое-то время поднялся со своего места очень уж  неохотно, осмотрелся, как бы вспоминая, что он здесь, собственно говоря,  делает и какой норой нужно воспользоваться, и лениво потянулся.
- Карл, мы идем в кабинет – топ-топ, топ-топ, - напомнил Крис и начал уговаривать кота вслух.
- Скорее не «топ-топ», а «шорх-шорх». Поскольку придется продвигаться, скорее всего, на брюхе, - не смог удержаться Нок.
- Не отвлекай нас с котом, лучше возьми-ка свой мешок, он мне мешает.
Нок подумал, что Крису руки нужны свободными, чтобы под зад впихнуть Карла в нору, но ошибся – кот, вероятно, наконец-то, вспомнил дорогу и юркнул в нору самостоятельно. А они быстренько последовали за ним.
Ползли довольно недолго, и выбрались на поверхность в каком-то коридоре. Осматриваться времени не было, так как котяра опять нырнул в какую-то дырку в углу.
- Он точно, ведет нас в кабинет или просто проверяет крысиные норы? – спросил Нок.
- По крайней мере, я послал его именно туда, в кабинет, - Крис сплюнул скрипевшую на зубах землю. – По моим расчетам уже недалеко.
Они втиснулись за котом в нору и снова поползли в неизвестном направлении. Наконец в норе посветлело. Это Карл со своим жирным крупом опять выскочил на поверхность. Крис осторожно выглянул наружу.
- Да, кажись, пришли.
Нок, отплевываясь, вылез вслед за ним и осмотрелся. Точно – кабинет. В окно смотрела большая, мертвецки белая луна, и, благодаря ей, в кабинете было достаточно светло.
- Посиди немного, пусть глаза привыкнут, - посоветовал Крис, тяжело дыша.
- Ну-ну, отдыхай, - согласился Нок, прислонившись спиной к прохладной стенке. – Знаешь, где у Селезнева пробирки?
- Не-а, - помотал головой Крис, - Я же тебе говорил, что меня этой чести – посетить барский кабинет – не удостаивали.
- Как же мы потом с пробирками разберемся? Красная-черная? Сдается мне, врал тогда профессор.
- Да уж как-нибудь разберемся, - ухмыльнулся Крис. – Ты одну пробку лизнешь, я другую... Если что не получится  – потом поменяемся.
Нок с тоской посмотрел на шкаф. Именно возле него стоял профессор, когда демонстрировал свое снадобье. И, кажется, вон та дверка была полуоткрытой.
- Высоковато...
- Да не дрейфь, здесь мягко падать, смотри, какой густой палас, - успокоил его Крис, разматывая веревки. – На, сам их складывай, я в этом деле ни черта не смыслю. Стоп! Нет, сначала на стол... Ты ведь говорил, что он очки там оставил? Ну, и правда, не таскает же он их за собой?
Нок вздохнул, но прежде чем перебазироваться к столу, задумался.
- Слышь, а веревки длинные?
Крис пожал плечами.
- Ну, каждая, наверное, в длину кабинета ляжет...
- Тогда сделаем так...
С третьей попытки Ноку удалось забросить крючок с привязанным шпагатом на шкаф и за что-то там зацепиться. Он повисел на шпагате, подергался, стараясь загнать рыболовный крючок в это «что-то» поглубже. Потом обвязал конец шпагата вокруг талии и уже со вторым мотком двинулся к столу. На него он забросил крючок гораздо быстрее.
- Ну, дед, я полез... А ты на всякий случай, спрячься куда-нибудь. Ну, хоть, под стол...
Крис сообразил навязать на шпагате узлы, поэтому на столе Нок очутился довольно скоро. Да, вот они, очки. Большие и черные. Солнцезащитные или эльфозащитные? Ну, скорее, второе. И Нок с удовольствием ударами ноги превратил их стекла в мелкое крошиво.
- Так им, так! – подбадривал его откуда-то из-под стола скрипучий, но еле слышный голос Криса.
Да, теперь уже хоть что-то... Нок крепко привязал первый шпагат к ящику стола, еще раз проверил его на прочность, подстраховал себя стальной скрепкой, просто пропущенной под ремень штанов, и пополз по шпагату к шкафу.
Он даже куда-то успел доползти, когда в коридоре послышались осторожные шаги, потом дверь распахнулась, и на пороге с фонариком в руках появился профессор Селезнев.
Нок застыл на высоте двух «человеческих метров», которые в данном случае равнялись высоте трехэтажного дома, но луч профессорского фонарика, поблуждав по комнате совсем недолго, уже выхватил его из темноты.
- Ну – и? – спросил Селезнев. Спросил как-то обидно спокойно и даже равнодушно, будто ожидал застать именно такую картину – Нока, подбирающегося к его святая святых. – Что, Николай Степанович, решили возобновить свои тренировки? Что ж, спортсмену нужно тренироваться регулярно...  Ваши любимые Чертовы пальцы для вас сейчас высоковаты, ну а тут, и правда, самый раз. Надеюсь, раньше, во время этих самых тренировок, вам и в экстремальные ситуации доводилось попадать? Ну, падать, разбиваться? Я это к тому спрашиваю, что размышляю – вам сейчас какой экстрим устроить, что вы предпочитаете – разбить голову о шкаф или поломать конечности? А почему я этим интересуюсь? Это – просто. В первом случае  я перережу веревку возле стола, во втором – возле шкафа... Нет, как по мне, так лучше уж разбивайте голову, она вам больше не понадобится... Ну, а потом мы обязательно  пустим слезу над вашей могилкой, оплачем такую раннюю и нелепую смерть в результате несчастного случая и возьмем в оборот вашу сестру... Она хоть и представляет здесь остатки «затрапезной обедневшей английской знати», как вы метко изволили выразиться, но она, зато, более покладистая, надеюсь. Как вы считаете? Думаю, вы не успели научить ее по веревкам лазить?
Не дожидаясь ответа, он направился к столу. То ли за ножницами, то ли за очками, то ли за тем и другим вместе. Но, пока искал ножницы, обнаружил очки. Их состояние его явно расстроило.
- О, подозреваю, без Криса здесь не обошлось? Ведь это он объяснил значение солнцезащитных очков при общении с вами подобными? – спросил Селезнев, растерянно вертя в руке пустую оправу. – Ну что же, жаль, конечно, что я не увижу, как расколется ваша пустая голова... Смотреть на эльфа в момент смерти это тоже самое, что в глаза расстреливаемому. Но, кажется мне, расколется она как орех. Как пустой орех... Отказаться от такого предложения... Нет, не буду рисковать, вам, эльфам, в глаза смотреть опасно. Придется просто отвязать этот шпагат. А потом что-нибудь решим.
Он, не спеша, пошел обходить стол, аккуратно переступил через шпагат, но не преминул подергать его как струну, отчего Нок затрепыхался на шпагате, как рыбешка, выдернутая из воды. Хохотнув, профессор обогнул стол и направился дальше, но наткнулся на кресло. А в кресле в позе медитирующего Будды сидел Крис. Нок его со своей веревки не видел и не сразу сообразил, что он мог зачем-то на него вскарабкаться, но по тому, как отпрянул от кресла профессор, он понял, что тот наткнулся на непреодолимую преграду. Сначала профессор застыл в очень неудобной позе и зачем-то простоял в ней с полминуты. Нок даже успел подумать, а не прихватил ли старика приступ радикулита? Нет, потом так же неожиданно Селезнев выпрямился, и Нок, начавший было потихоньку сползать по веревке вниз, застыл. Но с профессором начало твориться что-то совершенно странное. Он, выпрямившись, постоял несколько секунд, развернулся и направился к шкафу. Вновь аккуратно переступил через шпагат, но на продолжавшего висеть Нока даже не взглянул. Подойдя к шкафу, Селезнев открыл дверки верхней секции, но совершенно не той, о которой мечтал Нок, и пошарил там рукой, а Нок, задрав голову и внимательно за ним наблюдая, подумал, что по своей веревке вряд ли туда добрался бы. Пока профессор, осторожно держа в руках пробирки, внимательно их рассматривал, а потом, открыв, с явным наслаждением понюхал сначала одну, потом вторую, Нок соскользнул по веревке вниз, мысленно, на чем свет стоит, ругая Криса – тот и на этой веревке умудрился навязать узлов, и теперь они просто раздирали кожу на ладонях. Наконец он приземлился, освободил себя от импровизированного карабинчика и тоже внимательно уставился на Селезнева.
«Ну, профессор, выбирай – правая или левая, красная или черная? – думал он. – Только не ошибись!»
- Да не ошибется он, - проскрипел Крис. – А ты отвернись от него. Только мешаешь, путаницу в команды вносишь...
Нок отвернулся, но тут же послышался голос Селезнева:
- Вот, Николай Степанович, кончиком языка лизните это, - профессор протягивал ему черную пробку, слегка влажную.
«Значит, врал, - тоскливо подумал Нок. – Говорил же, что в пробирке с черной пробкой – «яд», а «противоядие» - под красной пробкой...»
- Не бойся, сейчас он не должен соврать, сейчас он как на духу, - проскрипел Крис. – Ну, а если и соврет, потом исправим положение.
«Ну-ну», - еще более тоскливо подумал Нок и осторожно лизнул резиновую пробку, которую Селезнев, согнувшись, продолжал держать перед ним.
- Не бойтесь, ваше высочество, передозировки не будет, - глаза профессора находились прямо над его лицом. – Важна концентрация, а не количество этой...
Договорить он не успел. Раздался треск рвущейся одежды, и Нок оказался перед ним во всей своей красе – опять в человеческом облике, но голый.
- Надо было и на штаны с пробочки покапать, - насмешливо проскрипел откуда-то сзади голос Криса. – Убери свою задницу, она мне мешает видеть его глаза... И обыщи его – на случай если он с собой пистолет прихватил.
Да, профессор прихватил с собой пистолет – старенький «Макаров». Селезнев совершенно не сопротивлялся, пока Нок вытаскивал пистолет его из-за его пояса, просто стоял и тусклыми глазами смотрел в никуда.
- Есть пистолет, - Нок повертел его в руках и проверил обойму.
- Хорошо, а теперь возьми у него эту пробочку и дай мне лизнуть. Что-то меня, знаешь ли, жажда замучила, да и эти штаны поднадоели. Отдайте, профессор, пробочку, чего уж там...
Нок мягко отобрал у Селезнева пробку, и, не спуская с него глаз, протянул Крису. Тот  поспешно лизнул ее, через секунду раздался треск, но уже не столько рвущейся одежды, сколько разлетающегося на куски кресла, а на груде обломков в той же позе Будды невозмутимо восседал голый Крис. Пару секунд он посидел молча, а потом резко вскочил на ноги, разбрасывая вокруг себя остатки  одежды.
- Осторожно! Я уже не эльф… Ну, что так смотришь? Мы же потеряли над ним контроль! – заорал он.
Но было поздно. Селезнев не повел себя, как тот мальчик, принесший по команде Нока камешек. Он не стал бестолково слоняться по кабинету, а в два прыжка оказался рядом с Ноком и, резко ударив его по руке, устремился за выбитым пистолетом.
Они напали на Селезнева одновременно. Нет, не Крис с Ноком – Криса от профессора отделял большой стол, а прыгнувшего таки  вдогонку Нока опередили. Темным грациозным силуэтом перед его лицом мелькнул Карл и впился всеми когтями четырех лап в спину профессора, а под ноги Селезневу с победным воплем бросилась непонятно откуда взявшаяся Сэм.
Профессор от боли застонал, споткнулся о висящую на его штанине Сэм и упал, причем даже потерял сознание, ударившись головой о стол. Сэм поднялась с пола и отряхнулась, а Карл остался сидеть на своей добыче, нервно мотая хвостом из стороны в сторону.
- Чем же он так допек кота? – задумчиво спросил Нок, подбирая пистолет.
Крис только плечами пожал.
- Может быть, и над ним какие-нибудь эксперименты проводил... Ей богу, не знаю.
Сэм посмотрела на них и отвернулась.
- Ты что, девка, обиделась, что мы тебя с собой не взяли? Сама, значит ползла? Ай, молодец! Мне бы такую храбрую жену, я бы и горя не знал, - и Крис толкнул локтем Нока.
- Да стесняется она, - усмехнулся Нок. – Мы же с тобой вроде как без штанов, а они  - барышня дворянских кровей – нежная, застенчивая.
- Черт, я как-то упустил это из виду – сначала эти самые штаны, а потом и их отсутствие, - хохотнул Крис и отправился за стол, который своей громадой скрывал его ниже пояса. – Ладно, Сэм, извини.
Она через плечо оглянулась.
- Ты тоже – туда, она пальцем указала Ноку на место рядом с Крисом.
- Да, нет, девочка, спасибо, конечно, за помощь, но командовать дальше будем мы с Крисом. Ну-ка, пошелестела вон в тот угол за шкафом и не высовывайся! Нам еще с профессором нужно разобраться... Как думаешь, если свяжем шпагатом, он его не разорвет? – это уже относилось к Крису.
Тщательно упаковав профессора, они сделали неприятное открытие – Селезнев, когда бросился на Нока, выронил свои пробирки, и теперь они валялись на паласе, посреди небольших лужиц. Нок с Крисом посмотрели друг на друга.
- Послушай,.. – начал было Нок, но его прервал голос Сэм, глухо доносившийся из-за угла шкафа.
- Нет, это вы меня послушайте, - она пыталась продолжить какую-то свою мысль и  говорила громко. – Вы так и будете голяком по комнате прыгать? Два таких здоровых мужика, а ведете себя... Никому из вас и в голову не пришло, что я тоже хочу стать большой, что мне тоже нужно лизнуть пробочку...
- Ах, пробочку лизнуть... – Крис опять толкнул Нока локтем в бок. – Пробочку лизнуть... Где же эта пробочка? – он порыскал по полу. – Ага, вот она!
- Слушай... – начал Нок, но осекся и подмигнул Крису.
- Черненькая? – не унималась Сэм.
- Черненькая, черненькая, - сладко проскрипел Крис.
Сэм выскочила из-за угла и, зажмурив глаза, пошелестела к ним, заплетаясь в густом ворсе паласа. А, добежав, не задумываясь, высунула язык и лизнула протянутую пробку. Раздался уже знакомый им треск рвущейся одежды, а затем визг Сэм. Обнаружив себя большой, но голой, она, наконец, поняла, что произошло, и ринулась в свое убежище за углом шкафа. Но, как ни старалась, втиснуться туда не смогла.
- Ты же хотела снова стать большой, и немедленно. А большие они и голыми иногда бывают, - хихикал Крис. – Не могла подождать, пока мы что-нибудь придумаем...
- Идиоты! - Сэм вдруг начала всхлипывать. – Извращенцы! Что, предупредить не могли? Умные какие,.. – и она бухнулась на пол в привычную позу, заслонив коленками грудь.
- А ты что, сама не видела, к чему приводит лизание пробочки? - улыбнулся Нок. – Наверное, даже какое-то время из норы за нами тайком наблюдала. Насмотрелась по телику своих мультиков... Ладно, теперь мы на тебя не смотрим. Гляди, даже Карл отвернулся... Хотя, эка невидаль...
Сэм затихла, и рукой поманила кота к себе, а в это время в коридоре опять  послышались шаги. Они приблизились к двери и замерли. Тот, кто подошел, явно прислушивался. Нок посмотрел на Сэм  и прижал палец к губам, она испуганно затаилась, пытаясь втиснуться в свое убежище и одновременно спрятаться за Карла. Нок с Крисом обменялись жестами, знакомыми, вероятно, всем спецслужбам мира, и каждый занял свою позицию. Тот, кто стоял за дверью, тоже, скорее всего, с методами спецслужб был знаком, как и с устройством двери. Она распахнулась на удивление резко и практически бесшумно, но с силой стукнулась о стенку в том месте, где только что стоял Крис. Тот успел отскочить, явно ожидая такого подвоха, а тот, кто стоял за дверью, в этот момент ласточкой впорхнул в комнату и, совершив быстрый перекат на спине, очутился в противоположном углу. Нок во время этих акробатических упражнений не спускал с него взгляда и держал на мушке пистолета.
- Хорошо, хорошо, Николай Степанович, опусти, наконец, пушку, - голос был подозрительно знакомым, и не спроста – перед ними стоял Сергеич. 
«Не такой уж он и громадный, этот Сергеич... а вот ботинки на нем знатные, явно, сорок пятого размера, - подумал Нок, разглядывая подручного профессора. – Лет сорок, но крепкий... вон, как кувыркался. Голыми руками его трудно будет взять...»
Пушку он, несмотря на просьбу, не опустил и продолжал мрачно целиться в голову своему бывшему сторожу.
- Ребята, простите, я не знал, что у вас тут такая, хм, сугубо своя,.. так сказать,  гей-тусовка  наметилась, - Сергеич саркастически перевел взгляд с голого Нока на голого Криса, явно намекая на что-то неприличное. – Да еще и с элементами садизма, - он кивнул на связанного Селезнева. – Ба! – он, наконец, увидел затаившуюся в углу Сэм. – Однако, каюсь, вы не совсем потеряны для нормального общества...  Простите, сударыня, я отвернусь... И вот, опять не знаю, в какое слово вставить это твое... «слово-ер-с»? – он снова весело посмотрел на Нока.
- Я тебе уже объяснял, - напомнил Нок.
- Видишь ли, я сторонник традиционной ориентации, - Сергеич заулыбался еще шире.
- Ты чего веселишься, урод? – с каждой  секундой все больше мрачнея, спросил Нок. – Сейчас разбросаю твои мозги по стенке, и от тебя останется одна улыбка. Как от Чеширского кота, - и его указательный палец начал медленно прижимать курок пистолета.
- Да бог с ним, стреляй, - неожиданно разрешил Сергеич. – Пистолет все равно холостыми заряжен...
- Уверен?
- Уверен, я ведь сам его заряжал... Боялся, как бы чего не вышло. Ну, а если я ошибаюсь,  и он все же окажется заряженным, международного скандала просто не избежать...
- Почему?
- Я из ЦРУ...
Нок расхохотался, но не забыл по ходу дела проверить патроны. Точно, холостые! Как же ты сразу не обратил на это внимание?
- Карл! Иди сюда, мой хороший, я тебя не так давно обидел, думал, что это ты из ЦРУ, а ты, скорее всего, из «Массада». Обещаю, я не обижусь, если это окажется так. Сейчас, наверное, и наступил момент истины... Чем докажешь? – он опять резко поднял пистолет на уровень головы Сергеича. – Уж очень все это подозрительно – куда ни плюнь, попадешь на иностранного лазутчика...
- Места тут у вас интересные, да и люди тоже, - снова улыбнулся Сергеич. – Одна Чертова ладонь с ее профессором чего стоят.
- Ну, и который сейчас час? – неожиданно задал глупейший вопрос Крис.
- Простите, сэр я часы в ванной забыл, на полочке, - не менее глупо ответил Сергеич.
- Убери пушку, Нок, - сплюнув, проворчал Крис, - Он, и в самом деле, из ЦРУ... Он на нашей стороне...
- Какого ж хрена, - начал было Нок, но не успел завершить свою мысль – профессор вдруг ожил и ужом начал извиваться по полу.
- Подонки! Плебеи! – застонал он. – Не думайте, что вы опять победили! Мне на тебя смотреть противно, Федор Сергеевич! Ладно – Крис с его метисным происхождением, но ты!..
- Простите, сэр... Во-первых, я не Федор Сергеевич, как вы привыкли меня называть, я – Тэд Сэрджент, гражданин США, агент ЦРУ. А насчет метисности... Даже затрудняюсь с вами говорить на эту тему... Видите ли, дедушка у меня в свое время приплыл из Ирландии, бабушка каким-то образом доковыляла из прерий, занятых племенем сиу, да и папа с мамой явно не голубых кровей были. Так что, вот так, сэр... Черт! - он вдруг радостно взглянул на Нока, - Я, наконец-то, понял, куда нужно вставлять «слово-ер-с»! Туда, где мы, англоязычные, говорим «сэр»!
- Может быть... Рад за тебя,  - согласился Нок. – Ну, а пока можешь вытащить это слово оттуда, куда я тебе посоветовал его засунуть...
- Осторожно! – вдруг крикнул Крис и бросился к профессору, продолжавшему корчиться на паласе. – Он лужу ищет!
Нок с «Сергеичем» поняли его сразу и тоже бросились на Селезнева. Но опоздали. Профессор все же нашел лужу и успел ее лизнуть. Скорее всего, в этом зелье не только концентрация имела значение, но и количество самого зелья. На месте, где только что извивался профессор, валялась куча его тряпья, над которой гордо высились подошвы профессорских ботинок и мотком валялся шпагат. А поверх этого «натюрморта» копошилась куча мала из агентов разных ведомств. Самого же профессора и след простыл.
- Обыщите всю одежду! – неожиданно командирским голосом приказал цээрушник, - Он не должен уйти...
Они обыскали, но – без всякого результата.
- Перестарался наш профессор... Уж очень много «лизнул»... И сократился до невозможности. Сидит сейчас наш Селезнев, где-нибудь за кустиком в зарослях этого паласа, глядит на нас, громадных, глупых, неуклюжих, и посмеивается, - ухмыльнулся Крис, когда они, перетрусив всю одежду профессора, уселись на пол. – Скорее всего, он уже успел добраться куда-нибудь под стол, и его сумасшедшую голову в настоящий момент беспокоит только одна  единственная мысль – чтобы мы на него нечаянно не наступили.
- Надо будет очень тщательно и осторожно пропылесосить палас, - задумчиво сказал американец. – Вдруг выловим? Но это только завтра утром, когда дадут электричество. Эх, ребята, как же зря вы поторопились! Его же в Хитроу должны были взять. Вместе с грузом! А так – пять лет коту под хвост... И все связи шотландских сепаратистов туда же...
- Почему же сразу не намекнул, что ты из ЦРУ? – с досадой спросил Крис.
- А кто должен был пароль назвать? – бросил на него хмурый взгляд Сергеич. – Вас тут вон сколько! И все для меня на одно лицо – черные штанишки, зеленые курточки... Все выкройки стандартные, одного размера... Да и вопроса я ждал не от гномика, а от нормального человека... Заподозрил вот Нока, но ошибся... Он тоже про часы не спрашивал...
- Не от гномика, а от эльфа, это большая разница, знаешь ли...  – вдруг обиделся Крис. – А насчет Нока не переживай – он из местной внешней разведки.
- Да я уже это понял...
- Господа, - завозилась в углу Сэм, - мне тут немного холодно стало... Вы... Как вас, все-таки, - Тэд или Сергеич? Вы, Тэд, не могли бы дать мне свою курточку? От этих голых уродов вряд ли чего дождешься...
- О, ради бога, простите, мисс! – Тэд содрал с себя куртку и бросил Сэм. – Там за дверью одежда, сейчас принесу. Но, простите – одежда мужская. Я сюда шел на встречу только с вашим другом. Я, знаете, в принципе предполагал, чем все закончится, поэтому и захватил для него комплект одежки... Но, думаю, вам она не пригодится. Ваша комната сохранилась в целости и сохранности, вместе с вещами, разумеется... Ну, а теперь вам, господа-извращенцы, придется немного подождать-с. Правильно? – и он ухмыльнулся Ноку. – Я – мигом-с.
Когда Сэм облачилась в камуфляж, Крис заторопился:
- Пошли отсюда! Я подозреваю, что в данный момент в выигрыше находится наш профессор – мелкий и вредный, к тому же обладающий всеми возможностями эльфа... Вам не кажется,  что здесь как-то неуютно стало? Я, например, его взгляд уже всей своей шкурой ощущаю...
- Тэд, сколько здесь человек кроме тебя? – спросил Нок, когда они блуждали не такими уж и длинными коридорами.
- Трое охранников и, что самое противное, они – чужие, полностью на стороне Селезнева. Как я ни старался перевербовать, ничего не получилось, только врагов нажил, даже подозрения вызвал. Может, я в чем-то сглупил, а, может, наоборот, слишком осторожно перевербовывал, перестраховывался, - вздохнул Тэд-«Сергеевич». – Они из ваших, из местных...
- Кто? – поинтересовался Нок.
Тэд назвал имена, и Нок только хмыкнул – этих парней давно разыскивала родная полиция – сначала разыскивала просто, как разыскивает полиция, потом – как без вести пропавших. Родственники даже в известную телепередачу обращались.
- ...И что хуже всего, - продолжал американец,  – у них целый арсенал: шесть «калашей», плюс пистолеты, плюс десятки единиц боекомплектов к ним...  Ну, вот, господа, вам, если не забыли, сюда, - он поковырялся в замке. – Прошу-с...  Напоминаю, ваша одежда в целости и сохранности, как и прочие вещи... А с вами, сэр, - он повернулся к Крису, - сейчас что-нибудь решим... Сначала мы вас оденем, а потом и на постой определим. Но сначала оденем... Не хватало, чтобы меня с тобой, голым, кто-нибудь увидел... – повернулся он к Крису. – У меня несколько комплектов одежды заготовлено, но – далеко. Сейчас туда не попасть, так что пока в моих обносках  походишь.
- Ты, случаем, не из хохлов будешь? Не из прапорщиков? – усмехнулся Нок.
- Ну, мать в свое время эмигрировала из Украины...  Да и звание у меня, извини, офицерское...  А что? – удивился Тэд.
- Хозяйственный не в меру, запасливый. Как все прапора-хохлы и, не обижайся, вороватый.
- Ну-у, - все-таки немного обиделся Тэд, - не такой уж я и вороватый... Если бы был таким, на всю толпу одежки запасся. А так... Ну, оденем мы завтра человек десять, а остальные? А там ведь бабы, детишки...
- Что-нибудь придумаем... Слушай, - Нок вдруг задумался, глядя на оконную решетку. – Скажи-ка мне, народный умелец, это ты ковал?
- А-а... – протянул, улыбаясь, Тэд. – Что, привлекает?
- Даже беспокоит немного.
- Если бы подольше побыл здесь, обязательно разгадал бы мою шараду... Ну, думай, думай... Хорошо, времени мало, подскажу. Представь, что это не соты, а прямоугольники... Ну? Ничего не напоминает?
Нок, задумавшись, еще раз внимательно посмотрел на решетку.
- Что – план дома?
- Ну, наконец-то! А еще разведчик... Селезнев, тот, правда, до сих пор не понимает истинного смысла этого узора. Хотя тоже не дурак...  Когда мы с ним эту решетку ковали, все в абстракционизме меня обвинял. Он почему-то его очень не любит...
- А на ковре, значит, план подземелья?
- Ну да. Это я так, на всякий случай... Вдруг что случится... Меня не станет, а неглупый человек, ну, вроде тебя, тот сразу поймет...
- А я вот сразу не понял, - вздохнул Нок. – Но на всякий случай зарисовал.
- Ну, значит, дома, на досуге эту шараду разгадывал бы.
- А во-о-он тот завиток внутри соты, он ведь не случайно там оказался? Или дрогнула рука мастера? – прищурился Нок.
- Конечно, нет, - улыбнулся Тэд. – Сота с завитком это лаборатория, в ней – запасы селезневского варева. Завтра мы туда обязательно сходим. Но – завтра.  А ты –  молодец, сообразил... Все, пошли, а то меня хватятся, - он похлопал Криса по голой спине. – Пошли, милый, спать... Завтра я за вами зайду.
- Надеюсь, на этот раз замок не защелкнется? – спросил Нок вдогонку.
- Нет, - усмехнулся цээрушник. – Знаешь, в чем секрет? - И он показал пружинку. – А ты что, погулять ночью решил? Да будь у меня такая баба... – и он только рукой махнул.

Ноку стоило больших усилий после душа уложить Сэм спать. Просто спать. Нет, против постели она ничего не имела, но...
И вот, наконец, после очередной порции «сказок» она уснула. Уснула беспокойно, постоянно вздрагивая.
«Снова, наверное, ползет по крысиной норе, - подумал Нок. – Бедная девочка, сколько ж тебе пришлось пережить...» - и он неожиданно для себя погладил ее по плечу.
- Я не сплю, я тебя очень внимательно слушаю, - пробормотала во сне Сэм и опять тревожно засопела.
Нок осторожно встал, надел свой камуфляж, и, на всякий случай, поправив пружинку, чтобы захлопнулась дверь, пошел «гулять».
Где-то очень далеко уже вставало солнце, и на фоне рассветного, розового неба Чертовы пальцы выглядели особенно зловеще. Именно в тот момент, когда Нок ими залюбовался, ему в спину ткнулся ствол автомата. То, что это был автомат, он понял, когда резко обернулся и отвел этот ствол в сторону. Прием не хитрый, но действенный – оружие, конечно, не отберешь, но хоть противника рассмотришь. Он, действительно, оружия не отобрал, но противника внимательно рассмотрел. А, рассмотрев, радостно заорал:
- Серега, друг! А я все время думаю, куда ты пропал? А ты, оказывается, здесь обретаешься!
Обретающийся на Чертовой ладони Серега на какое-то мгновение растерялся, но отобрать автомат все-таки не дал и еще больше разозлился.
- Потом ударимся в воспоминания... Если не хочешь, чтобы я тебя здесь покрошил, пошли со мной в сторожку. Твой друг, Сергеевич, с этим голубым голым эльфом тебя уже заждались.
Вот так в двух словах, по-дружески, можно сказать, Серега и обрисовал Ноку сложившуюся ситуацию.
Нок притих и пошел по тропинке к сторожке.
- Где профессор? – спросил его невысокий и совершенно незнакомый мужик, сидевший на крыльце небольшого домика у ворот, который, вероятно, и был сторожкой.
- Сам ищу, - объяснил Нок. – А ты кто?
Невысокий объяснять не стал, но, судя по тому, как он сказал «В подвал его», Нок понял, что мужичок здесь за старшего.
В подвал, так в подвал. Тем более, что Ноку очень хотелось спать, и день, обещавший быть таким насыщенным и интересным, только начинался. В небольшой комнатушке, куда его привел Серега, а может быть и не Серега – Нок забыл, как звали этого завсегдатая пивбара, где они когда-то не раз встречались, из постели был только небольшая охапка соломы, на которой Нок тут же и растянулся.
- Да, это верно, отдохни пока, - посоветовал словоохотливый конвойный Серега. – Пока мы профессора не найдем и не узнаем, что с вами со всеми дальше делать.
Делать ему ничего и не пришлось, поскольку Нок, неожиданно для себя решил, что парню автомат явно надоел. Он забыл название этого приема из давно усвоенного кавказского способа самозащиты, но сам прием помнил – ступней одной ноги захватил голеностоп Сереги, а второй ударил его в голень.
- Ты мне ногу, кажется, сломал, - немного повыв, через время сообщил Серега.
- Может быть, может быть, - согласился Нок, разбираясь с «калашом». – Если будешь себя хорошо вести, послезавтра, а, может быть и завтра, отремонтируем твою ногу, а потом и пивка с тобой попьем, лет так  через десять...
Серегу сроки, вероятно, устраивали, и он, еще чуток поныв, затих, а Нок потихоньку открыл дверь и вышел в грязный коридор, предварительно поинтересовавшись у Сереги, где содержат его, Нока, голубых друзей.
К военной тайне Серега относился небрежно и довольно быстро, после пары тумаков, простонал, где их можно найти.
Долго искать не пришлось, и уже минут через пятнадцать Нок, Крис и Тэд сидели на крыльце и рассуждали, куда поместить связанных охранников. А, придя к общему мнению, что их можно так и оставить, лежащими под крыльцом, они направились к дому – будить «народ».
«Народ», оказывается, уже не спал. То ли разбуженный стучащей в дверь Сэм, то ли просто поддавшись общему нервозному состоянию.
- Спокойно, - сказал Нок, заглядывая в дверь, ведущую в мир эльфов. – Спокойно, сейчас мы принесем взрослую одежду и лекарство, чтобы вы опять стали такими, как прежде. Одежды на всех может не хватить, так что, давайте, попытаемся обойтись без свального греха...
Кто-то из «народа» хохотнул, кто-то обиделся на несовершенство социальных гарантий, но – все стали ждать. Долго ждать не пришлось, появился обвешанный одеждой Тэд, которого все знали как «Сергеича». Этот американский «Сергеич» очень быстро построил всех по принципу «мальчик-девочка», причастил всех, дав лизнуть пробочку и после короткого шоу с треском рвущейся одежды, с воплями и стонами, раздал одежку и рассовал по комнатам. Детворе, правда, одежки не хватило, и особо стеснительных мамашам, вся одежонка которых тоже состояла из одной камуфляжной рубашки, пришлось этой рубашкой и прикрывать своих чад от лишних взглядов.
- Все! – доложил он Ноку, битый час уговаривающему Сэм успокоиться.
- Зря мы ей штаны дали, - поделился своими соображениями Нок, кивнув на мрачно шагавшую из угла в угол Сэм. – Не дали бы, сейчас сидела бы скромно в уголке, поджав коленки, и стеснительно молчала, а так – вишь, что происходит...
Тэд посочувствовал и пошел наводить порядок среди таких же эксцентричных дам из «народа». А их тут подобралось немало.
Подошел Крис и, глядя куда-то в сторону, признался:
- Народ общения хочет... Я его в качестве трибуна не устраиваю... Требуют какого-то «хозяина». Речь, на сколько я понял, идет о каких-то деньгах. Это что – и есть русский бунт? Возьми, на всякий случай, автомат...
Обошлось парой пистолетных выстрелов в воздух. «Народ» в образе бомжеватых мужиков требовал «профессора», обещанных денег и водки – в качестве компенсации за некий  моральный ущерб. Пиво им, видите ли, надоело...
Так в стрельбе в воздух, в разборках с Сэм и бунтующими мужиками этот день и прошел. Вечером вместе с осоловевшим Тэдом он присел на крыльце дома и слегка отдышался.
- Да-с, - глубокомысленно изрек «Сергеич», - душу этого народа постичь трудно...
- Дурень, - хмуро ответил Нок. – Думаешь, где-нибудь в Канзасе народ вел бы себя по-другому – стоял бы в очереди за дармовым пивом, за порцией жратвы? Слава богу, с туалетом проблем нет – вон кустов сколько... Слышь, а, может, Селезнев был прав – маленький, компактный, легко управляемый народец, в меру талантливый, не без дара свыше... А?
Тэд ничего не ответил и отвернулся. Но появился Крис и сел рядом.
- Господи, - тяжело вздохнул он, - сколько с ними, большими, проблем... Баб пришлось чуть ли не ногами пинать на кухню, чтобы жрать приготовили. Мужики пивом упившиеся, детвора голодная, орущая... Господи, когда же будет этот вертолет? Хоть какой-нибудь? Как же мне хочется пострелять...
- Нок! - из открытого окна послышался голос Сэм.
Нок только плечом дернул.
- Вас зовут-с, - сочувственно произнес Тэд. – Это же надо - как мне понравилось это ваше... наше, русское, «слово-ер-с»... Иди, из нас троих только ты – Нок.
- Тебе, приятель, повезло – у тебя только одна баба, - добавил вдогонку Крис. – А я сейчас с десятками пытался поладить. У меня, вроде бы, получилось... – он явно гордился собой, но тут же снова тоскливо обронил: – Где же этот чертов вертолет?
- Нок, - спросила лежащая на кровати Сэм, - ты меня и правда любишь?
- Угу, - Нок с тоской посмотрел в открытое окно.
- Ну, хоть «угу»... Я сейчас ваш разговор слышала. Про вертолет, про «пострелять»... Ты обещаешь, что не убьешь дядю?
- С чего ты вдруг решила, что я его хочу убить? И что он вообще будет в этом  вертолете? Ты мне что-то не досказала?
- Ну... Не совсем. Но ты можешь пообещать?
- Угу, - Нок продолжал тупо смотреть в окно. – Вот! – вдруг заорал он. – Вертолет! И не один! Мужики! - он свесился с подоконника, - идут вертолеты, слышите? Идут, почему-то, раньше срока, так что нужно быть начеку. Наши-то будут только под утро...
«Мужики» - Сергеич из ЦРУ и Прокопыч из «Ми-6» звук летящих вертолетов тоже услышали и схватились за автоматы.
- Главное – не перепутать, кто есть кто, если будет и ваша авиация, - поделился своими соображениями цээрушник, когда они бежали к посадочной площадке. – Стрелять, мы, вообще, будем только в крайнем случае... Мне так кажется...
Вертолетов было два. Первый, как-то растерянно покружив над поляной, сел на площадку, и его тут же окружили шумные подвыпившие мужики, бывшие эльфы. Сидевшие внутри вертолета такого скопления народа явно не ожидали, поэтому дверь открывать не спешили и знакомились с народом через иллюминаторы. Второй вертолет тоже изучал обстановку, но по-своему: он сделал над Чертовой ладонью пару кругов, потом, по-видимому, определившись с ситуацией, выбросил в стороне на линях человек десять десанта, а сам завис над первым, уже затихшим вертолетом, препятствуя его возможному взлету.
Люди в масках из второго вертолета быстро и грамотно оттеснили толпу бывших эльфов к дому и взяли первый вертолет под прицелы автоматов.
- Это и есть ваше знаменитое «маски-шоу»? – спросил Тэд. – Что ж, довольно аккуратно работают...
- Ну, что? – Крис повернулся к Ноку. – Мы все-таки закопали Селезнева?
Нок промолчал. Их троицу не трогали, и они уселись на траву на небольшом удалении от гоняющих воздух винтов первого вертолета.  Наконец, его дверь открылась, и на землю выпрыгнуло пять парней. Дяди Сэм среди них, разумеется, не было. Сопротивления они не собирались оказывать, и их быстро обезоружили и оставили под надежной охраной. Наконец-то люди в масках обратили внимание и на Нока с товарищами. Когда от «масок» отделился коренастый бутуз, явно старший в группе и направился к ним, они встали.
- Ну что, Колька, - молодец, - бутуз похлопал Нока по плечу. – Операция, можно сказать, завершена. В городе всех, кого нужно взять, уже взяли, в столице, надеюсь, тоже. Твоих... как ты их называешь? Эльфов? Эльфов освободили... Работы, правда, с ними будет еще много. Реабилитация и все прочее... Но это уже не наши заботы... А это, с тобой, значит, наши иностранные коллеги... С вами, ребята, разговор тоже будет особый. Но опять же не у меня с вами, а у моего начальства. А мы с вами сейчас водку будем пить... За успешное завершение общего дела, - он достал из нагрудного кармана увесистую флягу, сделал большой глоток и, подумав, первому протянул ее Крису. Вероятно, Крисова седая борода вселяла уважение. – Где Селезнев?
Нок развел руками и в двух словах объяснил ситуацию.
- Та-ак... – протянул бутуз. – Это нехорошо... А зелье?
- Две больших канистры в лаборатории...
- Покажи.
И пока они втроем вели бутуза в лабораторию, тот по рации отдавал приказы:
- Всех за один раз не вывезем. Я своих оставлю здесь охранять груз, его потом заберем. В первую очередь сажаю на борт женщин и детей. Примите их там, устроите... И психологов к ним. Знаете, все-таки люди такой стресс пережили... Да, и одежку для них заготовьте. Сюда, кстати, тоже передадите комплектов двадцать. Эти эльфы тут полуголыми бродят. И борт сразу возвращайте. Да, иностранцы здесь, ну, что делают... Что испокон веков делают иностранцы на Руси? Или шпионят, или водку пьют... Наши в настоящий момент водку пьют. Вот с профессором проблема... Николай говорит, он неожиданно уменьшился до неприличия, и сейчас бродит где-то в дебрях паласа в районе своего письменного стола. Ну, это уже не моя проблема... У меня все живы, здоровы и в меру пьяны. В общем, выглядят молодцами.
В лаборатории он в задумчивости остановился перед парой невзрачных канистр.
- Надо же, - ухмыльнулся он. – Десяток литров и – вселенская катастрофа... Двух человек в лабораторию, - он отдал опять команду кому-то по рации.  – Еще одного в профессорский кабинет, и чтоб меньше шлялся, еще придушит Селезнева. Все, пошли, ребята, ваша миссия закончилась!
Они улетали с последним бортом. Сэм наотрез отказалась лететь с женщинами и детьми, ни на шаг не отходила от Нока, и сейчас сидела на полу вертушки, тесно прижавшись к нему. В ногах у нее свернулся Карл. Нок наотрез отказался оставить кота на Чертовой ладони.
- Слушай, меня почему-то не покидает назойливое чувство тревоги, - прошептала она. – Я как будто все время ощущаю на себе взгляд Селезнева. Но не человеческий, а эльфийский взгляд... Да и Карл нервничает...
- Ведь ты не хочешь сказать, что профессор пробрался на борт? – спросил Нок. – Видишь, уже взлетаем, десять минут – и мы дома.
- Дядю арестовали?
Нок кивнул.
- Во всей этой афере он играл далеко не последнюю роль.
- Значит, ты был прав, - вздохнула Сэм.
- Твой дядя еще тем оборотнем оказался, - подтвердил Бутуз, который так и не снял маску. Так и сидел в ней на полу в обнимку с канистрами.
Нок пожал плечами.
- А куда же теперь я? – Сэм подозрительно уткнулась лицом в коленки.
- Как куда? – возмутился Нок. – Ко мне, естественно... Я из вас с Карлом живой уголок сделаю.
Сэм подняла голову и неожиданно застенчиво улыбнулась, а командир Нока хмыкнул сквозь свою маску.
Вертолет, наконец, оторвался от земли, и Нок бросил взгляд в иллюминатор. Была ночь, но все также ярко светила луна, и усадьба профессора, действительно, расстилалась под ними как на ладони. 
- Садись! – вдруг заорал Нок пилоту. - Или резко уходи вправо!
Пилот удивленно оглянулся на него, а потом посмотрел в иллюминатор и заматерился.
Приземистый дом профессора вдруг в самом буквальном смысле поднялся на дыбы, потом неожиданно развалился на части – сначала треснула крыша и черепицей медленно сползла на землю. Потом разломились и сами толстые стены и тоже крошкой рассыпались по поляне. А из нутра этого дома в мертвом свете Луны возникло нечто, сначала несколько студнеобразное, а потом по мере того как резко увеличивалось в размерах и отдаленно напоминало голую человекоподобную фигуру, начало быстро терять остатки человеческих очертаний и из студнеобразной формы переходило в газообразную. Вдруг из последних сил это «нечто» резко выбросило в сторону вертолета что-то отдаленно напоминающее человеческую конечность. А, может быть, и не человеческую. Нок мог бы поклясться, что лопасти винта легко смогли бы разрубить и, скорее всего, разрубили бы эту «конечность» на мелкие фрагменты, если бы она представляла из себя физическую субстанцию. Это, как потом выяснилось, показалось и пилоту, и он, спасая положение, повернул машину еще больше вправо и, в конце концов, зацепился винтом за высокую сосну. Но они с Ноком ошиблись: вертолетные винты прошли сквозь этот фантом без всякого вреда ни для него, ни для вертолета. Но было уже поздно. На какое-то мгновение вертолет завис в воздухе, а потом как-то медленно свалился на землю и загорелся.
Высота была небольшой, метров десять, но при ударе о землю Нок повредил ногу и, когда, скрипя зубами, выволакивал из вертолетной двери бесчувственную Сэм, звал испуганного Карла, увидел, как через трещину в кабине Тэд с Крисом, по-русски матерясь, вытаскивают его бутуза-командира Василия Николаевича, а потом и пилота. Остальные два человека из их такого неудавшегося экипажа со стонами выбрались сами.
Когда они отползли на приличное расстояние от горящей машины, та, наконец, взорвалась.
- Хоть в этом повезло, - пробурчал Крис.
- Кому-то, может, и повезло - простонал Василий Николаевич, вытирая, снятой, наконец-то, маской окровавленное лицо. – Что же касается меня, то мне повезло не очень... Можно даже сказать, совсем не повезло... Николай, где канистры?! – вдруг заорал он, но осекся, сплевывая кровь.
- Горят, - проинформировал Нок, кивая на вертолет.
Василий Николаевич выругался.
- Канистры нужно было спасать, а не меня и эту... – он кивнул в сторону Сэм.
Нок встал и, хромая, сделал несколько шагов в его сторону, но ему наперерез двинулся Крис и, проходя мимо, шепнул:
- Подумай о своем будущем, старлей...
Крис прошествовал в кусты, а Нок подумал-подумал и сделал еще один шаг в сторону притихшего командира. Он уже знал, что в этом направлении будущего у него нет, в разведку дорога ему закрыта навсегда, да и не пошел бы он снова с этим ублюдком в разведку. Поэтому... Но тут, постанывая, с земли поднялся Тэд и  тоже возник на его пути. Тэд ничего не сказал, просто внимательно посмотрел на Нока, а потом, так же, постанывая, примостился рядом с его командиром.
И Нок больше в упор не обращал внимания на коренастого бутуза Василия Николаевича, своего  командира. Уже бывшего «деда», это Нок решил для себя окончательно.
Они лежали в ожидании вызванного по рации борта, и вдруг Василий Николаевич куда-то в пустоту спросил:
- Ну, ладно, объясните мне, что это было? Я же своими глазами все видел... Что, какая-то неизвестная мне взрывчатка?
Нок молча курил, поглаживая Сэм по плечу, а кота, устроившегося у нее на животе, за ухом.
- Ну, Николай? – настаивал любознательный командир. – Чего молчишь?
Нок, не спеша, опустил Сэм на землю, потрепал возмутившегося  Карла за ухо, так же, не спеша, поднялся и, молча переступив через бутуза, пошел прогуляться.
Он слышал, как Тэд терпеливо пояснял:
- Селезнев, скорее всего, блуждая по своему паласу, набрел на вторую лужу, вылившуюся из другой пробирки, из той, с красной пробкой, где было так называемое противоядие. Ну, и, наверное, забуксовал в ней, как в болоте, нахлебался и наглотался этого пойла – то ли случайно, то ли от безысходности... Результат – налицо. Он просто дематериализовался, увеличился до таких размеров, что рассыпался на молекулы, а, может, и на атомы. Причем – окончательно и бесповоротно.
- Пойло жалко, - вздохнул Василий Николаевич. – Многое теперь объяснять придется...
- Да, многое-с, - согласился цээрушник.

Через две недели их с Сэм выписали из местной больницы – Нока, все еще прихрамывающего на раненную ногу, и Сэм, с остаточными явлениями после «небольшого» сотрясения мозга. Но все ее эти «остаточные явления» быстро прошли, едва они переступили порог его квартиры.
Сэм бегло, но со знанием дела, что Нок, как разведчик, не смог не оценить, деловито осмотрела все углы и, только после этого, явно успокоившись, направилась в ванную. И, когда появилась оттуда мокрая и в его старой рубашке, надетой вместо халата, первое, что он сделал, - крепко обнял ее и совсем не по-братски поцеловал...
Еще через неделю его и Сэм вызвали на беседу в местное отделение ФСБ. Каждого по отдельности и всего на одну беседу. Но не местные, а столичные эфэсбэшники «беседовали» с ними. Беседовали долго и тоже со знанием дела. Нок это оценил, да и сам, между прочим, сумел выудить у эфэсбэшников, что Крис с Тэдом уже в столице и с ними тоже «беседуют» не менее грамотные люди. Операция, оказывается, проводилась общими усилиями нескольких спецслужб, и Криса с Тэдом, как иностранных агентов, но сотрудников, вскоре собираются отпустить на все четыре стороны. Нок про свои приключения рассказал почти все, как и почти полностью передал свои беседы с профессором Селезневым. Они с Сэм не сговаривались, но, как потом выяснилось, она поступила точно также. И утаили они практически одни и те же моменты – свое якобы аристократическое происхождение и возможное наличие денег на банковских счетах.
- Понимаешь, про наши британские корни они, наверняка, знают, и, если не спросили, если ждали, что я сам начну про это рассказывать, они очень ошиблись, - пояснил свое молчание Нок, когда они лежали в постели. – Я не пацан, чтобы меня втемную использовать, проверять, испытывать на честность. Свою честность я уже доказал всей своей прежней службой, по которой они или им подобные мне, кстати, в свое время мешали нормально продвигаться.
Про его корни «они», действительно, знали. Это подтвердилось, когда через пару дней Нока пригласили в районное управление полиции, где вместе с новым начальником  управления его ждал высокий жилистый мужик в костюме.
Они представились друг другу, причем Сергей Иванович, как назвался жилистый, счел нужным заметить:
- Василий, ваш прежний командир, пошел на повышение...
Нок только плечами пожал, и явно разочарованный Сергей Иванович продолжил:
- Перед отъездом он познакомил меня с вашим делом и попросил похлопотать о восстановлении в «Кондоре»...
- Спасибо, но я решил не возвращаться, - бросил Нок еще больше удивившемуся новому командиру отряда.
- Да? – спросил он. – И когда же вы успели принять такое решение?
В вопросе скрывался явный намек на возможную перевербовку. Такое тупое предположение было недопустимо даже для лейтенанта, и Нок откровенно рассмеялся Сергею Ивановичу в лицо:
- Успокойтесь, уже давно...
- Да? – Сергей Иванович продолжал удивляться все больше и больше. – Тогда зачем же вы помогали нам?
- Странный вопрос, - Нок позволил себе немного порассуждать, чем еще больше убедил своего несостоявшегося командира в своем окончательном решении в отряд не возвращаться. – Есть, знаете ли, такие понятия, как «порядочность», «обязанность», «честность»... А, впрочем, я вам и не помогал...
- Да? – командир отряда уже сам устал удивляться, и просто по профессиональному насторожился. – А кому же?
- Эльфам, эльфам, - успокоил его Нок. – Среди них, эльфов, в прошлом было много моих приятелей.
Сергей Иванович с явным облегчением вздохнул.
- Не хотелось бы вас долго задерживать... У меня, собственно говоря, была только одна миссия, неприятная миссия – сообщить вам, что в вашей просьбе вернуться в отряд вам отказали.
- Причины? – равнодушно, для проформы поинтересовался Нок.
- Причины вы отлично знаете, - командир отряда закурил. – С самого начала вы скрыли свое происхождение, совершили ряд досадных промахов по службе, допустили ошибку при выполнении последнего задания... Даже две, - поправился он. – Не сумели сохранить жизнь профессору и не уберегли... жидкость... А, может, и больше ошибок допустили, - и он в упор посмотрел на Нока. – Вот, исходя из всего этого, вам и решили отказать. Хотя, знаете ли, на мой взгляд, с вами поступили довольно гуманно – вам назначили солидную пенсию, не королевскую, конечно, но теперь в свои геологические походы можете не ходить.
- Ну, во-первых, - Нок тоже закурил. Закурил без приглашения, что, в принципе, было непозволительным хамством. Даже для старлея, даже, если командир считался «дедом». – О своей легендарной генеалогии я понятия не имел до встречи с Селезневым, да и сейчас очень смутно верю в этот бред...
- И напрасно, - перебил его Сергей Иванович. – Селезнев вам тогда правду сказал. Поэтому не стоит приводить остальных доводов. Ну, представьте себе, - наследник хоть и мифического, но престола, причем, престола одного из западных государств, служит офицером в элитном подразделении ФСБ, и теперь весь мир об этом знает... Я понимаю, что Шотландия не суверенное государство, но все же... И даже – не все же, а тем более... Согласитесь, ведь это абсурд?
- Некоему Лермонтову, если помните, который тоже был не из шотландских пастухов, это не помешало, если не сделать офицерскую карьеру, то, по крайней мере, служить в одной из горячих точек того времени – все на том же Кавказе. И не из-за иностранного происхождения, а совсем по другим причинам. О Брюссе, одном из сподвижников императора Петра, я просто молчу...
- Это было совсем другое время, совсем другие технические возможности, - командир «Кондора», растерявшись, на какое-то мгновение позволил втянуть себя в дискуссию. Но глухо хмыкнул новый начальник полиции, потянулся за пачкой сигарет, и Сергей Иванович взял себя в руки.
- Клянусь, вашей гражданской жизни ваше происхождение не помешает, но... Вы же меня понимаете?
Нок, сознавая всю абсурдность ситуации, своего несостоявшегося командира понимал. Поэтому просто поблагодарил начальство за «солидную пенсию» и, не вдаваясь в условности воинского этикета, по цивильному откланялся и ушел.
Домой он не спешил. Погуляв по берегу речушки, понаблюдав за прохожими на улице и не заметив ничего подозрительного, заглянул в «Сбербанк».
«Про контракт они не знают. Компьютер – уничтожен «взрывом» Селезнева... Если бы знали, хоть намекнули бы, - думал он в ожидании старшего менеджера. – Про некие деньги, может, и знают – на такое, что пережили эти люди, из идейных соображений идут только идиоты. И, поскольку люди, скорее всего, уже «говорят», то всем интересующимся уже и сумма «типового» контракта известна. Но, поскольку твой личный контракт уничтожен все тем же «взрывом», про реальную сумму они, скорее всего, тоже не знают, поэтому... Ну, зашел снять деньги со счета, на который эта самая «солидная пенсия» от «Кондора» должна бы уже и поступить – наличие своего банковского счета я и не скрывал, поскольку хранить деньги, заработанные в экспедициях, удобнее всего именно в «Сбербанке». Наличие еще одного счета... ну, наши банки все-таки научились хранить тайну вкладов... Что-то еще командир намекнул на счет королевской пенсии... Ну, да ладно. Она, конечно, не хранится в «Сбербанке»
Появился клерк, и Нок настоял, чтобы они из общего зала уединились в отдельном кабинете. Клерк с явной настороженностью посмотрел на джинсы и свитер Нока и, нехотя, согласился.
- Меня интересует наличие денег на моем счете номер... – и Нок, протянув паспорт, назвал довольно длинный набор цифр.
Клерк напрягся.
- Я знаю, счет серьезный, - подобрел он, рассматривая паспорт. – Одиннадцать миллионов рублей... Плюс ваши прежние сбережения, которые по сравнению с  последним поступлением выглядят... выглядят довольно скромно. Сделка, видать, была знатной. Хотите снять какую-то сумму? Выписать чековую книжку?
- Да, хочу немного округлить вклад. Миллион наличными, остальные – перевести в Лондонский Банк, разумеется, в фунтах стерлингов. Собираюсь приобрести недвижимость в Англии, - он подмигнул опять поскучневшему менеджеру.
- Перевод я вам сделаю, хотя и не без сожаления, а вот наличные... – клерк замялся.
- Наскреби, дорогой, - Нок достал сигарету. – Я понимаю, это сложно, но подожду. И не обижай пенсионеров, выдай все пенсии, а потом ко мне. Я буду благодарен...
Через время, вернувшись с небольшим кейсом и получив причитающуюся  ему «благодарность», старший менеджер расшаркался в любезностях:
- Всегда к вашим услугам, - и смущенно добавил: - Сэр...
- Лучше бы ты сказал «услугам-с», - огорчился Нок и пояснил: – Мы тут с приятелем как-то на досуге выяснили, что это русское «с» как раз и заменяет английское слово, практически ставшее в английском языке паразитом, - «сэр».
- Да что вы говорите? – удивился клерк.
- Но это маленькое «с» звучит более по-русски. А мы же в России... - добавил Нок.  – Да, приятель, меня еще интересует счет номер... – и он назвал номер счета Сэм. – Интересует просто так – хочу проверить, сколько она потратила без меня, и существует ли он, этот счет, вообще.
- Но, сэр-с... – клерк явно растерялся.
- Или «сэр», или «с», - рассердился Нок. - Меня просто интересует его наличие, - успокоил он клерка. – Вы же знаете женщин?
- О! – Клерк неожиданно сладострастно закатил глаза.
«Нужно быстрее переводить деньги, - подумал Нок, глядя в эти глаза с желтоватыми белками. - Или сопьется, или сядет...»
Получив, в конце концов, за отдельную «благодарность» и подтверждение о наличии счета Сэм, и о его немедленном переводе в Англию – нет, ни в коем случае, никакого криминала – он отправился домой.
Небрежно бросив кейс с деньгами на кровать и бережно прислонив к косяку кухонной двери пакет с продовольствием, он обнял Сэм и прошептал ей в ухо:
- Гуляем, мы – богаты...
Та его слова поняла не сразу, и ему несколько раз пришлось объяснять ей, о чем идет речь.
- Значит, селезневские деньги существуют? – наконец спросила она.
- Еще и какие... Хотя... Ну, ладно, на первое время хватит. А там возьмешь меня в управляющие своим имением, будешь исправно платить, и заживем мы с тобой в твоем Девоншире... Что, возьмешь в управляющие? – и он серьезно посмотрел на нее.
- Ты же в разведку собрался, - усмехнулась Сэм.
- Видишь ли, не берут в местную разведку потомственных герцогов, теоретических наследников давно не существующего престола... А там, в своем Девоншире будешь перед соседками хвастаться – мол, в управляющих у меня сам наследник шотландского трона. Как это будет раздражать и одновременно тешить самолюбие английских леди! Это покруче, чем эльфа в спальне держать... Ну, так что – берешь?
- Дурак, зачем спрашиваешь такие глупости?

Еще через пару недель, выполнив все положенные формальности с уже состоявшимся переводом денег, Сэм засобиралась в столицу – перед поездкой в Англию уладить последние проблемы. Обещала по приезду позвонить, но не позвонила, а на его звонки не отвечала. Он поскучал еще месяц, а потом плюнул и засобирался в экспедицию.
«Ну, нашелся еще один кандидат на должность управляющего... А, может, уже давно таковой имелся», - решил он.
Когда уже и трудовое соглашение с геологической партией на полгода было на руках, вместе с билетами на поезд, когда он и отвальный вечер для соседей устроил, Нока вдруг рано утром разбудил телефонный звонок.
Незнакомый женский голос сухо поинтересовался, тот ли он Николай Степанович? Он подтвердил, что его, и, правда, так зовут, и резонно поинтересовался, в чем собственно дело?
- Я даже не знаю, - женский голос сменил сухой оттенок на смущенный. – У нас на почте уже неделю лежит письмо со странным адресом... Город наш, но – и все. А дальше – дальше какая-то чушь: «улица над рекой, двухэтажный дом, по-моему, пятый от поворота, первый подъезд, второй этаж, квартира – слева. Николаю Степановичу». Это я цитирую, то есть читаю, - пояснила она. – А в скобках приписано «Ноку». Это «Нок» на фамилию не похоже, хотя разное случается, и мы проверили через паспортный стол. Фамилии такой там точно, нет. Мы сразу по этому адресу не пошли, думали, сумасшедший какой пишет, а потом подумали – а вдруг... Вот нашли, где эта улица, где этот дом. В квартире, действительно, живет Николай Степанович…  Но на всякий случай мы решили позвонить...
- А обратный адрес? – Нок напрягся.
- Что из Франции, мы поняли, но дальше – ничего не разобрать. Если оно вам, вы и выясняйте.
Через пятнадцать минут он все выяснил. Письмо было от Сэм.
Во первых строках своего письма она каялась во многих грехах. Что сначала решила устроить ему небольшой сюрприз и в конце концов доказать свою самостоятельность – ну, конечно, прежде всего, себе самой... Что, опубликовав в одном из  журналов свою статью – которая оказалась сенсацией – получила за нее кучу денег... Что на эти деньги собралась слетать в Англию, просто одним глазом взглянуть на имение и решить – стоит ли с ним связываться, и – полетела... Что в дороге у нее украли мобильник. Она, конечно, купила новый, но номер-то Нока не помнила... Что, прилетев, первым делом пошла в «Таймс» и там, показав русский вариант статьи, пообещала сделать еще круче... Что, опубликовав этот новый вариант статьи с некоторыми подробностями на западный лад, не вошедшими в русскую версию, получила еще больший гонорар и предложение на работу... Что сейчас она активно занимается поиском выживших «русских монстров» и их депортацией... Что новые коллеги, в конце концов, помогли ей найти это дурацкое имение, которое оказалось, действительно, ее имением, и она уже в течение недели является его собственницей... Что оно, это имение, в таком состоянии, что без мужской руки с ним просто не справиться... Что деньги, как ее, так и его, добрались до Лондонского Банка в целости и сохранности... Что сейчас она во Франции – пишет очерк о жизни русской эмиграции, но через неделю будет уже «дома», то есть в своем имении... Что просит прощения за дурацкий адрес, ведь, где находится дом Нока,  она помнила только зрительно... Поэтому и передает это идиотское письмо в Россию с оказией – в России ее, может быть, поймут, а вот международная почта письмо с таким адресом вряд ли пропустит. Что в редакции появлялся Крис и передавал привет от Тэда... Что предложение Нока она ни на минуту не забывала и готова видеть его рядом с собой в любой роли – в роли садовника, управляющего, мужа, шотландского короля – кого угодно, лишь бы быть вместе... И что она, как ей кажется, немного беременна, как сказал врач – восемь недель...
Нок посидел-посидел, вспомнил про свою английскую пенсию «за молчание», выпил коньяку и пошел в центр города –  оформлять визы и все прочие необходимые документы – для себя и  для Карла, точнее – уже не Карла, а Чарльза...