(обновленный для микроконкурса вКонтакте древний текст, воскрешенный и переработанный в полный кэроллобразный абсурд)
Это произошло, когда брумберы свиристели со всех ног. Стадо радостно подхихикивающих хрюкотавров загонялось за ними, упорно и неэвклидно ужимая расстояние до начала координат. Визг, писк и радостное хрюканье рвали на основы пронизанную афродимиазмами ночную тьму.
Швиряка с окукой окинул оком окаянную биомассу. Сыто крякнул, почесывая правдоногу и расклечился на две разнобытных сущности. Апормыш, преданно смотревший в глаза индивидуальному Швиряке, нетерпеливо закуклился. Хозяин презрительно глянул ему в глаза, присвоил словарное определение чучела горохового, и арифметически пи-нул левой ногой. От неожиданности сломался зуб, но, лишь качнувшись земли, произвел в уме короткие ножки и засеменил все вплоть до корней разветвленного сезопа. Там кальциевое образование деловито закопалось в землю и произвольно окуклилось.
Зуммики, методично оглашавшие темноту совершенно непростойкими оп-лями, резко прихихихли. Когда Швиряка давал Апормышу в зуб, подразумевалось, что грядут Перемены. И они пригрели.
Старлетшая Перемена обольнительно YX-мыльнулась Швиряке. Тот, не представляясь долгу, перерезко обольнил ее от вет. Обезвеченная Перемена, стадно прикрывая срам, глядевший из-под одежды, запятилась и оброкла за спинами тех, кто захорточно потупился. Срам, верный природе, вякнул из-под одежды Перемены расклеченную скабрезность, но от шлепка хозяйки обиженно запух.
Апормыш гаркнул и согнул курс на резвящееся стадо хрюкотавров. Вычленив по дороге чей-то хвост, г-чучело приложило к нему дентально-трансцедентное усилие и поросительно оглянулось на хозяина. Тот велокопушно зюзюкнул.
Сверху заспиралил свет. И было света так спирально, что он быстро окрутил окрестности и стал по колено. Несколько не успевших вытянуться на стойке Смирнова хрюкотавров показались затопленными и несчастно захлебнулись.
Бужотеры, в те часы пошло посмыркивавшие из кустистых зарослей бровей, захорточно переглянулись и, хитро позюзюкивая друг другу, приложили пальцы к губам. Пальцы, как следовало ожидать, приросли. Самый молодой бужотер, ибо ему положено, уныло пошл. И за лобзиком.
Швиряка с хрустом развячил плечи, придал им форму баграстых шаров, и подвязно миновал остолопеневших Перемен. Пригрубив к Апормышу, он акаремически увторил кинодентец, но зуб вторично вылетать не стал. «Время не дышло!», вывел теорему Апормыш, а Швиряка перерезко ухватил и протуплировал его мысли. «Зузанна!», врекнул он и воздел небу громопласт. Брумберы потупились ядреной ветошью и прибомасно олобились в немом поконе. «Гы!», неприятно охмылился Швиряка. Услужливый Апормыш подхалимски подгыкал туплетом.
«Пора идти!», ненормально разразился Швиряка, и бобрюхал в Далека. Апормыш, шестерящий у ног, показал всем хвост, непридрал его, и пустился за хозяином в Припрыжку. Постал, воздрягнул, и бобрюхал как надо – в Далека.
Придремавший зуб неожиданно лямкнул и развячился. Видимо, приснился слишком обольнительный сон. Перерезко одрышлив, кальциевое образование швиркнуло и пустило корни. Переплетсясь с оными сезопа, корни дали в рост, и прибомасно из окуклившегося зуба высвиристело среднего роста дерево. Миг – и оно заспиралило в остолпенном, большом и светлом воздухе.
«Прибомасно новые Апормыши проклюнутся…», почему-то тоскливо запух оглянувшийся Швиряка. Две фигуры великопушно удалялись в Далека…