Я не помню, когда впервые её встретил...Кажется, я знал её с самого своего рождения. И порою мне кажется, что не мать меня согревала и кормила, а Она, что по своему происхождению походит мне скорее на дочь, нежели на родительницу. Это я все о Музе. Мудреное слово. Кажется, родом от "Музыки", я точно не помню.
Отчётливо осознавать её я начал ещё в далёком детстве, когда часами мог сидеть в нашем саду и разговаривать с "самим собой", как считала милая моя матушка. Кстати, мать моя не уделяла мне особо пристального внимания, ибо я был ребёнком спокойным и всегда был занят чем-нибудь. Помнится, как дразнился я с Музой, сочиняя забавные песенки... Я мычал и мяукал, изображал из себя храброго рыцаря и прекрасную деву, что находится в беде. К матери тогда пришла соседка. Заслышав перемены моего голоса, она тут же заглянула ко мне в комнату, восторженно глядя мне в глаза. Не оценил я её восторга, а Муза расхохоталась. Хохотала ещё долго, отбив у меня всякое желание забавляться с собственным голосом.
После данного "происшествия", мать ещё долго припоминала мне, что соседка была шокирована многообразием издаваемых мною звуков. А я лишь улыбался, закидывая данное воспоминание в самые дальние углы своего разума...
Несмотря на то, что она держала меня на руках, когда я был ещё младенцем, моя Муза взрослела вместе со мной. Но взрослела она неправильно...неестественно...Ни единой морщины, ни единого изъяна. С каждым годом она становилась все изящнее...прекраснее... Она была подобна розе, что после затяжной зимы начала оживать и распускаться изобилием крупных цветов с яркими лепестками. Совсем недавно качала мою колыбель, а теперь скачет вокруг меня, заставляя меня творить...
У неё были темные-темные волосы, напоминающие дно океана, куда не проникает солнечный свет. А глаза цвета морской пены, всегда были добрыми и сверкали, будто в них попали когда-то осколки самых ярких звёзд...А улыбалась она...Как же она улыбалась...Я мог сочинить сотни стихов, только глядя на то, как улыбается моя Муза...
Она была особенной. От нее постоянно пахло мятой и сладкими апельсинами...Я любил её как мать, а взрослея, влюблялся уже как в подругу...В конечном счёте, влюбился я в неё страстно, как и следует любить женщину... И вот, наши детские песенки превратились в серьёзные произведения, а любовь наша являлась чем-то великолепным...Непонятная для обычных людей, моя самая прекрасная любовь...
Как и всякая девушка, она имела свои увлечения. Она любила прогулки по мосту ранним утром и вечерние походы в лес, который был наполнен многообразием звуков. Практически, ничего отличительного от обычной девицы, только вот не всякая девица напоет тебе в ухо новую мелодию, нашепчет пару строк из будущего стихотворения. В этом вся прелесть Муз...
Моя Муза была привязана к морю. Сильно привязана...Как русалка, извивалась в водных объятиях и смеялась...смеялась задорно, зазывая меня в морскую пучину...А я воды боялся дико. Однако, это к лучшему, ведь я мог наблюдать за тем, как в воде танцует Муза...Как прекрасно танцует Муза.
Я взрослел. Румяные щечки сменились на шершавые от лёгкой щетины щеки, а прогулки затяжные я променял на посиделки за кипой бумаг...Но она продолжала меня любить, продолжала задорно смеяться. Она любила отвлекать меня нежным голосом, что диктовал очередной стих...Она обнимала меня редко...Редкие объятия, которые могли длиться сутками. Она обнимала и нашептывала что-то прекрасное...Музы все такие, дурманящие и опьяняющие, прекрасные и вечно юные...И вовсе не капризные...Ничем не капризнее всякой женщины...Я бы сказал, что Муза покладистее...Без истерик, упреков, жалоб...Муза, что привыкла отдавать, получая от творителя своего благодарность, что ценится выше всего.
Крикнет Муза в редких случаях...Она молча сидит, даже если ты пустишься ночью в буйный мир куртизанок. Даже после этого, Муза твоя нашепчет тебе веселый стишок о жизни проституток и немного посочувствует твоей легкой головной боли.
Однако же, я не пускался в дикие страсти мира реального. Я находился с Музой круглосуточно, как это было и в детстве...
В некотором роде, она была моей дочерью. Ровно столько же, сколько я был ей сыном..
Все чаще моя ненаглядная Муза разгуливала по дому без одежды. Она кротко улыбалась и пристально смотрела в мои глаза...Не было в ее наготе ничего вульгарного или греховного...Лишь изящные изгибы идеального тела, что совсем не пострадало от времени. Мне казалось на тот миг, что Муза моя бессмертна, и я вместе с ней...Любоваться ее телом я мог бесконечно долго...Забывая о всех обязанностях, я днями сидел в кресле и наблюдал за моей милой Музой, что когда-то давно, точно так же...наблюдала за моим сном...
Это было яркой осенью... Ей в комнате стало душно и она распахнула окно, а потом свое платье откинула в сторону и легла на кровать...Ветер гладил ее по всему телу...Ох, какая же глупая ревность! Ревность поэта к ветру! Я тотчас же закрыл окно и накинул на Музу плед... А она, словно зверек, начала извиваться в постели, скидывая с себя плед и жалуясь на ужасную жару. И вот, она вновь распахнула окно и села на край кровати...И опять начала извиваться на простынях, кидая в меня строки и слова...Она неугомонно продолжала творить наши стихи, кидая мне строчки из будующих сонетов...А потом, на миг замолкла и накинула на себя одеяло... Моя странная Муза...Я любил ее резкие всплески...
Минус Музы лишь в том, что не смеешь её хоть на день вытащить в свою плоскость...Я мечтал прикоснуться к ней. Я мечтал испытать то, что испытывают влюблённые. Я мечтал получить это дивное тело Музы, которое изводило меня на протяжении долгих лет...Я восхищенно любовался изгибами, одновременно с этим страстно желая каждый кусочек собственной Музы...Наверное, в девственности Муз и есть из тайная сила...Их невинность...Их вечная невинность и недосягаемость. Именно поэтому в них столько силы. Столько волшебства.
Самые безобидные и восхитительные создания, что сопровождают своего "возлюбленного" до конца...Такие даются не каждому...Такие являются ценными...Не будет на земле таких женщин. Потому что тогда поэты смогут ненароком испортить своё "дитя"...Именно поэтому кто-то с небес, создал Муж в особенном месте, из которого льется радугой музыка и стих...Искусство не может быть подорвано плотскими желаниями...
Однако, кажется мне, что если любовь Музы к человеку своему велика...Бог проявляет милосердие, позволяя Музе стать человеком...Отсюда люди, что становятся Музами для других людей...
Счастлив я, что Муза моя не решилась стать человеком... Все бы смели видеть её и я просто погиб бы от дикой ревности....А так, мы любили...Мы тихо любили, проживая счастливую жизнь . И никто чужой не имел права видеть все великолепие моей милой Музы.
Бывало, что она не желала покинуть постель. Она смиренно наблюдала за моей работой, а потом что-то в ней искрилось. И словно волна, моя Муза начинала кувыркаться и петь...Закутывалась в одеяло и свисала с кровати вниз головой, расправив руки, словно крылья...И начинала безумно говорить, что она чайка...прекрасная чайка...
Иногда, замерзала моя милая. Замерзала и в спешке накидывала себе на плечи мою рубаху...После этого все рубахи в гардеробе пахли мятой и апельсинами. За столь долгое время и сам я пропах этим ароматом...
И меня сумасшедшим считали, ведь не имел я ни жены, ни детей по словам окружающих. А жена была. Вечно молодая жена и куча детей. Дети наши были разбросаны по разным городам...Великие дети, которыми мог я гордиться.
Ах, Муза...
Любила бегать по комнате, задевая порывом ветра мои бумаги...Я не смел на неё злиться. Невозможно быть злым на Музу...
И все-таки, она была мне дочерью. Самой любимой дочерью...
Я не мог уже встать с постели, а она все оставалась такой же молодой...Гладила меня по седым волосам и приговаривала, что все мои морщины вовсе не заметны...А потом глубоко вздохнула и закрыла глаза...И мы с ней не виделись...Муза тихонько растворилась...
Растворяется Муза, оставляя тебя в одиночестве...Не во время исчезает...Не во время...И казалось бы, жизнь идёт дальше, даже если Муза покинула...Только вот как жить, если не слышишь ласкового шепота, звонкого пения...Как одиночество выдержать, если раньше тебя Муза за плечи держала...Ты начинаешь мгновенно увядать...Болезненное расставание...
Не встретилось на пути моём женщины лучше, нежели моя Муза. И не встретится уже никогда, ведь пора стихов и песен прошла... Прошла мимолетно, словно её и не было... Ни Музы. Ни стихов. Ничего.
Так и кончается жизнь поэта/музыканта/художника...
Не от старости или болезни...просто Муза растворяется...Странно и неожиданно исчезает...так же, как и появляется...