***
Едва ли когда-нибудь мне вновь предстоит пройти тот путь в тёмную ночь; одному, с трудом передвигая замёрзшие в валенках ноги, навстречу невидимому горизонту. На километры вокруг простирался прозрачный гладкий лёд, под которым переживало зиму северное море. Сверху же на чистом небе светили звёзды. Чернота космоса между ними была такой же, как непрозрачная бездна воды под ногами. И всё это время меня не покидало ощущение, будто кто-то неотрывно наблюдает за каждым моим шагом.
Тёмная фигура гигантских размеров, по сравнению с которой моя тень казалась маленькой точкой, проплыла подо льдом. По хвосту и вытянутому телу она очень напоминала кита. Лёд треснул, так и не выпустив животное сделать глоток воздуха. Он не хотел тогда наружу, это было лишь приветствием. Глядя как тень становится всё дальше, я из последних сил побежал следом. Не могу объяснить, зачем я это сделал, наверное, чувствовал, что он куда-то приведёт меня. Так и вышло. Незадолго до берега он ушёл обратно на глубину, а моему взору открылись верхушки изб деревни. Совсем не те, что можно встретить на опушках широких лесов, совсем не те, построенные на византийский манер Князевы опочивальни, совсем не такие, какими их описывали зарубежные купцы. Намного древнее, своему происхождению, обязанные самому Сварогу! Там я и решил остаться на ночлег.
-Кого черти несут в такой поздний час?! Убирайся или пожалеешь! – таков был первый и единственный голос, откликнувшийся на мой стук. В других домах даже не зажигали свет, все боялись. Мало кто рискнёт открыть дверь за неделю до Светлого Праздника, когда согласно поверьям нечистые силы выходят из царства тьмы и бродят среди людей.
-Кто ты? Что ты здесь делаешь? Отвечай или убирайся отсюда? – выше на целую голову, с пугающей чёрной бородой, он вытащил из-за спины топор, замахнулся им на меня, как женская нежная рука остановила его.
-Белослав, что же ты делаешь? Опусти оружие! Зачем же сразу так!
-Уйди женщина в сторону, сама знаешь, какая неделя сейчас! Ну чего молчишь, отвечай: как зовут, откуда пришёл? Куда путь держишь?
-В холодную ночь каждого путника, будь то вор или праведник, всех ангел за собой ведёт, помогать им дело благое! Не бойся, мы не обидим тебя, скажи, у тебя есть какое-то имя?
-Может он с рождения слово и не вымолвил? Тебе может ночлег нужен? Моргни глазами, если согласен! – Я не без труда сомкнул веки, сломав осевший на них иней, и сняв со спины сумку, раскрыл её перед хозяевами, чтобы те видели, что у меня нет с собой ничего дурного.
-Посмотри, какой худой. Да валенки совсем затёртые. Сколько дней шёл, взгляда людского не встречал. Давай пустим его переночевать?
-Наказывала мне покойная матушка, чтоб слушал я тебя во всех спорах. Будь по-твоему, жена, пусть заходит. Приготовь ему горячего молока и хлеба, но дочерям на глаза не показывай. завтра я отца Александра приведу, пусть посмотрит.
Хозяин дома, пустивший меня на ночь, был кузнец! Жену его звали Ольга! Несмотря на отцовский наказ, дочки его все повставали с кроватей и принялись подглядывать за мной. Стоило мне оглянуться, то и успевал увидеть, как рядом у стенки мелькала белая пижама. Я, конечно же, не старался их разглядеть, дабы не подкреплять и без того большие сомнения подозрительного кузнеца. Поняв, что говорить я не могу, Ольга и Белослав принялись было разглядывать содержимое моего мешка, дабы выяснить, откуда я такой взялся. Как скрежет льда и нечеловеческий рёв, заставил их вскочить с мест и прильнуть к окнам. Я же ничуть не испугался. Я знал, что это мой ангел в пути попрощался со мной! Кит на секунду вынырнул и вновь скрылся в морской бездне. Перекрестившись и затушив свечи, все отправились спать.
***
«Встать и, не прощаясь, уйти сейчас же» - мучал я себя, лёжа на полу в сенях. В кузницу меня спать не отправили, уж много там вил мечей да топоров хранилось. Если уж кузнец чуть топором не зарубил без всякой причины, чего можно ждать от остальных? И, всё же, усталость и холод той ночи взяли над собой верх. Я остался. И ещё до того как первые лучи солнца забились в дом пожаловал гость.
Надо мной стояли хозяин дома и некто в чёрном одеянии, кого звали отец Александр! Оба внимательно разглядывали меня. Я лежал не подвижно и делал вид, что сплю.
-Беда у нас приключилась народная, Белослав! Знахарь пропал!
-Что значит пропал?
-А то и значит, пришли к нему те, кто захворал, глядь, а дома пусто. Инструменты на месте, вещи на месте, еда на столе ещё с ужина стоит. А его самого, как и не было вовсе!
-Может лечебные травы собирать отправился? Просто не предупредил никого.
-Может и так? А может, как ты в тёмную ночь чужака себе в дом пустил, тот и утащил его за собой! Почём теперь знать!
-В холодную ночь каждого путника, будь то вор или праведник, всех ангел за собой ведёт, помогать им дело благое! Разве не этому ты учишь, отец Александр!
-Так то, оно так! Только странно всё это, новый человек пришёл, а старый пропал. Сложно поверить, что всё это по Божьему промыслу! Надо бы твоего гостя в церковь сводить, да святой водой облить! Убедиться, что злого духа за пазухой не прячет!
-Воля твоя! Ты наш защитник от всех ненастий. Тебе люди верят. Освети и другим объясни, чтоб не обижали чужака. Оказалось, он даже говорить не умеет.
-Сегодня приведёшь его на обедню! А пока пошли знахаря в округе поищем. Не забудь дубины и вилы людям раздать на всякий случай.
Не знаю, что больше повлияло на образы этих людей: постоянная борьба за выживание, девятимесячная зима в году или же то, что все они приходились друг другу близкими родственниками. Так или иначе, жизнь в изоляции заставляла их густую кровь течь по узкому замкнутому кругу. И потому все они были очень похожи друг на друга, словно в детских рисунках, когда нужно найти десять отличий на двух с виду одинаковых картинках. Некоторые особые неудачные копии имели горбы, лишние пальцы, животную шерсть, язвы и прочие уродства, какие в больших городах сторонятся даже слеповатые нищие. Здесь было чуждо такое понятия как красота, ухоженность. Может именно поэтому никто в начале не обращал внимание на моё слишком бледное усеянное шрамами лицо и сшитый чёрными нитками рот!
-Ты ведь на север идёшь! Так ведь? – я качнул головой. После обедни Белослав повёл меня показывать свою мастерскую. – А приходилось ли тебе на своём пути заходить в такой город, как Тула? – я сделал вид, что не знаю, о чём идёт речь.- Там мои предки кузнечному ремеслу обучались. Кузнец самый важный человек на деревне. Без меча сейчас шагу никуда ступить нельзя. Послушай, скоро весна придёт. Лёд тонкий, ходить по нему опасно будет. Давай ты у нас пока останешься. Я здесь один не справляюсь. Учеников нет, внуки не родились, а женщин я сюда никогда не пускаю. Если решишь остаться, я за это буду тебя кормить и поить, а коли хорошую службу сослужишь, и оружие в дорогу скую! Что скажешь? – я стоял неподвижно, не отрывая взгляд от раскаляющегося горна. Огонёк манил, испаряя всю святую воду, так обильно вылитую мне на лоб. Подарок судьбы подумал я, и нити врезались в кожу от широкой улыбки – Молчание твоё мне нравится. Не люблю, когда за работой болтают. Ладно, бери молот подходи к наковальне, сейчас буду учить тебя как грабли затачивать.
***
Вскоре пришёл день Великого Праздника. Это была такая же, как и предыдущая морозная суббота, когда я обнаружил под дверью кузницы корзину с куличом и раскрашенными яйцами. Проходившие люди поздравляли меня с праздником, я радостно махал им в ответ. К тому времени у меня уже были ключи от кузницы, и мне разрешалось находиться в ней столько, сколько вздумается. Народ радостно шёл вслед за отцом Александром, я тоже с радостью присоединился к ним. Это был день, когда я действительно был рад, что не решился покинуть это место! Меня считали своим, и пусть это были всего лишь мгновения, я почувствовал, что наконец-то обретаю новый дом.
***
-Моих кормилиц убили! Горе-то горе! Где мы теперь молоко будем брать!
-Продадим их мясо, а на то, что останется, отправим людей в город, пусть новых телят купят. Взрастим, будет у нас вновь молоко!
-Какой же телёнок в такую даль дойти сможет! О горе нам! Узнать бы, какой мерзавец это сделал! Я бы его самого зарезал! – вопил, что есть силы молочник! Меня увели в отдельную комнату, но я всё равно продолжал слышать жаркие обсуждения! Молочник утром нашёл всех своих коров убитыми. Никакие животные или нечистая сила сделать это не могли, а потому колокол собрал всех мужчин в округе на народное собрание. Меня, же как главного подозреваемого туда не пустили.
-А чего тут гадать, и так всем понятно, это дело рук нового подмастерья! Других чужаков в деревне больше не осталось! Кто если не он это сделал!
-Эй, ты там был в эту ночь, ты видел его лично? Если нет, то сейчас же при всех тебе трёпку устрою, чтоб знал, как на других наговаривать!
-А что, что я! Это всё повитуха! Она видела, как он в этот вечер по дворам шастал!
-Повитуха дальше собственного носа не видит! Как ты можешь этой столетней старухе верить-то! И потом, что с того, что он по дворам шастает. – ночами мне не спалось и я любил бродить по протоптанным дорожкам туда сюда! Знал бы, к чему это приведёт, сидел бы, не выходя на улицу.
-Верить можно только фактам. В ночь, когда он пришёл, пропал знахарь, теперь вот коровы убиты. Раньше таких несчастий не случалось! Неспроста всё это!
-Знахарь и до этого хотела уйти от нас, потому как чужаком был!
-Так что ж нам теперь делать с ним?! Доказательств-то у нас никаких
-Предлагаю пытать калёной иглой, пока во всём не признается!
-Да, у нас, когда нужно и не мой заговорит!
-Если калёной иглой пытать, любой из вас рано или поздно признается. А я уже стар, и чужак - мой единственный помощник. Если так несправедливо заберёте его у меня, не ждите больше ничего! – Хлопнул кулаком по столу кузнец и покинул собрание. Молва зашепталась. Отец Александр заставил всех замолчать и начал читать проповедь о том, как важно быть терпимыми и милосердными в счастливый час. Но проблемы это совсем не решило. Так же легко, как когда-то я стал для всех своим, так же легко меня вновь сделали изгоем. Отныне, все, кто встречались на пути, после народного несчастья сторонились меня. Даже на молитвах люди предпочитали не стоять со мной рядом. Лишь приютившая меня семья продолжала обо мне заботиться, как ни в чём не бывало.
***
-Ты хороший, не слушай, чего о тебе говорят люди. Они глупы и несчастны. Так всегда, как какая беда случается, сразу на пришедших сваливают. От того к нам ни один купец пути и не держит. Знает, если что худое за ним учуют, так накинутся, все одёжи дорогие с него снимут, сторожей до полусмерти палками забьют, а товары себе по домам растащат, кто что успеет. Никто кроме отца Александра здесь не выезжал из деревни. Боятся, во-первых ехать далеко. Во-вторых, он рассказывает, в городах люди с истинного пути сбиваются, неблагие деяния совершают. Проклятое это место! Только тот, у кого вера сильная устоять может. От того один отец Александр и ездит каждую весну! – Мы лежали рядом, закопавшись глубоко-глубоко в стога сена. Народ в честь последнего дня поста устроил вечером народные гуляния! Под водимые вокруг костров хороводы, под народные песни, под всеобщее веселье мы незаметно убежали и спрятались! Одни! Согревая друг друга лишь своим шёпотом!
-Я не верю слухам, что ты это сделал! Да и отцу Александру тоже не собираюсь верить. Как тут поймёшь, где место свято, а где проклято! Ведь и мы тоже когда-то на всё готовенькое пришли. Повитуха рассказывает, тут до нас тоже жили. Существа, тёмные, страшные, по внешнему обличию чем-то похожие на нас! Жили отдельно, замкнуто, всех убивали, кому в такую даль заходить удавалось. И плохих, и хороших. И колдунов, и праведников. Раз разгневали они нечистую силу, и та пожар им здесь устроила. Существа чтобы спастись в воду забежали, чтоб огонь переждать. Забежать забежали, да выбраться назад не сумели. Море льдом покрылось. И остались они навечно на дне морском, льдом скованные. Смотрят со дна морского, как одинокие путники северные тропы осваивают. И холод потому здесь вечный, чтоб выбраться не смогли. А уже через какое-то время сюда пришли люди жить! Удивительное дело, существа ушли, а дома здесь целые стоять остались. И как такое может быть? – ей только исполнилось шестнадцать, и была она самой старшей и самой красивой дочерью у кузнеца. Она закрыла глаза, ожидая, что я поцелую её. Я коснулся пальцами её губ! Тонких, бледных, тёплых. Не передать, сколько нежности они в себе несли. Она открыла глаза и стыдливо посмотрела на меня, уверенная, что это был её первый настоящий поцелуй.
-А знаешь? Меня ведь замуж хотят выдать. За старшего брата отца Александра, ямщика Матвея! А я не хочу, он такой старый и грубый. Он свою предыдущую жену до смерти забил, ага! От него вечно спиртом разит и табаком. Только и знает что встать, закурить свою трубку, да смотреть в окна, как молодые девушки переодеваются. Мой отец очень хочет подружиться с церковными слугами. И потому согласился меня выдать. Я просила матушку, но она не сумела его отговорить. – из глаз её покатились слёзы. Падая в снег, они превращались в маленькие льдинки грусти. Я собрал их в едино и разглядывал загадочные узоры.
-Ты знаешь, я ведь в знахаря влюблена была! Да только отцу он по нраву не пришёлся. Тоже ведь заезжий был. Попал однажды сюда из-за снежной бури, да так и остался. Он бежать мне предлагал, да я испугалась дом свой бросать. Если бы сейчас предложил, не раздумывая согласилась. Да только где он теперь? – я знал, что случилось с её возлюбленным, но даже если бы мог тогда говорить, всё равно бы не сказал.
-Послушай, я знаю, ты гордый. Ты цену себе знаешь. Ты ведь эти несправедливые упрёки терпеть не станешь! Ты покинуть нас собираешься. Я знаю! Я это чувствую! Прошу не оставляй меня! Я с ямщиком не буду! Если заставят, то убью себя в этот же день. Мне такая жизнь не мила будет – я прижал её к себе крепко-крепко, давая слезам впитаться в рукав. Она была права, как бы мне не хотелось, оставаться здесь я больше не мог. И тем не мене мой путь был длинней, чем сама полярная ночь! И взять её с собой я никак не мог, мы оба знали это….
***
Они вернулись раньше чем я того ожидал. Мешок был собран. Печь полыхала что есть силы. На её теле ещё не было ни трупных пятен ни следов разложения. А ясные голубые глаза всё неотрывно смотрели на меня. Возможно, если бы они не начали выламывать сразу дверь, мне бы удалось избавиться от тела, возможно мне поверили бы, что всё это время я был здесь один и ковал мечи, тем более что за более чем сорок дней у кузнеца я вполне освоил его ремесло. И возможно, пока бы все ринулись искать девушку, мне бы удалось уйти, однако же моему плану не суждено было сбыться. Петли на дверях слетели. Отец Александр и прихожане влетели внутрь и увидели в моём лице само исчадье ада! Когда на столе лежал голый труп молодой девушки, а я раздетый по пояс, собирался скинуть её в это пламя! Меня скрутили и вывели на улицу! Вначале проткнули и подняли на вилы, затем повалили на землю и очень долго били дубинами.
-Бей сатану, бей убийцу! Долой беса с нашей земли, долой!
-Я же тебе верил! А ты….
-А ну ка! Дай я тоже приложусь как следует! Давно так не развлекался!
-За что? Скажи, скажи, за что ты это сделал?
-И знай, бесовское отрепье что боль здесь, лишь малая доля того, что ещё тебя ожидает!
***
Это произошло на следующую ночь. Несмотря на конец апреля, на деревню вновь опустилась постоянная зима. И в густую метель вместе с хлопьями снега на землю неожиданно упали ступа с метлой. Ямщик Матвей, пьяный, едва стоящий на ногах, выронил свою курительную трубку в сугроб. На гладком белом покрове появлялись человеческие следы. Метла же сразу зачищала их. Кто-то невидимый подошёл к нему вплотную. Костлявая рука, возникшая из неоткуда, схватила его за горло и приподняла так, что валенки упали со ступней. Хриплый старушечий голос проговорил: « Где вы тут убиенных храните, изверги людские?». Ямщик начал было крестится и звать на помощь, как рука сильно тряханула его и тот же голос произнёс: «ХАХАХА! Ты это дело брось! Не скажешь, где убиенный, до конца жизни зайцем бегать будешь. Ещё раз, куда вы его положили, отвечай!"- Ямщик кивнул в сторону конюшен. Незваная гостья сняла с себя невидимое покрывало. Матвей хотел было закричать, но тугая нить крепко сшила его губы, и одним швырком он оказался головой вниз в сугробе.
В пустой конюшне рядом стояли два деревянных гроба. В одном из них лежал я или то, что от меня осталось. Незваная гостья огляделась. Кони боязливо прижались к дальнему краю загона и не издавали ни звука. Сквозь узкую щель в крышке я видел до боли знакомый облик ведьмы с растрепанными волосами, крючковатым носом, длинными когтями и несколькими зубами во рту. Старуха принюхалась и без труда определила меня. Щелчком пальцев гвозди вылетели наружу, руки с ногами вернулись туда, где им и полагается быть, а нить, всё это время сковывавшая мои губы расплелась.
-Силы небесные, как же тебя поколотили! Ничего, отведу тебя к лешему, тот тебя подлатает чуток, а то даже мне на тебя смотреть страшно! Ваня, вставай. Нам пора!
-Опять ты, Яга! Сказал же, ни за что я к тебе не вернусь! Оставь меня в покое, возвращайся в лес к своему лешему и прочим чудищам! Я тут жить останусь!
-Ваня, если не пойдёшь со мной, завтра кинут тебя на дно морское. Знай, я в такой мороз за тобой не полезу. Будешь с утопленниками да чудищами до конца веков!
-Да уж лучше с утопленниками, чем с тобой! Сто раз тебе говорил, хочу как человек! Понимаешь как человек, с людьми жить. Бок о бок! Семью, детей растить!
-Метла, а ну ка дайка ему затрещины, чтоб в себя пришёл. – метла перевернула гроб, и я плашмя как лежал, свалился на землю. Но вставать сразу не собирался. – последние мозги себе отморозил, скоро так в зомби превратишься. Какая семья, какие дети?! Ты мертвец, Ваня! Ты умер! Мертвецы с людьми не живут! Ты только смерть и несчастья людям приносишь. Недели здесь не пробыл, сколько бед натворил! Уж я то всё время на своей тарелочке за тобой глядела.
-Врёшь ты всё. Я здесь дальше бы жил, горя не знал. Если бы знахарь в студёную ночь после свидания с дочкой кузнеца на сеновале не уснул, и его волки не утащили. Я бы дальше работать у кузнеца остался, если бы ямщик Матвей молочнику всех коров не поубивал бы за то, что тот своих дочерей за него выдавать отказался!
-Ну а девку, девку молодую ты за что придушил?
-Я спасти её хотел, она бы так и так руки на себя наложила!
-ХАХАХА! Да уж, спас так спас. Посмотри вон, что с тобой сделали! Сколько деревень ты уже обошёл, и везде тебя палками гнали! Повсюду либо ты несчастья приносишь, либо помимо тебя что-то происходит. Думал здесь, если холод и ущербные живут, так за своего сойдёшь! Нет, Ваня, знай, не человек больше ты!
-Эх, злая ты Яга, за что ты со мной так?
-Я злая? ХАХАХА! А что это ты виноватых вдруг ищешь, Ваня? Это ведь не я руки на себя наложила, а ты! Не захотел свой положенный срок на земле прожить, теперь мёртвым отбывать будешь, да ещё под моею властью, как наказание!
-Да лучше б ты меня в детстве в горшке своём сварила и съела, чем мучится так.
-Почём знать, что было лучше. Тебя Алёнушка спасла, сама чуть на ужин ко мне не попала, а ты, как вырос, из-за молодой девки удавку на себя нацепил. Помнишь?
-Помню. Дурак был, что поделаешь. Иван –дурак. Тогда скажи мне хотя бы, сколько мне ещё у тебя в рабстве маяться?
-ХАХАХА! Действительно хочешь это знать?! Сейчас я тебе посчитаю – Яга щёлкнула пальцами, и в руках у неё появился счёт. Передвигая фишки, она умножала, прибавляла, откладывала себе что-то на ум. Наконец, покачав головой, произнесла, - так, если приблизительно, то ты у меня на веки веков.
-Это очень много?
-Для искупления хватит, ну садись в ступу, полетели. Избушка с осени нечищеная, забор с черепами покосился. Гуси-лебеди не кормлены. Много тебе работы предстоит, скучать не придётся.
Вновь накинув невидимое одеяние, мы взлетели наверх к чёрной бездне ночи. Я было начал жалеть, что так и не попрощался с Ольгой; так мила она была ко мне всё это время. Если бы знала, от каких неземных мучений спас я её дочь, не стала бы так проклинать меня. Впрочем, было поздно, и просить Ягу понапрасну я не стал. Как только мы улетели достаточно далеко от деревни, моя повелительница, ведьма, владычица магией и потусторонними силами, произнесла своё заклинание! Тот час же подземный огонь из самых глубоких недр земного ада поднялся испепеляющим столбом над деревней. Я отвернулся и старалась не слышать и не видеть, того что творилось за моей спиной. Постепенно огонь вдали начал угасать. И лишь гигантская тень кита под прозрачным льдом всё ещё продолжала следовать за нами!
-Скажи Яга, а это правда, что в той деревне до людей ещё кто-то жил?
-Ты спрашиваешь про существ, убежавших от карающего огня в море, и заточённых на дне в лёд? Это истинная правда, но это уже совсем другая сказка…..