Булковый Дух
http://www.proza.ru/2011/08/09/947
Булковый Дух жил за печкой. За старым чугунком, между покосившейся печной трубой и закопченой стенкой. Там было тихо и спокойно, даже пауки не заглядывали в полумрак, предпочитая плести свои кружева поближе к солнышку.
У Булкового Духа была соломенного цвета борода, покрывавшая почти все морщинистое лицо, заросшее чуть ли не до самых бровей, кустиками выглядывающих из под прямой челки.
Одет он был в холщовые порты и русскую рубаху, перепоясанную куском веревки от мордуши, которая хранилась там же - на припечке. На ногах у него были стоптанные ветхие лапти, и не развалились они до сих пор только потому, что Дух редко спускался с печки.
Обычно он спал, укрывшись куском мешковины, слушая вполуха отдаленные раскаты грома, жужжание бьющейся о мутное стекло пчелы, случайно залетевшей в летнюю кухню, или вечернюю перекличку лесных птиц. Однако иногда в кухне начиналась негромкая возня, тянуло дымком, и спину потихоньку начинало припекать от нагревающихся кирпичей. Тогда Булковый Дух потягивался, выставив кверху спутанную бороду, довольно растирал поясницу и прислушивался - не померещилось ли? Но огонь в печи гудел ровно, дым тянулся к потолку вдоль несправлявшейся с ним древней трубы, и сизо-серой рекой утекал через дверную щель.
Печка пыхтела, накаляясь, копя жар и силу. Дух гладил бороду, глядя в черный потолок и поджидал, пока догорит последнее полено.
Наконец, пышущие жаром угли выгребались из широкого устья, оставив мерцающие по углам россыпи маленьких алых угольков, и наступал самый главный момент. Большие чугунные сковороды отправлялись в раскаленное нутро, задвигались кочергой одна за другую, гремела жестяная заслонка и хлопала входная дверь.
Теперь наступала очередь Булкового Духа. Старичок проворно соскакивал с печи, отодвигал заслонку, и нырял, не боясь жара, в темноту, где шипело, кряхтело и вздыхало поднимающееся тесто.
Булковый Дух проверял, не слишком ли близко к раскаленной стенке стоит сковорода, водворял на место сдобу, норовившую выпрыгнуть из формы, румянил верхушки булочек и кренделей, и следил, чтобы края у ватрушек были хрустящими и поджаристыми.
Иногда Булковый Дух вредничал. Случалось это, если в печку клали сырые или слишком смолистые дрова. Печка кашляла, давилась дымом, а кухню заволакивало едким сизым туманом, который валил на улицу из всех щелей. Рассерженный Дух гремел сковородками, чихая в темноте, мазал верхушки булок копотью и подкидывал стреляющие угольки под края жестяных форм, чтобы сдоба пересохла и подгорела.
Но это происходило очень редко. Печку старались кормить отборными сухими дровами - березой, ясенем, кедром. Аккуратные, ровные, как спички, тонкие дрова исчезали в горячем нутре, и кирпичи набирали доброе тепло, готовясь укутать в него нежное воздушное тесто.
Людей Булковый Дух сторонился и на глаза им не показывался. Еще, чего доброго, сдадут в музей, и будет он там сидеть в каком-нибудь стеклянном ящике между выцветшими игрушками и лошадиной уздечкой. "Нет уж, нам такого счастья не надобно", - думал Дух и прятался за трубой от посторонних глаз. Самих людей он толком тоже не вдел. В темноте печи изредка показывались руки, ловко орудующие кочергой, передвигавшей сковородки и кастрюли. Руки были темные, загорелые, с множеством морщин. Но делали дело исправно, и Духу скучать не приходилось.
Потом как-то вдруг работы стало заметно меньше. Печкой пользовались все реже, только по праздникам. Дух глядел в черный от копоти потолок и все ждал, не заскрипит ли дверь и не загремит ли заслонка.
Дверь периодически скрипела, но все как-то не по делу - то в кухню занесли бачки из-под меда, то взялись чистить старые рамки и соскребать с них остатки воска, то кинули в угол связки старых газет. Заслонкой никто не гремел. И темные руки с морщинками больше не появлялись.
Наступила зима. Кухня промерзла насквозь, через заледеневшие окна почти не пробивался свет. Под полом копошилась мышь, пересчитывая запасы зерен и прикидывая, хватит ли их до тепла.
Булковый Дух пытался не думать о грустном. Ему хотелось поскорее переждать зиму, а там будет солнышко, будут люди, и снова придут к печке за угощением. Дух засыпал, снова просыпался, выглядывал из-за трубы, но в тусклых стеклах все так же стыла холодная зима, казавшаяся бесконечной.
Наконец, спустя целую вечность, наступили теплые деньки! Булковый Дух обрадованно гладил бороду, слушая весенний перезвон птиц и голоса во дворе, но вот к печке все равно почему-то никто не подходил. Дни сменялись ночами, яркое лето промелькнуло, как бабочка и исчезло где-то вдали, в синих сопках. Начались дожди.
Провисший потолок тихонько сыпался под шепот капель - доски прогнили как раз в том месте, где в крыше была дырка. Паук скатал свою паутину и забился в угол. Печка спала, укрытая пылью и забвением, лишь изредка потрескивал отвалившийся кусочек старой известки. Расстроенный Дух лежал лицом к стене, чувствуя спиной круглый бок чугунка, и тоскливо думал о том, что его время, наверное, прошло. И что главное его предназначение - быть полезным людям и делать ту работу, с которой никто другой не справится - теперь уже никому и не нужно. Кости ломило от сырости и холода, Булковый Дух кряхтел, растирая свободной рукой поясницу и чувствовал, как глаза чем-то щиплет...
***
- Осторожно, не ударься головой, - сказала девушка. Парень пригнулся и посмотрел наверх. Доски потолка провисали, открывая здоровенную дырку, из которой сыпался мусор вперемешку с землей. При его высоком росте парню было не распрямиться в летней кухне. Девушка подошла к печке и погладила ее рукой. Печка вздрогнула во сне. Парень присел на корточки, вытащил ржавую жестяную заслонку и посмотрел в темноту.
- Ну-ка, подай мне веник, - попросил он.
Чиркнувшая спичка озарила кирпичный свод, полукруглый, как в старинной башне. По углам лежал пепел, смешавшийся с пылью.
- Ты иди пока, ставь тесто, а я тут немножко приберусь, - сказал он, засучив рукав рубахи, и принялся выметать топку.
Закончив, он выгреб мусор вместе с насыпавшейся с потолка землей, и вышел на свежий воздух. Выдернув несколько хороших сухих поленьев, он уселся возле поленницы и начал аккуратно колоть их на небольшие щепки - их нужно было наколоть целую кучу, и притом самых лучших. Бабушка всегда говорила, что на плохих дровах булок не испечешь.
- Все, тесто я поставила, - сказала девушка, гремя умывальником.
- Ну пошли, попробуем, - парень воткнул топор в чурку и собрал в кучу мелкие щепки.
Уложенные аккуратной решеткой палочки занялись от газетного комка и весело затрещали, выбрасывая острые желто-красные язычки пламени. Печку вдруг стало видно всю изнутри, красноватые блики скакали по кирпичам, разгоняя тени.
Булковый Дух сквозь сон, больше похожий на забытье, услышал возню в кухне, но не обратил на нее внимания. Он так устал ждать, что почти разучился верить. И только когда потянуло дымком, он окончательно проснулся и лежал, не смея пошевелиться, слушая колотящееся сердце и ровный негромкий гул, доносившийся из топки.
Но вот кирпичи прогрелись, спину стало припекать, и Дух тихонько зашевелился, стараясь не шуметь. Осторожно выглянув из-за трубы, он увидел человека, который сидел на корточках, держа в руке совок, и сгребал в него угли кочергой. В полумраке лицо его казалось красным.
- Готово, - сказал парень выставляя раскаленное ведро с углями на улицу.
Вдвоем с девушкой они принесли в кухню черные чугунные сковороды, блестевшие от масла, с белыми узорами кренделей, плюшек и рогаликов. Девушка задвинула их одну за другой в горячее нутро печи и поставила заслонку на место.
Булковый Дух зажмурился от счастья. Жизнь вновь обретала смысл. Все вставало на свои места. Он почувствовал знакомую дрожь в руках, и, дождавшись, когда хлопнет дверь, отодвинул заслонку и нырнул в печь. Довольный, смеющийся, он колдовал над булками, ворочая сковороды, и лишь раз притаился в углу, когда девушка пришла проверять выпечку. В устье печи мелькнули ее руки - белые, нежные.
- Не беспокойся, хозяюшка, все будет как надо, - пробормотал Булковый Дух, когда снова стало темно. И начал румянить верхушки булок.
Золотые лучи упали на верхушки деревьев. Солнце медленно катилось за сопку. Начинался вечер - теплый, ласковый. Парень держал девушку за руки, глядел, не отрываясь, в ее серые глаза, и думал о том, что на свете есть вещи, которые настолько важны, настолько нужны людям, что, кажется, без них что-то поломается в природе. Это как звезды на небе, как наступление весны, как ветер и дождь.
И если есть в доме русская печка, то кто-то обязательно должен печь в ней хлеб и булки.
Легко колыхнулись ветки дерева, накрывшего зеленым куполом двор, слабый ветерок донес от кухни запах. Ни с чем несравнимый сладкий запах душистой сдобы, запах, в который хочется зарыться с головой, запах, который можно потрогать и прижаться к нему щекой, закрыв глаза...
- Чувствуешь? - улыбнулся парень.
- Ага, - ответила девушка, - это...Булковый Дух!
И они засмеялись.