Я ненавижу день своей смерти. В то прохладное и одинокое утро мне пришлось пойти в аптеку за таблетками от разболевшейся головы. "Не к добру", - подумалось мне тогда. Кто ж знал, что эта случайная мысль окажется вещей?
Аптека располагалась на соседней улице и, к моему великому счастью, работала круглые сутки. Набравшись смелости, я позвонила в закрытую дверь, ожидая, что скоро выглянет заспанное лицо разбуженного и обиженного на весь мир фармацевта. Через минуту за стеклом появилась молодая особа в белом халате – в глазах девушки не осталось ни капли сна, а белоснежная форма казалась только что выглаженной.
«Они там, как заведенные что ли?»- промелькнуло у меня в голове. Я всегда поражалась выносливости этих людей – по двенадцать часов стоять на ногах, иной раз без права на обед, потом открывать дверь в пять утра и улыбаться во все тридцать два зуба первому встречному. Дикость какая-то.
Спросив шипучий аспирин и небольшую бутылку минеральной воды, я пожелала девушке хорошего окончания рабочей смены и, чтобы больше никто не беспокоил в такое неурочное время.
Брошенная в маленькую бутылку с детской водой таблетка, постепенно растворилась и исчезла, превращаясь в кучу полупрозрачных шипучих пузырьков. Запах, да и вкус у получившего снадобья был не очень приятный, однако, на какие только жертвы не пойдешь ради спасения больной головы.
Ночью я наблюдала из окна за дождем. И, честное слово, хотела накричать на противные капли, так громко стучавшие по стеклу и раздражавшие меня до последней клеточки. Самые бесстыжие в мире существа. Им абсолютно все равно где стучать, где капать и наплевать, если у кого-то болит голова. Будто запрограммированные маленькие жуки сваливались с черной ватной тучи и разносили хаос для тех, кого мучила бессонница.
Шлепая по лужам и допивая тошнотворную жидкость из пол-литровой бутылки, я продумывала, что буду делать в эти выходные. Хотела съездить к родителям на дачу, навестить моих любимых и дотошных старичков. Они, наверное, соскучились по мне и по моим порой несмешным шуткам. Давно не отдыхала в моей любимой, всеми властями забытой, деревушке, наверное, полгода или даже больше. Порядком соскучилась по лесам с березовыми просеками, по глиняным откосам с гнездами ласточек, по тихим прудам и еле заметным в камышах болотам с надоедливыми лягушками. Как же быстро летит время. Казалось, еще вчера бродила по знакомым с детства местам и собирала дикую клубнику, очищая ее от плодоножек и азартно закладывая горстями в рот. Помнится, трехлитровое ведерко собирала часа три, а то и дольше.
Переходя очередной перекресток с мигающим желтым цветом светофором, я увидела черного кота, трусцой бежавшего за мной. Мне всегда было интересно, когда животные сидели около «зебр» и ждали очередного прохожего, чтобы вместе перейти сложный отрезок пути. Использовав меня, как поводыря, и добравшись до противоположной стороны улицы, кот с выцветшей на солнце черно-серой шерстью юркнул в первый попавшийся куст.
«Предатель»,- сразу же сайгаком пронеслась мысль в моей почти успокоившейся голове.
Вдруг я вспомнила своего рыжего увальня, которого не с кем оставить на выходные. Анька не возьмет его снова после случившегося конфуза – перепуганный новой обстановкой и незнакомыми людьми Котофей, написал в зале под креслом и «закопал» свежей газетой, предварительно разодрав ее в клочья посреди комнаты. Подруга с мужем две недели проветривали испорченный ковер, вспоминая незваного усатого гостя, и потом все-таки решили его выбросить, не справившись со специфичными кошачьими ароматами.
«Эх, Котофей, Котофей,- подумала я, постыдив свою дырявую память,- забыла я тебе купить Вискас. Как жаль, что кошачьи мясные пакетики не продают в круглосуточных аптеках».
Несмотря на теплую погоду, в то злосчастное утро я промерзла до костей и шла домой, поеживаясь от бегающих по телу "мурашек". Страх охватывал тело, будто предупреждая о чем-то не очень хорошем, как тогда зимой с упавшей с крыши глыбой льда.
Обычно, я избегала сомнительных мест, не поддаваясь на провокации, везде сующей свой нос, лени, но в то утро, будто неведомая сила заставила меня сократить путь и свернуть в незнакомый переулок с голыми облупленными стенами. Каменные исполины стояли, продуваемые всеми ветрами, и нагоняли страх, скрывая дневной свет, скорее всего, дырявыми крышами.
Зайдя в переулок и пройдя несколько шагов вперед, стараясь не смотреть на стены, давящие своей громадностью, я услышала брань. Подняв взгляд выше металлических лестниц, заметила открытое окно, в котором виднелась тюлевая занавеска, будто разрываемая на ветру.
Кричали двое – мужчина и женщина. Не разобрав слова, я решила подойти ближе, и, как маленькая, спрятавшись под карнизом, начала вслушиваться. Сначала попыталась придумать причину такой бешеной ссоры, но мои сомнения и догадки развеялись после донесенных ветром слов:
- Кобель!- разобрала я в тот момент,- Подонок! Не успела жена выйти за порог, как ты «подстилку» притащил!- визжала женщина, вставляя в конце каждого предложения новые для меня матерные слова.
Хоть головная боль и прошла, но как бы совесть меня не мучила, я светилась от счастья, что плохо не только мне. Так и хотелось сделать ставки – через какой временной промежуток полетят первые шмотки. И вот стартовали мужские "ритузы", парашютом спустившиеся вниз и, заставив меня улыбнуться. Кто в наши дни носит труселя с Мики-Маусом? Дитё-переросток? Потом один за другим полетели носки, рубашки и другой гардероб провинившегося мужа. Все банально и просто.
Я услышала пощечину, за которой последовала минутная пауза, что потом спровоцировала новый всплеск гнева и ненормативной лексики. Когда взбесившаяся жена избавилась от всей одежды неблаговерного мужа, в бой пошло все, что лежало под рукой. На гору пиджаков и мятых рубашек шлепнулся мобильный телефон, за которым последовали различные канцелярские предметы на пару с часами, что разлетелись вдребезги, приземлившись на асфальт.
«Дорогие, наверное, часы,- подумалось мне, хотя на самом деле в этих вещах я не разбиралась. Свои часы, которым больше десяти лет, я купила на барахолке, они давно потеряли былую красоту, что пленила меня когда-то на витрине. – Интересно, до чего может опуститься обиженная и униженная жена?»- все никак я не могла угадать последующие действия, продолжая прятаться под карнизом.
Неожиданно вылетевший в окно ноутбук, застал меня врасплох. Ударившись о перила железной лестницы, что вела на крышу здания, машина отскочила и полетела в мою сторону, словно бумеранг. Инстинктивно отпрыгнув в сторону и пропустив удар «пластмассовой книжки», я неловко запнулась об металлический прут, торчавший из асфальта, и упала на спину, сильно стукнувшись головой.
Последнее, что я помню из того дня – это адскую разламывающуюся боль в затылке, сменяющуюся кромешной тьмой и гробовой тишиной…