Ни забыть не могу ни отречься
С первой встречи влюблен, очарован,
ни забыть не могу, ни отречься.
До сих пор я тобой околдован
и несу это чувство сквозь вечность.
Нет вины моей в том, что расстались,
видно Богу так было угодно.
Мы с тобой лишь полгода встречались,
а затем был отправлен под Гродно.
Я писал тебе письма и слал телеграммы,
а в ответ пару строк и все реже.
Наконец серый бланк, штамп лиловый как рана
« Ты прости, вышла замуж Сережа».
С пор тех далеких стал свет мне не мил,
всё кажется буднично серым.
Скитался по миру, буянил, грубил
и жить помогала любовь лишь и вера.
Но знаю, что даже на смертном одре,
ты мне улыбнешься с иконы.
Всё злато и жемчуг оставлю родне,
себе только лик твой мадонна.
Ты сегодня вся в белом
Ты сегодня вся в белом, словно ангел небесный,
Ослепила мне разум и в груди стало тесно.
Как девчонку я эту не сразу приметил,
Ведь шептал её имя мне северный ветер.
Тогда горы сжимали хребтами в объятьях,
Не давали мне вырваться на поиски счастья.
В суете дел мирских как то всё позабылось,
Пока эта беда со мной не случилась.
Я боюсь даже думать, что через мгновение,
Не обрушится небо, не наступит затмение.
Пред священником скажешь короткое да
И тут ты станешь чужая жена.
И толком не знаю, как дальше мне жить,
На части ведь сердце придется рубить.
Одну половинку оставляю тебе,
А вот со второй – покорится судьбе.
О моя королева
О моя королева, я ваш раб и пиит,
моё сердце разбито и от боли кричит.
Вы вчера на балу молча бросили взгляд,
ах шел как к глазам бирюзовый наряд.
Простите откуда такая немилость
и в страшном бы сне лучше больше не снилось.
Моё чувство сильнее всех почестей, благ
и её не разрушит ни волшебник, ни маг.
Видно челядь придворная что то шепнула,
а меня после этого и ломало и гнуло.
Пусть святая Мария вас вечно хранит,
а любовь моя крепче, чем камень-гранит.
Не приучен я льстить и петь дифирамбы,
острее стилета мои эпиграммы.
А вы будьте выше всех сплетен
и мне улыбнитесь, хотя бы на миг.
Штрафбат
Мы ходили в атаку обычно молчком,
ведь ура что без толку кричать,
От воронки к воронке, перебежкой, ползком,
до заката высотку бы взять.
На штабном языке – это боём разведка,
у врага будет вскрыта система огня.
А для нас штрафников это черная метка,
значит пуля готова для меня и тебя.
Не скажу, что тут все без вины виноватые ,
половину и сам отправил в расход.
Мародеры, насильники, паникеры и каты,
да пусть их рассудит сам Бог.
Вон тот рыжий грузин старшине выбил зубы,
за то, что тот вспомнил про бога и мать.
Не смогут теперь омертвевшие губы
уже ничего в оправданье сказать.
С надрывом хрипел замполит перед боём,
что кровью мы смоём позор и вину.
Но был я тогда как обычно спокоен,
ведь пойду умирать за родных и страну.