Статный, молодой человек легко ориентировался на этих суматошных улицах. Его чистый английский язык оксфордского разлива никого не удивлял, ибо на улицах Нью - Йорка все давно перестали удивляться чему - либо. Город жил, дышал, переваривал массы народа и машинной гари, он был абсолютно бестолков, как десятки других мегаполисов. Он даже не знал, любит ли он своих жителей, или просто терпит, ему некогда было думать об этом - он был слишком горделив и напичкан всякой умной дрянью, которая помогала ему быть снобом и задирой.
Все это мелькало в голове молодого человека ежесекундно, пока он двигался по этим неуютным улицам. Сотни раз он проходил их, сотни раз он чувствовал взгляды навстречу, но они почему - то не радовали его. Он просто устал.
Человек перешел на другую сторону Бродвея и вдруг боковым зрением увидел странную картину: на какой-то очень маленькой циновке сидел нищий китаец -полунегр - полукровка и что-то играл на своей маленькой гармошке (молодой человек признал в ней тальянку), а вокруг этого маленького музыканта, встав на задние лапки, танцевала маленькая собачонка. Мелодия была какая-то размытая, грустная, от чего прохожие замедляли шаг, но никто не останавливался. Все решали для себя мировые проблемы, и только этот мальчик и его смешная подружка пытались внести в этот мир хоть чуточку тепла и сердечности.
Молодой человек присел на корточки напротив играющего мальчугана, он был так близко от него, что чувствовал его запах. И что больше всего удивило молодого человека – это не был запах подвала или жалкой ночлежки, это был запах ветра, звездного неба, запах свободы….Мальчик пел, а в его глазах была такая неутомимая радость, что хотелось обнять весь мир, хотелось накормить всех голодных, напоить всех жаждущих, осчастливить всех несчастных и проклятых судьбой.
Молодой человек тихо запел, глядя на мальчишку, очень тихо, одними губами: «Не слышны в саду даже шорохи….» Он вспоминал свою родину, он тосковал, он был так одинок…
Мальчик насторожился, посмотрел на красивого и элегантного господина, на его губы, которые беззвучно шевелились, прекратил играть….Пауза затянулась. Молодой человек собрался было уже уходить, как вдруг неожиданно внятно услышал: « Не слышны в саду даже шорохи, все здесь замерло до утра…» И знакомая, родная мелодия полилась по улицам этого чопорного города. Мальчик пел на очень чистом русском языке, пел так, что его мог слышать только этот странный, приветливый господин…Он улыбался ему глазами, он любил его своей свободной душой, он принимал его за равного себе скитальца и одиночку….
Песня лилась и плескалась в душах обоих, собачка подхватила такт музыки и танцевала по – русски, а молодой человек сидел ошарашенный, и из его глаз катились крупные, упругие слёзы……
Олег Гудков (с)