С некоторых пор Антонина потеряла интерес к простым обыденным вещам, которые прежде обогащали жизнь и украшали ее одиночество. Перестала встречаться с подругами и гулять с ними в парке или участвовать в вечерних чаепитиях, отказалась от услуг телефона, чтобы не слышать знакомые голоса и не отвечать на постоянный вопрос: "Что нового?".
Нельзя сказать, что Антонина безродная или осиротевшая. Правда, муж, с которым прожила добрых 17 лет, ушел к другой и не дает о себе знать. Да ей это уже и не нужно. Могла бы посетить сестру, живущую поблизости, в соседней деревне, но страшится все того же вопроса "что нового". Знает же Мария, что у пенсионерки особенно нового быть не может: домашнее хозяйство, приусадебный участок, посадка весной и сбор урожая осенью. Пугает лишь традиционный вопрос: "Как твои дети?" И духу не хватает ответить, что не знает. Раньше лгала, что у дочерей все хорошо, прекрасно устроены, работают, заботятся о ней. Говорила, как по нотам, не глядя сестре в глаза. А что иначе могла сказать, слушая похвальные речи о детях сестры.
Две дочери Антонины не знали в детстве, да и в отрочестве, ни горя, ни беды, росли, учились, замуж повыходили. У каждой - по ребенку: девочке пятнадцать лет, мальчику - тринадцать, внуки Антонины, но она их уже давно не видела и не слышала. Раньше дочки, хотя и редко, приезжали из города, правда, когда им было что-нибудь нужно от матери. Бабушка с удовольствием оставалась няньчиться то с одним малышом, то с другим.Так, как в свое время - с дочками. Кормила кашками, купала, гуляла, спать укладывала, читая сказки.
Вспоминает и первые шаги малышей, и слово, что сказали в первый раз,
и первые царапины и шишки у Петеньки. Лизочку за ручку повела сначала в детский сад, позже - в первый класс. Тогда они жили еще при ней.
Понимала, что искренней материнской любви много не бывает.
И такие родные, любимые внучата были. Она и сейчас их любит и часто вспоминает им в своих видеозвонках о том, как росли, что любили и о чем мечтали. Ответы Антонина раньше ждала, но теперь привыкла: дети заняты своими делами, им недосуг ответить бабушке, написать или позвонить.
Старшая дочь изредка звонит по скайпу, но разговор оказывается сдержанным и недолгим, мало рассказывает о Лизоньке и муже, а лишь жалуется, что жизнь дорожает, денег не хватает. И никогда не спросит, как она себя чувствует, не нужна ли ей помощь, хватает ли денег на еду и лекарства. Слава Богу, Антонина еще не живет с протянутой рукой и не требует помощи. Ей мало что нужно: всего навсего - чуткое внимание, заботливое отношение и доброе слово.
Младшая дочь однажды снова удивила. Неожиданно приехала, сообщила, что получили квартиру, обустраиваются. Увидала свернутый ковер после чистки:
- Мама, зачем он тебе? А у меня такого нет, в новой квартире очень бы пригодился. Не разворачивая, не ожидая ответа, поспешно попрощалась, ушла, прихватив находку. Это была уже не первая вещь, которую дочь без разрешения присваивала. То картину со стены снимет, то сервиз еще бабушкин заберет.
Антонина, как отхлестанная, в тот момент не отважилась возражать. Ковра совершенно не жаль, обида - другая:
- Не считаться со мной? Заживо похоронить? - рыдала в одиночестве. Задумалась: - В чем моя сплошная родительская ошибка? Не додала, не досмотрела, не довоспитала?
Открывает скайп и пишет очередное видеосообщение старшей дочери:
- Яблоки поспели, отличный урожай в этом году. Джем, конфитюр наварила. Насушила на зиму. Может, приедете? Пирожков напеку, блинов нажарю с джемом или конфитюром...
Вновь возвращается мыслями к утраченному ковру:
- Всегда ведь жила мыслями и делами для них. Делала все возможное, чтобы девочкам жилось не хуже, чем их подружкам, покупала все, что просили, самые модные вещи носили. Радовалась их успехам. Почему же дочка не пригласила на новоселье? Ведь определенно отмечали.
И пишет видеосообщение младшей дочери:
- Закончили ремонт ванной комнаты? Пришелся ли по вкусу ковер в новом доме?...
Выбрала такой вариант в скайпе, как видеозапись. Можно было бы просто писать сообщения. Задумка Антонины состояла в том, что дети видят ее изображение и быстрее откликнутся на зов матери. Подобные повторяющиеся видеосообщения в попытке установить более тесный контакт с родными Антонина устраивает пару раз в неделю. И уже не ожидает ответов. Привыкла.
Иногда задумывается:
- А что, если просто прекратить вкладывать усилия в поддержании связи таким образом? Дочери, полностью поглощенные собой, заметят мое отсутствие и, возможно, выйдут на связь, чтобы выяснить в чем дело?
Не решается. Помолчит день-два, затем открывает скайп и пишет, пишет.
Несколько лет прошло с тех пор, как младшенькая с ковром уехала. Ни та, ни другая не пригласили в гости хотя бы на пару дней. Не думала, что в старости будет ожидать ее такая однобокая семейная связь. Горько смакует Антонина свое одиночество.