1
- Ну, пройдет? – тревожно спросил дядя Матвей, крепкий, бородатый мужик, после экскурсии по дому. Он немного робел перед этим гостем. Хоть он какой-то там дальний родственник, но все же – из столицы. Пусть и не из самой столицы, а из областного центра, но для их медвежьего угла и областной центр казался столицей. «Птица из столицы», - скаламбурила по этому поводу его жена.
- Вполне, - успокоил его Андрей, оглядывая большую комнату, служившую прежнему хозяину и гостиной, и столовой, и спальней, и мастерской одновременно.
- Иван здесь зимой поделки всякие разные сочинял, - проследив за взглядом Андрея, пояснил дядя Матвей наличие в комнате добротного верстака. – Он большим затейником по столярной части был, царство ему небесное. Летом-то он в сарае работал… Ну, а зимой здесь, в тепле. Вишь, камин даже имеется. И как хитро придумано: отсюда камин, а со стороны кухни печка. И дымоход один. Умно, экономично, практично. Кстати, для камина, печки и бани дрова запасены, много дров… Поколотые, просохшие. Они там, в чулане, за кухней. Так что – пользуйся, не стесняйся.
Андрей пощупал мощный обеденный стол, присел на крепкую, подчеркнуто грубо сколоченную лавку.
- Капитально сработано, на века, - похвалил он.
- Угу, - согласился дядя Матвей, - и главное – опять же – хитро. Вот, смотри, диван двуспальный, а если его разложить, приставить одну или две лавки, постелить матрасы – они там, в чулане сложены – знаешь, сколько человек покатом уложить можно? Иван, любил большие компании. Охотники приезжали, рыбаки… Там, за лесом река большая. По просеке с полкилометра будет. Ну, а сейчас… - и он вздохнул, - ты, пожалуй, первый, кто после его смерти сюда наведался. Да-а-а… Так говоришь, месяца два погостишь?
- А может, и три. Как получится.
- А работа? – подозрительно прищурился дядя.
- Моя работа здесь, - Андрей достал из сумки ноутбук.
- Ну да, ну да, - закивал дядя. – Сейчас так сразу и не поймешь, кто, чем себе на кусок хлеба зарабатывает. Прогресс, информационные технологии, инновации... Скоро у нас никто физически работать никто не станет, - неожиданно почувствовав, что сморозил бестактность, дядя быстро среагировал: - Наука семимильными шагает… Тем более, если за хорошими деньги… По мне – так хоть все время здесь живи. Вишь как получилось: завещания он не оставил, ближайших родственников у него нет, так что ты да я – как бы и все, как бы и все наследники… Мне эта избушка ни к чему, но за порядком я следил. Теперь вот тебе пост сдаю… Продукты на первое время есть? Ну, и хорошо. А я завтра тебе что-нибудь подброшу – овощи, молоко, масло, мясо… На машине до деревни – минута дела, пешком – километров пять, так что и прогуляться можно. А магазин у нас хороший… Холодильник в доме исправный, свет всегда имеется, колодец во дворе… Короче – осматривайся, разбирайся. Владей, одним словом. А я отбываю. Если что – звони.
Он уехал, а Андрей пошел «осматриваться и разбираться». Собственно говоря, осматривать было нечего. На кухне посуда – чистая. В чулане дрова наколоты, аккуратно сложены, да столько, что и на полгода хватит. Двор выметен, в сарае порядок, за сараем огород, ухоженный, но пустой, дальше садик, за ним банька. С двух сторон за усадьбой высится громадный бор, еще с двух сторон протянулись широкие просеки, поросшие сочной травой, за ними тоже высятся мощные сосны. Так что, если, как посоветовал дядя Матвей «разбираться», то получалось, что усадьба примостилась на своеобразном лесном перекрестке, тихом и спокойном. Его «Опель» и старенькая урчащая дядина «Нива», скорее всего, были единственными транспортными средствами, нарушившими здешний покой за последние полгода.
Осмотревшись и разобравшись со своими новыми временными владениями на ближайшее время, вписав машину в пространство между сараем и колодцем, Андрей решил прогуляться в лес. Как там у детского поэта? Дело было вечером, делать было нечего…. Да и дядюшка расхваливал местное грибное богатство. Плетеную корзинку, еще хранившую в себе тонкий грибной дух, он только что обнаружил в чулане, когда эти владения и осматривал. С ней и отправился для пополнения продовольственных запасов: тушенка и макароны уже поднадоели, а когда появится дядя Матвей с обещанными дарами местной природы, одному богу известно. К грибам хорошо подойдет картошка, на удивление неплохо сохранившаяся в том же чулане еще с прошлой осени. По крайней мере, он надеялся, что кучка небольших и еще довольно упругих клубней была остатками именно прошлогоднего урожая, а не более древней. Из пары проросших, наполовину высохших, но все еще крупных луковиц тоже еще можно было что-нибудь нарезать. Он перенес все это добро на кухню и пошел в лес.
Остывало солнце. Из раскаленного добела оно превратилось в темно-красное, чтобы там, за бором, совсем погаснуть. Скоро оно скроется за макушками сосен, и прежде чем потухнуть, немного поискрит между развесистыми хвойными лапами, поиграет лучами и потом исчезнет, чтобы завтра появиться снова. Но уже с другой стороны небосвода.
Полюбовавшись начинающимся закатом, Андрей пересек просеку перед домом и углубился в лес. В бору заблудиться трудно, но на всякий случай он запомнил мощную сосну с изборожденной глубокими морщинами корой. Грибником Андрей был посредственным, но чем еще заняться, оказавшись в такой глуши? Писать не хотелось, сюжет очередного романа явно зашел в тупик. Главные герои никак не хотели выстраивать свои отношения в рамках выстраданного им сюжета. Они начали жить своей жизнью. Такое часто случалось, но раньше он всегда умел вовремя скорректировать линии поведения героев. А сейчас – никак. Но время терпит. Что-нибудь да придет в голову. Грибы… Собственно говоря из грибов он более или менее хорошо знал только белый гриб. По крайней мере, мог отличить его от лисички. А в таком лесу белым грибам самое место. Да что там белые, среди таких реликтов как эти красавицы-сосны можно и панские грибы найти. Ну вот! Уже минут через двадцать лукошко было заполнено отличными белыми грибами.
Дорога домой заняла больше времени, чем он рассчитывал. И все из-за этой дурацкой книги, которую он обещал закончить через два месяца. Одна из вредных привычек – чем бы ни пришлось заниматься, попутно пытаться мысленно решать возникшую в ходе работы проблему. Обмозговывать, обсасывать, подходить к ее решению с одной стороны, с другой, с третьей… Вот и сейчас… Увлекся. Но далеко он не ушел, ни в решении проблемы, ни от дома. Вот сосна-великан, вон дом.
Ну, а с грибами проблем не возникло. За что он и любил белые. Быстренько почистил, четверть часа проварил – а дальше хочешь, суп вари, хочешь, с картошкой жарь. Печка оказалась покладистой и трудолюбивой, с ней никаких проблем тоже не возникло. Пока возился с картошкой и грибами, стемнело, и Андрей включил свет. «Н-да, это даже больше, чем уютный интим, - подумал он, разглядывая тусклые лампочки под пыльными плафонами. – Над верстаком, правда, лампа яркая, ясное дело: для работы была нужна, но все равно нужно будет лампочки купить». Заодно и фонарь во дворе проверил. Тот горел ярко, не то, что лампочки в доме, и своим конусом света выхватывал из темноты почти весь двор, вымощенный крупным плитняком. Пока Андрей вглядывался в темные углы двора, свет в доме неожиданно погас, словно обидевшись на беспочвенные обвинения со стороны незваного гостя. Андрей вернулся в комнату, на ощупь нашел сумку и, пошарив в ней, достал фонарик. Тот горел исправно, но для надежности Андрей еще и печную дверку открыл, а потом пошел разбираться с пробками. В это время предательски, а, может, из солидарности с незаслуженно обиженными домашними лампочками погас и фонарь во дворе. С пробками все было в порядке.
«Вот тебе и «свет всегда имеется», - вспомнил Андрей дядю Матвея. – Не хватает только шампанского и свечей… Ну что ж, попробуем воспринять это как досадные, но мелкие и временные неудобства. Но почему же свет погас не весь сразу, как и положено свету в подобных случаях? Так не бывает… Прямо какое-то веерное отключение местного масштаба».
Обдумать еще и эту проблему не удалось. Внимание Андрея отвлек шум во дворе. Нет, это не было чем-то громким и вызывающим, нарушающим таинственную и зыбкую тишину лесной ночи. Послышался частый, легкий и поспешный топот маленьких ножек по дворовым плитам. Именно – ножек маленьких, не ног взрослого человека. И не шуршание, ни, тем более, топот, а детская трусца, так сказать. Случись это днем, он мог бы даже внимания на это не обратить, но сейчас и при сложившихся обстоятельствах… Андрей подскочил к окну – двор был пуст. «Ну, и что это было? – уныло подумал Андрей. – Стадо ежиков? Ну, разве что ежики могут скакать галопом. Мелким таким галопом… Ежиным. Но зачем это ежикам нужно – галопом скакать?» Детскую беготню, сухие ветки, подхваченные порывом ветра, - это он отмел сразу: детей в это время в этом месте по определению быть не могло, ветра тоже не наблюдалось – верхушки сосен хранили величавое спокойствие. Тогда – что?
С этим вопросом он и вернулся к приготовлению ужина. Грибы сварены, картошка начищена, порезана. Осталось пожарить. Только он собрался загрузить все это добро в сковороду, как со двора вновь послышался шум. Такой же, как прежде, да не такой. На этот раз шаги были покрупней, размашистей, что ли. Но такие же быстрые. Андрей подскочил к окну. Снова опоздал! На дворе тихо, темно… Ну нет! Что же это за ночные забеги под его окнами? Он снова метнулся к сумке, нашел тщательно запакованный пистолет, а потом вышел на крыльцо.
Было новолуние, и, естественно, темень стояла кромешная. Если бы не фонарик, который Андрей успел накануне зарядить, он бы в эту экспедицию по еще незнакомому двору не отправился. Вот сарай, еще один сарай, наверное, тоже для дров (Андрей его еще не исследовал), колодец, забор. Между сараями таинственно зиял проход в сад и на огород. Он направился туда – вдруг на не засаженной, отдыхающей под паром земле остались хоть какие-нибудь следы. Но почва оказалась девственно чистой. «Может, у тебя, парень, паранойя развивается?» - спросил себя Андрей, но тут же отбросил нехорошие подозрения: он ведь четко слышал, как по двору кто-то пробегал. И это был не бегун-одиночка. Андрей осторожно свернул направо и, крадучись, пошел на экскурсию вокруг дома. Пробираться пришлось по бетонной отмостке, почти прижимаясь к дому, - настолько буйно разрослись сиреневые кусты, окружавшие дом. Так он и крался – в одной руке пистолет, в другой фонарик. Ветки все время пытались попасть в глаза, но Андрей справился. Обойдя дом, он в задумчивости остановился и закурил. «Ну, и что, следопыт-любитель? Или, все-таки параноик? – усмехнулся Андрей. – Ну, показалось, ну, ночная птичка пролетела, крыльями прошелестела… Да мало ли кто или что?» Он даже толком не понял, что бы его больше устроило – чтобы это был «кто» или «что»? Андрей вздохнул, посмотрел, куда бы поаккуратней бросить недокуренную сигарету, не найдя ничего подходящего, просто затоптал ее и пошел в дом.
Он сразу почувствовал, что в комнате кто-то есть. Быстро провел лучом фонарика по противоположной стене, и луч сразу же выхватил из темноты странную фигуру у верстака. Собственно говоря, а в чем ее странность? Так, фигура обычного пацаненка лет десяти, довольно щуплого, сутуловатого, странновато одетого – и все. Но, когда «пацаненок» повернулся на шум, Андрей опешил: на него смотрели большущие, чуть прищуренные глаза. В этом тоже особой странности не было, но то, что эти глаза, в которых на какое-то мгновение сверкнула усмешка, располагались по обе стороны не по-детски большого носа-картошки и поверх окладистой седой бороды – вот это и ввело Андрея в ступор. Какое-то время они молча рассматривали друг друга, а потом существо проскрипело:
- Ты, внучок, опусти, опусти свою пукалку, я ее не боюсь. Вот и хорошо… Ты извини, я без приглашения… Ну, так уж получилось. Думал – успею, но ты шибко быстро вернулся, а я глуховат стал, вовремя не услышал.
- Вы кто? Что здесь делаете? – пришел в себя Андрей. А потом, подумав, задал глупейший вопрос: - Как вы сюда попали?
Старик вздохнул, почесал бороду и откуда-то из ее зарослей снова проскрипел:
- Начнем с последнего вопроса, поскольку он самый простой – через дверь я попал. Пока ты по огороду да вокруг избы шастал, я сюда и попал. Вопрос второй… Если честно, мне бы не хотелось на него отвечать, но раз уж так вышло… Видишь ли, внучок, я не ожидал, что изба бывшего хозяина, моего приятеля Ивана Петровича, обретет хозяина нового…
- Я только сегодня приехал, - брякнул Андрей, - и не надолго… месяца на два, - добавил он, словно извиняясь. За что тут же на себя очень обиделся и уже смелее добавил: - И все же – кто вы и что здесь делаете?
- Давай рассуждать логически, - предложил старичок. – Раз уж я проник сюда тайно, как тать, значит, мне вообще не хотелось бы, чтобы ты знал о моем визите. Видишь ли, я здесь раньше бывал просто так, запросто, по-свойски. А тебя я не знаю – кто таков, откуда, что здесь делаешь. Вот и решился на этот не совсем красивый поступок. Я хотел кое-что здесь оставить. Так, безделица, ты бы ей и значения никакого не придал, если бы нашел. Тем более я бы ее спрятал на верстаке, куда бы ты и не сунулся – на кой ляд он, этот верстак, тебе нужен? Вот… А потом через время забрал бы. Ну, так что, разрешишь? Это на время…
- Что за безделица? Может, это какая ворованная вещь, кокаин, бомба… - у Андрея рука с пистолетом непроизвольно дернулась.
- Хороший пистолет, - вздохнул старик. – Не Макаров?
- Стечкин, - Андрей повертел пистолет в руках и положил на полку.
- Немного великоват… - с неподдельным сожалением произнес старик.
- Зато магазин на двадцать патронов.
- А у Макарова?
- На восемь… Дедушка, вы мне голову не заморачивайте…
- А разрешение имеется? – старик как будто не услышал последнего замечания Андрея.
- Имеется, имеется… Может, показать?
- Да нет, я же не из полиции.
- Это и так видно, - усмехнулся Андрей, а потом добавил: - Хотя бы потому, что полицейские по чужим домам свои «безделицы» не прячут. – Маленький бородач почему-то начинал вызывать в нем симпатию.
- Ах, да… безделица… Ну, на вот, посмотри, - старик повернулся к верстаку, покопался среди инструментов и протянул Андрею круглую медную литую бляху, покрытую коричневой патиной. На лицевой стороне было грубо изображено мужское лицо с всклокоченной бородой и торчащими во все стороны волосами, на обороте – загадочная надпись, буквы которой отдаленно напоминали кириллицу. Над головой лохматого мужика зияли два сквозных круглых отверстия, в одном позвякивало погнутое кольцо.
- Что это? – Андрей повертел в руках бляху. - Похоже на пектораль…
- Какая такая пектораль? Так… диск… безделица… можно сказать семейная реликвия, - старик неожиданно хихикнул.
- Ну, так и хранили бы ее дома, - предложил Андрей. – Зачем реликвию по чужим-то углам прятать?
- Понимаешь, внучок…
- Меня, кстати, Андреем зовут, - представился Андрей.
- Угу, - принял к сведению старик, продолжая думать о чем-то своем. – Да! Меня тоже, кстати, можешь называть Варфоломеем Христофоровичем. Если, конечно, запомнишь и захочешь… Ну, а все зовут меня Кристичем, понеже «Христофорович» - тоже не самый оптимальный вариант для обращения в разговорной речи, а «Христич» - вариант не совсем корректный. Согласен?
- Пусть будет Кристич. Хотя меня и «Христич» устраивает. Как-то по-простому, по-народному, - Андрей пожал плечами. – Так я вас слушаю. Зачем собственную семейную реликвию прятать здесь?
- У меня ее украсть могут.
- Кто?
- Кто-кто… Не имеет значения.
- А я причем? – Андрей снова начинал нервничать.
- Здесь ее искать не будут… Никому в голову не придет: дом стоит пустой, в окнах темно, никого нет…
- Та-а-к, - протянул Андрей, - а не вы ли сотворили у меня затмение? Это ваших рук дело?
- Внучок, Андрюша, я сейчас все сделаю… Вот пройдут назад, и у тебя снова будет свет.
- Слушайте, Христо… - он сбился, а потом исправился, - слушайте, Кристич, вы меня уже достали. Кто пробежит? Откуда и куда? Зачем? Что здесь вообще происходит?
- Ох, внучок… сколько вопросов… Я сейчас пойду, сделаю свет, ты мне отдашь мою цацку, и я уйду. Охо-хо-хо-хо… - и старичок, покачивая головой, направился к двери. Но, выйдя на порог, тут же с неожиданной проворностью вернулся, захлопнув входную дверь.
- Что там? – спросил Андрей.
- Сейчас, сейчас, пусть пройдут, - засуетился старичок, метнулся к верстаку и, как показалось Андрею, снова куда-то засунул свою «безделицу».
- Кто пройдет? – чувство симпатии к деду у Андрея начинало улетучиваться с большой скоростью.
- А! Сам смотри. Только осторожно. Чтоб они не заметили. Ни тебе, ни мне это не нужно.
Андрей выглянул в окно. Темень. Ничего не видать… И тут он их увидел. Пять темных силуэтов на темном фоне разглядеть было сложно, но он их увидел. А, увидев, мягко говоря, удивился.
- Негры? Голые? – промямлил Андрей.
- Какие негры?! – шепотом возмутился Кристич. – Это водяные…
2
К тому времени, когда Андрей начал немного соображать, его ночные гости – то ли негры, то ли водяные, то ли еще кто – успели уйти. Спокойно, без шума и топота. Ежики в обратную сторону не скакали, и это несколько успокаивало. Зато в комнате был сумасшедший старикашка и этот старикашка уже вертел в руках его пистолет.
- Великоват, однако, - старикашка положил пистолет на место, - Макаров все же поменьше будет, легче, да и рукоятка у этого неудобная… угол какой-то странный…
- Мне его за пояс не засовывать, а к рукоятке и привыкнуть недолго, - Андрей немного успокоился. – Рассказывайте, что здесь происходит?
- Охо-хо-хо-хо, - опять со вздохом проскрипел старик, - долго рассказывать, внучок. – Может, картошечкой с грибами угостишь? Я сегодня набегался, проголодался. А грибки вон, как пахнут. А если еще и в стопочку чего-нибудь нальешь, так, совсем немножко, я тебе все и расскажу. Как на духу. Но вряд ли тебе мой рассказ понравится. Ну что, угостишь старика?
«Скорее всего, лесной бомж, - подумал Андрей, направляясь на кухню. – Летом в лесах их много. Живут в землянках, питаются, чем бог послал, а на зиму разбредаются по городским подвалам или по опустевшим дачам. Этот вот приютился у своего «приятеля Петровича». Ну, что ж, домик, доставшийся тебе в наследство, Андрюша, получается «наследством с обременением». Кажется, так это называется. Посмотрим, посмотрим… Все это может оказаться даже интересно… Но водяные?! Разберемся…»
- Кто-то обещал свет наладить… – проворчал он с кухни. – Или еще не все на моем дворе нагулялись?
- Ах, да! Я сейчас, сейчас… - и Кристич юркнул за дверь. Через минуту лампочки загорелись, а возникший на пороге старик выключил наружное освещение. - Электричество нужно беречь, - назидательно заметил он. В руках старик держал два помидора и огурец. – Мой вклад в ужин.
- Откуда? – удивился Андрей.
- Места нужно знать, потом покажу, - Кристич быстро сориентировался среди посуды и приступил к приготовлению салата.
Помешивая картошку на сковороде, Андрей искоса рассматривал старика. Кроме выдающихся носа и глаз, в остальном тот был обычным, весьма опрятно, но немного странновато одетым пенсионером преклонного возраста. Но мало ли странностей у пенсионеров? А, глядя на ловкое обращение с ножом, быстрые передвижения по кухне, умный взгляд – можно было заподозрить, что не так уж и стар этот бомж, назвавшийся Варфоломеем Христофоровичем. «Кто знает, если бы меня в свое время так назвали, я бы, наверное, тоже в лес сбежал, - подумал Андрей. – Ну, и пусть будет Христичем. Так, и правда, намного проще. А овощи… Скорее всего, у кого-то на огороде позаимствовал. Но откуда здесь, в лесу огороды?»
Перед тем, как сесть за стол, Андрей достал из сумки бутылку.
- Не обессудьте, за всей этой кутерьмой не успел охладить, - усмехнулся он. – Да и с электричеством, знаете ли, неожиданные неисправности возникли…
- Можно было бутылочку на веревочке в колодец опустить, - проворчал старик.
- Извините, не сообразил.
- Ну, ладно, чего уж там… Давай, внучок, за приезд, за знакомство… А заодно и на брудершафт, - старик поднял свою стопку, которую позволил налить буквально на мизинец. – А то мне как-то непривычно: мне отродясь никто не выкал.
«Ну, не всю же жизнь ты бомжевал, когда-то, наверное, успел все-таки побыть и Варфоломеем Христофоровичем, - подумал Андрей. – Хотя… кто его знает. Не орала же тебе мама в окошко: «Варфоломей, иди домой!» Может, тебя Варфиком звали или, какие там еще есть уменьшительные варианты – Вара, Вахруша, Варя, или, к примеру, Фима? Нет, Фима – это совсем из другой оперы. А вот несколько абсурдный вариант «дедушка Варя» на фоне последних, мягко говоря, неоднозначных событий с этой заблукавшей стайки детишек или стадом пьяных ежиков, с мрачными неграми-водяными будет в самый раз».
Выпили, старик, как и положено по обряду брудершафта, пощекотал бородой Андрееву щеку, потом молча закусили.
- Один приехал, без хозяйки? – наконец, прервал молчание старик.
- Хозяйка в городе осталась, - Андрей наполнил стопки и решил сменить тему. – Итак, я весь внимание.
- Это ты о чем? – удивленно спросил старичок.
- Ты обещал рассказать все и обо всем.
- Ты, значится, просто так не удовлетворишь маленькую безобидную просьбу старого больного гостя? – прищурившись, усмехнулся дед. Андрей отрицательно помотал головой и отодвинул бутылку. – Ну, тогда слушай. Только давай еще по чуть-чуть.
То, что услышал Андрей, потребовало еще нескольких «по чуть-чуть». А вот стоило ли оно того, он так и не понял. Во-первых, он узнал, что медная бляха – это не просто медная бляха, не «безделица», а очень древний символ власти. Такой древний и важный, что и дед самого Кристича-Христича не помнил, когда и кто его изготовил.
- Сакральная штука, - уважительно вставил Андрей.
- Сак… чего? - сощурился старик.
- Сакральная, священная, - вздохнул Андрей и тут же высказал обоснованные подозрения по поводу такой уж древности бляхи, если речь зашла всего лишь о третьем поколении предков, но Христич так на него посмотрел, что Андрей засомневался – а стоило ли ему сомневаться в словах этого странного деда? Тот снисходительно пояснил, что бляха тоже досталась его деду в наследство от какого-то древнего пращура. И это немного успокоило Андрея по поводу системы хронологии, которой оперировал Христич. А вот когда дед Христича якобы сказал внуку, то есть Христичу, что бляхе не меньше четырех тысяч лет, Андрей нервно закурил.
- Обкури, обмозгуй это дело, раз уж ты захотел немедленно узнать все, а потом я продолжу, - Христич достал из кармана кисет с трубкой и, поглядывая из-под густых бровей на Андрея, набил ее ароматным табаком, а потом продолжил.
Во-вторых, оказалось, что сам Христич не просто дед, а «дедушка». Так, мол, в народе ласково называют леших. В этом месте повествования Андрей нехорошо усмехнулся.
- Что, не веришь?! – старичок даже не возмутился, а взъерепенился. – Ну, тогда смотри! Вот я сижу перед тобой, а сейчас… - И он исчез. Просто исчез, а потом появился снова. На том же месте, в той же позе. – Вот я снова есть, а вот… - и он снова исчез.
«Сумасшедший бомж, да еще и гипнотизер, - как-то совершенно индифферентно подумалось впавшему в апатию Андрею. – Наверное, бывший спившийся циркач…»
- Ну?! – так называемый дедушка-леший снова сидел напротив Андрея.
- Гипноз… - устало махнул рукой Андрей.
- Ага, гипноз! Ну-ну, - и Христич вдруг пронзительно и как-то странно свистнул, а потом, прислушиваясь, затих. Раздался скрип входной двери, потом скрип повторился, и на пороге появился… Если бы Андрею кто-нибудь когда-нибудь сказал, что вот так запросто, не боясь, к нему в кухню может войти волк, он бы не поверил. Просто поднял бы на смех. Или засомневался в состоянии здоровья говорившего. Но волк был. Поджав хвост, он подошел к Андрею, плотоядно и заинтересованно обнюхал его и сел, переводя взгляд с него на старика и обратно. На кухне запахло давно не мытой псиной. А потом совершенно неожиданно, по-собачьи, волк протянул Андрею правую лапу.
- Поздоровайся, поздоровайся, не бойся, - проскрипел старик.
Подушечки лапы были шершавые и холодные, а когти мощные и совершенно не острые. Андрей вспомнил, что в отличие от кошек (и других кошачьих), собаки (и другие собачьи) даже при всем желании не умеют убирать когти, да и по деревьям им лазать не приходится, поэтому когти у них и не острые, как у кошачьих, а притупленные, стертые от долгих путешествий по земле.
- Погладь его, - откуда-то, словно издалека, донесся скрипучий голос старика. – Волк это обычный пес, только дикий, он тоже ласку любит.
Андрей послушно погладил зверя по холке, потом почесал за ухом, осторожно провел по шее, и волк неожиданно куснул его. Куснул по-дружески, чисто по-собачьи – осторожно и ласково. Но все же не рассчитал силу, видать, проявлять собачью преданность волку еще ни разу не приходилось. Поэтому, на тыльной стороне ладони Андрея появились капельки крови.
- Не бойся, он не бешеный, уколов делать не придется. Просто он никогда еще не играл с человеком, я хочу сказать – с мужиком, вот и разволновался, - успокоил Андрея Христич. – Зато теперь тебя ни один волк в округе не тронет, можешь смело по лесу гулять… Ну, все! Иди, иди! – И волк ушел.
Снова скрипнула дверь. Христич вышел и задвинул дверной засов. Пока он ходил, Андрей сидел, тупо рассматривая капельки крови.
- Что? Опять будешь про гипноз говорить? Может, про игры ума? А давай на водку согрешим – паленая, мол, - хихикнул Христич. – Прижги водкой. Завтра только следы останутся. Так… на память… чересчур недоверчивым.
Андрей только рукой махнул.
- Само пройдет.
- Ха! – хохотнул новоявленный леший. - А вдруг это оборотень? Вурдалаком станешь. Да шучу я, шучу…
Андрей мрачно посмотрел на Христича.
- Ну, а водяные?
- А что водяные? Ты сам их видел…
- Ну, и что они здесь делали?
- За нами гнались.
Андрей задумался, но думал недолго.
- Послушай… дедушка Варя…
- Как, как ты меня назвал? – вдруг перебил его леший дедушка Варя.
- Ну, хочешь Вара, Вахруша… но «Варя», мне кажется, прикольней. Ну, извини… Понимаешь, Христич – как-то не греет душу.
- Если хочешь, можешь меня дедушкой Варей и дальше называть, - разрешил домовой и вдруг засмущался. – Меня так маманя в детстве звала.
- Ну вот, вот… видишь… - чему-то обрадовался Андрей. – Так это твои друзья-лешие во главе с тобой удирали от водяных?
- Не-а, не во главе. Я в арьергарде был. Точнее, замыкал его. Мне нужно было следы запутать и этот символ… эту бляху, как ты, сквернословец, ее называешь, спрятать. Мы ее у водяных украли…
- Ага! Значит, бляха все-таки краденая.
- Ну, не совсем. Сначала они ее у нас украли, а уже потом мы у них. Вернули свою собственность, так сказать.
- Поясни.
- Охо-хо-хо-хо… А оно тебе надо?
- Надо, дедушка Варя, надо.
И дедушка Варя поведал внучку Андрею вот такую занятную историю. Ну, то, что бляхе «не меньше четырех тысяч лет» и она досталась Вариному прадедушке «в наследство от какого-то древнего пращура», Андрей уже слышал. А вот то, что эту бляху считали своей святыней все без исключения представители местной нечистой, так сказать, силы, он, Андрей, естественно, знать не мог. А их, этих представителей, как оказалось, здесь просто кишмя кишело: и лешие, и водяные, и домовые, и русалки, и мавки, и болотницы, и полудницы и… и еще много всякого волшебного народца. При такой плотности мифологического населения, они, понятное дело, не могли не вступать в контакты с людьми. Что и встречалось буквально на каждом шагу. А что? Места, по словам дедушки Вари, здесь дивные, грибные, рыбные и, главное, богом забытые, а народ смелый, как с одной стороны, так и с другой, без всяческих предрассудков.
В основном, люди со своими лесными и речными соседями сосуществовали мирно. Конечно, иногда и те, и другие охальничали, не без этого, но – в рамках издавна установившихся правил. То водяные ссорились с лешими, то русалки с мавками устраивали свои девчачьи разборки, то людская детвора хулиганила в лесу, то лесная детвора безобразничала в деревне… В общем, жили по-соседски, со всеми вытекающими отсюда мелкими бытовыми недоразумениями. И, как утверждал дедушка Варя, гармонию взаимоотношений подпитывал именно этот древний медный символ, которому «не меньше…», ну и так далее. В мирное сосуществование вносил свой существенный вклад еще и Иван Петрович. Домик бывшего лесничего, стоявший на своеобразном перекрестке лесных дорог – просек – постепенно стал местом, где решались всяческие конфликтные ситуации, предупреждались и сглаживались все трения, возникавшие между разными представителями двух сообществ. А сам бывший лесничий – нового так и не назначили – и после выхода на пенсию оставался чем-то наподобие шерифа небольшого округа. Не участковым – того местные, как деревенские, так и лесные, видели в окрестностях раз в месяц, если не реже. Петрович стал именно шерифом в своем лучшем варианте должностной инструкции шерифа из далекой Америки.
- А в пустыне лешие есть? – вдруг ляпнул Андрей.
- Не знаю… - и растерявшийся леший честно признался в собственной некомпетентности по данному вопросу. После чего молча еще раз выпили, и дедушка Варя снова начал объяснять впавшему в прострацию от избытка информации Андрею нюансы этого «лучшего варианта» американского шерифа. Но в дверь сначала поскребли, потом подергали и, наконец, вежливо постучали. Леший настороженно прислушался.
- Если это меня, то меня не было и нет, - проинструктировал он Андрея.
- Час ночи! Кого там принесло? Я вообще не собираюсь открывать… - Андрей потянулся за пачкой сигарет.
- Лучше открой. Но если будут спрашивать меня… ну, ты понял, - и леший юркнул на кухню.
Андрей уныло пошел открывать, захватив с полки пистолет – мало ли кто, мало ли зачем. Посетитель доверия не внушал: высокий, толстенький, босой, синевато-смуглый, но с европеоидными чертами лица – явно не нубиец и тем более не представитель нелотидов-угандийцев, самых темнокожих из всех фенотипов. Субъект был одет во что-то наподобие белых джинсов и красной футболки, выглядел озадаченным. После короткого замешательства гость в знак приветствия слегка кивнул головой. Андрей как можно вежливее ответил тем же.
- Ле… Кристич дома? – ненавязчиво, как бы, между прочим, довольно противным голосом поинтересовался мужик, если, конечно, это был мужик, а не очередной леший или домовой, или кто там еще мог нанести столь поздний визит постояльцу избушки.
- Какой ле-Кристич? – Андрей удивленно поднял брови. – Вы, милейший, адресом ошиблись, хотя, как такое могло произойти в этой местности, ей богу, не могу себе представить. По-моему, на пять верст в окружности это единственный дом, и в нем живу я. Меня, кстати, Андреем зовут, а вас?
«Милейшему» потребовалось некоторое время, чтобы переварить информацию, а потом он, даже не удостоив хозяина домика прощальным кивком, бесцеремонно развернулся и молча удалился. Как показалось Андрею, удалялся он только до калитки, а на самых подступах к ней просто растворился. Но это Андрею могло просто почудиться – час ночи, однако.
- Это водяной, Тимохой кличут, - вынырнув откуда-то из угла кухни, сказал леший. – Не самый приятный тип. Кстати, твой пистолетик на него не произвел никакого впечатления: пулями нас не взять. А вот когда ты бога помянул, это подействовало. Не любит наш брат, когда его имя всуе поминают. Я-то привыкший, а Тимофей сразу занервничал.
- Приму к сведению. Ну, а то, что он не отличается приятными манерами, я заметил, - Андрей снова уселся за стол.
- Он хоть в штанах был? – поинтересовался дед Варя.
- В штанах и даже в футболке.
- Значит, они все же узнали о твоем приезде и выказывают уважение. Прими во внимание. Так-то они голяком шастают.
- Хорошо, а почему они черные? У вас что, здесь негритянский квартал?
- Хм, ты когда-нибудь утопленников видел?
- Приходилось, - вздохнул Андрей.
- А таких утопленников, что пробыли в воде месяц, два месяца?
- Нет…
- Ну, примерно так, как наши водяные, они и выглядят. А если учесть, что все водяные – это утопленники, то сам понимаешь…
- Понятно, понятно, - протянул Андрей. – Послушай, дедушка, а что на этот раз вы с водяными не поделили? Я понял, что у вас раздрай произошел из-за этой… этой вашей святыни?
- Угу, правильно понял, - леший подхватил сковородку и отправился на кухню. – Подогрею немножко, остыла. А насчет святыни… Понимаешь, понадобилась она им срочно. Ну, скажи, зачем она им под водой? Вот это «зачем» – они не объясняют. Дайте – и всё! И это всех насторожило. Дайте типа – на время. Но сам посуди, как же ее можно отдать в чужие руки даже на временное хранение, тем более – на дне? Ищи потом… Мы отказали, они обиделись, а потом обижаться перестали, усыпили нашу бдительность и святыню просто украли. А мы сегодня ее вернули.
- Мы – это лешие? – снова на всякий случай уточнил Андрей. А то как-то так получалось, что уже и он, не успев, как говорится, распаковать чемоданы, оказался замешанным в краже, а может быть, и в ограблении – кто их, этих местных знает…
- Мы, лешие, вкупе с деревенскими домовыми, - тщательно пережевывая жареную картошку, прошамкал леший. – Короче все неземноводные и не водоплавающие.
- Хорошо, понял. А почему этот водяной… как его… Тимофей? Почему он тебя искал здесь?
- А я после смерти Петровича присматривал за избушкой. Она ведь на моем участке стоит.
- Понял. Лес просеками поделен на квадраты, и на каждом квадрате свой лесничий из леших. Как бы на общественных началах. Так?
- Не совсем так. В лесу, как я сказал, кварталы, а не квадраты. Да, на каждом квартале – свой квартальный, леший, типа лесника. Лесника, а не лесничего, понял? Лесничий, это – ого-го! Лесничему образование соответствующее нужно. Видал, сколько у Петровича книжек?
- Да, обратил внимание. И не только по лесному хозяйству книги. По мифологии много. Я сначала не понял, зачем они ему, но теперь все ясно.
- Да, да, - закивал леший, - он этим делом интересовался. Ну, а мы, лесники или лешие, ну… скажем так, действительно, типа на общественных началах работаем. Да и нет у нас сейчас лесничего и, скорее всего, в обозримом будущем не ожидается. Ладно, внучок, на сегодня хватит, - вдруг начал закругляться леший, - за помощь и за ужин спасибо, за беспокойство извини, тебе спать пора, да и мне тоже не мешает отдохнуть. Что-то я за этой беготней подустал. А завтра в обед я к тебе загляну, не возражаешь?
- Дедушка, я думал ты у меня заночуешь. Куда же ты ночью пойдешь?
- Да я тут неподалеку живу. Давай, до завтра, - и он засеменил к двери.
- Давай, до завтра, - согласился Андрей. – Ему тоже хотелось переварить всю эту массу неожиданной информации, которой его мозг за сегодняшний вечер был уже перегружен.
Он, не раздеваясь, прикорнул на диване и долго не мог заснуть, анализируя эту самую информацию. Он то тупо смотрел в потолок, то вставал и шел на кухню, чтобы выкурить очередную сигарету, то беспокойно ворочался.
«Это же надо! Во что же ты снова вляпался? – в очередной раз думал он. – Ведь ты же не спишь. Да такое и не приснится в здравом уме и трезвой памяти. Это же надо! Леший… волк… водяной… Кто б такое рассказал, засмеял бы… Сейчас еще и домовой из-за печки выскочит… Паноптикум какой-то. Кстати, а как же насчет домового? Как это мы обошли тему домовушки? Нужно завтра у дедули спросить…» - с этим намерением он и заснул.
3
Утром его разбудил стук в дверь. Андрей полежал, соображая, кто бы это мог быть в такую рань. Дядя Матвей и дедушка Варя обещались быть к обеду. «Как бы не встретились, - подумал Андрей, идя к двери. – Надо же – семь утра!» На пороге стоял дедушка Варя.
- Слушай, я у тебя вчера диск оставил, а сейчас он понадобился. Срочно нужно забрать, - мрачно проскрипел он после приветствия.
- Проходи, - пожал плечами Андрей.
Дед вошел в комнату, в задумчивости остановился, повертел головой и снова заскрипел:
- Вот старый дурак, совсем не помню, куда я его спрятал… Ты не подскажешь?
- Да бог его знает, куда ты его засунул. Я же за тобой не следил, - снова пожал плечами Андрей. - Ты в том углу рылся… - и он кивнул в сторону верстака.
Леший странно покосился на него и спросил:
- Ты не поможешь?
- Христич, сам прятал, сам и ищи, а я пока чайник закипячу. Бог тебе в помощь.
Леший резко передернул плечами, всем своим видом выказывая нетерпение.
- Ты точно не помнишь? – каким-то изменившимся голосом спросил он.
- Ты что – не веришь? Да вот те крест… - возмутился Андрей и поднес руку ко лбу. Но креститься ему не пришлось – леший исчез. Просто элементарно растворился в воздухе. Андрей озадаченно огляделся, вздохнул, ругнулся и все-таки пошел разжигать печь. Но утро было испорченным.
«Что это с ним? – думал он, ставя чайник на быстро разогревшуюся плиту. – Неожиданно появился, разбудил ни свет, ни заря… Еще и цацку ему подавай… Забыл он, видите ли, куда ее сам же и засунул. Склеротик… А была ли вчера эта цацка? А, может, он ее с собой прихватил и где-нибудь по дороге посеял?» - и Андрей направился к верстаку. Странно, но все неожиданные исчезновения и проявления уже как бы становились данностью объективности реальности. И Андрей, усмехнувшись, отмахнулся от агностической идеи от «истины, недоступной пониманию человека».
«Цацка» была не только вчера, но имелась в наличии и сегодня. Она спокойно лежала под кучей обрывков наждачной бумаги, придавленной большим длинным рубанком. «Кажется, эта штука фуганком зовется, - Андрей вспомнил школьные уроки труда. – Нужно будет на верстаке порядок навести, разложить инструмент по местам…» Но в каком порядке должен находиться столярный и плотницкий инструмент, он забыл или, точнее, просто не знал, поэтому отложил это увлекательное и познавательное занятие на потом. А пока рассматривал «цацку». Шоколадного цвета, довольно тяжелая, с высоким рельефом, возможно, даже - горельефом. В таких тонкостях он не разбирался. Явно литье, и литье по восковой модели – вон и следы ножа, от правки этой самой модели видны. Это было понятно. Ей бы самое место в музейной экспозиции или в археологической лаборатории, но, надо же, чем-то она заинтересовала какую-то часть представителей не мира сего. К ним, этим представителям, он уже относился как к реальной действительности.
Попив чай, Андрей еще раз помянул незлым словом фокусника-лешего и уселся за компьютер – сражаться с главными героями, двумя частными детективами, упрямо настаивающими на своем личном видении развития сюжета. Эта парочка почему-то полюбилась читателям, и они требовали от редакции продолжения их приключений. Ну, а редакция, в свою очередь, брала за горло создателя этого детективного тандема. Часа три он сражался с ними безо всякой надежды на успех, но потом они вместе нашли выход, и работа пошла веселей. Правда, появилась необходимость ввести в текст еще одного отрицательного героя, но раз им так неймется… Пусть сражаются. Они уже взрослые ребята.
В самый разгар работы, когда его мысли лились сплошным потоком, а строчки на мониторе вытягивались бесконечной лентой, снова заявился дед Варя.
- Работаешь? – он взглянул на монитор. – Платят хоть хорошо?
- Пока не жалуюсь, - мрачно воззрился на него Андрей. – Нашел я твой диск.
- А-а, святыню… Да я ее, в общем-то, не очень и прятал. А зачем нашел?
- Как – зачем? – возмутился Андрей. – Ты же сегодня ни свет, ни заря заявился и умолял помочь тебе, склеротику, ее найти. Сказал, что забыл, куда положил, а потом взял и исчез… Ну, я все же на всякий случай поискал и нашел. Там, в углу на верстаке.
Леший нехорошо хмыкнул, а потом почесал бороду и протянул:
- Та-а-ак… Значит, теперь они знают, что святыня у тебя. Придется перепрятать. Ну-ка, внучок, расскажи подробно про этот твой разговор якобы со мной.
Андрей, уже начиная соображать, что утром его элементарно развели как последнего лоха, практически дословно передал разговор с псевдолешим.
- Ну вот, я же тебе говорил, что нам, особенно водяным, не нравится упоминание бога. Мы, домовые, лешие, русалки, мавки к таким вещам в общем-то спокойно относимся. Более или менее. Русалки с мавками – те больше матерных слов боятся. Почему? Не знаю. Видать, более тонкую душевную организацию имеют. А вот водяные… Эти от божьего имени просто дуреют и, едва услышав, тут же убираются восвояси. А ты трижды помянул… Да еще и крестик на шее… Так?
- Я его и не снимаю, там замочек сложный, - начал зачем-то оправдываться Андрей, а потом разозлился: - Что же мне, теперь под вас подстраиваться?! Под каждого в отдельности? Под мавок с русалками, под водяных. Вот возьму, обставлю дом крестами, увешаю забор иконами…
- Дороговато будет, - успокоил его леший. - Ближайшая церковь вместе с попом в райцентре находится. Сколько до райцентра километров? Во-о-от… Ты знаешь, сколько будут стоить все эти твои фантазии: иконы купить, попа уговорить сюда приехать, избу освятить и кресты, которые ты из досок на скорую руку сколотишь. Я уже не говорю про стоимость самого обряда… Сам поп, певчие, любопытствующие, на храм, за упокой души бывшего хозяина…
- Да ничего я не собираюсь делать! – обиделся Андрей. – Это я так, сгоряча…
- Ну, ладно, ладно… Теперь, по крайней мере, ты знаешь, что водяные способны менять свое обличье, могут превращаться в лесных зверей, рыб, домашних животных, главным образом в собак и котов, принимать облик любого человека. Впрочем, остальные наши собратья тоже не без греха, умеют перевоплощаться. Меня вчера ты мог лицезреть, и это не предел моих возможностей.
- Угу, теперь живи и в каждом встречном подозревай… - Андрей хотел сказать «нечисть», но не стал, - подозревай твоего собрата, - сказал он.
- Не стоит себе жизнь усложнять, просто при странных встречах чаще крестись, - усмехнулся леший. – А чтоб не выглядеть странненьким, крестись мысленно. Тоже помогает. В морду, кстати, тоже впечатляет, если ударить неожиданно, пока твой противник, который из наших, не успел подготовиться или исчезнуть. Но, мне кажется, до этого дело не дойдет.
Андрей задумался, а потом сказал:
- Послушай, дед, вот что мне пришло в голову. Получается, твои водяные знают, что теперь здесь живу я. А еще они знают, что вашу святыню ты оставил здесь. Наверняка знают и то, что я понял, что лоханулся. Два визита меньше, чем за сутки – это многовато. Первый раз водяной… Тимоха… его так зовут?.. Ну, вот, этот Тимоха спрашивает тебя, просто тебя. Удивлен, что здесь я, а не ты… Во время второго визита тупо пытаются найти эту святыню. Скажи, кто из водяных знал, что диск у тебя?
- Никто, - леший задумчиво почесал бороду и уже уверенно подтвердил: - Никто.
- Значит?
- Что – «значит»?
- Ты говорил, что в вашем разбойничьем набеге…
- Так уж и разбойничьем… - обиделся леший.
- Хорошо, просто – в набеге. Так вот, в этом «просто набеге» кроме леших, принимали участие еще и деревенские домовые. Это плохо. Плохо, потому что теперь круг для поиска крысы, которая затесалась в ваши ряды, значительно расширяется. Кто из вашей компании знал, что диск у тебя?
- О, совсем немного. Ну… пятеро… да, пятеро леших. Из домовых – никто не знал.
- Значит, вы деревенских использовали в качестве пушечного мяса? – рассмеялся Андрей.
Дед Варя снова обиделся.
- Почему «пушечного мяса»? – насупился он. – Где ты нахватался таких нехороших слов: «пушечное мясо», «разбойничий набег», «крыса», «пектораль», «сак…»?
- Извини, это такие штампы. Такая вещь называется сакральной, - опять улыбнулся Андрей.
- Угу… Сакральная… Так о чем я? Ах, да! В этом «набеге» домовые просто отвлекали водяных от нас леших, изображали толпу… Штампы… Давай, штампуй дальше. Что-то в этом есть.
- Мне кажется, вашу святыню уносить из дома не стоит, ведь они теперь только этого и ждут. За тобой, скорее всего, даже следят.
- Как следят?
- Как, как… глазами. Знают, например, что сейчас ты здесь, что я, конечно же, рассказал тебе про якобы твой утренний визит. Как ты, по их мнению, должен отреагировать? Занервничать и перепрятать бляху где-нибудь вне дома. Логично?
- Логично. Только за мной никто не следит.
- Ты уверен? Кто-нибудь из водяных взял и превратился в невидимку… - предположил Андрей.
- Это невозможно, - запротестовал леший. – Невозможно хотя бы потому, что в отличие от вас, людей, мы живем и в этом мире, вашем, и в параллельном, нашем. И в отличие от вас видим, что происходит и здесь, и там. Я понятно говорю?
- Более или менее…
В это время зазвонил телефон. Дядя интересовался, дома ли Андрей и обещал минут через десять заехать.
- Не вовремя… - расстроился Андрей, выключив мобильник. – Я думал ты мне как раз сейчас расскажешь про своих собратьев. И про лесных с деревенскими, и про земноводных…
- Я тебе подробный список полного личного состава подготовлю с краткой характеристикой всех персонажей, что-то наподобие этнографической зарисовки сочиню. Устроит? – усмехнулся дед Варя.
- А это возможно?
- Ты бы, городской грамотей, прямо так бы и спросил – умею ли я читать-писать, - моментально насупился леший. – Ладно, я пока пошел. Ни к чему, чтобы меня здесь лишние глаза видели.
- Погоди, я сейчас выйду на кухню, а ты свою бляху перепрячешь, только прячь не так, как вчера, придумай что-нибудь пооригинальней.
- Хорошо, - согласился леший, - я спрячу и пойду.
- Я думал, ты на пляже прохлаждаешься, а ты весь в трудах праведных, - дядя Матвей выгрузил пакеты с провизией и тут же засобирался. – А я вот тоже в трудах и заботах. Дел куча, - пояснил он, - в райцентр собрался, а это почитай на весь день.
И он уехал. А Андрей подумал-подумал и собрался на реку. С собой прихватил лукошко, чтобы на обратном пути насобирать грибов.
До пляжа, если идти по просеке, оказалось совсем близко. На высоком косогоре он остановился и огляделся. Река в этом месте делала петлю, вытекая справа из-за древнего бора, разливалась перед ним спокойной серебрящейся гладью и, скрывалась слева за высокими соснами все того же бора, который в этом месте подступал на самый край довольно крутого мыса, а потом устремлялась в сторону невидимой с этого места деревни. На противоположном низком берегу реки до самого горизонта тянулся бескрайний низменный луг с довольно крупными островками ивовых рощиц. Луг пересекал ручей, впадающий в реку. Его самого видно не было, но на его присутствие указывали ивы, плотными лентами растущие по его берегам. Листья густых старых ив у самого берега реки, опускаясь до самой воды, серебрились под солнцем. Те, что были разбросаны дальше по всему лугу и вдоль ручья, в жарком мареве выглядели серыми комочками. Из-за одного такого комочка недалеко от берега в безоблачное небо струился столбик дыма от одинокого костра. Все вместе – и бор, и река, и ивы – смотрелось очень красиво и впечатляюще.
Андрей сполз по откосу к песчаному пляжу, который сверху смотрелся узкой лентой, а снизу оказался довольно обширным. Собственно говоря, размеры этого пляжа его мало интересовали: ни в волейбол играть сам с собой, ни тем более в прятки он не собирался, но ровная, не затоптанная песчаная полоса производила впечатление уюта и внушала доверие.
Он разделся и нырнул в прохладную воду. Плавал недолго: несмотря на внешнее спокойствие, река, как выяснилось, обладала неожиданно мощным и норовистым течением. Это он обнаружил только тогда, когда, заплыв почти на середину реки, лег на спину и уставился в пустое, раскаленное солнцем небо, еще раз попытавшись осознать странную объективную реальность, в которой очутился, приехав сюда, чтобы спокойно, никого не мешая поработать. Удивительно, но он быстро с этой реальностью свыкся и даже вжился в нее. Она была вполне материальна. Чего стоили одни только маленькие шрамики на тыльной стороне ладони, которой он ласкал волка, как делал бы это с обычным псом…
Вот и сейчас эта объективная реальность не замедлила напомнить о себе в ощущении. «Рыба? – подумал Андрей, когда его спины под водой что-то мягко коснулось. – Но для робкой рыбы чересчур нагло… Водоросли? Слишком далеко от берега». Он перевернулся на живот, обнаружил, что течением его отнесло на приличное расстояние от точки погружения в реку, и погреб обратно. Вскоре выяснилось, что бороться с течением себе дороже, и он, ругая себя за слабоволие, повернул к берегу.
На пляже, где-то на полпути к своим вещам, обогнув большой валун, принесенный сюда, наверное, еще волнами великого потопа или ледником, Андрей неожиданно обнаружил лодку. Лодка была совершенно целая, только наполовину заполненная дождевой водой. То, что это была вода дождевая, а не просочившаяся сквозь щели в днище лодки, он тут же и убедился. Вытащил лодку на берег, перевернув, освободил от воды и снова затолкал в реку. И через пять, и через пятнадцать минут вода в лодку не проникла. Зачем он все это проделал – ведь весел у него все равно не было – он объяснить не смог бы. А потом подумал, что, если лодка принадлежала Ивану Петровичу, то вполне возможно, весла можно найти в сарае. Он эти сараи, кстати, еще не исследовал. А еще позже он вспомнил, что возится с лодкой, находясь в совершенно первобытном состоянии. «Быстро же ты вжился в эту странную реальность. Уже как водяной, пренебрегаешь всяческими условностями, - усмехнулся Андрей. Но на всякий случай оглянулся по сторонам. Зрителей не наблюдалось, зато он увидел ступеньки, ведущие вверх, к лесу. – Да чего уж теперь оглядываться», - успокоил он себя, но довольно резво зачастил к одежке.
Быстро одевшись, Андрей вернулся к ступенькам и довольно комфортно поднялся по ним к соснам. Трава пробивалась по самой кромке косогора, а вся почва под соснами была покрыта толстым многолетним слоем хвои, но в одном месте угадывалась тропинка. По ней он и пошел.
4
Тропинка, не сворачивая, вела все время вперед, как он подозревал – прямиком к дому. Лишь несколько раз он свернул с нее, чтобы углубиться в заросли – в буквальном смысле этого слова – белых грибов. Грибы он выбирал только среднего размера, хотя большие красавцы казались явно предпочтительнее и просто сами просились в лукошко. Но его небогатый опыт грибника подсказывал, что эти великаны только с виду выглядят такими аппетитными, внутри же они, почти наверняка, насквозь проточены червяками. Выбранный гриб он не срезал ножом, как часто советовали ему грибники, а выкручивал из земли, как рекомендовали микологи, - чтобы грибница не загнила на месте среза.
И лишь один раз тропинка круто изогнулась дугой. Андрей остановился, пытаясь выяснить причину такой аномалии, но, так ничего и не поняв, продолжил свой путь. Но через несколько шагов вздрогнул от неожиданно раздавшегося за спиной уже знакомого скрипучего голоса.
- А ты, внучок, правильно грибы собираешь, с умом, - похвалил неизвестно откуда появившийся леший.
- Ты здесь как появился? – Андрей огляделся по сторонам.
- Живу я здесь, - старик указал на пятачок, который Андрей только что обошел. – Ладно, не ломай голову, потом как-нибудь покажу… Иди, я сейчас списочек обещанный закончу и приду…
И Андрей пошел к дому. На опушке леса, уже перед самым домом он вдруг снова остановился. Послышалось, что ли? Он прислушался. Нет, не послышалось. Откуда-то слева снова раздался стон. Тихий, но четкий и ясный. Андрей свернул и буквально через несколько метров увидел девушку. Она сидела, прислонившись спиной к сосне. Штанина джинсов на одной ноге была до колена задрана, и девушка, постанывая, эту ногу осторожно массировала. Копна рыжих волос падала ей на лицо. Такой огненной рыжины Андрею давно не приходилось видеть. Прежде, чем подать о себе знать, он на секунду залюбовался их цветом. То, что волосы были некрашеными, а естественными, он убедился, когда девушка откинула их с лица. Симпатичная смуглая мордашка была сплошь усыпана веснушками. Увидев его, девушка ойкнукла. На вид ей было лет восемнадцать.
- Что случилось? – спросил Андрей, выходя из-за сосны.
- Да вот… наверное, ногу подвернула… или вывихнула… Совсем идти не могу.
- Давай, помогу. Вон мой дом, тугую повязку нужно сделать.
Девушка попробовала встать, но снова, охнув, опустилась на землю.
- Больно, - пожаловалась она.
- Давай, давай, обопрись на меня, - Андрей поставил корзину на землю и начал приподнимать девушку. В это время сзади них послышалось деликатное покашливание. Сложив руки на груди и опершись плечом на сосну, стоял леший.
- Внучок, ну ни на минуту тебя одного нельзя оставить. Как дите малое… Что, Сонька? Приключений захотелось? Ну-ка, рыжая, топай отсюда.
Девушка вдруг быстро вскочила на ноги и уставилась на лешего.
- Ну, Кристич, ну… - что «ну» она уточнять не стала, развернулась и быстро побежала по просеке.
- Давай, давай, лохматая, беги, - крикнул ей вдогонку леший.
Девчонка вдруг резко остановилась.
- Ну, Кристич, ну… - этим небогатым словарным запасом ее возмущение и ограничилось, она развернулась и опять побежала.
- Ты мне угрозы не декламируй! А то догоню и крапивой отстегаю! – засмеялся леший.
Андрей растеряно смотрел девушке вслед, а потом повернулся к деду.
- Она так чешет, что и я ее не догнал бы, - усмехнулся он. – Кто это?
- Да русалка, Софьей кличут. Ишь, как драпает!
- Русалка? – удивился Андрей. – А как же?..
- Как же хвост, ты хочешь спросить? И чего вы, люди, только про нас не придумали. Ну, посуди сам, как бы она с хвостом бегала? Видел, как драпала? - рыжеволосой Соньки уже и след простыл.
- Да, логика железная, - усмехнулся Андрей. – С хвостом далеко не убежишь… Да и в джинсы не влезешь… А что это было? – Андрей поднял лукошко. – За что ты ее так?
- Внучок, можешь, конечно, думать, что это ты ее заинтересовал. Особенно, когда голяком водные процедуры принимал. Можешь, можешь потешить свое мужское самолюбие! Но сдается мне, что она просто в твою избу очень хотела попасть и не для того, чтобы с тобой полюбезничать.
- А что ей мешало это сделать пока я «водные процедуры принимал» да грибы собирал?
- Э-э, - протянул дедушка Варя, - существует местный кодекс чести. В твое отсутствие в дом не войдут. Почему в деревне дома даже не запирают. Помнишь, как Тимофей царапался вежливо?
- Ха! Ты же ко мне в дом вошел! Сам говорил – как тать.
- Да мало ли что я говорил. Да и ты в то время был на усадьбе, почти в доме, - обиженно засопел леший. – Никто ж не заставлял тебя круги вокруг избы нарезать… На вот, посмотри на досуге, - и дедушка Варя положил в лукошко бумажку.
- Что это?
- Личный состав… поротно и поотделенно.
- А ты что, со мной не пойдешь? – Андрей развернул бумагу. – Ну вот, а комментарии к этому списку? Что я в нем пойму? Панкратьевич, Федосеевич, Филимонович… Вар… Вар…
- Варфоломеевич, - еще громче засопел обиженный леший. – Это я себя вписал. К тебе потом загляну. Как-нибудь.
- Ну и я как-нибудь посмотрю список, - Андрей тоже обиделся, повернулся и пошел к дому.
- А весла в сарае, - бросил ему вдогонку леший.
И опять приготовление грибов не заняло много времени. Чистя их, Андрей начинал заводиться: «Ты зачем сюда приехал – работать или местными разборками заниматься? Да еще между кем – между домовыми, лешими и водяными? С ума сойти! И место для тихой и спокойной работы выбрал самое, что ни наесть подходящее – тут тебе и лес, и река, и цивилизация рядом, правда, в деревенском варианте, но все же. И – туда же! Уже и с лешим покорешиться успел и даже поссориться, и с волком пообщался, почти шапочно познакомился с водяным Тимохой, русалку Соню чуть ли не на руках в дом собирался тащить… Устроил у себя в избе схрон для странной цацки подозрительного происхождения… Кстати, а куда дед мог ее засунуть? Нужно будет поискать… Так, для интереса… Как там дядя про дом говорил? «Избушка в лесу, на берегу, при дороге…» Ага, при дороге! Она не просто при дороге, она на перекрестке оказалась! И непросто на перекрестке в бытовом смысле, а на… на… на… - Андрей задумался, подбирая определение, - на метафизическом перекрестке. Вот!»
Он ругнулся, растопил печь, поставил кастрюлю на огонь и пошел за ноутбуком – работать, работать и работать.
Вечером домовой не пришел. Андрей поужинал в гордом одиночестве и пошел на экскурсию в сарай. Весла и рыбацкие сети обнаружил сразу. Ну, сети ему были ни к чему, а весла он перенес в чулан. Там же в сарае ему пришла мысль поставить лодку на прикол. Нашел подходящее бревно, лопату, ржавую цепь и такой же замок, и тут же ему в голову пришла еще одна мысль – а не слишком ли капитально он собирается обустраиваться? Ну, лежит лодка на берегу, и пусть себе лежит. Ведь до этого же ее никто не тронул, но менталитет горожанина все же взял верх, и он твердо решил завтра застолбить свое право на лодку. Благо подходящее бревно уже имеется. Правда, при этом не без ехидства подумал: «Еще и противоугонную сигнализацию поставь!» Потом позвонил Вениамин, его спонсор, вдохновитель, критик и издатель, человеком язвительным и добрым. Бодро и тоже не без ехидства поинтересовался, как Андрею работается на свежем воздухе вдали от цивилизации. Андрей сообщил, что работается ему великолепно, а затем включил телевизор и, тупо уставившись в экран, соображал, как бы активизировать это великолепие творческого процесса. Под веселый треп телевизора он и уснул.
Утром проснулся рано, когда солнце только-только собиралось вставать, а сосны еще скрывал утренний туман. Накачав себя утренней порцией кофе, он, взвалив бревнышко на плечо и прихватив необходимый инструмент, по просеке направился на пляж. Работы, связанные с приватизацией маломерного плавательного средства, много времени не заняли. Он еще и лодку на берег вытащил и по-хозяйски перевернул вверх дном, чтобы дождевая вода не собиралась. «Да, дядя в тот день, когда последний раз пользовался лодочкой, умирать явно не собирался, - подумал Андрей, - иначе лодку перевернул бы».
Уже через час, успев искупаться в удивительно теплой воде, вернулся домой. Возвращался по просеке: с лешим встречаться не хотелось. Да и планы на сегодняшний день у него не предполагали общений с обитателями потустороннего или параллельного (кто его разберет) мира. Вместо этого он планировал нанести дяде ответный визит вежливости. А то получалось как-то непонятно: дядя впопыхах, ссылаясь на массу неотложных дел, вывез его на место дислокации и, несмотря на теткины протесты, даже не угостив с дороги. Правда, подкинул провиант – стандартный набор продуктов со своего огорода, а он, племянничек, не успел и городские гостинцы передать. «Потом, потом», - торопил его непоседливый дядя. Ну вот, теперь, наконец, это «потом» и настало.
Так решил Андрей, проверяя в багажнике все еще не распакованные подарки: бутылку виски, крутой мобильник и пару своих последних книжек. Дверь замыкать не стал, местные традиции нужно блюсти. Но на всякий случай оставил в доме несколько маячков.
Дорога, действительно, заняла немного времени, и он медленно проехал по центральной улице деревни, разглядывая местные достопримечательности. В магазине, не привлекая особого внимания, затарился кое-какими благами цивилизации для своего скромного быта, не забыв и про лампочки, купил торт к неизбежной чайной церемонии и отправился в гости. Он даже не удивился, что из родственников в наличие в доме оказалась только словоохотливая и суетливая тетя Дуся. Дядя отбыл в район, а подросток-сын Колька пропадал на раскопках на той стороне реки. Куда конкретно «в район» уехал неуловимый дядя, то ли по делам в райцентр, то ли просто колесил по просторам обширного района, Андрей уточнять не стал. Главное, родственный долг он выполнил: визит нанес, подарки вручил, чай откушал, прослушал последние сплетни про ближайших общих родственников, о существовании доброй половины которых он и понятия не имел, как, впрочем, и они о его, тактично ушел от расспросов о своей личной жизни и засобирался обратно.
- Ты, Андрюша, заезжай, заезжай, - напутствовала его тетушка, - одними грибами сыт не будешь. Тут соседи корову резать собираются, я тебе обязательно кусок мяса передам. С братом своим познакомишься, ему твои книжки очень понравятся. Он такое чтиво любит… - и тетушка, не вдаваясь в подробности, какое «чтиво» предпочитает она сама, начала вычислять, каким же все-таки братом – троюродным или пятиюродным – приходится ее оболтус Андрею. Но новоявленный ее родственник церемонию прощания свел к необходимому, дозволенному приличиями, минимуму, сел за руль, с облегчением вздохнул и был таков.
Возле магазина его неожиданно тормознул полицейский.
- Капитан Егоров, ваш старший участковый уполномоченный, - представился мужик лет тридцати. – Вижу, не местный. Дай, думаю, тормозну на всякий случай, мало ли что… - как бы извиняясь, добавил он.
Андрей протянул документы, а потом и сам вышел из машины.
- Багажник открыть? Аптечку, запаску показать?
- Да нет, что вы! – даже обиделся участковый Егоров. – Не нужно. Вы у нас в гостях?
Андрей пояснил, у кого он официально в гостях и где фактически обитает.
- А, Иван Петрович! Знал я его… Хороший был мужик, царство ему небесное… Сколько мы с ним… - и участковый только рукой махнул. – Можешь ехать. Хотя… Возьми, вот мой телефон… - он протянул визитку, - так… на всякий случай. А я как-нибудь к тебе загляну. Не возражаешь? Сколько же мы с ним, с Иваном Петровичем… Да… - и участковый откланялся, так и не объяснив, «сколько» и «чего» они с Иван Петровичем...
«Что ж, участкового на моем перекрестке еще не было», - подумал Андрей.
Егоров откланялся, а Андрей сел в машину, открыл бардачок, чтобы положить документы на место и застыл. Да, эту тряпочку он видел и раньше, когда доставал документы, но тогда, просто зафиксировав в памяти, внимания на нее не обратил: как-никак случилась встреча с представителем власти, и что такая встреча сулит, никогда неизвестно. Но теперь он, отъехав за ближайший поворот, остановил машину и снова открыл бардачок.
Тряпочка. Мятая. Но чистая и аккуратно сложенная. Он ее сюда не ложил. Андрей осторожно пальцем пощупал сверточек – что-то твердое. И, когда он, в конце концов, развернул тряпочку, в ней оказалось ни что иное, как злополучная медная бляха. Так вот куда дедушка Варя спрятал свою реликвию! Красавец! Разумеется, по понятиям всех этих леших, домовых и прочих земноводных автомобиль – это отдельный объект, отдельное помещение, не обжитое как дом, то есть не имеющее определенного хозяина и не подпадающее под закон о неприкосновенности. Поэтому, сюда в автомобиль, заходи, кто хочешь, и делай, что хочешь. Бляха… Она, и правда, медная, а не бронзовая. Ишь, каким красноватым оттенком из-под патины проступает медь. Да это и не просто патина: та – зеленовато-голубая, а эта - коричневая, так называемая благородная патина или оксидная медь… Рельеф, конечно, высокий, но истерт. Кто знает, может быть, от длительного применения? Отсюда и коричневая патина? А где же эту бляху могли применять? «Символ власти и здоровья»… Нужно будет поинтересоваться у деда. Странно, но для него он уже из лешего превратился в просто «деда». Стиль письма на бляхе похож на индийский – буквы под горизонтальной чертой, похожи на кириллицу, но не кириллица. Да и кириллицей под чертой не писали. Хотя… Где-то он уже видел такое. Он повертел бляху в руках. Ишь, какой бородач волосатый… Волосатый… Как же звали это славянское божество? Волос… Велес… Ну да, теперь он уже вспомнил – «Велесова книга». Когда-то читал про нее, видел эти странные письмена. И Андрей заспешил домой.
Первым делом проверил маячки. Они были на местах, а значит, в его отсутствие гости не появлялись. А потом засел за ноутбук. Интернет свидетельствовал: мнения ученых, как и положено в таких случаях, по поводу «Велесовой книги» разделялись. Одни видели в ней лишь груду дощечек с хаотично изложенной вымышленной историей древних славян и считали их грубой и примитивной подделкой со всеми вытекающими последствиями. Таких ученых было подавляющее большинство. Другие – меньшинство – считали ее древнейшим русским оригинальным историческим источником, написанным на неизвестном славянском языке и переворачивающим все представления о прошлом славян, а также видели в ней первую летопись, составленную языческими русскими жрецами, летопись, начинавшуюся задолго до нашей эры и доведенную вплоть до полулегендарных князей Аскольда и Дира.
До этих научных споров Андрею не было абсолютно никакого дела. Он был далек от всего этого. А вот то, что в руках у него оказался диск с такими же письменами, что и во «Велесовой книге», было очень интересно. Это было понятно даже ему, профану. «Книгу» датируют VIII веком, а если верить деду Варе, утверждавшему, что этой бляхе «не меньше четырех тысяч лет», то получается, что сейчас в руках Андрей держал артефакт, если и не представлявший собой научную сенсацию, то, по крайней мере, способный внести свой посильный вклад в решение проблемы истории ранних славян. Интересно, а сам дед Варя в курсе значимости той вещицы, которой владеет? Но дед не приходит. Обиделся… Ну что ж, если гора не идет к Магомеду… И он, аккуратно запеленав диск и положив его «на место», в бардачок, отправился в лес.
5
«Ну, и как этого вредного старикашку позвать?» - подумал Андрей, покружив по лужайке, помеченной зигзагом тропинки.
- Ку-ку, - сказал он, а для убедительности еще раз добавил: - Ку-ку!
- Ку-ку, ку-ку! Ну, и что ты раскуковался, кукух? Нет, кукун… Не знаешь, как самец кукушки называется? Может, кукуй? – проскрипел откуда-то сзади леший.
- Дед, не продолжай, - попросил Андрей, - а то до нецензурщины докукуешься… Разговор имеется.
- По поводу списка? – спросил леший. – Так я и сам собирался к тебе вечерком заглянуть. Я, кстати, сегодня уже к тебе заходил… У калитки постоял и ушел, - мрачно добавил он.
- Нет, я список еще не смотрел. Я по поводу твоей святыни. Нашел я её сегодня и…
- Что, опять?! – возмутился леший. – И чего тебя занесло в тот бардачок? Ну, кому в нашей глуши понадобились твои права? Неужто, участковый проснулся и решил проявить бдительность?
- Не без того, - вздохнул Андрей и рассказал деду Варе о своих сегодняшних подвигах, как трудовых, так и научных.
- Егоров – мужик неплохой, по крайней мере, невредный, - задумчиво прочавкал леший, жуя сочную и. наверное, очень вкусную травинку. – а насчет надписи… Не сушил бы мозги, спросил бы, что там написано, я бы ответил. А написано там: «Не имеем богов, кроме Вышня и Сварога и иных множества, поскольку бог есть един и множествен». Это ваши… или наши… Скорее всего, наши общие предки написали. Ведь мы же с вами изначально от одних и тех же пращуров произошли… Это уж потом мы как-то, ну, каждый по-своему от вас откололись. Кто-то ушел из вашего мира по своей воле, кто-то некрещеным, кто-то утоп…
- Как-то мудрено: богов как бы много, и в то же время он как бы един… - думая о чем-то своем, сказал Андрей.
- Не мудреней вашей Троицы будет, а про количество святых я уж и не говорю, - вздохнул дед Варя. – Ну, да ладно, что это мы с тобой теологические диспуты развели? Хватит дискутировать! Мне вообще про такие вещи негоже рассуждать… А надпись… Там вообще могло быть написано все, что угодно. Вплоть до «Слава тебе, Варфоломей Христофорович» или «Слава тебе Андрей…» Как тебя по батюшке? Ну, вот: «Слава тебе, Андрей Викторович». Проще, чем про меня, но тоже звучит… Тут главное – вера. Ты присядь, присядь на пенек, в ногах правды нет… Так что мне теперь со святыней делать? Куда прятать?
- Слушай, а пусть она там, в бардачке, и лежит.
- А вдруг Егоров, когда придет, поинтересуется – а что у вас, гражданин, в бардачке?
- Думаешь, придет?
- Он, несмотря на свою природную простоватость, мужик въедливый.
- Угу, и особенно в мой бардачок будет въедаться. А мы можем нашего Егорова, да и всех остальных любопытных элементарно обмануть, - Андрей хотел еще и намекнуть на то, что его частная собственность становится проходным двором, но, учитывая обидчивость лешего, не стал этого делать. – Мы просто сделаем обманку, - добавил он.
- Это как? – заинтересовался дед Варя.
- Это так, - и Андрей пояснил лешему, что сегодня утром в сарае нашел пакетик с гипсом. А гипс, насколько лешему должно быть известно, является отличным материалом для литых копий, моделей, макетов и всего такого прочего. – Мы сделаем копию, положим ее в бардачок, и пусть все, у кого появится желание, за ней охотятся. А настоящую надежно спрячем.
- Только дурак не отличит гипсовую копию от оригинала, белый гипс от красной меди, - усмехнулся старик.
Андрей вздохнул и начал объяснять лешему тонкости медного литья. Он и сам в этом специфическом ремесле был далеко не специалистом, но, может быть, именно поэтому старик его сбивчивые пояснения довольно быстро понял.
- Короче, - подвел он итог монологу Андрея, - мы с тобой делаем в гипсе оттиски святыни, а потом твой приятель Михаил по этим оттискам изготовит копию… Я правильно понял? Ну, и хорошо. Я согласен, но, опять же, она, эта копия, хоть и медная, будет блестеть, как новая… не солидно как-то…
Андрей снова вздохнул и посвятил дотошного до вредности старика в секреты гальваностегии – технологии покрытия металла тонкой защитной пленкой, в данном случае так называемой, а, может быть, и не «так называемой» святыни, патиной. Патиной благородной, не вызывающей подозрений даже у самого искушенного знатока, в конечном варианте защищающей от покушений на оригинал. Конечно, спектральный анализ…
- Чего? – не понял старик.
Пришлось в двух словах объяснять и это.
- Значит, копией святыни лечить будет нельзя, - то ли с облегчением, то ли с сожалением проворчал леший.
- Она что, и правда лечит? – заинтересовался Андрей.
- А то! Я же тебе говорил – символ власти и Здоровья. Все, что угодно лечит – и кости, и суставы, и женские, и мужские хворобы… И много еще чего. Сколько раз твоему Матвею с радикулитом помогал, а Ивану Петровичу… - и старик махнул рукой.
- Наверное, твоя… святыня из какой-то особой меди сделана, - предположил Андрей.
- Из чистейшей, - кивнул старик. – Вот вера плюс металл и дают такой лечебный эффект.
- Ну, мой приятель с очисткой меди голову морочить не будет. Сделает из того, что найдется. Да оно нам и не нужно – соблюсти чистоту сплава. Главное, чтобы внешнее сходство было сохранено. Ну, а пока я буду ездить, ты эту святыню все же куда-нибудь перепрячь.
Леший задумался, а потом, наконец-то дожевав свою травинку, выплюнул ее и сказал:
- Андрюша, внучок, а на кой ляд тебе все это нужно? Я просто зашел к тебе, чтобы на время перепрятать нашу святыню. Ну, немного не повезло… Ну, наткнулся на тебя… Ну, нюх потерял… Ну, староват стал… А ты? Вместо того, чтобы просто сделать вид, что в упор не замечаешь меня с моей, как ты её называешь – бляхой? Какое некрасивое слово! Вместо этого ты начинаешь мне, нам… помогать… Зачем?
Теперь задумался Андрей. А, и правда, зачем? Из любопытства? Из желания помочь? Из жажды отвлечься от работы, постепенно ставшей рутиной? Из стремления разобраться с наследством, которое оказалось таким обремененным? Кто его знает…
- Не знаю, - признался он, наконец, – возможно потому что оказался именно в этом месте именно в это время… Одним словом – здесь и сейчас.
- Ага, именно в этой избе и как раз в то время, когда я там спрятался. Это ты удачно оказался… Ладно, пошли к тебе, отпечатаем святыню, и я тебе про список расскажу, - и леший поднялся с пенька.
Сделать оттиски святыни труда не составило, и пока они высыхали, дедушка Варя знакомил внучка Андрюшу с особенностями местной «нетрадиционной» демографии. Домовые обитали почти в каждом старом доме. Их было четырнадцать, а, учитывая и членов их семей, кикимор и домовят обоего пола, то около пятидесяти. Сведениями о более точной численности леший не владел.
- Домовые приходят и уходят, - многозначительно прокомментировал леший, а потом уже без лишнего пафоса уточнил: - Уходят вместе с хозяевами домов на зиму или совсем перебираются в городские квартиры, там и остаются.
А вот с водяными, по словам деда, дела обстояли сложнее. Если за водяными были закреплены определенные участки…
- Что, у них река тоже на кварталы разбита? – удивился Андрей.
- Не-а, у них это называется акваториями. Таких акваторий десять. Девять по реке в районе села и одна в ручье. А вот про водяниц, воденят и русалок ничего толкового сказать не могу. Шут их знает, сколько их. Некоторых русалок, тех, что побойчее, знаю в лицо, как Соньку, например, а других более или менее, многих – нет.
- А на том берегу?
- Там луговики обитают. Это не наша территория.
Понятное дело, про леших дед Варя знал практически все. В том числе, разумеется и про лешачих с лешенятами и про мавок, лесных русалок. Общая их численность составляла почти пять десятков.
- Сам-то я бобыль, - пояснил леший, - так, приютил пару мавок…
- Понятно, - сочувственно хмыкнул Андрей.
- Перестань, они мне типа внучек, - успокоил его старик. – Ты знаешь, сколько мне лет?
- Ну-у-у, - неопределенно протянул Андрей, - лет семьдесят…
- Ха! – сказал леший. – Скоро юбилей будем отмечать, четвертую сотню разменяю…
- Чего-о-о?! – не понял Андрей.
- Того-о-о, - передразнил его леший и хихикнул. – У нас стаж год за четыре идет, так что считай.
- Это что-то типа прогерии наоборот… - задумался Андрей.
- Чего-чего?! – сощурился леший.
- Один из самых редких генетических дефектов. Преждевременное старение организма. Всего чуть больше восьмидесяти случаев в мире, - задумчиво посмотрел Андрей. – Только у тебя наоборот.
- Что-то больно заумно, но забавно, забавно, - одобрил старик.
- Ну-ну, - только и смог выдавить Андрей, а потом вдруг обрадовался: - Тогда все понятно! Тогда твоей святыне и правда столько лет, сколько ты говоришь. А то я уже засомневался в твоей системе хронологии!
- Ну и ладненько… А что до моих мавок… - леший задумчиво почесал бороду, - то я даже не знаю, настоящие ли они мавки? Я тогда не здесь жил, этот-то лес мне в наследство достался…
- Как – в наследство? – удивился Андрей.
- Как-как… Как тебе эта изба. Во-о-от… - протянул старик. – Малютками совсем я их в лесу подобрал… Машка и Дашка. Заблукали они и типа померли. Ну, я-то оживлять умею, чтоб, значит мавками сделать. Лет по десять им было… Одной, Машке, больше, другой, Дашке, меньше. Жалко стало… Оживил… Но, посмотрел, что-то не то. Одна, та, что постарше, ну, Машка – точно мавка, а вот другая… Ну, да ладно, дело прошлое… Живут и пусть живут.
Было понятно, что лешему эту тему развивать не хотелось, и ее закрыли. А когда выяснилось, что и с основным вопросом разобрались, приступили к отсеву возможных подозреваемых. «Подозреваемых в крысятничестве», - сказал Андрей. Но лешему этот специфический профессиональный термин все же не нравился, и они решили заменить «крысу» на «крота». Как животное крот все-таки был лешему привычнее. Поскольку на эту неприятную роль крота претендовало около сотни лесных, водяных и домовых обитателей, то по настоянию лешего из списка сразу исключили всех домовых и леших. Домовые, по словам деда, были не в теме, то есть не в курсе, что святыня находится конкретно у него, а потом в доме Андрея, а за леших он просто поручился.
- Ну, и зачем ты всей этой писаниной занимался? - развел руками Андрей. – Можно было с самого начала ограничиться только водяными. К этому и вернулись. Кстати, о домовых… А как насчет моего домового? Мне он по штату полагается?
- Тебе меня мало? – рассмеялся леший. – Ну, а если серьезно, домовой здесь был, но ушел. Скучно ему стало. Дом пустой, охранять некого. Ни живности, о которой заботиться нужно, ни хозяина, с кем можно пообщаться. Правда, не каждый из вас идет с нами на контакт, да и мы тоже не со всяким общаться будем. Нет, общения мы не боимся, это вы бываете не всегда к нему готовы. Вот ты, например, готов. Хочешь, Кузя вернется? Он, между прочим, живой интерес проявил. Интересовался, можно ли возвратиться, - старик поднял палец. – И как раз сейчас. Как думаешь, это его желание не кажется странным, а?
- Ты же сам всех домовых исключил, - пожал плечами Андрей.
- Всех да не всех. В нашей ситуации паршивая овца может оказаться бешеным волком. Понимаешь, он самый молодой. Ну, и шебутной. Ему сто двадцать, а тебе ведь лет тридцать… Ровесники…
- Чего?! – возмутился Андрей. – А ну да, ну да, один к четырем… Приеду из города, пусть возвращается домой, на наш перекресток. Он не слишком шебутной, резвый?
- Да нет, не слишком… Заодно и проверишь, может он и есть нашим кротом. Может, он клюнет на подмену.
- Да, ты, наверное, прав. Пусть приходит, - согласился Андрей.
- А с другой стороны… Ведь ты месяца через два уедешь… Мужик опять затоскует. Снова уходить придется. Жаль…
- Я не уеду, пока не закончу, а закончу я, скорее всего, нескоро… - Андрей с тоской посмотрел на закрытый ноутбук.
- Допишешь, допишешь… Здешние места к творчеству располагают, только смотри, пальцы не сотри на своей машинке. Напридумывали разной ерунды… - посочувствовал дед Варя.
6
На поездку в город ушло два дня. В первый день в мрачноватой и душной мастерской своего приятеля Мишки он долго выслушивал в свой адрес нудные нравоучения по поводу и без повода. «По поводу» относилось непосредственно к Андрею.
- Как можно не понимать элементарных вещей? - бухтел Мишка, ковыряясь с какими-то коробками и банками. – Кто же из этого и так безалаберно формы делает? Теперь мне придется долго возиться. Не мог оригинал привезти? Нет? Зря… Это намного упростило бы задачу…
Упреки «без повода» относились уже ко всем современным инфантильным и безруким представителям мужского пола, коих, по мнению Мишки, становилось с каждым годом все больше. Только по поводу происхождения самого диска он не только не зудил, но и вопросов не задавал. Излишнее любопытство он тоже считал одним из отрицательных качеств все тех же «инфантильных и безруких».
С чрезвычайно заинтересованным видом Андрей поприсутствовал при «правильном» изготовлении формы, обогатил свой словарный запас такими терминами, как «кап», «опока», «литник», «кокиль» и другими не менее нужными и забавными словечками.
Напоследок Мишка поинтересовался, какую патину делать: сульфидную, благородную или обычную химическую окраску? Андрей что-то робко проблеял про «коричневую с потертостями» и под уничижительным взглядом Мастера убрался восвояси до следующего вечера.
Встреча с Вениамином состоявшаяся на следующий день, была не менее информационно насыщенной. В очередной раз Андрей узнал, с каким нетерпением читатели ждут его новой книги. В очередной раз услышал неоднозначное мнение шефа об очередной блажи Андрея – работать в глуши, на пленэре. Определенное оживление в их беседу внес туманный намек Андрея на то, что возможно в скором времени он осчастливит читателей чем-нибудь типа мемуаров лешего или гламурными похождениями русалки. Или эти самые похождения будут поданы в контексте мемуаров. Намек был весьма туманным, просто для поддержания беседы, но на удивление Вениамин воспринял его с большим воодушевлением. Между прочим, он признался Андрею, что пара частных детективов, образы которых Андрей создал и усиленно эксплуатировал последнее время, лично ему уже успела порядком поднадоесть. На это признание Андрей молча обиделся, а свой предполагаемый разворот в сторону деревенского фольклора вслед за Вениамином признал довольно перспективным.
- А может к тебе на рыбалку на выходные приехать? – неожиданно закруглил их беседу шеф. – С удочкой в тишине посидеть, лесными красотами полюбоваться…
Андрей в ответ пробормотал что-то вполне радушно-оптимистичное, с тем и откланялся.
В зачумленной мастерской Мишки его ждал приятный сюрприз: бляха была готова. Скорее всего, ее трудно было отличить от оригинала, но сравнивать было не с чем. Оригинал дед Варя должен был надежно спрятать, и сейчас, скорее всего, охранял его как зеницу ока. На этот раз Мишка был настроен вполне лояльно и расслабился до такой степени, что все-таки проявил любопытство.
- Ну, и что это? – спросил он, без ложной скромности любуясь работой.
- Подарок, - кратко проинформировал его Андрей, чем полностью и удовлетворил любопытство приятеля.
Посидели, поговорили. А потом, расплатившись и отказавшись от ста граммов, Андрей засобирался.
- Надо бы встретиться, посидеть по-человечески, - уже на пороге с надеждой сказал Мишка.
- А может быть, ты на выходные на рыбалку ко мне приедешь? - осторожно предложил Андрей.
- Нет, мне здесь в дыму и чаду уютней, - отказался Мишка.
Домой Андрей вернулся, когда уже стемнело. Потихоньку, выключив движок, скатился к воротам. Новолуние только-только закончилось, и узкий серпик молодого месяца сиротливо завис среди неярких звезд. При таком блеклом освещении окна его дома светились особенно ярко. В них горел свет. На всякий случай Андрей достал пистолет, стараясь не скрипеть ступеньками, поднялся на крыльцо и прислушался. Потом усмехнулся и вошел. За столом сидели капитан Егоров, дед Варя и рыжебородый старичок. Стол украшал натюрморт, наспех составленный из наполовину пустой бутылки и сковороды с жареной картошкой. Разумеется, с грибами.
- Та-а-ак… - протянул Андрей. - Статья 139-я, часть 3-я Уголовного кодекса - незаконное проникновение в жилище. Ну, вам двоим скидку сделают на возраст, так что срок, скорее всего, будет условным. А с тобой, капитан, будет сложнее. Суд учтет, что проник ты в это самое жилище без соответствующего ордера, но с использованием своего служебного положения. А это уже до трех лет… Да расслабьтесь! Шучу я, шучу.
- Да я зашел, так сказать, знакомство закрепить, - замялся участковый, - вот, бутылку принес… А тут эти. Кузьма тоже с бутылкой, за возвращение проставляется, Ну, а Кристич, это – типа друг семьи. У нас при Иване Петровиче здесь что-то типа клуба бы… Сколько мы с Петровичем…
- Ну, раз уж здесь и участковый появился, пора на перекрестке зебру размещать, - рассмеялся Андрей.
- Зачем тебе здесь зебра? – удивился леший. Оказывается, про зебру-животное он слышал, а про зебру-дорожный знак – нет.
- Деревенщина, - хихикнул тот, рыжебородый, кого представили как Кузьму.
- Деревенщина это ты, я – лесник, а у меня в лесу зебр отродясь не водилось, - обижено засопел леший. – Знакомься, Андрюша, это и есть Кузьма.
- А меня Степаном зовут… - в свою очередь смущенно представился участковый, но тут же вспомнил, что он не просто «Степан», но и представитель правоохранительных органов. – Пистолет зарегистрирован? И разрешение на ношение есть? Тогда все в порядке. Показывать не нужно.
- Ну что, можно, я присяду? – поинтересовался Андрей.
- Садись, садись, Андрюша, - засуетился рыжий домовой. – Я сейчас стопочку принесу… вилочку…
- Вы, оказывается, знакомы, - задумчиво произнес Андрей, цепляя на вилку красивую шляпку белого гриба.
- Ну… мне по долгу службы всех знать полагается, работа такая, - не без гордости заявил участковый Степан.
- Ну, а нам по образу жизни полагается, - подхватил домовой Кузьма.
- Конечно, конечно, а в штатной инструкции участкового отдельным пунктом так и обозначено: «Участковый уполномоченный полиции обязан осуществлять служебную деятельность, направленную на защиту прав граждан, проживающих на соответствующем административном участке, а также граждан, пострадавших от преступных посягательств на указанной территории, в том числе и защищать права персонажей народного фольклора. Участковый на своем административном участке обязан лично знать всех домовых и леших, а по возможности, при умении плавать, и всех водяных и русалок».
- Ну, где-то так, - хохотнул участковый. – Чем шире общественные связи, чем обширнее круг знакомых, тем больше возможностей для работы, и тем успешнее сама работа, - отчеканил он. – А если серьезно… Вот поживешь в наших краях, еще не такого насмотришься.
- Да уж успел, - пробормотал Андрей, разливая водку. После выпитой стопки он снова почувствовал себя хозяином.
Выпили, и участковый начал что-то оживленно обсуждать с персонажами народного фольклора, а Андрей сидел за столом и думал: «А не сошел ли ты, Андрюша, с ума в самом что ни наесть расцвете сил? Леший… Ладно, к нему как-то уже привык. Домовой… Сам напросился – вишь ты, подавай ему личного домового! За одним столом с ними сидит вполне реальный участковый… Скорее всего, даже взятки берет… Все, как будто происходит в рамках разумного. А может, он, этот участковый, тоже гоблин какой-нибудь? Или кто там, в русской мифологии, служит аналогом западноевропейскому гоблину? А может, он оборотень в погонах, вурдалак? А что тебе дался этот участковый? Сам-то ты тоже с ними за одним столом сидишь и водку кушаешь. Кому рассказать! Вот сейчас откроется дверь, и войдет дядя Матвей, голый, синюшного цвета, и окажется, что никакой он не фермер, а так себе, обычный водяной. А за ним появится тетушка Дуся в виде кикиморы и отправится хозяйничать на кухне. Хотя, на кикимору, насколько я понимаю, она не очень похожа. А потом прибежит русалка Сонька и кинется ей помогать… Пастораль! Идиллия! Мы рождены, чтоб сказку сделать былью! Палата номер шесть!»
- Андрей, - прервал его мысли участковый, - ты задумался, а мы тут местные события обсуждаем. Тебе в последние дни ничего необычного в глаза не бросилось?
- Мне это необычное бросилось в глаза, как только я сюда приехал.
- Хорошо, а сверхнеобычное?
- Ты сначала объясни, что по вашим местным понятиям считается обычным, а что необычное и сверхнеобычным.
- Ну, шума какого постороннего не слышал? Топот? Беготня? Крики? Ругань?
- Глухомань здесь, тишина… Только вот мы с дедушкой иногда, когда водка окажется несвежей, песни похабные начинаем орать. Но мы негромко. Правда, теперь у нас трио образовалось, но мы будем стараться, чтоб в деревне нас не услышали.
- Вот и я ему то же самое говорю, - дедушка Варя, до этого из-под лохматых бровей уставившийся на Андрея, заметно расслабился. – Мы и песен-то не орем, это он так, для красного словца…
- А что случилось-то? – заинтересовался Андрей.
- Да водяные бузить начали… Вроде бы, ни с того, ни с сего, - пожал плечами Степан. – Даже деревенские на шум жаловались.
- Ну, так поговори с ними. Логично?
- А не идут они, гады земноводные, на контакт!
- Ну, гады – это ты загнул, - осторожно уточнил леший, - а вот земноводные…
Участковый тяжело прищурился в густые брови лесовика.
- А ты повесткой вызови, - хмыкнул Андрей. – По-свойски…
- Смешно. Даже очень, - в свою очередь хмыкнул Степан.
Они еще пару раз хмыкнули в лицо друг другу и начали прощаться. Участковый тоскливо взглянул на начатую бутылку.
- Надеюсь, вашему трио хватит. Только песен громко не орите, - сказал он и отбыл. Оказывается, его машина стояла за углом, на перпендикулярной просеке. Провожая его, Андрей шепнул:
- Капитан, запомни, здесь я живу. Мог бы и позвонить.
- Да понял я, понял…
Домовой Андрея – то ли новопришлый, то ли абориген – тоже исчез.
- Он в деревню убежал, какие-то у него там дела, - пояснил леший. – Так-то он в подполье обитает… В каком подполье? В подвале! А ты что, не знал, что здесь подполье имеется? Ну, даешь! Какой же деревенский дом без подполья? Ладно, потом покажу… А чтоб убедиться, что его в доме нет – ну, мало ли что – хлопни в ладоши и позови: «Дедушка!» И, если он имеется в наличии, то обязан появиться. А если молчит, значит – на вольных хлебах обретается, шастает где-нибудь… Хотя, какой он тебе дедушка… Зови его просто Кузьмой, Кузей, Кузнецом, Кузнечиком – как хочешь… Ну это ты сам придумаешь… Да! Домового положено сметанкой угощать. Ну, так положено. Когда-то так было положено… Но ты его не балуй… Так покажешь свою копию?
- Пошли.
Андрей сел в машину, впустил лешего, который завозился с ручкой двери, включил свет в салоне и открыл бардачок.
- Ну, и где она? – нетерпеливо спросил старик.
- Не спеши… Ты же не думаешь, что я ее так просто – взял и сверху положил. Здесь она, твоя святыня, под бумагами… - и он замер с протянутой рукой.
- Ты чего? – уставился на него леший. – Что, нет?
- Она-то на месте, но ее кто-то уже до нас посмотрел. Понимаешь, я маячок поставил… Ну, когда из машины выходил, сверху на бумаги специально крошку положил. Один мент когда-то научил… А сейчас крошки нет. Значит… Значит, кто-то за то время, пока мы за столом сидели, твоей святыней успел полюбоваться. Полюбовался, но брать не стал… Очень интересно…
- Погоди, погоди… Мы все время были за столом, - занервничал леший, - потом мы с тобой вдвоем проводили Степку… Неужели Кузьма?
- Не знаю. Теоретически мог, хотя мы с тобой с участковым расставались без долгих объятий и жарких поцелуев. Ладно, разберемся… - Андрей достал диск. – Похож?
- Ты смотри! – удивился леший. – Как настоящий! Я даже не ожидал… Ты смотри! И потертости как на настоящем… И с одной стороны, и с другой… Вот, даже царапина та же… Ну что, пусть он здесь и лежит?
- Пусть лежит, - согласился Андрей. – Посмотрим, кого же мы спугнули.
- Думаешь, он просто не успел его взять и снова вернется? – леший аккуратно засунул диск под бумаги. Андрей пожал плечами:
- Посмотрим… А может быть, если копию украдут, на том и успокоятся? Но я на всякий случай сигнализацию в машине включу. Для убедительности. И даже выскочу, когда она сработает. Ясное дело, никого не застану, но пошумлю, кулаками во все стороны погрожу… А настоящий?
- Настоящий я спрятал. Надежно. Думаю, даже ты не найдешь. Ну, я пошел, поздно уже. Давай, ворота открою…
Поставив машину на место и закрыв ворота, Андрей направился было к крыльцу, но застыл на месте. На пороге, четко просматриваясь на фоне освещенного дверного проема, неподвижно сидел человек. Свет падал сзади и никаких подробностей, а тем более черт лица рассмотреть было невозможно.
- Доброго вечера, - неожиданно высоким голосом произнес гость.
- Скорее, доброй ночи, - ответил Андрей, в глубине души сожалея о том, что оставил пистолет в комнате. – Чем обязан? – и он подошел ближе.
Теперь он мог более или менее рассмотреть сидящую фигуру. Темнолицый, не смуглый, но и не негр – что-то близкое к берберам, но с синюшным отливом как суданец или угандиец. «Ясное дело – водяной, - подумал Андрей и усмехнулся про себя: - Ведь ты только что сам накаркал нечто подобное – визит водяного. Вот он, водяной. Но не дядя Матвей. И тоже не голый. В темных брюках и такой же футболке. Но босой, - чтобы убедиться в своих возможностях предсказателя, а, может быть, и пророка, он оглянулся. Ни тети Дуси в образе кикиморы, ни русалки Соньки не наблюдалось. Это не только успокоило его, но и почему-то развеселило. – Цирк уехал, клоуны остались…»
- Так чем обязан? – повторил он, когда процесс взаимного созерцания был завершен.
Водяной подвинулся на крыльце.
- Садись, разговор есть, - предложил он. – Я водяной. Меня Игнатом зовут…
«Пора список местных знакомых заводить, чтобы никого не перепутать», - подумал Андрей.
Ну, что ж, садись, так садись, и Андрей пристроился рядом, случайно прикоснувшись локтем к плечу водяного. Плечо было холодное, а футболка влажная. Запаха тины или чего-то подобного он не почувствовал.
- Холодная вода в реке? – спросил Андрей и представился: - Меня Андреем зовут, - хотя подозревал, что его имя уже всей округе известно. Но хотелось бы оставаться инкогнито.
- Вода нормальная, даже теплая. Это к дождю, - проинформировал водяной Игнат. – Но дождь будет ближе к вечеру, а утром приходи на реку, с тобой Харитон поговорить хочет. Я за этим и пришел, чтобы тебя пригласить.
- Харитон – это кто? – поинтересовался Андрей. Поинтересовался так, для проформы. Понятно, что какой-то водяной начальник. Вишь ты, даже сам не пришел, а посла отрядил.
- Он у нас типа старшины, - подтвердил мысли Андрея Игнат, - и по должности старший, и по возрасту. В летах Харитон, далековато ему к твоему дому добираться, вот и не смог придти сам, - водяной словно прочитал мысли Андрея, а, возможно, сообщил этот факт из дипломатических соображений.
- О чем он хочет поговорить?
- О святыне, - вздохнул Игнат. – Я подробностей не знаю.
- Во сколько у вас утро начинается? – уточнил Андрей.
- Утро у нас начинается, как и у вас. Ты приходи в десять к своей лодке.
Надо же – «к твоему дому», «приходи к своей лодке»! Да, тут уже ни о каком инкогнито и речи быть не может. Укоренение идет полным ходом – собственная недвижимость, личное плавательное средство…
- Это ты в машине диск проверял? – неожиданно спросил Андрей.
- Я, - признался Игнат. – Это копия, это не настоящая святыня.
- Хм, а если бы была настоящая, ты бы ее… забрал? - сказать «украл» у Андрея не получилось.
- Нет. Я просто проверял, - водяной вдруг поднялся. – Так придешь?
- Приду.
Водяной ушел. Андрею показалось, что он, как и Тимоха, «дошел» только до калитки, а потом просто исчез. «Хорошо, что не исчез прямо с крыльца, - подумал он. – Это, наверное, знак уважения. Респект и уважуха, так сказать».
Вопрос, идти к деду Варе немедленно или подождать до утра, не стоял: рыскать по ночному лесу, по-дурацки в темноте куковать, вызывая лешего, будить старика – все это, мягко говоря, Андрею не улыбалось. И он отправился спать.
7
Утром он элементарно проспал, поэтому успел только торопливо выпить кофе, тоскливо посмотреть на ноутбук и отправился на пляж к «своей лодке». Шел по просеке, тратить время, которого и без того не хватало, на разговор с лешим не хотелось.
Он сполз на пляж, вальяжно, чтобы не потерять лицо на виду возможных зрителей, проковылял по глубокому сыпучему песку к лодке, огляделся – никого. Посмотрел на часы – без пяти десять. Успел. Несмотря на довольное время, солнце уже припекало не по-утреннему. Прав был ночной гость: к вечеру нужно ждать дождя. Можно было бы искупаться, но появляться на забитой стрелке в чем мать родила – в этом, конечно, был смысл: смотрите, мол, я без оружия, но ему такая идея не понравилась. Во-первых, водяные плевать хотели на оружие, а во-вторых, они же соблюдали правила приличии? Андрей снова хотел посмотреть на часы, но передумал - негоже волноваться, ведь не на первом свидании.
- Андрей? – послышалось сзади.
Он обернулся. Старик был похож на весьма престарелого, давно небритого и нестриженого Карла Маркса или на грустного хиппи преклонных лет. Скорее, все же на хиппи – в старых джинсах, линялой-прелинялой футболке, и – босиком. «Мода у них такая, что ли – босиком ходить? – подумал Андрей. – Нет, так, наверное, ласты удобней надевать – разуваться не нужно».
- Андрей, - согласился он. – А вы – Харитон?
Водяной тоже не стал отнекиваться, а просто протянул руку. Они обменялись рукопожатием. Рука у Харитона была холодная, но сухая, а рукопожатие не по возрасту крепкое. «Странно, рука сухая, борода и волосы – сухие… - снова промелькнуло в голове у Андрея. – А интересно было бы на только что вышедшего из воды Карла Маркса посмотреть…»
- Присядем? – скорее спросил, чем предложил водяной и первый уселся на лодку. – Давай сразу к делу. Ты не мог бы уговорить леших, а точнее, Варфоломея, отдать нам святыню?
- Нет, - не задумываясь, ответил Андрей. – Во-первых, это… - он попытался подыскать нужное слово, но сказал первое, что пришло в голову, - это ваши разборки. А во-вторых, насколько я знаю, речь шла о том, чтобы передать ее на время, а теперь ты сказал «отдать».
- Во-первых, - вздохнул Харитон, - что такое «разборки», я не знаю, думаю, ты имел в виду конфликт между нами, водяными, и домовыми с лешими. Но ты, человек, волей-неволей уже в него вмешался. Кроме того, инициатором разборок, как ни странно, тоже стал человек. Так что, по большому счету, это не наши, а ваши, людские, разборки. Мы не по своей воле оказались на его стороне. И только в качестве заложников. Но, то, что он собирается сделать, если не получит эту святыню, угрожает не только нам, но и вам, людям, а косвенно и домовым с лешими да и всей округе. А округа, думаю, будет измеряться не одним десятком километров. Во-вторых, его условия ужесточились. Если раньше он хотел только взглянуть на святыню, то теперь он хочет ее получить. Навсегда.
- Что же в ней такого особенного?
- Для нас это святыня, понимаешь? Которая передается из поколения в поколение…
- Ну, да. А если учесть хронологические рамки вашего одного поколения, то ей не одна тысяча лет…
- Соображаешь, - то ли похвалил, то ли просто констатировал факт водяной.
- А если ей не одна тысяча лет, она может иметь большую научную, да и материальную ценность…
- Ну, этого я не знаю.
- Послушай, Харитон, а кто вас шантажирует? – вдруг спросил Андрей.
- Мужик один, приходит с того берега. Кто, откуда, как зовут – не знаю.
- А чем он вас так напугал?
- Обещает воду в реке отравить.
- Как? Чем?
- Да кто его знает? Вы ж такого понапридумывали… Он опыт показывал. Мы в бочку с речной водой запустили рыбу, он туда что-то всыпал – совсем немного, чуть-чуть – и рыба в момент кверху брюхом всплыла. А он говорит, у него этого дерьма очень много, целые бочки. Если в реку его все ссыпать, ты представляешь – вся рыба, да что там рыба – все живое в реке погибнет, а вниз по реке сколько деревень стоит? А леса по берегам? А мы, знаешь, уже сдружились с местными. Не первое поколение на равных правах живет, даже можно сказать – одним колхозом.
«Нет, точно не хиппи, а Карл Маркс, - подумал Андрей. – Вот сейчас скажет «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», и все станет на свои места. Кто ж его, вождя мирового пролетариата, притопил в свое время, превратил в водяного?» Но потом спросил:
- И откуда он узнал про эту святыню?
- Да про нее, почитай, вся округа в курсе.
- Так уж и вся?
- Ну, про всю я, конечно, загнул, но ваши деревенские – это уж точно. Варфоломей, лекарь доморощенный, повадился с ее помощью народ лечить. И малого, и старого, и скотину. Лечить скотину это вообще забота домовых, но лешие домовым ближе, вот они и дружат, так сказать…
- А попугать этого вашего злодея не пробовали? Вы же все-таки водяные, - слово «притопил», неожиданно извлеченное из словарного запаса памяти, направило мысли Андрея в умеренно-агрессивное русло. Поэтому он и сказал даже не «притопить», а «попугать».
- Да к нему на десять метров подойти невозможно! От него так несет елеем, ладаном, весь крестами, образками увешан, - и водяной тяжело вздохнул.
- Ну да, ну да, религия – опиум для народа, - подсказал Андрей.
Водяной «Карл Маркс» согласно кивнул, а потом замялся:
- И потом… Понимаешь… Если мы воспользуемся какие-нибудь из нашими возможностями, представляешь, какой ор начнется? Пресса, телевидение, уфологии, экстрасенсы всех мастей, сумасшедшие с разнообразных диагнозах… Это не старушек в каком-нибудь глухом медвежьем углу пугать. Современный мир изменился. Здесь человек нужен, пусть даже религиозный, но адекватный. Ну, типа тебя. У тебя фантазия работает. Вон, копию придумал сделать… Будь Петрович жив, он бы нам не отказал. Его уж нет, а Варфоломей по старой привычке в его избу побежал.
- Кстати, а чем вас копия не устраивает? Подсуньте ее вашему шантажисту, и дело с концом…
- Так ведь сразу же видно, что это копия.
- Ну, и по каким же признакам ваш Игнат определил, что это копия? – обиделся Андрей.
- По запаху, - неожиданно улыбнулся водяной. – Святыня какое-то время в реке пробыла. Запах тины, рыбы… Вот ты сможешь рыбий жир по запаху от смальца отличить?
- Еще бы! – и Андрей внутренне содрогнулся, вспомнив, как в младенческом возрасте его заставляли пить этот самый рыбий жир.
- Ну вот, а у Игната нюх – ого-го! А как этот запах впитывается в металл – не ведано.
- А вот Варфоломею копия понравилась, - пожал плечами Андрей.
- Варфоломей последний раз рыбу нюхал еще в прошлой жизни, - усмехнулся Харитон. – В лесу рыба не растет. Он больше по шишкам специалист. Еще не угощал? А моих русалок уже подсадил, они кедровые орешки как семечки лузгают.
- А откуда здесь кедры? – удивился Андрей.
- Наш леший когда-то, очень давно, еще по молодости семена достал и посадил. Они там, дальше, ты туда еще не заходил. Кедры уже здоровенные вымахали. Ими вся деревня пользуется, а Варфоломеева Дашка даже в магазин сдает.
- Ну, я не думаю, что наш злодей будет нюхать вашу святыню, - Андрей решил вернуть беседу в нужное русло.
- Он-то не будет, а другие – наверняка. Не в буквальном смысле, конечно. И я думаю, им не составит большого труда определить, что копия изготовлена из… ну, скажем, в лучшем случае из пятаков Екатерины Второй.
- Логично, - нахмурился Андрей. – Но, по крайней мере, мы… то есть вы выиграли бы время.
- Мне больше нравится, когда ты говоришь «мы», - снова улыбнулся водяной. – Нам этот человек дал времени до следующего понедельника. То есть осталось пять дней. Возможно, ты и прав – попробовать стоит. Попробуешь?
- Ну что ж, если вдруг ваш приятель появится раньше, отправляй его ко мне. Мол, вон в том домике на перекрестке просек живет чудак, который завладел святыней и не знает, кому ее можно толкнуть за стоящие деньги. А я в свою очередь его сам поищу и попробую пустить по ложному следу. Может быть, выиграем время, а дальше подумаем, - и Андрей поделился с водяным только что родившимся планом. Еще совершенно сырым, невызревшим, глуповатым, многие детали которого требовали проверки, но все же хоть каким-то. – Пойду-ка я поговорю с Варфоломеем, - подвел он черту беседе.
- Ты порыбачить приходи, не обижу, - пригласил водяной.
Распрощавшись с Харитоном, Андрей по ступенькам поднялся на кручу и уже через минуту был на месте.
- Ку-ку, - сказал он, а потом вспомнил, что домового можно вызвать хлопками и зовом «Дедушка!». Возможно, и лешие на это откликаются.
- Дедушка, - позвал он и хлопнул в ладоши. А в ответ – тишина. – Что ж мне, теперь – станцевать? Два прихлопа, три притопа…
- Чего расшумелся? Достаточно просто позвать: «Ва-ря!» - проворчал леший, выныривая из-за сосны. – Тогда я буду знать, что это точно ты. Меня так маменька в детстве… Ну, про это я тебе уже говорил… Что у нас нового?
Про «новое» Андрей и рассказал, начиная со вчерашнего визита Игната и заканчивая нынешней беседой с Харитоном. Все время, пока длилось повествование, леший ходил взад-вперед, заложив руки за спину.
- И понял я так, что водяные для общего блага старались. Харитон помириться не против, - сказал Андрей, когда закончил свой рассказ, а дед завершил свой променад и, подбоченясь, остановился перед ним.
- Мне что, прямо сейчас разрыдаться от радости, что Харитон помириться не против? – проскрипел он, вперев в Андрея колючий взгляд из-под густых бровей. – Не мы святыню украли, а они. Он что, не мог сразу все рассказать? Что ж мы, тупее водяных, не поняли бы? И где гарантия, что Харитон не хитрит? Хотя… Харитон не такой…
- Ты же понимаешь, он думал, что это на время…
- «Он думал»! А мы, значит, думать не умеем? Хорошо! Ты-то что предлагаешь?
И Андрей конспективно изложил свой план.
- Это пока программа-минимум, чтобы время потянуть, - как бы извиняясь, произнес он в конце. – Потом выработаем программу-максимум… - общение с водяным, похожим на Карла Маркса, выудили из его памяти перлы специфического лексикона.
- Хорошо, попробуй, - дал добро леший. – Все! Пошли обедать!
- Да мне еще приготовить нужно… - растерялся Андрей.
- Ко мне пойдем, не все ж мне тебя объедать. Сейчас я угощать буду. Правда, не я, а внучки. Ну, помнишь, я тебе говорил про своих мавок? Ну вот. Только… Возьми-ка, смажь этим веки, - и леший достал из кармана маленькую баночку.
- Что это? – Андрей повертел банку в руках, открыл, понюхал. – Запах приятный. Так что это?
- Без этого ко мне не попадешь. В этот… как ты тогда говорил? Да, в параллельный мир. Да ты не бойся, она не щиплет.
- А-а-а… Это что-то от валлийских тилвит тег, да? Глазки смазал, картинки посмотрел, а потом тебе глазки выкололи, чтобы больше ничего такого не видел…
- Ты что сейчас сказал? Отвали… куда отвали?
- Прости, дед, - рассмеялся Андрей. – Это я когда-то читал. Есть в Англии народность, валлийцы называется, а у этих валлийцев есть легенды про волшебный народец, тилвит тег называется, а у этих тилвит тег есть такой обычай: всем, кого они в свою волшебную страну впускали, перед входом мазали глаза волшебной мазью, а на выходе глаза выкалывали… Чтобы единожды вошедший больше никогда ее не увидел. Вот и я подумал… Да смеюсь я, смеюсь. А если серьезно, подумал я вот о чем… Оказывается, не так уж и легендарны эти тилвит тег. От нас до Англии вон, сколько верст, а мазь, наверное, такая же. Как это у вас получается?
- Идеи вечны и не знают границ. Они, идеи, просто витают в воздухе, главное их поймать, а где, кому и когда это удастся – дело счастливой случайности, - леший почесал бороду и завершил свою мысль: - Во, как загнул! Все гениальное – просто! Ну, мажь!
Андрей мазнул душистым снадобьем по векам, почувствовал легкую прохладу и, несколько раз моргнув, открыл глаза. Те же сосны, тот же дед-леший, то же небо…
- Ну, и что? – спросил он.
- А ты обернись, - улыбаясь, проскрипел старик.
Андрей обернулся. Да, сосен поменьше, чем было, когда он сюда пришел. Они как бы раздвинулись, образовав обширную полянку. На полянке стояла избушка, за небольшим двориком с парой кустов роз виднелся огород, а за ним банька и сараюшка. Из трубы избушки весело вился дымок.
- Н-да, - только и смог выдавить из себя Андрей.
- Что, удивлен? – спросил довольный Христич.
Андрей просто махнул рукой:
- После нашего с тобой знакомства я уже ничему не удивляюсь…
- Ну, и правильно, ну, и пошли, - заторопился леший. – У нас гости! – крикнул в открытую дверь.
Через сени, увешенные пучками душистых трав, они попали в коридорчик с тремя дверями.
- Там горница, там кухня, там женская половина, - проинструктировал старик. – Пошли, заглянем на кухню, я тебя со своими красавицами познакомлю… Это – Андрей, в доме Петровича живет, я вам про него рассказывал, - сразу с порога представил он гостя. – Эта, чернушка – Машка, а вторая, светленькая – Дашка.
Обе, стрельнув в него глазами и, пробормотав «здрасте», продолжали сновать возле печки, на которой что-то кипело, жарилось, тушилось, источая неземные ароматы. Леший повел Андрея в горницу. Насколько можно было судить по аскетической обстановке комнаты, это была мужская половина дома.
- Давай, пока горячего принесут, по стопочке моей сосновой настоечки. Для мозгов полезно: чего-то она там прочищает, промывает, продувает… А тебе сейчас думать за двоих нужно… - леший поставил на стол запотевшую бутылку. – Чего удивляешься? У меня там родничок бьет… Не на реку ж по воду бегать? Чай не при Царе Горохе живем…
Девушки принесли дымящиеся блюда и тут же скромно исчезли на женской половине. Андрей их толком и рассмотреть не успел. Черненькая Машка показалась ему постарше, но обеим было не больше двадцати. Уточнять он не стал – в доме явно царил патриархальный уклад, и нарушать его глупыми и неприличными вопросами он не хотел. Хотя со светленькой Дашкой не отказался бы и пообщаться за общим столом. Но вместо этого пришлось общаться с великолепным луковым супом, парным мясом с гречневой кашей под изумительным соусом, приготовленным из разных непонятных приправ, и вкуснейшим яблочным пирогом под чай с медом. Ну, и конечно, с дедом Варей, который наотрез отказался обсуждать за столом текущие проблемы и сосредоточился главным образом на том, что регулярно подливал ему «полезной для мозгов настоечки», пока Андрей не совсем вежливо запротестовал:
- Дедушка, у меня создается впечатление, что ты считаешь меня дебилом и этой настойкой пытаешься вправить мне мозги. Хотя, я тебе скажу, настойка – классная!
- Ну вот! «Где был», «где был», не знаю, – довольно хихикнул леший. – Но это не казенка магазинная, это уж точно. Моя продукция не туманит мозги, а просветляет…
Андрей не стал исправлять Христича «где был» на «дебил» - оно деду надо? Где-то через час просветленный и насыщенный Андрей засобирался домой.
- Иди, внучок, - не стал навязывать свое общество леший, - мне тоже нужно кое-какими делами заняться… - и зачем-то уточнил: - По хозяйству. Ты только водичкой глаза промой, - добавил он, когда они уже вышли.
- Это чтобы мне глазки не пришлось выкалывать? - уточнил Андрей.
- Ну, конечно! Непременно! – хохотнул старик. – А то какая ж с тебя, слепого, польза?
Андрей смочил веки водой, оглянулся – избушка, в которой его только что так вкусно накормили и напоили, исчезла. «Сейчас как мираж исчезнет чувство сытости, и я совершенно протрезвею», - подумалось Андрею. Хотя нет, голода он не ощущал, но в голове, действительно, чувствовалась девственная чистота.
- Хорошая, дедушка, у тебя настойка, - хмыкнул он.
- Как-нибудь нужно будет тебе обязательно бочоночек прикатить, - пообещал леший и скрылся за сосной.
Вчера репатриированный в дом, заподозренный в шпионаже, чуть не обвиненный в предательстве, едва не осужденный, а сегодня реабилитированный домовой Кузьма копался в огороде.
- Привет, Андрюша! - помахал он. – Я тут решил немного лучка посадить, не возражаешь?
- «Хозяин!» - подумал Андрей, а вслух похвалил Кузьму: - Зачем же мне возражать? Любое благое дело только приветствуется, - и пошел за компьютер.
Так и просидел за ним до самого вечера, то вяло стуча по клавиатуре, набирая текст, то тупо глядя в монитор, разрабатывая детали, как ему казалось, хитроумного плана. А потом пошел дождь. Пошел и он. Спать.
8
Следующие два дня можно было бы смело назвать не просто «серыми буднями» и даже не сплошным пробелом в творческой автобиографии, а полнейшей депрессией. Шел дождь, да такой, что окна казались просто завешенными темной шторой, за которой бор по ту сторону просеки казался серой, плохо побеленной стенкой в избе не самой аккуратной хозяйки. Как принято говорить в таких случаях про «хляби небесные»? Ну, так вот. На этот раз они не только разверзлись, у них случился катаклизм. Катаклизм вселенского масштаба. Не всемирный потоп, конечно, но – такое лучше смотреть по телевизору. Успокаивало то, что грибов после этого появится еще больше.
Уже в первый ненастный день писать получалось плохо, спать еще хуже, маленький телевизор вообще отказался работать. Стало сыро, неуютно, и он растопил камин. От нечего делать порылся в дядиных книжках, одну даже с интересом пролистал… А времени оставалось все меньше. Если с повестью это самое время еще терпело, то со священным диском начинало поджимать. И уже через пару часов Андрей решил самым отчаянным способом это наваждение апатии побороть. После обеда он позвонил дяде и, сославшись на жизненно важную необходимость срочно посетить магазин, испросил разрешения заодно нанести и визит вежливости. Даже вечно странствующего дядю дождь в этот день загнал под крышу родного дома. Отсюда можно было сделать вывод, что избыточное количество воды дядя не любит, а давешняя мысль Андрея о том, что дядю можно представить в образе водяного – чистейший бред перевозбужденного последними впечатлениями мозга. Приглашение Андрей получил.
Он набросил дождевик и по лужам прошлепал к воротам, открыл и на машине вырулил на просеку. Ворота закрывать не стал: двери его дома всегда открыты: для леших, водяных, домовых, участковых, мавок – для всех. Все уже и успели хоть по разу в нем побывать. Кроме мавок, хотя против визита одной из них он бы не возражал.
Если лужи на вымощенном плитами дворе приходилось преодолевать вброд, то по просеке автомобиль местами превращался в амфибию и просто плыл. Вода шуршала по днищу, широкими потоками заливала передние стекла так, что даже дворники со своей работой почти не справлялись.
От дяди ему требовалось немного. Во-первых, выяснить, не было ли у того мотива завладеть диском самому или толкнуть его кому-нибудь на сторону. Все-таки соблазн для мелкого бизнесмена местного масштаба. Во-вторых, необходимо было узнать, есть ли на просторах ближайшей округи скопление ядохимикатов для нужд сельского хозяйства. Дяде, как фермеру, это наверняка должно быть известно. Почему Андрея интересовали именно ядохимикаты, он бы внятно объяснить не смог. Хотя трудно себе представить маньяка, готового отравить воду в реке с помощью бочек цианистого калия или еще какой-нибудь подобной гадости. В-третьих, нужно было уточнить, насколько широк круг местных поселян, продвинутых в области нетрадиционных методов лечения и осведомленных о существовании диска, а также его лечебных свойствах, и кто мог быть заинтересован в его исчезновении или, наоборот, в его приобретении. При этом, правда, Андрей подозревал, что придется искать иголку в стоге сена.
Заехав в магазин за сладким и горьким к столу, Андрей, наконец, доплыл до дядиного дома. Пробившись под струями дождя к крыльцу, он даже не ожидал такого радушного приема. В доме было натоплено, из кухни волнами накатывали ароматы деревенских разносолов, да и образ тетушки, привидевшийся ему накануне в виде кикиморы, тоже оказалась плодом его фантазии, по вполне понятным причинам зацикленной на русской мифологии. Обогретый, обласканный дядей с тетей и измордованный вопросами своего то ли троюродного, то ли в какой-то еще степени родства брата Андрей уже почти забыл истинную цель своего визита. А тут еще тетя начала интересоваться, когда же они познакомятся с женой «Андрюши». «Андрюша» тяжело посмотрел на тетушку и сообщил, что никогда, поскольку жены у него не было и нет, а подруга недавно бросила. После недолгой внутренней борьбы благоприобретенный такт тети был побежден природным женским любопытством, и она попыталась выяснить подробности, но тут на помощь пришел сам дядя.
- Кристича давно видел? – неожиданно спросил он. Спросил так, между прочим, как бы про ближайшего Андреева соседа. Собственно говоря, так оно и было, но все-таки… Ведь дядя не мог знать, что они с лешим уже познакомились. И Андрей в тон ему, как бы, между прочим, ответил:
- Нет, может, что передать?
- Да проклятый радикулит… А тут еще эта погода. У меня, как только начинаются дожди, поясница страшно болит. Да и у приятеля та же проблема. Мне старик в прошлый раз этой своей штуковиной здорово помог. Увидишь его, пусть зайдет.
И пока дядя Матвей жаловался на свой радикулит, Андрей судорожно соображал: «Ага, а почему это не может быть просто поводом, чтобы вытащить дедулю и отобрать у него диск?»
- А что за штуковина? – без особого энтузиазма спросил он. Так, тоже как бы, между прочим, для поддержания разговора.
- У Кристича такая коричневая фигня есть, типа медной или бронзовой круглой пластины, с письменами какими-то, он этой штуковиной лечит, - пояснил вездесущий Колька, все это время метавшийся между компьютером и общим застольем. – Приложит на больное место, пошепчет что-то, и – боль проходит, даже кости срастаются быстрей. Мне и ангину вылечил, а я до этого даже говорить не мог.
«Вот радости-то было окружающим, когда ты молчал! Такой скромный тихий семейный праздник», - подумал Андрей, а вслух невозмутимо предположил:
- Если коричневая, значит медная. Это она от времени патиной покрылась. Старая?
- Николай Иванович говорит, что очень старая.
- А кто этот Николай Иванович?
- Да это учитель истории из соседней деревни. Каждое лето собирает ребятишек со всей округи и что-то роют то здесь, то там, - это уже встрял в разговор дядя Матвей. – Хорошо, в свое время линия фронта до нас не дошла, а то, не дай бог, напоролись бы на снаряд. Или мину. Или бомбу.
- Угу, еще пять минут твоих фантазий, и мы напоремся на неразорвавшуюся «Булаву», - ухмыльнулся Колька. – И не «роют», а раскопки проводят. Курганы мы раскапываем, - пояснил он Андрею. – Знаешь, какой музей у Николая Ивановича в школе? К нему даже из области ученые приезжают.
- Никогда не был на раскопках, - задумчиво признался Андрей, - а всю жизнь хотел посмотреть…
- Так приходи! Мы в этом году как раз напротив твоего дома, на другом берегу копаем.
- Скажи, а как этот Николай Иванович узнал про диск? – Андрей старался хранить полное спокойствие при совершенном безразличии. – Тетя Дуся, пирог просто чудо!
- Андрюшенька, я тебе отрежу, с собой возьмешь.
- Да ну что вы! Спасибо…
- Так я ему сказал… - напомнил о себе обиженный Колька.
- О чем? Ах да… ты про диск рассказывал…
- Ну вот… Я, значит, у него книгу увидел… Это еще прошлым летом было. Как же она называется… А в книге на иллюстрациях такие же буквы. Я и сказал, что видел такие… Но не сказал, где, - опомнился он, правда, уже успев соврать.
- Я же тебе, балбесу, говорил, чтобы про эту штуковину никому ни слова! – возмутился дядя Матвей. – Сколько раз я тебе говорил, что мужика длинный язык не красит! Ведь вполне могут найти и увезти на исследования. Что, мол, и как, и где? Почему лечит? А тебя в следующий раз с ангиной в область придется сдать, - явно с тайной надеждой сказал дядя и добавил: - На опыты.
При сложившихся обстоятельствах Андрей и сам не прочь был отвесить этому так называемому брату – седьмой воде на киселе – увесистый подзатыльник. Это же надо! Они с лешим из сил выбиваются, «крота» вычисляет, а «крот» - вот он, рядом! В собственной семье… нет, это уже будет не семья, а род, может быть даже племя… С этими родственными связями совсем запутаешься. Но свой вклад в воспитательный момент внес вполне миролюбиво:
- Ну, дядя Матвей, он же не специально…
- Если бы специально, я бы его… - продолжал воинствовать дядя, но потом провозгласил перемирие: - Ладно, я с тобой позже поговорю.
Чтобы это «позже» наступило раньше, Андрей засобирался домой. Но у Кольки были совершенно другие планы: он это «позже» постарался передвинуть на «попозже» или вообще переместить в неопределенное будущее и всячески старался оттянуть отъезд Андрея. Но, в конце концов, сдался, смирившись с этим будущим – ближайшим, нерадостным и теперь уже неотступным. На выходе Андрей остановился:
- Дядя Матвей, я чуть не забыл… Мне приятель – он у меня эколог – попросил поспрашивать, есть ли в окрестностях склады бесхозных ядохимикатов. Он пишет, с прошлого времени таких много по полям осталось, а они, экологи, карту составляют, собираются добиваться уничтожения этих хранилищ.
- Давно пора, - проворчал дядя. – Хорошо, что умные люди нашлись. Есть у нас поблизости два таких хранилища: одно в нашем районе, но его теперь охраняют. Между прочим, я добился… А второе – в соседнем районе, на том берегу, но неподалеку… Эй, оболтус! Принеси-ка карту! – и, когда «оболтус» принес карту, показал, где эти хранилища находятся, и рассказал, как к ним можно добраться.
Андрей возвращался домой очень довольный собой. «Ну, вот… Одна поездка – и столько проблем решено. Практически все стало на свои места, - думал он, стараясь ехать так, чтоб хотя бы не засесть посреди глубокой лужи. – А то все ходим вокруг да около, толчем воду в ступе… Итак, что мы имеем на данный момент? Безразмерный круг подозреваемых сразу сократился до одного человека – некоего Николая Ивановича, учителя истории, археолога-любителя. Что еще о нем известно? Может, он «черный археолог»? Да нет, раз у него школьный музей. Может, он не все находки в музей сдает, какими-нибудь ценными цацками приторговывает? Ну, а куча глазастых свидетелей? Да какие могут быть в наших краях ценности? Ну – почему? Взять хотя бы тот же диск. Для одних он – святыня, для других – средство от радикулита, типа разогретого кирпича, только с заговорами, для третьих – научная ценность или средство наживы, или и то, и другое вместе взятое. И с источником ядохимикатов вроде все прояснилось. Надо же! Дядя Матвей – эколог. Это же надо! Ну, ладно, как говорится – процесс пошел».
Наконец, он вернулся к себе домой. Или – в дом на перекрестке? Как ни странно, но по закрытым воротам он понял, что вернулся все-таки в дом на перекрестке. Кто-то эти ворота по-хозяйски закрыл. Натянув в салоне все еще мокрый дождевик, он, пытаясь увернуться от дождевых струй, пробежал на крыльцо. За дверью слышались голоса. Что-то довольно убедительно пытался говорить Кузьма, но девичий голос его постоянно прерывал. В том числе и всхлипываниями. «Ну – и?» - спросил сам себя Андрей и распахнул дверь. На жарко натопленной кухне велась не менее жаркая беседа.
- А! Вот и Андрюша! – несказанно обрадовался Кузьма. – Послушай, Андрюша, вот Дарья говорит… - домовой замялся.
- А-а-а! Дедушка пропал! – подсказала зареванная, мокрая и босая Дашка. – Вы ушли, и он сразу после вас… тоже ушел и не вернулся. А-а-а…
- Ну да, ушел. Он мне сказал, что у него какие-то дела, - Андрей сбросил дождевик.
- Так он все еще не вернулся! А-а-а! Такого еще никогда не было…
- Ну-у… Что-нибудь всегда когда-нибудь случается впервые. Ну-у… Дождь его где-то застал… Мало ли что… Успокойтесь…. Заночевал у кого-нибудь из приятелей… Вон какой дождь… Вы-то зачем под дождем бегаете да еще и босиком? Вот дождь закончится, и он вернется. И вообще, паника – паралич логики, - мямлил Андрей все, что полагалось мямлить в таких ситуациях, а сам рассматривал девушку.
Своими и без того небольшими габаритами она казалась еще меньше, чем вчера на кухне. Возможно, определенную роль сыграли кухонная жара тогда и холодный ливень сейчас. «Ага, ты еще вспомни, что при нагревании тела расширяются, а при охлаждении сжимаются», - думал Андрей, молотя всю эту банальную чушь, а между тем любовался девчонкой. Даже такой мокрой и грязной. Мокрые светлые волосы, обрамляющие ее лицо, только подчеркивали его скульптурную выразительность. Природа смоделировала его, может быть, чуть небрежно, возможно это должно было считать только эскизом, но эскизом вполне законченным. Нос… Ну, немного коротковатый. Глаза… Возможно, великоваты. Губы… Еще по-детски пухлые. Ну, и так далее.
- А-а-а!
Это протяжное «а-а-а» вывело его из состояния созерцания, а, может быть, и медитации.
- Идемте, я провожу вас домой. И успокойтесь! – рявкнул он и уже мягче пообещал: - Дедушка завтра вернется.
- Там же ливень… Куда же вы… - пискнул Кузьма.
- Да, там, и, правда, ливень... – вернулся в реальность Андрей. – Слушайте, оставайтесь у нас… Сейчас чай поставим. Вам горячее просто необходимо.
- Я сейчас, сейчас… - засуетился домовой.
- Да и в сухое нужно переодеться. Сейчас, сейчас я что-нибудь подыщу, - засуетился и Андрей.
- Да я… - начала успокаиваться девушка, а потом снова затянула: - А-а-а…
- Да успокойся, наконец! От того, что ты будешь орать, дедушка не появится. Вот, это должно подойти, - Андрей протянул ей футболку, которая и на него была великовата, а на этой орущую девчонке могла вполне смотреться как платье.
- Кхм, кхм, - послышалось из кухни, и Андрей резко обернулся.
- Дед Варя? – он ошалело уставился на лешего.
- Он самый, - проскрипел старик.
- Дедушка! – заорала Дашка.
Только Кузьма никак не отреагировал на явление лешего народу и, как ни в чем не бывало, продолжал возиться с чайником.
- Дедушка! Где же ты был? Мы с Машкой думали… я… - и она, снова затянув «а-а-а», бросилась ему на шею. Собственно говоря, слово «бросилась» в данном случае было гиперболой: скорее, это леший утонул в ее объятьях.
- Дела у меня были… Срочные… Ну, а ты что здесь делаешь? – спросил леший, освобождаясь из Дашкиных объятий и выпутывая ее мокрые волосы из бороды.
- Тебя искала… Вот, думала, что ты здесь… А Машка по лесу бродит, тоже тебя ищет…
- Угу, и ты уже целых полчаса думаешь, что я здесь, пока не приехал Андрей и не предложил тебе переночевать, - проворчал старик и неожиданно рыкнул: - Ну-ка, марш домой!
Дашка беспрекословно кинулась к двери, машинально схватив протянутый Андреем дождевик. Когда она, хлопнув дверью, исчезла, повисла тишина, нарушаемая только шумом закипающего чайника и сопением лешего.
- Да уж, строг ты, дедушка Варя, - пробормотал Андрей. – Надо же! Промокшую девчонку, босую под ливень!
- Ничего, они у меня закаленные, - усмехнулся старик. – А ты тоже – хорош! «Оставайтесь у нас», «нужно переодеться»… Куда б ты ее положил? На пол? Или сам бы на полу спал?
- Лавку можно было бы приставить, матрас постелить… - предположил Кузьма.
- Я те щас как дам «лавку приставить» и «матрас постелить»! – пообещал леший. – Может, еще и свечку подержать? Мала еще вповалку с мужиками спать. – Где твой чай?
- Сейчас, сейчас, - снова засуетился Кузьма.
«Н-да, если так дальше дело пойдет, скоро Кузя начнет спрашивать: «Чего изволите-с?», - подумал Андрей. – Видать, у дяди Ивана Петровича замашки были барскими».
- Ну, и где ты пропадал? – спросил он у лешего.
- В подполье ушел. В буквальном смысле. У Кузьмы сидел. От греха подальше.
- Святыню прятал? – усмехнулся Андрей.
- От вас ничего не спрячешь и сам не спрячешься… Ишь ты, весь лес на уши поставила. Дедушка у нее, видите ли, пропал! Пропадешь тут… У тебя-то какие новости?
Андрей глянул в сторону Кузьмы.
- А…
- А! – подмигнул леший. – Он, как у вас говорят, в теме.
И Андрей подвел предварительные итоги этого долгого дождливого дня.
- Это ты правильно решил, с этим Николаем Ивановичем стоит повидаться, - одобрил леший. – Покажешь ему копию святыни, но только покажешь…
- Дед, неужели я сам не соображу? – обиделся Андрей. – А то возьму, разозлюсь, продам твою святыню по дешевке, а с тобой не поделюсь.
9
Весь следующий день снова шел дождь. «После такого ливня еще дня два ни о каких раскопках не может быть и речи», - решил Андрей и тупо работал. На этот раз тупость принесла неплохие результаты. Его главному герою удалось удачно пристрелить лидера шайки, а младшему напарнику главного героя не менее удачно влюбиться. Но так случилось, что и главный герой положил глаз на избранницу партнера. Ха! А почему бы не повернуть сюжет так: пока осиротевшие члены банды грызутся между собой за лидерство, между главными героями возникает банальный любовный треугольник. К тому же главный герой спасает героиню от смертельной опасности. Его младший партнер от досады кусает локти… Да не просто кусает, а грызет! А пусть они в припадке ревности перестреляют друг друга. А что? К радости автора и редактора наступит ну, не хэппиэнд, а финита ля комедия… Но поймут ли такую кровожадность автора его благодарные читатели? Захотят ли такого трагического финала? Колька вон, ждет не дождется продолжения шоу…
После обеда пришла Дарья. В дождевике и резиновых сапожках. Принесла дождевик Андрея.
- Не нужно было по такой погоде… - растерялся Андрей.
- Я подумала, вдруг понадобится… - прошептала Дарья.
Кузьма, который всю первую половину дня то периодически возникавший ниоткуда, то исчезавший в никуда, после такого содержательного и обещающегося начала беседы испарился окончательно.
Потом, за чаем, беседа постепенно наладилась. Понемногу Андрею удалось разговорить девушку. Много интересного он узнал. И про то, как в свое время Машка подбила Дашку бежать из интерната от «дуры-директорши», и про то, как они, голодные и холодные блукали по лесу, пока не умерли. Правда, как потом выяснилось, умерла только Машка, а Дашка, благодаря дедушке, «умерла не совсем». А как выяснилось еще позже, Машка тоже «умерла не совсем», но стала немного другой. Какой «другой» - Дашка понимает сейчас, а тогда просто завидовала подруге, которая могла легко переходить «оттуда» сюда и возвращаться обратно, а у Дашки такой фокус получался только с помощью мази для глаз. Поэтому всегда носила ее с собой. А вчера впопыхах просто забыла ее, поэтому и вынуждена была придти к Андрею. После того как дедушка ее вечером отругал, он сделал ей маленькую коробочку для мази и повесил на шею. Намертво. Теперь коробочка всегда с ней. И она эту коробочку продемонстрировала. Дедушка очень любит их с Машкой, а они его. Когда они с Машкой были маленькими, он приносил им разные книжки и заставлял переписывать. Так что теперь они умеют и читать, и писать. А еще они знают много лечебных трав и умеют лечить. Дашка даже местную волчицу вылечила, после чего и подружилась с этой волчьей семейкой. Вот и сейчас ее сюда, несмотря на дождь, провожал волчонок. Его зовут Степкой, и он очень хороший…
- Не в честь ли участкового назвала? – спросил Андрей.
- Нет, что ты! – Дашка даже испугалась такого совпадения.
Под конец повествования бледная Дашка даже порозовела, а ее большущие глаза засверкали еще ярче. А потом она начала собираться домой, и Андрей проводил ее до опушки в надежде встретить знакомого волка по имени Степка, но волка не было.
- Стесняется, наверное, - сказала Дарья и юркнула в лес.
Он вернулся в дом, посидел на крыльце, задумчиво глядя на бор, смутно угадывающийся за пеленой дождя, покурил и, неожиданно для себя, решил изменить последний поворот сюжета и пустить его по более мирному руслу. Пусть главные герои еще порадуются жизни. А то уж как-то мрачно все закончится. В этом направлении он и работал до самого вечера. Деликатный домовой так и не появился, хотя пару раз Андрей проверял – хлопал в ладоши и орал: «Кузьма!»
Проснулся он от того, что в глаза ярко бил свет. Андрею снилось, что он идет навстречу мощному прожектору, от чего и проснулся. А, проснувшись, обнаружил, что прямо в окно ярко светит солнце. Ливень закончился ночью, но было слышно, как с крыши стекают последние капли. На вымощенном камнем дворе еще стояли лужи, хотя в размерах они явно уменьшились. Андрей вышел за ворота на просеку. Там лужи тоже заметно обмелели и уже напоминали болотца – песок хорошо вбирал влагу, да и солнце вовсю припекало.
Выпив положенную утреннюю порцию кофе, он собрался на реку. Собственно говоря, даже не на реку, а на противоположный берег с надеждой совершить экскурсию на раскопки, о которых, как поведал Кольке, мечтал с детства. «Если после такого ливня там и не копают, то хоть кто-нибудь должен быть», - решил он. Кроме того, Андрей хотел осмотреть луг. Как объяснил дядя, бесхозный склад с отравой должен находиться в полутора километрах от устья ручья.
Пошел по просеке, хотя сначала намеревался идти по тропинке. Но ему вдруг пришло в голову, что Дашка может подумать, что он нарочно выбрал этот путь, чтобы ненароком встретиться. Хотя от встречи он не отказался бы. «Как пацан!» - ругнул он себя, но в последний момент все же повернул к просеке. На высоком берегу остановился. Да, дымок в том месте, где он предполагал найти лагерь, тонкой ниткой струился в небо. Значит, в этом двухдневном катаклизме кто-то из археологов выжил. Он спустился к лодке. Хорошо, это он удачно ее перевернул…
Пока греб, думал, как объяснить свое появление на раскопках. Ну, не ромашки ж он на лугу собирал? А что? Такой ливень, такая теплынь, такое солнце… Они, ромашки, уже, наверное, наперегонки из земли лезут. А зачем вообще что-либо объяснять? Каждый день видит дымок. Заинтересовался. Приплыл. Пришел посмотреть. Кто тут небо коптит?
А ромашек и, правда, на лугу было много. На их заросли он наткнулся сразу, как только, пробравшись сквозь ветви широко разросшихся плакучих ив, вышел на луг. Он подумал, что неплохо было бы на обратном пути… Ведь в бору ромашки не растут… Ну, это потом, когда будет возвращаться. Дымок струился чуть правее, скорее всего, на берегу ручья, туда Андрей и направился, пожалев, что не надел сапоги – трава была по колена и все еще хранила следы недавнего ливня. Да и кроссовки начали противно хлюпать. Так, хлюпая, он прошел метров сто и затаился под кроной ивы. Лагерь археологов был перед ним – десяток палаток и дымящая печь под навесом. И ни души. Сначала это показалось ему странным, а потом Андрей решил, что в виду надвигающегося ливня заботливый Николай Иванович проявил гуманизм и распустил детвору по домам – Колька ведь дома торчал. Слева виднелись кучи земли, и он направился к ним, тем более, что с той стороны раздавались признаки жизни – кто-то насвистывал незатейливый мотив. Андрей прошел между куч, но идти все равно пришлось вверх по довольно крутому склону. «Курган, наверное», - подумал он и не ошибся. Это, действительно был курган. В центре зиял большой раскоп, а на дне его было несколько расчищенных погребений. Кости скелетов обмыл ливень и сейчас они белели на фоне темно-серого песка. Вокруг одного из скелетов на четвереньках копошился мужчина в соломенной шляпе. Он заканчивал расчистку погребения. Рядом со скелетом лежал рулон полиэтилена. Еще одно погребение было прикрыто листом такой же пленки. «Разумно, - усмехнулся Андрей, мысленно соглашаясь с методикой раскопок. – На время ливня погребения закрыли, а теперь можно спокойно расчищать».
- Бог в помощь, - подал он голос, чтобы обнаружить свое присутствие. – Не помешаю?
Мужчина в раскопе от неожиданности вздрогнул, а потом устало поднялся на ноги. На вид ему было за сорок. Худой, высокий, с заросшим щетиной подбородком и в очках.
- Вы меня напугали, - сообщил он.
- В таком окружении не мудрено, - то ли согласился, то ли посочувствовал Андрей, разведя руками.
- К этому привыкаешь, - признался мужик. - Интересуетесь или просто… мимо проходили?
- Изо дня в день вижу струйку дыма, дай, думаю, посмотрю, что там да как.
- Раскопки у нас здесь, - пояснил мужик, осторожно выбравшись из раскопа и протянув руку. – Николай Иванович, археолог и по совместительству местный учитель истории.
- Андрей, - в свою очередь представился Андрей и продолжать не стал. Вряд ли такой солидный человек брал когда-либо в руки его… как тогда тетушка сказала – чтиво. – Живу я как раз напротив.
- А-а-а… Вы, наверное, родственник Петровича? Тамошнего лесничего? Знавал я его, знавал…
И никакого тебе ни «царствия небесного», ни «соболезную», ни прочих положенных в таких случаях сочувствий. «Да, как ни крути, а профессия накладывает отпечаток на личность – глубокомысленно подумал Андрей. – Профессиональная деформация, так сказать…»
- А что копаем? – поинтересовался он, стараясь сменить тему.
- Курган, - просто ответил Николай Иванович.
- Ну, я вижу, что не пирамиду…
- Это вы зря! - вдруг оживился учитель истории. – Вы знаете, что курганы это те же пирамиды. А, если быть более точным, то пирамиды – это те же курганы. Пирамиды, это, если хотите, каменные копии более древних земляных пирамид, то есть – курганов. Та же символика, те же тайные знания, закодированные в символах… Но, простите, я постоянно увлекаюсь…
- Я смотрю, вы один, - Андрей решил и дальше играть роль деревенского профана и снова развел руками, пытаясь продемонстрировать масштабы земляных работ.
- Ну, что вы, - рассмеялся Николай Петрович, скорее всего, решивший подыграть странному субъекту, изображавшему из себя дурака. – Со мной детишки, это их рук дело… Я детвору перед дождем по домам распустил. Ну, а сейчас дочищаю то, что они накопали… Мы, знаете ли, отказались от раскопок бульдозером. По нашей методике очень много разных интересных, нефиксированных раньше нюансов можно заметить… Но я опять увлекся… Вам, наверное, это неинтересно… - с сочувствием закончил он.
- Нет, ну что вы, что вы! – заспорил Андрей. – А когда их похоронили?
- Правильно будет сказать «совершены погребения», – мягко поправил археолог. - Первые века нашей эры. Датировка пока размыта – первые три века. Но, думаю, нам удастся ее раздробить. Вот там, в центре, должно быть основное погребение. Вон, видите пятно? Во-о-т, все самое интересное должно быть там…
- Ну, что ж, спасибо за такую необычную экскурсию, я пройдусь дальше… - и Андрей, с жаром пожав руку Николаю Ивановичу, повернулся, чтобы «пройтись дальше». – Да! – вдруг вспомнил он. – Может вам будет интересно… Я тут давеча грибы собирал… там, в бору… Знаете такие хорошие белые грибы… Их просто уйма… И нашел странную штуковину, по-моему, старинную… Таких, знаете ли, размеров диск, - он пальцами изобразил примерный размер диска. – С одной стороны лицо бородатого мужика изображено, а с другой – какие-то буквы… Вот собираюсь в областной музей отвезти… Как думаете – стоит? И сколько за него дадут?
Потухшие было глаза археолога, разочаровавшегося в таком нелюбознательном визитере, вновь заискрили за стеклами очков.
- Пластина медная или железная? – спросил он безразлично, но слегка охрипшим голосом.
- По-моему – медная. Коричневая такая, но на потертостях, точно – медь! – обрадовался Андрей. – А буквы, понимаете, очень на русские похожи… Но не греческие… Я греческие надписи видел – черт ногу сломит! Вроде русскими буквами…
- И написаны они под общей чертой… - задумчиво произнес археолог.
- А откуда вы знаете? – продолжал дурковать Андрей, которому роль деревенского простофили нравилась все больше и больше.
- А где вы ее нашли? – Николай Иванович снял очки и протер запотевшие стекла о край футболки.
- Я ж говорю – там, на том берегу, - Андрей махнул рукой в сторону соснового бора, верхушки которого виднелись за прибрежными ивами. – собираю я, значит, грибы… и вдруг – вот такой вот! – он опять изобразил пальцами размер шляпки гриба-великана. – Я его брать не хотел – наверняка червивый, но сорвал. Думаю, сейчас шляпку снизу потру – пусть споры на землю упадут, чтоб на следующий год грибы были… Гляжу, а под хвоей на том месте он и лежит. Этот самый диск…
- Место показать сможете? – спросил археолог, терпеливо выслушавший повествование Андрея.
- Да, наверное, - неуверенно отозвался тот. – Так что стоит мне его в музей отвезти?
- Не знаю, посмотреть нужно, - задумчиво сказал Николай Иванович. – А знаете, давайте музей к вам сам приедет! Это не моя тема, но я знаю человека, который может заинтересоваться вашей находкой. И… И хорошо заплатить за нее. Я думаю, ящика водки хватит?
- Ну-у, - неопределенно промычал Андрей.
- Хорошо, хорошо, сами с ним договоритесь, - не стал настаивать археолог на своей цене сделки. – Давайте номер вашего телефончика, я завтра позвоню.
Они обменялись телефонами, и Андрей пошел дальше. «На экскурсию по окрестностям», - так он пояснил учителю.
«Ну и что? – размышлял он во время своего путешествия по этим самым окрестностям. – Учитель оказался обычным посредником. Ведь такое часто случается. Сколько раз сам использовал этот образ – образ посредника. А кто же заказчик? Хорошо, с заказчиком ты познакомишься на днях. «Завтра», как сказал учитель. Хотя… Хотя это слишком условно. «Завтра» может быть и «послезавтра», и «на днях», и «однажды»… Хорошо, где же это хранилище?»
Он шел вдоль берега ручья. Справа глухим серебристо-пологом пологом свисали ветви плакучих ив, и чтобы понять, что за ними скрывается ручей, нужно было все время нырять в чащу, размахивать руками, чтобы раздвинуть эти висящие гроздья листьев – узких и довольно острых. «Глухой полог» это, конечно, было гиперболой – не джунгли же здесь выросли, в самом деле. Кое-где в этой стене виднелись и проемы. Он не поленился и нырял в любой проем, но каждый из них приводил только на берег довольно широкого ручья с пологими песчаными берегами. Иногда в них вклинивались небольшие бухточки. В одной из них он и обнаружил ядохимикаты. «Пестициды», как значилось на бочках. И еще какое-то хитроумное химическое название. Химическим языком Андрей не владел, но понял, что это что-то нехорошее. Скорее всего, это то, чего, по словам Харитона, хватило и щепотки, чтобы отравить пару десятков рыбин. А бочек было три. «Эти бочки явно со склада, а где же сам склад? - подумал Андрей. – Должен быть неподалеку. Ведь не катили же эти бочки за тридевять земель».
Сначала он увидел курган. Курган был длинным. Длинные курганы в природе существовали, это он когда-то читал. Но длинных курганов в их краях отродясь не водилось. Чем-то они местных пращурам не нравились. Может быть потому, что походили на пирамиды? Кроме того, по верху кургана шел ряд невысоких труб, очень похожих на трубы вентиляции. А по периметру курган был окружен рядом бетонных столбиков, между которыми когда-то, скорее всего, была натянута сетка. Сетку давно сняли, столбики пока не успели, но они тоже кому-то обязательно понадобятся. Андрей пошел от столбика к столбику – точно по прямоугольнику. И за угловым увидел вход в хранилище. На двери, на удивление, металлической замок отсутствовал. Он заходить не стал, просто заглянул внутрь. Да, такие же бочки, как и на берегу ручья. Ну, вот и все – на сегодня программа-максимум выполнена. Нет, не совсем, нужно будет дядю Матвея натравить на этот склад – ведь этот склад вполне мог… Пока еще может стать причиной отравления реки, на которой стоит дядина деревня.
К лодке Андрей возвращался по берегу ручья – не хотелось снова встречаться с археологом. Лишь возле самого берега свернул на луг, чтобы нарвать ромашек. Букет получился большим. Где-то на середине реки, когда борьба с течением была в самом разгаре, лодку качнуло. На борту висел улыбающийся Харитон.
- Почему на рыбалку не приходишь? Под дождем самый клев.
- Да я, в общем-то, не рыбак.
- Да? – удивился водяной. – Об этом я как-то не подумал. Ладно, что-нибудь сообразим… Как наши дела?
Андрей обстоятельно рассказал, в каком состоянии находятся их дела, и поделился своими мыслями на этот счет.
- Мы перенесем общение с этим террористом-отравителем на материальный уровень, - пояснял он, налегая на весла. – Теперь он будет иметь дело не с вами, от которых можно отмахаться крестами с иконами и запугать ладаном, да и вашими моральными устоями не придется жертвовать, а со мной… Неделю выиграем. Возможно, он копией и удовлетворится, а дальше посмотрим.
- Ящик водки попросишь… - водяной прикрыл глаза и хохотнул: - Смотри, не продешеви. Все-таки реликвия… Хоть и копия.
- Я еще поторгуюсь. Если уж играть роль деревенского алкаша, то до конца, - успокоил его Андрей. - Я еще дядю и участкового подключу. Все равно с этим хранилищем нужно что-то делать.
- Участкового – это обязательно, - снова рассмеялся Харитон. – Даже с ящиком водки тебе в одиночку справиться будет сложно, а если с двумя... Здоровье загубишь.
- Не переживай, уж чем-чем, а водкой я со всеми поделюсь.
На том и расстались. «Мокрый Карл Маркс», похвалил букет, подмигнул, махнул рукой и ушел под воду, а Андрей погреб к своей пристани.
В том месте, где тропинка делала зигзаг, он остановился. Ну что, похлопать в ладоши? Позвать? Он подумал-подумал, а потом просто положил цветы и ушел. А на дворе его ждал сюрприз, даже целых два – на пороге на большом листе лопуха лежала крупная рыбина, а машина была вымыта до блеска. Ну, про происхождение рыбы он догадался сразу – водяной передал. А вот машина… Андрей обошел ее со всех сторон – вымыта идеально.
- Это Кузьма постарался, - пояснил возникший со стороны огорода леший. – Лучок вон посадил… Хозяйственный мужик. А машина – уход за машиной входит в должностную инструкцию домового, так сказать. Раньше лошади были, за ними домовые ухаживали, чистили, холили, гривы чесали… Была б у тебя б лошадь, он бы ей и косички плел, и бантики в них вплетал. А теперь у вас вместо лошадей автомобили… Так что ты не удивляйся, если какую ленточку на антенне увидишь. Я тут тебе бочоночек настойки прикатил, так что пошли пробу снимать.
Они сняли пробу, поговорили о том, о сем, и леший отправился восвояси.
10
Телефонный разговор с капитаном Егоровым сначала не получился. Участковый говорил сухо, официально, обращался на «вы» и упрямо обзывал Андрея «гражданином». И лишь когда «гражданин» заявил, что имеет сообщить участковому уполномоченному некие важные сведения районной, а, может, и государственной важности хоть в устной, хоть в письменной форме, но только не по телефону, капитан согласился приехать. По долгу службы, так сказать. А когда по приезду погрузился в суть проблемы и осушил третью стопку настойки, то полностью согласился со своими должностными обязанностями «осуществлять служебную деятельность, направленную на защиту прав граждан, проживающих на соответствующем административном участке, а также граждан, пострадавших от преступных посягательств». Правда, «пострадавших» пока не замечалось, но как знать, как знать. На всякий случай, чтобы набить себе цену, Егоров сначала заартачился.
- На правом берегу другой район, другой участковый, - заявил он, но когда Андрей более подробно обрисовал ему перспективы раскрытия такого резонансного дела и доказал, что две большие звездочки на погонах будут смотреться красивее, чем восемь маленьких, капитан Егоров окончательно согласился.
- Значит, так, - инструктировал он Андрея после четвертой стопки, закусывая ее хорошим ломтем жирного карпа, - ты этот диск нашел, и никаких леших, домовых, а тем более, водяных и прочих нелегалов в твоих показаниях… то есть в твоем рассказе этому любителю древностей быть не должно…
- Кто из нас нелегалы, мы или они – об этом и поспорить можно, - проворчал Андрей.
- Не будем вникать в сложные проблемы мироздания, - возразил участковый. – Ты про эти местные разборки водяных с лешими и ведать не ведаешь. Ты даже об их существовании понятия не имеешь. Я имею в виду водяных и леших. Они тебя боятся… Нашел диск среди грибов – и все…
- Да понял я, понял, - вздохнул Андрей. – Я - простой деревенский парень…
- На деревенского ты, Андрюха, не тянешь, - с сожалением вздохнул и участковый. - Ноутбук свой, хотя бы, убери… Ты – простой городской лох, бездельник и алкаш, который согласился непонятную цацку отдать за ящик водки… И считаешь, что тебе очень крупно повезло. Да-а, лох он и в городе лох… Мог бы и миллион за цацку потребовать… И – ни слова про то, что это копия… А, впрочем, - да, ты же про оригинал понятия не имеешь…
В это время в дверь осторожно постучали, и Андрей пошел открывать.
- Ой, я, наверное, не во время… - увидев участкового, Дашка растерялась. – Я только хотела спасибо сказать… За ромашки… Я пойду…
- Постой, постой… - поднялся участковый. – Это я сейчас пойду, мне уже пора…
Дашка в нерешительности остановилась. И тут у Андрея зазвонил телефон.
- Странно, номер незнакомый… Да… Здрасте… Да… Да… Через полчаса? Очень хорошо… - он отключил телефон. – Так! Уже никто никуда не идет! Сейчас покупатели приедут. Так! Степа, машину свою ментовскую отгони куда-нибудь в просеку и быстро возвращайся – тебя переодеть нужно, не будешь же ты погонами да шевронами сверкать, людей пугать. Даша, садись картошку чисть…
- А что…
- Потом все расскажу… Ты просто сидишь и, молча, скромно чистишь картошку, а потом ставишь варить. Но, думаю, до этого дело не дойдет, мы скоренько справимся.
Степан вернулся быстро, так же быстро напялил на себя джинсы Андрея, пришедшиеся почти впору, и футболку, так в свое время и не понадобившуюся Дашке.
- Вы бы бутылку убрали, - робко предложила девушка.
- Ни в коем случае! – запротестовал участковый. – Обычная сцена деревенского быта – два вполне интеллигентного вида бездельника коротают время. Дарья, а ты даже можешь нам скандал закатить… Типа – а-а-а, собутыльники приехали…
- Да я… - начала девушка.
- Ладно, ладно… Я пошутил! Главное, ты ни на что не реагируй, - Степан подошел к столу и налил стопки. – Пусть будет для полноты фэншуя.
- Чего? – спросила Дашка, но тот только отмахнулся.
- Только не переиграй, - попросил Андрей.
Послышался шум подъезжающей машины, и через время в дверь постучали.
- Открыто! – крикнул Андрей, и в коридор вошли двое – Николай Иванович и невысокий полноватый мужичок с обрюзгшим лицом и ленинской бородко. Вошедшие осторожно огляделись. «Бог мой, я же ноутбук не убрал! – с ужасом подумал Андрей. – А, пусть думают, что деревенская интеллигенция окончательно спивается».
- Всем добрый вечер, - произнес учитель.
- Не ждал вас так быстро, - развел руками Андрей.
- Да вот, Федор Петрович завтра уезжает и решил взглянуть на вашу находку. Кстати, я вас не представил друг другу…
Андрей протянул руку и назвал только имя. Так же поступил и Степан. Дарья, опустив голову над кастрюлей с картошкой, скромно промолчала. Гости на нее, собственно говоря, и внимания не обратили.
- А это – Федор Петрович, известный археолог, кандидат исторических наук, доктор философии…
Может быть, у Федора Петровича были еще титулы и звания, и учитель их благоговейно перечислил бы, но Андрей не позволил ему рассыпаться дифирамбами.
- Простите, эта штуковина у меня в машине. Сейчас принесу.
Он обратил внимание, что «кандидат» и «доктор» в одном лице выглядит как обычный мирянин – ни крестов, ни образков на нем не наблюдалось. «Да, вот сейчас бы Федору Петровичу и пообщаться с Харитоном или еще с кем-нибудь из компании водяных», - подумал он, доставая из бардачка диск.
- Да, забавно, - сдержано произнес доктор философии гнусавым голосом, рассматривая диск, а на Николая Ивановича больно было смотреть. Его било мелкой дрожью, и он постоянно повторял:
- Это же… это же… это же…
- Обычная надпись на древне-русском, - доктор внимательно посмотрел на учителя, как смотрит настоящий доктор на больного. – Ну, сделана на металле… Ее вполне можно будет оформить не как случайную находку, а как… ну, это мы потом обговорим. Итак, молодые люди, я думаю, ящик водки вы вполне заслужили…
- Маловато будет… - участковый задумчиво почесал затылок.
- Ну вот, начинается! – усмехнулся доктор. – У нашего народа глаза завидющие, руки загребущие… Я же вам, Николай Иванович, говорил… Предвидел я такой вариант… Два ящика и ни бутылкой больше! Помогите Николаю Ивановичу.
Когда два ящика водки стояли посреди кухни, неожиданно подала голос Дашка.
- Я думала, ты деньгами возьмешь, - она откинула со лба локон и вытерла руки о передник, - а ты опять водкой…
Андрей со Степаном переглянулись. У Андрея отвисла челюсть, а у Степана глаза вылезли из орбит.
- Ты, женщина, помолчала бы, - только и смог выдавить участковый.
- Ну, это вы между собой разбирайтесь, - усмехнулся доктор. – Только не поубивайте друг друга… А за помощь науке – спасибо.
Они проводили гостей до калитки. Когда машина, шикарный черный джип, отъехала в сторону деревни метров на сто, из-за поворота просеки вырулили две девушки. Можно было бы сказать, что они неслись за машиной на полном скаку, но нет, они просто бежали. Быстро бежали. В рыжей Андрей узнал русалку Соньку, вторая, черненькая, была ему неизвестна.
- Как думаешь, кто из них первым догонит автомобиль и постучит в лобовое стекло, Сонька или Верка? – задумчиво спросил участковый Егоров. – Лично я ставлю на Соньку… А на опушке машину ждет пара леших, во главе с Кристичем, - добавил он мечтательно.
- А на самом въезде в деревню домовые с косами стоят и – тишина, - добавил Андрей.
- А что? Полная имитация похищения святыни и всеобщего возмущения по этому поводу нетрудового… нет, неправильно… Может, параллельного населения? Или…
Андрей пожал плечами.
- Имитация всеобщего возмущения – твоих рук дело? – спросил он.
- А что? Ящик водки мужикам отдадим. Зато, смотри, как правдиво и достоверно. Гнались, но не догнали… Зато эти два типа – в полном восторге. Ох, сдается мне, этим дело не кончится…
Участковый отъехал, прихватив с собой только две бутылки.
- Оставь себе, будет лишний повод наведаться в порядке надзора, так сказать, - проронил он, прощаясь.
- Знала про диск? – спросил Андрей Дашку, когда ментовский автомобиль скрылся за поворотом.
- Угу, - кивнула она, – дедушка рассказал. Здорово я вам подыграла? Ладно, иди, я картошки целое ведро начистила… Что с ней теперь делать?
- Ну-у, с собой заберешь. Я помогу донести.
- Да? А я хотела пожарить…
- Ну, конечно! Пошли жарить картошку…
Оказалось, что леший своих внучек, действительно, по каким-то своим лешачьим соображениям, держал на безрыбье. По крайней мере, как призналась Дашка, рыбу она «давно-о-о» не ела, еще со времен… И она не стала уточнять с каких таких времен. Но жареный карп пошел на «ура».
Снабдив девушку начищенной картошкой и проводив ее до зигзага тропинки, Андрей направился на свой пляж. Он увидел их еще с кручи. Все втроем сидели на его лодке – дедушка Варя, домовой Кузя и водяной Харитон (уменьшительное от имени «Харитон» у Андрея получалось не то, что некрасивое, а просто оскорбительное, и он предпочел его не употреблять). Они его тоже увидели: Харитон помахал рукой. В отличие от своих соплеменников он был первобытно гол и мокр – только что вылез из речной пучины.
- Ну что, сбагрил нашу святыню? – спросил дед Варя.
- Сбагрил, - вздохнул Андрей. – После таких проводов, какие вы им устроили, думаю, они долго не покажутся. Кстати, там, в домике, ящик водки…
- Знаем, знаем… Значит, сегодня вечером у нас будет пир, - усмехнулся водяной. – Мы с тобой, Кристич, мировую выпьем, если не возражаешь. Накроем стол переговоров. Ты, Андрей, тоже приходи. Слышь, Кристич, а ты в парне не ошибся… Да ладно тебе, Андрюша, не обижайся. Получается, что здесь все свои. Как-то так вышло… Извини… А знаешь, Кристич, он вполне мог бы заменить Петровича, стать лесничим или, как ты говоришь, шерифом.
Дед Варя пожал плечами.
- Вам что, Егорова не хватает? – спросил Андрей.
- Ну-у-у, - протянул водяной. – Егоров – представитель власти официальной, а Петрович был… Ну ладно, так ты придешь?
- Приду, - улыбнулся Андрей.
- Слушай, дед, а почему он по-простому не называешь – «Христичем», а не «Кристичем»?
- Угадай с двух раз…
- Понял, - сообразил Андрей, - больше вопросов не имеется.
Ночной пикник на пляже удался. Пили мало, танцевали и веселились много. Кто-то из домовых притащил старый-престарый, но еще работающий кассетник с древними кассетами и пляж погрузился в атмосферу дискотеки годов восьмидесятых, а, может быть, даже семидесятых. Умытые ливнем, ярко светили звезды, немного подкачал месяц, но он своим растущим и опрокинутым рожками вверх серпиком вселял надежду на завтрашнюю хорошую погоду. Там, по дороге на пляж Андрей зашел за Дарьей, и та, конечно же, согласилась. А сейчас, немного смущаясь, выплясывала в обществе какого-то водяного. Эти представители речной цивилизации явились на праздник совершенно одетыми. С ног до головы. Конечно, Андрей надеялся, что общежитейские нормы морали будут соблюдены, но чтобы в таком массовом порядке… А, может, водяные приоделись из уважения к нему или к его понятиям человеческой морали? Кто знает… Но все было пристойно.
Андрей и сам только что станцевал с Машкой, а теперь сидел и пытался осмыслить то, что она ему сказала.
- Ты ее заберешь? – без обиняков спросила Машка где-то посредине танца и, не дожидаясь ответа, почти шепотом добавила: - Забери ее отсюда… Ты же понимаешь, она – не наша. Ты на меня посмотри, ты видишь, я уже сейчас выгляжу старше нее, хотя мы с ней почти ровесники.
- Ну да – год за четыре, - согласился Андрей.
- Ты же понимаешь, я не хочу, я просто не смогу ее похоронить. А ведь мне придется… Это она меня уже однажды хоронила, ручонками рыла ямку… Знаешь, такую малюсенькую ямку. А я не хочу ее хоронить, я не смогу… Она мне как сестра, она мне даже больше, чем сестра… Но она живет по вашим часам, по человеческим. Ты понимаешь? Ты обещаешь?
- Обещаю, - сказал Андрей.
- Ты ее не обидишь?
- Нет, - сказал Андрей и поцеловал Машкину щеку. Почему-то мокрую.
Потом приехал участковый и, встав со своими мигалками на краю обрыва, врубил магнитолу.
- О! Цветомузыка появилась, - констатировал Харитон. – Тимка, тащи участковому свежую бутылку!
«Как же тесен мир, - подумал Андрей. – Участковый на дискотеке водяных и даже в роли дискжокея… Как он пробрался на своей машине по откосу? Дом на перекрестке… Пляж на перекрестке… Да тут все на перекрестке…»
Капитан Егоров, выпив штрафную, пошел танцевать с русалками.
- Кузьма, а ты чего сидишь? – дед Варя толкнул в бок домового. – Ладно – я. Но ты же пацан по сравнению со мной. Вон, смотри, на Егорова! А Ферапонтыч что вытворяет…
Кузьма послушно поднялся с лодки и пошел на помощь Егорову.
- Слышь, внучок, - леший повернулся к Андрею. - Ты это… С Дашкой… Что – у тебя это серьезно? Про нее не говорю, она вся светится. Я про тебя спрашиваю.
- Серьезно, серьезно, дедушка, - успокоил его Андрей.
- Ну да, я понимаю – она же все-таки человек. Не буду ж я ее всю жизнь в лесу держать. Да… Ну, если серьезно… Чувства – материя тонкая, невесомая. Куда уж нам, сиволапым мужикам.
- Я только что об этом с Машкой говорил, - как-то невпопад ляпнул Андрей.
- Да… Без нее нам с Машкой тоскливо будет.
- Погоди, я ведь пока отсюда не съезжаю.
11
После «неудачного похищения» святыни установились размеренные трудовые будни. Андрей с утра усиленно работал, чем радовал своего шефа и спонсора Вениамина, регулярно получавшего новые порции криминального чтива.
- На тебя свежий воздух так хорошо действует, - заметил он во время очередного телефонного разговора, - я даже подумываю, а не переехать ли и мне куда-нибудь в глушь…
- В Саратов… - подсказал Андрей.
- Почему в Саратов? – удивился Вениамин.
- Беня, потому что Саратов от меня подальше будет, чем, например, Вологда.
Спонсор обиделся.
После обеда обычно приходила Дашка, и они шли гулять. Потом ужинали, и он провожал ее до зигзага. Пару раз приезжал участковый Егоров поинтересоваться все ли нормально в округе и проверить запасы алкоголя в их «общаке». При этом каждый раз повторял понравившийся афоризм про то, что «Алкоголь не решает проблем, но и молоко тоже». Пару раз из деревни прибегал Колька. Первый раз, чтобы доставить продукты «оголодавшему родственнику», потрепаться с Дашкой и пару раз стрельнуть из пистолета. Во второй раз принес сенсационную новость: центральное погребение в кургане оказалось могилой древнего шамана.
- Жреца, - поправил его Андрей.
- А какая разница? – удивился Колька.
- У тех, в чьих могилах вы роетесь, религия, скорее всего, была уже на более высоком уровне, чем шаманизм.
- Наверное, ты прав… - подумав, согласился Колька и вдруг снова загорелся: - А знаешь, почему? Потому что в погребении этого… жреца нашли диск! А диск точно такой же, как у Кристича. Точь-в-точь! Кстати… - Колька вдруг заволновался, - а где диск Кристича? Ты не знаешь? – и он пристально уставился на старшего брата.
- На диване под подушкой, - усмехнулся Андрей.
Колька было бросился к дивану, а потом обиженно засопел.
- Я серьезно… Просто здорово похож…
- Ну, откуда у меня может взяться этот диск? Я его и в глаза никогда не видел… Теперь придется сплавать к вам на раскопки, посмотреть.
- Угу, сплаваешь… Николай Иванович его в тот же день увез в город. «Сенсация, - кричал, - мирового масштаба!»
Ну, что-то подобное Андрей и предполагал. Надо же – «сенсация мирового масштаба!» Банальная фальсификация. Пьяные мужики, отдавшие эту цацку за два ящика водки, про эту «сенсацию» никогда и не узнают. Эта научная новость в круг их интересов не входит и не обсуждается. Слишком далека эта новость от простого народа… А то, что эта «цацка» сама по себе является фальсификацией… Так ведь мужики про это и не знали…
Приезжал дядя. Ливни, наконец, закончились, а вместе с ними прекратились и боли в дядиной спине. Поэтому Кристич его пока не интересовал. Зато дядя заинтересовался бесхозным складом ядохимикатов на правом берегу и, четко понимая угрозу, которую «эта гадость» представляет для окружающей среды, пообещал смотаться в соседний район и «навести там шороху». Если соседи не отреагируют на его сигнал, дядя грозился дойти до губернатора. В дядиных способностях Андрей не сомневался.
Периодически появлялись и исчезали леший и домовой, как по отдельности, так и вместе. Тоже проверяли состояние бара, но в отличие от участкового, вели себя куда скромнее. Так же периодически на пороге дома появлялись крупная рыба, которую Дашка очень быстро научилась жарить. На пляже Андрей несколько раз беседовал с Харитоном о разных проблемах, как местного, так и мирового масштаба. Но научная сенсация как в масштабах местных, так и мировых не обсуждалась. Во время одного такого собеседования их застал участковый, приехавший на пляж спасаться от зноя.
- Со стороны довольно забавно смотритесь, - проворчал он. – Два голых мужика сидят на лодке и размахивают руками...
- Мы что? Нам можно, мы – народ цивильный, свободный, - пожал плечами Харитон. – Когда хотим, как хотим, так и купаемся. Это ты сейчас при исполнении и, по идее, должен будешь лезть в воду в ботинках и портупее…
- Это из каких таких соображений? – капитан Егоров даже раздеваться перестал.
- В портупее – чтоб мы твоим табельным оружием не завладели, а в ботинках – чтобы сподручней было за нами по бездорожью гнаться.
- Да ну вас! – махнул рукой участковый, и через какое-то время на лодке, размахивая руками, сидели уже три голых мужика.
А потом в урочное время после обеда Дарья не пришла. Он подождал немного, покурил, перечитал написанное с утра, решил, что в один из эпизодов нужно добавить остроты – нет, стрелять в этот раз никто не будет – пусть герои для разнообразия крупно поскандалят, посмотрел на часы и пошел Дашке навстречу. Пришел на зигзаг, позвал, похлопал в ладоши. «Ну что? Устроить бурные аплодисменты, переходящие в овацию? – усмехнулся он. – А потом зал встает и начинает скандировать?» Скандировать он не стал, но похлопал уже громче и позвал не только Дашку, но и деда с Машкой. А для острастки даже потопал. Никого. Он потоптался на зигзаге, пожал плечами, пробурчал что-то нехорошее и пошел на пляж. Там тоже никого не наблюдалось. Он вернулся к месту обитания лешего, повторил все манипуляции с притопами, прихлопами, с разными вариациями вспомнил всех поименно, не забыл даже «Варфоломея Христофоровича» и побрел в дом.
Вскоре появился и Варфоломей Христофорович собственной персоной. Слегка растрепанный и встревоженный.
- Дашка у тебя была? – леший вытер со лба пот.
- Нет. Я ее уже искал. И у вас был, и тебя с Машкой звал.
- Мы ее уже часа два ищем. Пошла тебе за грибами, на обратном пути должна была зайти, я хотел тебе еще бутылку настойки передать – не все ж казенкой травиться. Не пришла… Домовые говорят в деревне джип черный видели. Ну, тот самый…
- Садись, садись, сейчас Егорову позвоню.
- Да я к тебе как на работу хожу… - начал ныть участковый.
- Дашка пропала, - успокоил его Андрей. – И мне кажется, не случайно.
- Да не торопись… По лесу гуляет, в деревню к подружкам ушла. У нее в деревне много девчонок знакомых.
- Кристич в деревне спрашивал – не видели. Зато видели черный джип. Типа того, что к нам приезжал.
- Ладно… Разберемся… А ты поменьше фильмы смотри про это самое – про бандитов, про похищения…
- Я не только фильмы «про это самое» смотрю, я еще и книжки «про это самое» пишу. Классика жанра, однако. Так что немного в курсе.
- Вот и пиши свои книжки, воспевай наши ментовские трудовые подвиги, а мы будем работать.
- Угу, в твои способности по этой части мне что-то с трудом верится. Особенно по твоей готовности приступить к ментовским трудовым подвигам.
- Не психуй, сейчас подъеду.
- Пошел я, по своим каналам еще раз попробую поискать, - и старик направился в лес.
- Спряталась где-нибудь и сейчас играет с тобой в прятки, - первое, что пришло на ум участковому. – Вы не ссорились?
- Нет…
- Ну, ты же знаешь их заморочки – появляться неожиданно… исчезать…
- Она – не они, она - человек из плоти и крови.
- Из плоти или не из плоти, я не проверял, - не к месту хохотнул участковый, - а вот, чтобы дело дошло до крови, я бы не хотел. Да знаю я, знаю, что она человек. Не нервничай. Я номер джипа тогда запомнил. Надо было раньше пробить, но как-то… Короче, джип сейчас пробивают. Скоро должны позвонить. О! Вот и звонят…
Их телефоны зазвонили одновременно. Андрею номер звонившего был незнаком.
- Слушаю, - сухо сказал он в трубку.
- Андрей? Простите, отчества не знаю… Это вас Федор Петрович беспокоит… У меня сейчас в гостях ваша невеста… Дарья зовут. По крайней мере, она так сказала… Она не ошиблась? Нет, не в том, что ее Дарьей зовут, а в том, что она ваша невеста?
- Нет, она не ошиблась.
- Вот и хорошо, тогда мы с вами лучше поймем друг друга. Понимаете, произошло какое-то досадное недоразумение… Вы мне продали ненастоящий диск…
- Я вам продал то, что нашел. Если бы не вам продал, то кому-нибудь другому. Мне совершенно безразлично. И причем здесь Дарья?
Участковый, уже закончивший свой разговор по телефону, теперь с интересом прислушивался к разговору Андрея, жестами убеждая его всячески затягивать разговор, и одновременно пытался кому-то дозвониться.
- Видите ли, - продолжал гнусавить кандидат и доктор, - я не знаю, как это произошло, но диск не тот. Понимаете, мне не хотелось бы загружать вас совершенно ненужной вам информацией, это совершенно ненужно, но разные хитрые анализы показали, что диск абсолютно новый и сознательно состаренный. Металл, знаете ли, это вещь серьезная. А состарен диск то ли вами, то ли по вашему заказу, то ли вас, действительно, просто обманули. Но это меня не интересует. Меня интересует настоящий диск, и чем быстрее я его получу, тем скорее вы встретитесь со своей невестой. Я почти уверен, что это в ваших силах и в ваших интересах. Но срок я вам все же обозначу – завтра в восемнадцать ноль-ноль я вам позвоню, - и он отключился.
- Черт! – выругался Егоров. – Надо было время тянуть! Могут не успеть определить адрес. Попросил бы Дашку к телефону… Дурочка начал бы клеить – мол, совершенно не знаю, где его искать. Поторговался бы, в конце концов… Пообещал бы водку вернуть, выкуп заплатить… Магарыч поставить. Погоди, звонят, - он включил телефон и помрачнел. – Ну, то, что звонили из пригорода райцентра, это понятно, а точней? Из южной части? Негусто. Ну, и на том спасибо…
- А машина? – спросил Андрей. Спросил просто так, чтобы не молчать.
- Нету такой машины с такими номерами. Нет, черных джипов полно, но такого номера не существует. Нет, конечно, в природе он тоже существует, но хранится где-нибудь на складе. Его еще просто не выдавали. Да, по всему видать, наш клиент – человек серьезный.
Тут снова зазвонил телефон Андрея. Он, взглянув на номер, кивнул участковому, и тот снова начал кому-то что-то нашептывать в свою трубку.
- Я прошу прощения, но ситуация несколько изменилась, - печально сообщил Федор Петрович. – Нет, нет, диск мне по-прежнему нужен. Нет, нет, с вашей невестой все в порядке… Надеюсь… Что случилось, что случилось! – вдруг взорвался он. – Исчезла ваша невеста! Как-как… Была в комнате, я говорил с вами по телефону, повернулся, а ее нет… Дверь замкнута, окно закрыто… Скажите, за ней такого раньше не замечалось? Она у вас случайно не ниндзя? Или… или, может, мавка? Нет? Странно. Впрочем, это ваша проблема. Смотрите, чтоб она из-под венца вот так не исчезла. Но ваша задача остается прежней – раздобыть диск. Вы человек в тех краях новый, поэтому могу дать вам добрый совет или подсказку – как хотите. У местного населения диск пользуется славой панацеи от всех хворей. Заболейте чем-нибудь, стоните, кричите, войте. Пусть вас в деревне услышат. Люди там сердобольные, обязательно прибегут помочь, диском воспользуются. Ну, а дальше, как говорится – по обстоятельствам. Если завтра в восемнадцать ноль-ноль у вас не будет диска, в деревне случатся большие проблемы, - и он снова отключился.
Андрей облегченно вздохнул.
- Ну, чему радуешься? – занервничал Егоров.
- Одной проблемой меньше – Дашка сбежала.
- Как – сбежала?! – участковый даже обиделся.
- Как-как, - Андрей процитировал своего недавнего абонента. – Я, кажется, догадываюсь, как… Ей Кристич на шею коробочку с мазью повесил… ну, после того случая, когда сам пропал, а она не могла в дом попасть.
- Вот неблагополучная семейка! – разозлился Егоров. – То один пропадает, то другой. А что за мазь?
- Ну, такая… Чтоб исчезать из этого мира и появляться в параллельном.
- Хорошая мазь, - позавидовал участковый. – Надо будет дедушку расколоть… А то что у них там творится? Гуляют, как сами захотят, никакого контроля… Ты эту мазь пробовал?
- Пробовал, - нехотя признался Андрей.
- И как?
- Работает… Но ты про нее забудь!
- Нет, я не настаиваю. А давай мы тебя нештатным помощником участкового сделаем? Будешь там, в этом параллельном мире за порядком следить. Живешь как раз на перекрестке. Я тебе даже палочку организую… Будешь движение регулировать, станешь… этим… гиббоном, гибдэдэшником, мзду будешь брать, - и участковый мечтательно прищурил глаза. – Слышь, Андрюха, а что ты там видел?
- Избушку Кристича, огородик…
- И что – вот так – четко, по-настоящему?
- Ну-у-у, - неопределенно протянул Андрей, - все, как в жизни, но только четче, ярче, более обобщенно, что ли... Одним словом, как в хорошем рисованном мультике.
- Да-да, а на огородике маки, конопля… Слышь, Андрюха, а ты, случаем, не покуриваешь? А то придется тебя на учет поставить.
- Да пошел ты!
- Ладно, ладно, а теперь о серьезном… И где теперь ее искать, нашу Дашу? В этом мире или в параллельном? Карта есть?
- Нашего мира или параллельного?
- Не умничай, нашего… Когда-то ж она из параллельного выйдет… Отлично… О, какая хорошая карта! А у меня такой нет…
- Найдем Дашку – подарю. Говоришь, южная часть города? Оттуда ведут две дороги. Одна перед лесом сворачивает направо, вторая идет налево прямиком к мосту. На мост ей не надо. От первой отходит множество просек… По которой она пойдет?
- Ну, наша Даша местные леса как свои пять пальцев знает, - заверил Андрея участковый.
- Угу, знала бы, не заблудилась.
- И на старуху бывает проруха…
Пришел леший. Вошел, не постучав. «Как к себе домой, - подумал Андрей. – А что? Он и есть у себя дома, в лесу. Это ты – как на сквозняке». Дед был все такой же растрепанный и уже изрядно подуставший.
- Ну что? – спросил он, присаживаясь на краешек лавки.
Андрей с Егоровым наперебой начали рассказывать о приключениях Дашки, но потом верх взял участковый и четко, по-ментовски, доложил обстановку.
- Дашка придет… А я этому Федору Петровичу… - и леший красочно, возможно, с излишним натурализмом, рассказал, что он сделает с незадачливым доктором.
- Ну, зачем же так жестоко? – решительно запротестовал капитан Егоров. – Нам лишней крови не нужно. Мы его просто посадим. Вот поймем, что он завтра вечером собирается отчудить, и…
- Ты что, забыл про бочки с ядохимикатами на берегу ручья? – удивленно спросил Андрей.
- Обижаешь, - усмехнулся участковый. – Это я здесь с вами в бирюльки играюсь, пропавшую невесту разыскиваю, да еще и намазанную… - он взглянул на Андрея и осекся. - А там… Да у меня уже несколько дней пара рыбачков-алкашей возле тех бочек в засаде сидят.
- Или в спячке лежат, - уточнил Андрей.
- Ну, если в ручье ловят, точно – алкаши, - проворчал старик. – Зачем ловить в ручье, когда речка рядом? Уж лучше на асфальте. Гляди, какая большая речка. Совсем ничего не соображают… А если еще и возле бочек с этим ядом ловят, то они еще и полные идиоты.
- Да хорош тебе, Кристич! Они – опера, изображающие алкашей. Из соседнего района, не наши…
Участковый собирался развить тему местного патриотизма, но тут донесся шум подъезжающей машины.
- Машина? Это машина? – на всякий случай уточнил Андрей.
- Перекресток, - пожал плечами Егоров, и они бросились к двери.
12
Перед калиткой стоял маленький автомобильчик канареечного цвета. От него уже мчалась Дашка с корзиной грибов.
- Андрюша, я тут грибочков набрала… - но «Андрюша» выглядел сурово и неприступно, и Дашка осеклась.
- Добрый всем вечер, - пропела пухлая крашеная блондинка в возрасте от сорока до шестидесяти лет, выходя из машины. – Не ругайте девочку. Ну, заблудилась… Я ее по дороге подобрала. Она у вас такая умница! Меня Вера Викторовна зовут, я по профессии фармацевт и гомеопат… Так вот, ваша невеста… Это вы – Андрей? Она столько хорошего про вас рассказала… А вы – дедушка? Про вас тоже… Вас, простите, не знаю, - и, не обращая внимания на то, что участковый уполномоченный капитан Егоров собирался представиться по полной форме, она продолжала: - Так вот, Дашенька мне столько интересного про местные травы рассказала и про то, что и как ими можно лечить, что я просто в восторге. Я в этом вопросе далеко не дура, но столько интересного узнала! Я ей свою визитку дала, пусть мне позвонит, у меня к ней много вопросов и предложений. Да, а еще она сказала, что умеет лечить медью. Это, понимаете ли, так интересно!
Андрей с дедом, не сговариваясь, сурово взглянули на Дашку. Та сделала умное лицо и с отсутствующим взглядом начала изучать верхушки сосен, а затем, все-таки стрельнув своими громадными глазищами в Андрея, приступила к исследованию правого кроссовка. «Хоть не босиком, - усмехнулся про себя Андрей. – Юный ботаник!» А крашеная между тем продолжала извергаться словесным потоком.
- Это сейчас становится популярным. Я имею в виду лечение металлами – медью, серебром, даже, представляете золотом! А про ваши края вообще такие интересные вещи говорят! Мне тут недавно Сергей Иванович – это мой знакомый, он – ученый, рассказал, что у вас лечат медной штуковиной…
Под пристальными взглядами лешего и Андрея Дашка перешла к тщательному исследованию левого кроссовка.
Блондинка еще что-то поведала трем мужикам про то, что глупое человечество не сумело сохранить накопленные в течение тысячелетий знания, и теперь таким, как она и Сергей Иванович, приходится буквально как шахтерам извлекать из глубин народной памяти эти сокровища. Попутно она восхитилась местными красотами и чистым воздухом, поделилась своими соображениями по поводу здорового образа жизни и умчала.
- Ну, пошли, внучка, расскажешь, почему твой старый дедушка, как последний дурак, должен мотаться по округе, твой так называемый жених…
- Почему же «так называемый»? – возмутился Андрей. – Жених, он и в Африке жених…
- Не знаю, как там у вас в Африке… - и леший не стал развивать свою мысль, явно настенную на ядреном домострое. – Давай, давай, рассказывай.
А рассказывать, собственно говоря, было и нечего. Она собирала грибы. Степку она отпустила побегать. Вышла на одну из просек. На просеке стоял джип. В окно выглядывал мужик. Нет, ни на одного из приходивших тогда в дом, он не похож. Попросил объяснить, как добраться до Алексеевки…
- Я тебе сколько раз говорил, что нельзя подходить в лесу к мужикам! – рявкнул дед.
- Много, - подтвердила Дашка.
Но она подошла к машине. А мужик… Мужик просто чем-то брызнул ей в лицо, и – все… Очнулась в комнате на диване. Рядом стояла ее корзинка с грибами. Тут, в комнате, ее пробуждения ожидал тот из приходивших, что постарше. Дашка его узнала, хотя тогда совсем не рассматривала. Бородка противная запомнилась. Он, увидев, что Дашка пришла в себя, обрадовался, сказал, чтоб она не волновалась, что ее скоро отпустят. Вот только сейчас он позвонит Андрею, и Андрей за ней приедет. Мужик, кстати, поинтересовался, кем приходится ей Андрей? Женихом?
В этом месте своего повествования Дашка украдкой взглянула на Андрея, он поймал ее взгляд – эти громадные глаза трудно было не заметить – и улыбнулся. И Дашка тоже улыбнулась.
- Ты чего скалишься?! – возмутился леший. – Ты что не могла сразу же глаза помазать?
Да, она намазала веки. Но только тогда, когда мужик повернулся к ней спиной. Она знала, что теперь мужик ее не видит, но как выбираться из замкнутого пространства дед ее не научил…
- С этого места поподробней, - участковый повернулся к лешему. – Что, такое тоже возможно?
Леший только отмахнулся.
Ну вот, когда мужик снова позвонил «Андрюше», а потом открыл дверь и ушел, она тоже выскользнула, прихватив с собой корзинку грибов.
- Да-а, представляю эту движущуюся корзинку, - усмехнулся участковый.
- Она тоже исчезла вместе с Дашкой, - сообщил леший уже более спокойно.
Выбравшись из дома, Дашка почему-то быстро сообразила, где находится, наверное, вспомнила детство и пошла к дороге. Уже там, у шоссе, умылась из лужи и вернулась в реальность.
- Реальность… - пробурчал леший и философски изрек: - Что есть реальность?
Корзинка была неполная, и Дашка насобирала еще грибов. Вышла к дороге. Думала, продаст грибы и на вырученные деньги доберется куда-нибудь поближе к лесу. Там бы она уже лучше сориентировалась. Две машины проехали мимо, а эта, красивая, остановилась. Ей повезло. За рулем сидела женщина. Ей нужно было в соседний район, то есть к мосту, но в обмен на грибы она согласилась сделать крюк и довезти ее до деревни. А когда они разговорились, женщина – Вера Викторовна – предложила сделать крюк побольше и доставить Дашку на место. И даже грибов не взяла. Вот и все…
- Дай-ка визитку, - потребовал участковый. – Давай, давай, сейчас верну, - и участковый достал мобильник.
- Ты думаешь о том же, что и я? – спросил Андрей.
- Сейчас проверим, - Егоров долго с кем-то общался по телефону, а потом вернул девушке визитку. – Нет, не похоже. Баба нормальная, фирма тоже серьезная… Ну что, невеста? Со счастливым возвращением… Кстати, мигрантка ты наша доморощенная, нужно будет подумать о твоей легализации. А то, как же – замуж и без паспорта? Нехорошо. А лечебные травы без паспорта собирать – это вообще карается расстрелом. Ладно, займусь этим вопросом. Вопрос-то, надеюсь, еще терпит? И он подмигнул Андрею. – Вот с другим вопросом сложней будет… У нас впереди только сутки… Если что, Андрюха, – звони, - и он засобирался. – Да, кто-то карту обещал… - тут участковый застыл и тоскливо посмотрел на холодильник.
- Пошли, дома поговорим, - многообещающе прорычал леший в сторону Дашки.
- А как же грибы? – робко спросила девушка.
- Сами справятся. Брысь!
И Дашка тоскливо побрела в сторону леса.
- Эй, красавица, задержись! – крикнул вдруг участковый. – Ничего не обещаю, но для паспорта я тебя сфоткаю.
- Зачем? – захлопала длинными веками Дашка.
- Для расширения кругозора! Фотку твою повешу! – рявкнул участковый, а потом смягчился. – Дед, ты постарайся без рукоприкладства обойтись, а то твой внучатый зять завтра заяву на тебя накатает, - усмехнулся Степан, завершив фотосессию. – Разбирайся потом в ваших сложных семейных отношениях. Андрюха, а может, серьезно, напишешь? А под это дело мы и документы девчонке выправим. Мол, дед-тиран держал внучку в черном теле… Может, ты сектант какой-нибудь, а, Варфоломей Христофорович?
- Дед Варя, ты это… - Андрей попытался внести свой посильный вклад в защиту потенциальной жертвы предстоящего домашнего насилия.
- Да ну вас, оболтусы! Я ее просто под замок посажу и… и мазь отберу, – и леший пошел за внучкой.
- Ты как-то это… с Дашкой… поторопи события, что ли, - посоветовал участковый, когда дед с внучкой скрылись в лесу и, выпив свои сто грамм, отбыл.
Андрей скучал недолго. Очень скоро о себе напомнил мобильник. Телефонный номер опять был незнаком. Посторонние ему звонили нечасто, особенно теперь, когда он скрылся в глуши. Неужели снова он? Точно! И Андрей пожалел, что участковый уехал.
- Это снова я, - подтвердил Федор Петрович подозрения Андрея. – Извините за беспокойство, но я настырный. Ваша невеста не объявлялась? Нет? Мне очень жаль. Будем надеяться на лучшее. Вам уже оказывают медицинскую помощь? По моим расчетам, вы сейчас должны были бы взывать о помощи и настаивать на том неоспоримом факте, что вам может помочь только легендарная чудодейственная святыня… Нет? Жаль… Ведь мое условие остается в силе…
- У меня встречное условие, - не совсем вежливо перебил доктора философии Андрей, - если завтра в восемнадцати ноль-ноль Дарья не появится, я заявляю в полицию о похищении человека, а это, знаете ли статья…
- Человека? Вы меня удивляете… Неужели до сих пор не поняли, с кем связались? – нехорошо хохотнул доктор.
- Вы имеете в виду себя? – уточнил Андрей.
- Да нет, конечно. Я – ученый…
- …болван и проходимец. Может быть, даже со званием. Среди ученой братии таких тоже хватает, - продолжал расставлять точки над «i» Андрей.
- Это ваше окончательное решение? – спросил Федор Петрович.
- Да, - подтвердил Андрей.
- Мне вас жаль, молодой человек. Вы могли предотвратить катастрофу. А теперь всю свою оставшуюся жизнь будете жалеть о том, что не сделали такой малости. Я снимаю свое предложение. Вы меня разочаровали.
- Не собирался вас очаровывать, - посочувствовал Андрей, но телефон уже безапелляционно отключился.
Но через пять минут снова ожил. Ну, этот номер он знал. Бывшая подруга интересовалась, куда это он запропастился, и проинформировала, что забрала все вещи из его квартиры, а ключ оставила соседям. Он поблагодарил и отключился сам.
«Н-да, не слишком ли я был крут? – подумал Андрей. Не во втором случае – там для него все было уже решено, а в первом. – Н-да… Можно было потянуть время… Он, видите ли, «снимает свое предложение» - что это значит? Ну, не отказывается же он от своей затеи заполучить святыню? А если отказывается, тогда выполнит свою угрозу и ядохимикаты окажутся в реке. Ладно, если только из тех двух бочек, а если их, таких бочек, окажется больше? Потянуть время… Взять у лешего диск, договориться о встрече, чтобы при передаче диска доктора арестовали? За что? За мифические угрозы устроить химическую атаку? За войну с водяными? Да этот ученый муж ни про какие бочки и ведать не ведает… А про водяных и слушать не станет. Да и кто про них станет слушать? Водяные – не свидетели, Дашка – тоже… Бомжиха из лесу – кому она нужна? Да-а, нужно Егорова поторопить с ее паспортом. Ведь все Дашкины документы в интернате сохранились. Да-а, не хотелось бы и настоящий диск засвечивать… Про копию все понятно: шел, нашел, обратился за консультацией к знающему человеку, ну, и так далее. А вот с настоящим диском возникнут вопросы… Что за диск? Откуда? Как? Почему? Возникнет просто масса ненужных вопросов… Заявить о бочках, стоящих на берегу ручья? Так органы в лице участкового уже в курсе и даже, якобы, бдительность проявляют… Но они, органы вместе с операми, ждут, что бочки окажутся в воде только завтра после шести вечера, когда и нужно будет активизировать бдительность и ловить преступника или преступников с поличным. А если это произойдет раньше? Есть, правда, еще один свидетель – учитель истории, но где его искать? Колька сказал, что после той сенсационной находки раскопки свернули. А Николай Иванович предупредил, чтобы они, юные археологи, о находке пока – ни гу-гу».
Размышляя над всем этим, Андрей даже не заметил, что уже начал готовиться к форсированию реки и походу на раскопки, даже пистолет прихватил. «Сам заварил кашу, сам и расхлебывай», - решил он. Работы на кургане закончились, но, по словам все того же Кольки, ни палаток, ни оборудования еще не вывозили. Значит, кто-то их охранял. И этим «кем-то» наверняка был Николай Иванович, единственный взрослый в компании гробокопателей человек, которому Федор Петрович мог доверить этот ответственный пост. Кто знает, может учитель и должен стать исполнителем теракта. «Теракта? - переспросил себя Андрей. – А почему – нет? Ведь по-другому это и не назовешь. Да и не будет этот хмырь с козлиной бородкой своими руками бочки в реку закатывать. Не барское это дело. Есть подручный – Николай Иванович». Если же Николая Ивановича в лагере не окажется, Андрей будет сторожить возле бочек.
Нельзя сказать, что по зигзагу тропинки он крался на цыпочках, но не привлекать к себе внимания постарался. И, похоже, в поздних вечерних сумерках это ему удалось. По крайней мере, он на это надеялся. «Стечкин» приятно оттягивал ремень, легкие сухие весла, давно не видевшие воды, не мешали маневрировать между соснами. Пляж был пуст, лодка на месте, река серебрилась в свете уже окрепшего месяца. До противоположного берега тоже добрался без лишних всплесков послушных весел. Харитон или мирно спал, или притворился, что не слышит маневров нарушителя ночного покоя его реки. Хотя из дядиных книжек Андрей уже успел почерпнуть сведения о том, что речные обитатели после захода солнца очень не любят всяких там купальщиков и рыбаков. Скорее всего, он не возражал бы от того, чтобы поделиться с водяным своим планом, а, может быть, и привлечь водяных к охране бочек, но раз решил действовать самостоятельно, то и действуй без помощников и советчиков. Вытащив лодку на берег, он осторожно пробрался сквозь лианы плакучих ив. Здесь осторожность нужна была даже больше, чем на «его» берегу. Если там он просто хотел избежать ненужных вопросов лешего, то здесь было необходимо, как можно дольше оставаться незамеченным.
Со стороны лагеря ночное небо озарялось слабым дрожащим заревом. «Костер, - подумал Андрей. – Вот она, туристская романтика! Интересно, кто там ждет у костра – любитель археологии или профессиональный археолог собственной персоной?» - и он стал подбираться поближе. Когда до костра оставалось метров десять, он уже смог разглядеть трех человек, сидящих вокруг огня. И не только разглядеть, но и расслышать.
- Вот ты мне, Иваныч, скажи, ты только ради такой красоты каждый год на природу выбираешься или какие меркантильные цели преследуешь? – спросил тот, что повыше.
- По-разному бывает, - вздохнул учитель. – Иногда попадаются довольно занятные вещицы. Не такая, конечно, как сейчас…
- Да брось! – перебил его второй собеседник. – Эти сказки будешь своей детворе в школе рассказывать. А то мы не знаем…
Тут под ногой Андрея предательски хрустнула сухая ветка, и он поспешно упал в траву и отполз в гущу свисающих ветвей, стараясь больше не шуршать.
Длинный встал и прислушался.
- Мне послышалось или как? – спросил он.
- Послышалось, - успокоил его учитель. – К ночным шорохам в лесу городскому жителю сначала трудно привыкнуть, но потом даже начинаешь отличать топот ежика от крадущихся шагов выдры.
- А тут и выдры водятся? – удивился второй собеседник.
Тот не успел ответить – у кого-то зазвонил телефон.
- Наверное, Федор Петрович, - проворчал длинный. – Точно! Наконец-то… Да! Понятно… понятно… высыпаем и сразу уезжаем. Да те рыбачки уже, небось, спят давно, ждут утреннего клева. Ну, а если что - справимся…. – с этими словами он достал из-за пояса пистолет. Ствол тускло, но зловеще сверкнул в свете костра. – А Иваныч… Иваныч до полудня будет спать, как младенец… Мы ему еще одну бутылку оставим… Я перезвоню. Все, до связи.
- Неужели все? – спросил второй незнакомец.
- Все! Сейчас по стопарику, потом сковырнем эти бочки в ручей и – все! Иваныч, ты понял? Ты ничего не слышал, никого не видел, отдыхал на природе душой и телом. Короче, был мертвецки пьян! – и длинный хохотнул.
Ответа учителя Андрей не расслышал. Он пополз на берег ручья, уже не опасаясь производимого шума. Выдра, так выдра, ежик, так ежик… Мало ли еще зверей обитают в лесу…
До бочек он не дошел. Свою палатку «рыбаки» установили ниже по течению на берегу. «Самое подходящее место для рыбной ловли», - хмыкнул Андрей, перед тем, как, споткнувшись, уткнулся носом в траву.
- Лежи, лежи… - заломив ему руку за спину, прошептал насевший на него мужик. – Вася, давай сюда наручники.
- Мужики, я свой, - простонал Андрей.
- Да мы тут все свои, все наши. Угу, у него еще и пушка!
- Мужики, позвоните капитану Егорову! И не шумите так. Сейчас бочки сбросят в воду.
Хватка ослабла.
- Ты кто?
- Я – Андрей, с того берега, из домика лесничего. Живу я там.
Мужик слез с Андрея.
- Погоди, Вася… Не надо наручников. И что ты, Андрей с того берега, здесь делаешь?
- Это я потом расскажу… Сейчас два мужика сбросят те бочки в воду. Они вооружены. У вас оружие есть?
- Нет… Вообще-то, мы их завтра ожидали…
- Отдай пистолет, и замаскируйтесь, что ли…
- Угу, отдай, - безымянный мужик повертел пистолет в руках. – «Стечкин»?
- «Стечкин», «Стечкин»…
- Тяжеловатый…
- Полтора кэгэ… Зато страшный. Отдай!
- Ну, на… Вася – к бочкам!
- Наконец-то! – вздохнул Андрей и ринулся за мужиками.
Они буквально столкнулись с длинным и его напарником, которые выбирались из-под ив. Нужно отдать должное гостям – они не растерялись. Тот, что короче, двинул Васиного напарника в челюсть и ринулся к бочкам. Но Васин напарник тоже оказался не промахом и во вратарском прыжке поймал коротыша за ногу. Это Андрей успел увидеть краем глаза – его внимание было приковано к длинному. Тот выстрелил в Васю, но промахнулся, и Андрей выстрелил в него. К счастью, попал в ногу, но тот, падая, успел выстрелить второй раз. И попал Андрею в левую руку. Андрей стрелять не стал, на напарнике длинного уже сидел Васин напарник и от души мутузил его по лицу, да так, что тот забыл про свой пистолет и почти тут же отключился. Пока оба напарника выясняли отношения, Вася скрутил своего обидчика и нацепил на него наручники, которые, наконец-то, пригодились.
Все это безобразие длилось не более минуты. И, если бы прокрутить его в замедленном варианте, Андрей мог бы увидеть и собирающихся у противоположного берега ручья водяных, и продирающегося сквозь ветви участкового Егорова, и семенящих наперегонки за ним дедушку Варю и домового Кузю. Но Андрей увидел их только после окончания битвы.
- Андрюха, какого лешего ты сюда полез? – задыхаясь, произнес Егоров.
- Причем тут леший? – оскорблено прохрипел леший. – Леший… леший… Нужно называть вещи своими именами… - и он назвал.
В устах старика это звучало забавно.
- Вы-то как здесь оказались? – поскуливая, поинтересовался Андрей. Не ощущавшаяся до сих пор боль неожиданно резко дала о себе знать.
- Что, ранен? – в один голос спросили леший с домовым.
- Зацепило…
- Пошли, пошли в лагерь, - заторопил леший, - у этого… - и он снова произнес нехорошее слово, - должен быть бинт.
- Ты нам чуть операцию не сорвал! – продолжал возмущаться участковый. – Шериф! Рейнджер доморощенный!
- Степа, ваша операция должна была завтра вечером начаться, - запротестовал Андрей.
- Ну да, ну да, ты у нас самый умный… Ребята берите этих, тащите в лагерь.
- А это кто? – руки короткого были скованы за спиной, и он тупо мотал головой в сторону водяных, осторожно осматривавших бочки.
- А это… Это тебе снится. Я мог бы сказать, что это собровцы, омоновцы, нет – морская пехота, а может, водолазы или ихтиандры. Не знаю, а врать не хочу. Поэтому считай это своим ночным кошмаром. Впрочем, если оба будете настаивать на реальности своих галлюцинаций, оставшуюся жизнь проведете не в тюрьме, а в психбольнице. Право, не знаю, что лучше.
- А почему они черные и голые? – продолжал тупить короткий. Вася, видать, здорово настучал ему по голове.
- А это, чтобы ты боялся, - пояснил участковый и уже серьезней добавил: - Негры-гастарбайтеры, нудисты-дружинники. А голые… Форма одежды у них такая. Форма номер ноль. Все! Вперед!
13
Николай Иванович не успел выпить оставленную ему бутылку и сидел почти трезвый под охраной молоденького младшего лейтенанта.
- Иванов, группу вызвал? – спросил у него участковый. - Ну и отлично. Так, теперь с вами, гражданин…
- Я без адвоката говорить не буду, - проблеял учитель.
- Неужели вы думаете, что вам его сюда на вертолете доставят? Да мне и ненужно, чтобы вы говорили. Говорить буду я, а вы слушайте и соображайте. Излагаю… Ну, я понимаю, сенсационное научное открытие, это – да! Но, вот подлог… Подлог, знаете ли, хоть обычный, хоть научный это все равно подлог… Подлог, он и в Африке – подлог. А у нас в России – это еще и… - Степан нахмурился. – Врать не буду, статью Уголовного кодекса не помню, но вам потом подскажут. По-моему, это до двух лет. Я уже не имею в виду потерю авторитета в ваших научных кругах, возможно, запрет на определенную деятельность и право занимать какие-либо должности… Так что…
- Не пугайте! – пискнул учитель.
- Я не пугаю, я перспективу объясняю, - недобро посмотрел на него участковый.
- Это не… - начал Николай Иванович. – В конце концов, это глупо!
- Что глупо звучит, то подходит под статью, и наоборот. - глубокомысленно изрек Степан. – И потом, вы же обещали до прихода вашего адвоката хранить молчание. Вот и храните. Тем более, что я еще не закончил, это только начало. Я не суд. Я не знаю, как на это посмотрят следователи и прокуроры, но я бы квалифицировал ваши деяния еще и как терроризм, а по статье 205-й УК РФ это предусматривает наказание до двенадцати лет, а, если учесть, что у вас организовалась преступная группа, то – до двадцати лет. Далее… Захват заложника…
- Какой заложницы?
- Я разве сказал «заложницы»? Вот видите…
- Это не я! Это…
- Вот я и говорю – в составе преступной группы. Не отвлекайтесь! Про заложнице… Это статья следующая, 206-я, пункт 2-й все того же УК РФ – до пятнадцати лет. Итого, при совокупности преступлений путем сложения вам грозит до двадцати пяти. А если следователи и прокуроры подсуетятся, а я думаю, что так оно и будет, это… Ну, сами понимаете – пожизненное. Терроризм, заложник… к тому же, заложник – девушка… Это, знаете ли, не приветствуется. Про сопротивление сотрудникам полиции я уже не говорю… Иванов, откуда у тебя этот синяк? Ну вот, гражданин, драться – нехорошо. А еще учитель… Так что сидеть будете долго и нудно. А за определенные моральные издержки плюс вполне реальная материальная компенсация. Ему не нужно, - он ткнул пальцем в Иванова, - похищенной девушке. Она замуж собралась, ей на приданое не помешает.
После этого монолога Егоров устал и затих, зато заговорил Николай Иванович. И даже не заговорил, а заныл, завилял всем телом и заморгал, казалось, не только глазами, но и головой. Битву интеллектов с участковым учитель позорно проиграл. Он клялся, божился, да так божился, что даже стойкий леший, бинтуя руку Андрею, головой замотал, а бедный Кузьма сбежал в кусты. Но, где искать своего научного руководителя, пресловутого Федора Петровича, он не знал. Когда в очередной раз начал божиться, не выдержал и леший:
- Степа, да уйми ты его, наконец. Чего пристал к человеку? Налей ему лучше водки. Пусть выпьет в последний раз.
- Хорошо, хорошо, - сжалился участковый, - сотрудничество со следствием уже наметилось… Вот только явку с повинной я вам не смогу организовать.
Тут за пригорком показались всполохи, а вскоре появился и полицейский уазик.
- Этих, понятно, в машину, а этого куда? – спросил младший лейтенант, кивнув на Андрея.
- Куда этого? – неожиданно растерялся участковый Егоров. – В больницу – нежелательно. Это огнестрел, а огласка нам ни к чему. Какой-то посторонний с моего участка бегает ночью по лугам, причем, заметь, не на территории моего участка, а по чужому… Размахивает пистолетом… Да его же затаскают! И куда его такого таскать? А как хорошо начиналось… Ваши доблестные опера при моем самом активном содействии задержали опасных преступников, террористов, можно сказать. Или даже диверсантов.
- Еще скажи – фашистских парашютистов... - подсказал более перспективную версию Андрей.
- Ну, это не твоего ума дело.
- И одного из них твои безоружные опера из рогатки подстрелили, - Андрей все же продолжал настаивать на своем героическом участии в операции.
- Ну вот, - обижено задумался Егоров. - Ну, и что ты мог делать на берегу ручья со своим пистолетом на моем правовом поле? Я, например, не знаю. Даже если хорошо подумать.
- Погулять вышел… на поле… Выдр пострелять. Откуда я мог знать, что это твое поле – частное собственность? - Андрей посмотрел в спину садящегося в уазик Николая Ивановича.
- Погулял?
- Погулял…
- Пострелял?
- Пострелял…
- Нет, ты на маньяка не похож. Выдр нельзя трогать. Ладно, что-нибудь придумаем…
- А! – обрадовался Андрей. – Я зарево увидел и пошел проверить. А там такое творится… Ну, и…
- Молодец! – похвалил Егоров. – Видишь, можешь, если хочешь. - И повторил эту версию операм, а потом снова спросил: – Так куда его?
- К реке, а потом в домик, - подсказал леший и шепотом добавил: - Святыня все равно там.
- Как? – простонал Андрей. – Ты что же, ее в доме хранишь?
- Я же тебе говорил – в подполье у Кузьмы. Самое безопасное место. Про него даже ты, хозяин, не знал.
- Не дом, а проходной двор… - вздохнул Андрей.
И его повели к переправе. Когда лодка ткнулась носом в берег, из ближайших кустов выскочила Дашка.
- Стреляли… Что с ним? – и она бросилась к Андрею.
- Повезло ему, кость цела, так что беги, бери свои мази и приходи в дом.
Участковый уехал в соседний район «отмазывать», как он сказал, Андрея. С этой целью долго гремел бутылками в холодильнике. Дашка со знанием дела обработала рану, смазала какой-то душистой мазью, больше похожей на смолу, и теперь готовила на кухне некое снадобье, аромат которого душистым не казался.
- Святыню не забудь приложить, целительница… хм, специалист по меди... Помнишь, что нужно делать? Ну, хорошо, хорошо, - проворчал леший и тоже исчез.
Рана болела, но после смазки боль немного утихла, и Андрей, лежа на диване, начал обдумывать ситуацию. Понятно, менты тоже сейчас не сидят, сложа руки, но внести свой посильный вклад в общее дело он все же постарается. Как бы ни ругался Егоров.
Итак. Федор Петрович… Именно его сейчас и разыскивают менты. Круг знакомых, телефоны, работа, коллеги… Адреса, явки, пароли, так сказать. И все остальное, что положено выяснять в подобных случаях. Это у них, кажется, называется «оперативно-розыскными мероприятиями». В этом деле в меру своих способностей и осведомленности должен помочь запуганный и раскаявшийся учитель истории Николай Иванович. Раскаявшийся ли? Вон, как из злодейской солидарности про адвоката мечтал.
Учитель истории… Скорее всего, он только исполнитель. Исполнитель чего? Ну, якобы «случайно» раскопал научную археологическую сенсацию. Но это - событие всего лишь для научного мира. И только. Хорошо, со временем установили бы, что медь, из которой изготовлена эта сенсационная находка какая-то «неправильная», не укладывающаяся в исторические научные каноны. Ну, и что? Пусть будет еще одной сенсацией больше. Об этой находке, может быть, еще не один десяток лет будут спорить. Даже, если докажут, что учитель ее в погребение подложил. Ведь она же все-таки существует. Мастер-изготовитель Мишка, технарь до мозга костей, всякую чушь про необычные открытия, тем более, археологические не читает, не смотрит, и не слушает. Принципиально. Да и не сдаст Мишка в случае чего. Тут появятся вопросы к нему, Андрею. Но тут тоже все ясно. Шел, споткнулся, упал, ну и так далее… В археологии это, кажется, называется «случайной находкой».
Так, а если вернутся к «адресам, явкам, паролям»? Тут потаскают Дашку… Хотя… Похитили, усыпили, привезли, воспользовавшись моментом, удрала… Как говорится, на ее месте так поступил бы каждый… Почему похитили – не знает, зачем звонили Андрею – понятия не имеет. Потом ее подвезла попутка. Дом, откуда бежала, показать не сможет – удирала впопыхах, была напугана. Дальше – опять появляется он, Андрей. Ему звонили? Да. Покупателю почему-то товар не понравился. Почему? Покупатель сказал, что это подделка. Подделка под что? Андрей не знает. Можно повторить все ту же историю – шел, упал… А потом решил цацку загнать. За два ящика водки… Стремно как-то… Писатель все-таки… Известный, правда, только в узком круге своих поклонников, явно не Толстой. А водку Толстой тоже кушал… Сойдет. Предлагал клиенту вернуть водку, заплатить деньги, а покупатель – ни в какую. Добудь ему оригинал и все. Начал тупо угрожать. Ни много, ни мало – отравить реку. Андрей не поверил, но забеспокоился по поводу склада ядохимикатов, который он обнаружил на берегу ручья во время одной из прогулок. Он не специалист, но и дураку понятно, что то, что там хранилось, вполне могло стать средством отравления. Еще тогда, как добропорядочный гражданин сразу же поставил в известность местную общественность – дядю и органы власти – участкового. А когда ночью увидел в том месте зарево, забеспокоился еще больше и поплыл на противоположный берег посмотреть, что там, да как? А там такое творится! Ну, и… Вроде бы все логично, но это так – для отмазки. И участковый в этом направлении уже работает. Но основная цель – найти преступника – пока в густом и глухом тумане.
В этом месте его размышления нарушила Дашка, принесшая в кружке свое варево. На вкус оно оказалось лучше, чем на запах.
- Что это? – спросил Андрей.
- Не бойся: отвар из сушеных лягушечьих лапок, помета черной совы, и яиц ужа, - с самым серьезным видом произнесла девушка, а потом, видя его физиономию, рассмеялась. – Да пошутила я! Отвар разных трав. Как рана? Болит?
И тут он понял, что рана не болит. Дашка начала что-то рассказывать про болеутоляющие свойства ингредиентов мази и отвара, но он прервал лекцию поцелуем.
- Будешь рассказывать это своей Вере Викторовне.
- Сейчас я тебе святыню привяжу, ты заснешь и будешь долго-долго спать, а когда проснешься, все пройдет.
- А ты?
- А я пойду.
- Может, останешься?
- Ты что? Меня дед прибьет!
- Вот изверг!
То ли Андрею показалось, то ли это было на самом деле, но откуда-то из коридора послышался тихий смешок. «Да, с этим проходным двором нужно, что-то решать», - подумал он и закрыл глаза. Дашка осторожно прибинтовала поверх раны свою святыню, что-то пошептала над ней, осторожно поцеловала и на цыпочках удалилась. Думала, что он спит. Но он не спал. Заснуть никак не удавалось.
На ком он остановился? Ага, на себе и на Дашке – это, естественно, важно, но ни он сам, ни она в круг его подозреваемых не входят. Собственно говоря, остановился он на клиенте – Федоре Николаевиче. Кто он? Археолог? Кандидат исторических наук, скорее всего археолог… А при чем здесь философия? Странно… Правда, сейчас под философию можно что угодно подогнать. Ну, когда философа найдут, это странное сочетание каким-то образом объяснится.
Дядя Матвей… Да нет, непохоже. Вон, какую войну развязал по поводу ядохимикатов. Пока, правда, не на полях сражений, то есть, на лугах, а по кабинетам, но все же… Последний раз свой интерес к этой медной святыне дядюшка проявил, когда племянник появился у него в гостях. Что он тогда говорил: у него, как только начинаются дожди, страшно болит поясница. Прошлый раз очень помог диск. Да, и что у приятеля та же проблема. И приятель интересовался этой медной штукой… Откуда дядин приятель знает про «медную штуку»? Очень хотелось бы, чтобы приятеля дядиного звали «Федором Петровичем» и был он в дурацкой бородкой, но это вряд ли – «философ» фермеру не товарищ, тем более, не приятель.
Н-да, и все же, похоже, этот диск из глубины тысячелетий в среде любителей нетрадиционной медицины начинает приобретать широкую известность. Вон эта фармацевт и гомеопат Вера Ивановна заинтересовалась… Та-а-к… А ведь заинтересовалась не только она. Как же зовут ее знакомого, который и просветил ее насчет этого злополучного диска? Нет, забыл. И, как ни старался вспомнить, не мог. С этим Андрей и уснул.
14
Проснулся он от яркого солнечного света и от голосов, доносившихся из кухни. Глянул на часы – господи, два часа пополудни! Потрогал руку. Диска нет, значит, Дашка уже сняла. Подвигал рукой. Боль еще немного чувствовалась, но совсем не такая, как вчера.
- Уже проснулся? – в комнату на шум вбежала Дашка. – Ну, как?
- Нормально. Спасибо, - и он попытался ее обнять, но она увернулась:
- Дедушка… Я сейчас тебе поесть принесу.
- Да я сам дойду. Ох, уж этот дедушка…
На кухне собралась сплоченная и теплая компания: леший, домовой и участковый. Не скучали. Егоров, со слегка опухшими и покрасневшими от бессонной ночи глазами, повторил для него последние новости. Учитель сознался только в подлоге, на чем настоял адвокат. К подлогу учителя совратил научный руководитель – Федор Николаевич. Вместе они раскапывали курганы по особой методике – не бульдозерами, а вручную, послойно. Ну, вместе – это громко сказано, раскапывал Николай Иванович и даже не он, а детвора под его присмотром. Такая послойная методика раскопок трудоемка, но дает возможность проследить символику, заложенную в курган его создателями. Грунты разного цвета – песок, глина, чернозем – позволяли строителям курганов выкладывать всевозможные ритуальные фигуры. Вот изучением этих фигур занимался уже лично Федор Николаевич.
- Что-то типа египетских пирамид, - прокомментировал свое же уж слишком заумное изложение участковый.
- Да ты, Степа, настоящим специалистом становишься, - подмигнул леший. – Ну, а наша святыня здесь причем?
- Они решили подложить ее в могилу жреца для придания большей значимости погребению и самой находки. Типа в ходе долгих изнурительных работ…
- Нет, как-то слишком просто, - возразил Андрей. – Могли бы довольствоваться и копией. Сенсацию и с ней организовать можно. Что-то здесь не так.
- Не мудри, Андрюха, - Егоров налил ему стопку. – Выпей, тебе полезно.
- Вы там чем занимаетесь – подлогом или попыткой отравить воду в реке? Тебе не кажется, что отравление реки слишком крутая месть за подмену оригинала копией?
- Это уже другая тема. Вот поймают главаря, тьфу ты, доктора философии… А пока учитель все отрицает – и попытку отравления, и похищение, и… короче все, кроме такой мелочи, как подлог. А насчет химикатов не беспокойся – там твой дядя землю копытами роет. На складе пока охрану выставили, но скоро эти пестициды вывезут и уничтожат.
- Они что-нибудь еще придумают, - вздохнул Андрей.
- Кто – они? Главарь? Философ – в бегах. Остальные – задержаны, пока молчат. Не лохи, а конкретные пацаны.
- Значит, из злодейской солидарности…
- Да. Что тебе не нравится?
- Мне все нравится, но…
- Андрюха, по-моему, тебя не только ранило, тебя еще и контузило. Тебя по голове не били?
- Не больно. Ладно, посмотрим, - Андрей наконец-то выпил свою штрафную стопку.
- Ты что-то задумал? – участковый внимательно посмотрел на него. – Только, ради… - он хотел сказать «ради бога», но, взглянув на нервно задергавшегося домового, осекся. - Только больше пистолетом не размахивай. Знаешь, чего мне стоило, чтобы тебе нервы не мотали?
- Знаю, трех бутылок в общаке не хватает, - рассмеялся Андрей. – Хорошо, обещаю.
- Ну, вот и ладненько, - Егоров налил себе.
- Степушка, - Кузьма протянул участковому корочку хлеба, - понюхай…
- Это еще зачем? – удивился капитан Егоров.
- Понюхай, понюхай… Вот молодец! Чем пахнет?
- Чем-чем… Хлебом.
- Тогда пей, внучок, еще можно. Ты думаешь, почему раньше водку хлебушком занюхивали? Чтобы определить, можно ли пить дальше. Чувствуешь хлебный запах – можно, а не чувствуешь – воздержись. Тебе еще можно, но не увлекайся.
- Вот еще… - обиделся участковый. – Тоже мне алкотестер нашелся…
Они еще посидели, и гости стали расходиться. Собственно говоря, «разошелся» только капитан Егоров. Он поехал отсыпаться. Кузьма еще бесцельно пошатался по двору, изображая хозяйскую сметку, для чего зачем-то переставил с места на место пару никому ненужных ящиков, покрутился немного в огороде, протер фары на автомобиле и исчез.
- В деревню, стервец, убежал, - пояснил леший. -Оказывается, зазноба у него там появилась.
- Неформальные отношения? – уточнил Андрей.
- Молодой еще…
Потом ушли и дед с внучкой. Точнее, ушел леший. Заартачившуюся, было, внучку он увел.
- А перевязать? – с надеждой спросила Дашка.
- Вечером придем, перевязку сделаешь, - успокоил ее дед.
И Андрей направился к компьютеру. Несмотря на все хлопоты, работа, хоть и рывками, продвигалась успешно. Как это ни странно, очень помог отрицательный герой, которого он в свое время вовремя ввел в сюжет. С ним даже возникли некоторые проблемы: с самого момента своего появления на страницах он начал действовать уж очень активно. Не агрессивно, нет, именно активно. И вдруг Андрей застыл с зависшими над клавиатурой руками. А кто у нас во всей этой истории со святыней действует агрессивно? Эти два мужичка с берега ручья. Ну, еще бедолага Николай Иванович. Косвенным образом, так сказать. Кто похитил Дашку? Некто, но возможно один из тех, береговых. Федор Петрович? Но тот тоже засветился, то есть, можно сказать, что он тоже проявил агрессию. Дашка его видела и при случае это подтвердит. Все «агрессоры» на виду. Кто еще на виду? Дядя Матвей, активный борец с ядохимикатами и прочими пестицидами? Андрей не привык к таким бурным проявлениям гражданской позиции, и эта дядина активность вызывала кое-какие подозрения. Но дядя уже не один раз мог тупо отобрать святыню у, в общем-то, беззащитных ее владельцев. А вот Вера Викторовна про святыню только слышала. От кого? От некоего Сергея Ивановича, ученого, который вместе с Верой Викторовной, как шахтеры извлекают из глубин народной памяти затерянные сокровища гомеопатии и купротерапии, которые глупое человечество не сумело сохранить до наших дней. Этот образ тогда очень понравился Андрею. Вот тебе и еще один вероятный «отрицательный герой» все время находящийся в тени. Получается, что этот неагрессивный, но негативный персонаж интуитивно понадобился Андрею не только для завершения развития сюжета романа. И в реальном сюжете он оказался востребованным – для его развязки. Нужно только попытаться вытащить его из тени на свет божий.
Андрей заварил большую кружку кофе, прихватил пачку сигарет и вышел во двор. Пекло солнце, и Андрей, покружив по двору, как недавно домовой, перетащил ящик под шикарный сиреневый куст. «Нужно подрезать ветки и поставить здесь стол, а лучше устроить небольшую беседку, - решил он и тут же усмехнулся: - Хозяин!». Андрей просидел под кустом довольно долго, рассчитывая свои дальнейшие ходы. А когда результатом остался более или менее удовлетворен, отправился сражаться со своими героями литературными. За этим увлекательным занятием его и застали дед Варя с внучкой, нагруженная корзиной грибов, и… рядом с волком.
- Увязался следом. Он за ней, как пес ходит, -пожаловался дед, набивая трубку. – Сдружились они. Вишь, даже тебя уже не стесняется.
Дашка тут же отправилась чистить грибы, а волк, покрутившись, отправился по своим делам.
- Деревенских не обижает? – Андрей закрыл ноутбук.
- Да нет, им еды и в лесу хватает, а зимой мои девки подкармливают. Ну, и я запретил безобразничать.
- Запретил?
- Запретил… Эх вы, городские! Да леший со всей лесной живностью в мире живет, как вы со своими домашними кошками и собаками. В полном согласии. Ваши за корм ластятся, а наши… А наши по законам природы.
Андрей на мгновенье задумался, но не о законах природы, а старик между тем продолжал:
- Грибов ныне не счесть, ты бы их сушил, что ли. Зимой-то в городе они, небось, ой, как пригодятся.
- В городе… - задумчиво повторил Андрей. - Слушай, дед Варя, отпустишь завтра Дашку со мной в город? Мы туда и обратно. Верну в целости и сохранности. Честно.
- Это еще зачем – в город? – дед насторожился, а на кухне в рабочем процессе возникла пауза.
Андрей наклонился к деду, отбросил с его уха густую прядь седых волос и прошептал пару слов. Вероятно, это были какие-то волшебные слова, поскольку после них леший заулыбался.
- Дело хорошее… А как же… - прошептал он.
- Степан обещал…
- Ладно, пусть съездит, - уже громче и в сторону кухни произнес леший. – Только туда и обратно и вернешь ее в целости и сохранности, - добавил он строго и подмигнул Андрею.
И на кухне снова закипела работа.
После их ухода Андрей опять засел за компьютер, стараясь не думать о местных проблемах. Идея должна сама дозреть в подсознании.
На следующий день в город поехать не получилось. С утра позвонил Егоров и сообщил, что в обед приедет следователь, чтобы снять показания с потерпевших Андрея и Дашки.
- Ей, конечно, паспорт потребуется, но пусть скажет, что он на прописке и будет только завтра.
- Точно? – не поверил Андрей.
- А то! – возмутился участковый. – Но с тебя еще литр. Слышишь, Андрюха, тут такое дело… Я ее в твоем доме прописал, так что ты у нее в гостях. Надеюсь, ты не возражаешь? Ну, и отлично! Пока, квартирант!
«Вот и хорошо, - подумал Андрей, - в городе сразу двух зайцев убьем».
Общение со следователем прошло более или менее нормально. Андрей поведал о своей грибной эпопее, исполнил уже отработанное «шел, упал…», рассказал об обнаруженным им складе с отравой и о бочках на берегу ручья, о странных телефонных звонках с угрозами, о проведенной им параллели между складом и звонками, особенно последним, ну, и так далее. Некоторые сложности возникли с пистолетом. Разрешение? Имеется. Где храните? Дома в сейфе, а здесь в потайном месте. Вообще-то у него и разрешение на ношение есть. За какие такие заслуги? Об этом лучше спросить у тех, кто разрешение выдавал. Следователь поморщился, но в юридические тонкости вдаваться не стал. «Да, Степа, за такую «отмазку» это не я тебе, а ты мне бутылку должен», - подумал Андрей. А затем последовал неожиданный вопрос.
- А что в этом диске особенного? – спросил следователь.
- А вы разве не знаете? – искренне удивился Андрей.
- Нет… - ошарашено уставился на него следак.
Андрей сделал многозначительную паузу и вздохнул:
- Вот и я не знаю… - а потом сжалился: - Старая вещь, можно сказать, древняя, если ее даже в погребение подбросили. Я не специалист, - Андрей пожал плечами, но следователь снова поморщился, и даже обиделся:
- Не хотите и не нужно… А почему ваш покупатель решил, что это подделка? Что, существует и оригинал?
- Вот об этом лучше спросить у покупателя, у этого, с бородкой. Он же – похититель. Его, кстати, нашли?
- Ищем, - в очередной раз поморщился следователь и быстро закруглился.
С не привыкшей к процедуре опроса Дашкой получилось еще короче. Мужик – «лысый, круглолицый», машина – «большая, черная», дом – «маленький, с красной крышей». И все. Следователь еще раз поморщился и распрощался.
- У него, наверное, изжога, ему бы травки попить, - пожалела следака Дашка.
Она осмотрела рану, сказала, что дела идут на поправку. Да Андрей и сам чувствовал, что рука в норме. Про паспорт говорить не стал – хотел сделать сюрприз, сказал только, что поездка в город переносится на завтра.
- Какая поездка? – удивилась Дашка, а у самой в глазах плясали хитрые бесенята.
- Поедем знакомиться с твоей работодательницей, гомеопатом, - сообщил он. Правда, потом пришлось объяснять, что такое гомеопат.
Проводив Дашку до зигзага, он отправился на пляж.
- Только руку пока не мочи, - напутствовала его девушка.
А он и не собирался купаться, ему нужен был водяной. Харитон появился сразу, как только Андрей хлопнул в ладоши. Поговорили о ночной операции, а потом Андрей сказал:
- Слушай, Харитон, скоро снова могут понадобиться твои бойцы. Психологическая атака, не более того. Но на суше.
- Да хоть в воздухе, - улыбнулся водяной. – А что нужно?
И Андрей посвятил его в свой план.
- Если я не ошибаюсь в своих предположениях, то должно получиться. Как считаешь? – заключил он.
- Должно, - согласился Харитон и спросил: - И что, Варфоломей согласен?
- Пока не знаю, - вздохнул Андрей. – Но, думаю, он не откажется. Тем более, мы с Егоровым подстрахуем.
- Лады, - согласился Харитон. – Когда скажешь, бойцы будут, - и, взмахнув на прощанье рукой, ушел под воду.
Дед Варя сидел на пеньке в начале зигзага тропинки.
- У водяного был? – ревниво спросил он.
- У водяного, - подтвердил Андрей. – Прежде, чем с тобой поговорить, хотел его поддержкой заручиться.
- О чем толковали?
И Андрей поведал лешему, о чем они толковали с водяным. Старик задумался, молча достал трубку, набил ее, закурил и только после этого произнес:
- С одной стороны слишком хитромудро ты закрутил, а с другой стороны, вроде все верно. Надоело жить в напряжении. Когда к дяде собираешься?
- Вот съездим с Дашей послезавтра в город, уточню кое-какие детали…
- Ты же собирался… - начал дед.
- Одно другому не помеха, - прервал его Андрей.
- Охо-хо-хо, смотри, внучок, за двумя зайцами погонишься… Особенно там, в вашем городе…
- Дедушка, я в городе не за двумя зайцами погонюсь, а за… тремя, - Андрей секунду подумал, - нет даже – за пятью.
Леший только головой покрутил.
Теперь осталось договориться с участковым. Но капитан Егоров сегодня был очень занят на расследовании ограбления магазина на другом конце своего участка и разговор отложил на завтра.
- Вот привезу паспорт, тогда и обсудим твою очередную авантюру. Спасибо, что хоть в курс дела введешь, - сказал он и отключился.
15
- Ну, как со следаком? – спросил участковый, появившись на следующий день к обеду, потрясая новеньким паспортом.
Андрей сначала рассмотрел документ, усмехнулся испуганной Дашкиной глазастой мордашке, глядевшей на него с фотографии, а потом рассказал про общение со следователем.
- Не бери в голову, это их обычные заморочки, - отмахнулся Егоров.
- Все равно, за такую «отмазку» с моральными издержками с тебя бутылка, - возразил Андрей.
Участковый возражать не стал.
- Понял, - кивнул он и пошел к холодильнику. – За Дашкин паспорт сразу доставать или ты потом сам сходишь позовешь? – спросил он, роясь в холодильнике.
- Сам схожу, устроим торжественное вручение. Все-таки первый паспорт. Давай сначала о деле, - и он обрисовал участковому свое видение ситуации.
- Значит, ты предполагаешь рейдерский захват диска некими таинственными незнакомцами? – спросил участковый, скептически выслушав Андрея.
- Ну, что-то типа того.
- Значит, предлагаешь использовать диск в качестве приманки?
Андрей пожал плечами.
- И подозреваешь, кто именно приедет за диском?
- Предполагаю. Вот проверю…
- И Кристича подставляешь в роли наживки? - продолжал Егоров.
- Старик согласен. Пора же с этим заканчивать. Или тебе нравится твоя сверхурочная работа или общественная нагрузка – даже не знаю, как назвать всю эту возню вокруг их святыни?
- И как, по-твоему, это будет выглядеть? Перво-наперво я должен поставить в известность начальство. Хотя бы для того, чтобы хоть несколько омоновцев взять для подкрепления. Как я это ему, своему начальству, объясню? Мол, типа, некий писатель Андрюха нафантазировал силовой захват святыни местных домовых, леших, водяных и прочей здешней нечисти и просит подкрепления для их защиты от неких злодеев? Это ж не будет выглядеть как конкретное нападение конкретно на твоего дядю? Кому он нужен? Ты хочешь, чтоб это выглядело как… как… как борьбы сил добра с силами зла? Вот! А… А, если стрельба начнется? Ведь твой злодей или злодеи, наверняка будут при оружии.
- Как и те, что были тогда на берегу ручья, - кивнул Андрей. – Согласен, скорее – с оружием. Вот только зачем нам ОМОН? ОМОН нам не нужен. Как и твое начальство нам не нужно. Поэтому ты и не говори никому и ничего. Роль ОМОНа сыграют водяные, нудисты-дружинники. Кажется, там, на берегу ручья ты их так назвал? С ними я уже договорился. Не думаю, что наши злодеи явятся увешенные с ног до головы крестами и ладанками, чтобы наши дружинники испугались. А про водяных никто и не узнает, а если и узнает, никто в них не поверит. И получится, что мужественный участковый капитан Егоров за короткий отрезок времени, по горячим следам раскрыл преступление и при моем скромном участии задержал вооруженных преступников на месте преступления. Целых два раза. Первый раз на берегу, а во второй раз злодеи устроили беспричинную стрельбу в доме уважаемого человека, моего дяди. Куда милиция только смотрит?
- Я же сказал, что это очередная авантюра, - вздохнул участковый. – Опять будешь с пистолетом наперевес бегать... Только теперь не по безлюдному лугу, а по густонаселенной деревне.
- Не буду. Все произойдет в доме, - успокоил его Андрей. – И в самый ответственный момент, услышав стрельбу, появляешься ты.
- Угу, верхом на белом коне, - уточнил Егоров.
- Да на ком хочешь! Хоть на дядином Бобике. К тому моменту они уже ничему удивляться не будут. Ну, а для начальства… Ты случайно проходил мимо и… Ну, будут злодеи что-то бормотать про диск, про водяных, но кто им поверит? Ты так доходчиво все это объяснил тем ребятам там, на берегу, когда они водяных увидели, что и меня даже убедил. А потом, если разбойников все-таки заклинит на водяных, устроишь им очную ставку с учителем, нашими друзьями с берега ручья и, желательно, с беглым философом. Думаю, его к тому времени все-таки найдут. Мне кажется, они друг друга узнают. Даже после нервных потрясений… Майор Егоров, по-моему, игра стоит свеч.
- Ты мне звездочки уже однажды пророчил… Еще тогда, первый раз, - проворчал участковый.
- Капитан, а в вашей системе через звание перескочить можно? – оживился Андрей.
- Разве что в исключительных случаях. И то, наверное, посмертно, - хмыкнул Егоров.
- Тогда забудь. Ты мне живым нужен. Тем более, «подполковник Егоров» будет чуть ли не ежедневно коньяк требовать, а это накладно. «Майор Егоров» тоже неплохо звучит.
- Ладно, согласен и на майора. Но учти, я, когда соглашался на этот цирк, был выпивши, - и, усмехнувшись, участковый снова наполнил стопки.
- Да ты, по-моему, никогда не просыхаешь, - усмехнулся в ответ Андрей.
- Ну-у… Есть такое дело. Да, мы прочно дружим с алкоголем. Взаимно. И нам с ним нравится, - мрачно сообщил Егоров, а потом оживился: - Слушай, а, может, я глаза этой штукой намажу? Нет, не водкой. Ну, мазью Кристича? Ну, типа в засаде буду сидеть.
- Да, участковый верхом на собаке… это как-то несолидно, - согласился Андрей, - хотя, нашим злодеям уже будет по барабану, как ты появишься. А вот когда ты возникнешь из ниоткуда… Это – да, это совсем другое дело, это будет эффектно! Всевидящее око, всеслышащее ухо, неотвратимая карающая рука правосудия, новые секретные разработки лабораторий спецслужб, нанотехнологии… Большой брат, одним словом. Короче, спросим у деда. Пора, кстати, позвать их с Дашкой. Ты тут с закуской подсуетись, а я схожу, позову.
Вручение свидетельства о принадлежности к роду человеческому Дарьи Сергеевны Соколовой с гражданством и пропиской – участковый не был бы участковым, если бы не подчеркнул последний нюанс – прошло довольно вяло. Только подвыпивший Егоров попытался умножить торжественность момента братским поцелуем. Попытался поцеловать девушку в щеку, но, встретившись взглядом с Андреем, отказался от такой невинной детали обряда. Дашка с интересом разглядывала документ. На штамп о прописке она даже не глянула. Как ни старался участковый зафиксировать ее факт, что теперь она является собственницей недвижимости и в случае чего может этого писаку взашей выставить. Степан даже обиделся:
- Чего мне этого стоило… Ведь нужно же еще и Матвея ублажить.
- Он здорово сопротивлялся? – спросил Андрей.
- Да нет! Это я, чтоб ты лишний раз проникся уважением ко мне, скромному простому участковому. Матвей только за то, чтобы у тебя хозяйка появилась.
Леший был задумчив и оживился лишь тогда, когда Андрей попросил чуток мази для проведения операции. Леший не только оживился, он рассердился. Ногами не топал, но сначала наотрез отказал.
- Теперь, значит, эта мазь в массы пойдет?! Не дам! Нехорошо это! Не положено! – заявил он.
- Да нам только на раз, - заверил Андрей. – Сам же и мазнешь нам по глазам.
- Ведь для общего дела нужно, - поддержал его участковый. – Нам же не за купающимися девками подглядывать…
- Нет!
- Ну и ладно, - махнул рукой Андрей. – Степа, там, у дяди в комнате есть тяжелый шкаф. Чуток отодвинем, и спрячемся. Шкаф хороший, дубовый. Конечно, полную безопасность не гарантирую… Но, если нас ранят, Даша вылечит, ну, а, если убьют, нас здесь в деревне и похоронят. Можно в одной, так сказать, братской могиле. Дарья Сергеевна, будешь нам цветы на могилку носить? Степа, ты какие цветы любишь?
- Васильки…
- А я ромашки.
И они одновременно трижды сплюнули.
- Да вы такое шапито устроите! – продолжал буйствовать дед. - Молокососы!
- Да мы только хотели… - уже без всякой надежды махнул рукой Степан.
- Я вас умоляю! А то я вас не знаю! – а потом неожиданно леший сдался: - Ладно… А то возись с вами, балаболами, потом… Лечи, хорони… Только я сам мазну. А то вы намажете… Ищи вас потом. Еще на подвиги потянет… банк грабанете…
- А че? – участковый подмигнул Андрею. – Кристич дело говорит.
- Уф! – вздохнул Андрей, когда леший и участковый ушли. – Большую работу я сегодня проделал. Пошли гулять!
И они с Дашкой отправились на прогулку. После тех волшебных слов, сказанных Андреем на ухо лешему, дед Варя стал еще больше ему доверять. Даже внучку. А, вернувшись с прогулки, он позвонил Вере Викторовне и договорился привезти ей завтра Дашку – узнать подробней, что за работу предлагает ей гомеопат.
Своего первого «зайца» Андрей убил сразу по приезду в город, остановившись возле ближайшего ювелирного магазина.
- Пошли, колечко или перстенек тебе купим, - предложил он Дашке.
- Зачем? – искренне удивилась та.
- Паспорт твой отметим. И потом… Ты же моя невеста? Ну – вот. Я хочу тебе что-нибудь купить.
И счастливая Дашка выбрала симпатичный перстенек с изумрудиком и тут же его надела.
Второй «заяц» ожидал их в ЗАГСе, где они почти без проволочек подали заявление о заключении брака. Вот на третьего «зайца» времени ушло больше. В салоне для новобрачных Дашка долго выбирала платье. Так долго, что Андрей начал тосковать и нервничать – они могли опоздать на встречу с гомеопатом, а там он собирался убить сразу двух зайцев. Но все обошлось. Он, и совершенно обалдевшая от счастья Дашка, успели вовремя. Даже Вера Викторовна обратила внимание на ее состояние. А когда Андрей пояснил, откуда они к ней прибыли, заохала, заахала, засуетилась, и через пять минут в ее кабинете появилась бутылка шампанского и коробка конфет. Дашке коварного шампанского пробовать не приходилось, и очень скоро Андрей заметил, что свою норму она выпила. Он был за рулем, дорога предстояла неблизкая, поэтому он не пил, и почти вся бутылка досталась Вере Викторовна. Андрей был только рад этому. И без того говорливая, она щебетала без умолку, и от Андрея требовалось лишь иногда направлять поток ее сознания в нужное ему русло. Так общими усилиями они добрались до купротерапии.
- О, так вы тоже этим интересуетесь? – восторженно воскликнула Вера Викторовна. Андрей недаром провел полночи в Интернете и теперь вполне пристойно мог поддержать разговор о цилиндрах фараонов, медных палочках шаманов, медных браслетах и прочих чудесных и могущественных медных прибамбасах, несущих людям не только здоровье и долголетие, но и власть, разумеется, вместе с богатством. Но поддерживать разговор ему не пришлось.
- Даже обычным медным екатерининским пятаком можно вылечить многие болезни, - это, пожалуй, все, что ему удалось вставить в восторженный монолог гомеопата.
- Вам нужно обязательно познакомиться с Сергеем Ивановичем! – заявила, наконец, женщина. «Вот! Вот, дорогая моя, с чего нужно было начинать!», - подумал он.
Уже минут через десять он знал, что Сергей Иванович – особа довольно известная и влиятельная в узких кругах истинных ценителей древних знаний и умений. Что он – человек богатый, умный, амбициозный и властный. Что ему принадлежат фирма, производящая все эти чудеса для купротерапии и несколько медицинских центров, где эти медные чудеса в свою очередь творят чудеса оздоровительные. Более мелкие подробности Андрея не интересовали, и он стал тактично поглядывать на часы.
Наконец, гомеопат опомнилась, завершила свой бенефис и, вспомнив об истинной цели их визита, приятная во всех отношениях беседа закончилась подписанием Дашкой контракта на сотрудничество с фирмой Веры Викторовны. Андрей сослался на дальнюю дорогу, и они с Дашкой вежливо откланялись.
Шестым зайцем была его квартира, но туда они заехали лишь на пару минут, чтобы забрать несколько необходимых ему книг. Дашка тоскливо поблукала по комнатам и спросила, когда они поедут домой, в лес. Конечно, можно было бы заночевать и в квартире, но он обещал лешему съездить с Дашкой «туда и обратно» и вернуть ее «в целости и сохранности».
На обратном пути утомленная дорогой, новыми впечатлениями и сморенная шампанским Дашка спала, а он, иногда поглядывая на нее, прижавшую руку с перстеньком к груди, анализировал полученную информацию.
Иллюзий по поводу того, что всеми этими поисками диска кто-то, оставаясь в тени, руководит, у него с недавнего времени уже не было. Потом Андрей почти на девяносто процентов поверил, что этот «активный, но не агрессивный отрицательный герой» - никто иной как Сергей Иванович, чье имя, который во время их встречи произнесла Вера Викторовна, а он потом тупо забыл. Теперь же в своей уверенности он укрепился еще больше – на сто процентов. «Известный и влиятельный в узких кругах истинных ценителей древних знаний и умений» - так сказала о Сергея Ивановиче гомеопат? А что могло помешать этому «ценителю» узнать о существовании диска и его возможностях? Никто. Ведь не мог же только он, Андрей, волею случая и несуразностями жизни занесенный в эту глухомань на перекресток прошлого и настоящего, реального и ирреального, оказаться единственным, кто сподобился за тысячи лет познакомиться с диском? И, скорее всего, круг, таких же посвященных, как он и сам, достаточно широк. А что там говорил леший о свойствах диска? Что диск, пектораль – не имеет значения – он не только прибор для лечения различных заболеваний, но и «древний символ власти». Сакральной власти, хотя лешему это слово и не нравится. И этот сакральный символ не мог, ну, просто не мог, не привлечь внимания «богатого и умного, амбициозного и властного» любителя разных диковинок с паранормальными свойствами. И у этого «богатого и умного» не могло не возникнуть непреодолимое желание завладеть диском, заполучить его в исключительную собственность. Сначала он попытался шантажировать водяных. Шантажировать вплоть до угрозы отравления реки. Это уже уголовный кодекс, но, разумеется, не для «богатого». И он не смог бы остановиться от исполнения угроз. Логика проста: раз он не может завладеть диском, то пусть диск не достанется никому. И вот, совершенно случайно, подставных лиц этот злополучный диск приносят ему на блюдечке с голубой каемочкой. И он покупает его у простых деревенских алкашей.
«С ума сойти – за два ящика водки! - усмехнулся Андрей. – И это умный и богатый человек!»
Потом диск оформляется как археологическая находка, но неофициально, а только для узкого круга таких же чокнутых «ценителей» и «любителей». Свидетели находки – философ и учитель. Вполне реальные и авторитетные люди. Ну, еще куча подростков… Через какое-то время «юные археологи» напрочь забудут про «сенсационную» находку, но их взрослые коллеги не забудут и без лишних философствований продадут раритет. Явно не за два ящика водки. Но диск оказывается подделкой. Как смогли определить подделку на предприятии Сергея Ивановича – профессиональная тайна, но дело даже не в этом. Если существует подделка, значит, кто-то кроме него, всемогущего режиссера, великого и могучего, тоже знает о существовании оригинала и уже штампует с него копии. Это трудно пережить. Чем не мотив? И Сергей Иванович через философа начинает шантажировать уже Андрея, предполагаемого копировщика. Если к алкашу Андрею совершенно случайно попала просто копия, значит, он вполне может знать, где можно, а, значит, и нужно, найти вожделенный оригинал. Ну, что ж, теперь придется действовать на опережение. Превентивный удар, так сказать…
- Андрюша, я что, спала? – подала голос сонная Дашка.
- Спала, спала... Конечно... Столько впечатлений… Спи дальше, моя хорошая, скоро приедем.
- А я уже выспалась…
- Ну, и отлично, - он погладил ее по коленке. А потом вдруг спросил: - Слушай, а ты с твоими волками, точно – дружишь?
- Да.
- Слушай, а, если понадобится твоя помощь вместе с волками, поможешь?
- Конечно.
И, пока он рассказывал, в чем будет заключаться ее помощь «вместе с волками», Дашка проснулась окончательно.
- Ты думаешь, эта женщина… этот мужчина, о котором мы с ней говорили…
- Вера Викторовна? Да эта женщина не причем…
- И я могу собирать для нее травы?
- Да бог с тобой! – и тут он вдруг искоса взглянул на Дашку. Нет, при слове «бог» она не дернулась, не посерела. – Флаг тебе в руки и работай с ней до пенсии. До своей. А вот причем здесь этот мужчина, я тебе потом расскажу.
16
- Да ты, оказывается, знатный охотник! – сварливо, но с удовольствием, - резюмировал леший подробный отчет Андрея об их путешествии. – И правда, шестерых зайцев поймал, - дед, излучая благодушие, еще раз рассмотрел бумажку из загса. - Значит, заберешь девку в город?
- Посмотрим… - брякнул Андрей.
- То есть? – нахмурился под лохматыми бровями леший.
- Скорее… скорее это она меня в лес заберет.
Андрею показалось, что леший подмигнул даже несколько раз, а потом хмыкнул и засобирался домой.
Рано утром, всласть побултыхавшись в реке, Андрей хлопнул в ладоши и негромко позвал Харитона. Тот словно поджидал его, и, когда они как обычно уселись на корме лодки, Андрей без лишних подробностей изложил рассказ о своей поездке.
- Когда собираешься начинать? – спросил водяной.
- На днях.
- Парит… - посмотрел Харитон в уже горячее, белесое безоблачное небо. – К вечеру будет дождь…
- Надолго? – забеспокоился Андрей.
- Дня три будет поливать, а потом снова распогодится.
- Успею.
- Я вижу, тебе это понравилась – барахтаться с нами, - улыбнулся Харитон. – Затянуло как в омут или просто от скуки?
- Привык я к вам, - пожал плечами Андрей.
- Ладно. Свистнешь, когда потребуется, - и Харитон направился к воде. – Да, а когда свадьба?
- Через полтора месяца, - удивленно уставился на него Андрей.
- Чего рот разинул? – рассмеялся водяной. – Что же мы, не люди? Все видим, все понимаем… Мы вам такой праздник устроим...
Все-таки дождь будет. А может быть и ливень или град. Даже к водяному не ходи, не только к бабке. Даже скудный метеорологий опыт Андрея об этом говорил. «Поэтому, к дяде нужно поспешить, пока он не смотался скакать по лугам и полях, - решил Андрей, выруливая на дорогу. – Да и как-то некрасиво с родственником получилось… Дядя на домик не претендует, но все же…».
Дядя не только не умчался спозаранку, но, постанывая, пластом лежал на диване и никуда совершенно уезжать не собирался.
- Проклятый радикулит, - оповестил он и слабым голосом многословно пожаловался на приближающуюся непогоду.
А вот от осторожных извинений Андрея энергично дядя отмахнулся.
- Я хотел… - начал мямлить Андрей.
- Брось! – дядя замахал рукой. - Этот домик достался Петровичу, когда ему зарплату перестали платить, и избушке леснику отдали типа в качестве компенсации. Все документировано, все по закону.
Эта тема была закрыта, и Андрей перешел к главной цели своего визита. Но сначала раздал каждой сестре по серьгам. Дяде – еще раз выразил многочисленные соболезнования по поводу несвоевременной болезни, Кольке – посочувствовали по поводу безвременного и непонятного завершения раскопок, тете – высказал соболезнования о дядиной хвори и пожалел скорого выздоровления.
- Мотя, тогда прошлый раз тебе очень помог тот старик-лекарь, - тетя в очередной раз начала натирать мазью поясницу кряхтящего дяди, - как, бишь, его зовут? Да, Варфоломей Христофорович! Какое странное имя…
- Я предлагал… - начал было Андрей, одновременно соображая, что имя «Мотя» - назвать в числе ординарных тоже сложно.
- Да я помню, помню! – ожил дядя Матвей. – Потом мне полегчало, и я забыл, закрутился…
- Я бы мог… - скромно напомнил Андрей. – Вы тогда еще и приятеля хотели привезти…
- Да, конечно, конечно попроси пусть Христич придет. Хотя, погоди, я сначала Сергею позвоню… Он человек занятой. Мало ли – занят…
- Это вы о приятеле?
- Да. Сергей… Сергей… - задумался фермер.
- Случаем, не Иванович?
- Точно! Точно! Сергей Иванович, - обрадовался дядя Матвей. – Знакомый, что ли?
- Вряд ли, просто ассоциативно.
«Вот и подвела народная мудрость о том, что гусь свинье не товарищ, - усмехнулся про себя Андрей. - Оказывается, не только «философ» фермеру может быть и товарищем, и тем более приятелем, но и известный предпринимателем. Демократия, однако». Но вслух ничего не сказал, а осторожно поинтересовался:
- Вы его хорошо знаете?
- Несколько раз в администрации пересекались… Он, кстати, мне здорово помог по тому складу, складу ядохимикатами. Заинтересовался, однако, даже заорал на кого следует…
- Прямо – «заорал»? – ужаснулся Андрей.
- Ну… Внушение сделал… Громко… Крутой мужик… Мы с ним однажды даже в сауне попарились. Ну, сам понимаешь… - дядя понизил голос и оглянулся в сторону кухни, куда убежала тетя Дуся. – Колька! Принеси телефон!
Сказано – сделано. Дядя Матвей слова на ветер не бросал, и уже через минуту он говорил с приятелем. Андрей скромно удалился к тете на кухню, Но тут же пожалел – его моментально подвергли допросом с пристрастием о предстоящей свадьбе, допрос быстренько перерос в пытку, превзошедшую все возможные границы женского любопытства и нравственного садизма. Ситуацию спас дядя.
- Оставь парня в покое! Андрей, иди сюда! – И, когда опасливо оглядываясь, Андрей сел на краешек кресла, дядя облегченно вздохнул: - Все, завтра вечером будут.
- Будут? – удивился Андрей, а сам затаился - неужели? Неужели мы будем лицезреть всех «героев» скопом?
- А, Сергей своего знакомого привезет. Сергей в нашем углу никогда не был, а этот… забыл его имя… а тот, знакомый, вроде бывал у нас.
Андрея распирало – спросить, кто же этот краевед, знаток местной глубинки, но пересилил себя, а дядя между тем продолжал:
- Сергей спросил, сколько берет лекарь? Я успокоил, что наш Христофорович – бессребреник. Тогда он решил отблагодарить его семечками.
- Чего?! – обалдел Андрей.
- Семечками, - засмеялся дядя Матвей. – Он сначала шишки предложил – мол, нашему лесному жителю это понравится, но потом остановился на семечках.
- Надеюсь, он пошутил? – нахмурился Андрей.
- А шут его знает, - пожал плечами дядя, который мысленно был уже в завтрашнем вечере. – Колька, дров для баньки наколи, чтоб назавтра хватило, Дуня, приготовь на завтра что-нибудь вкусненькое, Андрей, ты завтра тоже приходи! И невесту привози, вам, молодым, будет полезно познакомиться с нужным человеком. Да, и Христофоровича не забудь, - хихикнул дядя.
«Познакомимся… Конечно, познакомимся… Не забуду… Обязательно не забуду… Ишь ты, «лекаря» их подавай! - Андрей, хмуро, пробирался по дорожным ухабам. Он, сославшись на то, что никто не знают о его отъезде, и категорически отказавшись от тетиного обеда. – Будут вам и шишки с семечками, и банька». А потом рассмеялся: зачем обижаться на бедного суматошного дядю? У дяди все хорошо получилось, даже лучше, чем можно было ожидать. Он сделал все, что требовалось. Сергей Иванович, «ценителей и любитель»? Пожалуйста, собственной персоной, уже завтра вечером. Мы хотели познакомиться с неуловимым Федором Петровичем? Добро пожаловать! Этому бородатому, и самому не ймется. Андрей уже не сомневался, что этот «знакомый краевед» является именно еще и археологом, и кандидатом и философом, а скорее – и «прочая и прочая».
- А нужен ли нам дядя? – эту фразу он произнес вслух, сам, и сам себе удивился, даже машину остановил.
А, действительно, зачем ему нужен дядя Матвей? Когда злодеи появятся, куда они направятся, он уже знает. Где будут ехать? Тоже известно – даже милейшей Вере Викторовне дорога известна: через мост или по лесу. Дядин дом – рядом с моста, а из дорог только одна, мимо дома лесника. Но вряд ли гости рискнут сунутся к лесничество. Поэтому их нужно встречать именно возле дяди. Так даже спокойней – не придется травмировать ранимую психику родственника, и без того болезного.
- Ну, и чего сидим, кого ждем? – снова спросил Андрей сам себя вслух и включил двигатель.
Его уже ждали. Леший хмуро пыхтел трубкой, домовой мешал Дашке с Машкой, возящихся на плите, Степан ухмылялся, оседлав табурет возле «общака».
- Я уже в розыск собирался объявлять, решил, что наш жених сбежал, - он полез в холодильник. – За возвращением, что ли…
- К дяде ездил, - оправдался Андрей.
- «Мой дядя самых честный правил…» - начал участковый.
- Помню, наш жандармский урядник иногда тоже правил… самых честных… по большей части для острастки… - хихикнул домовой из кухни.
- Ты бы еще Разбойную избу вспомни, хотя, куда тебе помнить... Молокосос… - буркнул леший.
- Что, аксакалы, свое уголовное прошлое вспомнили, дела давно минувших дней? - прищурился Андрей.
- Стесняюсь спросить – это почему же? – обиженно пискнул Кузьма. – Я, например…
- Та-а-к… - участковый поставил запотевшую бутылку на стол. - Про дела, пожалуйста, подробней, особенно об уголовных.
- Ладно, хватит, паясничайте, - Андрей уселся на лавку.
- Как дядя? – спросил леший.
- С чего начать?
- Пляши от печки.
- Ну, если от печки… Все, дядю не трогаем.
- Ожидаемая неожиданность, - хмыкнул участковый, - боимся за здоровье родственника. Понятное дело: сватовство, кумовство...
- Хватит трепаться, поставь бутылку. Наши злодеи приедут в гости к дяде завтра вечером.
- «Наши злодеи»? – удивился леший.
- Оба. И Сергей Иванович, и Федор Петрович.
- Это хорошо, - согласился леший, - а где же мы этих нехороших людей, нейтрализуем, возьмем на горячем, так сказать, если не у Матвея?
- Такое место есть, и вы о нем знаете, - и Андрей рассказал о своих тактических соображениях и предлагаемой дислокации.
Сразу за мостом, почти напротив дома Матвея была лужайка, а сам дом от остальной деревни отсекала небольшая роща. Тихо, спокойно, как в глуши. И даже выстрелы не услышат.
- Ты все же снова решил пострелять, - вздохнул Степан. – Не зря говорят, что если в первом акте на сцене висит ружье, значит, в третьем акте оно выстрелит. Так то ружье… Может, даже всего лишь двустволка… А это «Стечкин»… Двадцать патронов… Все-таки нужно будет твои документы на оружие поглядеть… Да шучу я, шучу!
Когда участковый успокоился, Андрей предложил новый план «нейтрализации» гостей. В основном план приняли за основу, а потом утвердили, и участковый сказал:
- Будем считать это планом «Б».
- Стратег, - похвалил Андрей.
- Так я и не попробую мазь Кристича…
Вспомнив про мазь, леший неожиданно закапризничал.
- Нет, что бы просто взять бандитов, вам нужно цирк устраивать, - канючил он. – Над стариком издеваться… Клоуна из него решили сделать… У меня от ваших слов волосы поднимаются… внутрь.
- Кристич, - убеждал участковый, - я тебе по русскому и черному по белому говорю, ты же говорил, что тебя ничего не угрожает! Да и мы рядом будем, ты же наш знаешь.
- Вот это меня и пугает!
- Ты же сам хвастался, что тебя пули не берут! А может быть, ты врал, что ты леший, а на самом деле просто обычный старикашке?
- Я те дам «старикашка»! - неприятно усмехнулся леший.
- Ну вот, вижу твой горящий взгляд, уверен в твою гражданскую сознательность! – облегченно вздохнул участковый. – Тем более, тебе не придется тащить свою цацку.
- Я те дам «цацку»! – от волнения Кристич начал повторяться. – Диск я возьму с собой! Ишь ты, чего задумал!
- Вот вредный… старик! – возмутился Степан, но от «старикашки» на всякий случай воздержался. – Ну, и таскай свои… свой диск с собой!
- Дедушка Варя, только в никого превращаться не нужно – ты нам убитым нужен… - вставил Андрей. - Ну, это я образно говорю, разумеется, типа, понарошку. Упал и лежи… Скорее всего, тебе и не придется падать, притворятся мертвым.
- «Не придется»… «Может быть»… Хрен редьки не слаще… «Упал и лежи»! Что ж я, постоять за себя не смогу?
- Дед, не блажи, то есть, я хотел сказать – не вредничай.
- Спасибо, хоть отжиматься не нужно, - продолжал ворчать леший. – А то начнется: «упал – отжался»… Я вас, оболтусов, знаю… Устроили дедовщину… Я вас знаю…
Наконец, он успокоился, и, пообедав, все разошлись. Леший, было, собрался забрать и Дашку, а потом, подмигнув Андрею, махнул рукой.
Потом Андрей с Дашкой пошли на реку. Ненадолго вынырнул Харитон, чтобы узнать новости, а потом сообщил, что скоро начнется дождь, заговорщицки подмигнул и быстро ретировался.
- Наверное, дождя испугался, - рассудительно решила Дашка.
…А потом они до вечера купались. Пока, действительно, не начался ливень. Они, конечно, не испугались, но, вымокшие до нитки, умчались в избушку, сделав большой крюк по просеке, чтобы не наткнуться на вездесущего дедушку.
17
Леший появился утром, когда дождь немного успокоился.
- Кхм-кхм, - он тактично кашлянул на пороге то ли ехидно, то ли грозно, потом хлопнул дверью, долго шаркал на пороге и только после этого прошел на кухню.
Но Дашка уже хлопотала возле печки.
- Ой, дедушка…
- Чаю нагрей, - не здороваясь, потребовал он. Звучало грозно, но глаза лешего смеялась.
- Может быть, водочки? – засуетилась Дашка. – Дождь идет…
- Хозяйка, - похлопал он внучку. – Давай водочку… А где сам? Дрыхнет?
- В сарае копается.
- Значит, дрова колоть не надо… Челентано…
- Чего? – не поняла Дашка.
Но тут появился и «сам»
- В сарае, в сарае… - подтвердил Андрей. – Доски разбирал, полку нужно сделать.
- Хозяин… - тоже похвалил леший, внимательно посмотрев на Андрея. – Я чего пришел… Как думаешь, наши бандиты дождя не побоятся?
- К вечеру позвоню дяде, типа, приехать не смогу. В любом случае мы будем знать, ждать их или нет.
- Ну, я тогда пойду?
Андрей пожал плечами:
- Оставайся, позавтракаем.
- Да ладно, позже приду.
- Что это было? – спросил Андрей, когда леший закрыл калитку.
- Андрюша, он же беспокоиться за меня…
- Скорее – ревнует… - улыбнулся Андрей. – Привыкнет. Мы потом к ним сходим.
И они сходили в гости к родственникам. Дождь перестал, и небо покрылось грязным дырявым одеялом из туч, но настроение у всех было приподнятым, даже праздничным. Когда Дашка и Машка в очередной раз ушли на кухню и затаились, леший неожиданно спросил:
- Обустраиваешь быт?
Андрей не стал ходить кругом да около.
- Хотим с Дарьей пожить здесь побольше. Как получится. Сжился я с вами. Не выгоните родственника?
- Да хоть всю жизнь живи, - безразлично сказал леший. Но порозовевшие щеки его выдали. – Молодец! – похвалил он и тут же спросил: - А как же твоя работа?
- А мне начальство говорит, что у меня хорошо получается писать дистанционно – на компьютере.
Что такое «дистанционно», леший не понял, но снова похвалил Андрея.
Скоро ушел и он. Дашка осталась с дедом и Машкой, а Андрей раскрыл ноутбук и занялся «дистанцией». С этой «дистанцией» и развлекался, пока не приехал участковый. Слегка поиздевавшись по поводу извращенного ума писателей, намекнул, что пора бы уже позвонить родственнику.
- Черт, заработался! – испугался Андрей.
Но все обошлось. Дядя сообщил, что гости будут через час и слегка посокрушался о том, что племянник не придет. Андрей заверил дядю, что лекарь придет обязательно. Нет, приезжать за ним не нужно, старик сам придет, он еще мужик крепкий и любого марафонца пояс заткнет. Да, «железку» он, естественно, принесет. Как же без «железки»?
«Крепкий мужик» скоро появился собственной персоной.
- Снова дождь, - доложил леший. - Он вроде бы утих, но стал мелким и как-то не по-летнему холодный. Что-то давненько я такой погоды не помню…
- Неуютно сейчас нашим будет бойцам, - посочувствовал Семен.
- Да им, водоплавающим, в самый раз. Пошли, что ли?
- Народ к разврату готов? – деловито поинтересовался участковый.
- А то!
- Как там Дашка? – вдруг забеспокоился Андрей.
- Утеплилась, - успокоил его леший. – Ее волки греют.
- Спасибо, успокоил… - вздохнул Андрей.
- Так, Кристич, помнишь: никакой отсебятины, твоя задача – только спровоцировать их, - уже в автомобиле инструктировать Степан. – Как только они станут угрожать, ты начинаешь убегать, быстро и далеко, потом, если, не дай… ну, ты понял – упал…
- Помню, помню – «упал, отжался», - по-видимому, лешего зациклило на солдатском юморе.
- Хорошо, отжимайся! – рявкнул участковый. – Пусть все думают, что у тебя приступ эпилепсия случился, что у тебя агония началась… Делай, что хочешь! А потом появляемся мы…
- И начинаете отжиматься? – хихикнул леший.
- Тьфу! Дед! Сил у меня никаких мужеских нет с тобой говорить! – обиделся Степан.
- Это дело, про мужской силы, поправимо, я тебе настоечку дам, - пообещал леший и тут же в свою очередь рявкнул. – Да понял я, понял! Андрюха, скажи, чтоб он отстал!
«И это моя семья!» - вспомнился Андрею рекламный ролик, и он усмехнулся. Но общее напряжение чувствовалось.
Между тем, что-то пошло не по плану. Нет, полянка, место обзора, в которой замаскировали автомобиль участкового, была на месте. Даже дождь утих, но тишина наступила не только звенящая, а гнетущая. Безмолвие нарушали падающие с берез капли.
- По-моему, они запаздывают, - решительно заявил леший, когда они расположились на опушке.
- Да, - подтвердил Андрей. – Тишина-то какая… Слышно, как мыши скребутся.
- И не только, - уточнил подозрительный участковый.
- Все же придется тебе настоечку принести, - вздохнул леший.
- Может, заблудились? – спросил Андрей. – Так в той стороне там дорог нет.
- В лесу не дорог не бывает, - ворчливо сообщил леший. – Вон! Кажется, едут…
Вдалеке появились два автомобиля. Они плавно и медленно съехали по откосу и остановились.
- Да у них тут целая армия, - занервничал участковый, - и, скорее всего, полный арсенал. Гляди, четверо в одной машине и в другой… Гляди, гляди – у тех, что сзади пушки? По крайней мере, и у двух пассажиров тоже. Ну, точно! Походки типичного криминалитета. Ты своего «Стечкина» не забыл?
- Ага! Зауважал «Стечкина»?
- Конечно, у тебя двадцать патронов, а у меня всего восемь…
- Погоди считать, у кого патронов больше, может быть, к ним еще бойцы подтянутся.
- Хорошо, только бей рукояткой не по головам, а по шеям, а то убьешь их своей дубиной!
- Хорошо, буду стрелять из рогатки.
- Помнится, мужики голыми руками с рогатиной таких медведей укладывали… Я к тому: иногда бывает так, что чем проще, тем лучше, - загадочно произнес леший. – Ну, я пошел?
- Давай, с … - и Андрей, собиравшийся произнести «с богом», спохватился, - успеха.
- Они пока осматриваются, ландшафт изучают, - доложил Степан. - Интересно, поедут или пойдут? Нам лучше, чтоб они пешком пошли… Так… давай, Кристич! Твой выход. Встречай!
И леший пошел. Из лесочка параллельно по курсу лешего вышла Дашка и направилась к нему. В громадном свитере, мокрых джинсах и резиновых сапожках, она казалась еще меньше ростом.
- Н-да… - хмыкнул Степан, - мог бы и приодеть невесту… Или и в загс в этом свитере потянешь?
Дать затрещину участковому Андрей не успел – события на дороге разворачивались пока по плану, но нужно было быть начеку. Не обращая внимания на приезжих, леший прямиком направился в сторону дома Матвея. Его заметили, потом увидели и странную девчонку, понаблюдали, решили, что маленький старичок это и есть лекарь, а потом окликнули. Но леший, словно не слышал.
- Поедут или побегут? Поедут или побегут? - нервничал Степан. – Побежали! Молодцы! А теперь мы поехали! Что там, на вверенном мне полицейском участке творится? Беготня, суета, амбалы за пенсионером и девушкой гоняются… Непорядок!
Пока участковый с Андреем объезжали рощу и спускались по крутому спуску к проселочной дороге, пока осторожно объезжали вольготно разбросанные по проезжей части автомобили пришельцев, крепкие молодчики окружили старика и девушку. Когда Андрей и Степан подъезжали к месту событий, они обогнали двух вальяжного вида субъектов.
- Ну вот! – обрадовался Андрей. – Видел философа?
Но участковый был собран и сосредоточен.
- Я пока вижу только правила злостных нарушений дорожного движения: автомобили остановлены чуть ли не поперек дороги, номера сознательно запачканы, у одного из граждан в руке пистолет, а вот этого типа, я кажется, знаю… Ба! Точно! Да ведь это Карась! Полгода назад сбежал из сизо… Это мы удачно приехали. Так что нам теперь ни аптечку, ни запаску не придется проверять. Тогда, это целый кружок философов-психов…
- Слушай, по-моему, к Дашке пристают! - возмутился Андрей.
- Разберемся… Так… - глубокомысленно начал участковый, выходя из машины и показывая корочки, - что здесь происходит?
- Вот этот охальник схватил меня за шиворот, - пожаловался леший. – Ни совести, ни уважения к старику. Да я в твои годы…
«Если дед сейчас Наполеона вспомнит… - ужаснулся Андрей, - пиши пропало». Но деду не позволили вдаваться в подробности своей героической биографии.
- Мы просто попросили его остановиться, чтоб узнать дорогу… - начал здоровенный детина.
- Ага! А зачем меня шмонать? Железку, мол, им отдай… Какую такую железку? Девчонку вон обидели… Я им сказал, что так делать нельзя, а вот этот снова начал орать: «Отдай железяку!» Разбойники! Воры! - начал распаляться старик.
- Кого обидели? Бомжиху?! – рассмеялся второй.
Увидев, что кулаки Андрея начинают разжиматься и сжиматься, участковый рявкнул:
- Спокойно! Все показали документы! Гражданин Карасев, не пытайтесь бежать! На, браслеты, у тебя все равно документов нет… Разрешение на хранение огнестрельного оружия имеется? – спросил он владельца пистолета.
- Какого пистолета? – тот успел спрятать оружие в карман куртки.
- Ты дурака не включай! – Степан взялся за кобуру.
- Что, что случилось? – заволновался подошедший приятель Федора Петровича.
- Интересуюсь документами ребят, в том числе и оружием, - Степан еще раз помахал удостоверением. – И ваши документы, пожалуйста, и вашего приятеля.
- Степан Иванович! Да это просто местные алкаши! – несказанно обрадовался Федор Петрович. – Ишь ты! Нацепил форму! А это – их подружка!
- Подожди, подожди… Сейчас, сейчас посмотрим, какие такие «алкаши», - озадачено начал Сергей Иванович.
- Да я же вам рассказывал! Отойдем на минутку, - Федор Степановича отвел Сергея Ивановича на несколько шагов, и философ что-то быстро начал объяснять.
- Карась, застегнулся? Молодец! – участковый похвалил послушного парня, который теперь озадаченно разглядывал застегнутые наручники. – Не беспокойся, будем считать это явкой с повинной.
- Обижали? – спросил Андрей Дашку.
- Не успели…
- Так это твоя курица? – тот, который спрятал пистолет, теперь уж не таился.
Андрей шагнул к нему, но Сергей Иванович уже направился к ним:
- Господа, нам нужно поговорить. Ребята, отойдите!
«Ребята» нехотя отошли, «господа» прикрыли лешего и Дашку.
- У них уже три пистолета, - шепнул Степан Андрею, а потом крикнул:
- Эй, Карась! Ты далеко не уходи! Да и этот бородатый тип пусть будет в поле моего зрения.
Федор Петрович осторожно топтался на месте, собираясь то ли подойти ближе, то ли дать стрекача. Доктору философии встреча с «алкашами» была совершенно неожиданна, ничего хорошего не сулила. А неприятностей… Ведь не зря же его объявили в розыск. И философ, наконец, рискнул. Рысью он неожиданно побежал к автомобилю. Рысь получилась несерьезной, совсем не быстрой и слишком дробная. Участковый даже решил, что сможет беглеца пешком догнать, но рисковать не стал.
- Стой, стрелять буду! – заорал он и, совершив положенный ритуал, выстрелил в воздух.
Все, что происходило в дальнейшем, Андрей видел только фрагментарно. Он помнил, что «ребята» неожиданно начали в них стрелять. Наверное, испугались этого выстрела, по крайней мере, они потом утверждали, что стрелять начали от неожиданности. Все вместе. Стреляли все, за исключение разве что все еще семенившего в сторону автомобиля «философа» и скованного Карася, который просто тупо сел на мокрую землю и поднял руки. Сергей Иванович собрался тоже пострелять, но одумался и уселся рядом с Карасем, попытавшись забросить подальше свой пистолет.
Андрей хорошо помнил, что как только началась пальба, он резко выбросил Дашку и лешего в овражек. Правда, они потом немного обижались. Дашка потому что, видите ли, он уж чересчур грубо ее толкнул, и, кувыркаясь по откосу, она даже подвихнула ногу. А дед продолжал утверждать, что пули его не берут, а кровь на рукаве появилась по причине царапины.
Что он старался стрелять над головами, Андрей был уверен, но, когда один из мордоворотов решил сходить в атаку, его пришлось ранить в ногу. Но на все про все расстрелял пол-обоймы. Участковый стрелял редко, скорее всего, экономил свои восемь патронов, но стрелял мастерски: трое из гостей попросили вызвать скорую помощь. Но досталось и Степану. Легко, но больно. А философ категорически не хотел падать.
- Я его, стервеца, все-таки пристрелю, - простонав, пообещал участковый.
Но тут, поскуливая, подползла на край оврага Дашка. Быстро сориентировавшись, девушка что-то гортанно взвизгнула. «Господи, неужели, по-волчьи?» - ужаснулся Андрей. И он не ошибся – откуда-то из-за березняка стрелой вылетел волк и устремился за бедным Федором Петровичем. Он, почему-то, выбрал именно его.
- Не сожрет? – почему-то пожалел Андрей философа.
- Нет, он ласковый.
Краем глазом он успел увидеть, как Степка ласково мутузит штанину визжащего Федора Петровича, после чего неожиданно откуда-то из-за их спин послышались выстрелы – один… другой…
- Нас уже окружают? – кряхтя, поинтересовался Степан.
- Это дядя… - оглянулся Андрей.
- Ну да, ну да… Как же без дяди? Акт следующий. Те же и – Матвей. А вот и ружье. Я же говорил – ружье бабахнет? Вот, пожалуйста, - прокомментировал участковый. – Как думаешь, в кого он пальнет – в нас или в преступников? Ты глянь, ты глянь, как чешет! Болезный!
- Ты это… на всякий случай пригнись, - посоветовал Андрей. – Снайпер, однако… Правда, у меня есть подозрение, что последний раз он стрелял очень давно.
- У меня не просто есть сомнения, они меня просто терзают. Лучше я притворюсь убитым, - сообщил Егоров.
Притворяться не пришлось. Андрюшин дядя благополучно преодолел лужайку, уже без единого выстрела, и, тяжело дыша, оперся на ствол своего мушкета.
- Кто стрелял?! Что здесь творится?! – Матвею хотелось заорать, но сиплость его голоса исковеркал все командирские тембры.
- Стреляли… - флегматично сориентировал дядю Андрей.
- Кто?
- Давно сидим… Типа лежим… - доложил участковый.
- Кто?
- Там, подымись повыше … - вяло махнул рукой Степан. - Матвей, ты шашкой здорово не размахивай. Там еще стрелять могут. Лучше – звони. На скорую, в милицию, министру внутренних дел… Хотя… хотя мои внутренние органы, как будто, не повреждены. Тогда - президенту… Кому-нибудь. Но сначала пусть водки принесет...
- Кто? - одурело уставился перед собой дядя.
- Ты. Не президент же.
Но тут пьеса решила продолжиться. В следующем акте приняли участие водяные.
- Акт следующий? – спросил Андрей у Степана.
- Следующий, следующий… - тоскливо согласился участковый. – Шоу… чего там должна делать? Гоу он? Продолжаться? Ну – и здрасте.
- Долго шли. Далеко, - лаконично доложил запыхавшийся Игнат. Водяные в количестве взвода осторожно выглянули из овражка. Скорее всего, это стало переломным моментом сражения. Появившись неожиданно, они так же неожиданно исчезли. С этим обычаем «водоплавающий» Андрей уже свыкся, но на обычных смертных они произвели неизгладимое впечатление. Они, молча, разоружились и сели на землю.
- Это кто? – кратко поинтересовался один из сидящих на дороге.
- Еще один любознательный... – вздохнул участковый. – Дед, выходи! Объясни внучатам особенности эзотерического антропогенеза. Хотя бы основы… Не хочу больше рассказывать про собровцев, доблестных морпехов Республики Уганды. Ребятишки все равно ничего не запомнят, да и помнить не будут… Для них же будет лучше. Да, пацаны? Дарья, ты, в конце концов, принесешь бинты? Смотри, сколько страдальцев.
Между тем дядя Матвей осторожно, с ружьем наперевес, осматривал битву боя.
- Он даже свою двустволку не перезарядил, - рассмеялся Андрей. – Пугает бандитов незаряженным ружьем.
И тут Матвей увидел своего долгожданного гостя, сидящего в луже.
- Сергей Иванович! Что случилось?! На вас напали?!
Тот почти улыбнулся, по крайней мере, попытался изобразить улыбку и начал подниматься.
- Сидеть! – рявкнул участковый, пытаясь дозвониться до начальства.
- Вы не имеете право, - неожиданно пискнул Сергей Иванович. – Я уважаемый человек!
- Кто бы сомневался… Хотя, от нас уважения ты вряд ли дождешься. Пистолет свой принеси. Матвей, не трогай – там же его пальцы остались.
- Очаровательное хамство! – Сергей Иванович сник.
- Кто-нибудь что-нибудь мне объяснит? – дядя Матвей снова устало оперся на ружье.
- Пошли, Матвей, я расскажу, - вызвался леший. – Не мешай ребятам связывать этих разбойников.
Когда разбойники были перевязаны и связаны, когда полицейских расселили и увезли куда следует, когда леший со Степкой неожиданно и благоразумно исчезли, дядя Матвей тоже уселся на мокрую землю и сказал:
- Н-да, попарились, пообедали… Нехорошо получилось… - настала драматическая пауза, а потом дядя вдруг изрек: - А кто говорит, что все хорошо? Ведь мы говорим, что будет лучше.
- Ну, мне придется ненадолго отъехать в управление, - с сожалением сказал участковый, - но вы можете без меня начинать. Я скоро приеду. Банька это хорошо. Особенно после стопки. Да, Матвей, не сиди на земле – ревматизм нужно оберегать, холить и лелеять.
18
Через несколько недель участковый уполномоченный полиции майор Степан Егоров доложил о следственных действиях, проводимых до возбуждения уголовного дела в отношении подозреваемых. Многие из которых оказались членами ОПГ. Доложил только вкратце, ссылаясь на строжайшую тайну следствия.
- ОГПУ? – оживился домовой.
- ОПГ – Организованной преступной группой, - снисходительно пояснил Степан. – Эка тебя хватило - Объединенное государственное политическое управление!
- А-а-а… - разочаровался Кузьма.
- Что, бывал?
- Да нет, мы так, по мелочам…
- Смотри мне – «по мелочам»!
Чтобы окончательно не огорчать домового, участковый пообещал, что суд над подозреваемых будет скорым, но справедливым. Когда Степан начал перечислять все статьи Уголовного Кодекса, инкриминируемые подозреваемым, леший, зевнув, сказал:
- Лет на пятьсот хватит, - и добавил: - Жаль, что всего лишь на всех скопом, оптом.
- И в розницу всем достанется, - заверил его Степан.
- А как этот… как его… - начала Дашка.
- Философ? Он полностью раскололся, всех сдал, как говорится – что, где, когда, рассказал. Но зациклился на вашем диске, поэтому его душевное состояние врачам очень внушает тревогу. Все твердит, что нужно найти настоящий диск. Тот диск, который он представил следствию, ученых восхитил, но и только – диск всего лишь археологическая случайная находка без… как его… без культурного слоя, без датировки и без всего того, что должно было иметься. Ну, ты, Андрюха, тоже! Как начал долдонить: «упал, очнулся – гипс»… Ученые даже сначала начали переживать о твоем душевном состоянии…
- Археологи? – спросил Андрей.
- Нет – врачи. Археологи находятся в полной прострации, в восторженном шоке, до умопомрачения… Мистификатор! А медики… Медики в конце концом махнули на тебя рукой, чего с тебя взять – писатель, фантазер, да и для общества неопасен… Все таки нужно будет проверить документы на твой пистолетик… Да шучу я! Так, теперь про остальных… Ваш Сергей Иванович или ничего не знает, или под дурака косит. А вот с ксивой об оружии у него все в порядке, тем более, что он не стрелял. Он, действительно, коллекционер, и никто не запрещает коллекционировать ни марки, ни книжку, ни другую любую фигню.
- Я же говорил, что он человек порядочный! – радостно вступился за приятеля, молчавший до этого дядя Матвей. – Это – реальный факт! Этот человек, он мне так помог…
- Человек – это большая тайна природы… - глубокомысленно сообщил Кузьма, и все внимательно посмотрели на него. Так внимательно, что он застеснялся.
- Наш Николай Иванович тоже оказался порядочным, - одобрительно кивнул Степан и добавил: – Ну, не облико морале, но все же… Клянется, что про ядохимикаты ничего не знал, а подложить диск в могилу его бес попутал. Скорее всего, его научное сообщество пожурит-пожурит и только. Остальные персонажи… Ну, про них я уже говорил: ничего особенное, охранники из уголовников… Вот и все. На сегодня пока хватит подвигов. Слушайте! – вдруг рявкнул участковый. – Я тут перед вами распинаюсь, пагонами блистаю, а никто любимому участковому даже сто граммов не нальет! Звезды же нужно обмыть, или как?
Когда достойно обмыли звезды, и Степан собрался ехать «на пост», он подозвал лешего в коридор.
- Слышь, Кристич, помнишь ты обещал дать мазь… Ну, для того нашего дела, помнишь? Ну да. Тогда не получилось, обошлось… Но мне все равно интересно попробовать. Дашь?
- Не дам! – насупился леший. – И не проси!
- Дед…
- Нет и нет!
- Дед, ты представляешь, ведь я же мог бы столько полезного сделать, стал бы быстренько генералом…
- Нет! Ты и так много делаешь. А то еще превратишься в оборотня. В погонах.
- Да, - тяжело вздохнул майор, - какой-то неконкретный разговор у нас с тобой получился… Не понятно, то ли ты меня хвалишь, то ли ругаешь…
- Успокойся. Ты, Степушка, нам и майором вполне устраиваешь. А то вдруг станешь генералом, зажиреешь, зазнаешься и уедешь. А как же мы без тебя? – успокоил участкового леший, но майор Егоров все-таки уехал обиженным.
- Ну, а ты куда собрался? – заворчал дед, увидев вышедшего Андрея.
- Пошли, прогуляемся, последние новости Харитону расскажем, - предложил Андрею.
- После предательства водяных я не хочу с ними знаться, - леший перешел с ворчания на глухой рык. Я даже диск перепрятал. Надежно.
- Да брось, дед! Если бы не эти чернокожие красавцы, нам бы наши гости наломали. Мы потом посчитали, у них было шесть стволов против наших двух, ну, еще двустволка Матвея.
Наконец, рык снова перешел на тихое урчание и ворчание, а потом и на сопение. В конце концов, леший махнул рукой и сказал:
- Пошли, что ли…
Еще через несколько дней, наконец, но неожиданно приехал Андрея Вениамин, издатель, а по жизни – Беня, друг и товарищ.
- Вот, отдал твою книжку в набор и выбрался в твою тундру, - развел он руками, осторожно открыв калитку. – С трудом нашел местное стойбище, спасибо, добрые аборигены подсказали, где искать твою ярангу. Оказывается, ты вообще в скит забился. Хотя… Какой же это скит? Даже женой обзавелся… Зажал свадьбу?
- Через две недели, - Андрей приобнял Дашку, и после краткого ритуала знакомства, невеста скрылась за соснами.
- Трепетная лань, однако, - хмыкнул Беня то ли одобрительно, то ли осуждающе. Его, закоренелого холостяка, трудно было понять. Но через какое-то мгновение он такое выдал, что у Андрея челюсть упала от удивления, когда его «друг и товарищ», вздохнув, глубокомысленно сообщил: - Да, муж без жены – это как дуб без дятла.
«Трепетная лань» ежедневно появлялась в «яранге», вела себя скромно, незаметно.
- Золотая девушка, - похвалил Беня, - немногословна, хозяйственная и… и красивая. Где ты ее нашел?
- В лесу, - просто ответил Андрей.
- А-а-а, - и этот ответ всех удовлетворил.
Дедушка «трепетной лани» посетил избушку только раз, сославшись на преклонный возраст и долгую дорогу домой. Благовоспитанный и вежливый Андрюхин гость, Вениамин Аристархович, посочувствовал старику и настоял именно на этом варианте имени благообразного и достопочтимого старичка – Варфоломей Христофорович.
- Ну, скажи, что это за «дедушка Варя»? – возмущался он. – Ведь «Варфоломей» это - «сын пашня», «пахарь». Как символично! Ты же меня не называешь «Беней»? По крайней мере – прилюдно?
Андрей не стал уточнять, что по законам ономастики «сына пашни» нужно было бы окрестить не к Варфоломею, а к «Виссариону» - «лешему». А про значения имени «Вениамин» он даже не стал распространяться.
А когда «многоуважаемый Вениамин Аристархович» по достоинству оценил целебную настойку «достопочтимого Варфоломея Христофоровича», а поутру обнаружил возле своего автомобиля бочонок этого «животворящего эликсира», он возжелал совершить ответный визит.
- Ты готов километров десять топать по непроходимой чащи, по бурелому, сквозь зарослей крапивы? – спросил Андрей приятеля. – Нет? И отлично!
К отъезду Беня уже успел загрузил автомобиль: Дашка затарила его сушеными грибами и малиной, а также вяленой рыбой, которую тайком притащил Игнат. И теперь Андреев приятель решил, что уже достаточно напасся запасами, что пора и честь знать. И вскоре ранним утром Андрей прощался с Беней.
- Да-а-а, - тоскливо протянуло начальство, - а знаешь, я бы бросил все к чертовой матери и перебрался жить сюда. А что? Лес, заросли грибов, клев какой, тишина, покой, а вокруг ни души… Благодать! А?
- В Саратов… - согласился Андрей.
- Злой ты, Андрюха… - обиделся издатель, а потом тяжело вздохнул: - Да и не выйдет у меня. Это ты у нас вольный казак, а у меня таких казаком с десяток наберется, и каждый будет кушать просить.
- Да-да, - поддакнул Андрей, с усмешкой наблюдая, как за спиной Вениамина Аристарховича, стараясь оставаться незамеченной, в дом крадется Машка, пришедшая навестить Дашку.
- Чего скалишься? Я серьезно, - снова обиделся гость.
- Я не скалюсь. Я так и собираюсь сделать. Серьезно.
Беня задумчиво посмотрел на него.
- Затянуло, да? Засосало, да? В омут захотел? Давай, давай… - а потом рассмеялся: - Может, ты и прав. Работать ты сможешь и здесь. Яранга, правда, маловата. Кабинет, детишки пойдут… Разве что снести эту рухлядь и побольше поставить. Вот отгуляем вашу свадьбу…
- Зачем домик сносить? У меня огород пустует, там новую ярангу и поставлю. А этот дом на перекрестке пусть остается.
- Дом на перекрестке? – удивился издатель. – А, ну да, да… Дом на перекрестке просек…