Глава 3
Торн и Лора не спеша шли по бескрайнему степному раздолью, травы которого были выжжены палящим солнцем и явно просили дождя. Разговор у них не клеился, каждый смотрел на другого с подозрением и опаской.
– Ты хоть знаешь куда мы идем, колдунья на горошине? Твои родные леса, которые ты зовешь Окраиной, уже далеко позади.
– Не знала бы – не вела.
– Ага, значит уже бывала за пределами родных пенатов и тебя так никто и не сжег на костре?
– Отвянь, зануда! Допрашивай кого другого, понял?
За такими любовными пересудами они чуть было не пропустили опасность. Ибо, чем дальше Лора уходила от Окраины, тем меньше становилась её колдовская сила.
– Стой, Искатель! – Ведьма повела свой симпатичный носик в сторону, словно вынюхивая что-то. – Всадники! Десять человек. Через пять минут они будут здесь. Скачут вон из-за того холма! Это отряд стражей границы. Я в степи против погранцов бессильна – на них защитные амулеты. А вот они меня – сожгут с удовольствием. В лесу бы я им, конечно, показала, кто на Окраине главный, но они туда не сунутся – знают… Тебя, Искатель, копьеносцы не тронут – ваша школа в фаворе у местного барона Ля-Мура – не боись, выкрутишься. Я найду тебя – потом.
Когда Торн обернулся, чтобы ответить, то Лоры и след простыл – словно растворилась в воздухе.
И правда, через некоторое время прямо на несостоявшегося женишка выехал разъезд пограничников. Вороные кони резво мчали на Искателя, неся на себе одетых в серебристые панцири людей, вооруженных копьями. На голове у них были блестящие шлёмы с забралами, а прикрывались они круглыми щитами, на которых в качестве герба красовался бокал с вином на фоне двух перекрещенных мечей.
Сия конница незамедлительно взяла в кольцо Торна, направив на него острие своих копий.
– Человек ты или сатанинское отродье? – грозно воскликнул предводитель стражи.
– Я человек, звать меня Торн, а чем я занимаюсь – можешь узнать по моей пряжке!
– А, вижу… Искатель? Чего ты тут потерял? Здесь опасно, рядом Окраина! Даже мы стараемся тут не появляться, а ведь скоро ночь…
– Да понял я это, заплутал малость, к людям вот хочу выбраться, – ответил уже более спокойно Торн, уловив по тону разговора, что опасность для него миновала.
– Ладно, прыгай ко мне на лошадь сзади, – подобрел и главный стражник. – Мы как раз в замок собирались возвращаться, и тебя подбросим. К тому же, у нашего барона к тебе дело будет, подзаработаешь!
Во время скачки к замку Торн узнал от пограничников, что недавно из замка сбежал казначей барона, прихватив с собой целый мешок дорогущих золотых украшений. Барон Ля-Мур вне себя от ярости, и обещал солидное вознаграждение тому, кто принесет голову этого негодяя и вернет похищенное.
Замок был построен на высоком холме, вокруг которого были разбиты нескончаемые виноградные плантации. Добрались к нему уже ближе к ночи – только въехали за ворота, как темнота окутала окрестные земли. В округе стали вспыхивать факелы, а ворота со скрипом задвинулись. Замок – Замком, стража – стражей, но ведь и до Окраины – рукой подать. Тут не до шуток.
Торн соскочил с коня, поблагодарил всадников, не забыв сунуть командиру монету «на чай» и обменяться кучей любезностей. Подошедший страж крепостных стен сопроводил Искателя к покоям барона. Караульный личной стражи довел его до самого Ля-Мура.
Ля-Мур оказался галантным человеком, одетым по последней капле средневековой моды, с элегантной бородкой и подкрученными усами. Его берет обрамляло роскошное страусовое перо. А как только он увидел пряжку с глазом на ремне Торна, то все расшаркивания и поклоны увеличились в двое. Страннику так же ничего не оставалось делать, как соблюдать правила этикета, со своей стороны. После обоюдных представлений и выслушивания родословной барона, последовали взаимные комплименты, и, наконец, приглашение на ужин, в честь дорогого гостя.
Искателю отвели скромную, но чистенькую комнату для гостей. А также принесли дворянскую одежду, короткий красный плащ, шляпу с пером, и шпагу – в подарок от барона. Велев одеть их на пир.
О делах здесь сразу говорить не принято, понял Торн, ну это и к лучшему, перекусить явно бы не помешало. Горничная принесла ему тазик и кувшин горячей воды. После того, как он привел себя в порядок и переоделся, пришел дворецкий и препроводил его в пиршественный зал.
Гостей уже было предостаточно. Барон Ля-Мур с явным удовольствием представил его собравшимся. Обратив особое внимание на то, что почетный гость – Искатель, которых никогда не было в их краях, но слава о которых гуляет по всем королевствам.
И пиршество началось! Одни блюда бесконечно сменялись другими, столы буквально ломились от изобилия всевозможных кушаний и яств. Тосты следовали один за другим. Вино текло рекой. Слуги с подносами сновали туда-сюда. Играла музыка! По традиции пир был без дам, которые приглашались лишь на бал, когда зал расчищался для танцев. Да и им это было полезно – ведь при таком изобилии съестного фигурку сберечь было бы ох, как затруднительно. Особенно, Торну понравился целиком запечённый на вертеле королевский олень, сдобренный пахучими приправами, от ароматного запаха которых слюнки так и текли! Слуги на виду у всех нарезали оленину большими кусками и подавали каждому на отдельной тарелке, сервируя овощами и зеленью. Мясо было необыкновенно сочное и вкусное.
Периодически барон вставал и обходил гостей, обмениваясь пожеланиями и чокаясь бокалами с вином. Столы стояли одним длинным рядом, к которому были приставлены лавки. Во главе же сидел сам хозяин на кресле, больше похожем на королевский трон. Тщеславия ему видно – было не занимать. Справа от него сидел старший сын Ля-Сьон, а слева – младший, Ля-Жьон.
Через три часа гости, состоящие из числа местных дворян и офицеров, были уже изрядно поддатыми. Перед тем, как объявить бал, Ля-Мур поднялся из кресла с бокалом вина: «Господа! Вы в курсе, что мой казначей Жано, которому я безгранично доверял, предал меня, и украл драгоценности моей покойной супруги, и потому найти и его и сокровища – дело чести моей семьи! Никто не знает где он, усиленные поиски воришки ни к чему не привели. И вот, само провидение прислало в мой дом Искателя – господина Торна! Я надеюсь, что он не откажет мне в любезности и найдёт этого подлого карлика Жано, а также отыщет бесценную память о моей безвременно почившей второй половинке!»
С этими словами барон прослезился, а Торн понял, что этот вопрос уже решен и возражения здесь не просто бесполезны, но и опасны.
– Я пью это вино за успех Торна! – Ля-Мур выпил до дна, и вдруг – бокал выпал из его руки, разбившись об пол, а барон схватился за горло, не в силах ничего произнести. Изо рта у него выступила белая пена и он с тупым звуком рухнул плашмя.
Воцарилось гробовое молчание. Потом, из зала раздался чей-то истошный вопль: «Измена!»
Все вскочили с мест, столы и скамейки с шумом перевернулись от воздействия вспыхнувшей массы гостей. Послышался звон вытаскиваемого оружия, и тут же, с рёвом, разъяренные дворяне, подозревая в заговоре своих недавних собутыльников, бросились друг на друга. Завязалась сеча, полилась первая кровь. Двери в зал стали распахиваться и ворвалась стража, принявшаяся растаскивать сражающихся и оттеснять их в разные стороны.
Во время этой потасовки Торн выхватил свою шпагу, но к ужасу понял, что не знает, как ею драться. Он вспомнил уроки фехтования в школе, однако в этот экстремальный момент его руки забыли все навыки. Зато проснулись новые для него способности – отбросив в сторону шпагу он принял неизвестную в этом мире стойку бойца восточных единоборств и немыслимыми для окружающих приемами айкидо в одно мгновение раскидал в стороны своих вооруженных соседей, пытавшихся его прикончить, с трудом сдерживая себя в том, чтобы не убить дворян их же собственным холодным оружием. Затем отбежал за спины стражи, которая, видя, что он безоружен, больше не обращала на него никакого внимания.
Охране с трудом удалось оттеснить к стенам враждующих господ. Те стояли под направленными на них копьями, мрачно пыхтя.
– Я предлагаю всем успокоиться, – сказал младший сын погибшего барона Ля-Жьон.
– Господа, мы все тут подозреваем каждого, но забываем, что с нами находится незаинтересованное лицо, – господин Торн! Он Искатель, и я думаю, что ему можно поручить проведение дознания по этому ужасному преступлению. Клянемся, что виновное лицо, кто бы он не был, будет казнено! – с этими словами, Ля-Жьон вытер со лба пот и уставился на остальных.
– Клянемся! – сказал его брат.
– Клянемся! – повторили остальные.
После этого, участники конфликта договорились, что каждый из них не будет два дня выходить без нужды из своих гостевых комнат. А за это время Торн проведёт дознание, согласие последнего опять таки никто и не спрашивал.
***
– Да... и под старость лет придётся, как в юности, бросить свои кости подальше от дома, - подумал Магистр Шниткель. – Будь она проклята, эта Окраина, но, видимо, туда и сходятся все пути дорожки, заодно, может и про Торна чего узнаю.
Накануне он видел странный сон: Будто бы, в лесной глуши, рядом с громадными соснами, есть заросший вход в древнюю пещеру. Днем и ночью там горит незатухающий огонь, возле которого сидит обросший и худой, как скелет, – старец.
Шниткель, словно привидение, непостижимым образом, по воздуху вплыл внутрь.
– Иди ко мне, – молвил, увидев его, загадочный человек, – Твое время пришло!
– Кто ты такой? Почему я должен прийти? – вопрошал спящий.
– Окраина! Всё узнаешь там! Собирайся немедленно!
Шниткель тогда проснулся мокрый от пота, и взволовано понял, что таинственный старик приснился не просто так, скорее всего этот сон вещий, ведь он и раньше сердцем чуял: если Врата и есть где, то скорее всего на Окраине.
Главный Искатель решил брать с собой все по минимуму – поклажа должна умещаться в небольшие мешки, притороченные к лошади. Священный Щит он обшил кожей, чтобы не привлекать излишнего чужого внимания к золотой вещи. Сам оделся в скромную одежду, не забыв натянуть ремень с пряжкой Ордена. И, рано утром, оставив Замок, уехал прочь. Шниткель хоть и не был провидцем, но понял, что больше вряд ли увидит родные стены.