Федченко Елена Сергеевна и Сергей Лукич.
Мистер Фил – борец с несправедливостью
В некоторых статьях на портале Проза.ру поднимаются вопросы неприглядности такого общественного зла, как злостная социальная несправедливость, и борьбы с ним. В животном мире это зло также присутствует, хотя и не приобретает столь изощрённые формы, как в цивилизованном человеческом обществе, а проявляется в основном в праве сильного на подчинение себе более слабого представителя другого вида. Поэтому и тема эта, как менее актуальная, затрагивается вскользь в немногих рассказах и баснях.
Так, например, в рассказе Месть вороны описан случай из жизни, когда ворона, обуреваемая чувством справедливости, возмутилась наглостью в общем-то доброй собачки, но третировавшей кошек, и несколько дней караулила её, чтобы слёту клюнуть её в голову, из-за чего хозяину пришлось сменить маршрут прогулки со своей незадачливой воительницей, наводящей страх на местных кошек.
Таким же непреклонным борцом с несправедливостью в животном мире оказался и наш мистер Фил. Оговоримся сразу, что эта его борьба ограничивается во времени ( раз в неделю, а то и реже) и в пространстве (рамками забора, ограждающего наш дачный участок площадью 10 соток в подмосковной деревне), поскольку в городской квартире объекта и условий для борьбы с несправедливостью не находилось.
Поэтому, уловив закономерность выездов в деревню по субботам, Фил после очередного возвращения в город начинал считать дни до следующей субботы, как солдат до “дембеля” (не улыбайтесь иронически: уж если вороны умеют считать до 5, что доказано экспериментом, то умный пёс, каким несомненно является Фил, до 7 уж точно умеет посчитать), и уже в пятницу начинал прислушиваться к разговорам неразумных членов своей стаи, пытаясь понять, состоится ли очередной выезд в райские кущи или нет.
В случае, если выезд состоялся, радости не было предела и нужны были не малые усилия, чтобы его успокоить. По приезде в свою “вотчину” Фил, обуреваемый желанием быстрей убедиться, что за время его отсутствия никто не пытался нарушить неприкосновенность его территории, обегал участок вдоль забора, вынюхивая следы возможных злоумышленников, и если их обнаруживал, начинал идти по следу, заглядывая во все уголки внутри участка. Иногда эти поиски заканчивались тем, что он приносил в пасти свернувшегося ежа, как бы спрашивая, что можно сделать с этим колючим нахалом, прорывшим лаз под забором.
В другой раз отстаивание своих справедливых прав на неприкосновенность его “священной частной собственности” заканчивалось погоней за соседской курицей, которая со страху умудрялась перелететь через 2-метровый забор. Но главным врагом нашего Фила был неизвестно чей кот, которого наш хозяин территории не без оснований считал проходимцем, жуликом и притеснителем сирых и слабых. Однажды он стал свидетелем, как этот прохиндей, чем-то отдалённо напоминавший одного известного всем влиятельного “эффективного менеджера”, пытался добраться до сорочьего гнезда с сорочатами на дереве, росшем на соседском участке, но был позорно изгнан взрослыми птицами – родителями птенцов и весь исклёванный был вынужден спрыгнуть с дерева на наш забор.
Вот тут наш борец с несправедливостью и дал волю своему праведному гневу, в прыжке пытаясь достать живодёра и поступить с ним, как должно поступать с такими тёмными личностями. Тот, не дожидаясь, пока окажется в пасти громадного чудовища, спрыгнул на соседский участок за доли секунды до того, как челюсти Фила со страшным клацаньем сомкнулись в том месте, где сидел прощелыга – любитель сорочатины. Урок, преподанный вороватому коту взрослыми сороками и нашим Филом, не оказался напрасным: птенцы выросли и поднялись на крыло.
Но тут их подстерегала другая опасность: ласточкам, слепившим гнездо под крышей нашей открытой веранды, не понравились пролёты чужих птиц вблизи их законного воздушного пространства и они стали атаковать чужаков, пользуясь своим преимуществом в скорости и манёвренности (как у лётчиков в воздушном бою) и заставили тех облетать стороной их с Филом территорию, на которой они мирно по-добрососедски уживались. Люди тоже бы так могли жить, но видно, до этого ещё не доросли, а пословица, что “жадность фраера сгубила” уже позабылась фартовыми ребятами, или они считают, что это не про них.