Часть II Глава V
Мы пробираемся через заросли к воде. Трава здесь густая и, несмотря на начало августа, зелёная. Много крапивы, перевитой ежевичными кустами. В ней то тут, то там, мелькают синие с дымчатым налётом ягоды. Я срываю несколько штук и кладу в рот. Они тают на языке, и впечатление такое, будто я снова в детстве бреду по своему почепскому оврагу и собираю ягоды. Ничего не изменилось за пролетевшее время: юность, зрелость – всё перепуталось. И пусть я уже немолодой…но какая разница: ведь иногда старый, всё равно что малый…
У самого берега нас встречает весёлая компания. Она расположилась у деревянных столбов, служивших когда-то сваями для моста через реку.
Компания состоит из четырёх человек: молодой симпатичной мамаши, лет тридцати или около того, девочки, лет семи-восьми, вероятно её дочери, и двоих парней неопределённого возраста. Парни похожи друг на друга, вероятно, родные братья. Один из них, по всей видимости, – отец семейства и муж этой молодой женщины, вопросительно смотрит на нас. Все пьют пиво из пластиковых стаканов, кроме, конечно, маленькой девочки. Компания спокойная, не агрессивная, в какой-то степени даже притягательная. Никто не матерится, лица у всех простые, как у обыкновенных людей из глубинки, и открытые. Вероятно, так они проводят свой немудреный вечерний досуг.
— Здравствуйте, – говорит им Ирван, – приятного аппетита.
— Бон аппети, – подключаюсь я к его пожеланиям.
Компания настораживается. Разговор, который они вели, смолкает.
— Это француз, – киваю я головой в сторону Ирвана, – приехал в Россию, гостит у меня.
— А почему тогда так чисто по-русски разговаривает? – интересуется дамочка.
— Потому что изучает русский язык, – объясняю я.
— А как вы относитесь к санкциям? – переходит в наступление молодая женщина и делает шаг навстречу французу, перегораживая ему дорогу. Пластиковый пол-литровый стакан, наполовину опорожнённый, мерно покачивается в её руке. Время от времени она к нему прикладывается.
— Моа… жё… я, – начинает запинаться Ирван, подбирая нужные слова.
— Не приставай к человеку, – вмешиваюсь в разговор я, – видишь, он сразу все слова забыл: и русские, и французские. Вам что, на самом деле интересно про санкции? Спросите лучше его, откуда он приехал?
Я поворачиваюсь к Ирвану и беру его за локоть.
— Не волнуйся, – говорю ему я, – сэ нотр пёпль сампль (это наш простой народ). Он нам ничего плохого не сделает.
— А вы тоже француз? – переключается на меня молодая мамаша, допивая остатки пива. Сделав последний глоток, она с сожалением смотрит на донышко, потом размахивается стаканом, намереваясь запустить его в кусты, но, посмотрев на Ирвана, передумывает.
— А по моей морде что, не видно? – отвечаю я вопросом на вопрос, – или, может быть, лицо теперь у меня стало, как у француза, а не как у бывшего почепчанина?
— Но вы так хорошо говорите на их языке? – в её голосе слышится восхищение.
— А вы что тут, полиглоты, и во французском разбираетесь?
— Нет, – смеётся симпатичная дамочка и отрицательно качает головой.
Но похвала её для меня приятна. Я ведь даже не обратил внимания, что пусть и через слово, но говорю с Ирваном на французском языке.
— Откуда он родом? – интересуется один из парней, тот, который похож на папашу девочки, и которого девочка держит за руку.
— Из Морле, – отвечает Ирван.
Все делают умные лица, пытаясь вспомнить, где этот самый Морле находится, но никто не издаёт ни звука.
— Этот городок расположен недалеко от Бреста, – говорю я, – слышали о таком. Во Франции тоже есть свой Брест.
— Я об этом знаю, – говорит второй парень, тот, который не отец, – у них тоже есть Брест. Брест не только в Белоруссии.
— Провинциальный эрудит, – думаю я, и вспоминаю, что добрая половина моих знакомых москвичей не знает, что Брянск – это не Белоруссия, а Россия. (И это на полном серьёзе).
— Он приехал из самого Парижа, – говорю я серьёзно, как это делал Остап Бендер в «Двенадцати стульях», представляя Кису Воробьянинова. Мне хочется немного разрядить обстановку.
Моё высказывание вызывает должный эффект, такой, что даже маленькая девочка отпускает папину руку и подходит к французу. При этом она вопросительно смотрит на меня.
— Это где эта…? – молодая мама взмахивает руками, рисуя в воздухе кувшин.
— Да, - подтверждаю я, – только «эта» называется Эйфелевой башней. Ля тур Эффель, – прибавляю я.
Все начинают смеяться и Ирван тоже.
— Обещал я тебя познакомить с простыми людьми, – говорю я, – видишь, обещание своё я сдержал.
Француза обступают со всех сторон и наперебой предлагают ему пива. Чувствуется, он всем понравился. Ирван тактично отказывается. Маленькая девочка цепляется за его руку и заглядывает ему в глаза.
— У тебя ещё нет во Франции внуков или внучек? – интересуюсь я.
Ирван отрицательно качает головой.
— А в России, считай, есть, – констатирую я, и предлагаю покинуть эту весёлую компанию и вернуться к Святому источнику.
http://www.proza.ru/2015/09/26/1135