Некоторые рекламно-водевильные выверты предвыборной агитации, или особенности национальной политики.
Эх, ребята, как только не пиарят нашего многострадального брата-кандидата! На все идут беспощадные умельцы-краснобаи и прикормленные лукавые щелкоперы, лишь бы запихнуть в думу проворовавшегося бонзу, замуровать, как в КПЗ, обесчестившегося воеводу или спровадить в эту неволю тяжкую озаботившегося судьбами отечества урку. И твори что хочу. Прямо комедия положений с переодеваниями, обознатушками и прочей карнавальной чертовщиной! Нету им места среди нас, кристально-честным. Ишо запачкаем. Мандат их, мол, все спишет. Депутатская неприкосновенность так и мерещится, как наказание и возмездие за святые жития в обычном, скромном и неприметном статусе не-депутата, аж кажется, что и кандидат уже в тяжеленных непробиваемых латах, как в веригах. А латы эти — зарплаты. Они же — оклады. Они же — спущенные на предвыборные расходы бабки. И бабло это немалое. Смотрят бабки (ну, старушки простодушные) на детку, а видят бабки, бабки, бабки… Даже понятие такое нехорошее появилось — административный ресурс. То есть пропаганда себя любимого за счет государевой казны сверх положенного избиркомом. Ну что оклад? Оклад — он и на иконе оклад: так, священный блеск создает и вроде как оберег от всяких наездов и напастей. Не плюй в святое! Позолочен — неприкасаем. Для иного кандидата это как роба зэка, ведь писать законы да голосовать в первом, втором и так далее чтениях — хуже каторги. Лучше расстрел на месте. Выберем их и споем на фоне гостиницы «Москва», как на панихидке: «Вы жертвою пали в борьбе роковой». Седьмое уж на носу, все пронумерованы. Жалко их до смерти, страдальцев за обчество. Кабы не эта вот комедия дель арте и ее финита.
До смешного доходит. Ага. Вот с чего бы эти двойники развелись как клоны? Скажем, в Москве, где я живал, в Отрадном, два депутата-кандидата Широкова нарисовались— Сергей и Андрей. А кто их по имени разберет. Не все и знают. Голосуют граждане подписями (пока, для прохождения соискателя) за фамилию. Мол, я Сидорова знаю и ему однозначно верю. А это в списке подмахнутом не Фрол Сидоров вовсе, а Прокл. Но что написано пером в виде поспешного автографа, то не вырубишь топором. Лихой разбойничек Прокл с этим топориком и пойдет думу думать про народ (как его дальше грабить), а не добрый молодец Пров с проектом вечного двигателя для мукомольной машины, чтоб этот народ досыта накормить. По резюме выходит, что своих кандидатов надо знать по ФИО, чтоб в дураках не оказаться посреди лужи с лысой елкой в руках.
Дальше двигаем в осмыслении этих разухабистых ферзей. Именитая публика — особь статья. И не важно, что имя прославленное всякими экранами. Важно, что — имя. Запоминающееся и многоговорящее. Имя как образ и модус вивенди. Скажем, для проведения выборов в Рязани были созданы два одномандатных округа: городской и сельский. Не обошлось, само собой, без курьезов. Сурьез, он никому не нужен, а курьез работает на братву, которая любит хорошую жратву. В цинизме своем иные соискатели сладкой жизни за бронированными стеклами черных лимузинов с мигалками давно гуляют за краем всякой демократии. Где-то там, по млечному пути. Одни и без охраны. Народ для них даже не мыслящая субстанция, пусть и безликая, не электорат пресловутый, не пипл все-хавающий, а так — пыль, грязь, суспензия. Механическая смесь в жидкой основе, в которой варилась лапша этому пиплу на уши.
Так чего ж не разыграть перед массами клоунаду с настоящим приколом: схавает толпа или не схавает? В том числе, замечу, схавают ли откровенную провокацию те фигурки, что обеспечивают некий порядок и законность в соблюдении политических правил. Ведь даже у бесстыдных игр есть правила. А провокация — это лишь уловка, пиар-ход, проверка на бдительность. Чтоб прощупать предел дозволенного, испытать держак на прочность. Свезет — будешь Полиграфом Полиграфовичем, начальником городской чистки, а нет — всего лишь прежним Шариком с перебинтованной головой и теплыми воспоминаниями о потаскухе-бабушке, что когда-то согрешила с водолазом. Ведь из профессорских апартаментов не выгонят, а напротив — купят ошейник-паспорт и отделят от всех беспородных дворняг, роющихся на помойках в поисках пропитания. Это очень существенный факт в стране, в которой царит разруха в головах и клозетах, в конторе управдома поют хором похоронные марши, в столовке пролеткульта одна вобла, а докторскую колбасу едят единицы, если они еще не в Париже.
Но я отвлекся, и, ежели быть короче Склифосовского, то вернусь к курьезам уровня наглой провокации. Так от Рязанщины в Госдуму в пору написания этих строк выдвинулись два человека по фамилии Капээрэф. И это вовсе не то неприличное, что вы подумали. Это не та фамилия, которую меняют. Это не какой-нибудь Малафеев, Жупанин или Долболобов, умоляющий паспортистку записать его Дятловым. Да боже упаси! Прекрасные фамилии! Традиционные, хотя и с эротическим оттенком. Не более. Разве это не наш язык? Наш язык даже абракадабру переварит и перемелет, как манную кашу. Были у нас Чельнальдины, Осоавиахимы (чем не Иоханааны, от которых, собственно, и пошли русские Иваны), Оюшминальды были без льдины и безо всяких родственных отношений с легендарным полярником Отто Юльевичем Шмидтом, и даже Облигации государственного займа ходили по нашим улицам, цокая игриво каблучками. Все было и скушано. Эксперименты с Розами и Кларами как дань революции пережиты нами без ощутимых потерь. В конечном итоге имена Сталинка и Виленчик не гарантия личной неприкосновенности и гражданской свободы. Придется — свят-свят! — все на Колыме позагораем. Будь ты хоть Влавлапут Шандыбин (это я к примеру и безо всякого намека на альма-матер нашего президента и славную лысину Василия Иваныча).
Но ведь жива традиция! Тянет наш народ, блин, на экзотику и прочее. Пусть не наколкой по широкой груди «Не забуду мять родную», так хоть в главном документе и чтоб на всю оставшуюся жизнь. Особенно тянет в горячие дни предвыборной страды, когда день год кормит (и чтоб от пуза). Это нездоровое влечение почти как смена пола. Очень уж кардинально. И воскресают на наших урезанных просторах дети лейтенанта Шмидта — другого, что подтверждает практику с путаницей исторических двойников. Кстати, сами Шмидты, служа России, а не власти (один против нее поднял бунт на корабле, а другой толерантно сбежал на полюс — якобы прославлять ее достижения в области массового героизма трудящихся) не кинулись в одночасье со своей грядущей славой менять фамилию на Кузнецовых или Ковалевых, что по сути одно и то же. Этих у нас пруд пруди, а Шмидтов — раз, два и обчелся. А которые КПРФ по фамилии, вроде как Матроскины, сами себя обозвавшие и чудесным образом это зафиксировавшие документально, большие ловкачи оказались. Да. Настоящие дети лейтенанта Шмидта! Одна кандидатка, Светлана Капээрэф, сменила фамилию за день до подачи документов в избирком (сказочная оперативность в нашей бюрократической машине), другой кандидат (по Шиловскому сельскому округу Рязанской же области) — за месяц. По слухам, только само это преображение стоило каждому «однофамильцу» около 2 000 зеленых. Инициаторами всей этой метаморфозы были, говорят, «Идущие вместе». В каком месте — не уточняется. Кандидаты даже не собирали голоса, полагаясь лишь на денежный залог. Кстати, у КПРФ т. Зюганова есть тезка — Концептуальная партия Российской Федерации. Она зарегистрирована, во всех округах области светятся ее кандидаты. Может, она и подвигла русских-то людей на эту похабщину с тайным венчанием. Тайна сия велика есть.
Кому-то удаются такие вот ходы — то ли невинный политический капустник, то ли дальний и нам неведомый закидон? — а кому-то и простота хуже воровства. Предвыборная агитация дала аграрникам Рязанщины 8000 подписей, из которых действительными признаны 3600. Чрезмерно принципиальный контроль и отсев. Видимо посчитали управители кампании, что тем, кто сроду пашет, отсев не в диковинку. Многие подписные листы деревенский народ по наивности душевной заполнял небрежно. Браковались списки буквально за запятые, поставленные не там. Воистину: чем чудовищнее ложь, тем больше у нее шансов сойти за правду. КПРФ и запятая — это две большие разницы. Зато урок на будущее: как говорится, придется учитывать расторопность оппонентов, специфику электората и непокобелимость надзирающих органов. Сейчас в общественно-политической жизни рязанцев затишье — как перед грозой. Аграрники ждут волны компромата, что непременно, по опыту, должна пролиться на каждого из кандидатов. Бояться аграрникам причин нет, но бойцовская тактика на всякий случай припасена. Конфликты будут гаситься на правовом поле. Тут уж никакого «здоровье паче чести». Паче — честь. Так считала, например, премудрая Софья-Аугуста Фредерика Анхель-Цербстская, переименовавшая себя для удобства подданных в Катю Романову. Не за баксы, а законно — через венчание в православной церкви. Такой тогда был честно-благородный пиар. Мужа эта бестия Фике, конечно, вскоре кинула, но россиянам запомнилась добром — как матушка-императрица Екатерина Великая. Искупила грех юности. Вот поэтому ни Николай АПР (даже если он по рождению Апраксин), ни Ульяна Аграрная избирателя в кабине не озадачат. Ни к чему эти фортели солидным мужикам и скромным сельским бабам. Есть у нас фигурист Александр Абт — и хватит. Нешто мы себя не уважаем?
Некто Мирон КАВЕРЗНЫЙ