(на картинке: Ленин, Иисус Христос, Ф. Варела, У. Матурана, Ф. Капра, Н. Луман)
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ
Хочется поставить точку. Мы уже в ряде статей указали на эту точку, называя "это" Высшим Дискурсом, Великой Идеей, Поэтическим, Поэтическим Коммунизмом, может быть, ещё как-то назвать: Гипердискурс. Мы подразумеваем некоторую важную идею, которая указывает, что «закон общества», позволяющий тем кто его познал, состоит в том, что обществом движет, поддерживает его, и генерирует его не «экономика» и даже не «вторая сигнальная система» (язык-речь), и даже не «разум вообще» ( с вытекающим из этого «вообще» просвещением, наукой, образованием), а то что мы назвали «высшим дискурсом». Мы показали, что этот «высший дискурс» совпадает с тем, что есть «поэтическое» в аристотелевско-белинско-пушкинском смысле (вся художественная словесность). Функция «поэтического, а стало быть, и существо «высшего дискурса» - развитая личность, личностная личность, нечто вполне похожее на разумных эгоистов Чернышевского и Штирнера.
Кому-то просто жить, он говорит про то, что надо быть умным, не быть дураком, смотреть на вещи ширше, иметь кругозор, сверхзадачу, доминанту, поисковую активность. Но нам желательно определить «закон общества» строже, в дисциплине, концептуально. Таким образом, существо и концепт - в том, что существует ряд институциональных форм (они же - стадии-уровни, или исторические формации) мышления, которые, с одной стороны, существуют одновременно, с другой стороны, всякая из этих форм начинает в обществе "господствовать" вслед за другой поэтапно. Они проявляются (а также и во многом обуславливаются) специфической формой мышления. Проявляясь, такой тип мышления, такой интеллектуально-«духовный» институт, выступает как дискурс, то есть, тип текста. Такой дискурс поддается фиксации, исследованию и анализу. То есть, мы можем прочитывать природу формации, уклада и отдельной личности.
Итак, существует ряд форм (они же дискурсы) общественного сознания и общественной организации. Эти формы не сводятся друг к другу, хотя, несмотря на исторические конфликты, эти формы-дискурсы сосуществуют и друг без друга не могут. Нам известны конфликты, например, древних монархий с побежденным ими первобытным традиционализмом, монотеистических философских религий с язычеством, науки с религией, мы видим, как технократическое общество своими способами дезавуирует просветительство и гуманизм "научного" общества. Но не язык, не функция мифологизирования, ни эстетическое, не функция «монотеистической философской этики», не институт знания-науки, ни технологии не могут исчезнуть, потому что функции, верх-низ, часть-целое, форма-содержание не исчезают. Если не согласны, Зайдите в «Материализм империализм» и товарищ Ленин объяснит вам, кто вы такой. Но может происходить, впрочем, дискриминация, дистрофия какой-то функции, но это всегда чревато болезненными состояниями.
Мы называем (указываем) на эти институциональные стадии (формы, дискурсы):
1) язык,
2) традиция (она же мифология) ,
3) первичные этнические монархии (с эстетическим письменным эпосом),
4) философская метафизика монотеистических госрелигий,
5) научный, "правовой" рационализм,
6) технократизм-практицизм, ( он же - постиндустриальный глобофашизм).
Седьмой дискурс, который отрицает, переворачивает, и одновременно синтезирует их все, - это "коммунизм" (он же – социализм, коллективизм, коммунитаризм, общиность, общественное общество). Способ, метод, специфическая природа дискурса обеспечивающего эту сверхформацию является - персонализм, панперсонализм (а вовсе не неуловимая и аморфная «теория всего»). То есть, развитие всех и каждого, разотчуждение является не целью "коммунизма", как предполагалось советскими идеологами, а наоборот: Личностная Личность есть инструмент генезиса, развития и сохранения коммунистическо-социалистической соборно-общинной формации. Личность (личностность) же генерируется поэтическим дискурсом.
В этом месте мы вынуждены хватать собеседника за лацкан, потому что поэтическое он, как правило или скорее всего, не определяет научно (Пушкина, Фолкнера, Кафку, Зощенко, Мандельштама читал, но на вопрос, в чем функция поэтического, вам даже филолог скажет что-то вульгарно-примитивное: это для красоты, это выразительное, это типа в рифму). То есть, нужно, во-первых, определить функцию интересующего нас дискурса. Господа филологи, хотя и не «определяют» общественную функцию поэтического (такие и всякие определения де по ведомству философского факультета), но при этом своё же альма-матеровое рукомесло располагают в не более, чем вспомогательном эшелоне.
Мы же полагаем, что выражение "Пушкин - наше всё" – хотя и метафора, но очень прозрачно указывающая и на функцию Поэзии, и на её "статусность" в иерархии интеллектуальных институтов-отправлений-дискурсов. Поэзия, с одной стороны, занимается или может заниматься всем тем, чем занимаются прочие дискурсы (творить, язык, мифологию, быть эстетическим, быть эпосом этноса, сотворять веру, быть сакральным текстом, быть светским свободным мышлением, быть технологией, которая создает тектонические движения социумов), но вместе с тем, поэзия может всем этим и не быть, и главная видовая функция поэтического - размывать, сбрасывать, ломать "форматные" дискурсы (с 1-го по 6-ой) , ставя творца-поэта в позицию "первородства" или наоборот "дваждырожденного" возвышения над всякой иной формой мышления. Поэт - это нарушитель правил, но он не «демон», он – суверен. Христос, в этом отношении, также "заменяет" Закон на принцип Любви, то есть, предлагает с позиции дисциплинированного солдата-исполнителя перейти в позицию полнокровной Личности. . Многое из сказанного Христом - метафорические послания ("отдай рубаху", "скажи горе: перейди" и так далее). Причем, адепты и авторитетные толкователи своих религий, хотя и не позволяют считать святые слова метафорами, но при этом ни рубах не отдают, ни по воде ходить не пытаются и ни горы передвигаться не уговаривают.
АВТОПОЭЗИС
Термин и понятие автопоэзиса ввели в научный обиход ученые и сподвижники Сальвадора Альенде Франсиско Варела и Уберто Матурана. В сущности это теория самопроизводства сложной системы, Конечно, эта теория гораздо интересней, чем это возможно изложить в двух-трёх абзацах. Теория саньягских ученых хорошо популяризирована Фротьофом Капрой, но также и получило последователей в социологии, обществоведении в лице Никласа Лумана, который за «единицу» социальной материи принял «коммуникации», что увеличении таковых приводит к «увеличению» общественного развития. Луман тоже весьма интересен, чтобы его ужать до пары фраз, но само понятий «автопоэзиса» позволяет нам не задерживаться детально на историографии вопроса.
Процессы в социальных процессах происходят эмергентно (спонтанно, точнее, целостно) , и социум неизбежно находит удобную для него идеологию (стабилизирующую общество систему правил), потом благодаря такому хорошему механизму общество растёт, процветает, развивается, так что оно само становится иным, и время меняет и само общество и управляющий им «порядок правил, законов, взглядов». При этом система закономерно начинает производить вариации, которые отчасти реформируют «идеологию», но отчасти подрывают её стабильность, так что система начинает одновременно и расшатываться, и искать, варьировать, производить селекцию, и однажды устанавливать новый идеологический стандарт, то есть, по терминологии Лумана «рестабилизироваться». Что-то общество укрепляет, но на более веских основаниях, а что-то вводит новое, что-то удаляет на периферию.
Автопоэзис на наш взгляд совсем не случайно созвучен с понятием «поэзия». Приставка «авто» тут даже излишняя, так поэзис – это всегда авто, всегда связано с создателем, творцом, субъектом, с самостью личности. Мы люди, мы общество, чтобы достичь должны желать. Желая, мы узнаем, как «до шлема добраться», как решить-таки теорему Пуанкаре. И тогда мы создадим то, что нужно (современная западная элита изначально и до сих пор имеет одну незатейливую стратегию "решения": убивать; убивать чужих, своих, лишних количественно, лишних качественно, то есть, имеет стратегию конкуренции, вместо стратегии сотрудничества). Короткосрочно такая стратегия может прогнозировать выигрыш, ведь психопат-отморозок имеет в ряде политических и коммерческих ситуаций конкурентные преимущества, но чуть дальше эту стратегию ожидает самопоедание «победителей» (если они всё же, не дай бог, победят). Идеология конкуренции неизбежно приводит к тому, что «конкурент» должен быть уничтожен со всеми его достоинствами, преимуществами и культурными багажами. Это отчетливо видно и «теоретически», это известно и исторически, и этой своей монструозности западный и примкнувший к нему русский либерализм не скрывают. Русские либералы так прямо и говорят: "Америка должна бомбить Кремль". Западный мир уже показал в рамках Первой и Второй мировых войн, что он готов бомбить не только отсталых негров и индейцев «третьего мира», но и сам себя. Эти «гении» полагают, что если негров назвать «афроамериканцами», они станут счастливы в капиталистических трущобах свободного мира. Эти «светочи западной цивилизации» посчитали, что образованность и даже простая рассудительность мешают управлять массами, и они находят всё новые способы понижать умственные способности чреватых социальной строптивостью масс, но вместе со строптивостью исчезают и другие ещё более важные и несущие способности этих масс. Да и проект массовой манипуляции всегда будет срываться не тут, так там. «Система» будет империалистические пакости сбрасывать. Конечно, при всей спонтанности это будет происходить и с помощью сознательной обдуманности тех, кто рассматривает общественные процессы «ответственно», а не в духе глобофашистского западоцентризма.
КОММУНИЗМ УЖЕ БЫВАЛ
«Манифест» Маркса, Энгельса учит, что прогресс формаций приводит к социализму самой логикой капитализма, который создаёт себе своего «могильщика». То есть, мысль тут такова: капитализм, великий и ужасный, родит социализм. И казалось бы, нужно с этим мудрым афоризмом о «могильщике» согласиться. Но мы не соглашаемся. Из «капитализма» не рождается «социализм». Классики даже где-то об этом и оговариваются, но не детализируют. Коммунизм может рождаться из более простых форм коммунизма. Например, из общинных традиций русской общины.
Российский историк С. Нефедов, например, ещё в 20 веке рассуждал о повторяемости коммунизмов. Госсобственность на средства производства уже были в Древнем Египте, и неоднократно социализм возникал в Древнем и Средневековом Китае.
В определенном смысле многие уже и давно существующие институты человеческого общество являются по существу дела «коммунистическими» (социалистическими, коллективистскими, общественными). Классический коммунизм также не отрицал факта, что коммунизмы уже существовали. Он говорили, что человек – «общественное животное». Они говорили о первобытном коммунизме, о коммунизме ранних христиан, о мечтах Кампанеллы, об утопическом социализме Роберта Оуэна и пр.
Можно даже обозначить эти институты конкретно. Язык – инструмент принципиально коллективный. Культура – феномен также коллективный. Распроклятое государство возникает изначально как союз племен, где «союз» семантически тоже самое, что «коммунизм». Соединяющими, коллективизирующими и по замыслу универсально, всемирно всеобщими являются мировые религии, идеология просвещения (свободы, равенства, братства) также есть идеология уважения всех людей, антиэлитаризма и братско-коммунистического отношения друг к другу.
То есть, коммунизм происходит естественным образом из человеческой природы. Ошибочно производить коммунизм из капитализма, как диалектическое переворачивание. Не рождается социализм также из чьей-либо теории (не говоря уже о том, что всякая «научная теория», непременно является «приблизительной» или если говорить заостренно, «ошибочной», потому научная теория охватывает «некоторые» сегодня актуальные и заметные аспекты реальности). Не рождается социализм и непременно на Западе, так по факту родился и распространился на «Востоке» и лишь восточные «окраины» Запада вошли в социализм при поддержке «родины социализма».
Ошибка классиков тут происходила от отсутствия в их научном обиходе представления о миросистеме. Мир (ойкумена) представлялся однородным человеческим пространством, а разница цивилизаций объяснялась лишь разным формационным уровнем. Но на рубеже 19-20 веков на эту общественную разность цивилизаций указывали Данилевский, Тойнби. Наконец И. Валлерстайн предложил теорию мироситемы (или: мир-системы). Общества, конечно, разнятся и по ступеням в их стадиальном развитии, они различны не только в периодах (в историческом времени), но и в пространстве.
Устоявшиеся мисконцепты необходимо подвергнуть селекции. Культура есть адаптивный механизм человека, как показывают социобиологи, и это значит, что «культура» (в марксистских терминах являющаяся ни чем иным, как «общественными отношениями») является «социальной материей», «базисом», а не «серое вещество мозга», которое ошибочно называл «базисом» сознания Ленин (впервые на эту ошибку указывал Э. Ильенков).
ГЕГЕМОНИЯ ПРОЛЕТАРИАТА - ОШИБКА
Возражение против тезиса о гегемонии пролетариата, наверное, выглядит как святотатство. Но, тем не менее, это ошибка. Возможно даже, что изначально понятие «диктатура пролетариата» имело нечто совсем иное… Но всё-таки это всякому видный нонсенс. Руководить и диктовать тот, кем как раз руководят, не может. Выдвигая термин «диктатура пролетариата» классики создавали по гегелевской модели революционный перевертыш («выворачивание вывернутого»). Но, не смотря на опытность немецкого философско-скрупулёзного духа, это не оказалось безупречной конструкцией (не перевернулось). Социальная и политическая борьба происходит между элитой и контр-элитой. Контр-элита обращается к социальной справедливости, получает поддержку, но поддерживающие её массы не становятся гегемоном или господствующим классом, потому что это невозможно. «Гегемония класса» - это фигура речи, означающая, что главной идей «контр-элиты» является социальная справедливость и антиэлитарность как доминанта. Между новой элитой (бывшей-контрэлитой) и массами возможна консолидация. Провозглашение невозможности такой консолидации делает перспективу социальной справедливости «невозможной». Между рабским смирением и безумным беспощадным бунтом есть третье состояние, в котором между лояльностью, сохраняющей достоинство, и стремлением к социальным преобразованиям, не впадающем в экстремизм, анархизм и радикализм, может произойти рождение "золотой середины". Это легко окрестить оппортунизмом. Так, наверное, на этом пути чаще и случается. Потому что профильный способ реализации социально гармоничного общества не обозначен (как массовое развитие "личностных" индивидов и особенно тех, кто оказывается в когорте общественных лидеров). Создавая партию нового типа Ленин, как мы видим, создавал «политическую элиту» социалистического государства. Классом -гегемоном при этом становился не рабочий класс, и не союз рабочего класса и крестьянства, а консолидация новой элиты с этим трудовым «союзом». Эта конструкция отчетливо видна в ленинском построении. Конечно, «новая элита» может переродиться и стать «старой элитой», но анархизм и антигосударственничество лишь по видимости оказывают сопротивление «перерождению», на самом деле, они атакуют структурирующие конструкции «нового класса социалистов-коммунистов», уповая на троцкистско-утопический миф, что справедливость наступает при исчезновении государственной совбюрократии.
ПЕРСОНАЛИЗМ И КЛАСС ПЕРСОНАЛИСТОВ
Что такое "личностное" не описано ни в кодексе строителя коммунизма (хотя там говорится, что человек в коммунистическом обществе будет "всесторонне развит"), ни в персонализме Мунье.
Личностное - ориентация на абсолютные эгрегоры (ибо только тогда личность получает простор для своего роста). Личность - не тождество с индивидом, Личность - это индивид, содержание которого расширяется и совершенствуется. Личность – не оппозиция коллективизму, это скорее одна система. Личность не существует где-то кроме как в социуме, в социальных группах.
Абсолютное легко заменить религиозной иконкой (кумиром и т.д.) . Атеизм разбирается с мошенничеством клерикалов, но делает это не менее мошенническим способом, объявляя, что Абсолюта нет. Как бы ни были язвительны и саркастичны откровения о бесполезности гипотез о существовании Абсолюта, "гипотеза" о «несуществовании» Абсолюта абсолютно нелепа.
Абсолют не создается ни религией, ни наукой. С одной стороны «абсолют» - абстрактное, теоретическое понятие. Семиотический, лингвистический (всё) и математический (бесконечность) Абсолют одинаково является нарицательной фигурой-идееей, и не берётся разъяснить природу бытия.
Но Абсолют также важен для "поэтического". И также важен для Личности, как сверхзадача, психологическая доминанта, психологическая же поисковая активность. То есть, Абсолют нужен обществу и человеку как "Великая Идея". Разговоры о «Великой Идее», проповеди божественных истин сами по себе ничего «замечательного» не дают, даёт исключительно обладание таковой "Великой Идеей".
Вера – это всегда вера в Себя, а вера в себя - это вера в Абсолют, Сверхзадачу (потому что Сверхзадача дает простор для веры в себя, личностной поисковой активности, энтузиазма, новым и непременным ресурсом для успехов, то есть свое – эффективно её абсолютным внутренним простором, совпадением микрокосма и макрокосмосом) . Религиозные предания, богословия, учения - "метафоры" Абсолюта. Но почти всегда метафорическую картинку религиозные люди отождествляют с самим Абсолютом. То есть, не могут оторваться от фетишей своих толков, сект, церквей, партий. В сущности, об Абсолюте можно лишь сказать, что он Абсолют, точно также как о Нуле, что он - Нисколько.
ПАДЕНИНЕ СССР
Важно, говоря о крах СССР, увидеть, что «новая элита» стремилась переродиться в «старую элиту», и удалось это Хрущёву и теми, кто был с ним и после него. Финт перерождающейся «коммунистической элиты» состоял в том, что она осуществила превращение себя в Симулякр, то есть, в то, что продолжало носить прежнее название, во многом походило на прежнее явление, называвшееся также, но уже этим явлением не было. «Новая элита» стремилась к своему личному комфорту (то есть, стремилась к превращению в «старую элиту»). Действия этой элиты, уже ярко проявляющую свою «старость», вызывали недовольства. «Финт» заключался в том, что «устаревающая элита» предприняла действия по устранению тех проблем, которые она в силу своей природы создала, она провела поверхностную кампанию по устранению «негативных явлений» (так называемую «оттепельную либерализацию»), объявила в «негативных явлениях» виновным Берию и Сталина (здесь важно, что таким образом внимание публики уводилось в сторону от истинного виновника «негативных явлений») и при этом осуществила сброс институтов партийной демократии, то есть, удалила механизмы контроля общества над собой. Берия был убит без суда и следствия. Также без какой-либо ответсвенности перед партийными массами произошёл расстрел рабочих Новочеркасска. Все эти убиения нужны были для элита, оказавшаяся замаранной убийством одного (возможно и двух) лидером, расстрелом рабочих, уже думала о своей корпоративной консолидации больше, чем об энтузиазме первых пятилеток. Сам Хрущёв не только с массами, но и со специалистами сотрудничал довольно «стрёмно»: разрушил производственную кооперацию, обложил налогами колхозников, спровоцировал приписки и уничтожения скота, создал систему двойных Совнархозов, инициировал кукурузные эксперименты , пригрозил «кузькиной матерью» в ООН.
Падение социализма в СССР, видимо, следует связывать с не вполне верными приоритетами в теории. Изначально во время Революции верные приоритеты, опиравшиеся на идеалы, высокие идеи гуманизма, на "зеркало русской революции" (Толстой, Чехов, Горький, Блок и все, все, все) постепенно съехал в панэкономизм, в сакрализацию госсобственности и партийного руководства, на упование на скорое строительство МТБК. Коммунистическая всесторонняя личность могла расцвести как следствие потом. Но , конечно, всё наоборот. Всё начинается с "новых" и "особенных" людей, как предполагал Чернышевский, а за ним и Ульянов-Ленин. И когда Владимир Ильич повторял: "Учиться, учиться и учиться" и "Чтобы стать коммунистом, надо усвоить все знания выработанные человечеством", - это не просто пожелание молодёжи, это главная мантра позднего опытного Ленина. В так называемом "Завещании" (Письмо к съезду) Ленин, критикуя своих товарищей из руководства партией, почти в каждой негативной характеристике говорит "увлекается администрированием". "Администрировать" - это управлять, совершать политические действия исполнительного характера. Но что же ещё следовало делать коммунисту-руководителю, кроме коммунистической политики? В характеристике И.В. Сталина Ленин говорит о необходимости определенных взаимоотношений между коммунистами и особенно коммунистами и "беспартийными". В свете выше сказанного можно высказать предположения, каким видел Ленин приоритеты в строительстве коммунистического общества в 1922 г. Ленин даже не настаивает концептуальна на том, что "коммунистом надо стать", а подсказывает что для этого надо делать. "Стать коммунистом" по тексту фразы представляется как само собой разумеющееся. И, очевидно, что речь идёт не о получении партийного билета, а о становлении некоторой идеологической ориентации, определенного интеллектуального и нравственного (духовного, как сказали бы сегодня) уровня.
ЛОГИКА ПРОГРЕССА
Логика прогресса не приводит к коммунизму (так было в аксиомах советского социалистического учения: дикость- античность-феодализм-капитализм- социализм-коммунизм). В первой главе "Манифеста" Маркса, Энгельса эта логика "прогресса" представлена совершено откровенно. Капитализм грабит колонии - и это "хорошо". Капитализм разоряет - мелкую буржуазию , включая в первую очередь крестьянство, и это "очень хорошо", потому что мелкий буржуа реакционен. Капитализм грабит и пауперизирует рабочий класс, это тоже "хорошо", хотя рабочий класс прогрессивен, но будучи ограбленным рабочий класс становится ещё более прогрессивен и совершает революцию. Но весь этот капиталистический грабёж, во-первых, совсем не "хорошо", а во-вторых, не обязательно порождает социалистическую революцию. Ленин , ни словом не возражая Марксу-Энгельсу, говорит о необходимости и непременности "субъективного фактора". Этот фактор выглядит у Ленина как важная добавка к общественному закону Маркса-Энгельса. Но он - не "добавка", в как раз сам закон. Всё дело в "субъективном факторе" (!), проблемное материальное существование выступает как возможный катализатор революционных процессов, причиной у которых является сознательный революционный субъект.
Нобелевский лауреат физик Илья Пригожин однажды воскликнул: "Детерминизма нет ни в физике, ни в истории". Пригожин - отнюдь не эмпириокритицист, хотя бы его "недетерминизм" выглядел мистично. Мы же поторопимся с нашим выводом: "Субъект-личность, который волеизъявляет, желает, жаждет - неизбежное и главнейшее условие победы социализма-коммунизма". И это желание далеко не всегда связано с его материальным, социальным и пролетарски-классовым положением. Субъективный фактор - это роль партии и коммунистической теории, которую несёт коммунистическая интеллигенция. Но можно ещё проще обозначить "субъективный фактор" как роль субъекта. Субъект - это Личность, способность и качества индивида быть ответственным и решать поставленную в теореме задачу.
Социализм-коммунизм - это по происхождению синонимы. Потом возникло разделенине смыслов, и значений этих терминов, что на наш взгляд не проясняет существо вопроса, а заиуманивает. Мол, нет совершенства в реальном социализме, потому что он ещё не коммунизм, который потом через много лет, когда построится. Коммунистическая формация разводится на две стадии, чтобы объяснить, почему пока нет обещанного благополучия. И даже первая стадия "социализм" только поначалу строился, то есть, был "предсоциализм". Сплошные "переходные периоды". Похоже на уловку. Потом пришлось с провозглашать "развитой социализм", чтобы как-то объяснить вопрос "Если социализм построен, то что дальше?" Ответ: дальше "Развитой социализм" . Теоретическая стройность полностью исчезла. Не говоря уже о том, что коммунистами назывались члены партии, которые могли быть (и были) и ПРОСТОДУШНЫМИ-профанами, и ПРАГМАТИКАМИ-карьеристами и даже властолюбивыми ПСИХОПАТАМИ. И даже коммунистические поэты больше думали о гонорарах, славе, чем о коммунизме.
Вспомним, как в Евангелие. Блаженны нищие духом. То есть, пролетариат прогрессивен тогда, когда он обретает высоту духа. О том же гласит афоризм с обратным смыслом: "Трудно богатому войти...", то есть: трудно феодалу, капиталисту, технократу, менеджеру и банкиру войти в коммунизм, как тиранозавру пролезть в нанопипетку. Пролетариат "блажен" потому что беден. Но суть "блаженства" не в бедности, не в пролетарскости, а в "духовности".
КОММУНИЗМ КАК НЕБО
Советский коммунизм эту идею "хрестианского коммунизма" не нарушал. Маяковский, Слуцкий, Добронравов, Высоцкий, Есенин да и многие другие, больше всех прочих угадывали существо коммунизма, как "неба", которое должно воцариться на земле аки в теории. . .
Утопический социализм был наивен. Но наивен был в том, что общий труд создаст экономическое чудо. Этим же страдал и пост-утопический социализм, полагавший, что общественная собственность на СП при политической власти партии марксистов в госмасштабе совершит экономическое чудо. Чудеса, кстати, в известной степени случались и у утопистов, и в советском, и в китайском вариантах социализма. Но все ошибались и как раз по части примата экономизма. Приматом является коллективизм (он же панкультуризм), и как базис интеллектуально-духовного роста , и как энерджайзер дальнейшей экспансии социализма. Моральная, духовная, интеллектуальная ориентации была в реальном социализме, и поэтому он побеждал. Но таковая не была основанием коммунистической теоретической конструкции. В основании была партократия, своеобразный госсобственнический экономизм, марксистские легенды, атеизм. Троцкистское упование на мировую революцию, критика бюрократизма и партократии, совсем и не были коммунистическим максимализмом, тем более, что троцкисты не знали "Абсолютных" личностных максим. Троцкий - ревнитель собственной власти, и даже меньше того - личная и оперативная (уже и сейчас) слава великого революционера. Никаких духовных приматов троцкисты не исповедовали. Брестский мир с "ни мира ни войны, а армию распустить", призывы сторонников Сталина и Черчилля не сопротивляться Гитлеру, кроме всего прочего, даже говорят о клинической неадекватности, иррациональности позиции Льва Давидовича.
КОММУНИЗМ ВЕЧЕН
Коммунизм вечен. Он, конечно, впереди, но он был и раньше, и он уже в некоторых отношениях существует. В этом оказался точка споров между Марксом и "русскими политическими деятелями". Русским понравился "Капитал", они первыми его перевил на своё язык, их переписка с Марксом и Энгельсом была самая активная. Маркс был удивлен этим фактом, потому в "Капитале" он вообще не писал о России. Вопросы и споры с Марксом и русских касались, главным образом одного-двух родственных вопросов. Русские считали, что русская крестьянская община имеет коммунистический характер. Маркс и Энгельс возражали, но в предисловии к последнему русскому изданию "Манифеста" сделали оговорку, что возможно Революция (коммунистическая революция) начнется в России, но при этом всё равно основные мейнстримные Коммунистические перемены произойдут на капиталистически развитом Западе. Маркс и Энгельс к удивлению меньшевиков и троцкистов оказались не правы.
Первородство советского социализма оказалось во многом связано как раз русской общинностью, которая как раз воспитывалась общиной.
Коммунизм порождается институтами, ему родственными. Это очень логично, гораздо логичней появления коммунизма там, где возобладали традиции прямо противоположного вектора.
Коммунизмы, мы уже вспоминали, обнаруживались в первобытности, у ранних фессолоникийских христиан, в деспотиях Ближнего Востока, в китайских империях, где часто на месте привычных "феодалов" были назначенные чиновники. В 19 веке госсобственность, бесплатное образование и медицинское обслуживание были в Парагвае.
Идея, что зло капитализма породит-таки о революционную ситуацию особого судьбоносного типа, могла показать серьёзное в 19 веке, но не 21-м. Когда современный марксист "грузит" меня месседжами, что ИГИЛ, киевский майдан, ювенально-однополая тоталитарная демократия, психозно-неврозный медиакратический концлагерь, термоядерная или ГМО катастрофа, эбола, СПИД, интернетный тотальный контроль и информационная промывка мозгов порождают "призрак коммунизма", я маленько становится неудобно, потому что не знаю как идиоту объяснять, что он идиот. Логика "могильщика" - не логична. Коммунизм возникнет только из уже существующих форм коммунизма, которые усилятся и новыми возможностями, позаимствованными у технократических соцукладов, и особенно новыми идеологическими инструментами. Но тут нужно постараться избежать соблазнов и искушений. Вверху должен оказать не два, не три хозяина, а один. Пусть это будет называться "технология", но это должна быть "технология" воспитания личности (или , что тоже самое "коммунистической личности"). В языковом общеупотребительном обиходе слова коммунист и личность сегодня сильно разошлись. Потому что "личностью" бывают не члены партии, а члены партии нередко бывают довольно сомнительными личностями. Но изначальная, исконная сущность обоих терминов указывает на их близость, близкую к тождеству.
Коммунизм - это состояние, внутренний идейно-психологический порядок, установка личностей, общин и обществ на идеалы коллективизма, социально справедливости, сотрудничества и взаимопомощи. Иногда такая установка существует побочно (даже скрыто и контрабандно), как дополнительное качество носителя иной форматной идеологии. Но даже открытая установка на коммунизм (сверхобщество, здоровое общество, царство божье на земле) может быть нагружено экономизмом, партократизмом, социальным фетишизмом, сакрализацией пауперизма, идеологиями святости социальных войн и так далее, потому что жестко вышеизложенная концепция коммунизма не была озвучена изложена лидерами социальных движений.
РУССКИЙ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ СЕГМЕНТ
Русская специфика не архаика, её "поэзис", то есть стремление синтезировать и старые и новые дискурсы, и те и эти.
В период становления христианства на Руси имел место православно- языческий компромисс, когда язычникам объяснялось, что Илья Пророк это Громовержец Перун. В позднее время 18-19 вв, когда христианство принималось коми-пермяками и вогулами-манси, историческое предания зафиксировало подробности подобных компромиссов. Коми-пермяки, несмотря на запрет Синоды сохранили и вновь создавали скульптурные изображения Христа и святых. При этом также сохранили особое "домашнее" отношения к таким деревянным святым: деревянные скульптуры одевали, делали для них обувь, полагая, что ночью те выходят из церкви в поисках пищи. Вогулы согласились принять крещения, что крестят также их "шигирского" идола.
На территории России в древности произошел расовый синтез монголоидов и европеоидов. Обычно к такому метисовому типу относят финноугров и северных великороссов, обозначая их как так называемую "уральскую расу", но и русские центральной Руси с меньшей монголоидностью, но также широколицестью и прочими характерными особенностями указывают на мягкую, но "метисизацию". Слово "метисизация" взято в кавычки, потому "классический" европеоид произошёл в своей массе, скорее всего, именно на Восточно-Европейской равнине, и расовая "европеоидность" как раз характеризуется "широтой" генотипа, то есть, "европеоид" принципиально "метисизирован", тогда как монголоиды более "однообразны" и менее смешаны с представителями других рас (как бы все на одно лицо).
На территории русского мира также произошло образование индоевропейской языковой семьи, характерным качеством, которой является так называемая флективность (активная фонетическая изменчивость морфем) . Русский язык - модернизированный славянский, а праславянский язык, скорее всего, и есть праязык индоевропейцев. На вопрос, где могла бы быть прародина индоевропейцев, в географическом рассмотрении никакой другой удобной для такого генезиса территории не найдётся.
Русские и в историческое время проявили яркую культурную "флективность". Они приняли религию греков, заимствовали элементы государственности у скандинавов, татар, турок. 18 век знаменит Петровскими реформами , когда дворянство повсеместно начало принимать европейские традиции вплоть до фасона одежды и правил этикета. Немцы были и в русской Академии Наук, и в русской Армии. В начале 19 века русские дворяне тотально говорили свободно по-французски. Пушкин и русская литература строилась в "жанровой сетке" европейской литературы, русские первопоэты воспитывались на западных образцах, античных и позжих, у юного Пушкина в лицее было прозвище "француз", первое стихотворение Пушкина было на французском. Такое "западничество" (не смотря на традиционную сатирическую критику такового) давало более широкое меню образцов, чем если бы развитие происходило самостийно. Кроме того "чужой стандарт" неизбежно провоцировал русских авторов интерпретировать, переделывать "по-своему", так что русский почитатель Вальтера Скотта, Байрона или Маркса, оказывался креативней и самостоятельней почитателей тех же авторов на Западе. Но не только своим институтам русские "обязаны" европейцам, но по мнению Карамзина также и "ханам". При всем этом русское общество развивало свои цивилизационные институты "медленнее", чем это происходило у соседей. Эта "неторопливость", пусть не в чистом виде, но всё-таки позволяла лучше сохранять все "коммунизмы" прошлого.
В отличие от традиционализмов стран Востока, Русь не гнушалась ни техническими, ни образовательными инновациями . "Новообрядцев" всегда было больше, чем "старообрядцев". А среди старообрядцев были не только Лыковы, но и Демидовы. Возвращаясь к реформам Петра, мы также отметим, что Петр требовал от дворян тоже, что Ленин от комсомольцев: "Учиться, учиться, ещё раз учиться".
Каждый сегмент ойкумены имеет свою специфику.
В Европе зародилась наука, рациональное, логическое мышление, математика, физика, химия, университеты, академии наук.
На Ближнем Востоке зародились практически все всемирные религии (иудаизм, христианство ислам), выстроенные на авторитете священного Писания.
На Дальнем Востоке царит образно-эстетический мир, там даже письменность, иероглифическая, то есть, образно-картинная.
Индусы - традиционалисты, так что кажется ни один из миллионов богов, почитаемых с древнейших времен, в индуизме не исчез.
Северная Америка - обитель прагматизма, технологизма.
В Африке первобытность с луком, стрелами, похоже не собирается исчезать никогда.
Но главная тема России как сектора географического пространства ойкумены - видимо, поэтическое (то есть синтетическое, сборочное, целостное, новаторски-прорывное, генерирующее персонализм). "Персонализм" везде присутствует и проникает как менделеевский эфир. На войне - это героизм, хитрая стратегия. В науке - пионерские открытия. В технологи грандиозные проекты вроде электрификации, космонавтики, атомной энергетики. В религии - эффективная система воспитания, нравственные качества населения. Государство , которое создаётся персонализированным активом большое и могущественное. Русская история и как совокупность хранимых исторических событий, и как дисциплина, их укладывающая и исследующая, совершенно замечательна.
Можно во многих русских "отправлениях" обнаружить "восторг". Но эта "избранность" русских связана с географическим контекстом. Китай называл себя Срединным государством, но на самом деле, Китай - это Дальний Восток, он находится на восточном краю Евразии. Россия ("русский мир") - граничит с Европой, Ближневосточной (мусульманской), Китайской, Японской и Американской цивилизациями. Географический "паспорт" России следующий. Редконаселенная территория, суровый климат, территория заселялась позже и мигрантами из уже технически развитых цивилизаций, так что в России в большей степени сохранялись общинность и соборность, (мигрировали сюда рядовые общинники), которые при этом не сдерживали техническое развитие, как это происходило с общинностью традиционалистских народов "южнее Сахары". Огромная часть русского ландшафта была климатически однородной (как следствие с похожим бытом), так что здесь быстро и сравнительно легко установилось единое централизованное государство, то есть население при всей этнической гамме чувствовало своё единство, а русская политика в связи с этим в присоединенных территориях была всегда антидискриминационной, так что Русская Империя была также и интегрией: она не столько и не только "прессовала" присоединенные народы, сколько предлагало им очевидные бонусы, что происходило из географической и исторической ь необходимости.
--
P.S. Тут может показаться некое противоречие, Русь то консервативна, вплоть до пресловутого Домостроя и архаической общины, то склонна к новаторству и реформаторству. Это ощущение противоречия связано с тем, что мы привыкли считать, что традиционализм и новаторство - две вещи обязательно несовместные. Но Россия же как раз такой сегмент ойкумены, где более всего выражена лояльность и терпимость ко всем дискурсам, то есть, и к ранним (как общинный коммунизм, традиция, патриотизм, религиозность), и к "поздним", как наука и технологи. Это качество получило название "русский космизм", "русский всечеловек".
КОММУНИЗМ И "СТИЛЬ" РУССКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ
Коммунизм, ровно как и "стиль" русской государственности, "умом и аршином не измерить". Оба этих феномена являются не только качеством сегмента, это также качество целого (всея Земли). Оба они - в седьмом дискурсе. Суть "коммунистического" интеллектуального института - не политэкономия, не диалектика Маркса, не общая собственность на средства производства, профильным качеством его является перманентное творческое развитие личности, грандиозная в содержательном и формальном отношении открытая, антиэлитарная, универсальная и всеобщая Сверхзадача (яркий фантастический, в смысле потрясающий, проект), которая не может быть собственностью ни Маркса, ни Маркса с Энгельсом, ни марксистской партии или религии, ни какого-то марксистского народа или лагеря государств. Причем, декларации тут не достаточно. Такое коммунистическое единение должно быть имманентным, а не декларируемым. Такую имманентность и коммунистичность рождает поэтический дискурс (такой, как мы его описали выше) . Даже лучше сказать, что поэтический дискурс и является в своей видовой сущности коммунизмом. Так как поэту может доставаться порой некоторый гонорар и общественный статус, но ни вдохновенье, ни восприятие + ощущение поэтических чудес, мгновений и трансов "не продаются", поэзия взламывает и право собственности (без каких-либо парламентских или военно- майданных процедур), дезавуирует "побочные явления" технологий, религий, этнических нарциссизмов, она даже дезавуирует проблемы, создаваемые языком (об этом подробнее у Л. Витгенштейна). Более того, поэтическое не является и особым дефицитом. Самые простые и самые самопальные и самиздатные формы поэтического производят искомый эффект не хуже Достоевского, Фолкнера или какой угодно Пьеро. Букашкин лучше (не хуже) Пушкина, Есенина, Маяковского, Омара Хайяма, Вознесенского и того, кого вы подумали, вместе взятых. Кино и театр, конечно, затратные, а, стало быть, и "элитарные" вещи, но изящная словесность (литература, фольклор), она была у безграмотных русских крестьян в не меньшей степени, чем у широко образованных и несколько языких дворян. Сейчас же даже короткометражное кино могут делать миллионы. И делают. То есть, эмергентные процессы всё равно приведут к победе поэтического персонал-коммунизма. Наверняка, этот процесс уже идёт, и он будет прыгать по синусоиде, так что иногда мы будем видеть яркие победы такого коммунизма, иногда процессы будут происходить внутри, в "мелких жанрах", в слабовыраженных, локальных, нередко случайных и футильных поисках, пока не произойдёт нужная селекция, а искомое найдётся и поэзис стабилизируется.
ПОЭЗИС АВТОПОЭЗИСНОГО КОММУНИЗМА
И тут мы вступаем в зону кризиса. Потому что говорить об Автопоэзисном Коммунизме (Высшем Дискурсе, Великой Идее, Персоналистской Вере, Сверхзадачной Доминанте) - это одно, а поэзис - это совсем другое. Теперь нужен практический план деятельности в духе поэтического коммунизма - и в путь. Во всяком случае необходимо от публицистики и трактатной философии перейти к поэзии, прозе, пьесотворению , хотя бы тянуло опять порассуждать. Думается, что в определенном смысле это и не так уж сложно, просто тому, кто пил вчера и всегда кофе или чай, почему-то сложно перейти на матэ. Вроде вполне приятный вкус, но всё равно тянет пофилософствовать, повырабатывать стратегии и тактики, покопаться в истории, помолиться, покреститься, порыться в шедеврах древнерусской толстовщины, достоевщины, хотя можно играть джаз уже, давно, вполне, только начинай, пальцы потянутся к клавишами, клавиши к бумаге, осень золотая, багряный свой убор, мы поплыли...
Резюмируем, резюмируем, заканчиваем. Коммунизм - не экономика. Вообще. Материализм может означать реалистичность. Базис человеческого рода, его адаптивный механизм в окружающей среде - это культура. "Не хлебом единым" следует понимать побуквальней, нежели "после сытного обеда можно поплясать и почитать детективчик". Человек-люди без механизма культуры - не жильцы. Сознание есть отражение не серого вещества мозга, а "социальной материи", то есть по Э. Ильенкову "общественных отношений" (сиречь, культуры). Но культура - это и язык, и мифология, и эпическая обрядность племенных союзов, и этическая метафизика религии, и рациональное научное знание , и технологии. Мерилом же всех культур является субъект. Макс Штирнер поправлял: " "Я" мерило всех вещей". Это не эгоанархизм, это уточнение, что не "человек, как птица без перьев" - мерило, а человек, который субъект, личность, творческий "создатель миров моих". Из табакерки выскочивший, несомый бифуркациями светоч, аватар, очарованный странник есть "мерило всех вещей". Не экономика, не политика, а "Великая Идея", зажигающая в личности Личность, способна оживить, активизировать коммунистическое движение, устремленность человечества к прогрессу, гуманизму, здоровому гармоническому процветанию.
ВПЕРЁД к тому, о чём говорилось выше!
--
Библиография
Блок. Скифы.
Букашкин.
Варела Ф. , Матурана У.,
Витгенштейн Л..
Ильенков Э.
Капра Ф. Скрытые связи.
Луман Н. Общество общества
Ленин Государство и революция,
Письма к съезду.
Маркс, Энгельс. Манифест Коммунистической партии.
Мунье . Персонализм
Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история.
Штирнер М. Единственный и его собствен ность.