Когда к Глицерию влетел коршун, тот лежал на полу, захлебываясь от собственного кашля. Силы отступали с быстротой заката, старость, которую он страшился с каждым днем, не давала забыть о себе. Боль в спине и ногах, головные боли, изнуряющий кашель и изжога после обильной еды напоминали, что время его на исходе. Коршун терпеливо ждал, когда Епископ придет в себя и встанет.
- Вижу, ты все сделал прекрасно по тому, что черный голубь здесь, Сигнифер все таки убил презренного Непота, хотя я думал, что он струсит. Теперь скала моя! Завтра утром начнем наступление, тем более мои солдаты уже под-окрепли и расслабились. А сейчас можешь перекусить этим голубем. Мне он не нужен.
Коршун только наклонился к голубю, как Глицерий его остановил:
- Эй! Только не тут! Тебе, что еще и стол подать? Лети наружу!
Коршун поднял голубя в воздух и вылетел из палатки.
Глицерий весело улыбнулся и подошел к кувшину воды: «Император Непот! Ты думаешь, что освободился от меня? Нет, ты стал моим рабом! Ты знал один всё про скалу, теперь моя очередь стать её полным хозяином! Подымись из царства Плутона на время и ответь на мои вопросы!».
Он стал взывать к воде, засовывая левую руку всё глубже в кувшин:
- Подымись! Подымись!
Когда он произнес это в десятый раз, то резко выдернул руку из кувшина. За волосы он держал голову Непота. Затем он сделал еще один сильный рывок и тело Юлия выпало из кувшина. Император встал на ноги весь мокрый. Его глаза были закрыты. Голос был глухим, зычным и с эхом:
- Глицерий! У тебя не было никогда уважения ни к живым, ни к мертвым! Ты убил меня, так оставь в покое! Что тебе еще надо?
- Твои солдаты убили моих вполовину!
- Что может быть лучше такой новости! Из-за таких вестей можно было покинуть царство Плутона и уйти от теней умерших .
- Ты меня не дослушал! Как лишить их чудодейственного меда?
- Почему ты думаешь, что я расскажу об этом?
- Ты ведь некогда любил свою жену? Неужели ты хочешь их адской смерти?
Ведь знаешь, я могу это устроить!
- Все мучения Гадеса не сравняться с твоим жестоким умом! Ты обещаешь пощадить её?
- Ты знаешь, что если я обещаю, то это точно.
Непот колебался, но он знал, что жестокость Епископа не знает границ, а обещанное слово он держит твердо. Юлий заговорил медленно, тихо и с трудом
- Призови на помощь тех, кто любит падаль и сладкое одновременно! Тех кто летают над головой и не дают покоя! Размножь их при помощи тухлятины и направь на лица со сладким медом.
- Конкретнее! Не разводи загадок!
- Когда ты спишь днем, то кто назойливо не дает спать, как бы не отгонял?
- Понял! Теперь ступай к Плутону. Как гостеприимный хозяин он не любит, когда от него уходят гости.
Глицерий кинул в мертвого императора кувшин, который накрыл его с головой и Непот исчез.
Епископ тут же позвал Тита:
- Найди как можно скорее кусок тухлого мяса! Мне оно понадобится. Собери всех людей, накорми сытно, днём мы снова попытаемся захватить скалу. Медлить нельзя, а то может вмешаться император Зенон, тогда не видать нам жизни, не то, что скалы.
- Пришла весть, что Зенон назначил Одоакра верховным правителем Италии.
- Недолго Одоакр горевал над умершим другом, - усмехнулся Епископ..
- Непот умер? – удивился Тит. – Когда?
- Тебе зачем знать? – грубо оборвал его Глицерий. – Иди, накорми солдат!
- Слушаюсь, - поклонился Тит и вышел исполнять приказ.
Коршун вылетел на улицу. Сам того не замечая он полетел к скале. Едва он приблизился к ней, ища место для своей трапезы, как мимо него пролетел белый комок. Коршун удивился: наверное показалось. Но когда к нему навстречу полетели белые голуби, он резко развернулся. Белоснежные голуби атаковали коршуна, пытаясь отбить черного. Но он крепко держал того в когтях. Голуби стали его клевать со всех сторон, когда на него полетел первый белый комок, который развернулся и уже тараном летел в его глаза. Коршун дернулся в сторону и отпустил черного голубя из когтей. Голубь быстро полетел к земле, не приходя в чувство. Белая стая бросила коршуна и помчалась к черному другу, несколько голубей схватили его за крылья клювом, а первый посадил тушку себе на спину. Они долетели до леса на скале и скрылись в зарослях. Коршун, радуясь, что они не причинили ему вреда, полетел к Глицерию голодный, в надежде, что хозяин его покормит. Но Епископу было не до коршуна., он колдовал над тухлым мясом. Птица нахохлилась, зарыла свою голову в перья и уснула голодной.
Утром, когда солнце уже хорошо прогрело воздух, Епископ в полном снаряжении вышел из палатки, в руке он нёс большой шевелящий, накрытый тряпкой, сверток. Тит с солдатами его уже ждали. Он пошел впереди, возглавляя строй, за ним шел Тит. Когда они стали ближе подходить к скале и в них стали лететь стрелы, его тут же прикрыли щитами.
- Тит! Скажи всем собраться в кучу, как можно ближе. Пусть каждый чувствует плечо другого! Если первый солдат держит щит над головой, то второй держит щит у тела, а третий возле ног. Нам нужно подойти как можно ближе! Если ранят вашего соседа, не позволяйте ему падать, а то появится дыра, куда эвокаты и будут стрелять!
Стрелы, и даже камни уже полетели ожесточенно и чаще. Они звенели о щиты. Но солдаты, привыкшие к такому звуку, всё шли вперед. Когда, наконец, Епископ сказал:
- Достаточно! Всем стоять смирно. Ничего не бойтесь. Тит, как крикну: «Давай!», откроешь щит.
Глицерий приподнял одной рукой сверток, откуда раздался слабый гул:
- Давай!
Тит отодвинул свой щит в сторону. Епископ другой рукой сдернул тряпку. Повеяло зловонным запахом. На большой куске тухлого мяса сидели тысячи мух. Глицерий стал дуть на них в сторону скалы. Те полетели в заданном направлении.
Гессий с солдатами испытывали нужду в запасах еды. Сигнифер незаметно снабжал их достаточной провизией, что без него они не знали что и как раздобыть её. Сначала они его искали в лагере, а потом догадались, что его забрали в плен люди Глицерия. Но идти спасать не рискнули, слишком их было мало против солдат Епископа.
Когда утром к ним прибежал дозорный сообщить, что Глицерий пошел на них, Марк вздохнул облегченно: еще два дня и они остались совсем без еды и питья. Они еле успели намазать лицо и руки медом, как Епископ был от них на расстоянии десяти лошадей. В это раз умный и хитрый Глицерий построил людей более кучкообразно, поэтому стрелы только ударялись об их щиты, но не причиняли никакого вреда.
Строй врага остановился. Неожиданно один щит отодвинулся и из него вылетели тысячи больших мух, направляясь в их сторону.
Видевшие всё на своем посту эвокаты испугались, хоботки тысячи мух облепили их и начали слизывать мёд. Царил хаос. Солдаты бегали, крича и отбиваясь от прилипчивых мух. Они забыли про Глицерия. Но Епископ не забыл про них.
Он приказал солдатам выстроится в узкую шеренгу из десяти рядов. И дал команду стрелять. Стрелы полетели в эвокатов. Несколько человек из их рядов упали мертвыми. Казалось, поражение им обеспечено. Но из леса на скале вылетел белый голубь, за ним черный, который был очень слаб, но старался не отставать от вожака, а за ними и вся белая стая голубей. Голуби бросились на мух и стали их быстро клевать на лету. Марк опомнился первым и приказал стрелять в войско Глицерия, прикрываясь щитом.
Глицерия свистнул в сторону палатки. Оттуда вылетел его коршун. Голодный, он с радостью набросился на голубей. Едва он поймал одного из белых голубей, как из леса полетели коршуны, соколы и сотни разных больших и маленьких птиц. Одни клевали мух, другие отгоняли коршуна Глицерия.
Но без чудодейственного мёда, стрелы Глицерия достигали своей цели. Солдат Декуриона становилось всё меньше и меньше, как бы они не стреляли в ответ.
Гессий приказал отступать к скале и спрятаться за прыгающими камнями. У него была надежда, что камни им помогут.