***
Ночное небо разорвало одной яркой вспышкой, и тьма ушла. Верингем выбежал на улицу. В лицо ударил горячий воздух, яркий свет слепил. Он бросил взгляд на север, от боли сощурив глаза. Столб белого пламени, вихрем кружащий над портовым городом превратил ночь в день.
Стоял шум, люди в панике бегали по улицам, безуспешно ища спасения. Плач детей и женщин, ругань и крики мужчин заливали деревню.
-Чахотка, мать ее! Замуровала ведьма ваша нас в этой деревне, - Бриг обливался потом.
- Что это значит?
- Ворота, ворота не открываются. Ни силой, ни топором. Магию наслала видать.
- Перелезть?
- Стены огнем горят. Руку приложил – как в костер сунул. Черт её дери!
- Жди меня здесь.
Верингем забежал в свою комнатушку. Схватился за панцирь, но одумался: «Спекусь в нем заживо». На улице стало светлее. Огонь разгорался, стал больше и продвигался к деревне.
- Аклерик, - вздохнул Верингем, - Бриг, сожри тебя черти! Сгоняй народ на площадь, выгоняй с изб, а то погорят.
- Надо пробиваться, а то все погорим!
- Баб и детей на площадь! Мужикам накажи таран сообразить! Будем пробиваться.
- Не пробьемся жеж!
- Жить захотим, пробьемся.
Верингем бегал весь в поту, с мечом наголо сгоняя обезумевших от страха женщин и детей на открытую площадь подальше от загорающихся изб. Обжигающий ветер гнал искры и ошметки пламени. Ненасытный огонь с завидной жадностью кинулся на лес. Несколько домов загорелось, пламя стало перекидываться с одного на другой. «Его уже не остановить!»
- Баба! Тикай на площадь, прочь от избы, - он схватил женщину за руку, оттаскивая её от горящей избы.
- Бренгремир, мой сын!
- Что?
- Сын! В доме!
Женщина вырвалась и шмыгнула к дому, но солдат грубо дернул ее обратно.
- Тут сиди!
Намотав на помятую морду плащ, Верингем ворвался в столб дыма.
-Бренгремир! Бренгрем! Мать вашу, язык сломишь, кто таких имен напридумывал! Парень!
Из угла раздался писк. Парень прятался под столом. Дом только разгорался, было больше дыма, чем огня. Веренгем времени не теряя, схватил парня и побежал вон из избы. При виде сына, из груди женщины вырвался крик радости, и она спрятала свое красивое заплаканное лицо в волосы сына.
Вдруг затряслась земля.
Эээээ-УУУУУУУУУН! Эхом разнеслось по лесу. Дрожь под ногами усилилась, что-то страшное надвигалось с востока. И снова пронзительное Эээээ-УУУУУУУУУН!
- Боги точно прокляли нас! Король Ив выпустил свою тварь!
И в ответ ему:
- Эээээ-УУУУУУУУУУУУУУУН!
***
Свет. Яркий свет и её прекрасный силуэт. Он слышал, как она звала его. Чувствовал, как её волосы щекочут нос и щеки, как она гладит его по лицу, как пахнут ее руки. Он спит, или умер? Нет. Не умер, да и не спит. А ей надо уходить. Как же её звали? Не знает. Ей надо уходить. Тут опасно, опасно даже в его мечтах.
Он вспомнил. Свет. Яркий, горячий, испепеляющий. Вспомнил, как эта тварь поила парнишку варевом молочного цвета. Парень был совсем юн. А она приковала его к арке и заставила страдать. Он кричал, молил о пощаде, но она не слушало. Его пытались спасти, но она убила их. Ведьма. Проклятая ведьма. А потом, потом взошла луна – её подруга. И луна испепелила парня. Сожгла его изнутри. Бром слышал его крики.
Руки до сих пор болели. Она тащила его, а он пытался перевернуться на спину, чтоб хоть немного уберечь израненную грудь. Не вышло. А она волокла его за собой как мешок с навозом. Откуда у нее столько силы? Она разбудила его, привела в чувство. Город был пусть, все сбежали в испуге, а она хотела, чтоб хоть кто-то разделил с ней триумф. Она заставила его смотреть, как разрывает парню грудную клетку, освобождая зародившегося в нем демона. «Лунный огонь», - сказала она. И тогда началось.
Свет. Яркий, горячий, испепеляющий, безжалостный. Лунный огонь рос, превращаясь из яркого фонтана в огромного огненного великана. Самые высокие деревья были ему по пояс, казалось, своей ярко белой макушкой он вот-вот подпалит небеса. И он шел, шел на юг к деревне, оставляя за собой уродливые шрамы на когда то чудесном лице леса.
Брякнула цепь, она подтянула его к себе. Проклятая ведьма. Её голос: «Ты все-таки мой любимчик! Позволю тебе досмотреть до конца». Коснулась рукой его плеча. Миг, и они уже в другом месте. Далеко от портового города. Но где? Он видел великана, что медленным ленивым шагом, размахивая длинными руками, сеял зерна лунного огня, призывая пожар и страх, и смерть. Он был почти у реки. Все видно как на ладони. Ирунг-Нойт. Бромбогард не в силах стоять – упал на колени, потом на руки. Подполз к самому краю обрыва. «Может спрыгнуть? Прекратить эту боль?» Она казалось, прочла его мысли. Вспышка боли, звон цепи. Он все еще лежал у обрыва, но цепь была натянута и руки маленькой хрупкой феи необычайно сильны.
Он стал терять сознание. Слишком мало сил. Порыв горячего ветра сорвал мокрую от пота и крови челку, обжигая лоб. Что это? Ему показалось? Он совсем перестал соображать или это и вправду порыв холодного ветра? Земля под ним задрожала, битые камни перед его лицом подпрыгивали. А потом он услышал:
- Эээээ-УУУУУУУУУУУУУУУН!
- Что это? – вскрикнула нимфа, дергая цепь. А в ответ ей.
- Эээээ-УУУУУУУУУУУУУУУН!
Бромбогард собрал последние силы, сел. Она глядела на него, яростно сверкая перепуганными глазками.
- Эээээ-УУУУУУУУУУУУУУУН!
Разорвав пересохшие слипшиеся губы, он улыбнулся.
- Бромбогард будь ты проклят! Что это?
- Мой сын, - улыбнулся он. А горн речного короля вторил ему радостно:
- ЭЭЭЭЭ-УУУУУУУУУУУУУУУУУУУУН!
***
Руку сводило судорогой, а голова немного кружилась. Он мчался на огромной волне, вцепившись руками в большую раковину, что служила ему колесницей. Неведомая магия мчала его вперед, а по пятам за ним мчался гиппокампус. К удивлению Боробранд это был не зверь, а дух, древний речной дух. Вздымая речные воды, он спешил на зов великого горна. Сначала неясная водная масса волной гналась за призвавшим ее, а потом из водной пучины вырвался громадный водяной конь. Яростно бил он передними ногами о речное дно, мчась все вперед и вперед, сотрясая землю. Голова его взмывала к небу, он радостно ржал, напрягая мускулистую шею, благодарный долгожданной свободе. Его белоснежная грива пенясь, разлеталась сотнями брызг.
Боробранд видел огромного огненного великана еще давно, и теперь под боевой рев горна гнал гиппокампуса на врага. Лунный огонь был уже у реки. Он сделал первый свой шаг, ошпарив реку, и та ответила ему яростным фырканьем и шипением.
«Нужно поспешить», - решил парень, поднося горн к губам. Он набрал полные легкие воздуха, готовый издать последний клич, что ознаменует великую битву. Но кличу этому не суждено было разнестись по лесным просторам. Падающая звезда налетела на него, разбив колесницу на сотни перламутровых осколков.
- Ты что это удумал!
Схватив его за ворот, Олуинна взмыла с ним в воздух, оставляя за собой хвост искр, которые терялись на фоне безжалостного белого света, что излучал великан. Фея в кровь расцарапала ему лицо, мгновенно прижигая раны раскаленными подушечками своих аккуратных пальчиков.
Хоть перемолотый дробью копыт горн уже покоился в клубах ила на дне реки, гиппокампус видел свою цель и был неудержим. Он налетел как ураган, встав на дыбы, молотя великана копытами. Небо залилось горячим паром. Великан размахнулся, но гипокампус рванул ему в ноги, острой волной раздробив колени врага, поднимая столбы пара. Великан пошатнулся, а водный дух, оказавшись у него за спиной, что есть силы лягнул врага, повалив его в бурлящие воды. Великан падал, безуспешно хватая рукой раскаленный воздух. Река укрыла великана и вернулась ночь. Лишь только блики над рекой были напоминанием о лунном огне. В ночное небо взмыла волна, образ лошади вырисовывался на фоне полной луны. С сокрушительной силой обрушился гиппокампус на врага, задушив последние блики света.
Фея Соанна, что весь бой между пробудившимися титанами, металась как перепуганная птичка, с израненным парнем в когтях, теперь билась в истерике. Крики её разрывали тишину и слышны были во всех концах леса. В ярости она бросила жертву, проклиная его всеми силами. Бросила на обожженную землю.
Но парень не разбился. Его подхватили уже знакомые большие руки. Добряк, сверкнув орлиными глазами, широко расправив крылья, летел к Ирунг-Нойту, куда упала звезда.
Фея стояла над телом учителя, глаза её светились белым, кончики пальцев были накалены. Она выжигала на его руках и лице символы, гневно шепча проклятья. Отбросив парня, Добряк кинулся к ней. Одним движением он поднял ее в воздух и прижал к земле. Фея билась в истерике, дергалась, выплевывала проклятья, но вырваться не могла. Смотритель прижал ее голову к земле, накрыв широкой ладонью лицо. Он закрыл глаза и слегка наклонил голову. Фея вдруг обмякла.
- Она мертва?! – выглядывал парень из-за плеча великана.
- Лучше бы убил, - прошептала обессиленная Олуинна, - будь ты проклят, ты и все паразиты, - скрежетала зубами Олуинна, а на глаза ей наворачивались слезы. Она разрыдалась, - будьте прокляты! А в первую очередь ты!
Её ручка метнулась в сторону Боробранда.
- Ты заплатишь за это, - ухмыльнулась она, глотая слезы, - уже заплатил! Отец твой мертв!
- Отец? Отец!
Он услышал кашель. Упав рядом с Бромбогардом на колени, он схватил и крепко сжал его шершавую ладонь. Своей широкой рукой великан придерживал голову обессилевшего мастера.
- Учитель.
- Сынок, - лицо Бромбогарда дернулось, он бы заплакал, будь у него слезы, но все слезы выжег яркий безжалостный огонь. Заплакал бы от счастья.
- Дай мне поговорить с сыном, оставь, - ели слышно прошептал Бром, - сынок, дорогой мой сын.
Он хватал ртом воздух, но не мог глубоко вздохнуть, ожог отдавал болью.
- Как я горжусь тобой сынок!
- Это правда? – Боробранд стиснул челюсть, но губы и лоб предательски дернулись. - Нет отец! Не умирай, подожди. Добряк! ДОБРЯК! Сделай же что-нибудь.
- У него не получится, не получиться, ты ответишь за все, проклятое человеческое отродье, - ледяным голосом бурчала фея.
- Добряк?
- Она сказала правду, - ответил великан не в силах взглянуть парню в глаза, - Я смогу продлить его жизнь, но это проклятье. Снять его я не смогу, и мучения его продлевать не буду. Мне жаль.
Из груди парнишки вырвался стон. Он прижал к себе отцовскую руку, не хотел отпускать и не отпустит, не позволит.
- Не печалься, сынок. Будь мужчиной, держись. Посмотри на меня. Я очень тобой горжусь, и очень рад, что смог тебя встретить, - Бром шептал ели слышно.
- И я рад. Ты стал для меня героем, слышишь. Настоящим героем, как ты и говорил! Ты мой герой, пап.
Бромбогард кротко улыбнулся, бросил последний взгляд полный любви и гордости на сына, и голова его отпустилась на остывшую землю.
- Нет! Нет, я не позволю! Ты! – бросил он взгляд на перепугавшуюся вдруг фею.
Парень вскочил, а фея испуганно сжалась.
- Приказываю тебе, верни его!
- Еще чего, - скрипела она из-под копны спутанных грязных волос.
- Я предлагаю тебе сделку!
Фея в ответ лукаво улыбнулась.
- Нет, Боробранд не смей.
- Прости Смотритель, но тут не тебе решать. Правила, помнишь? А ты проклятая ведьма, Олуинна, Соанна или как там тебя еще. Я предлагаю тебе сделку.
- Условия мои ты знаешь, - прошипела она, криво усмехаясь, - ты будешь обязан служить мне девяносто девять лет и один день! И тогда я верну к жизни Бромбогарда.
- Живым и здоровым!
- Живым и здоровым.
Парень протянул руку, фея вцепилась в нее, не дав шанса великану возразить.
- По рукам, - презрительно фыркнула она, отбросив руку парня. Повернувшись к Добряку, гневно глядя в его большие глаза, она прошипела, - теперь ты не сможешь меня убить, иначе и сделка наша распадется и Бромбогард умрет.
Ее красивое, но грязное личико скривила самодовольная ухмылка, добавляя ее жуткому и пугающему виду нотки уродства.
- Я и не собирался тебя убивать, - спокойно ответил ей Смотритель, - я лишь хотел вернуть тебя туда, где тебе место, согласно наказу твоего короля. А что до твоей радости. Да Боробранд сделку с тобой заключил, только вот ты позабыла, что служишь своему королю, по вашим законам значит и Боробранд ему служит. Воля короля фейев мне известна, и будь спокойна, Боробранд ее исполнит.
- Ах ты подлый… - но договорить она так и не успела. По взмаху руки великана она покрылась волшебной ледяной коркой. Корка это все росла и росла, превратившись в ледяную глыбу.
Тяжело вздохнув, великан обвел взглядом утихающий лес. Кругом стоял дым, остатки лунного огня беспомощно догорали, оставляя за собой многочисленные угольно-черные шрамы. Но солнце должно было вот-вот встать, а это значит новый день. Шрамы зарастут, и все вернется на круги своя. Спокойная жизнь вернется хотя бы на некоторое время. Добряк протянул свою грубую руку парню.
- Ты молодец.
В ответ парень лишь улыбнулся.
- Мы встретимся вновь?
- Ты и я? – удивился Смотритель, - ты так скоро забыл про свою сделку? Ох уж мне эти люди! Ты теперь на сто лет под моим командованием. Последняя воля короля – сохранять мир в его королевстве!
- Девяносто девять лет, - с улыбкой добавил парень.
- И один день.
- А отец?
- Бромбогард. Это я не даю ему проснуться. Он придет в себя, как только я уйду.
- Почему?
Ответа не было.
- Надеюсь, ты понимаешь, назавтра ты его забудешь. И не знаю, будет ли он помнить тебя.
- Ты мне напомнишь.
- Я постараюсь, - тяжело вздохнул великан, добавив, - только если ты попросишь.
Не сказав больше ни слова, Добряк тряхнул плечами и сбросил с себя перья, закутавшись в моховую накидку. Он исчез вместе с ледяной глыбой.
Уже почти светало. За спиной у Боробранда раздался кашель.
- Сын! – услышал парень окрепший удивленный возглас Брома.
Вскочив, он сжал его в объятьях.
- Я думал что умер!
- Я тоже испугался. Но ты же знаешь, у Добряка не так, то легко умереть! – искусно соврал парень.
- Я, я чувствую себя совсем по-другому. Странно. Так рад, что встретил тебя. Ты у меня молоток! Настоящий мужик!
Бром с силой стукнул парня по плечу. А тот в ответ лишь радостно улыбался, и сердце его разрывалось от счастья.
- Я вспомнил ее, - вдруг воскликнул Бромбогард, - вот прям в этот момент! Подумал о том, как бы она гордилась тобой. Моя любимая, столько лет не мог вспомнить, а тут. Как бы она была рада, моя дорогая Пиама.
Бромбогард вновь стиснул парня в объятьях, но на этот раз тот ему не ответил. Отойдя немного, парень бодро, по-дружески ударил мастера по плечу, склонил голову и грустно усмехнулся.
- Эй, ты чего. Что случилось, сынок?
Парень отрицательно кивнул и вновь кисло усмехнулся.
- Мою мать звали Пеллея.
Настало молчание. Долгое, неловкое, горькое. Сокрушенный Бромбогард, вцепился в плечи паренька, а тот лишь глядел на свои запыленные ботинки.
- Оно и к лучшему! – первым начал Боробранд, - Пиама, говоришь. Пиама – травница?
Учитель ели заметно кивнул.
- Она жива – здорова, поэтому улыбнись! А еще у тебя есть сын.
- Сын?
- Годков семь – восемь ему. Бренгремир звать. Шустрый малый!
- Бренгремир? – оживился вдруг учитель, - Бренгремир.
- Очень рад за тебя, учитель.
- Так пойдем со мной! Пойдем, жена тебе рада будет. Будешь Бренгремиру моему старшим братом! – стал тянуть за собой Бромбогард, но парень не пошел.
- Ты иди, а я Добряка подожду. Он сказал ждать его, дело у нас есть. А ты беги, - сказал парень неуверенно.
Неясно как, неясно почему, наверно лишь потому, что сам Бром через это проходил, он вдруг понял.
- Где Добряк говоришь?
- Улетел куда-то по своим срочным делам, это же Добряк.
- А ведьма? Ведьма мертва?
Парень не ответил, лишь потупив взор.
- Нет! – выдохнул мастер, - ты, что натворил Боробранд! Не уж то ты! Мрак! По глазам вижу что да! Ну как же так парень! Зачем же так?!
- Отца спасал, - улыбнулся парень, - и спас!
- Как же жить буду, зная, что ты из-за меня.
- Спокойно будешь жить. Солнце встанет и все забудется как дурной сон и настанет в твоей жизни заслуженный покой.
- Не забуду я тебя Боробранд, никогда не забуду, как и жену свою не забыл.
- Ну, тогда помни только хорошее, как учил меня, как в поход с тобой ходил, как стал для меня героем. Спасибо что стал им для меня Бромбогард, стал для меня отцом. А теперь иди, и сделай то же самое для своей семьи!
Бром не смог держать больше слез. Набросившись на парня, чуть не удушил он его в своих крепких объятьях.
- Ну, все, спеши к семье.
- А ты? Что будешь делать ты?
- Я? Интересный вопрос, - бодро хохотнул парень, - девяносто девять лет и один день буду служить королю фейев, спасать и оберегать его государство. А потом. Потом, глядишь, создам семью и попробую стать настоящим героем.
- Вот такие вот дела! – заключил я, - ну, молодой человек, появились какие-то светлые мысли? Помогла история найти ответ на Ваш вопрос?
Парнишка, улыбнувшись во все свои пятнадцать молочных зубов, вцепился в шею Йорена, который присел к нашему огоньку посреди истории.
- Думается мне, что урок усвоен! – отхлебнул я уже поостывшего вина, довольный собой как старый черт.
- Да, урок дельный, - подтвердил вдруг Брок.
Признаюсь, был приятно удивлен. Люблю, когда мои истории приносят пользу и позволяют совсем еще юным умам открыть в себе искренние чувства и мысли, что подпитываемые временем и опытом, станут когда-то мудростью. А Брок продолжил.
- Урок таков, надо знать все свою родословную! Сто лет! И непонятно за кого. В голове не укладывается. Этож надо было так сглупить. Сто лет в лесу торчать, хотя так ему дураку и надо, может, научится чему. Я бы вот так, точно не прогадал, ведьме это наслово не поверил бы. Бумагу потребовал бы, с печатью как полагается, мол так и так, отец, мол, сын, все дела.
Не совсем тот урок, на который я рассчитывал, но всё же лучше чем ничего. Поэтому довольный собой, я пожелал всем спокойного сна. Пожал крепкую работящую руку Йорена, что смотрел на меня благодарными глазами, взъерошил волосы своего юного слушателя и отправился спать.
Уже почти перед сном стал искать Астрид глазами. Она уже спала, спокойно мирно поднималось и опускалось шерстяное одеяло, которым она была укрыта. Еще раз подивился, какой же все-таки красавицей она была, и с приятными мыслями лег спать. Уснул быстро и крепко, а чудесная история про Боробранда пробудила воспоминания о моем детстве и ученичестве. Вспомнил наставника, что стал для меня отцом. Чудесное было время! А будет еще лучше!
Спасибо за внимание! Буду очень благодарен Вам за комментарии, оценки и отзывы!