Лёшка впитывал тепло Борькиного тела, словно губка воду. Он чувствовал, как постепенно отпускало брата напряжение, как расслаблялась "железная" мускулатура, как он тихо проваливался в дрёму - и вздрогнул всем телом на самом пороге. И только после того как брат ровно засопел, младший облегченно выдохнул. Спит - значит доверяет по-прежнему. Значит, нет никакой стены, не возникло непреодолимой пропасти отторжения между ними.
Лёха безумно этого испугался, когда брат, словно сомнамбула, убрел из гостиной. Он, можно сказать, запаниковал, поэтому кинулся следом и устроил "показательное выступление", целью которого было - не дать старшему накрутить себя до съезда крыши. Лёха намеренно совал Борьке под нос свои "оскорблённые чувства" и настаивал, что "моральными нормами" без практического обоснования можно и даже нужно пренебречь - зная, что брат сходу эти практические обоснования вряд ли выдумает и вообще переключится в режим старшего, ответственного и заботливого. Всё это он проделывал на каком-то инстинкте, вылезшем непонятно из каких глубин подсознания. Он вообще не продумывал ни соблазнения старшего, ни его "реабилитации", и только сейчас, когда брат сравнительно спокойно уснул рядом, этот инстинктивный режим выключился, и Лёха начал как-то пытаться осмыслить случившееся.
Первая оценка была вполне однозначная - "это ****ец полный!" Лёха уткнулся внезапно разгоревшимся лицом в свои ладони и с тихим стоном выдохнул. Боже мой, это надо было такое отколоть!!! Как теперь в лицо смотреть... "Хорош, это мы уже проходили - крыша и все такое прочее", - Лёшка обхватил подушку и прижался к ней остывающей щекой. - "Борька прав. Нахрен трагедии, это для кино хорошо, а для жизни - нафиг надо. Значит, будем мыслить рационально. Что мы имеем в результате случившегося? Ну, перво-наперво, я точно гей, определился. С чем себя и поздравляю!" Лёшкины губы расползлись в улыбку - вроде не самая лучшая новость, но ему стало значительно легче, когда он определил для себя свои сексуальные предпочтения. "Дальше... Борьке не было противно. Стрёмно, необычно, шокирующе - но совсем не противно". Лёха вспомнил подрагивание налившегося члена в своем рту перед взрывом и снова покраснел. Это воспоминание было настолько ярким, что перешибло дальнейшие размышления. Лёху совершенно ошеломило, когда он почувствовал, что кончает в буквальном смысле слова только оттого, что Борька разрядился ему в рот. Он не думал, что такое вообще возможно, и уж никак не ожидал подобного от себя, даже несмотря на предельное наслаждение, которое он получал, делая минет Бориске. Всё наложилось, совпало: впервые в жизни взять в рот - и не просто из любопытства, а от бешеного желания сделать это, сделать именно ему, своему брату, и получить в ответ не зуботычину, а заряд спермы...
Лёха томно потянулся, продолжая блаженно улыбаться.
"Чёрт, как же было... охрененно!" Правда, потом... потом было не слишком-то здорово. Стоило ли это наслаждение такого риска? Риска потерять брата? Лёха повернул голову - Борька спал, посапывая, и выглядел сейчас почему-то совсем невинным. И при взгляде на него Лёха испытал острое чувство вины. Во что он втягивает брата?! Какого чёрта он творит? Лёшка тихо обнял своего двойняху со спины, прижавшись грудью. Родной, невыносимо родной и любимый... "Прости", - одними губами шепнул он и про себя добавил - "Спасибо, что стал первым"
Лёшка не заметил, как задремал, почувствовал только, когда Борька осторожно сгрузил его руку и ногу с себя, выбираясь из постели. Младший сонно пробормотал:
- Ты куда?
- Спи, спи... - негромко отозвался старший, и Лёха опять отключился.
В следующий раз он проснулся от настойчивого звона стационарного телефона. Видимо, это был уже не первый звонок. Пока Лёха выволакивал себя из-под одеяла, звонки прекратились, но зато завибрировал мобильный на столе.
- Да?
- Лёшенька, у вас все хорошо?
- Мааам, ну, конечно, хорошо! - парень улыбнулся и потер глаз. - Я спал просто еще... А Борька убежал куда-то по своим делам. Он тоже в полном порядке, не волнуйся! Мы вчера легли очень поздно... кино смотрели, - сказал с легкой запинкой, вскользь вспомнив "кино" и что за ним последовало. - Как вы там с папой?
Следующие минут двадцать Лёха выслушивал, как чудесно отдыхают родители, какое там великолепное место, про соседей по номеру, про то, как их приняли за молодожёнов... Лёха угукал и посмеивался в нужных местах, попутно успев поставить чайник и почистить зубы. В конце концов, мама сказала, что рада была услышать сына.
- Не исчезайте, мальчики! Я понимаю, что вы там тоже отдыхаете и развлекаетесь, но все-таки...
- Хорошо, мам, мы будем на связи! Не волнуйся, все в порядке!
Выпив чашку горячего чая и окончательно взбодрившись, Лёшка решил прогуляться до магазина. Купил молока, мороженого и сигарет. Его дергало, что Борьки нет так долго, а позвонить брату он не решался. Оставалось только ждать. Задержавшись на крыльце, он распечатал пачку и достал сигарету. Прикурив, хмыкнул - ну вот, теперь все по правилам, сигарета после секса... правда, через несколько часов, но и секс такой, что еще не скоро отпустит.
Поднявшись в квартиру. Лёха убрал продукты в холодильник, перестелил обе постели, засунув скомканное белье в стиральную машину, покормил рыбок, послонялся без дела и, в конце концов, не выдержал - набрал номер брата.
- Привет, это я. Ты где? А, ну, привет Серому. Да нет, так, проверка связи. Родители звонили. Нормально у них, довольные. Я? Прибрался вот, в магазин смотался. Мороженое купил, шоколадное, будешь? Ты ведь придёшь сегодня? - выдохнув после положительного ответа, Лёшка поторопился закончить разговор: - Ладно, давай, не отвлекаю. Пока...
- Твой мечется? – с ухмылкой спросил Серёга, после того как Боря положил трубку. – Вот же морока.
- Да ну, всё пучком, - отмахнулся Борька. – Уже всё на мази. Вернее, вечером мазь будем налаживать.
- Так ты мазелин купи, - заржал друг и толкнул в плечо Борьку.
- Вот же ты затейник. Себе купи! – ответил хлопком по ссутулившейся от хохота спине друга Боря.
Парни продолжали смотреть какое-то видео на большом экране Серёгиного домашнего кинотеатра, развалившись на диване и грызя орешки. Ничего особенного в клипе не происходило, никаких важных вопросов друзья не поднимали, в общем, суббота проходила медленно и на полном раслабоне. Просто Боре захотелось удрать из квартиры на какое-то время, чтобы разговор с Лёшкой состоялся как можно позже. А он обещал быть нелёгким.
Вчера всё происходило как в театральном кружке при дурдоме: актёры выкладывались, но публика нихрена так и не поняла, хлопать или забыть как страшный сон?
- Моя мне, знаешь, что учудила? – Серёга переключил канал и сделал тише. – Американские горки, ёпт!
- В смысле? Вы же в клубе вроде остались? Или она там тебя удивляла?
- Не, началось по дороге домой, - начал рассказывать друг. – Сначала при выходе приревновала меня к какой-то шалаве и устроила истерику. Потом, в такси уже, начала примирение, причём так откровенно, что к подъезду я вышел со стояком и даже сдачу у таксиста не стребовал!
- Вот это щедрость! Всё ради траха, - ухмыльнулся Борька. – И как, до квартиры добежали? Или осчастливили подоконник в подъезде?
- Хрен там! Мне разрешили полапать прямо в лифте, а когда ввалились в хату, она вдруг скандал мне закатила – почему, мол, такой срач? Я охренел…
- И у тебя упал, - заржал снова Борька. – Мда, мы будем забыты эпохой. И похуй! – продекламировал он и успокаивающе похлопал товарища по плечу.
- Это ****ец какой-то, ололо и йоптвоюмать, - вымучил из себя Серый. – Но это не конец!
- Заинтриговал!
- Я уж думал, всё, интим не светит нам. Но потом она снова как переменилась! Давай по мне шуровать, лапать меня. Я офигел, если честно, говорю ей – чё с тобой? Может, критические дни? То психуешь, то сама готова штаны с меня содрать.
- И как, вышло внятный ответ получить?
- Ага, получил! Своим же ремнём по своей же жопе!
Борька сначала открыл широко глаза, а потом откинулся на спинку дивана, заразительно смеясь. Ему было смешно оттого, что девушка друга, маленькая рыженькая бестия, смогла отхлестать по пятой точке своего парня, имеющего восемьдесят пять килограмм живого веса и без десяти сантиметров два метра!
- Тебе ржаки, а я готов был взорваться!
- И чё, не лопнул по швам, взрывпакет? – подколол друга Борька.
- Я её оттарабанил прямо в коридоре, - сознался друг с налётом стеснения и одновременно с гордостью в глазах.
Борька присвистнул и покивал почтительно головой. Он-то знал, как трепетно друг относится к таким вещам и насколько любит комфорт, а тут – прямо у входных дверей.
- И как новый опыт? – сочувственно поинтересовался он у Серёги.
- Зашибись! Но это тоже не всё!
- Ты меня поражаешь, дружище! Добивай уже.
- Короче, после того как я смог нормально думать и спокойно говорить, то всё же поинтересовался у своей – что за цирк она мне весь вечер устраивала? Оказалось – в женском журнальчике вычитала! Бля, я подопытный кролик! На мне женские штучки испробовали! Они, курицы, сидят там и придумывают, как бы мужиков развести на новизну! Прикинь?
- Да, новизна страшная сила, - протянул Борька, а самому вспомнилась своя «новизна» этой ночью. Это было похлеще Серёгиного приключения, и если бы тот узнал, чем друг занимался на рассвете, то либо онемел на какое-то время, либо такое же время сыпал на голову Борьки матом. – Слушай, а как ты вообще к разнообразию относишься?
- Нормально. Не люблю одно и то же жрать постоянно, да и когда игроков в нашей команде меняют, веселее парни шевелятся, наблюдать одно удовольствие!
- Причём тут футбол? Я про секс!
- Ааа… - протянул друг. – Не, тут можно на такое нарваться, что мама не горюй!
- Например? – заинтересованно посмотрел на него Борька.
- Намекнёшь, что понравилось подчиняться, и всё, тебя уже наручниками - клац! Только дашь понять, что можно похлопать ладошкой, как она с хлыстом! Если так пойдет, то в следующий раз она мне мужика в постель притащит!
- А это тут причём?
- Так я сказал как-то своей, мол, ненасытная она, вот и думаю теперь – кого ждать, резиновую игрушку, против которой я лично был бы не против, или ещё одного бугая? Вот его-то я точно с лестницы бы спустил. А ты это за каким фигом спрашиваешь? Хочешь попробовать что-то?
- Тебе лучше не знать, - хмыкнул Борька.
- Колись! – возмутился друг и полностью выключил телек.
- Серый, отстань. Всё равно не скажу, ты ржать будешь.
- Клянусь! Да не сойдёт с лица моего ни тени улыбки в твой адрес! – и парень поднял клятвенно одну руку вверх. - Ибо брат ты мне, бледнолицый!
- Ладно. Только учти – это в плане бреда!
- Усёк, - кивнул Серёга и внимательно уставился на друга.
- Ну… это схоже с… последней твоей фантазией, - начал вкрадчиво Борька. – Про ещё одного… такого, как ты… и чтобы он… не только с твоей… но и с тобой самим…
- Да ты мозгами тронулся, Борька! На кой меня-то?!
- Да я абстрактно рассуждаю, не кипятись! Пусть будет – меня. Ладно?
- А тебе оно нафиг?! Ты хочешь баловаться под хвост?!
- Да не хочу я ничего! Просто спросил!
- Ты не то спрашиваешь, дружище! Выкинь из головы!
- Всё-всё! Успокойся! Выкинул.
- Бля, напугал ты меня… - с облегчением вздохнул Серёга и демонстративно вытер пот.
- А.. если… не тебя, а ты? Ну, его?
- Ёбнулся на всю голову! - снова заорал друг. – Куда пихать собрался? В шахту?! И какой идиот по доброй воле подставится под твой хер?!
- Уймись, я пошутил! Согласен, с юмором не получилось, видно, задолбался уже…
- Тебя срочно нужно с кем-то познакомить, а то от недотраха уже на мужиков кидаешься.
- Да ни на кого я не кидаюсь, Серый. Всё, забудь. Фокус не удался.
- Долбаный факир, - хмыкнул Серёга. – Ну, и нагородил ты мне тут. Теперь до вечера сидеть в голове твой бред будет.
- А может, и дольше, - пробормотал в ответ Боря. Он-то точно знал, что в его собственной голове это засело прочно. И даже имя этому бреду было. И что самое страшное – конкретное родство. Причём оба факта убивали насмерть. Без вариантов. – Ладно, пойду я, наверно, спасибо за орешки.
- Уже уходишь? Ну, давай, если что – вечером звони, завалимся куда-нибудь посидеть.
Борька не смог сразу пойти домой. Он ещё долго ходил по улицам города, слонялся по торговым центрам, попадающимся по пути, садился в кафе с чашкой чего-то горячего, чтобы согреться, и вставал из-за столика, не тронув, когда уже питьё становилось совершенно холодным. Он понимал, что вернуться в квартиру к Лёхе придётся, но как себя вести, он пока не знал. И лишь часам к шести он решился, хотя по-прежнему в голове не было ни одной толковой мысли.
Звонить он не стал, открыл квартиру своим ключом, скинул куртку и ботинки и сразу же проскользнул в ванную. Он видел, что в комнате горит свет и звучит музыка. Брат, наверное, ждёт его, но сразу ввалиться к нему он не мог, ведь тогда пришлось бы начать о чём-то говорить? Но разговор начал Лёшка. Он постучался в двери ванной и спросил, будет ли Боря чай.
- Ты пока ставь чайник, я сейчас, - отозвался Борька и включил воду в умывальнике. – Мне и без чая страшно,- пробормотал он своему отражению в зеркале.
Через пять минут он всё же вышел в коридор, вернулся в прихожую, кинул на вешалку свитер и снова прошел по коридору к дверям кухни. Остановившись всего на пару секунд, он всё же сделал шаг и вошел.
- Привет, - почти спокойно поздоровался Борька с братом и потянул ворот футболки. Ему было почему-то жарко. – Как чай, готов? Может, и пожевать у нас есть чё?
- Пожевать? - растерялся Лёха. Ему сегодня о еде совершенно не думалось, так что он даже не заглядывал в холодильник. Но Борька-то весь день мотался где-то и, конечно, проголодался. - Вроде борщ там оставался, давай разогрею? - он метнулся к холодильнику. - Ты садись пока!
Брат сел, Лёшка сосредоточенно загремел посудой. Поставив полную миску борща на конфорку и включив огонь, он уселся напротив брата, оседлав табуретку и упершись руками в передний край сидения между расставленных ног. Целый день он ждал этого момента, когда сможет увидеть старшего и понять, что теперь между ними и как быть дальше. То, что он сейчас наблюдал, не радовало.
Лёха решительно вздохнул и начал:
- Поговорим, бро? Или мне лучше свалить и не отсвечивать?
- То, что мы это… ну, как его… спали вместе – это ничего не значит, - начал Боря, но потом решил добавить: - Точка.
Ему казалось, что, расставив все акценты, они опять смогут вернуться к обычной жизни, став снова просто двойняхами и беззаботно проводя время вместе. Пока что с трудом в это верилось, но, чтобы заполнить чем-то паузу, Боря поднялся, снял с плиты миску, сел снова к столу и начал шумно сёрбать борщ, стуча ложкой по дну тарелки. Когда брат, шумно вздохнув, поднялся со стула, видимо, посчитав их разговор оконченным, Боря протянул не глядя руку, схватил того за запястье и дёрнул назад, усаживая снова на стул.
- Посиди со мной. Расскажи – как прошёл день, как настроение, чем думаешь заниматься вечером?
Двойняха с трудом проглотил это «ничего не значит», застрявшее в горле твёрдым кубиком, но в то же время ухватился за желание брата продолжить болтовню. Остаться братьями - это уже много. Видимо, в жизни действительно не бывает «всё или ничего». Жаль, что «всё» недостижимо. Но и «ничего» было бы не вынести.
Лёха криво усмехнулся и хотел было сказать, что планировал повеситься, но, судя по всему, это отменяется, но потом передумал и просто пожал плечами, уже благодарно улыбнувшись.
- Не думал как-то… Может, кино? Ты как?
- Кино – скучно. Может, что повеселей придумаем? Не хочешь сходить погулять? Серый предлагал смотаться куда-то. Могу позвонить. Он – башка, обязательно что-нибудь интересное придумает!
Боря радовался, что можно вот так легко выйти из положения, просто не оставаться наедине и как можно больше тусоваться с друзьями. Но по изменившемуся лицу Лёхи было понятно – он не очень рад предложению брата. Боря хорошо помнил, как тот относился к общим прогулкам, как сникал от предложений к кому-то пойти или кого-то позвать к ним.
- Хотя… - продолжил Борька, доедая борщ и отодвигая тарелку. – Знаешь, Лёха, я бы посмотрел какой-нибудь из твоих любимых фильмов. Или, может, почитаешь? То, что я ещё не слышал. Обещаю не уснуть! – он улыбнулся, пытаясь поймать тень облегчения на лице двойняхи.
Лёшка вдруг выпрямился, и его глаза зажглись, словно он принял вызов.
- А пожалуй, что… постараюсь тебя не усыпить! Хотя… - он с некоторым сомнением глянул на брата. - Лучше без сюрпризов, да? Типа того видео с танго… Не подумай чего, просто ты сейчас сказал, а я вспомнил. Несколько месяцев назад переводил кое-что… Просто интересно твое мнение.
- Валяй! – согласно кивнул Борька и поднялся из-за стола. – Помоем посуду потом, ладно?
Они оба отправились в комнату и устроились кто где. Боря сначала уселся на стол, постукивая по Лёхиному аквариуму пальцами, а брат в это время уселся на свою кровать, раскрывая ноутбук и ища там, по-видимому, какие-то тексты. Когда искомое было найдено, и Лёшка прочистил горло, Боря спрыгнул со стола и упал на свою кровать поверх покрывала, а двойняха, поднявшись с ноутом в руках, подошел к постели брата и устроился на полу, упираясь спиной в матрас и поставив ноутбук на колени.
- Я весь во внимании, - подбодрил Борька, но на всякий случай спросил: - Перебивать можно? Или комментировать?
- Нужно! - блеснул зубами в широкой улыбке Лёшка.
Происходящее ему нравилось и будоражило. Нравилось, что можно быть открытым, несмотря ни на что, можно делиться сокровенным - конечно, никаких гарантий, что Борька не будет ржать или недоумевать, или его реакция окажется вообще непредсказуемой, но главное - она будет, он не оттолкнет, не заткнет, все равно останется рядом и будет всё тем же Борькой.
Открыв один из зацепивших в своё время переведённых рассказов, подкинутых Недом, Лёшка начал читать. История оригинальностью сюжета не особо блистала: два подростка, изначально враждовавших, однажды обнаружили, что реагируют друг на друга в чувственном плане столь же бурно, как и в эмоциональном. Открытие произошло во время драки, когда парни, сцепившись, катались по полу гаража. Постепенно драка перешла в борьбу совсем иного рода. Лёшка читал размеренно, но, дойдя до момента, когда главный герой внезапно ощутил острую реакцию на прижавшее его к полу тело, почувствовал, что краснеет, и ему пришлось слегка прочистить охрипшее горло. Уж больно этот момент перекликался с тем, который он хранил в своей памяти, похожий момент - не драки, просто шутливой борьбы с братом…
- И… часто ты такое читаешь? – несмело поинтересовался Боря во время довольно продолжительной паузы. – Ладно, не отвечай. Это я так, - он заёрзал на кровати, поворачиваясь на бок так, чтобы видеть брата, всё ещё сидящего на полу у его кровати. – Написано симпатично, вернее – легко, не то, что «Война и мир». Но как-то… пошловато? Нет, скорее, неправдоподобно. А вот это: «он вжался, бла-бла… почувствовал, как в животе вспыхнул огонь… всплеск чего-то там в голове…». Ну, не бред ли? Как парень может так просто заводить? На ровном-то месте? Тем более что они спокойно себе дружили несколько лет, и тут на тебе! - Боря хмыкнул и отмахнулся рукой. – Сказки всё это. Ты сам-то веришь, Лёха? Чтобы прям до обморока? Придумают же такое…
- Ну, насколько там ровное место - хрен его знает, но… так бывает, Борька. Я не просто верю, я знаю, - негромко отозвался Лёха, рассеянно водя пальцем по тачпаду, словно подчеркивая курсором строчку, на которой остановился. - Тебя никогда не скручивало от внезапного желания? Ну, с девчонкой какой-нибудь? Так, чтобы мозги отшибало?
- Пхе! Скручивало, а как без этого? Когда нравится, и нет возможности, вот тут сразу, «не отходя от кассы». Но обычно это достаточно быстро решалось, так что длительного сумасшествия не было, - Боря опять откинулся на спину и заложил руки за голову. – Всё равно не понимаю – как так, с парнем-то? Только ты это… не подумай! Я просто гипотетически. Хотя мне сегодня от этих гипотез чуть в ухо не прилетело от Серого. Имел неосторожность поинтересоваться его мнением, - Борька растянул губы в улыбке, вспоминая перепуг друга. – Мда, не рубят фишку некоторые…
- Погоди, погоди! - засмеялся Леха. - А что именно ты Серого спрашивал? - он даже поставил ноут на пол и развернулся так, чтобы видеть двойняху. - Представляет ли он себя с парнем, что ли? А… ты себя пытался представить?!
- Мне-то зачем? Даже представлять не хочу! Нафиг мне эти идиоты? Мне парни нравятся только в качестве компании в зале, на рыбалке или для съёма девочек. Друзья – это просто данность. Их люблю... ни за что. То есть, просто так. А Серёге предложил, - Боря снова заржал, вспоминая их разговор. – Не помню, что именно мы обсуждали, просто я спросил Серого, как бы он отнёсся, если бы его кто-то из парней... Он меня чуть не линчевал! Я ведь в шутку! Ну, и для расширения горизонтов, как бы. Потом, чтобы утихомирить, спросил - а если не его, а он? Но что-то Серёге и этот вариант не понравился, - Борька, отсмеявшись, замолчал.
Лёха хохотнул над вариантами и реакцией Серёги, затем слегка нахмурился.
- Чё сразу идиоты-то? Вот ты гад всё-таки… Гомофоб ты, вот! - и, вытянув руку, хлопнул брата по ноге повыше колена.
- Ладно, не сердись, - начал подлизываться Боря. Он сам совершенно не считал брата голубым, ведь тот так ни с кем из парней и не был, по сути. Так что гомофобство тут совсем ни при чём. Да и Лёха не входил в общее понятие «парни». Он был брат. И это отметало любые возможные недовольства хоть всем на земле родом мужским. Лёшка – отдельная планета. Хоть и думающая, что влюблена в собственного брата. – Дочитывать будешь? Или просто музыку послушаем? Давай залезай на кровать, нечего на полу валяться.
- Дочитывать? Да, наверное, и так всё ясно… Борь, а ты… совсем ничего не чувствовал похожего? Извини, что я спрашиваю. Просто… ну, для меня это важно, - Лёшка всё так же сидел около кровати, но теперь положил на неё согнутую в локте руку и уткнулся носом в сгиб, глядя на брата словно из окопа. - Действительно не чувствовал или не хочешь ничего такого чувствовать?
- Ты это к чему? Снова о том, что было? - буркнул Борька и нервно дернул ногой. Его немного нервировало то, что Лёшка так чётко ощущает его состояние. – То была случайность. Понимаешь? Я был настроен, ты внезапно оказался рядом и… пошло-поехало.
Ощущая дискомфорт от этого разговора, от пустой квартиры, в которой лишь они двое, от собственных мыслей и всего происходящего, Борька ещё сильнее занервничал. Он завозился на кровати, поворачиваясь лицом к стенке и продолжая хмурить свой лоб. Мысли всё никак не хотели складываться хоть в мало-мальски логическую цепочку.
- Не думаю, что по-трезвому у нас такое случилось бы. Так что не парься, Лёха.
- Ладно, я понял, прости, - Лёшка неожиданно улыбнулся, вскочил с пола и затормошил брата. - Не бычись! Ну, пожаааааалуйста! - дурашливо протянул он, пытаясь пощекотать двойняху. - Ой! Я же мороженое купил, будешь? Давай сгоняю, принесу! А ты музыку включи пока, кайфанём… или киношку, сам выбери короче! - и младший унёсся на кухню. Вернувшись с чашками, полными холодного лакомства, он с комфортом расположился рядом с братом, опершись спиной на подушку. Зачерпнув ложкой, он отправил мороженое в рот и даже глаза прикрыл от удовольствия. - Живем, а?
Борька не ответил, он молча смотрел на губы брата, влажные и с ароматом фисташкового мороженого. Поймав себя на мысли, что неприлично пялиться так, когда с тобой разговаривают, он перевёл свой взгляд на холодную чашку в руках. У него было шоколадное мороженое. Лёха, умница, и тут постарался брату угодить.
- Хочешь моё попробовать? – неожиданно даже для самого себя предложил он и, зачерпнув кофейного цвета лакомство, поднял руку с ложкой на уровень лица брата. – Открывай шлюз! Принимай звездолёт! – по-детски скомандовал Борька, вспомнив, как они с двойняхой игрались иногда во время обеда, за что частенько получали от отца.
Лешка засмеялся от неожиданности, но тут же состроил физиономию робокопа и повернул ее к брату, изобразив связками механический звук, после чего так же «механически» распахнул рот и ещё пару раз качнул подбородком, словно тот был свинцовым и висел на шарнирах.
Борька тут же подыграл, издав свистяще-воющий звук идущего на посадку летающего объекта и плавно подведя чайную ложку с мороженым ко рту брата. Это и забавляло, и почему-то смущало. Вроде игра, но теперь перед глазами постоянно всплывала картинка, как Лёшка так же открывал рот и… Не звездолёт туда залетал, ох, не звездолёт… Рука внезапно дёрнулась, и холодный десерт свалился на грудь Лёхи, тут же расплывшись мокрым пятном.
- Ой, прости, я не хотел, - вздёрнулся парень и начал ложкой собирать мороженое с футболки брата. Потом он воткнул ложечку в чашку и начал пальцами тереть по Лёхиной груди. – Блин, в стирку теперь нужно. Снимай.
- Блиииин! - протянул младший. - Буду теперь липкий и сладкий… - он одной рукой стянул заляпанную футболку, в другой удерживая чашку, и почти уже справился, но, сосредоточившись на попытке вывернуть одёжку на лицевую сторону, слишком наклонил чашку, которую держал в левой руке, и хороший кусок подтаявшего мороженого хлопнулся ему на голый живот. - Чёрт!!! Борька, оно сейчас потечёт!!!
- Ловлю! – отреагировал брат и тут же склонился над животом двойняхи, слизнув мороженое. – Готово! – отрапортовал он, поднявшись и уставившись на обалдевшего Лёху. – Ты чего? – но брат начал тихо угорать. – Что? Запачкался? – он провёл тыльной стороной руки по губам и снова выставил лицо вперёд. – Всё? Я чистый?
Лёшка подался к нему и лизнул угол рта брата.
- Теперь чистый, - он покусывал расползающиеся в улыбке губы, чувствуя удивительную легкость в голове. Накрыло наглухо, так, как от парней накрывать просто не может. И всё-таки последний ограничитель держал крепкой уздой. Плевать, что парень, что брат, на всё плевать, не всё равно только одно - сам-то Борька понял, что сделал? Не выхватил и так запачканную Лёхину футболку, чтобы вытереть, а вместо этого слизнул… чёрт, он издевается просто!
Боря же и подумать толком не успел, всё это каким-то странным образом всколыхнуло внутри него и пробежалось по нервным окончаниям, делая немножечко больно. Он сжал зубы и с шипением втянул воздух.
- Зачем ты так… - простонал он и по привычке дёрнул руками, как при тренировке в зале, когда сводило мышцы от напряжения. Одновременно он выхватил краем глаза, как из его собственной чашки мороженое наглым куском плюхнулось на покрывало между ними. – Бля! Да что же это такое?!
Парень подскочил на коленях и хотел было переступить через ноги брата, чтобы встать, но замер, увидев выражение лица Лёшки. У того глаза были широко открыты, а губы, наоборот, сжаты до предела, будто двойняха хотел раздавить их, прижимая друг к другу. Не понимая, что делает, Боря опёрся правой рукой о кровать подмышкой брата, а в левой всё продолжал держать злополучную чашку. На миг он дёрнулся вперёд, приблизив своё лицо и ощутив на себе тяжёлое дыхание Лёхи, но потом отпрянул, продолжая нависать и потянувшись к полу, чтобы поставить наконец-то чашку на ламинат.
Лёшкина чашка со стуком тут же опустилась рядом, а левая свободная ладонь легла на плечо брата, придерживая – то ли чтобы с кровати не свалился, то ли желая прижать вплотную. Лёшка молчал, только продолжал сверлить брата глазами, ставшими неожиданно очень темными и словно раза в два больше, чем обычно. Казалось, он даже не слышал или, скорее, просто не понял, что именно сказал брат. Ладонь погладила, сжала, скользнула на шею.
- Поцелуй меня, - едва слышно попросил Лёшка. Так тихо, что можно было бы, пожалуй, и «не услышать».
Борька мог бы поклясться чем угодно, что слова о поцелуе прозвучали в его голове. Лёха ничего не говорил, но почему-то было настолько ощутимо его желание, что у Бори взмокла спина и заныла поясница. Он сперва повёл плечами, потом опёрся освободившейся левой рукой о край своей постели, прижав запястье к бедру двойняхи, и снова попытался сделать бросок вперёд. Если он будет опускаться медленно – точно передумает. Поэтому уже через мгновение они оба ощутили, как пересохшие, но всё ещё отдающие мороженым губы плотно прижались друг к другу. Почти сразу Боря расслабился и опустился телом на брата, но как только ощутил пахом твёрдую преграду, снова отжался на руках и прервал поцелуй.
- Что мы делаем? - скорее, не спросил, а выдохнул он и тут же попытался подняться с кровати. – Извини, я не должен был…
- Не уходи! - Лёшка уже обеими руками обхватил Борькину спину и прижал его к себе. - Не уходи…
По его телу разливалась сладкая отрава, кружившая голову, заставлявшая дышать рвано и хрипло, превратившая весь окружающий мир в плотный кокон. И если этот кокон разорвать - то ему не выжить.
- Борька, Боренька, братишка мой, - одними губами шептал Лёша, не дай боже такое вслух ляпнуть, а под ладонями - напряжённая спина, такая родная, сильная, что не трогать, не ласкать - невозможно.
- Так не должно быть, - шептал Боря, но продолжал покорно подчиняться ладоням брата, которые так требовательно удерживали его. – Это неправильно как-то. Слышишь меня, Лёш?
Они оба мелко подрагивали. Боря от странного чувства, напряжения и непонятного онемения всего тела. Будто его цепями сковали. А Лёшка - от такой близости и одновременно от боязни утратить её в любой миг. Так они и лежали, чуть прижавшись, но боясь пошевелиться. Боря продолжал опираться на руки, чтобы лишь несильно касаться брата, настороженно прислушиваясь к своему собственному телу и совершенно не представляя, чем это всё может продолжиться. А если честно, то – закончиться. Вот это уже совершенно не укладывалось в его голове.
- Для меня - правильно. Только так и правильно, - Лёшка потихоньку смелел с каждым мгновением оттого, что Борька был с ним так близко.
Шоркая губами по плечу и шее брата, проводя ладонью от лопаток до самой поясницы и чувствуя, что внутри словно мёдом заливает, сглатывая сладость и мучительно долго выдыхая словно беззвучный стон, Лёшка был не в состоянии вести убедительные беседы. Он мог убеждать только объятиями и поцелуями, но чувствовал, что стоит чуть надавить - и Борька, до чёртиков «правильный», тут же сбежит и снова начнёт убеждать себя, что ему всё это чуждо, непонятно и совершенно ни к чему. Поэтому Лёшка все же попытался напрячься и подобрать слова для нужного аргумента.
- Давай забудем про правила, Борь? На сегодня? - Лёха провёл рукой по лбу двойняхи, захватил его стриженный чуб в горсть и приподнял голову, чтобы заглянуть в глаза. - Давай просто делать то, что хотим? Забить на все правила мира! Мы это мы, понимаешь? Мы такие одни, для нас закон не писан! Что захотим - то и будет…
- А… если хотим разного? Как тогда, Лёш? – Боря продолжал держать себя на весу, боясь преступить порог, через который не сможет вернуться. – Если всё испортим? А что, если правила не просто так пишутся? Не нам экспериментировать.
Он заткнулся. Снова вспомнился сегодняшний разговор с другом, и как Серёга критично отнёсся к Борькиным предположительным экспериментам в области сексуального опыта. Да что там! Серёгу чуть инфаркт не хватил! Совсем не хотелось идти на ощупь. Ведь это не очередная смазливая девчонка, с которой если не получится – можно запросто отправить «за борт» и уже на следующий день продолжать эксперименты с новой. Ну, хорошо, пусть не так быстро, но Боря был уверен, что при желании нашел бы себе классную девочку. Но ужас состоял в том, что… И не хотелось-то! Последние месяцы, проведённые с Лёшкой, были настолько полноценными, что совершенно не ощущалась нехватка женского внимания.
- Лёха, ты не подумай, я тебя как брата очень люблю, но… - Боря сделал паузу и опять перекатился на кровать, улёгшись рядом с братом. – Пойми, мы не понимаем в этом ни черта. Мы не знаем, что и как. Да и вообще! Может, это просто гормоны! А мы можем таких дров наломать…
Лёха закрыл глаза, борясь с желанием придушить этого говоруна, своего обожаемого братца. Хотя… лёд тронулся, ведь ещё несколько минут назад брат на подобные темы и разговаривать не желал. Младший улыбнулся и приподнялся на локтях.
- Скажи мне, в чём именно мы «не понимаем»? Думаешь, такие курсы есть? По повышению квалификации? Где сообщают, что и как? Каких дров ты боишься наломать? Просто гормоны? Ну, и чудесно, значит - пройдет, отпустит. Ты себе девчонку заведёшь, а я парня. Но в любом случае я хочу, чтобы ты был у меня первым! - Лёшка сглотнул и добавил: - Во всём. В чем только захочешь. Если ты будешь со мной - мне всё равно как, честно…
- Иди ты… - мягко и почти нараспев протянул Борька.
Он всё ещё воспринимал увлечённость брата как некую игру и был уверен, что они никогда не зайдут так далеко. А тут вдруг признание. Да ещё и настолько серьёзное! Он такого никогда не слышал от девчонок, даже если те признавались в любви по три раза за вечер. Ни одна не хотела отдаться полностью во власть парня. Каждая пыталась выторговать себе бонусы, а не подчиниться его желаниям.
Боря тоже приподнялся на локтях, но на его лице продолжала висеть невидимая табличка: «Хелп! Оторвите мне мои тестикулы!» Он боялся не только слов брата, но и своей собственной реакции. Судорожно соображая, он попытался придать спокойное безразличие своему лицу, но внутри бушевало что-то невообразимое. Ему действительно хотелось попробовать?! С парнем?! С братом?! Так низко в своих собственных глазах Боря ещё не падал.
- Лёш, - он закусил нижнюю губу и замолчал. Двойняха покорно ждал. Шумно втянув воздух сквозь сжатые зубы, Борька продолжил: - Ты не боишься? – на молчаливое отрицание брата движением головы он вдруг вспыхнул: - А я боюсь! Понимаешь? Я не умею ТАК выражать своё отношение к тебе! Ты же не шкура какая-то! Ты человечище! Я не хочу сделать тебе больно!
Лёшкины губы неудержимо растянуло в счастливой улыбке, он повернулся к брату, перенеся вес на один локоть, и освободившейся рукой притянул его за затылок лицом к лицу.
- Ну, целоваться-то вроде не больно? – хрипловато проговорил он, прижавшись лоб в лоб. - Неужели даже этого боишься?
То, что Борька относится к нему настолько трепетно - ошеломило. И это «человечище» - Лёшка хотел и в то же время не мог поверить, что это сказано братом всерьёз. Внутри всё сжималось от этих открытий, и в настоящую минуту действительно хотелось только поцелуя - потому что словами такое не передать…
- Боюсь, - наконец, выдавил из себя Борька, продолжая упираться лбом о лоб брата. – Но… плевать, - всё же отважился он и мягко коснулся губами щеки Лёшки. Потом – подбородка. Затем - края скулы, скользнув к мочке уха, и там остановился. Лёха, прикрыв глаза, слушал, как громко дышит брат, как шумно посапывает носом, как приоткрывает губы, слипшиеся от слюны. Когда он открыл рот, Лёша это тоже услышал, а затем прозвучали и слова, сказанные проникновенным шепотом: - Плевать на всё. Кроме тебя. Я тебя… не обижу. Никогда. Но… если сделаю больно – не прощу себе.
Лёшка притиснул брата к себе и зажмурился. Хотелось смеяться и дать волю слезам одновременно, но он только моргнул покрепче пару раз и выдохнул своё ликование долгим вздохом.
- Бориска… ты не можешь сделать больно… только если оттолкнёшь, вот это невыносимо, да, но это ты уже делал, и я пережил, - Лёшка тихонько хохотнул, уже уверенно погладив плечо брата. Ладонь скользнула ниже и поднырнула под ткань футболки. - Черт, как же это классно - касаться тебя… - выдохнул он, но вдруг притормозил и замер. - Борь? А тебе… ты… скажешь, чего ты хочешь? Ну, хотел бы?
- Ты меня убьёшь, - пробормотал парень, прислушиваясь к своим ощущениям от касаний пальцев брата. Всё это будоражило не только фантазии, но и совершенно конкретные места в организме, и от этого становилось немного неловко. В ответ прозвучало тихое «нет», но Боря понимал, что и сам бы себя прибил за такие мысли, но всё же рискнул: - У меня секса давно не было, и я… Но ты ничего не должен! Совершенно. Я не хотел бы воспользоваться моментом и… Нет, у тебя всё должно быть совсем по-другому!
Лёха бахнулся затылком на подушку и выдохнул сквозь зубы и широкую улыбку.
- Всё-таки я тебя придушу! Ты издеваешься надо мной? Я мечтал о подобном моменте - а ты не желаешь им воспользоваться?! - он резко поднялся и оседлал ноги брата чуть ниже бёдер, упершись вытянутыми руками в кровать над его плечами и нависнув: - Я ж тебя завалю этими моментами, пока не решишься… - под коленом дотаивал упавший на покрывало кусок мороженого, но Лёшка ничего не чувствовал. В голове словно колокол гудел, и он сквозь этот гул проговорил, глядя брату в глаза: - Я хочу тебя. Хочу доставить тебе удовольствие - безумно хочу!
Боря натужно сглотнул, на его шее дёрнулся еле заметный кадык, и лицо стало немного страдальческим. Лёшка понимал, что в голове брата происходит сейчас почти революция. В двойняхе боролись страх и желание. Заставить Борю сделать то, чего он как огня боится, было выше Лёхиных сил. Но и отступать, отказавшись от такой близкой возможности, он тоже не мог.
- Ну, давай же… - еле слышно попросил Лёшка и замер.
- Не торопи, - пробормотал брат и аккуратно, словно сапёр при разминировании нескольких килограмм взрывчатки, протянул свои ладони к коленям двойняхи. – Я и так ни черта не понимаю, - его руки легли на Лёшкины согнутые ноги и легонько их сжали. – Как в бреду, мать его…
- Чёооорт, - просипел Лёха, закрыв глаза и закинув голову. От осознания, что Борька сам коснулся его, по собственному желанию, тело пронзило острым возбуждением. Немного отдышавшись, он снова глянул на брата: - Подсказывать можно? Если не хочешь - я заткнусь наглухо!
- Сам вижу, что у тебя стояк, - хрипло констатировал Борька и попытался улыбнуться, но получилась вымученная гримаса. – Но вообще-то… можешь подсказывать. Я же никогда… в смысле - ни с кем… Тьфу ты! Ну, ты понимаешь, - Боря облизал губы и снова громко сглотнул. Его ладони поползли вверх по ногам брата, пока не уперлись в сгиб, а большие пальцы не приблизились к паху Лёхи. – Дальше?
Леха после слова «дальше» понял, что не дышит, и постарался возобновить эту необходимую функцию организма. Он таращился на руки брата на своих ногах и не мог поверить в происходящее. Хотелось переварить этот факт, как-то освоиться с ощущениями… но, глянув на Борьку, он подумал, что вдруг тот передумает, пока Лёха будет осваиваться.
- Может, разденемся? - ляпнул младший и сам испугался.
- Думаешь? – усомнился Борька, хотя тысячу раз был перед братом без одежды. Но тогда они были просто пацанами! Кровными родственниками одного возраста, с одними на двоих родителями и одной комнатой. А что сейчас изменилось? Родители те же, комната та же, вот только они… в одной постели. Хотя и это бывало. Но они возбуждаются друг на друга! А это уже диагноз. – Ладно, скидываем всё и посмотрим…
- Друг на друга? – несмело переспросил Лёшка.
- На обстоятельства! – наиграно весело отшутился старший и, как только брат поднялся, тут же стянул с себя всю одежду, лишь приподнимая ноги и катаясь в постели. Он так и не поднялся, но когда оказался полностью обнажённым и лежащим на спине, вдруг понял, что Лёха продолжает стоять возле кровати, не раздеваясь, но заворожённо разглядывая его. – Ты чего, передумал? Лёш, если ты… тогда не нужно, я ведь всё понимаю…
Вместо ответа Лёшка решительно сдёрнул с себя спортивки вместе с трусами сразу до щиколоток, переступив ногами, окончательно освободился от одежды и выпрямился, держа этот ком прямо перед собой. Помедлив секунду, также решительно откинул одежду в сторону своей кровати и растянулся рядом с братом, прижавшись всем телом к его боку и уткнувшись горящим лицом ему в плечо. Одну руку он закинул на Борьку и подгрёб его ещё плотнее к себе. Нога, что оказалась сверху, согнулась и потерлась коленом о ноги брата. Лёшка вертелся, словно устраивался поудобнее, собираясь заснуть - беспокойно и как-то беспорядочно, но оттого, что оба были совершенно голышом, эта возня воспринималась не так, как обычно.
- Потрогай меня… там, - шепотом попросил Боря и тут же ужаснулся своей просьбе. Но отступать было некуда, ему, и правда, дико хотелось. В паху ломило, и он ощущал дрожь в ногах от всего происходящего. – Если не противно…
- С ума сошёл - противно? - шепотом возмутился Лёшка и добавил: - Я хочу…
Рука брата мягко коснулась лобка Бори, и тот дёрнулся.
- Прости, непривычно просто, - моментально извинился он и добавил: - Ты продолжай…
Лёха сглотнул и продолжил: плавно двинул пальцами вниз, через упругие волоски к основанию напряжённого члена, большим пальцем проехавшись по напрягшемуся стволу. Погладив кончиками пальцев подобравшиеся яички через нежную кожицу мошонки, он накрыл ладонью стояк брата и погладил его к головке, словно живое существо. Сам он, приподнявшись на локте, смотрел, не отрываясь, и, кажется, готов был ещё долго играться с подрагивающим членом брата.
- Тебе как? - спросил, захватив кожицу крайней плоти и лаская через неё головку, то собирая её в щепотку, то приспуская чулочком.
- Заводишь, - прохрипел он. И слегка подвигал бёдрами. – Ещё сильнее заводишь. Даже не думал, что так может…
Борька начал глубже вдыхать и резче выдыхать. Глаза он прикрыл, но всё равно моментами подглядывал за братом сквозь ресницы и молча сгорал со стыда. Он же сейчас с парнем! И они такое делают… Даже если бы это был просто посторонний чувак. Это что, Борька тоже голубой? Нет, он не был таким. Ему вообще не нравились парни. Ему просто было хорошо с братом. Со своим странным и таким родным братишкой, который сейчас, совершенно не задумываясь о последствиях, так откровенно старается угодить ему, беспомощно лежащему, как перевёрнутая на спину черепаха.
- Иди сюда, - позвал он Лёху и, прихватив того за волосы на затылке, потянул на себя. – Любишь целоваться?
- С тобой - обожаю! - Лёшка расплылся в улыбке, прикрыв глаза. Точнее, это сначала Борьке так показалось, а потом он понял, что Лёха смотрит на его губы - и вид у него при этом такой… не во всякой порнухе такое выражение лица увидишь. Братишка явно кайфовал от всего происходящего.
А Лёха тонул - почувствовав искры желания брата, он готов был раздувать их с усердием замерзающего в лесу потеряшки до полноценного пожара, уже не боясь, что спалит всё до пепла. Он даже желал этого! Чтобы в этом огне сгинули все сомнения, все страхи обоих, всё, что ещё мешает, отделяя их друг от друга. Сплавиться в единое - разве это страшно?
Без капли сомнения, хоть и с легкой дрожью, он подставил свои губы брату, слегка облизнув их и шепнув:
- На, твои…
Вроде бы сказано было немного, но почему-то именно последние слова очень сильно торкнули Борю. На миг он даже забыл, что перед ним парень, что это его Лёшка. Просто было возбуждающе жарко, и хотелось подарить этим губам что-то нереальное. Именно поэтому он шумно втянул воздух и сразу же прижался к приоткрытому рту Лехи. Вжавшись, слегка повернув его голову и прихватив пальцами за шею, парень толкнулся языком, раздвигая губы. Лёшка покорно отдавался, и лишь плотно сжимаемое им плечо брата и упирающееся в бедро колено не давали возможности забыть, что Лёха напряжен не меньше Борьки.
- Ты мягкий, - зачем-то сказал Боря, как только оторвался от поцелуя.
- А ты твёрдый, - в тон ему ответил Лёша и улыбнулся сквозь опьяняющий дурман близости в глазах.
Боря опять стал чувствовать всё происходящее очень отчётливо, будто ему вернули чувствительность тактильных ощущений. В момент поцелуя всё тело как будто погрузили в криогенную камеру, но сейчас он ощущал, как ласково играются пальцы двойняхи с его членом.
- Хочу к тебе, - прошептал Борька и, приподнявшись на локте, перекатился на брата, накрыв его своим телом.
Лёшка охнул от навалившейся тяжести: горячей, ошеломительной. Тело брата казалось агрессивно-твердым от мышц и в то же время невероятно нежным и горячим - словно живое пламя. Подняв руки, младший положил ладони брату на поясницу, а затем, легко двинув, съехал на упругие мячики ягодиц. Поглаживая бархатистую от едва заметных волосков кожу, он понял, что его ноги каким-то чудом разъехались, и Борька вжимается уже между ними. Было сладко и страшно. И то, и другое - до дрожи. Лёшка раздвинул ноги ещё сильнее, поднял колени и закинул пятки на спину старшему, прижимая его к себе и одновременно выдыхая со всхлипом.
- Борь… Бориска, только ты медленно, ладно? И ещё… давай смажем чем-нибудь, - умоляющим шепотом попросил он, словно извиняясь. Наверное, за то, что не знал, чего больше бояться: что не получится, неизвестной ещё боли или что брат передумает.
- Да, я буду очень аккуратным, ты не волнуйся, - заверил Боря, вжимаясь лицом в плечо брата, но потом отстранился и посмотрел Лёшке в глаза: - А нужно чем-то мазать? Ты думаешь? Тогда ладно… - и он соскользнул с кровати, чтобы уже через мгновение скрыться за дверью.
Его не было довольно долго, и Лёша уже успел с десяток мыслей прогнать через голову. Когда же брат снова возник на пороге, в руках у него был маленький тюбик, которым он повертел между пальцами.
- Я не знал, какой выбрать, - пояснил Борька, подойдя к своей кровати и опустившись на колени. – Там куча баночек, но не возьму же я мамин лосьон для снятия макияжа? И ещё какой-то малюсенький крем там был – под глаза. Не думаю, что это подошло бы. Да и не хватило бы… - сказал Боря и тут же хохотнул. Брат поддержал. – Прости. Я взял ги-по-аллергенный, детский, - прочитал на обратной стороне упаковки Боря и повернул белый с жёлтой уточкой тюбик с детским кремом. – Как думаешь, пойдёт? Тебе ведь с ним легче будет? В смысле… Ну, приятнее? Вернее… Не так больно? Прости, несу всякую чушь…
Лёшка хохотнул снова, глядя во все глаза на своего Бориску. Страх почти исчез - это же Борька, брательник старший, который как ни верти, а носился с ним с самого детства как с писаной торбой. Ему ли не доверять? Да всё, что угодно! Лёшка сел и обнял двойняху за шею, затем, упершись лоб в лоб и глядя ему в глаза, попросил:
- Дай сюда и… отвернись, ладно? Ну, или глаза закрой на минутку.
- Не буду, - буркнул Боря и поднял руку с тюбиком вверх, не давая брату забрать его. – Говори, что делать, я сам.
Он, конечно же, представлял, как это и куда, не маленький ведь, но сам процесс был ему, мягко говоря, непривычен. Хотя в детстве видел, как мама ставила брату туда свечи, когда у того были проблемы из-за бесчисленного количества лекарств или очень высокая температура. Малым он не совсем понимал, в чём тут связь, но мама тогда пояснила, что Лёле нужна помощь, и нечего тут стыдиться.
Боря с серьёзным лицом отвинтил крышечку тюбика и уставился на брата.
- Ну, говори, Лёш, как правильно? Я всё сделаю, - и, припомнив слова мамы, хоть и неловко было вспоминать её в такие моменты, он добавил: - Тут нечего стыдиться. Ты ведь мне доверяешь?
Лёха тут же посерьёзнел и сглотнул - почему-то он был уверен, что брат не захочет делать это сам. А тут - такой поворот. Было дико неловко, но в то же время перечить он не посмел, так что только прижал прохладную ладонь к горячей щеке и промямлил:
- Доверяю, конечно.
Немного помедлив, он опять улёгся на спину - почему-то поворачиваться к брату задницей показалось ему хамством. Помедлив ещё немного, Лёшка согнул ноги в коленях и подтянул их, разведённые, к груди, распахнувшись перед Борькой. Лицо горело всё больше.
Выдохнув, Лешка вполголоса подсказал:
- Выдави прямо внутрь. Ну, и сверху… тоже. И пальцами размажь.
- Совсем внутрь? – севшим голосом переспросил Боря, но последовал указаниям брата. Ведь сегодня Лёха главный. Его мягкий и замкнутый Лёшка, такой пугливый и временами диковатый, практически с детства обособленный, но вмиг открывшийся после того, как почувствовал влюбленность к своему собственному брату…
Все эти мысли пульсировали в голове и не давали возможности сконцентрироваться. Наверное, вся романтика и эротичность давно должны были улетучиться, ведь обычно секс проходит по более стремительному сценарию. По крайней мере, с девчонками было именно так – они не отпускали Борьку ни на секунду, не давая ему расслабиться или отвлечься. Там он не терял контакта ни на миг, и всё шло стремительно по нарастающей. С Лёхой всё было совершенно иначе. Тут любая пауза казалась логичной, любой поворот событий – оправданным. Абсолютно ничто не сбивало настрой, и даже такая деликатная процедура, серьёзность обоих и необходимость сейчас сделать что-то немного странное Борьку не смущали. Он всё ещё продолжал упираться своим возбужденным членом в бок матраса и с дико бьющимся сердцем рассматривать открытого в полном смысле слова Лёшку.
- Будет немного прохладно, - предупредил он брата и нажал на тюбик, но потом зачем-то добавил: – Но пальцы у меня тёплые.
Лёшка сжимал свои подрагивающие ноги - от прикосновений брата хотелось скулить. Было… непонятно. Брат касался чего-то совершенно запретного, и это настолько будоражило, что хотелось вскочить и убежать, и одновременно испытывать это снова и снова. Лёшка длинно втянул воздух сквозь зубы и покрепче прихватил колени.
- Больно? - тут же замер Боря.
Лёха только промычал в ответ, отрицательно качнув головой, а потом хрипло выдавил:
- Давай уже… внутрь.
Большой палец, ходивший кругами вокруг подрагивающей звёздочки, исчез, зато появился средний, прошёлся сверху вниз и как-то разом толкнулся, раздвинув колечко. Колечко сжалось намертво, и Боря замер.
Лёшка посмотрел испуганно, но потребовал всё также шёпотом:
- Дальше давай!
- Ага, - кивнул головой Боря и с очень серьёзным лицом, словно производя научный опыт, двинул рукой вперёд, пряча свой палец в мягкой, но очень напряжённой плоти. Лёха всхлипнул от такого напора. – Прости! Быстро? Я вытяну…
- Нет! - рявкнул Лёшка.
- Хорошо, я оставлю, - ляпнул Борька, но тут же поправился: - То есть я аккуратно смажу. Извини, я грубый, наверно.
Сам же парень здорово струхнул, он очень боялся навредить Лёше, не хотел доставить дискомфорт и отбить всю охоту. Хотя понимал, что если бы ему так засадили, пусть и пальцем, полностью покрытым жирным кремом, то он бы запросто двинул пяткой «помощнику», обматерил, всунул ему тюбик целиком туда же, а потом бы ещё и наподдал вдогонку, чтобы отбить желание хоть когда-то что-то куда-то вставлять.
- Так хорошо? – медленно водя пальцем внутри и чувствуя, как поддаются эластичные стеночки, Боря ощущал, что всё тело покрылось мурашками.
Лёшка закусил губу. Его колбасило не столько от реальных ощущений, сколько от сознания происходящего: Борька подготавливает его для себя! Всё всерьёз, он видел это в сосредоточенном взгляде брата, дурея от его бережной осторожности, от этого пальца-предвестника, плавно скользящего вперёд-назад, и в то же время уже начиная слегка досадовать, что снова с ним обращаются как с инвалидом.
Выдохнув сладкий спазм и почувствовав, что уже получается расслабиться, он попросил:
- Давай два…
- Целых два? – вроде как удивился Боря, но, скосив взгляд вниз и быстренько сопоставив с чем надо, улыбнулся. – Я аккуратно, тебе не будет больно, - заверил он брата и, затаив дыхание, упёрся указательным и средним пальцем в «дышащую» плоть. Он провел легонько по кругу и мягко толкнулся внутрь. Лёшка только было начал издавать шипящие звуки, как Борька обхватил его ногу чуть ниже колена, накрыв ладонью руку брата. В следующий момент он наклонился к двойняхе и слегка прикусил кожу на его щиколотке, после чего провел губами по ней и успокоил: – Всё, мой хороший, уже всё…
Лёха не выдержал и заскулил - от плотной белой волны, прокатившейся внутри через живот и ударившей по ушам и мозгам. Он понятия не имел, что с ним происходит, подобного Лёшка не ожидал: возбуждение было больше, чем он испытывал, когда кончал от своей руки и фантазий - и в то же время он чувствовал, что это только начало. От слов брата, от его губ, от этой невозможной, нереальной нежности - всё это выходило за пределы его представлений и мечтаний, выносило куда-то в открытый космос совершенно неведомого, пугало и неудержимо тянуло.
- Борька… - выдохнул младший и понял, что словами это не выразить - не придумали таких слов, а если и придумали, то он их не знает.
- Тихо, тихо, Лёш, всё в порядке, я здесь, - начал бормотать тот и поглаживать колено брата.
Было и чудно, и как-то немного торжественно, несмотря на абсурдность этого чувства. Борька понимал, что этот влюблённый глупыш, искренний и безумно трогательный, который так хотел, чтобы именно его братишка был с ним в такой момент, сейчас в полной прострации. Оказалось, что делать счастливым Лёшку это огромный кайф! Почему-то доставление удовольствий девчонкам не приносило такой щемящей радости. Там были голые чувства и вполне осязаемый трах. Тут же вроде ничего подобного не происходило, но внутренний подъём был на уровне как минимум Монблана. Борька и сам застыл от этих неизвестных до сегодняшнего дня чувств.
- Ты как? Может, полежишь? Спать не хочешь? Тебе… ну, там – не больно? Может, что-то принести? Чего тебе хочется?
Младший открыл глаза и непонимающе уставился на старшего.
- Спать?! - отпустив свою ногу, Лёшка скользнул пальцами вниз по телу Борьки, обхватил ладонью и сжал доказательство того, что старший интереса к процессу не утратил, после чего, решившись, уже обеими руками потянул брата на себя. - Всё, хорош! Иди ко мне… не хочу больше ждать.
- Ты уверен? Не будет чересчур? – с подозрением уточнил Борька, но всё же поддался нажиму двойняхи. Он накрыл его своим телом, продолжая стоять у своей кровати на коленях. – Может, в другой раз? - Лёшка грозно глянул и сильнее тиснул брата за бока. - Всё! Осознал, прости, - улыбнулся Боря и поднялся с коленей. Он сам подвинул немного своего брата и, переступив через его правую ногу, устроился обоими коленями между разведённых ног. – Если что – говори, не молчи, я тут же остановлюсь. Не хочу, чтобы тебе больно было.
Боря какое-то время молча сидел на согнутых коленях и слегка сжимал Лёшкины полусогнутые ноги. Пальцы как будто пульсировали и от этого монотонно тискали кожу напряженных икр. Лёха молча ждал.
- Попробуем? – то ли спросил, то ли просто объявил Борька и, привстав на коленях, упёрся обеими руками в кровать на уровне плеч брата.
Младший, помедлив, кивнул и как-то словно между делом потянул на себя подушку, пояснив:
- Давай подложим… так удобнее.
Ещё удобнее было бы принять классическую позу раком, но Лёшка не хотел отворачиваться. А положить ноги брату на плечи казалось верхом разврата, несмотря на то, что они собирались делать.
Подоткнув под поясницу подушку и облегчённо вздохнув, Лёха кивнул:
- Давай! То есть - бери! - неожиданно исправился он и хулигански ухмыльнулся.
Его сейчас даже боль не пугала - подумаешь, боль, словно никогда в жизни он её не испытывал. Даже если и будет, даже если ничего, кроме неё, не почувствует - награда несоизмерима: видеть лицо брата в момент, когда…
Горячая головка коснулась промежности Лёшки, и он шумно вздохнул, задержал дыхание и потом выдохнул. Борька почему-то прикрыл глаза. Было не совсем понятно, хорошо ему или нет? Но в следующий момент его подбородок безвольно поехал виз, приоткрывая рот, а язык обвёл нижнюю губу. Потом Боря втянул свою губу в рот и наконец-то открыл глаза.
- Значит – да? – в последний раз уточнил он, и Лёшка увидел, как трепещут ноздри у брата, будто Борька пытается уловить какой-то очень тонкий аромат.
Когда же Лёша кивнул в подтверждение, двойняха опустил одну руку вниз и приставил свой член уже к самому входу, чуть надавив и несмело толкнувшись. Ничего не произошло. Лёха не поддался. Вернее, организм и само тело упрямо не хотели впускать в себя кого бы то ни было. Но Боря не сдавался, он положил вторую руку ладонью на живот брата, помассировал большим пальцем ямку пупка и спустил ладонь с растопыренными пальцами ниже, к лобку, одновременно сделав ещё один мягкий толчок. И оба вмиг всхлипнули. Лёшка почувствовал, что начинает раскрываться под горячим твёрдым напором: по ощущениям это было, скорее, просто непривычно, а вот по значимости происходящего перекрыло наглухо весь мир. Даже если бы в комнате начал рушиться потолок или вдруг кто-то вошёл - Лёшка бы не заметил. Он был весь там, в этом таинстве слияния, не чувствуя даже собственных пальцев, впившихся в плечи брата, требовательно вжимавших его тело в своё.
Бесчисленное количество долгих минут… или секунд? Боря двигался в жарком и мягко поддающемся тоннеле, пока вдруг не упёрся лобком.
- С ума сдуреть… - простонал он и опустился на локти, отчего стал ещё ближе к брату. – Ты как? Терпимо? Не хочешь меня убить?
Он пытался хоть что-то болтать, чтобы не рехнуться окончательно. Казалось, что ещё хоть миллиметр вглубь, и он нафиг взорвётся! Но, полежав немного на Лёшке и словив его пьяный взгляд, Боря с неким облегчением вздохнул и снова приподнялся на руках. Выходить было ещё приятнее… а снова входить намного кайфовее… а опять выходить вообще офигенно… а вновь толкнуться внутрь…
- Кошмар… я сейчас кончу… - простонал Борька и прикусил всё ту же свою многострадальную нижнюю губу.
- Кончи! - хрипло попросил Лёшка, потому что сам уже держался из последних сил: на грани боли и неконтролируемого возбуждения, мутившего сознание.
От медленных, до дрожи долгих и тесных толчков хотелось выть, но младший боялся напугать двойняху и только хватал губами воздух. Просунув руку между животами, он сжал свой стояк и почувствовал, что его самого вот-вот накроет от очередного неспешного «насаживания». Он практически ничего не успел сделать, как тут же получил резкий толчок в себя и услышал короткий выкрик Борьки. Тот дёрнулся ещё пару раз, а потом рухнул на Лёшку, прикусив при этом кожу на его плече.
- Прости, - тут же прошептал на ухо брат и попытался приподняться, но смог лишь чуточку перекатиться, выпрямив правую руку, но всё ещё упираясь в левую, согнутую в локте. – Это просто… чёрт, даже не знаю…
- Это охуенно! - выдохнул Лёха ошеломлённо и блаженно. - Ох, чёооорт, побудь ещё так… - его рука между двумя животами сжалась пару раз, и младшего сладко выгнуло в тихой, долгой истоме.
- Лёш! - осторожно позвал старший, когда младший перестал стискивать его и расслабился. - Это… что было?
- Н-не знаю, - неуверенно отозвался младший и тут же добавил куда более твёрдо: - Но хочу ещё!
- Обнаглел, - шутливо возмутился Борька и попытался всё же привстать. - Пустишь?
- Неа, - начал дурачиться Лёха и даже скорчил мордочку, высунув язык.
- Я зверя пригрел на своей груди! Какой кошмар, - страдальчески простонал Боря и куснул брата за плечо. – Хотя, нет, не на груди, а под собой, - хохотнул он, но потом вдруг посерьёзнел и извинился: - Не слушай дурака.
- Сам такой, - ляпнул Лёшка и прыснул - смысл фразы получился противоположным от обычного, и это показалось жутко забавным. Но почти сразу Лёшка закусил губы: - Мне в ванну надо...
Выбравшись из-под брата, он прошлёпал босиком в ванну, привычно заперся и залез под душ. Не то чтобы он всерьёз стеснялся Борьку… но хотелось побыть одному, привыкнуть к себе новому, оценить случившееся. Интересно, такой первый раз вообще считается? Без крови, практически без боли, со странным кайфом, не выстрелившим, а вытекшим под давлением горячего поршня Борьки… И со сладкой томностью, оставшейся во всём теле и теперь бродившей по венам и артериям, и дурманящей мозг. Лёха подумал, что Борькин кайф теперь в нём, и усмехнулся – вот она, дурманящая отрава… Прикусив губу, он прикрыл глаза, поставил одну ногу на бортик ванной и обхватил свой не желающий успокаиваться ствол ладонью. «Он меня взял! Он от меня кончил!» - эта мысль не пролетела, она тянулась, разрасталась, и, в конце концов, вся скопившаяся томность взорвалась от неё в теле привычными карамельными пузырьками в непривычно щедром количестве. Лёха отдышался, опершись о стену, и уже с более ясной головой и появившимся внутри тихим спокойствием взялся за мочалку и мыло, чтобы привести себя в порядок. Завтра же! Они повторят это завтра же утром. И это совсем не так страшно, как рассказывают, если с любимым и любящим, а не с криворуким долбоёбом… Чёрт, какой же Бориска нежный! Невероятно, просто до кома в горле, до желания вывернуться для него наизнанку! Конечно, девицы за ним толпами бродят… Лёха сжал губы и нахмурился, но потом его лицо разгладилось. «А он – мой. И ни с кем из них никогда не будет так, как со мной… Моёооооо! Кабаняка любимый!» Он быстро ополоснулся и перекрыл воду, улыбаясь. Неожиданно захотелось побыстрее к Борьке под бочок. Он и так тут уже фиг знает сколько времени торчит! Бориска наверняка тоже соскучился.
Но Борька не скучал, а спал, перебравшись на кровать Лёхи. Видимо, сказалось нервное потрясение… Лёшка сел на край постели, продолжая улыбаться. «Вот тебе и «ничего не значит», бро… Всё-таки значит, очень даже значит!» Посидев ещё немного в ногах спящего, Лёшка постарался по возможности тихо сдвинуть его к стенке и растянулся рядом, прижавшись всем телом к двойняхе, закинув руку на пояс, а ногу коленом – на бедро. И очень скоро и сам задремал от спокойного тепла объятий, а вскоре крепко заснул.