Николай Шильдер о отце генерале Карле Шильдере
Не довелось историку генерал-лейтенанту Николаю Карловичу Шильдеру написать обширный труд о своём отце, подобный тому, какой был написан о генерале Тотлебене и Крымской войне. Но, думается, что оставшись в 12 лет без такого славного воина, как его отец, он всю жизнь чувствовал, что не явится на пути его человек, который бы по отечески оценил его труды. Но материалы, что собирал сын об отце, попали в руки надежные и книга о генерале и военном инженере была написана. Хотелось, бы чтобы она была подобна трудам Николая Шильдера, таким как "Николай Первый. Его жизнь и царствование". Но такого не случилось, а ведь военный инженер император Николай Первый и военный инженер Карл Шильдер, шли военным путем вместе, так как оба были связаны своей военной судьбой с лейб-гвардии Саперным батальоном. Но, все же, историк Николай Шильдер написал о генерале Карле Шильдере небольшой очерк. Но в нем много того, что может показать новые черты жизни и службы выдающемся военном инженере. Вот начало очерка о Георгиевском кавалере Карле Андреевиче Шильдере.
Сведения, сообщаемые немецким автором статьи: «Фельдмаршал Паскевич в крымскую войну» относительно характера и деятельности Карла Андреевича Шильдера, дают читателю совершенно ложное понятие о личности этого замечательного русского инженера. В каждой строке очерка, относящегося к событиям его жизни, проглядывает совершенное незнакомство автора с истинными фактами описываемого им предмета. Впрочем, неудивительно, что помещенная выше статья немецкого автора изобилует в этой части самыми грубыми ошибками: все, что до сих пор появлялось в печати о генерале Шильдере в русских и заграничных изданиях, нисколько не могло содействовать к разъяснению истины. Действительно, военные подвиги, совершенные им в турецкую и польскую компании, могли быть ещё изложены с некоторой достоверностью; но затем вся мирная деятельность этого генерала с 1832 по 1854 годы, посвященная усовершенствованию самых разнообразных отраслей инженерного искусства, оставалась до сих пор, за неимением необходимых к тому материалов, недоступною для исследователя.
Между тем, одно поколение сменилось другим, и все труды генерала Шильдера для усовершенствования отечественного инженерного дела изгладились из летописей науки. Забыли, кому обязаны введением в России гальванизма для воспламенения минных зарядов, оказавшимся столь полезным при обороне Севастополя; изгладилось в тоже время из памяти – кому принадлежит в России честь первого опыта подводного плавания, основанного на рациональных началах, и введения подводных мин, как существенного средства для приморской обороны; забыли также, кто поддерживал у нас до Севастопольского погрома, с редкою энергией, научно-военное саперного дела. Наконец, в печати стали даже появляться отзывы, в которых все эти результаты приписывались лицам совершенно в этом неповинным. Вследствие этого о генерале Шильдере сохранилось представление, как о беспокойном прожектере, бесцельно трудящемся над бесконечным рядом воздушных творений и неосновательных предложений, зарождавшихся в его пытливом уме. Согласно остроумной аллегории немецкого автора, К.А. Шильдер строил дома без фундамента, во внутренность которых не мог проникнуть луч света и в извилистых ходах которых он сам заблуждался. Только в редких случаях о генерале Шильдере отзывались, как о необыкновенном импровизаторе в инженерном деле, которому были доступны высокие и смелые вдохновения, смешанные с наукой, посещающие, как в области литературы, так и в области войны, только одних избранников. Что же касается участия, принятого генерал-адъютантом Шильдером в злополучной силистрийской осаде 1854 года, то нет небылицы, которая не нашла бы почетного места среди имеющихся об этом эпизоде дунайской кампании отрывочных указаний, рассеянных по журнальным статьям и монографиям о восточной войне. Даже роман овладел этим предметом и довершил, рядом фантастических картин, искажение событий, начатое ранее, более серьезными исследователями.
Такому странному положению дела много содействовало то обстоятельство, что предложения и опыты генерал адъютанта Шильдера считались в прежнее время секретом и строго охранялись от всякого распространения вне границ нашего отечества. Мера эта настолько удалась, что, наконец, и русские инженеры, наравне с иностранными офицерами, находились в одинаковом неведении относительно деятельности этого генерала и истинного значения многим из его своеобразных предложений. Поэтому К.А. Шильдер не занимает в истории науки то почетное место, которое ему, без всякого сомнения, принадлежит в ней по праву; по той причине имя его не встречается до сих пор ни в одном из сочинений фортификационного содержания.
Наконец, относительно участия, принятого генерал адъютантом Шильдером в дунайской кампании, остается заметить, что восточная война не имеет еще своего историографа, и богатый исторический материал этой интересной эпохи русской военной истории представляет собой пока только не початую почву. Не давая себе труда вникнуть глубже в смысл последних событий, различным писателям было легко уклоняться от истины и делать часто и непреднамеренно генерала Шильдера ответственным лицом за чужие ошибки. Теперь, когда с каждым годом распространяется все больший интерес к исследованию неразработанных еще событий новейшей русской истории, следует также восстановить истину относительно личности генерал адъютанта Шильдера и воздать должное памяти человека, столь несправедливо оцененного потомством.