Борюшка

Григорович 2
Вам все вершины были малы
И мягок – самый чёрствый хлеб,
О молодые генералы
Своих судеб!
 
Марина Цветаева      


Борюшка родился в имении отца, владевшего землями на юге Елисаветградского уезда Екатеринославского наместничества (бывшей Новороссийской губернии), дарованными ему императрицей по просьбе Светлейшего за заслуги перед отечеством, а если быть точнее за услугу самому князю. Какую? Александр Михайлович об этом не распространялся, а сам Григорий Александрович, почитай три года, как почил.

 В этом году на побережье Чёрного моря, на месте древнего поселения Хаджибея, основали город. Во Франции свергли якобинцев, и установили директорию. Россия, Британия, и Австрия образовали Санкт-Петербургский альянс против Франции. Русская армия под командованием генерал-аншефа Суворова взяла Варшаву, подавив мятеж вечно бунтующей шляхты. Корсиканский дворянин Буонапарте окончил Бриеннское военное училище.

Рос Борюшка под присмотром дядьки Фомича, который мастерил ему деревянные сабли, ружья и лодочки с парусами, которые они запускали в усадебном пруду.
 
Отец, озаботившись будущим сына, воспользовался старыми связями, и Борюшка пяти лет от роду был записан рядовым в лейб-гвардии Преображенский полк, а через два года произведён в сержанты.

Сам Борюшка о своём производстве и ведать не ведал, он обучался французскому, фехтованию и прочим наукам у месьё де Фабре, небезызвестного в Париже бретёра, бежавшего от царящего во Франции произвола. Оказавшись без средств, де Фабре с благодарностью принял место гувернёра при молодом барине.

Жизнь Борюшки протекала легко и беззаботно, как облака над головой, в летнем небе благодатной малоросской  земли.

Папенька, вечно пребывая в разъездах по делам, и маменька, едва не каждый год, производившая на свет братиков и сестриц Борюшки, переложили бремя занятия его воспитанием на плечи француза, изредка уделяя первенцу малую толику внимания.

Достигнув семнадцатилетнего возраста, на одном из уездных Рождественских балов, Борюшку познакомили с Лизой, дочерью соседнего помещика, её в этом году первый раз вывезли в свет.

Борюшка увлёкся, даже делал визиты в имение родителей Лизы, но развиться их отношениям в полной мере, было не суждено.

В марте 1812 года его, в чине корнета, зачислили на действительную военную службу в Гродненский гусарский полк.

Наполеон триумфально шествовал по Европе, не встречая серьёзного отпора. В армии обсуждали возможность войны с французами.

В полку опеку над Борюшкой взял поручик Павел Цытлядзев, начинавший службу юнкером, и сам до недавнего времени ходивший в корнетах.

Хотя о воинском деле у Борюшки (он был самым младшим по возрасту  офицером в полку, и детское имя так за ним и осталось) представление было самое поверхностное, уважение он заслужил, показав своё умение владеть, спасибо  месьё де Фабре, эспадроном. В упражнениях Борюшка и старых рубак кое-чему мог научить.

Помогло это умение корнету, с едва пробивающимися усиками, и заручиться авторитетом у усачей гусар своего взвода, понюхавших пороху при Прейсиш-Эйлау, и совершивших рейд в Швецию, в зимнюю кампанию 1808- 1809 годов.

В седле Борюшка с измальства держаться научился, а в остальном старшие товарищи подсказывали.
 
- Славный гусар будет! - командир, полковник Ридигер, нарадоваться не мог на смышлёного молодого офицера.

Армейская жизнь сразу Борюшке понравилась. С зимних квартир полк отбыл в лагеря.
Ряды парусиновых палаток, полевая кухня, десятки костров греют ещё холодное ночами звёздное небо над головой.

Приобщили старшие товарищи корнета и к гусарским попойкам.

Их шеф, генерал-майор Яков Петрович Кульнев, служивший ранее в славном Сумском гусарском полку, привил его питейные традиции и в службу в Гродненском.

Решив отметить прибытие в лагерь, офицеры распорядились прибраться в просторном пустующем амбаре, недалеко от лагеря, натаскать туда сена.

Вечером, осветив помещение свечами, компания принялась кутить.

Денщик одного из офицеров привёл лошадь. Её с особыми церемониями расковали, а подковы, раскалив в разведённом около амбара костре, словно исполняя какой-то ритуал, опустили в деревянное ведро с  шампанским, портером и бургундским.

Борюшка, удивлённо наблюдая за странными, на первый взгляд действиями однополчан, спросил у Цытлядзева:

- А что это они делают?

- Э, брат! Это магия. Как бы заговор, чтобы всё что примешь, обратно не по-просилось, - хлопнул его по плечу поручик, - пойдём, зелье созрело.

Через час, охмелевшего с непривычки корнета опустили на так к месту оказавшуюся у стены амбара пахучую охапку сена.

В начале лета над Россией разразилась отнюдь не летняя гроза. Случилось то, о чём давно поговаривали в войсках. Началась война.

 В 6 часов утра 12  июня 1812 года авангард французских войск вошёл в русскую крепость Ковно.
 
Вечером того же дня Александру I, находившемуся в Вильне, на балу у генерала от кавалерии барона Беннигсена, с конца апреля назначенного на необременительную должность «состоять при особе императора  без определённых поручений», доложили о вторжении Наполеона.

- Вот, Борюшка, и наше время пришло, пора отечеству послужить, - посуровел лицом Цытлядзев, на построении полка узнав о начале войны.
 
Гродненский полк, в составе отдельного корпуса генерал-лейтенанта Петра  Христиановича Витгенштейна, должен был вести боевые действия на Петербургском направлении, обороняя подступы к столице на правом фланге 1-й армии Барклая де Толли.

Французы стремились отрезать русский арьергард, которым командовал шеф гродненских гусар генерал-майор Кульнев от основных сил.

В конце июня, прикрывающий отступающую армию арьергард под уездным городом Вилькамиром, Ковенской губернии, что на правом берегу реки Свенты, догнал 28-ми тысячный корпус маршала Удино.

Разгорелся бой, длившийся восемь часов. Борюшка, впервые оказавшись в сражении, не растерялся, и даже зарубил двух французских конных егерей в одной из контратак.

Отступая, русская армия огрызалась, как потревоженный зверь на свору собак, нанося врагу значительный урон.
 
Гродненские гусары наголову разбили бригаду Сен-Жене под Друей, пленили несколько батальонов пехоты с пушками и два кавалерийских эскадрона под Полоцком.

16 июля у деревни Филипповой 7-й и 8-й Польские уланские полки, и 20-й Конно-егерский, вступили в бой с фланкерами-гродненцами, и начали их теснить. Полной неожиданностью для французов стала атака с близкого расстояния, и на полном карьере четырьмя эскадронами Гродненского гусарского полка под командованием генерал-майора Кульнева, при поддержке пяти сотен донских казаков. Несмотря на численное превосходство, французская кавалерия была опрокинута, и бежала.

 В этом бою Борюшка умело командовал своим взводом, и даже взял в плен офицера, удостоившись похвалы самого Кульнева.

«Вот это здорово! Это моё. Биться и побеждать», - Думал Борюшка, свысока поглядывая на понуро едущего рядом с ним пленного поляка в уланской шапке с четырехугольным верхом и околышем с двумя козырьками.

Развивая наступление своего корпуса на Санкт-Петербург, маршал Удино, занял село Клястицы.

Генерал-лейтенант Витгенштейн принял решение дать сражение, с целью остановить наступление на столицу.

Сражение началось 18 июля около двух часов по полудни.
 
На передовые позиции был выдвинут авангард  генерал-майора Кульнева.

Два эскадрона Гродненского гусарского полка под командованием майора Назимова и ротмистра Ильинского, первыми вступили в бой у села Якубова.

Сражение длилось до одиннадцати часов вечера с переменным успехом.

После четырёхчасового затишья бой возобновился.

Бились уже за село. Атака маршала Удино на центр русских была отбита 5-й батарейной и 27-й легкой артиллерийских рот, после чего русские пошли в на-ступление. Французы не смогли сдержать их натиск, и вынуждены были отступить к Клястицам.

Борюшка не мог оценить всего масштаба сражения. В составе полка он, со своим взводом поддерживал атаку пехоты, вырубая с флангов французских гренадёров.

В семь часов утра русские заняли правый берег реки Нищи. Мост через реку простреливался французской артиллерией. Генерал-лейтенант Витгенштейн приказал Кульневу с  батальоном гродненцев и четырьмя эскадронами Ямбургского драгунского полка спуститься ниже по реке и атаковать французов на правом фланге. Понимая, что удержать Клястицы ему не удасться, маршал Удино приказал отступать, поджегши мост, чтобы задержать наступление русских.

На занявшийся огнём мост устремился 2-й батальон Павловского гренадерского полка.

Несмотря на трёхкратное превосходство противника в силе , победа осталась за русскими. Потеряв обоз, французы оставили Клястицы.

Витгенштейн решил преследовать отступающих.

Преследование возглавил генерал-майор Яков Петрович Кульнев.

И вот здесь отважный генерал совершил роковую ошибку. Он приказал своему отряду переправиться через Дриссу в единственно доступном месте, в остальных берега реки были слишком круты, и достигали высоты пяти и более аршин.

Увлёкшись, Кульнев, оставив за собой реку, и преследуя противника, выдвинулся со своим отрядом в направлении села Боярщина. К ночи отряд прекратил преследование, и разбил лагерь.

Французы, заметив ошибку Кульнева, предприняли атаку на его позицию, надеясь застать его врасплох, но были замечены казачьим разъездом.

Атакующих встретили залпом картечи.

Подоспевшая французская артиллерия заняла господствующие высоты, и открыла перекрёстный огонь по русской батарее и лагерю.

Борюшка с несколькими гусарами из своего взвода был в разъезде на правом фланге отряда Кульнева, когда увидел, как из леса стали выходить передовые колонны французов.

Послав коней в карьер, гусары поскакали в сторону лагеря.

 Корнет ещё издали заметил генерала. Спешившись, тот стоял на взгорке, и руководил огнём батареи из четырнадцати орудий.

Соскочив с лошади, Борюшка побежал к генералу, намереваясь доложить о наступлении противника с фланга.

Потом, его мозг несколько мгновений отслеживал, не понимая, происходящее.

Кульнев, словно потеряв треть в росте, покачнувшись, повалился ничком. От него в сторону Борюшки метнулся чёрный сгусток материи, с ужасающей силой ударив его в живот. Пролетев по воздуху, Борюшка грохнулся на спину, чувствуя, как внутри него разливается горячая влага. «Меня ранило», - отстранённо подумал он, и плохо слушающимися руками, прикоснулся к животу. Поднеся ладони к глазам, Борюшка удивился, что на них нет крови. «Почему же так больно?», - он повернулся на бок, подтянул колени к подбородку, и затих.

Свидетели смерти Кульнева, из отступившего отряда, доложили графу Витгенштейну о подробностях его гибели. Французское ядро оторвало генералу обе ноги выше колена, на излёте оно убило молодого гусарcкого корнета.

На сдующий день, получив донесение от маршала Удино, Наполеон Бонапарт написал Жозефине: «Вчера убит Кульнев, лучший русский офицер кавалерии».