Глава 4.
Ультиматум.
Казематы, где-то под Гальгамом.
Примерно сутки спустя.
“Когда тебя собираются вешать,
попроси стакан воды. Никому
не известно, что может
произойти, пока его несут.”
А. Сапковский, “Владычица Озера”
- Имя?
- Ровен де Ларьяр.
- Из благородных? – Дознаватель злобно сощурил единственный глаз, - Титул?
- Маркиз.
- Владения?
- А это здесь при чём?
Короткая пауза, затем – свист дубинки в воздухе и тупой звук удара.
- Ещё хочешь, твоя светлость? – издевательски спросил кто-то за его спиной.
- Нет… не стоит, - Боль была зверская, но услаждать криками слух дознавателя казалось Ровену делом недостойным.
- Ты слышал вопрос?
- Да нет у меня никаких владений! Старый замок и две деревушки рядом – вот и все наши владения! И всё это принадлежит отцу!
- Где ваш замок?
- В Белом Пределе, в Сунворе, – Ровен понимал, что лгать бессмысленно, - У берега.
- Я думал, начнёшь отбрехиваться, захочешь выгородить отца и сестрёнку, - Дознаватель ядовито ухмыльнулся, и ловчий, глядя на него, почувствовал тошноту, - Удивлён? Мы о тебе уже почти всё знаем. Правда, одно непонятно…
Он махнул рукой – кто-то сзади схватил его за волосы и, не жалея сил, шибанул лицом об стол. Из носа брызнула кровь; Ровен попытался выдернуться, но его держали крепко. Потом он почувствовал боль в затылке; дознаватель проткнул кожу ножом и теперь водил лезвие туда-сюда, всё глубже вворачивая в рану.
- Ло-о-овчий, - медленно, растягивая буквы, проговорил он, - Ты ведь понимаешь, что не выйдешь отсюда живым, да? Всё это, - на стол перед ним упал объемистый свиток, - пустая формальность. У нас тут колодец Порчи посреди порта, и ты, дорогой мой, имеешь к этому самое прямое отношение. Хотя бы потому, что тебя нашли в двух шагах от него. И, хотя тебе всё равно не жить… расскажи, что знаешь, облегчи душу. Твоя хозяйка ценит правду, верно?
- Что… вы хотите знать?
- Всё. Что ты делал в Гальгаме? Зачем пошёл на пристань? Видел ли ты того, кто открыл колодец? А если видел, - тут нож кольнул глубже, - почему не остановил?
- Я странствовал, - начал говорить Ровен, прекрасно понимая, что ему никто не поверит, - Был в Аралете, Тельфарасе и Кальханоре, а теперь забрёл в эту дыру. Тут до меня дошёл слух, что в город пребывает делегация с Заокраин, и мне захотелось посмотреть. Вот и всё.
- Странствовал, говоришь? – елейным тоном переспросил дознаватель, - Просто так решил побродить по свету, да? И твой Настоятель отпустил тебя?
- Настоятель… он ничего об этом не знает. Я покинул Длань.
- Покинул? А мне казалось, из вашей банды нельзя так просто уйти!
- Значит, вам всего лишь каза…
Не успел он договорить, как новый хлёсткий удар ожёг спину, точно калёным железом. Ловчий – назло всем – даже не поморщился. К боли его приучили с детства.
- Ещё раз перебьёшь, - Дознаватель опять приблизился к нему почти вплотную, из его раскрытого рта дико несло перегаром, - я тебе руку сломаю. Или ногу, тут уж как захочется, - Слуги за спиной Ровена угодливо хохотнули, - А у Лиароны ты случайно не бывал, странник?
- Бывал. Я много где был.
- Хмм… А вот скажи, скольких людей ты убил?
- Не знаю. Не считал.
- А Пожирателей, как вы их называете?
- Одного.
- Кем он был?
- Его звали Недрен. Больше я о нём ничего не знал.
- Не знал? И всё равно убил?
- Я – ловчий, - Ровен окатил дознавателя презрительным взглядом, - Я исполнял волю Богини.
Несколько секунд его “оппонент” молчал – и вдруг, яростно взревев, бросился вперёд, вцепился ловчему в горло и повалил наземь. Привязанные к спинке стула руки тут же оказались намертво придавлены к полу; как не силился Ровен вырваться, из этого ровным счётом ничего не выходило. Хватка не ослабевала ни на секунду: ловчий чувствовал, что слабеет, лёгкие наполнились обжигающей болью. Будто бы сквозь разноцветный туман он видел перекошенное ненавистью лицо дознавателя и изумлённые глаза слуг с крайне малопривлекательными инструментами в руках, сомнений в предназначении которых не возникало. И вдруг полумрак пыточной камеры прорезал блеклый луч света.
- Хватит!
Воздух ворвался в него неудержимым потоком – стоило пальцам дознавателя исчезнуть, Ровен разразился яростным кашлем. Мир вокруг него всё ещё вертелся спятившим волчком; всё, что он мог разглядеть – чьи-то неясные силуэты и обрывочные движения.
- Поднимите его! – снова раздался голос его спасителя, - Живее, живее! Шакор, в чём дело? Вы с ума сошли?
- Мразь! – Слова дознавателя, конечно, были адресованы Ровену, - Он был моим отцом! Моим отцом!
- Знаю, - хрипло выговорил ловчий.
- Знаешь? Откуда же?
- Я… почувствовал… как только ты вошёл…
- Как? – Это снова заговорил спасший его незнакомец. В голосе звучал неприкрытый интерес.
- Я уже говорил, - Ровен с трудом выровнял дыхание, - Я – ловчий. Находить Пожирателей и их ублюдков – моё…
- Нет! – неожиданно воскликнул он. Оглянувшись, Ровен понял причину – четверо слуг вцепившись в руки дознавателя, висели на нём всем скопом; лицо его выражало крайнюю степень бешенства.
- Утихомирьтесь, Шакор! Вы ещё получите своё, за это я вам ручаюсь! – Потом незнакомец обернулся к ловчему, - А вы, ваша светлость, не зарывайтесь. Вы ещё живы только потому, что мы получили соответствующие указания.
- Какие, позвольте узнать?
- Узнаете, не сомневайтесь, – Он повернулся к слугам, - Вы свободны. И заберите с собой господина Шакора – у него сегодня туговато с самообладанием.
Те, рассыпавшись в поклонах, тут же скрылись за дверью, предварительно выставив пламенеющего от ярости Шакора. В пыточной остались только Ровен и его таинственный спаситель. Он тут же сел напротив, отхлебнул что-то из висевшей на поясе фляги и уставился на него, что называется, во все глаза.
- Ну вот, - наконец, произнёс он после минутной игры в “гляделки”, - теперь можно погово-рить.
******
Ларьяр.
Три дня назад.
Ровен!
Жаль, что у меня не было возможности отдать тебе это лично. Я ввязался в опасную игру, из которой, разумеется, не выйду победителем. Но это сейчас и не важно.
В этом ларчике – подтверждение истинности всех моих обвинений. Объяснять долго: прочитай – и у тебя отпадут все сомнения. Всё это я вытащил из кельи Настоятеля во время его прошлой “отлучки”. Помогли мне в этом… впрочем, об этом ты и сам скоро узнаешь.
Когда Они найдут тебя, не вздумай отпираться. Вернёшься в Башню – потеряешь всё. Среди этих бумаг, помимо прочего, есть одно распоряжение касательно тебя самого. Ты, думаю, и сам обо всём догадался. Братия Коршуна в качестве доказательства верности пошлёт тебя в Ларьяр, за головой отца… Настоятель уже давно всё решил.
В Тельфарас идти бесполезно. Во-первых, никаких архивов там нет, да и вряд ли они вообще там были. Во-вторых, ловчие обязательно обыщут мою келью и найдут записку в камине. Значит, донесут об этом Настоятелю и тот, разумеется, отправит кого-нибудь на заставу.
Скорее всего, Грешника.
Вот мой совет – беги. Как можно быстрее и как можно дальше. Важно, чтобы люди Настоятеля не нашли тебя раньше, чем Их агенты. Прости, что говорю загадками – приходится как следует подбирать слова. Не всё можно доверять пергаменту.
Когда я умру, цена будет уплачена. Но только моя. Остальных ещё ждёт очень много боли. И тебя, к сожалению, тоже.
Мне пора. Удачи тебе, что бы ты не решил.
В другом мире встретимся,
Калеб.
- Ну и что всё это значит? - Каос отбросил письмо в сторону, будто ядовитую змею. Ровен притянул к себе груду листков, и, покопавшись там с минуту, достал один.
- Вот это, - сказал он, - письмо от Настоятеля главе Магистрата. Здесь говорится о неких “общих услугах” и о плате, которая была предоставлена “не в полной мере”. А это, - достал он другой листок, - расписка о получении “сырья” от одной из Аралетских гильдий. А вот здесь у нас ещё одна расписка… о передаче во владения Серой Башне трёх тысяч рабов, тысяча из которых принадлежит, опять же, Кальханору. Продолжать?
- Это ничего не доказывает, - Голос герцога стал холодным, как лёд, - Где доказательства, что всё это действительно из архива Настоятеля?
- А ты посмотри сюда, - Ровен показал пальцем на коричневую сургучовую печать, - Посмотри внимательно, отец. Разве печать Длани можно подделать?
- Допустим, но…
- А как ты получил это письмо? – вдруг спросила Эльза, которая молчала уже с полчаса, - И остальное? Ты так и не объяснил.
- В этом особой тайны нет. От Серой Башни до ближайшей заставы Тельфараса около дня пути. Но почти сразу же после того, как я отправился в путь, начался ливень. Я промок до нитки, дорогу развезло, и я решил переночевать в ближайшем трактире.
А наутро в дверь моей комнаты постучал хозяин и сказал, что кому-то срочно понадобилось меня увидеть. - Ловчий вдруг опустил глаза, - Я спустился вниз и увидел Калеба.
- Что?! – одновременно спросили отец и сестра.
- Это была только обманка. Образ. Он всучил мне этот ларь, вышел за дверь и растворился. А потом я поднялся наверх, прочитал всё это, и…
- Постой, - остановил его Каос, - Но ведь твой друг уже был мёртв к тому времени, так? Как обманка могла сохраниться так долго? Это ведь только…
- Иллюзия? Допустим, - передразнил отца Ровен, - Хотя, если честно… мне тоже многое непонятно. Непонятно, как обманка могла продолжать своё существование после смерти создателя. Непонятно, кто помог Калебу украсть всё это из кельи самого Настоятеля. А как, когда и главное – зачем? – они хотят связаться со мной, непонятно больше всего!
Выдохнувшись, Ровен потянулся за бутылью с вином. Эльза наблюдала за ним с видом затравленного зверька.
- И что же теперь с тобой будет?
- Не знаю. Хотя нет, - будто бы спохватился он, - я знаю, что будет, если меня схватят ловчие. Ничего хорошего. Я должен бежать, и чем дальше, тем лучше – как и советовал Калеб. И у меня уже есть кое-какие соображения на это счёт.
- А то распоряжение, что касалось тебя? – неожиданно спросил Каос, - Где оно?
- Оно… - Ровен вдруг смутился, - Оно… скажем так… было случайно уничтожено.
- То есть, у тебя его нет?
- То есть, ты мне не веришь?
- Перестаньте! – воскликнула Эльза, - Ведёте себя, как дети! Ровен, мы тебе верим. И я, и папа. Мы просто… просто не знаем, что делать.
- Я от вас ничего и не прошу, - Ловчий замолчал на пару секунд, чувствуя, что их разговор подходит к своей кульминации, - Я только не хотел, чтобы вы считали меня обычным предателем… хотел показать всё это и объясниться. Если пожелаешь, отец, - он перевёл взгляд на Каоса, - я уйду сегодня же. Я не хочу… никого подвергать лишнему риску.
Ровен поднялся с кресла и, не говоря ни единого слова, направился к двери.
- Подожди, - вдруг сказал герцог. Он тоже поднялся со своего места, даже не прикоснувшись к своей палке, - Останься хотя бы на ночь. Я… я не могу поверить в то, что ты говоришь. Но и забыть то, что ты мой сын, я не могу тоже. Прости.
Он отвернулся, и ловчий ничего не смог сказать ему в ответ. Его вдруг охватило странное чувство, совершенно забытое за многие годы его сумасшедшего сплава по реке жизни – что-то тёплое, согревающее, и вместе с тем режущее, как бритва. Раны в его душе, так долго и старательно залечиваемые, вдруг открылись со страшной силой – и только сейчас он понял, как ему не хочется уезжать.
- Пойдём, - шепнула сестра, беря его за руку, - Ему надо побыть одному.
Они уже выходили из комнаты, как вдруг Ровен, не в силах больше молчать, повернулся к отцу и сказал:
- Мы должны были следовать указаниям Госпожи, которые она передаёт нам через оракулов. Но последний из них умер восемьдесят лет назад, задолго до моего – и твоего – рождения. Так скажи – чьи указания мы выполняли? Кому это было нужно? Сколько было напрасных смертей? Сколько…
- Идём же, - мягко, но настойчиво, повлекла его за собой Эльза. Голос её будто бы вернул ловчего к действительности – он распахнул дверь и тёмный коридор дохнул ему в лицо холодом.
- Прочитай, - пробормотал он, обращаясь больше к самому себе, нежели к отцу, - и всё поймешь…
- Объясни мне, пожалуйста, - сказала Эльза, когда они поднялись вверх по коридору, - что такого в этих документах? Почему они так важны?
- Это то самое, о чём говорил Калеб, - ответил Ровен, - Настоятель перестал следовать нашим законам. Когда последний из провидцев умер, он не стал искать нового, а принялся сам толковать волю Богини. Или – что ещё хуже – приплетать к ней собственные идеи.
- А что с письмами?
- Шантаж в чистом виде. Неизвестно как, но многие знатные люди почти в один момент узнали, что Длань живёт теперь по другим правилам. У многих из них были проблемы, которые могли решить только… - Ровен замялся, - В общем, только такие, как мы. Они заключали договора, которые Настоятель впоследствии хранил у себя. Понимаешь?
- Кажется, да. С их помощью он хотел оказывать влияние на дворян, да?
- И не только. Представь такую картину: Аралет и Тельфарас – к примеру – хотят заключить очередной бессмысленный пакт, из-за которого второй теряет очередной кусок земли. А у стукнутого короля, заключающего этот пакт, есть брат, которому этот самый “кусок” принадлежит. Ему, разумеется, не хочется терять свои земли, и он решает эту проблему вполне логичным путём – находит ловчего, подписывает договор с Дланью, и тот убирает послов обоих владений. Как результат – доказательств убийства нет, но желание подписывать невыгодные договоры пропадает напрочь. В результате королевич остаётся при своём, а Настоятель получает право стребовать с него любую плату, какую только пожелает – а в случае отказа, подписанный им когда-то договор отправится к нужным людям, и не сносить ему тогда головы, - Ровен выразительно чиркнул по горлу пальцем.
- И много там таких договоров?
- До невероятия. Настоятель оплёл своими сетями весь Эндереаль. Власть над Зеркалами даёт ему дополнительное преимущество – он всегда знает, где прячутся его жертвы, и те никогда не могут чувствовать себя в безопасности. Они охвачены страхом, а страх… страх подталкивает на безумные поступки.
- Но… как? Как ловчие и… и все остальные продолжают верить ему? Как ему удаётся всех обманывать?
- Провидец всегда показывался редко. Но, когда приходит время, - ловчий закусил губу, - думаю, Настоятель тоже использует что-то вроде обманки, только очень мощной. Которая может провести любого.
- А про Грешников… Это тоже правда?
- Не знаю… может, и не всё. Но что касается меня – правда. Я видел предписание и знаю, что сделал бы Коршун, попади я к нему в руки. Но нет, этому не бывать. Я уже всё решил. На материке от них не скрыться – значит, придётся бежать дальше.
- Куда?
- На Заокраины. Завтра отправлюсь в Сунвор и двину к ближайшему порту. Там найду капитана, отвалю ему денег и – поминай как звали. Поверь, - поспешно вставил он, видя, как омрачилось лицо сестры, - мне и самому не нравится эта идея. Но другой у меня нет. А значит…
- Это значит, - продолжила она, - что ты никогда не вернёшься?
- Да.
Они остановились около одной из дверей. Эльза смотрела ему прямо в глаза, губы её едва заметно дрожали. Ровен хотел что-то сказать – но тут она снова бросилась к нему, обхватив руками так крепко, как будто могла так удержать его от столь скорого ухода. При свете факе-лов слезинки на её щеках казались застывшими огоньками…
- Почему так? – спросила она, - За что нам всё это? Я ведь живу здесь, Ровен, и всё вижу… Вижу, как это сломало отца, а теперь и тебя… А если ты не успеешь? Если они схватят тебя раньше?
- Ещё посмотрим, кто кого, - Он старался говорить бодро, хотя знал – сестру этим не проведёшь, - Не плачь, пожалуйста. В конце концов, это будет только завтра. У нас ещё есть время.
Эльза улыбнулась.
- Да, есть. Ой, чуть не забыла, - Она протянула ему маленький узорчатый ключик, - Возьми. Он от твоей комнаты. Через час ждём тебя к ужину!
Она, конечно, хотела сказать что-то ещё – но это было уже ни к чему. Ловчий смотрел, как её фигурка медленно тает в полумраке дома, в один день ставшего ему таким близким и таким чужим…
“Хватит, - сказал он сам себе, - Хватит.”
******
Пыточная.
- Моё имя – Винсент Борель, - представился незнакомец, слегка поклонившись ловчему, - Вам это о чём-то говорит?
- Нет, если честно, - Ровен и в самом деле никогда прежде не слышал этого имени. Тут же он понял, что сказал что-то не то, точнее – то, чего от него никто не ждал: Борель недовольно скривился, стоящие же по обе стороны от него слуги не менее неприятно заулыбались, картинно взвешивая в руках дубинки с залитыми свинцом концами.
Но ловчий свою оплошность загладил довольно быстро – стоило ему заметить рубиновый перстень-печатку у него на пальце. Перстень был массивным и, несомненно, тяжёлым – но главная его особенность заключалась именно в камне, тёмно-алые глубины которого были пронизаны розовато-белыми чёрточками, соединяющимися в некое причудливое изображе-ние.
“Феникс, восстающий из пламени.”
- Архонт? – криво усмехнувшись, спросил он, - Славный защитник королевской династии? Я польщён, сир, какая чеc…
- Оставьте свои насмешки при себе, маркиз, - В глазах Бореля полыхнули недобрые огоньки, - Впрочем, вы угадали. Я – один из четырёх архонтов на службе династии Феникса.
- Четырёх? Но…
- Двое из нас были убиты. Также были полностью истреблены их семьи. Ваши братья приложили к этому все возможные усилия, - Он усмехнулся, - Хотя… ни вы, ни я, не располагаем должными полномочиями и не имеем права обсуждать приказы свыше. Согласны?
Ровен промолчал.
- Что ж… значит, я буду говорить прямо. На данный момент у меня две проблемы. Одна из них распускает свои корни у нас над головами, и с ней я ничего не могу поделать. Вторая проблема – это вы.
Я не могу допустить мысли, что вы могли быть причастны к тому, что случилось на пристани. Это противоречило бы всему, что я знаю о Длани. Но ваше предательство… оно тоже противоречит всякому здравому смыслу. И с этим…
- У вас есть семья, сир? – неожиданно для себя спросил Ровен.
Архонт опешил.
- Да, разумеется, - сказал он, - Но какое это имеет…
- Если бы у вас был выбор, как у меня – между их жизнью и своей – что бы вы выбрали?
- Вас… вас это не касается, Ровен, - чуть поколебавшись, ответил он, - Я свой выбор сделал давно. И, поверьте, не без причин.
- О чём это вы?
Он не ответил – лишь поднял руку с перстнем на уровне глаз. Как бы случайно. И тогда Ровен разглядел среди светлых линий рисунка и другие… не имеющие к нему никакого отношения, но, тем не менее, сливающиеся в знакомый ему до боли символ.
Звезда о семи лучах.
- Так вы…
- Именно, - Борель улыбнулся, но глаза его оставались непроницаемо-холодными, - Теперь, думаю, вы понимаете, чем грозит вам ваше… непослушание?
- Непослушание? Даже так? – Ровен, неожиданно для самого себя, почувствовал злость, - Если вы… если вы тоже служите Длани, вы должны понимать, чем мне грозило бы моё “послушание”! И вам для этого не понадобятся записи из архива Настоятеля! Вы поймёте, чем обернулось бы для моей семьи…
- Твоя семья, - злобно перебил его Борель, - это щит, который ты воздел между собой и своим долгом. Она – лишь оправдание твоей собственной слабости и нерешительности. Что такого ты узнал? Что Настоятель не стал дожидаться милости сверху и решил действовать своими силами, как и любой мужчина? Что он не струсил – в отличие от тебя, с перепугу предавшего всех на свете?
Нет, Ровен. Никогда ты не думал о семье, да и вообще о ком-нибудь, кроме себя. И испугался ты, опять же, только за себя – а об угрозе для них вспомнил лишь потом и использовал как лишний повод для побега. Трус. Трус и…
- Нет! – яростно взревел ловчий, - Ты – ничего – обо мне – не знаешь! Я сделал это, чтобы сбе-речь отца и сестру, чтобы не обращать против них самого себя!
- О том и речь, ловчий. Но это лишь следствие, а причина – в тебе самом. И поэтому ты так мудро решил сбе…
- Нет!!!
Какое-то время они просто молча сидели по разные стороны стола, буравя друг друга ненавидящими взглядами. Потом Борель будто бы пришёл в себя – а может, просто вспомнил, какой высокий титул носил, и не захотел больше унижаться?
- Прошу меня простить, - тихо сказал он, - за эту неожиданную вспышку. В последнее время мне трудно держать себя в рамках приличия. Итак, мы остановились…
- На том, что вы назвали меня трусом, - тут же вставил Ровен, - Это я уже уяснил. Что-нибудь ещё?
-Да, господин ловчий. Вот это, - Порывшись с полминуты в карманах, архонт, наконец, вытащил на свет письмо со сломанной печатью – её ловчий разглядеть не успел.
Но в этом уже не было надобности.
- Сим повелеваю, - начал Борель; начал он, разумеется, примерно с середины, потому что всё заглавие занимал титул Настоятеля, а за ним – совершенно непонятные закорючки, понятные лишь архивариусам Длани, - отыскать и пленить Аннатею ла’Сэтх, младшую дочь герцога Тэшеля ла’Сэтха, единственную из всех возможных, провидицу, рождённую на землях Эндереаля – и привести в Серую Башню. Того, кто исполнит волю, диктованную нам Госпожой нашей, ожидает награда, достойная не человека, но самого бога.
Закончив, он выжидательно посмотрел на Ровена.
- Ну? Что скажете?
- А что я могу сказать? – парировал тот, - А главное – зачем? Вы ведь всё равно собираетесь меня казнить – так чего тянуть? Или решили похвастать?
- Тянуть? – Архонт как будто не заметил колкостей ловчего, - Я-то тянуть не буду, а вот Шакор… У него к вам масса претензий, Ровен. Он, понимаете ли, недоволен тем, что вашей первой жертвой стал его отец. Жаль, что не все могут постичь тонкости обряда инициации, верно?
- Этот Шакор… собирается меня казнить? А как же суд, доказательства…
- Вы не поняли, Ровен? У Сунвора сейчас и без вас хлопот хватает. Попался преступник – славно, в петлю его, и дело с концом. А если – как я уже говорил – за дело примется Шакор, на такую лёгкую смерть, маркиз, вы можете не рассчитывать.
- Прошу вас, - произнёс Ровен неожиданно тихо, - продолжать не нужно. Я всё понял… сир. Хотя нет, не всё. Мне до сих пор неясна цель нашей беседы.
- Я ещё не сказал? – насмешливо улыбнулся Борель, - С чего бы начать? Скажите-ка, Ровен, вы случайно не знакомы с Тэшелем ла’Сэтхом?
- Не знаком. Ни случайно, ни преднамеренно.
- Всё шутите? Славно. Так о чём бишь я? Ах да, господин Тэшель… Я бы не сказал, Ровен, что он пылает к своим детям особо нежными чувствами, однако можно быть уверенным в том, что родную дочь он добровольно не отдаст.
Настоятель отдал приказ именно мне, так как в Белом и Чёрном Пределах я обладаю наибольшей властью. Однако он ни слова не сказал о том, кому именно я должен поручить это дело.
- И?
- У меня достаточно доверенных людей, из которых можно собрать отряд. Однако никто из них не обладает должной… гибкостью. Да, можно и так сказать. Среди них нет человека, который смог бы обнаружить присутствие пророчицы за милю. Который сумел бы незаметно пробраться в имение герцога, избежав встречи со стражей, выкрасть девушку и раствориться в ночи. И потому, господин ловчий, я предлагаю вам стать этим человеком.
Ровен на миг потерял дар речи. Ещё полчаса назад он был уверен, что не доживёт до утра, а теперь… Весь мир будто перевернулся с ног на голову.
- Мне? – наконец, спросил он, - Я думал, что меня приговорили к смерти. А теперь вы…
- Именно, - кивнул Борель, - Сделайте же выбор, Ровен. Отправьтесь в этот поход и окажите Длани величайшую услугу – или же я отдам вас Шакору, и буквально через пару часов вас ждут самые яркие эмоции в вашей жизни. Так что же?
Ловчий нервно рассмеялся.
- Вы предлагаете мне самому назначить себе дату смерти? Сейчас, или чуть попозже?
- Пораскиньте мозгами, Ровен, – наставительно изрёк архонт, - Награда, достойная не человека, но самого бога! Разве жизнь – ваша жизнь! – не станет той самой, достойной наградой? Приведите пророчицу к Настоятелю – и тем самым явите ему и вашу верность, и ваше покаяние.
“Верность? Покаяние?”
- Ни о каких гарантиях, как я понимаю, нельзя и мечтать? – Борель покачал головой, - Так я и думал. И где я должен искать эту “предсказательницу”?
- Вы прямо-таки сочитесь сарказмом, Ровен. Я, разумеется, рад, что вы сохраняете чувство юмора… однако пока что вы висите на волоске. И – так уж вышло – именно я могу оборвать его в любой момент. Поэтому, сударь, советую вам быть повежливей.
- Прошу прощения, сир, - Ровен постарался добавить в эту фразу хоть сколько-нибудь раскаяния; однако, судя по презрительному взгляду Бореля, ему это не удалось, - Так… куда я должен держать путь?
- А вы всерьёз думаете, что пойдёте один? Прошу, не считайте меня идиотом. С вами будут ещё пятеро человек, не меньше. – Ловчий скрипнул зубами от злости. - Дело обстоит так, что до Тенариса, где и живёт наша юная провидица, путь неблизкий. Всякое может случиться… К тому же Порча, - тут с архонта вмиг слетела вся его надменность, - всюду запускает свои корни, и мы не можем знать, где и когда откроется следующий колодец. Доказательство этого находится девятью футами выше.
- Почему бы тогда не доверить это дело кому-нибудь из Тенариса? Никогда не поверю, что у Длани там нет агентов!
- Увы, нет. Только наблюдатели. С недавних пор в этом городе… непростая ситуация. Сами поймёте, когда доберётесь.
- А как же…
- По неизвестной мне причине, - Борель либо не успел договорить прошлую фразу, либо заранее предвидел вопрос Ровена, - Настоятель не послал никого из своих ловчих. Значит, придётся отправить “чужого”.
- Меня, стало быть? – Ровен скривился, - Понимаю. Сделайте милость, сир, поясните мне ещё кое-что, – Тот кивнул, хотя, судя по его виду, новые вопросы были явно излишни, - Откуда вы меня знаете? Взять хотя бы имя…
- Всё, что я узнал о вас, Ровен, - архонт привстал со своего места, - лежит на расстоянии вытянутой руки от нас обоих. Вы просто не туда смотрите.
- Я не понимаю…
- В этом и заключается ваша беда. В непонимании.
Он дважды хлопнул в ладоши: дверь распахнулась и в камеру вбежали слуги. Архонт кивнул им, и Ровен тут же ощутил кожей руки холодное прикосновение клинка. Пара секунд – и его путы, уже успевшие стать ненавистными, упали на пол.
- И что это? – спросил Ровен, потирая затёкшие запястья, - Что лежит так близко, что его можно достать рукой?
- Суть, - Не взглянув на ловчего, Борель направился к двери, - Идите за мной.
И запомните, - вдруг добавил он странно изменившимся голосом, - Не нужно усложнять то… что, по природе своей, в усложнениях не нуждается.