В еврейском квартале одного австрийского города, что у самой границы, жил бедный сапожник по имени Сандлар. Жил он в бедности, если не считать богатством отца девять детей, мало-мала-меньше. Жили они впроголодь в лачуге из одной комнаты без окон, а вместо двери на двух гвоздях висела старая тряпка, служившая поло-гом и защитой от зимней стужи.
В холодную зимнюю пору жена сапожника родила десятого ребёнка, мальчика, который сразу же заголосил и захотел есть. Когда его плач подхватили другие голодные дети, отец схватился за голову и побежал к раби Гиршу, раввину еврейской городской общины.
– Раби, – сказал, он, – плохо мне, совсем плохо. Снег лежит на земле, а у нас холодно, нечем обогреть детей, и нет у них одежды, только тряпки, которыми не прикроешься. Беда у нас, совсем плохо, сегодня жена родила десятого, сама два дня голодная, без молока лежит.
Раби посмотрел на него и отвернулся, чтобы скрыть слёзы на глазах. Отвечает ему:
– Возвращайся домой, успокой детей, будет у тебя с божьей помощью всё, хлеб, одежда и тепло.
Позвал своего шамаша, прислужника, велел запрячь лошадь, сели они вдвоём в коляску и поехали по вечер-ней заснеженной дороге.
Больше получаса ехали пока не остановились у массивных ворот большого дома. Стали стучать железным молоточком, висевшим сбоку, и когда к ним вышел слуга, сказал раби, что срочно должен увидеть его хозяина, господина Мориса Кауфмана.
Ответил слуга, что хозяин готовится ко сну, но пойдёт, спросит. Вскоре он вернулся и повёл гостей в дом.
Уже у порога их встретил хозяин дома господин Морис, один из самых богатых евреев Австрии.
– Входите, уважаемый рав Гирш, что привело Вас в такое позднее время? Входите, и закроем двери, холодный ветер застудит дом.
– Да, господин Морис, я хотел бы войти, но у меня к Вам срочное дело, прошу спасти от смерти несколько еврейских душ. Один из нашей общины, ребе Сандлар, оказался в беде, жена его родила сына, десятого ребёнка в семье, а у них ни еды нет, ни тепла. Прошу Вас помогите им.
– Конечно же, сейчас распоряжусь, но Вы не стойте на пороге, снег летит в комнату, холодно.
– Да, да, дорогой Морис, но у меня ещё одна просьба. Я сам сделаю брит мальчику, а Вас прошу быть сандаком.
– Я готов быть сандаком там, где моhэль Вы, наш раби. Но войдите же в дом, я замёрз!
– Нет, нет, я ухожу, но ещё одна просьба. Брит-мила будет в моём доме, я приглашу всех уважаемых евреев нашей общины, а Вас прошу оплатить эту праздничную трапезу.
Когда и на это согласился господин Морис Кауфман, раби Гирш тут же покинул его дом и велел шамашу ехать к дому Сандлара.
Вскоре их догнала бричка, посланная господином Морисом. Они одновременно подъехали к дому сапожника, и раби наблюдал, как туда заносят корзины с провизией, с одеждой и несколько связок дров.
На следующий день для этой бедной семьи нашли другую, тёплую двухкомнатную квартиру, и перевезли туда детей и жену сапожника с новорожденным мальчиком. А на восьмой день в доме раби, сразу после брита, устроили праздничную трапезу, где во главе стола сидели раби и господин Морис Кауфман.
После всех благословений, когда гости приступили к еде, спросил господин Морис:
– Объясните, уважаемый раби, почему Вы не вошли в дом и не дали нам закрыть двери, было так холодно, что стены до сих пор не прогрелись.
Поднял голову раби Гирш и рассказал ему и сидящим за столом такую историю.
Я хочу напомнить о войне между баварским и австрийским королём за город Линц, где тоже была еврейская община. Три года король Баварии не мог захватить этот город и войска напрасно противостояли друг другу.
Тогда король Баварии решил сам тайно посетить вражеский лагерь и найти слабое место, чтобы добиться успеха в этом затянувшемся противостоянии.
Он приказал приготовить для него бричку с разным тряпьём, что продают и покупают бедняки. Король переоделся в нищенскую одежду и проехал воинские посты на границе своего государства, где солдаты уже были предупреждены и узнали его.
На другой стороне, на австрийской, его задержали. Но он стал просить разрешения войти в город, словно он бедный труженик и у него большая семья, которую надо кормить, а в Линце, сказали ему, можно что-то продать и заработать. Солдаты сжалились над ним и пропустили.
В городе он оставил бричку и пошёл пешком на разведку к расположению военных отрядов Австрии. Вдруг один из стражников обратил внимание на его лицо, оно напомнило ему лицо баварского короля. Стражник при-казал ему остановиться, но король испугался и побежал. Стражник пустился за ним вдогонку. Так они бежали, пока король не оказался в тупике в еврейском квартале между глухими заборами, где в конце была мастерская шорника, который в это время обрабатывал кожу для конской сбруи.
Король забежал в мастерскую и, еле переводя дыхания, закричал:
– Спаси меня, добрый еврей, за мной гонятся, хотят убить!
– Конечно, – ответил шорник, – я не дам тебя в обиду.
Он вывел его через внутреннюю дверь, привёл в свой дом в этом дворе, уложил на кровать, завалил матрацами, одеялами и подушками и вернулся в свою мастер-скую.
Когда вбежал стражник, он словно и не прерывал свою работу.
– Где тот человек, который вошёл сюда? – спросил он.
– Никого не было, – ответил шорник, – я никого не видел.
– Врёшь! – возмутился стражник, – я знаю, что здесь нет другого выхода, найду его и тебя арестую, повесят тебя за укрытие государственного преступника. Веди меня в свой дом.
В доме он перерыл всё, добрался до кровати, где лежал король, стал скидывать подушки, одеяла, матрацы и устал. Решил, что действительно нет здесь беглеца, развёл руками и ушёл своей дорогой.
Теперь еврей освободил короля и говорит:
– Солдаты будут тебя искать неделю. Не знаю, кто ты и откуда, но мой долг быть милосердным к тому, кто просит защиты. Поэтому оставайся пока у меня, словно ты мой помощник, а потом я тебя выведу в безопасное место.
Он дал королю свою одежду, талит катан, еврейскую шапку и прикрепил пейсы, чтобы свисали из-под шапки. Теперь никто не скажет, что его подмастерье не еврей. На следующий день пришли солдаты, посмотрели, как работают два еврея, и ушли. А потом прислали посыльного, чтобы шорник с помощником прибыли в воинскую часть перековать лошадей.
Шорник собрал инструменты и говорит королю:
– Пойдем, поработаем, а потом помогу тебе перейти границу в Баварию, там тебя никто не обидит.
Три дня они работали в воинском лагере, где их кормили и дали место для ночлега, а утром четвёртого дня говорит еврей королю:
– Работу мы окончили, теперь ты смело иди к границе, к тебе уже привыкли и никто тебя не тронет, не смотри по сторонам, быстро переходи на другую сторону. Удачи тебе, человек!
Так оно и было. Король вернулся к себе, отдохнул от своего путешествия и велел своим командирам атаковать австрийские войска. Он направил отряды к слабым местам вражеской армии и захватил город.
Приказал король привести к нему еврея шорника и говорит:
– Ты, еврей, добрый человек, не знал, что я король, но по-человечески помог мне и спас от смерти. Я готов исполнить любую твою просьбу.
– Господин король, – ответил ему еврей, – у нас не принято быть милосердным за вознаграждение. Ничего мне не надо.
– Но я не могу оставить тебя без награды, я же король.
– В таком случае освободи евреев от налогов на двадцать лет.
– Освобождаю с этого дня. Но что я могу сделать лично для тебя?
– Дай указ, чтобы не препятствовали евреям изучать Тору и исполнять еврейские законы.
– Да будет так, еврей, но что ты так странно смотришь на меня? Что хочешь спросить?
– Да, господин король
Шорник приблизился к королю и спросил вполголоса:
– Скажи, господин король, что ты чувствовал, когда лежал под матрацами и ждал смерти?
Покраснело лицо короля от гнева, закричал он:
– Схватите негодяя и приготовьте виселицу, завтра мы его повесим за оскорбление короля. Ты, еврей, умрёшь, но все твои просьбы будут исполнены.
Утром на плацу была готова виселица. Пришли еврейские старейшины, просили помиловать шорника, но король не внял им. Сказал, что сам повесит своего обидчика.
Под ярким солнцем шорника привели к виселице, барабанщики били в барабаны, трубачи трубили, Король накинул петлю на его шею и наступила тишина. Король потянул за конец верёвки, осталось только дёрнуть сильнее и свершится казнь. Но он ослабил натяжение и говорит вполголоса:
– Вот так, еврей, я ответил на твой вопрос. Понял, что я чувствовал в тот момент? А теперь иди, ты свободен.
Снял петлю с шеи шорника и отправил его к евреям, что стояли поодаль.
Раби Гирш повернулся к господину Морису:
– Отвечаю на твой вопрос, дорогой мой, почему я стоял у входа и не давал закрыть дверь. Чтобы ты почувствовал холод так, как его чувствуют бедные люди, у которых нет тёплой одежды и тёплого дома.
Когда мы чувствуем чужую беду и чужую боль, как свою, появляется у нас желание проявить милосердие, хэсед.