Как только Закария пригнал свой ГАЗик со станции выгрузки, нашелся новый шеф - начальник артиллерии, из дивизионных артиллеристов, подполковник Жаров. Начались приготовления к последнему и решительному сражению. Он сразу дал понять, что в ГАЗике постоянно должны присутствовать связист и разведчик, то есть Петька и Сашка и, само собой, Закария. Для начала новый шеф, с экипажем начал объезд, знакомство, так сказать, с полем битвы. Проезжали мимо маленьких беленьких хат, не встречая никаких восторженных местных жителей с хлебом–солью на расшитом рушнике, затем попали на поле с чуть заметными всходами. За ГАЗиком тянулся устойчивый шлейф пыли.
«Это – Западная Украина» - начал вводить в курс дела, объяснять обстановку подполковник. Далее он сообщил, что эти поля колхозные, что, конечно, всходы озимых культур придется крепко подпортить, но весь ущерб колхозам будет возмещен, и поля будут засевать заново.
Вдали показалось какое-то странное сооружение в неглубокой лощине, видимое не со всех сторон. Его можно было увидеть близко лишь с вершины холма. Сначала было непонятно, зачем оно здесь, в чистом поле? Разглядели поближе. Да это – огромная, многоэтажная трибуна, построенная совсем недавно. Для Брежнева, Гречко, других членов Политбюро и высших офицеров… Жаров вылез из машины и направился к трибуне. Там собирались все участники завтрашнего сражения: и артиллеристы, и танкисты, и пехота, и даже – десантники. Они просили, чтобы после выброски им дали хотя бы десять минут, чтоб собрать парашюты. Негоже их пускать под гусеницы. Каждый из них - шелковый, стоит аж 50 рублей. Проверили удобства правительственных трибун, пожалели, что не им на них стоять завтра.
Начальник этого Куликова поля проверял всё – от надежности взрывпакетов до того, как не стоптать в пыли десантников и не наехать друг на друга во время атаки… Совещались командиры долго, каждый раз за разом прокручивая в голове свой маневр на озимых полях Украины, перед очами самого Генсека, товарища Брежнева.
- Примерно там – будете все вы, и лейтенант Тарасов, - подполковник указал рукой вниз. - Там будут наши исходные позиции, ГАЗик замаскируйте в лесополосе. В общем, Тарасов будет там, не потеряетесь! Я буду в штабе полка. Рацию – не включать!
Приближался решающий миг. Момент, рожденный в мечте какого-то московского военачальника и приведший в движение огромные массы людских резервов и техники, заставивший работать железнодорожников без сна и отдыха. Военная машина еще не сбавляла оборотов, но и после этого, последнего боя, еще долго она не придет в нормальное, мирное состояние…
А пока – наблюдательные вышки, впереди позиции обороны, километрах в трех от нее - ГАЗик, дальше позиций. Между вышкой и позициями обороны совсем скоро должен падать с неба десант… Три часа дня. Час пик… Прошли минуты и, оказалось, что нет в небе чистого клочка, не занятого МИГами. Они появлялись стремительно отовсюду, на бреющем полете проносились над всеми позициями обороняющихся, а вслед за ними на земле быстрыми очередями взрывалась пиротехника, имитируя бомбежку. Казалось, что от линии обороны после обработки ее МИГами осталась только пыль. Зрелище очень красивое. В разрывающем уши реве моторов самолетов, до которых можно допрыгнуть и коснуться рукой, кажущемся хаосе их стремительных падающих и взмывающих вверх траекторий, все же была единая цель – штурмовать позиции противника, сравнять их с землей. Но более всего Петька удивился тому, как пиротехники так вовремя, синхронно взрывали пакеты, создавая иллюзию бомбежки. Как на нашпигованном взрывчаткой огромном поле всего этого достичь? «Да, – подумал Петька, - на всё есть специалисты, мастера своего дела»…
Затем наступила звенящая тишина. На смену истребителям – бомбардировщикам высоко в небе появились пузатые транспортные АНы. Спустя мгновения из них стали падать фигурки, сначала быстро, а затем, словно опомнившись, они резко тормозили, раскрыв парашюты. Вот в небе один ряд падающих фигур, второй, третий… Одновременно между небом и землей висели четыре ряда десантников. Казалось, десант будет падать бесконечно, и никому не в силах остановить их боевой порыв.
Петьку распирало от того, что вот сейчас сам Брежнев, министр обороны Гречко, главы делегаций разных стран вместе с ним, одновременно видят силу Советской Армии. После десантников пошла техника, упакованная так, что при падении ниже её был толстый амортизатор, высотой не меньше самих боевых машин. Скорость гасилась тремя куполами больших парашютов. При ударе о землю техника прыгала вверх и успокаивалась амортизаторами–подушками. Еще десятки минут на сбор парашютов.
Затем залпом ударили батареи, переходя на беглый огонь. Артиллеристы «работали» минут двадцать и настала очередь главной ударной силы – мотопехоты. Вся бронетехника взревела моторами и рванула вперед, к трибунам, стреляя холостыми на ходу, создавая шум настоящего боя. С трибун, наверное, виделась захватывающая картина: поднимая за собой клубы пыли, неслись на них все ближе и ближе увеличивающиеся в размерах танки, бэтээры, выдыхая облачка дыма из сигарет-стволов. Через минуту на земле стало темно от мягкой черноземной пыли, такой плотной, что даже солнце закрыло глаза и подняло руки, подчиняясь военной силе.
Задача, поставленная перед полком, была выполнена, десант «уничтожен». Позже командир полка и замполит были за это награждены орденами Красного Знамени, другие командиры тоже получили награды.
Однако, надо было возвращаться в Брест. Долго, почти две недели ждали, когда дойдет очередь до "ихнего" эшелона. И вот Петька снова в своей казарме. Вместе с пятеркой побывавших в бою, вернее – наблюдавших за его ходом, находясь возле лесополосы. Только Юра Жильцов с сержантом Кустовым жахнули по десанту раз десять из своего орудия. Успокаивало то, что и лейтенант Тарасов был с ними, то есть с Петькой, Сашкой и Закарией тоже - только наблюдателем. В казарме было необычно пусто, большинство – на целине и на картошке, но для Петьки и Сашки вскоре нашлась очередная работа. Отправили их в командировку в сам город Брест, на продовольственный склад. Главная задача – разгружать вагоны с продовольствием, которое было в основном в мешках, и складировать, а то и загружать в кузова грузовиков, прибывающих из разных воинских частей.
Командовал складом полуштатский, замызганный на вид мужичок в мундире полковника, второй военный – пацаненок, только что выпорхнувший из интендантского училища, остальные - человек пять–шесть грузчиков – местные жители, вольнонаемные в возрасте до сорока лет. Хотя за день через руки Петьки и Сашки проходили сотни мешков с продовольствием, особого желания нанести ущерб государству у них не возникало. Даже поковырять палочкой в уголке мешка, чтобы вынуть горсть изюма, не было охоты. Кормили-поили хорошо. Для этого надо было ехать в другой район Бреста, в военную столовую на пересыльном пункте. Через этот пункт проходили все военные, кто ехал туда – в Германию или обратно. Это – сотни людей.
Наблюдая за отпускниками, Петька даже придумал для них памятку, примерно такую: «Едешь в отпуск оттуда, из Германии - тормозни на пункте. Адаптируйся малость. Определись с бумагами, билетами, но только не пей, глотнув воздух родной стороны!» Ибо Брест богат патрулями. Это не те, которых Петька изображал возле яблоневого сада! Офицер и два срочника в мундирах, с автоматами и строгими лицами. Не отдал солдат честь кому-нибудь (не дай бог патрулю) - всё! Считай, увольнение испорчено. То ли прогуливаться по улицам, то ли – озираться? А с выпившими русскими «немцами», едущими в СССР, разговор был особый. Вели такого бедолагу, неважно, офицер тот или рядовой, в комендатуру. А там – подвал, ниже Бреста на два метра, с одиночными «нумерами» едва освещенные, но с особой атмосферой, создаваемой состоянием временных обитальцев. Петька позже был там в карауле, видел бедолаг и дышал той атмосферой. Благо, что смена караула проходила там не через четыре, а через два часа. И вот предстает назавтра такой арестант без ремня, пред очи начальника гарнизона, в звании, иногда старше коменданта, но… Что он испытывает? Но этот конвейер работал постоянно.
Петьку и других командированных, в столовую возили в кузове огромного «Урала». Увидев на дороге или тротуаре девушек, шофер что-то как-то там выключал в моторе и тогда из выхлопной трубы раздавались похожие на выстрелы хлопки, один или очередь. Девчонки в ужасе вскрикивали, дергались, что сопровождалось хохотом и шутками сидящих в кузове солдат. В столовой Петька пристально вглядывался в лица солдат – вдруг земляк встретится?
После работы и ужина можно было отдохнуть на обычных, только одноярусных койках и даже сходить в увольнение. Этакое вольное поселение для солдат. Знай, бегай на воле, только не попадайся… Все знали о такой вольности, даже сам полковник–интендант, но всегда всё обходилось спокойно, без всяких там ЧП. Те ребята – счастливчики, кто нашел, где убивать личное время, упорно стремились еще раз попасть в эту командировку. Подумаешь, вагон сахару разгрузить или погрузить, когда есть для чего стараться… Петька, а глядя на него и Сашка, делали вылазки на небольшие от места обитания расстояния, наблюдали за вечерней городской жизнью… Чтобы решиться на более серьезные мероприятия, нужно было иметь гражданскую одежду, а, главное, побольше наглости, или храбрости, или нахальства, но сначала нужно переодевание…
Приближалось время отбоя и они возвращались в складскую казарму, показав через окошечко вахтеру свои лица.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/09/29/1301
*******
Фото из интернета - спасибо автору!