- И зачем тебе понадобилась эта рухлядь? – спросил дед Мишку, наблюдая, как внук старательно возится со старень-ким, видавшим виды мотоциклом.
- Не такая уж это и рухлядь, - не отрываясь от работы, пробурчал тот. – На нем еще ездить и ездить можно. Вот сейчас здесь подтяну, тут подкручу… Кстати, уже подкрутил и подтянул, а сейчас масло поменяю, бензин залью – и готово. Мы с ним еще покатаемся.
В Мишкиных способностях по механической части дед не сомневался – у парня к этому делу наблюдались явные спо-собности, а, может, даже и талант имелся. Ничего не ска-жешь – дипломированный специалист, еще до армии окончил техникум, да и на военной службе по этой части пошел. И пошел бы далеко, но на предложенный контракт не согласил-ся. Дед, конечно, против такого решения внука возражал бы, но кто его, деда, мнение спрашивал? А сейчас внук после дембеля в гости приехал. Старенький мотоцикл… Надо же! Ну, понятное дело, городскому парню скучно в деревне, вот он и нашел себе занятие. Но все же…
- А на кой ляд он тебе? – дед все-таки не унимался. – Де-вок по деревне катать будешь?
- Да на этот драндулет девок вряд ли заманишь, - Мишка вытер руки об тряпку. – Ты бы видел, на каких мотоциклах мужики к волостному клубу подкатывают… И вооб-ще…Витька, вон, напротив клуба живет, но и он улицу пере-езжает на скутере, а я десять километров пешком топаю: пять туда, пять – обратно.
- А что, вечером опять на танцульки пойдешь? – прищу-рился дед.
- А то как же! Ведь Русальная неделя в самом разгаре. Говорят, из района какая-то фольклорная группа приезжает. Обещали грандиозное шоу устроить. Как же не пойти? Но теперь я не пойду, а поеду, - и он похлопал мотоцикл по бен-зобаку, словно коня по загривку.
-Да-да, это ж Троица прошла, - перекрестился дед. – Но ты, внучок, смотри – считается, что эта неделя русалкам от-дана. Выходят они из воды да из лесов и шастают среди лю-дей, разные пакости творят. Так, по крайней мере, в старину верили. Тем более, сейчас полнолуние, а в такое время раз-ные чудеса могут случиться. Да…
- Хорошо, дед, я буду осторожным, - Мишка оседлал мо-тоцикл, несколько раз дернул педаль, выжал рукоятку газа, и мотоцикл зычно заурчал. – Ну вот, слышишь, как рычит? А ты говоришь «рухлядь»… Да на таком звере меня ни одна ру-салка догнать не сможет. Твои русалки одного его рева испу-гаются и разбегутся. Ладно, с глушителем еще разобраться нужно, а на сегодня пока хватит.
Он начал протирать реанимированный мотоцикл, а дед вздохнул о чем-то своем и пошел разогревать обед.
Ближе к вечеру Мишка начал и себя приводить в порядок. Справился быстро, и уже через полчаса мотоцикл, распуги-вая всю живность вдоль дороги, мчался в волостной центр. По обе стороны грунтовки стоял мрачный сосновый бор, ко-торый кое-где разбавляли небольшие березовые рощицы. В лучах заходящего солнца стволы угрюмых сосен казались ярко-оранжевыми, только березы отсвечивали более нежным оттенком. На предвечернем небе уже висела луна – круглая, большая, но пока еще бледная. Вот когда стемнеет, она по-кажется во всей своей красе. Деревья мелькали, словно спи-цы в колесе. Но Мишке любоваться всей этой мрачноватой красотой было не с руки – он испытывал отремонтированный мотоцикл: то резко увеличивал скорость, то так же резко тор-мозил, то ставил мотоцикл на заднее колесо. Дорога прямой ухабистой серой лентой тянулась за горизонт и оказалась отличным мотодромом. За те пятнадцать минут, что он по-тратил на испытания, старенький мотоцикл тест-драйв вы-держал с достоинством. Так, на заднем колесе, Мишка и про-мчался по центральной улице волостной столицы, вызывая возмущение старушек, сидевших на скамеечках возле домов, и восторг местных собак, бесстрашно бросавшихся под коле-са на его новые джинсы. Восторг Мишкино появление вызва-ло и у толпы его местных приятелей, особенно у девчонок. А итог более пристального осмотра мотоцикла подвел Серега, лучший Мишкин друг во всей округе.
- Классно - похвалил он. – Такой антиквариат реанимиро-вал! В городе его теперь за хорошие бабки толкнуть можно.
- А сам опять ноги сбивай? Нет уж, находился, - отрезал Мишка. – Ну, что у вас здесь? Вижу, праздник уже в разгаре, - и он огляделся.
- Не, районные еще готовятся, ну а мы здесь, на улице уже понемногу начали. Ты на наших девок посмотри: вся как одна вырядились русалками. Целый день сегодня из просты-ней рубахи шили да венки плели. Городские объявили, что в конце недели назовут лучшую русалку и вручат ей какой-то обалденный приз.
Мишка огляделся.
- Да, впечатляет. Словно в подводное царство попал. Они даже симпатичней стали… Смотри, это же Верка? В нор-мальной жизни страшилка страшилкой, а сейчас – ну, не принцесса, конечно, но выглядит вполне достойно. Русалка, одним словом. Нужно, чтобы волостной приказ издал – пусть они так каждый день ходят. Повседневная форма одежды, так сказать… Ну, пошли в зал, проверим, как там идет подго-товка.
- Нет, сначала в буфет, - отказался Серега. – Волостной разрешил сегодня допоздна торговать пивом, медовухой и брагой – этнография, так сказать. Как будто не знает, что народ сейчас пьет. Ну да ладно, и на том спасибо. Ты, кстати, медовуху пробовал? Нет? Тогда пошли. Но смотри, питие сие, сладенькое, как бы слабенькое, но – штука коварная.
Отведав «пития», они прошли в зал. Обшарпанные крес-ла оказались расставленными вдоль стен – по словам Сере-ги, «чтоб в зале можно было хороводы водить», а на сцене суетились такие же «русалки», как и на улице, только явно городского происхождения, так сказать, профессионалки. Это было видно не только по грациозности и легкости их беготни, но и по рубахам, пошитым явно не из старых простыней, и по венкам, сплетенным из искусственных лилий и васильков.
- Каждый день венков не наплетешься, - прокомментиро-вал Серега, - а у них это дело на поток поставлено: вчера они в соседней волости хороводы водили, сегодня у нас народ развлекают, а завтра бог знает где. Зато смотри, какая аппа-ратура! Кстати и звук обещают живой.
Под соответствующими декорациями, изображающими некий водоем на краю мрачного леса, едва-едва освещенного громадной полной луной, сверкали никелем музыкальные инструменты, а на авансцене красовались большие колонки.
- Полдня свой струмент настраивали, - Серега продолжал вводить Мишку в курс дела. – Ну а пока наш старенький маг-нитофон работает. Репертуар у него, конечно, соответствую-щий и уже изрядно поднадоел, но пипл хавает. Интересно, чем нас городские удивят и порадуют?
А городские и удивили, и порадовали. «Русалки» из рай-центра и сами не скучали, и местным скучать не давали, да и фольк-рок группа не разочаровала. Скоро в зале стало душно и, посовещавшись, заезжие «русалки» предложили перенести «хороводы» на улицу, и музыканты остались в зале в гордом одиночестве. Правда, вскоре Серега прокричал на ухо Миш-ке:
- Гляди, вон ударник с басистом курят под деревом. Вот гады, как же они незаметно перешли с живой музыки на фа-неру! А деньги-то живые взяли.
Но танцующим этот явный обман настроение не испор-тил, а вскоре этнографическая часть незаметно превратилась в обычную дискотеку, ну, естественно, с необходимым фольклорным колоритом.
На эту девчонку Мишка сразу обратил внимание: тонень-кая, невысокая, с длинными светлыми волосами, украшен-ными венком из ночных фиалок, и в рубахе, пошитой явно не из простыни, - даже в шумном хороводе таких же хорошень-ких представительниц языческих пережитков ее трудно было не заметить. И, когда ведущая наконец-то предложила раз-бить очередной хоровод на пары, Мишка сразу направился к ней. Вблизи она оказалась ну, если не писаной красавицей, то весьма даже симпатичной: тонкие черты белоснежного лица подчеркивали большущие темные глаза, руки плавно изгибались во время танца, маленькие босые ножки так же плавно скользили по траве, словно не касаясь ее. Он еще несколько раз приглашал ее на танец, но поговорить так и не удалось. Мишка попытался найти ее во время очередного перерыва, но безуспешно. «Кажется, ты влип, парень» - ска-зал он сам себе, в очередной раз отправляясь с Серегой в буфет.
- Кажется, ты влип, парень, - словно читая его мысли, ска-зал Серега, когда они пили сладкую и, действительно, ковар-ную медовуху. – Кто она?
- Я у тебя то же самое хотел спросить. Не знаешь? - Миш-ка был мрачен.
- Что, даже имени не спросил?
- Не успел. Этот дурацкий хоровод…
- Ничего, ничего, - успокоил его Серега. – Сейчас под за-навес медляки начнутся, тогда и познакомитесь. А кто она, я не знаю, но явно не наша, не из местных. Я здесь в округе всех девок знаю. Может, она из районной труппы, может, на отдых приехала, одна из отдыхающих. Сейчас, знаешь, их, приезжих, на озере пруд пруди. Ну, пошли, ищи свою русалку. Шоу маст гоу он – шоу должно продолжаться. Да и на всякий случай проверь, может она и впрямь русалка?
- Как это?
- Ну, настоящая русалка, не ряженая. В жизни, знаешь, всякое случается, - усмехнулся Серега.
- А как проверить? Хвоста у нее вроде бы нет…
- Эх ты, деревня! Хвост для русалки – не главный атрибут. Да и сбрасывают они его при необходимости. А вот знающие люди говорят, на русалке из одежды только рубаха и венок. Ни одна из наших дурех не рискнет появиться на танцах го-лой, ну, не голой, конечно, а в одной рубахе. Вот, когда бу-дешь со своей русалкой танцевать, проведи рукой по ее спи-не, ну, естественно, и ниже. Если есть на ней лифчик и трусы - значит наша, местная, нет – тоже наша, местная. Только – точно русалка. Холодная, скользкая. Брр! Да смеюсь я, сме-юсь. А хочешь, я сам проверю? – и, едва увернувшись от подзатыльника, Серега хлопнул Мишку по плечу. – Шучу я, шучу. Иди, ищи свою холодную и скользкую.
Мишка сразу ринулся на поиски «своей русалки». Нашел ее на скамеечке под высокими кустами.
- Потанцуем? – он присел рядом.
- Сейчас музыка заканчивается, мы и выйти не успеем, - улыбнулась девушка, - а следующий танец – с удовольстви-ем.
- Тебя как зовут? – наконец спросил Мишка, когда начал осторожно вращать ее в медленном блюзе.
- Татьяна, Таня.
- А меня Михаил, Миша. Что-то я тебя раньше здесь не встречал. Ты не местная?
- Нет, я там живу, - она неопределенно мотнула головой, и ее волосы мягко коснулись Мишкиной щеки. На какое-то мгновение он почувствовал их нежный аромат, дурманящий запах ночной фиалки и окончательно понял, что влип по са-мые уши.
Так они и протанцевали, не выходя из круга, до самого окончания праздника. Говорили мало, больше смотрели друг другу в глаза. Иногда это лучше, чем просто трепаться. Миш-ка даже забыл о том, что нужно проверить, есть ли на ней нижнее белье, хотя не раз, прижимая девушку к себе, гладил ее по спине. После заключительного белого танца Татьяна со вздохом сказала.
- Мне пора.
- Я тебя провожу.
- Нет, нет, не нужно. Мне здесь недалеко.
- Ну, хоть до перекрестка.
За углом клуба он развернул ее к себе и собрался поце-ловать.
- Потом, - отрезала девушка.
Он продолжал обнимать ее и только сейчас понял, что под рубашкой на ней ничего нет. По крайней мере, лифчика.
А Татьяна мягко выскользнула из его объятий и скрылась из виду.
- Завтра увидимся, - растеряно промямлил Мишка в тем-ноту.
- Ну, как успехи? – спросил Серега, ошивавшийся вокруг его мотоцикла.
- Завтра увидимся, - буркнул Мишка, вскочил на мотоцикл и рванул домой.
«Ну, нет на Таньке лифчика, не носит она его, ну и что? Мало ли девчонок, которые без них обходятся, - думал он, нажимая на газ. – Нужно же было Сереге ляпнуть такое! А тут еще дед: «Поостерегись, внучок… русалки…полнолуние…». А вообще, Мишка, ты дурак дураком. На дворе XXI век, тебе разную галиматью рассказывают, а ты и уши развесил. Сере-га – известный балабол и приколист, дед – он и есть дед. Все, Михаил! Следи за дорогой!»
Когда он был уже где-то посередине пути, слева на обо-чине под высокой сосной в луче фары появилась какая-то фигура в белом. «Показалось, - решил Мишка. – Наслушался, вот уже и галюники появились». Но нет, ему не показалось. Фигура в белом приближалась. Мишка сбавил скорость и, поравнявшись с ней, остановился. Сноп света простреливал дорогу, и в темноте белая фигура только угадывалась. Но он и без того узнал, кто это.
- Это ты? – на всякий случай уточнил Мишка.
- Я, - ответила девушка. – Ведь мы так и не попроща-лись…
Он чуть повернул руль в ее сторону и увидел, что Татьяна все еще стоит, прикрывая глаза рукой, видимо, свет фары немного ослепил ее.
- Ну, и как ты здесь оказалась раньше меня? – он отвел луч.
- Ты же хотел поцеловать меня? Вот я и здесь. Ну, так что? Поцелуй.
- Сначала объясни, как ты здесь оказалась раньше меня? – луч опять скользнул в ее сторону. – Сюда, кроме меня, ни-кто не ездит. Подвезти тебя никто не мог. Ну, так как?
Возникла пауза. Мишка опять нервно дернул лучом по ближайшим соснам.
- Хорошо, объясню, - вздохнула Татьяна. – Ладно, так бу-дет лучше. Так будет честно. Я – мавка.
- А это кто? – обалдел Мишка.
- А это лесная русалка.
Мишку пробил холодный пот. Хорошо, что Танька не ви-дит. Оказывается, правы были Серега с дедом. Это ж надо! А может, накаркали? А может, это просто розыгрыш? Да нет, Танька вон, какая серьезная. Не похоже на розыгрыш. И ему стало не по себе
- И откуда ты взялась? – это все, что сумел выдавить из себя Мишка. Получилось хрипловато, и он кашлянул.
- А вот из этого лесочка, - русалка небрежно махнула в сторону бора. – Ну, так что? Ты все еще хочешь меня поце-ловать?
- Хочу, - признался Мишка, а потом вдруг осмелел. – Хочу, но не стану. Хотя, наверное, это интересно. Я еще ни разу с русалками не целовался. Но я сначала уточню, что это за племя такое – мавки.
Наверное, для того, чтобы хоть как-то разрядить обста-новку, Татьяна вдруг заплакала, сначала потихоньку, потом громче, а затем присела на корточки и зарыдала во весь го-лос.
- А ты мне так понравился… - прошептала она сквозь сле-зы.
- Ты мне тоже, - он слез с мотоцикла, присел на корточки рядом с ней и опять почувствовал тонкий запах ночных фиа-лок. – Ну не плачь. Расскажи, как ты стала мавкой? Ведь не родилась же ты русалкой?
- Это ты начинаешь «уточнять»? – спросила девушка, размазывая по щекам слезы.
- Держи, - Мишка протянул ей носовой платок, - он чис-тый.
- Спасибо, - она вытерла слезы. – Русалками не рождают-ся, русалками становятся. После смерти, - она снова всхлип-нула. – После смерти в лесу. Вряд ли я тебе стану рассказы-вать свою русалочью биографию, да и зачем? А знаешь, - вдруг оживилась девушка, - если бы ты меня сейчас поцело-вал, ты бы уже никуда от меня не делся. Я б тебя в лес уве-ла, даже не увела бы, ты бы сам за мной побежал.
- И дальше что?
- Ничего страшного. Пощекотали бы, но потом, скорее всего, отпустили. А ты бы сам не захотел уходить.
- Ну что ж, по крайней мере – честно, - и Мишка задумал-ся. – Оказывается, и среди коварных и злобных русалок встречаются порядочные девушки.
- Я – исключение из правил. Наверное, плохое исключе-ние. И за это мне крепко влетит, - грустно сказала Татьяна. – Ну, я пошла, – и она поднялась. – Хороший ты парень, Миша. Не будь я мавкой, сама бы замуж за тебя напросилась. И никуда б ты не делся. Забирай свой платок.
- Подожди… - Мишка тоже встал на ноги. – Послушай… А знаешь, и все-таки я рискну тебя поцеловать. Уж очень ты мне понравилась. Я бы и сам тебя замуж позвал…
Девушка грустно улыбнулась.
- «Рискну»… Ну, рискни. Не бойся, я тебя за собой в лес не уведу, - и неожиданно весело добавила: - А! Семь бед – один ответ.
Они долго целовались, и Мишка снова окунулся в аромат ее волос и манящий запах ночных фиалок. Он нежно гладил ее плечи, спину… Она оказалась и не скользкой, и не холод-ной. И он окончательно убедился, что на ней, и правда, одна рубашка.
- Придешь завтра в клуб? – спросил он, наконец, освобо-ждая ее из плена своих рук.
- Не знаю… Я не справилась с заданием… Тебя не при-вела. Но я постараюсь придти.
- Ну и как там, на празднике? – позевывая, спросил дед внука, когда тот, стараясь не здорово греметь, загнал своего «коня» в сарай.
- Нормально, - буркнул Мишка.
- Вижу, что нормально. Домой вернулся живой и здоро-вый, значит, устоял перед русалочьими чарами, - дед хохот-нул, а потом уже серьезным тоном добавил. – На Русальной неделе много чего случиться может. Как хорошего, так и пло-хого, как чудесного, так и гадкого. Так старики говорили, - и со спокойной совестью отправился спать, а Мишка еще долго курил на крыльце, теребя в руке уже высохший от Танькиных слез носовой платок.
Утром Мишка развил бурную деятельность. Во-первых, ему нужно было все же кое-что «уточнить, что это за племя такое – мавки», во-вторых, обследовать место возле сосны, где вчера его поджидала Татьяна. Ну, и еще кое-что по мело-чи. И для начала он оправился в школу.
- Дед Трофим, - он растормошил спавшего на крыльце школьного сторожа, - мне твоя помощь необходима – открой мне библиотеку на полчасика, мне срочно нужно одну книжку найти.
- Всем надо, а я один, - пробормотал сторож.
- Да просыпайся! Уже утро.
- Не имею права во время дежурства оставлять пост и пускать в школу посторонних, - смачно дыша перегаром, сто-рож процитировал устав своей постовой службы и снова по-пытался заснуть, прислонившись к перилам.
- А я тебе на опохмелку дам, - Мишка протянул ему купю-ру.
- Ну, и сбегал бы в магазин, - оживился сторож.
- Ну, конечно! – возмутился Мишка. – Я ему деньги даю, я же и бежать должен! Бери деньги, открывай библиотеку, и сам беги в магазин. Если добежишь… А я пока вместо тебя посторожу. Только не запей, возвращайся, ждать не буду. Брошу твой объект на разграбление. Отвечать все равно тебе.
Но сторож оказался не таким уж и пьяным, быстро нашел нужный ключ и засеменил в сторону магазина. Библиотека была бедненькой, может быть, поэтому нужную книгу – «Сла-вянская мифология» – Мишка нашел быстро. Много интерес-ного и полезного для себя нашел он в этой книге. «Преду-прежден, значит, вооружен» - вспомнил он чье-то умное из-речение. Теперь он, по крайней мере знал, как вернуть свою мавку в мир людей. Или попытаться это сделать – а вдруг народные поверья не врут? Все таки веками накопленный опыт. Но теперь появилось и «в-третьих». В коридоре по-слышалось шарканье – это с бутылкой в руках вернулся дед Трофим.
- Быстро ты обернулся, - похвалил Мишка, посмотрев на часы. – А вот пить на рабочем месте, да еще на таком ответ-ственном посту не рекомендуется, - и дед Трофим обиженно заморгал. – Да ладно, расслабься. Я тоже успел посмотреть, все, что нужно, - и он поставил книжку на место.
- А что искал?
- Так, ничего особого. Нужно было вспомнить кое-что из школьной программы…
Но дед уже вытащил «Славянскую мифологию».
- А-а, небось, про русалок читал? Хочешь, я тебе одну жуткую жизненную историю расскажу? У тебя дух захватит.
- Дедушка, я с удовольствием послушаю, но как-нибудь в другой раз, а сейчас просто некогда. А за библиотеку спаси-бо.
- Ну, давай, давай беги к своим русалкам, - буркнул ему вслед дед Трофим.
И Мишка почти бегом припустился домой.
- Деда, я в город смотаюсь, заодно и мотоцикл заправлю.
- А завтракать? Что вдруг за срочные дела у тебя в городе появились?
- Потом все объясню, - и мотоцикл вылетел со двора.
Возле «их» сосны Мишка остановился, слез с мотоцикла и осмотрелся. Вот на обочине четко видны его следы, вот след от колес, эти – когда он ехал в волость, эти – когда возвра-щался… А где же Танькины? Следов не было, как он не ис-кал. Зато за кустами отчетливо ощущалось чье-то присутст-вие. И отнюдь не Танькино. Из-за кустов слышались то ехид-ное хихиканье, то прерывистые вздохи. Кто другой назвал бы их «сладострастными», но Мишка не страдал избытком по-этической фантазии. Поэтому, послушав-послушав это без-образие, неожиданно для себя перекрестившись, быстренько вернулся к мотоциклу, почти по-ковбойски взлетел на сиде-нье и до упора выжал газ. А метров через двести чуть не слетел с дороги в кювет. Он почувствовал, что сзади кто-то сидит. Не заметить присутствия еще одного ездока было просто невозможно. Одна белоснежная рука обхватила его за грудь, а вторая, скорее всего, такая же белоснежная гладила его растрепанные на ветру волосы. Мишка осторожно огля-нулся. Точно – русалка! Тоже симпатичная, но не его Танька. Этого еще не хватало! Что там советует по этому поводу мифология? Так сразу и не вспомнить. И он поставил мото-цикл на дыбы, пытаясь сбросить нежданную пассажирку. Так делают гордые и уважающие себя кони, стараясь избавиться от нежелательного всадника. Но русалка или мавка – кто их там разберет – оставила его волосы в покое и, вцепившись в него второй рукой, удержалась на сиденье. Тогда он вытащил из-под футболки нательный крестик и перебросил на спину, а потом снова поднял своего «коня» на дыбы. На миг русалка застыла, а потом просто исчезла. По крайней мере, ее рук он уже не чувствовал, а, обернувшись, не увидел ее и на дороге. «Вот оно – единение духовного начала с материальным, пе-режитков язычества с религией, - философски подумал Миш-ка. – Однако, работает. Хоть защищаться от них можно». Так, с крестиком на спине, он проехал волость и вернул крестик в надлежащее положение только на пригородной заправке.
Городок был небольшой, но в нем имелось три храма, и Мишка решил объехать их все. Но уже в первом ему повезло. Для порядка обойдя все имеющиеся в наличии старинные иконы, он вернулся в притвор и спросил у старушки, повязан-ной черным платком, серебряный крестик и цепочку к нему.
- Да вот же они, сынок, выбирай, - старушка указала на небольшую витрину, в которой ровными рядами расположи-лись несколько десятков крестиков и не меньшее количество цепочек.
Цепочку он выбрал сразу – недлинную, такую, чтоб кре-стик можно было за версту увидеть, а вот насчет самого кре-стика у него были особые планы.
- Скажите, а нет ли у вас крестика с частичкой мощей свя-той Татьяны?
Старушка внимательно посмотрела на него и вздохнула.
- Есть, сынок, есть, только… Только, боюсь, для тебя это будет дороговато. Сколько? – и она, опять вздохнув, назвала цену.
Это было, действительно, дороговато, но Мишка пока еще был при деньгах. Хорошо заработал в армии, ремонтируя машины офицерам, да и потом случилось несколько серьез-ных подработок, да и родители на восстановление сил после службы деньжат подкинули, поэтому он без колебания поло-жил на витрину требуемую сумму. Старушка моментально засуетилась, тут же открыла небольшой сейф и протянула ему крестик, запаянный в полиэтиленовый пакетик, ярлык на котором подтверждал, что в крестике, действительно, запая-на частичка мощей святой Татьяны и изготовлен он на святой горе Афон. Мишка разорвал пакетик и повертел крест в ру-ках. Немного тяжеловат, конечно, но сразу было видно, что это великолепно выполненная тонкая ручная работа.
- А где же мощи? – спросил он подозрительно.
- Ну, что ты, сынок, афонские старцы брак не выпускают, - старуха обиделась и перекрестилась. - Вот, видишь на об-ратной стороне бугорок? Там частичка мощей и запаяна, - и старуха снова перекрестилась.
Мишка согласно кивнул.
- А он точно освященный? – неожиданно вырвалось у не-го.
Бабка совсем разобиделась.
- Так он же с самого Афона!
Но Мишка проявил настойчивость.
- Ну, а для верности его можно еще раз освятить? Пони-маешь, мать, Татьяна, для которой я этот крестик покупаю, тяжело больна, и нужно, чтоб он наверняка подействовал.
Теперь, немного подумав, согласно кивнула бабка.
- Ты пока здесь покарауль, а я к батюшке в ризницу сбе-гаю, - и она потрусила в храм. Вскоре вернулась вместе со священником. Батюшка оказался высоким худым парнем с жиденькой бороденкой. Возрастом батюшка был на пару лет старше Мишки. Перекрестив его, попик протянул руку. Мишка пожал ее, только потом сообразив, что рука была протянута для поцелуя. Но батюшка не обиделся, он лишь понимающе слегка улыбнулся.
- Пошли, сын мой, будем совершать таинство освящения. Так для больной, говоришь? Как болезную зову? Крещеная? Ну что ж, еще раз крестик освятить - это дело благое, только сильнее будет. Сам-то ты крещенный? – Мишка, вздохнув, снова вытащил из-под футболки крестик. – Давай и его заод-но освятим. Нет-нет, снимать не нужно, я его на тебе освящу, пусть и тебе, твоему телу и душе святой воды перепадет, время сейчас, сам знаешь, неспокойное, народ Русальную неделю гуляет, совсем все с ума посходили, - и молодой священник внимательно посмотрел на парня.
И святой воды он не пожалел, когда короткий обряд был совершен, Мишкина футболка вся промокла. Но он не успо-коился и судорожно соображал, что он забыл?
Священник подсказал:
- Могу бутылку святой воды для твоей Татьяны дать. Тоже от болезней помогает, - и, не дожидаясь ответа, исчез в риз-нице.
- Сколько? – спросил Мишка, вертя в руках плоскую пла-стиковую флягу с вытесненным на одной стороне крестом и текстом какой-то молитвы на другой стороне..
- Да нисколько. Иди с богом, сын мой, да хранит тебя гос-подь, - батюшка снова его перекрестил. Перекрестила его в спину и бабушка из церковной лавки, когда он, простившись с ней, выходил из храма.
Обратный путь не заладился с самого начала. Сперва Мишку остановил гаишник, но отпустил быстро – документы оказались в порядке, вот только раритет нужно зарегистриро-вать и провести техосмотр. Но гаишник простил парня. Потом «раритет» заглох, и Мишка целый час копался, пока не устра-нил неисправность. Она была пустяшной, но, чтобы добрать-ся до маленькой вредной детальки, пришлось чуть не полмо-тоцикла разобрать. Уже вечерело, когда он пролетел во-лость, а потом, поравнявшись с сосной, даже не глянул в ее сторону, а в голове промелькнула предательская мысль – а была ли девочка? Может, ты, Миша, просто медовухи вчера перепил? Однако, влетев во двор, он сразу же развернул мотоцикл рулем на выезд и, вбежав в дом, кинулся к умы-вальнику.
- Слава богу, живой, - перекрестился дед, - я уж и не знал, что делать, куда звонить, где искать…
- Все в порядке, дед. Что со мной может случиться?
- Да мало ли что! Сколько машин по дорогам носится.
- Мало, дед, очень мало машин носится по нашей доро-ге… Мне встретилось две, и три я обогнал. А вот меня никто не обогнал, - он бросился к шкафу, переоделся в свежую футболку, а «освященную», подумав, отнес в бардачок мото-цикла.
- Ты что, опять на гульки собрался? – возмутился дед. – А поесть?
- Я в городе поел, - соврал внук и был таков.
Уже на окраине волостного центра затрезвонил мобиль-ник. Пришлось остановиться.
- Ну, и где тебя носит?! – орал Серега, стараясь перекри-чать музыку. – А, уже подъезжаешь? Слушай, я здесь такую классную девчонку нашел… Приедешь, познакомлю. Правда, она тебе, кстати, привет передает… Вы что, знакомы? – бро-сил он в сторону. – А, из вежливости. Твоя? Нет, твоей не видел… Давай…
Ну вот… Выходит, Миша, ты зря старался. Но «его» де-вочка все же была, Серега ее тоже помнит… Почему же она не пришла? А может, ее и вправду наказали? Что она там говорила: «мне влетит… семь бед – один ответ». Что за де-довщина в этом русалбате - русалочьем батальоне? А может, она его под сосной поджидает? А вы, Михаил, как последний идиот промчались мимо сосны на скорости сто километров… И даже не глянули на нее. Лихач вы, Михаил! Да, а что это за привет от незнакомой девчонки? Последний вопрос и решил его сомнения – ехать в клуб или вернуться к сосне, и он по-ехал в клуб.
Танцы были в самом разгаре, но ряды отдыхающих поре-дели – заезжие затейники, отработав свой немаленький гоно-рар, уже уехали, приближались «проводы русалки», и народ экономил силы для этого заключительного мероприятия Ру-сальной недели. Татьяны нигде не наблюдалось, зато Серегу он увидел сразу. Тот гордо выплясывал с высокой, стройной «русалкой». А когда Серега развернул ее лицом к Мишке, тот обалдел – неужели его сегодняшняя пассажирка? Точно – она! Ты смотри – целая, невредимая… И виду не подает, что они знакомы. Ну, теперь еще и друга нужно спасать… А мо-жет это именно на тебя, Миша, идет охота? Да на кой ляд ты им нужен? Где же Танька? Все эти мысли роились в его голо-ве, когда он присел под кустами на скамеечку и закурил.
- Миша, я здесь, - послышался из-за кустов тихий, но от-четливый шепот. – Я буду ждать тебя на дальней скамейке за кустами. Только сразу отсюда не уходи, она следит за тобой.
Мишка сам не ожидал, что так обрадуется, услышав этот шепот. Но он выдержал паузу – докурил сигарету и вальяж-ной походкой направился за угол клуба. Подозрений это не должно было вызвать – в той стороне находился туалет. По-том Мишка резко свернул в сторону и в последней аллейке нашел свою русалку. Она повисла у него на шее, но долго целоваться он ей не позволил.
- Потом, потом, у нас с тобой вся жизнь впереди, - Мишка мягко отстранил удивленную девушку.
- Они мне запретили здесь появляться… - начала она, но Мишка ее оборвал:
- Потом, потом… Скажи, ты хочешь вернуться в мир лю-дей?
Она, не задумываясь, кивнула.
- Точно?
Она снова кивнула. Мишка вытащил из кармана крестик, девушка дернулась.
- Стоять! – шепотом рявкнул Мишка. – Теперь ты должна сказать: «Михаил, надень мне крест», - Танька с ужасом по-смотрела на него. – Давай, давай, говори быстрее! Потом будет поздно.
- Михаил, надень мне крест, - прошептала Танька.
Мишка дрожащими руками попытался одновременно под-нять ей волосы на затылке и застегнуть цепочку. Получалось это плохо. Можно даже сказать – совсем не получалось.
- Сейчас, сейчас, - дрожащим голосом сказала Татьяна и такими же дрожащими руками приподняла волосы.
- Ты крещеная?
- Да, - прошептала девушка.
- Это хорошо… Так, все! – Мишка с облегчением вздох-нул, но особо радоваться было нечему – по всему было вид-но, Танька собиралась упасть в обморок. Он потряс ее, слег-ка похлопал по щекам и девушка начала постепенно прихо-дить в себя.
- Ты что – бьешь меня? – она готова была расплакаться.
- Потом, потом, - что «потом», Мишка объяснять не стал. – Так, теперь хлебни вот это, - и протянул ей фляжку.
Танька послушно сделала глоток, и ее тут же стошнило.
- Ничего, ничего… Держи платок, сейчас лучше пойдет… Вот видишь?
И правда, девушка уже без всяких последствий осушила пол фляжки.
- Фу, - устало сказала она.
- Теперь посиди здесь минутку, теперь тебя никто не оби-дит. Я мигом, - и оставив растерянную то ли уже девчонку, то ли еще русалку, Мишка бросился к мотоциклу.
Вернулся он вовремя – Танька растерянно сидела на ска-мейке, полукругом вокруг нее на расстоянии полутора мет-ров, не смея подойти ближе, кружила его несостоявшаяся утренняя пассажирка, а чуть поодаль с глупым видом стоял Серега, хлопал глазами и все время повторял: «Ира, ну что ты, Ира...» Ира не обращала на него никакого внимания, но ближе к Таньке подходить не решалась – на шее у девушки в лунном свете поблескивал крестик.
- А-а-а, целоваться пришли? – обрадовано произнес Мишка. – Да вы не стесняйтесь, не стесняйтесь… Сейчас, Серега, ты ее поцелуешь. Если захочешь… Вытащи крестик наружу! – Серега послушно и очень осторожно достал из-под футболки крест.
Русалка по имени Ирина застыла.
- Успел, гаденыш! – прошипела она, поворачивая к Мишке злое лицо. – Я вас всех сейчас…
- Да успокойся, Ира! Чего ты так разнервничалась? Сей-час все закончится раз и навсегда, – прервал ее Мишка. – Серега, ты давай матерись, а я… - и он полез в карман за футболкой. Русалка, почувствовав подвох, отступила на шаг.
- При девках… Да как-то стремно… - промямлил Серега.
- Какой скромняга! – разозлился Мишка. – А то ты никогда при девках не матерился! Ладно, тогда разверни вот это, - он бросил Сереге свою освященную футболку. Тот растерянно выполнил команду. Русалка съежилась, пожелтела и отсту-пила еще на два шага – Материться буду я, - продолжал Мишка. – Танька, закрой уши!
Та послушно зажала ладошками уши, но с явным интере-сом продолжала наблюдать за происходящим. А Мишку по-несло – он матерился воодушевленно, витиевато, с фантази-ей. Иногда бросал взгляд на Таньку, та сидела с невозмути-мым видом, прижав ладошки к ушам, но щеки ее пылали. У Сереги же отвисла челюсть, то ли он удивился ораторским способностям приятеля и его познаниям в таком разделе русской словесности как ненормативная лексика, то ли был поражен изменениями, происходящими с его новой подругой. А посмотреть было на что. Иринино лицо продолжало мед-ленно, но упорно желтеть и сморщиваться, и где-то в середи-не Мишкиного спича она превратилась в абсолютную старуху лет девяноста от роду.
- Ну, что? Поцелуй ее, если…- Мишка перевел дух и осек-ся – целовать было уже некого. Русалка просто растворилась в воздухе.
- Да-а, - наконец тоскливо произнес Серега, когда они втроем сидели на скамейке, и ребята немного успокоились.
- Да-а, - поддакнул Мишка.
Танька молчала, пытаясь рассмотреть свой крестик.
- Кто ж знал… - задумчиво сказал Серега.
- Да ты ж меня сам учил, помнишь? – начал заводиться Мишка. – Ты проверял? – И он покосился на Татьяну, но та всецело была поглощена изучением крестика и внимания на них не обращала.
- Проверял…
- И что?
- Русалка… - безнадежно махнул рукой Серега.
- И ты, несмотря на это…
- Так ведь интересно…
- Она у них… - начала было Татьяна, но Мишка так глянул на нее, что девушка моментально замолчала и скромно опус-тила глаза. Хотя это «у них» Мишке очень понравилось.
- Интересно ему, видите ли… – продолжил наезжать Мишка на друга, но краем глаза взглянул на Таньку и не стал развивать свою мысль, а просто обнял ее за плечи.
Увидев это, Серега засобирался.
- На свою футболку. Чего она так ее испугалась? Может, ты ее стирал давно? Ладно, шучу я, шучу…. Что-то у меня голова от всего этого разболелась, пошел я домой, - и уже из-за кустов крикнул:
- Спасибо, братан!
А Мишка с Татьяной еще немного посидели, помолчали, поцеловались.
- Ну что, поехали домой, - сказал, наконец, Мишка.
Она послушно поднялась и пошла за ним.
- Где ты так материться научился? – спросила Татьяна уже возле мотоцикла.
- Подслушивала? – усмехнулся Мишка. – Ты бы нашего ротного послушала, вот он матерился, а это так, детский ле-пет.
- И что, это помогает?
- Ну, ты же сама видела. Помогло все вместе взятое. Во-первых, крестики, особенно твой, он с частичкой мощей свя-той, твоей тезки. Во-вторых, моя футболка, пропитанная свя-той водой, в-третьих, ты сама выпила святой воды. Не сразу, правда, но все же выпила. Ну, и мат. Оказывается, русалки его очень боятся.
- И откуда ты все это знаешь?
Мишка не стал изображать из себя специалиста-русалковеда и честно признался:
- В книжке сегодня утром прочитал. Как видишь, знания – сила. По крайней мере, в нашем случае все это вместе взя-тое и помогло. Дед сегодня говорил, что на Русальной неделе могут разные чудеса происходить. Может, это и есть одно из таких чудес, а может, ты и не русалка вовсе. Так, случайно попала в плохую компанию. Вон, смотри, не холодная и не скользкая, а совсем наоборот.
- Угу, горячая и шерша…
Но Мишка не дал ей договорить, закрыв ей рот поцелуем. Потом, поддернув свою длинную рубаху, Татьяна села на мотоцикл. Обхватила Мишку руками, крепко прижалась к не-му всем телом и щекой. Куда он ее везет, она не спрашивала. Ну, не в лес же, наверное, возвращает? Мишка думал только об одном: как бы не разогнать мотоцикл до привычной скоро-сти – кто знает, когда она в последний раз ездила на мото-цикле, да и ездила ли вообще? На выезде из волости Мишка остановился.
- Послушай, давай перестрахуемся, перевесь свой кре-стик на спину, - предложил он, - сейчас мы с тобой единое целое, и мой крестик будет защищать нас спереди, а твой – сзади.
Благополучно миновали высокую сосну, а на выезде из леса Танька заволновалась.
- Остановись, - попросила она.
- В чем дело? – Мишка остановил мотоцикл.
- Я боюсь.
- Чего?
- Понимаешь, мне нельзя выходить из лесу… Ирка запре-тила. Иначе я потеряю связь с лесом, с землей, с травой, и может случиться все, что угодно.
- А как же волость?
- Так ведь село в лесу расположено.
- Понятно, вотчина русалок, точнее, лесных русалок, ма-вок. Но, по-моему, с тобой это «все, что угодно» уже случи-лось. Ты уже не русалка.
- Да? А мне все равно страшно.
- Ну, и как мы поступим?
- Давай ты остановишься на опушке, и я пешком пересеку границу леса.
Так они и сделали. Татьяна осторожно, постоянно озира-ясь, прошлась пешком с десяток метров, а потом, снова усевшись сзади Мишки, еще плотнее прижалась к нему. На полпути между лесом и деревней Мишка снова остановил мотоцикл.
- Слушай, - начал он, когда они уселись на обочине, - сей-час мы едем к моему деду, я у него в гостях. Он мужик хоро-ший, но твое появление в доме может вызвать некоторые вопросы. Кто, мол, откуда и как. А я о тебе знаю только то, что зовут тебя Татьяной. Давай свою русалочью биографию ты мне позже расскажешь, когда дед уснет. Я подозреваю, что в двумя словами тут не обойдешься. Ты хоть и малень-кая, но приключений на твою голову хватило. А пока вырабо-таем короткую версию твоего жизненного пути. В общих чер-тах. Чтобы не путаться в своих показаниях. Тебя устроит, скажем, такой вариант: ты отстала от группы этих районных массовиков-затейников. Опоздала к автобусу, а они очень спешили и решили, что ты сама их догонишь. Мы с тобой давно знакомы, поэтому я пригласил тебя к нам на ночлег. Это – генеральная линия нашей легенды…
- Чего? – не поняла девушка.
- Ну, нашего вранья. Такие легенды разведчикам сочиня-ют. Тебя такой вариант устраивает?
- Устраивает… Меня все устраивает.
- Так вот, от легенды ни на шаг. Дед, конечно, будет рас-спрашивать о житье-бытье звезд эстрады, то есть о твоем. Ври, что хочешь, я и сам послушаю, поскольку мне интересны твои представления об этом житье-бытье. Ври, но не зави-райся: никаких лимузинов, зарубежных гастролей и прочего гламура у тебя здесь в провинции не может быть. Дед, хоть и старый, но не дурак. А я постараюсь максимально сократить время допроса и отправлю тебя спать, сославшись на то, что ты после тяжких трудов очень устала. Все понятно?
Татьяна кивнула.
- Какой ты у меня умный, Миша. С Иркой как расправил-ся… Эту историю придумал… Дай я тебя поцелую.
- Это ягодки, цветочки будут впереди, - пообещал Мишка. – Завтра начнем заниматься твоей легализацией, но перед этим ночью ты мне расскажешь свою настоящую биографию, и, в зависимости от того, что ты мне расскажешь, я буду ду-мать, что нам следует предпринять.
Дед принял Таньку без особого удивления. А что? Парню двадцать два, самое время женихаться – армию отслужил, специальность имеет, квартирку в городе родители ему еще до армии справили… Поэтому лишних вопросов не задавал и скоро отправился спать, с ехидной улыбкой выдав постель-ное белье для гостьи.
- Дед, дай еще пару простыней. Я Тане в боковой комнате постелю, - проинформировал его Мишка, - а сам здесь на диване лягу, нам с ней еще поговорить нужно.
- Ну да, ну да, чего ж не поговорить, - и дед подмигнул внуку.
Мишка с удовольствием наблюдал, как девушка ест.
«Это ж, сколько она не ела человеческой пищи? Бедная девка, - подумал он. – Значит, все. Теперь она точно – чело-век. В той книжке написано, что русалки только паром от го-товящейся пищи питаются, а эта, вишь, как наминает!» - и он улыбнулся.
- Чему смеешься? – подняла голову Танька.
- Не смеюсь, а улыбаюсь, тобой любуюсь. И вообще, ду-маю – была ли ты русалкой? Может быть, ты просто жила среди них?
Татьяна только плечами пожала. Когда девушка наелась, Мишка вышел на крыльцо покурить. Следом за ним вы-скользнула и Танька. Усевшись рядышком, она прижалась к нему и начала рассказывать свою такую простую и вместе с тем трагическую историю.
… Три года назад, когда ей было четырнадцать, Танька вместе с подругой Ленкой пошли в лес за грибами и, как час-то случается, заблудились.
- А где ты жила? – спросил Мишка.
- За этим бором есть еще один лес, смешанный, а за ним наша деревня.
- А, знаю.
…В том лесу и заблудиться было практически невозмож-но, но так получилось. Ситуация осложнялась еще и тем, что они на второй день потеряли друг друга. Татьяна бродила по лесу еще несколько дней – голодная и замерзшая. Сколько дней она блукала, - не помнит. Старалась идти, вроде бы, в одном направлении, авось куда-нибудь и придет, но потом поняла, что все дальше и дальше уходит от деревни. По но-чам спала, зарывшись в ворох опавших листьев, а однажды просто не проснулась. Помнит, что, когда пришла в себя, вокруг были русалки. Тут она поняла, что и сама преврати-лась в одну из них.
- Это точно? – с надеждой спросил Мишка.
- Ну да, - не совсем уверено сказала Татьяна.
- Да, - задумчиво произнес Мишка, - вон как ты быстро в пространстве перемещаешься… А где ты в лесу жила?
- Там было что-то вроде землянки.
- Одна жила? – продолжал Мишка свой допрос.
- Да.
- Что ела?
- Фрукты, ягоды, овощи лесные разные, травы съедобной много было…
- Хм… А как же пар от готовящейся пищи?
- Чего?
- Да это я так, вспомнил кое-что. А почему ты решила, что это было три года назад? –вдруг оживился Мишка.
И она рассказала, что, став русалкой, быстро освоилась в лесу и часто удивлялась, как это они с Ленкой смогли заблу-диться. Она нашла место, где она умерла, но своих останков не обнаружила, они как сквозь землю провалились. Зато на-шла останки Ленки – косточки, растасканные в радиусе пяти метров и обрывок красной вязанной шапочки – больше ниче-го от Ленки не осталось.
В этом месте Мишка снова многозначительно хмыкнул.
Примерно через полгода она еще раз пришла на это ме-сто, но костей уже не было, а когда она осмелилась, наконец-то, появится в родной деревне и заглянуть в окно своего до-ма, увидела плачущую мать с черным платком на голове. Она метнулась на кладбище и на семейном участке обнаружила свежую могилу. На памятнике была ее фотография и имя. И она поняла, что вместо нее похоронили Ленку, ведь шапочки у них были одинаковые.
- Но почему решили, что это именно я, до сих пор не могу понять.
- А, - махнул рукой Мишка, - вот так у нас судмедэксперты работают… - а потом вдруг снова оживился. - Даты рождения и смерти на памятнике помнишь?
- Да, - и она назвала цифры. Тут Мишка чему-то неска-занно обрадовался и начал ее целовать.
- Ты чего смеешься? – обиделась она, отстраняясь.
- Умница моя! Ты сколько классов закончила?
- Семь…
- А по арифметике у тебя какая оценка была?
- Четверка… Ну, почему ты опять смеешься?
- Я не смеюсь, я радуюсь. Какой сейчас год? Ну вот. От-ними дату своего рождения. Ну вот. Ведь тебе не семнадцать лет, а восемнадцать! Фу, одной проблемой меньше.
- Какой? – она захлопала ресницами.
- Видишь ли, жениться на семнадцатилетней девушке или восемнадцатилетней – большая разница.
Несколько секунд она размышляла, а потом, взвизгнув, бросилась ему на шею.
- Так теперь мы можем пожениться?!
- Да хоть завтра. Правда, еще нужно твои документы вы-править. Да тише ты, тише, деда разбудишь. Все, на сегодня хватит, иди спать. Да рубашку сними, я там тебе на кровать футболку освященную положил. На всякий случай.
Дед храпел, Танька тоже быстро уснула, но спала беспо-койно, ворочалась и постанывала во сне, а Мишка строил планы на завтрашний день. Полная луна смотрела прямо в окно над диваном. Большая, с загадочными пятнами. Мишка, как когда-то в детстве, начал их пристально рассматривать. Вдруг на фоне луны появилась тень. Мишка напрягся. Тень быстро превратилась в морщинистое старушечье лицо.
«Ирка! – Мишка ее сразу узнал. У него даже не возникло ни малейшего чувства страха. Тольк интересно стало. – Ты смотри, так и не вышла из образа! Ну что, выйти на крыльцо и снова обматерить?»
Он схватил телефон, навел на старуху объектив, блесну-ла вспышка, старуха за окном злобно рассмеялась, оскалив редкие зубы, и исчезла. И Мишку, наконец, сморил сон.
Проснулся он поздно. Дед хлопотал на кухне, а рядом с ним щебетала, гремя посудой, Танька. Деду только иногда удавалось вставлять короткие реплики. Мишка прислушался. О чем это она? Оказывается, Танька просвещала деда по поводу целебных трав.
«Молодец! - усмехнулся Мишка. - Дед заядлый рыбак и пчеловод, а теперь еще и на травах свихнется».
- Вставайте, ваше сиятельство, - выглянул дед из дверей, - мы с внучкой вам уже завтрак приготовили.
Надо же – «с внучкой»! Позавтракав, Мишка начал рыться в шкафу.
- Что ищем? – поинтересовался дед.
- Да вот, девушку надо бы переодеть. Все ее вещи вместе с артистами уехали, нам в город нужно. А там по поводу ру-салок не так фанатеют, как в деревнях. Могут не понять. Вот, - он вытащил старенькие джинсы, - я из них давно вырос, а тебе в самый раз будут. Ну, а футболка у тебя есть.
Джинсы пришлось все же подвернуть, а проблема с обу-вью оказалась неразрешимой.
- Мне босиком привычней… - начала Танька, но он опять внимательно посмотрел на нее.
- Так, тебе б еще каких-нибудь железяк повесить, и со-шла бы за рокершу. Но подходящих железяк, кроме велоси-педной цепи, нет. Но в ней ты слишком эпатажно будешь смотреться… Слушай, дед, нужно пару цветных ленточек, мы из нее хиппи сделаем. Для города это привычней.
Так Танька и отправилась в город – в стареньких джинсах, в футболке навыпуск, одна ленточка на лбу, вторая на талии и – босая.
- Нам сегодня предстоит напряженный день, - сообщил ей Мишка, - во-первых, тебя нужно приодеть, а, во-вторых, нуж-но съездить к тебе домой, мать, наверное, до сих пор убива-ется, да и мне бы как бы не помешало с будущей тещей по-знакомиться, - Танька заулыбалась. – Но перед тем, как к ней ехать, мы должны разработать новую легенду. Ну, где ты могла скрываться целых четыре года? Есть соображения? Подруги, парень, дальние родственники не подходят – все это будут проверять. Больницы и, извини, дурдома – тоже. Ну, думай.
Танька пожала плечами.
- Не знаю, - а потом вдруг оживилась. – Послушай, а я могла потерять память?
- Ну-у, теоретически да. Но в этом случае больницы не избежать, - Мишка задумался. – А знаешь… Ты права – ам-незия вполне подходит. В вашем лесу деревья, ветки часто падают?
- Ну да, сухостоев там много…
- Тебе могло дерево… нет, ветка на голову упасть?
- Но, когда деревья или ветки падают, они трещат, я бы услышала и отбежала.
- А если в это время ты спала?
- Вполне.
- Теперь представь, ты очнулась и ничего не помнишь, кто ты, где ты, откуда ты – что бы ты делала?
- Наверное, продолжала бы идти. Есть очень хотелось… - и она передернула плечами.
- Там грибников много?
- Много. Самых разных. Я, пока… пока не умерла, все время боялась на какого-нибудь маньяка напороться.
- Пожилые супружеские пары там могли встречаться?
- Да.
- Ну, а теперь слушай… Ты отсутствовала около четырех лет. Тебя должны были год искать. Нашли твою подругу и приняли ее за тебя. Ты же в это время, оглушенная веткой, лишилась памяти и побрела, куда глаза глядят. Все, что с тобой было позже, помнишь фрагментарно. Помнишь, что наткнулась на пожилых супругов, и они взяли тебя с собой. В больницу тебя не отдали – возни много, ухаживали сами. Детей у них не было, поэтому они тебя очень любили. У них свой дом – где, ты не знаешь. Да, именно дом, потому что в многоэтажке ребенка утаить сложно. Их имен ты не помнишь. Прожила ты у них года два – помнишь две Новогодние елки. Помнишь? Вот и хорошо… Ну, самостоятельно придумаешь какие-нибудь детали – ковер на стене, вид из окна, котенка… Проверить это будет невозможно. А потом ты опять потеря-лась. Помнишь вокзал, электричку, опять вокзал. Там тебя начали задирать бомжи, и тут появился я верхом на белом коне…
- Верхом на белом коне? – снова захлопала ресницами Танька.
- Ну, это я так… Просто я появляюсь и отбиваю тебя у бомжей. Привожу тебя домой, у меня однокомнатная кварти-ра в областном центре. Адрес тебе тоже не обязательно помнить. Я тебя кормлю, пою, а сам ухожу в армию. О тебе заботится моя знакомая. Служба моя затянулась. Свою жизнь у меня ты тоже помнишь отрывочно. А потом я вернулся из армии и как-то повез тебя в районный центр, и ты начала кое-что вспоминать, а когда привез тебя в волость, память к тебе вернулась полностью. Но – только до удара веткой по голове. Остальное ты упорно продолжаешь не помнить. И вот мы у твоей мамы. Не думаю, что она на радостях начнет напрягать твою травмированную память. Ну, как тебе?
- Убедительно.
- Все запомнила? Главное в сроках не запутайся, я знаю цену твоей четверки по арифметике. А, если что, так и ссы-лайся на провалы в памяти – тут помню, тут не помню. Ну, теперь поехали.
И опять она прижалась к его спине. Ехала и думала, как же ей повезло с этим парнем. Но далеко они не уехали. Миш-ка только начал набирать скорость, как вдруг резко затормо-зил, так, что запищали колеса.
- Ну вот, - пробормотал Мишка, - а если бы я не заметил? Вставай, Танюшка.
- А что случилось?
- Русалки решили с нами по-взрослому поиграть. Видишь, тросик поперек дороги натянут? Начали войну на физическом уровне. А это уже не щекотка, - и точно, поперек дороги на высоте около полуметра был натянут трос. – Вот твари, если бы он на солнце не блеснул, я бы его не заметил. Он точно попал бы под двигатель. В лучшем случае мы бы двигатель оторвали, в худшем кувыркались бы сейчас по дороге. Ну, она и дура, сама же меня вчера предупредила.
- Кто?
- Да Ирка… А, я ж тебе забыл показать, - и он достал мо-бильник. – Смотри, какая красавица.
- Какая гадость… Сотри ее!
- Нет, я хочу Сереге подарок сделать.
С тросиком пришлось повозиться. Ножниц по металлу у Мишки не было, а перекусить его пассатижами удалось с большим трудом. Когда Мишка, в конце концов, справился, в лесу раздался вой, переходящий в идиотский хохот.
- Миша, поехали отсюда, - простонала Танька.
- Поехали…
В городе вопрос с Танькиным обмундированием решился быстро. Пожилая продавщица с пониманием отнеслась к Мишкиной просьбе «приодеть хиппи во что-нибудь цивиль-ное». Мишка, придирчиво осмотрел новый Танькин гардероб, остался доволен, но в отдел женского белья идти наотрез отказался, во всем положившись на опыт продавщицы. Та только уточнила у девушки:
- Он тебе кто – брат или жених?
- Жених, - скромно опустив глаза, ответила Танька.
- Понятно, тогда иди, прикинь на себя это, это, это и это… Молодой человек, вы бы заглянули в примерочную, может, вам не понравится, - предложила продавщица Мишке.
Мишка заглянул и обалдел, благодарно кивнул хитро ус-мехающейся продавщице, расплатился и вышел это дело перекурить. Внешним видом Татьяны он остался доволен – обычная городская девчонка. И тут он решился на еще один эксперимент.
- Пошли, заглянем в эту цервушку, - неожиданно предло-жил он Таньке и повел ее, страдающую от новых кроссовок, в уже знакомый храм. К его радости, та и предложение приняла сразу, и в храм вошла совершенно спокойно.
- Ну что, поправилась твоя болезная? – старушка внима-тельно рассмотрела засмущавшуюся Татьяну и успокоила Мишку. – Бледненькая еще, но это пройдет.
- Ужель та самая Татьяна? – раздался сзади них голос священника. – Что, помолиться пришли?
- Да, - выдавил из себя Мишка. – свечки поставить…
- Дело благое… Петровна, помоги молодежи сориентиро-ваться.
Танька и на иконы отреагировала совершенно естествен-но и даже несколько раз перекрестилась.
- Надумаете венчаться, милости прошу, проводил их на выходе священник.
Когда они сидели в кафе, Мишка разложил на столике карту, а потом вдруг вспомнил:
- Подожди, я сейчас Сереге позвоню… Серега я тебе сей-час на мыло сброшу прикольную фотку. Только учти, она тяжелая, будет идти минут пять… Можешь ее заставкой на рабочий стол поставить… Ну, а теперь к делу, - он снова склонился над картой. – Смотри, отсюда в твою деревню ведут две дороги одна, короткая, через лес, а вторая лес огибает, но будет подлинней. Я предлагаю через лес, конец Русальной недели и все эти мавки с русалками должны уже подустать. Какой поедем?
- Только не через лес, - Танька перестала облизывать мо-роженое. – Я теперь всяческие леса и рощи десятой дорогой обходить буду.
Мишка не успел возразить, зазвонил телефон.
- Ага, Серега… Слушаю, братан… - это все, что он сказал в трубку, а дальше только молчал и улыбался. – Ну вот, мо-жет, когда захочет, - его улыбка стала еще шире, и он отклю-чил мобильник.
- А что он сказал?
- Кроме мата я ничего не разобрал, но, кажется, Серега теперь тоже в лес ни ногой. Так, значит, поедем вокруг… Да, хорошо, что не сняла мою футболку. Хуже не будет.
Солнце уже преодолело зенит, когда они свернули на дальнюю дорогу. Лес виднелся далеко справа и мрачной полосой тянулся по горизонту. Ехали, действительно, долго.
- Я же говорил, что нужно было через лес ехать, - бросил Мишка, когда Танька заерзала за его спиной.
- Мне бы на минутку…
- Давай, я тоже перекурить хочу, – Мишка присел на обо-чину, с жадностью затянулся, а когда Танька примостилась рядышком, устроил ей экзамен по знанию ее новой легенды и остался доволен. Потом он официально признался ей в люб-ви, она сказала, что жить без него не может, и после этого они начали целоваться еще крепче. На подъезде к деревне, когда та уже виднелась глубоко в долине на берегу большого озера, он снова остановил мотоцикл и, повернув голову, за-думчиво сказал:
- Мне, наверное, нужно будет пойти первому. Так сказать, подготовить твою маму, а то, представляешь, что с ней бу-дет, если ты войдешь в дом и скажешь «А вот и я, мама»? Я опишу твою историю в общих чертах, ну, а ты потом будешь сюжет развивать. Только не увлекайся, потому что я скажу, что ты хорошо помнишь все, что было до того, как ты уснула в лесу и все, что случилось после нашего приезда на празд-нование Русальной недели, а тот четырехлетний раздел сво-ей биографии ты помнишь смутно и отрывочно.
Он выключил мотоцикл далеко от Танькиного дома, и они бесшумно скатились к громадной черешне.
- Ой, моя черешенка! - тихо запричитала Танька. – Ой, как она уродила в этом году!
- Спокойно, - прошептал Мишка. – Сначала проведем ре-когносцировку местности, - и они украдкой выглянули из-за тяжелых веток черешни.
Во дворе, отгороженном от улицы штакетником, под наве-сом ужинали солидный мужчина в трусах и майке и еще не-старая женщина в черном платке.
- Ой, мамочка, - опять загорцевала Танька.
- Да тише ты! А это кто – отец?
- Нет, папа умер десять лет назад, а это наш участковый, Иваныч, папин приятель. Он вдовец и после смерти папы стал к нам частенько захаживать.
- Ну, я вижу, он уже не просто захаживает, а успел здесь основательно обосноваться, - усмехнулся Мишка. – Так, го-воришь, участковый? Очень даже хорошо. Думаю, что с вос-становлением твоих документов проблем не возникнет. Ну что, я пошел? – вдруг растеряно произнес он, а потом уже более уверенным голосом добавил: - А ты пока черешней побалуйся, только ветками не труси. Да, совсем забыл – а как зовут мою тещу? Ага, Нина Петровна.
Иваныч, подойдя к калитке, встретил незнакомого парня неприветливо.
- Чего надо? – ответил он на Мишкин «добрый вечер».
- Мне бы с Ниной Петровной поговорить…
- По какому вопросу?
Мишка сначала растерялся, но потом разозлился и выпа-лил:
- По вопросу весьма конфиденциального характера.
Теперь растерялся участковый, и пока он осмысливал ви-тиеватую Мишкину фразу, ситуацию разрулила Нина Петров-на.
- Игорь, кто там?
- Да парень какой-то… Говорит, к тебе.
- Так что ж ты человека за калиткой держишь? Веди сюда, - и Мишка, тяжело вздохнув, шагнул во двор прошагал к бе-седке и присел за стол напротив Танькиной матери.
- Игорь Иванович, вы бы присели рядом с Ниной Петров-ной, - сказал Мишка, сам удивляясь своей наглости.
Но участковый послушно пересел, он, вероятно, все еще пережевывал в уме слово «конфиденциальность».
Мишка планировал начать издалека, но здесь, за столом, вдруг решил просто тезисно изложить «все, что ему известно о судьбе Татьяны». Реакция была предсказуемой: сначала Нина Петровна попыталась упасть в обморок, но ее удержало крепкое плечо участкового, потом она периодически крести-лась и хваталась за сердце, и Петрович бегал в дом накапать ей валерьянки. После третьего забега он, наконец, сориенти-ровался в ситуации и принес пузырек на стол. Когда Мишка выдохся, и наступила тишина, Нина Петровна, вытирая слезы и постепенно приходя в себя, промолвила:
- Где же она сейчас, моя доченька?
- За воротами. Черешню объедает.
И с криком «Доченька моя!» Нина Петровна стремглав бросилась к калитке, забыв про сердце. Но Танька уже лете-ла ей навстречу, а, встретившись посреди двора, они засты-ли, целуясь, плача и что-то шепча друг другу. Мишке показа-лось, что и Петрович украдкой смахнул скупую мужскую сле-зу, да и ему самому стало как-то не по себе.. Когда мать вме-сте с дочкой подошли к столу, участковый внимательно ос-мотрел девушку.
- Ну, Танюха, совсем взрослой стала! И совсем городская. Надо же! Петровна, дети с дороги, да и такое событие! Мо-жет, стол накроешь? Такой, понимаешь, нормальный стол.
- Сейчас, сейчас. Пошли, пошли, доча, поможешь, - и они скрылись в доме.
Теперь участковый уже профессионально, со знанием де-ла устроил допрос Мишке. А что тому было рассказывать? Отец – владелец фирмы, торгующей иномарками. Сам Миш-ка пока не работает, отдыхает после армии, потом устроится к отцу, но поработает у него немного – хочет открыть собст-венное дело, для начала – авторемонтную мастерскую. В областном центре у него однокомнатная квартира. Что каса-ется Татьяны… В этот момент Нина Петровна принесла бу-тылку и салат и остановилась, прислушиваясь. Черный пла-ток она уже сняла.
- Нина Петровна, мы с Таней любим друг друга, и я прошу руки вашей дочери, - вдруг неожиданно для себя, подняв-шись, слегка напыщенно произнес Мишка. «Слышал бы меня сейчас Серега», - тоскливо подумалось ему.
- Сынок, я, конечно, согласна. Мне Танюшка сейчас о тебе столько хорошего рассказала… Ты для нее столько сделал… Ты как, Иваныч? – и тут же добавила, словно оправдываясь. - Сынок, мы с ним недавно поженились, так он теперь Танюшке вроде как отчимом приходится.
- Почему – «вроде как»? – нахмурился Иваныч, но быстро оттаял. – А что? Парень стоящий. Да и все равно – Татьяне решать. – Так что ты там насчет Татьяны говорил?
Ну, во-первых, Мишка заберет ее в город, но сначала ей нужно документы восстановить…
- С документами проблем не будет, - прервал его Иваныч, - этим я займусь.
…Во-вторых, когда она получит паспорт, они поженятся, в-третьих, Татьяне нужно окончить заочную школу и курсы секретарей-референтов. Захочет учиться дальше – пожалуй-ста. Сначала она поработает в фирме его отца, а потом он заберет ее к себе. Вот, в принципе, пока и все.
Нина Петровна всплеснула руками:
- Да совет вам да любовь!
В это время к столу с блюдом картошки и мяса подошла Татьяна.
- Что, без меня меня женили, то есть, замуж выдали? – она осторожно поставила блюдо на стол и обняла Мишку.
Сидели долго, Иваныч все пытался выяснить подробно-сти четырехлетнего периода отсутствия Татьяны, но та четко придерживалась линии «тут помню, тут не помню», и участ-ковый отстал от нее, удовлетворившись отчетом будущего зятя. Завечерело, и Мишка стал собираться домой.
- Да ты ж выпил, - возмутился Иваныч. - Куда в таком виде за руль? У нас заночуешь, места хватит. А хочешь, на сено-вале будешь спать? Вы, городские, даже не знаете, что это за удовольствие, - и он подмигнул Мишке.
Мишка позвонил деду, дед звонку обрадовался, уж очень беспокоился о внуке.
- В соседней деревне, говоришь? А Танюшка с тобой? Значит, к свадьбе готовиться? Ну, хорошо, хорошо.
Позвонил Сереге. Тот тоже обрадовался звонку, про при-кол с фоткой он уже успел забыть. А потом Мишка быстро заснул на душистом сене. Но спал чутко, и где-то во втором сне услышал поскрипывание лестницы, ведущей на сеновал. В проеме двери показалась Танькина голова.
- Миша, это я, - прошептала голова.
Под утро Мишка услышал голоса птиц, потом мычание коровы и позвякивание ведер, а затем снова заскрипели сту-пеньки лестницы. Мишка осторожно сдвинул Танькину голову со своей груди и быстро натянул джинсы. Как раз вовремя. В проеме двери показалась голова Нины Петровны. Танька проснулась и по самые глаза натянула на себя простынь.
- Дети, я вам молочка принесла свежего, парного…
Позавтракав, Мишка засобирался.
- Дед волнуется, да и помочь ему нужно по хозяйству, - объяснил он своим будущим теще с тестем. – А к вечеру я к вам приеду.
- Я поеду с тобой, а? - умоляющим голосом спросила Танька, когда они остались одни. – Ты же знаешь, я без тебя не могу…
Их мотоцикл снова мчался вдоль леса. Он то отступал от дороги, то надвигался темной стеной. Танька, прижавшись к нему, дремала на его спине.
- Смотри, не усни, а то выпадешь, - прокричал он через плечо. Но Танька только плотнее прижалась к нему и крепче обхватила руками.
А Мишка обалдел. Нет, ему это не показалось – в кустах то здесь, то там виднелись русалки. Хорошо, что Танька их не видит. Он присмотрелся – на каждом симпатичном личике была улыбка. Не злобная, а совсем наоборот – добрая и в то же время грустная. Значит, русалки явно завидовали Таньке. Завидовали по-доброму.