Живой - Неживой. III

Афанасьев Сергей Сергеевич
Ленивый октябрьский туман, выбрал город своей кроватью, и грузное, молочное тело, мгновенно погрузилось в сон.
Тщетно усталый ветер старался помешать туману, ещё плотнее, укутываться в одеяло из бетона, асфальта и кирпича.
И все реже сквозь слабеющие дуновения был виден уютный, манящий посетителей неон...

***
– Эй, паренек! – Окликнул прохожего стоявший у дверей подвыпивший завсегдатай Дик.
– Не хочешь ли промочить горло, первосортным грогом? В такой-то промозглый вечер! – И, подмигнув, он увлек, прохожего внутрь бара «Agnes’s».

***
Что остается осознавшим неизлечимость своих ран? Тем, кто понял коверкающий эффект лекарства под названием «время»?
И вновь толпа из людей, продолжающих жить по принципу - делай что должно -
скопилась у входа, где боль хлопает их по плечу, приговаривая: – Не изменяй себе. Особенно если ты прав.

***
– Историю! Историю! Историю!
– ИСТОРИЮ! – Горланили посетители, стуча кружками о стойку.
– Историю! Историю!

Воздух погребка Агнессы уже успел пропитаться хмельным духом, жженым сахаром и табаком.
Штаны жаждущих забыться, огрубевших мужчин уже прилипали к пивным лавкам.

Черные от копоти, ради толики эфимерного счастья, оставившие свои утлые жилища за пеленой октября; этим вечером они не хотели чинить гардины, и обсуждать семейный бюджет, на который вкалывали от рассвета и до самого захода солнца.

Все, собравшиеся здесь, тратили заныканное - на несколько часов недосягаемой красоты.
И счастье разливалось по лицам трудяг, находивших заветный, неуловимый в осеннем тумане бар, в котором Агнесса подавала лучший на этом свете, пылающий грог, а Эрл развлекал заматеревших мужиков таинственными легендами.
***
– Историю? Вам всем здесь рассказать историю? – Подначивал Шутник собравшихся вокруг него.
– Идите под крылышко к своим женушкам, они вам покажут, как вести хозяйство по новому домоводству от Маргери Тирелл.

– Эрл, ты злой – сквозь общий смех горланил кто-то…

– А кто же, как ни женщины вдохновляют нас на великие дела?! – перекрикивал другой пьяный голос.

– Женщины! – Воскликнул Шутник.
И, смачно хлопнув Агнессу по бедру, хитро прищурился.

– Один Английский блудник, не смотря на свою голубизну, точно подметил: «женщины вдохновляют нас на великие дела, но вечно мешают нам их творить».
А другой бравый путешественник и любимец дам с ним согласился: «Я ученый и философ. Я, как и все поколения философов до меня, знаю цену женщине, ее слабости, ее подлости, ее бесчестности, ее гнусности, ее прикованности к земле и ее глазам, никогда не видящим звезд… Мужчина отличен от женщины. Она льнет к непосредственному и знает только насущные потребности. Мы знаем честь, которая выше ее чести, и гордость, которая выше самых фантастических грез ее гордости. Глаза наши видят далеко, видят звезды; глаза женщины не видят ничего дальше твердой земли под ее ногами, и здорового младенца на ее руке…»**

– Но, несмотря на все это – без них не было бы ни прекрасных, ни страшных историй – заключил Эрл, жестом попросив барменшу подлить грога.
Зал притих, Шутник был готов к очередному рассказу.

– Пора, пора забав придуманных зрелыми матронами, пускающимися во все тяжкие. Переменчивая осень – готовая подарить последний октябрьский день! О Как чудесно!***
Да, осень поздняя прекраснее всего!
Синеют небеса. Осенний воздух чист.
На землю с шелестом ложится желтый лист.
Не так уж зной томит, не так уж ярки краски,
И мягкой осени задумчивые ласки
Не оскорбляют сердца моего.

– Именно с такими словами, один мой старинный друг зашел в эту дверь, в такой же туманный вечер как этот!
Тогда еще у Агнессы не было неоновой вывески, да и про само заведение мало кто знал, так что я был немало удивлен такой встрече.
Будто бы само провидение свело нас тогда вместе.
Последнее время мы не ладили с ним, и редко виделись.
Мало того – мы враждовали!
И сам факт, что он нашел меня - говорил о случае выходящим за всякие рамки.

– Он знал и о моей к нему неприязни, – многозначительно сказала миниатюрная брюнетка, протирая стаканы за барной стойкой.

– Да, Агнесса его тоже не жаловала. Мы все трое были связанны одним взаимовыгодным дельцем, в котором он нас обманул, после чего мы расстались… – Эрл выдержал паузу.
– Расстались, соблюдая холодный паритет.
Ко времени нежданного визита я уже перевернул пару – тройку грогов, и раскуривал, как и сейчас, свою трубку, под нестареющую Snakebite малыша Купера.

…You'll never hide, baby understand
Snakebite drags you under
I'm Snakebite
They call me Snakebiteаааааааааааааааааааааааааааааааааааааййййт…
Тишина, после резко оборвавшейся в музыкальном автомате песни, разрезала атмосферу погребка подобно острому ножу.
Эрл, с азартом перекрикивавший динамик, молниеносно подхватил свою трость, стоявшую тут же у стойки, и с яростью швырнул её в своего противника.
Автомат обиженно потух, вокруг мгновенно образовался вакуум.

– Опять ты?!! – Еще с большей распаленностю закричал Эрл, вглядываясь в темную, опустевшую часть зала.
Лампы джук-бокса враждебно затрещали.

Дик умоляюще заглянул в глаза Агнессы:

– Может не надо? Может не сегодня?

Эрл вылез из-за стойки.
Публика замерла.
В тишине слышно было, как щелкает ток в нитях накаливания Вурлитцера, и стук каблуков.
Преодолев добрую половину погребка, шутник замер как буд-то не мог шагнуть за невидимую преграду

– ааааааааааАААААААААААААААААI'm Snakebite
I'm your only man
Snakebite is your lover – вновь взорвался динамик, осветившийся разогретыми лампами.
Всех посетителей прошиб холодный пот, а Дик от неожиданности слетел с табурета, чуть не разбив голову об пол.

– Иногда – моя старая любимая техника заедает, прерывая мои истории. Она такая же стерва, как осень, такая же ворчунья как наш Дик, и такая же ревнивица как Агнесса! – Расхохотался Эрл, театрально повернувшись на каблуках к зрителям, и широко раскинув свои руки в стороны.

Все дружно облегченно выдохнули и заулыбались.
Агнесс с неизменным мастерством разлила пылающий грог по кружкам.
Двое помогли встать Дику, до сих пор недоверчиво косившемуся на джук-бокс.

А на улице...
...Туман еще удобнее устроился на ночлег, не давая ветру разогнать пелену укрывшую неон бара «Agnes’s».
*Оскар Уайльд - Портрет Дориана Грея
**Джек Лондон - Межзвёздный скиталец (Смирительная рубашка)
*** Эдмон Ростан. Сирано де Бержерак

http://www.proza.ru/2015/09/24/1325