Мой отец был хороший человек, добрый и любил читать, но у него было какое - то необъяснимое нутряное отвращение к Гёте.
Однажды им тоже завладела страсть к очищению пространства и он, глядя тяжело и недоуменно на голубой с золотым тиснением десятитомник Гёте, проговорил давно мучившее его: " Что в нашем доме делает ДЕСЯТИТОМНИК Гёте!"
В вопросе прозвучал эпический укор человека трудового всем этим бездельникам.
Ну, понятно, если писать детективы, или как Бальзак или Ильф и Петров, но чтоб десять томов такой мути накатать безнаказанно, да еще и пользоваться столько времени незаслуженной славой, ему это было непонятно, просто уму не постижимо.
Гёте был настоящий его классовый враг и, похоже, одно присутствие этого безобразия в доме отравляло ему жизнь.
Он уже протянул руку к полке, но тут влетела я, с глазами налившимися всеми пушками и снарядами нордического рейха и встала между ним и Гёте.
- Никогда, слышишь, никогда ты этого не сделаешь, лучше сам уходи!- в моем голосе прозвучала непобедимая сталь, между ним и шкафом вместо дочери стоял танк.
Отец замер в позу остановленного порыва, - он понял, что я не шучу.
А в вечности сохранился памятник!
Немцы спасают Гёте от монголов.
Пока у нас есть Вольфганг, монгол со своей скотоводческой моралью не пройдет.
Или пройдет, но пусть выучит наизусть Фауста!