Александр Суворый (Александр Сергеевич Суворов)
Пятнадцать человек на сундук мертвеца.
Баллада по мотивам повести Роберта Льюиса Стивенсона «Остров Сокровищ».
Иллюстрация из сети Интернет:
Часть 18. Зловещий день.
Хотя ветер стих, но шхуна плыла,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Утром штиль шхуну застиг
В полумиле от Скалы Скелета.
«Остров Сокровищ» почти весь покрыт,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Лесом деревьев тех пород,
Из которых фрегаты строят.
Кое-где в ложбинах желтел,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Песок пляжей, на который тень
Ложилась от веток сосен.
Хотя остров зеленью густо зарос,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Вид мрачный, угрюмый и жуткий имел,
Оскалив вершины утёсов.
Вершина «Подзорной Трубы» была,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Высокой и плоской, как пьедестал
Для статуи бога морского.
Зыбь океанская сильной была,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
«Испаньола» качалась, в шпигатах вода
Бурлила, текла и хлестала.
Ростры скрипели, такелаж трепетал,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
То справа, то слева руль стучал
В корму своей плоской дланью.
Зыбь трепала корабль как щенка,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Шхуна качалась, болталась и скрип
Звучал отовсюду как голос.
Джим крепко рукою вцепился в бакштаг,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Почувствовал слабость, стало мутить
В глазах у него помутилось.
За время похода он к качке привык,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Но шхуна тогда летела вперёд,
Теперь же, как пробка, болталась.
Цепко якорь шхуну держал,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Но вертелась и билась она, как юла,
В жутком кипящем волненье.
Грохот прибоя в крутых берегах,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Сливался с криком птиц в небесах,
Ныряющих в море за рыбой.
Каждый увидевший землю вдали,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Был бы безмерно рад, но, увы,
Сердца охватила тревога.
С первого взгляда остров внушал,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Жуткий страх, но надеялся Джим,
Что он переборет тревогу.
Не было ветра и шлюпку пришлось,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Спускать и на вёслах мощно грести,
Вперёд проверповать шхуну.
Малый якорь на шлюпке везли,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Немного вперёд, а затем к нему
Тянули брашпилем шхуну.
Так обогнули мыс и залив,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Узкий прошли глубокий пролив
Встали на якорь у кромки.
Солнце жгло нестерпимо тела,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Громче всех ворчал Эндерсон,
Хотел быстрее всех кончить.
«Признак плохой» - подумал Джим,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
До сих пор усердно всё шло,
Теперь же всё было насмарку.
Остров Сокровищ манил и пленял,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Тайной своею он заражал,
Потворствовал скорому бунту.
Джон Долговязый встал к рулю,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Ввёл он шхуну в пролив потому,
Что знал обо всём подробно.
Он не смущался нисколечко тем,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Что больше были глубины тех,
Которые значились в карте.
- Этот пролив океаном прорыт,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
- Отлив углубляет его всякий раз
Словно большая лопата.
Там, где на карте якоря знак,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Был нарисован, там шхуна нашла
Место своей стоянки.
С грохотом якорь на дно полетел,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Тысячи птиц в небо взвились
И снова скрылись из виду.
Пролив дугою был скрыт от глаз,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Густая растительность на берегах
Кустилась над самой водою.
Главный остров был за спиной,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
А «Остров Скелета» с моря прикрыл
Прекрасную шхуну собою.
Пролив был спокоен, без ветра и волн,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Яркая зелень, тишина и покой
Шептали: «Необитаем!»
Только шумел где-то там вдали,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Гулкий прибой, крики чаек и зуд
Крошечных мошек болотных.
Странный, затхлый запах вокруг,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Прелых листьев, гниющих рыб,
Морщил носы порою.
- Я не знаю сокровища где,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
- Но лихорадка здесь есть уже,
Клянусь своей бородою.
Шлюпки вернулись на борт и все,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Все напряглись, хотелось всем
На берег бежать за судьбою.
Угрюмо матросы шептались в углах,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Приказы пустячные мимо ушей
Они пропускали порою.
Тревога какая-то всех моряков,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Встревожила сильно, но не было сил
Помочь и призвать их к порядку.
Опасность повисла над шхуной в тиши,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Все напряглись, как тучи в грозу,
Чтобы выплеснуться бунтом наружу.
Джон Долговязый из всех своих сил,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
С матросами был и примером своим,
Старался держаться порядка.
С ними он был груб и силён,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
А с господами мил и смирён,
Но улыбался он всяким.
Первым бросался Сильвер на зов,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Ссоры, работы, приказа и всё
Делал он весело, чётко.
- Есть, сэр, есть! – он всем говорил,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Первым бросался, стуча костылём,
Берясь за любую работу.
Чтобы угрюмость команды скрыть,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Песни Джон Сильвер громко пел,
Одну за другой и подолгу.
Но в этот день было ясно всем,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Что самым зловещим был не зной,
А стук костыля кока – Джона.