Как уже говорилось в прошлых текстах, когда речь шла об Индонезии, идеология вождей освободительного движения зависит от степени развития общества. Во-первых, вожди формируются внутри этого общества и поэтому неизбежно несут в себе его главные черты. Во-вторых, вожди не смогут вести общество, если их политика не будет соответствовать той политической культуре, которая присуща широким слоям населения, если их программа не будет созвучна мнению большинства народа на той стадии его развития.
Египетское общество к началу 50-х годов ещё не оформилось достаточно чётко как современное общество. Определённо выделялись лишь феодалы - крупные земельные собственники да немногочисленная крупная буржуазия, в очень значительной степени иностранная. В основной же массе общества четкого размежевания классов ещё не было, имелось много переходных слоёв, были очень живучи старые традиции.
Нет ничего удивительного в том, что насеровцы долго не могли определиться с программой. Поначалу в их идеологии был ясен лишь общеарабский освободительный национализм, да и тот без всякой конкретики. Опубликованная в эти годы работа Насера "Философия революции " хорошо показывает эту черту его первоначального идеологического уровня.
Этот неконкретный освободительный национализм проявлялся в двух, на первых порах - ведущих, идеях Насера: панарабизм (единство всех арабов разных стран) и необходимость единения, а не распрей внутри египетского общества.
Идея общеарабского единства, - естественная в национально-освободительном движении, - высказывалась в этом регионе уже давно, задолго до Насера. Но очень важно, какое содержание вкладывается в эту идею: какое единство? на какой основе? и для чего? Панарабизм прежних реакционных арабских режимов (и даже создание ими Лиги Арабских Государств в 1945 году) имел целью укрепить систему этих реакционных режимов и не только не нёс в себе ничего антиимпериалистического, но и был удобным средством для обеспечения господства империалистов одновременно над всем арабским миром.
Панарабизм же Насера мыслился им как средство для отстаивания независимости освободившихся народов этого региона. Такой панарабизм, конечно, прогрессивен. Если бы арабскому миру удалось достичь единства в своей антиимпериалистической позиции, это была бы громадная сила. Разумеется, самое первоначальное понимание Насером этой идеи ещё смешивало в одно единство абсолютно все арабские государственные режимы без разбора, но то, что такое неразборчивое объединение тормозит дело освобождения, что объединять надо лишь прогрессивное, и более того - что солидаризироваться в мире надо не только по этническому или религиозному признаку, но по антиимпериалистической общности независимо от национальности и веры, - это понимание пришло к Насеру довольно скоро.
Вторая идея, - о необходимости единства, а не распрей внутри египетского общества, - в точности сходна с подобной идеей Сукарно в индонезийской национально-освободительной борьбе. Думаю, можно сделать вывод, что эта идея обязательно сопутствует всякой обычной национально-освободительной борьбе, так как естественно вытекает из охватывающего почти всё общество национализма.
Но в отличие от Сукарно, Насер постепенно изменял толкование этой идеи по мере нарастания размежевания в египетском обществе, дойдя даже до рассуждений о классовой борьбе, которую, впрочем, он трактовал по-своему. Такое преимущество Насера перед Сукарно объективно объяснимо: под сильнейшим давлением империализма размежевание в египетском обществе началось раньше и пошло скорее. Более подробней об этом размежевании будет сказано в последующих записях.
Важным и полезным в насеровской идее единства общества было понимание им с самого начала вредности выдвигания целей, опережающих уровень большинства народа. Несмотря на упорные понукания со стороны хрущёвского СССР, он удержал свою линию от волюнтаристского авантюризма. То, что для каждой стадии развития нужно объединять максимально возможное большинство, а не раскалывать сегодняшнее большинство преждевременным навязыванием завтрашних задач, - является существенным условием правильного управления.
----
Как известно, Насер был одним из политических лидеров, стоявших у основания Движения неприсоединения, поэтому здесь нельзя не сказать об этой организации.
Идеологическая подоплёка Движения неприсоединения была неоднозначной, но главным мотивом освободившихся от колониализма стран было стремление представлять собой целиком самостоятельную силу в мировых политических играх, не идущую подчинённо в фарватере той или другой сверхдержавы. Среди политических руководителей освободившихся стран вполне обоснованно, как мне думается, существовало опасение, что войдя в альянс с той или другой мощной соперничающей стороной, придётся проводить политику более в её интересах, чем в своих собственных.
В то же время, конечно, нельзя спутывать в одно два разных вопроса. Одно дело - входит ли освободившаяся страна в альянс с какой-то соперничающей в глобальной политике стороной, и другое - как именно она поступает в конкретных вопросах внешней политики. Совершенно ясно, что даже не входя официально в альянсы, освободившаяся страна может поддерживать и будет поддерживать те внешнеполитические действия других держав, которые соответствуют и её интересам. И таким образом правильная политика социалистической державы нашла бы отклик у прогрессивных режимов освободившихся стран и без формального альянса.
Понятно и то, что слишком большие первоначальные надежды организаторов Движения неприсоединения на его возможности не могли сбыться на деле из-за неизбежных разногласий разных политических режимов по конкретным вопросам внешней политики. Основой антиимпериалистического союза такая разношерстная организация стать, конечно, не может. Но сама идея согласовывать, насколько возможно, общую политическую позицию государств, действительно имеющих при всех различиях и некоторый общий интерес, безусловно, позитивна.
----
Идеи "мелкобуржуазного социализма" уже разбирались в предыдущих текстах, когда речь шла об Индонезии Сукарно. Они неотъемлемы от мелкобуржуазной психологии и при активизации мелкобуржуазного общества всегда заметно проявляют себя.
О сущности этого "социализма" уже тоже говорилось там же, поэтому повторяться здесь нет необходимости. Обтекаемые "равенство, братство и справедливость", отсутствие серьёзной научной теории, мозаичность взглядов, сочетание трудовой и частнособственнической составляющих, - всё это общеизвестно.
Эти идеи складывались в арабском регионе задолго до Насера. Наиболее основательно они были представлены Партией Арабского Социалистического Возрождения (по арабской аббревиатуре - партией БААС). Идеология баасизма имела немало сторонников во всех арабских странах, в том числе и в Египте, и Насер, насколько известно, тоже был под большим влиянием этих идей.
Позже, когда баасисты вошли во власть в Сирии и в Ираке, их управленческая практика вызвала изменения в их взглядах в связи с необходимостью идеологического обслуживания тех политических систем, которые реально сложились в этих странах. Но в 50-х годах баасистские идеи мелкобуржуазного "арабского социализма" ещё не столкнулись с конкретикой практической деятельности и проблемами реального строительства и звучали хоть и очень обще, но очень громко, самоуверенно и очень заманчиво для мелкобуржуазной психологии.
Мы ещё коснемся этих идей, когда более близко обратимся к практике Ирака, Сирии и "исламского социализма" Каддафи в Ливии. Пока же ещё раз, как и в тексте об Индонезии, отметим, что если для построения подлинного, научного, социализма подобные идеи составляют известное препятствие, то для складывания антиимпериалистической системы взгляды "мелкобуржуазного социализма" могут оказаться не только не препятствующими, но и способствующими.
В сукарновской Индонезии это не было подтверждено практикой, так как антиимпериалистическая система там не сложилась. В Египте же формирование этой системы шло, и роль в этом идей "мелкобуржуазного социализма" видна очень наглядно. Более подробно об этом будет сказано при разборе государственного и экономического строительства в насеровском Египте.
Есть слишком "левые" утверждения ( как говорится, - "левее здравого смысла"), что приверженцам такого "арабского социализма" присущ антикоммунизм. Нет, так нельзя говорить. Им присуща некоммунистичность, - так сказать можно. Думаю, понятна разница между некоммунистичностью и антикоммунистичностью.
Мелкобуржуазное общество не принимает, не может принять идею ликвидации частной собственности, идеи классовой борьбы, пролетарского интернационализма и материалистического атеизма. Оно хотело бы справедливого и благополучного устройства общества, но - при сохранении всех близких мелкобуржуазному сердцу категорий. Но неспособность принять коммунистичность совсем не означает обязательную борьбу против её сторонников. Такая борьба будет иметь место лишь в том случае, если сторонники коммунистичности будут лезть своими коммунистическими идеями в тот процесс, который происходит в этом мелкобуржуазном обществе, и навязывать ему иной, свой, коммунистический, процесс.
Если коммунистический процесс действительно назрел, то коммунисты обязаны вступить в борьбу с реакционной стороной мелкобуржуазных взглядов и, хотя и вызовут антикоммунистичность реакционной части мелкой буржуазии, но будут в этой борьбе исторически правы. Если же коммунистический процесc ещё не назрел, то навязывание коммунистичности будет создавать помеху тому процессу, который реально назрел и осуществляется в обществе, и следовательно, в борьбе мелкобуржуазных лидеров против этих коммунистов будут исторически правы эти мелкобуржуазные лидеры.
Мы видим у Насера то же, что мы видели и у Сукарно, - стремление объединить национализм, исламизм и приемлемые элементы коммунистической идеи. Повторение того же явления в других, значительно отличающихся, условиях национально-освободительной борьбы говорит о том, что это явление закономерно присуще национально-освободительным движениям. И если общество ещё не созрело для более высоких процессов, коммунистам (если они действительно марксисты, а не поспешные "левацкие" торопыги) следует найти и своё правильное место в этом объединении.
Довольно много подобных ошибок было понаделано в свое время в советской революции по отношению к народам Средней Азии, что вызвало более широкий размах так называемого "басмачества", чем он был бы без таких ошибок. К чести большевистских руководителей, они скоро осознали и исправили эти ошибки, и именно это позволило разделить басмаческое движение и победить его. Приходить в исламский мир, стоящий на феодальном уровне, с идеями прямого обобществления и безбожия, разумеется, недопустимо, если вы не желаете ополчить его против себя.
Тема исламизма в современном мире, тема прогрессивных и реакционных движений в нём очень важна, но и очень сложна. Нетрудно понять, что исламизм есть лишь общий способ выражения тех или иных идей в этих обществах, а какова конкретно суть идей, - реакционная или прогрессивная, - это уже другой вопрос. Точно так же, как, скажем, русский капиталист и русский пролетарий излагают свои противоположные идеи на одном, - русском, - языке, так и реакционеры и прогрессисты специфического исламского общества выражают свои резко противоположные идеи тоже на одном языке, - на языке ислама. Понять эту мысль нетрудно. Трудно разделить, трудно вычленить это прогрессивное, тем более марксистам европейского образования, не привыкших к такому языку.
Здесь пока не место развёрнуто говорить об этом. Думаю, частью мы коснёмся этой темы позже, в последующих текстах.
(mvm88mvm@mail.ru)