Сборной России по хоккею предстояло сыграть финальный матч чемпионата мира с США. Наша команда давно растеряла легендарную славу советского хоккея 60-70 годов, когда наши громили всех. Сейчас впервые за многие годы мы дошли до финала. Сборная США, скупила игроков со всего мира, здесь играли: и чехи, и финны, и канадцы, и даже бывшие наши соотечественники - всех их заманили громадными деньгами. Эти купленные игроки изменили гражданство, став полноценными янки.
Сборная России собиралась из игроков клубных команд, здесь были: дальневосточники, сибиряки, уральцы, и совсем не было москвичей. Московские клубные команды растеряли своих питомцев, талантливые рванули зарубеж, а остальные не представляли интереса. Команда получилась молодой, задиристой, не боявшейся ни каких авторитетов, и рвалась к золоту.
В команде, играл защитником Ваня, его отец служил когда-то капитаном авианосца «Минск» но, потом, не выдержав позора, оттого, что корабль продали китайцам – спился. Они жили в военном поселке, который для секретности назывался колхозом «Заветы Ильича». База военных морских кораблей была растащена до последнего буя бонного заграждения. Выбитые стекла в еще не старых домах - грязь, и запустение кругом, навевали смертную тоску на тех, кто здесь еще жил. Пацаны с малолетства промышляли и потребляли коноплю, ее заросли активно выращивались по таежным полянам.
Нищета царила во всем, грабили и убивали за сущий пустяк. Ваня ввязался в драку и покалечил одного придурка, дали срок, по-малолетству минимальный. В лагере для малолеток он познакомился с бывшим спортсменом-хоккеистом тот сидел на "химии", а у них работал поваром. От не чего делать он стал тренировать лагерных пацанов, и учить их азам хоккея. У Вани получалось лучше всех. У него были великолепные природные задатки, удивительная по скорости реакция, и главное интуитивное понимание развития игры. Он спиной чувствовал полет шайбы и всегда оказывался в нужном месте. В свободные минуты он рвался на каток и без устали гонял шайбу. В нем была еще одна особенность, у него полностью отсутствовал инстинкт самосохранения. Он лез на пролом, бился как на войне за каждую шайбу отчаянно смелый, про таких казаки говорили –«Рубака». Амуниция у них была самодельная: защитой для ног служили списанные телогрейки, а клюшки они выстругивали сами из старых досок, шайбы вырезались из брошенных шин. Без слез и смеха на них было невозможно смотреть, но до свистка, до начала игры. А играли они жестоко, часто игра заканчивалась побоищем, но были моменты удивительного мастерства. Лихие, в сущности, пацаны они жили в игре, забыв, что вокруг забор, неволя, вертухаи, и злобные овчарки.
Сан Санычь их тренер написал письмо своему другу на волю, и попросил приехать и вытащить Ваню из лагеря. Друг играл в хорошей команде в хоккей, имел обширные, связи, был богат, и все сделал. Его поразила в Ване та бойцовская сущность, которая делает обыкновенного хоккеиста выдающимся. За хорошую взятку Ивану «скостили» срок и отпустили на волю. Друг знал, что в накладе не останется, что Ваня скоро заработав кучу денег, сполна вернет долг. Он устроил его в молодежную команду, но в течение нескольких месяце откармливал, и главное вылечил от наркотической зависимости. На хороших харчах, да в прекрасных условиях, когда не надо сжимать в кулаке заточку, засыпая, не зная, проснешься ли или утром вынесут тощее тело из барака – Иван стал как двух летний бычок. Тело после активных тренировок окрепло, мышцы налились, волосы закурчавились, и проходящие мимо девчонки зазывно посматривали в его сторону.
В шестнадцать лет он выглядел восемнадцатилетним парнем, природа взяла свое, в нем взыграла отцовская кровь российского офицера, чья совесть не выдержала позора и не смогла перенести бардака. И только когда девушки смотрели ему в глаза, они не произвольно испытывали страх. Его глаза сродни взгляду волка не подвижные и внимательные готовые среагировать на любой шорох, любое резкое движение, отпугивали любого, кто случайно ловил его взгляд. Он после лагеря перестал смеяться, только криво улыбался или хмыкал. Его с трудом но, взяли с испытательным сроком в команду и не пожалели. Цепкий, он даром шайбу не отдавал, а бился за нее в кровь, как будто в ней была вся его жизнь. В случаи атаки соперника, исчерпав все возможности, он отчаянно бросался под шайбу не думая, куда она ему влепится. Бывало, его после этого выносили на носилках, но живучий как кот, он через пять минут снова готов был к игре.
У бортика он размазывал соперника в блин и тот, потом всю игру опасался попасть снова на силовой прием Ивана. Его не останавливала боль, он мог играть и со сломанными пальцами, отказываясь от обезболивающих уколов. У него не хватало мастерства, но он быстро прогрессировал, схватывая все на лету и, тренировался до последних сил. Нательное белье после тренировок, было хоть выжимай. Команда его приняла, сразу почувствовав, что это лидер-вожак. Он в сущности такой и был, таким и должен быть настоящий мужик-защитник, хоть семьи, хоть Родины. Ивану сначала дали, погоняло «зек», но скоро о ней забыли и стали звать «Зах», потому что его фамилия была Захаров.
Никита Лихварев был баловень судьбы. Он родился от большой любви в простой семьей, где его обожали. С детства ему все позволялось, его баловали и, ни в чем он не знал отказа; горы игрушек, птичка, собачка, детский японский джип, ну все о чем можно только мечтать доставалось ему легко. Он рос необычайно крепким, с малолетства обгоняя в росте и развитии своих сверстников. Отец не мог ему отказать ни в чем, и только мама наказывала за шалости и, особенно за нытье: «мне нытики не нужны» - говорила она ему еще с пеленок. Она долго не отдавала его в детский сад, и все время проводила с ним, он рос маменькиным сынком, но в хорошем смысле. В нем были заложены от бога все данные для выдающегося спорстмена; великолепное здоровье - рослый и сильный, он привык к независимости и самостоятельности. Его с детства обожали девчонки, и он отвечал им тем же. Веселый и вечно смеющийся он излучал добро, и счастье такие люди как магниты притягивают к себе. «Ох, погубят тебя эти бабы» - ворчал дед, любуясь внуком.
Дело было летом. Никита остался без друзей, все разъехались, сидеть дома одному скучно и он решил поехать в новый ночной клуб «Стрелка». Для начала он принял душ, тщательно побрился, высушил феном и уложил не покорные кудри, в меру подушился и умягчил кожу лица не дешевым одеколоном. Надел новые джинсы и вставил в шлейки старый любимый ремень. Этот ремень ему подарил дед и научил, как им пользоваться в случаи внезапной драки. У ремня было несколько особенностей. С виду простой, кожаный он имел пряжку из тяжелого металла. Из брюк привычным тренированным движением он вылетал как змея, обматываясь вокруг кулака, особым хватом, свободным оставался небольшой кусок. В умелых руках этот ремень превращался в грозное оружие. Удар ремнем с пряжкой наносился в шею лучше в сонную артерию, такой удар валил с ног любого «быка», и не раз спасал в драках Никиту.
Дед у Никиты был моряком, окончил морское училище и часто вспоминал драки своей молодости. В морском училище с незапамятных времен был строгий, свято исполняемый обычай. Если в городе били, или пыряли ножом курсанта все училище по команде «палундра», «наших бьют» подымалось по тревоге в любой час ночи. Это были упоительные времена, в секунды слетаешь с еще закрытыми глазами с койки, на лету падаешь в робу, на руку наматывешь ремень и черной лавой несешься по темным улицам города. Менты в эти часы исчезали куда-то. Топот сотни ног, черные бушлаты, тельники и пронзительный, залихвасткий свист заполнял все места отдыха молодежи. Ломились и вылетали двери и окна тайных притонов и «малин», били всех мужиков, кто попадался на пути. Если оказывалось сопротивление, били особо жестоко, разможенные пряжкой головы, выбитые глаза, всех валилили на землю и неслись дальше, за очередной жертвой. Самые отпетые уголовники города знали, месть курсантов наступит неизбежно, и поэтому всегда предупреждали своих - курсантов не трогать.
Любая девчонка с радостью соглашалась, если курсант просил ее разрешения проводить до дому после танцев. Мореходов старались не трогать, а они с гордостью несли честь училища, не боясь, что за массовые драки вылетит часть их из училища, или сядет в тюрьму. Под утро усталые и грязные они быстро приводили себя в порядок застирывая кровь, маскируя ссадины и синяки и к приходу милиции в казармы - спали или делали вид, что спят и давно. Свои командиры курсантов не наказывали и как могли, берегли от лап ментов, всячески препятствуя расследованию. Они сами прошли через эту школу морского братства, без которого мореходов не сделать, и капитанов не воспитать.
«Стрелка» находилась в престижном районе, среди новых элитных домов и входной билет в два раза превышал обычную стоимость таких заведений. Все новое нас привлекает и Никита не пожалел потраченных денег. Все было шикарно, и повторяло своим обустройством хорошие заграничные заведения. Все было как всегда: полумрак, хорошая музыкальная аппаратура, продуманный и уютный бар, шприцы в «гальюне» и стайка проституток у входа с суровым сутенером.
Публика выглядела шикарно, у пацанов на руках красовались новейших марок швейцарские часы, девчонки одевались не на китайском базаре, все наряды явно куплены в дорогих бутиках. В баре многие заказывали и коньяк «Хенеси» и дорогущие коктейли.
Никита почувствовал себя чужим на празднике золотой молодежи. В этом баре он мог позволить купить себе только пива и то не много. Но молодость, рост за 180 и ладная спортивная фигура, делали его очень привлекательным. Дед обзывал его каланчой и вечно пугал бабами, что не один мужик пострадал из-за них. «Жену надо искать в деревне, а городские «прошмандовки» только задами крутить умеют» - учил он нудно внука, а сам женат был в третий раз. Никита любил деда, но девчонок обожал и ради них готов был на все. После выпитого пива поднялось настроение и захотелось двигаться, и главное он сразу присмотрел симпатичную мордашку. В этом они с дедом были схожи. Никита везде, где был, обегал взглядом женские лица и моментально вычислял одну ту, которая, ему нравилась больше всех. Ей и только ей он уделял свое внимание в случаи отказа он не переключался на другую, а терял интерес к женщинам и чаще всего просто уходил. Но довольно часто ему везло, девчонки отвечали взаимность на его внимание и избаловали Никиту легкими победами. Он знал, что нравится, что большинство девчонок в него влюбляются, потом надоедают звонками, а он все в поиске одной единственной.
Гульчатай так в своем кругу звали эту, с необычно красивым в восточном стиле лицом и ладной фигурой девчонку ждала своих парней. На самом деле ее имя Настя, но не подходило оно для неё. Она приехала в город из не большого северного поселка. В одиннадцать лет ее по пьянке изнасиловал отец, она рассказала матери того посадили. Она легко относилась к сексу и жила, с пацанами постоянно меняя партнеров. В городе она промышляла проституцией и стервой была еще той. Она сдружилась с группой парней и ради забавы заманивала чужих пацанов в заранее оговоренное место, где их били, слегка грабили, но развлечение было прикольное. Многие кого ей удалось заманить, страшно трусили, откупались, умоляли на коленях отпустить не калеча, но этих били наоборот жестоко особенно она. Её коронный удар в пах носком туфли особенно нравился всем, когда поверженная жертва, извиваясь от боли, стонала и скулила.
Предводителем-вожаком среди этой бандитской группы был Гарик. Его отец директор рынка отсидел, два брата отца давно парирились у «хозяина». В наше время это стало чем-то даже почетным. Отцу доверили рынок, где он стал собирать дань и передовать ее в «общак» на подогрев зоны. Группа состояла из пяти человек. «Окурок» - погоняло, самого маленького и злобного пацана был сыном банкира. Его отец, болезненный тщедушный тип, разбогатев, ушел к молодой от старой жены. «Кисель», «Паровоз» и «Пончик» клички-погонялы остальных членов группы имели состоятельных родителей которые, лихо занимались полукриминальным бизнесом.
Группа подъехала к «Стрелке» на джипе «Поджеро», они поочереди управляли машиной, назначая дежурного, как они выражались пилота. Ребята были разнокалибренные, самый сильным конечно был Гарик, он давно занимался почти профессионально восточными единоборствами, знал необходимые в драке уловки уголовной среды. Остальные тоже были не хиляками и вдобавок всегда использовали в драке; ножи, кастеты, биты и нунчаки. Они знали друг друга с детства, привыкли к особенностям каждого, у всех в группе была своя роль. В «Стрелке» их боялись, а они вели себя вызывающе нагло. В этот день они задержались и приехали в ночной клуб много позже обычного времени.
Никита успел, как ему показалось очаровать Настю, они двигались в танце в едином порыве. Сильный, красивый, высокий Никита в паре с Настей смотрелся особенно выгодно. Ее сексуальное поведение в медленном танце сразу разбудило в нем огромное желание, она упругим животиком касалась его и ритмично возбуждала, это было почти соитие, прелюдное и бесстыжее. Устоять против такой женщины не возможно особенно в восемнадцать лет. В голове одно желание увести партнершу подальше от чужих глаз и целовать до головокружения, а потом мять упругие груди, твердую попочку и войти с силой в нежное тело, изливаясь без остатка.
Группа весело ввалилась в зал «Стрелки» пред ними расступались, у них был всегда заказан свой столик, охрана дружественно приветствовала парней. Многие с ними здоровались, а большенство с опаской посматривали, кого они изберут своей очередной жертвой. Оно было ясно, что высокому парню, так красиво танцевавшему с Гульчатай, сегодня придется туго. Гульчатай сама таяла в руках этого симпатичного курчавого паренька, ей особенно понравились его еще детские глаза, свежее дыхание, он не курил, и после пива всегда прочищал рот жвачкой. Она танцевала, забыв о своем предназначение в этом спектакле. Возбуждаясь, сильнее партнера она рада была отдать ему свое тело и в истоме становилась неподражаемо привлекательной.
Гарик сразу все оценил и порыв Гульчатай, и жертву вполне достойную для битья. С Гульчатай он часто спал, знал силу ее возбуждения его, особенно заводила ее стервозность она не особо боялась Гарика. Любила придумывать всякие штучки, например: завяжет узлом ремешок юбки, так что только зубами его можно разязать и то не сразу, а долго повозившись. В разгар любовной игры начинала капризничить и просить то чего в доме нет, и Гарику приходилось прерываться и ехать искать то, что она просила. Она меняла наряды со щедростью королевы, колготки одевала только один раз, косметика самая дорогая. Гульчатай знала себе цену, многие добивались ее взимности, и мало кто знал, что ее можно просто снять, как проститутку за самую обычную цену.
Гарик возненавидел партнера Гульчатай, очень все выглядело естественно, он заревновал ее, потому что считал себя хозяином Гульчатай. Они выпили «Хенесси» это был их фирменный знак пить только этот коньк не опускаясь до дешевого пива, напитка быдла, как любил подчеркивать Гарик. В тайне от друзей он пиво любил и пил его с удовольствием дома, а закуской была селедочка, а коньяк пил на людях для куража, для показа – «вот я все могу себе позволить».
Гарик сделал условный знак Гульчатый означавший пора выводить жертву в условленное место. Гульчатай приникла к Никите и заворковала, что скучно, душно и пора прогуляться. Они вышли из «Стрелки» и пошли не спеша непрерывно, страстно целуясь. Гульчатай вела его в подворотню, где было безлюдно и безопасно бить очередного «козлика», так она любила называть среди своих жертву. Банда Гарика на машине последовала за ними, все было продумано и роли расписаны, декорации расставлены, осталось только развлечься и показать этой потаскушке, кто хозяин. Они включили фары, ослепив Никиту страстно прижимавшему Гульчатай. Никита обернулся и в первую секунду решил, что милицейский патруль. Но из машины выходили молодые пацаны с битами и нунчаками в руках. Мгновенно в руках Никиты оказался ремень, он прикрыл Гульчатай и, встал в боевую стойку, опустив руки и голову к земле напружинив ноги. Гарик со своей братвой неспеша направлялся к стене, где замер Никита.
- Не бзди не убьем «козел» промычал Гарик обращаясь к Никите.
- Бабки давай и ползи ко мне.
Он был уверен, что чужой пацан все сделает, так как он велит, и стоял в ожидании.
Их разделяло три метра ярко освещенных фарами машины. Никита в прыжке пролетел эти метры, нанося два удара одновременно: один ремнем в шею Гарика, второй ногами в толстяка. Дед учил бей главаря в первую очередь, тогда есть шанс победить, если их много. Гарик как сноп свалился с ног и захрипел, давясь собственной кровью. И тут кто-то повис на шее у Никиты он локтем саданул, не глядя и косым взглядом увидел падающую Гульчатай, сука подумал только он. Вовремя поставленный блок спас его от кастета, удар ремнем и маленький гаденыш жалобно заскулил. Последний из нападающих зайцем понесся к машине, газанули и удрали. Гульчатай злобно смотрела на Никиту, ей плевать было на побитую банду, она жалела себя и грязную одежду. Никита с презрение оглядел еще не давно такую желанную, а теперь омерзительную деваху. Он плюнул, плевок с кровью не чаяно попал на край ее юбки
– шалава*,
выдавил он из себя и побрел домой.
Его рано отдали в хоккейную школу, где на него сразу обратили внимание, и он быстро набирал мастерство. Никите все удавалось с легкостью, природный талант. Ангел хранитель с большими крыльями берег его от любой напасти.
С Иваном они сдружились сразу; они были как два брата-близнеца, но Иван всем казался старше своих лет, а были они ровесники.
Никита играл в хоккей нападающим: изобретательный и непредсказуемый с великолепной реакцией, и умением творить на коньках чудеса, он был грозой вратарей. Но в паре с Иваном, они были, как одно целое сыгранность между ними была на уровне телепатии. Если Иван тараном шел на соперника, прошибая брешь, то Никита знал, шайбу Иван не потеряет, а отдаст пас в последний момент, и он заранее знал, где находиться, чтобы оказаться как можно в более выгодной позиции. Иногда они шли в атаку двоем, вдоль разных бортиков, пересылая шайбу друг другу и разрушая оборону соперников.
В России давно не было такого хоккейного бума. Как в былые времена все население ждало этого матча и у всех была надежда, что эти еще в сущности пацаны не подведут. Они выросли в нищих заводских кварталах, в разоренных деревнях, где большинство мужиков спилось. Они сами из старых досок и ржавых гвоздей сколачивали хоккейные коробки и с утра до ночи гоняли во дворах шайбу. Их заметили, особо одаренных собирали в клубы, которые благодаря спонсорам стали возрождаться. Люди бизнеса поняли, что на хоккее, на наших пацанах можно делать хорошие «бабки», а может просто отмывали награбленное.
Вечер. Комната для команды, где тренера разбирают тактические установки и дают последние наставления. Тренер молодой, но уже показавший свой не зависимый характер и волю к победе. «Все чему вы научились за прошедшие годы все, что вы могли сделать с собой на тренировках позади» - начал он свой разговор с членами команды. Завтра будет не игра, а бой это будет ваша «Куликовская битва». Если в голове у вас будут одни «бабки» вы проиграете. На нас завтра будет смотреть вся Россия ваши деды, отцы и вся родня. Если мы опять облажаемся и продуем этим жирным пидарасам зажравшимся американосам можно уходить из хоккея. Мы должны победить этого ждут все от нас. Мы должны доказать, что русские ни когда не будут холуями.
Шли последние минуты матча, а на табло светился счет 2:2 . Никита стоял напряженный в метре от красной полосы.
- Ваня пас.
Заорал он перекрывая шум громадного спортивного зала. У них с Иваном был приготовлен сюрприз, они давно наиграли на тренировках один ни кем не применяемый прием. Шайба посылалась поверху имея траекторию параболы через головы хоккеистов принимающий должен мягко ее принять, затем развернуться на месте и совершить рывок уходя от погони. Ни стандартное выполнение пасса лишает соперника возможности приготовиться, и помешать выполнению опасного и главное неожиданного маневра.
Все вышло как на тренировке Никита поймал на свою клюшку, летящую по верх голов шайбу. Зал замер, Никита стартовал с космической скоростью и летел к воротам как истребитель на перерез к нему стремился громадный защитник, но набранная скорость сжатие до предела всех мышц сделало тело железным. Они столкнулись и американец ударился об Никиту как об бетонную стену замах бросок и шайба разрывая в тишине воздух распарывая его с шипением, летела как пуля в угол ворот, сила с которой она была брошена предала ей скорость 190 м в секунду, шлепок, за воротами вспыхнул победный свет.
Зал заревел, а в России у экранов миллионов телевизоров Россия встала с колен эта была долгожданная победа нужная народу. Мы все вместе прошли точку бифуркации. В эти секунды по детским лагерям, детским домам и в нормальных семьях тысячи пацанов давали себе клятву выйти на свободу, вырваться из нищеты, бросить наркоту и сигареты и завтра же выйти на хоккейную площадку и научиться играть так, чтобы смочь повторить, то что сделал Никита. Над Россией прошел гул как от Вечевого колокола.
Раздевалка уставший вымотанный до предела Никита сидел, вытянув ноги и опустив натруженные руки. Не было радости, ни чего не было он сделал все что мог. Он успел только стянуть с себя свитер и сидел в тельняшке все тело болело. Перемотанные эластичными бинтами сломанные ребра, выбитая ключица, сукровица во рту. Так после схватки одыхают выжившие бойцы на войне, устало привалившись на дне траншеи или где придется. Зазвонил мобильный телефон, он автоматически протянул руку и услышал голос мамы – ты как сынок? Мы их сделали, глухо ответил он. Ты то, ты то как? Сильно досталось? «Да все нормально – живой» - уже радостнее добавил он успокаивая мать. "Сынок, ты молодец береги себя, и ни куда там нилезь" - говорила в трубку мама.
Сейчас он понял, что вратарь его испугался, даже за маской он видел его испуганные глаза, перед броском Никита не произвольно прорычал –«на» с резким выдохом, что усиливало бросок, в который было вложено все. Шайба влетела в самый верхний угол ворот, чистая «девятка».
На следующий день в газетах американской прессы вышли статьи описывающие проигранный матч, название одной можно было перевести так - «Нас сделали в задницу».
В Японии придумали название этому хоккейному пасу – «Полет стрижа».
В России этот пас назвали "параболой Победы". В интервью на вопрос журналиста, за какую сумму вы бы согласились играть за команду США? Он ответил: «У меня есть дом, мать, отец, дед я их люблю и, мне нравится воздух России».
Конец.
2004 г.
Фото из интернета.