Москва наносит первый удар

   
                ЧАСТЬ 1.               

               
               
                               

          Слишком поздно он понял, что приезд сюда был глупой затеей. Не то, чтобы ему не нравилась Москва. Вопрос был в другом, а нравится ли он этому огромному, погружённому в свои заботы городу? Игорь незаметно наблюдал в переполненном метро за равнодушными лицами спешащих куда-то по своим делам людей и одна мысль вертелась в голове: он для Москвы одна из мириады пылинок, носящихся в воздухе.  Москва состояла из Кремля, Мавзолея, Третьяковки, Булгакова, Окуджавы и Высоцкого. Они были частью Москвы, а Москва была частью их. Он же в свои 36 уже сформировался как личность и вне пределов столицы. Он здесь чужой. Игорь думал об этом без горечи, но с какой-то тайной грустью, непонятно чем вызванной. А чего, собственно, грустить? Здесь каждый третий чужой.
        Всю свою жизнь Игорь Востряков прожил в Самаре, если не считать двух лет службы на Дальнем Востоке в погранвойсках, да полугодовалого пребывания в Латвии, куда его соблазнил поехать его лучший друг Сашка Потылицын.
-Прикинь, Игорян, там почти как на Западе. Очередей нет, с продуктами в миллион раз лучше, чем у нас.
        Советской, той прибалтийской республике оставалось быть меньше года, Рига уже вовсю бурлила демонстрациями, антирусские настроения достигали своего апогея. Республика жаждала суверенитета, как страдающий с похмелья первой рюмки. Друзья устроились на ВЭФ, но завод практически не работал - что могло быть в то время важнее борьбы за независимость? Им настоятельно рекомендовали учить латышский язык, если они хотят остаться в республике. Вот тут-то Сашка, у которого в школе по английскому была то ли двойка с плюсом, то ли тройка с минусом, возмутился:
 - Буду я ещё язык этих лабусов учить! Что я, с дуба, что ли, рухнул? Да и на хрена, если они все худо-бедно по нашему лопочут?
Потылицын вскоре уехал, а Игорь, который влюбился в узенькие средневековые рижские улочки, решил остаться. Он добросовестно учил латышский язык и быстро овладел дюжиной необходимых фраз. Его программой максимум было поступить в рижский университет на историческое отделение. Несмотря на возрастающую враждебность со стороны аборигенов, ему нравились латыши. В них почти не было совковости, которой отличалось абсолютное большинство русских. Правда её заменяла «болезнь маленькой нации», на протяжении веков латышский народ, как между молотом и наковальней находился между агрессивными германцами, шведами и поляками с одной стороны, и разрастающейся, набирающей необузданную силу  Московией с другой. Потом были двадцать с небольшим лет независимости, подаренной большевиками и отобранной несколько лет спустя двумя набирающими силу хищниками – Советским Союзом и обиженной Версальским миром Германией. Как не крути, а жизнь у лабусов была не сахар, так что по человечески понять их можно. Только вкусили «магдебургского права», а тут с двух сторон света тоталитаризм прёт. Наелись этого самого тоталитаризма до заворота в кишках. Хватит, надо и меру знать. Это только великий восточный сосед меры ни в чём не знает. Ну не хотят больше латыши, чтобы большой и сильный дядя гладил по головке и утирал сопли! Западные ценности им, видите ли, ближе! Ну и хрен с вами!
  Его «наполеоновским» планам по интеграции не суждено было сбыться. Тяжело заболел отец, и Игорь с тоской в сердце уезжал из полюбившегося ему города, понимая, что, скорее всего сюда он  больше не вернётся.
    Отец «сгорел» от рака лёгких за каких-нибудь три месяца, мать никак не хотела отпускать от себя единственное чадо. Игорь поступил в университет, на заочное отделение исторического факультета и устроился работать в милицию, где уже вовсю боролся с преступностью Потылицын, окончивший милицейскую школу в Елабуге. Времена наступали мутные, криминал набирал силу, «дикая стадия капитализма» была в самом разгаре. Работать в органах было ох, как непросто. На смену идейным борцам с преступностью пришли не менее идейные  борцы с собственной бедностью. Востряков нашёл отдушину и увлёкся рукопашным боем, через два года стал гордостью УВД и чемпионом России. Когда создавали СОБР, он был одним из первых, кто попал туда, сдав трудный экзамен, и получил краповый берет. К этому времени он женился на молоденькой операторше из ОВЦ, через год у них с Татьяной родилась дочь. В память о шести месяцах, проведённых в Латвии, он хотел назвать её Лаймой, но натолкнулся на жёсткое сопротивление жены и матери. После долгих препирательств девочку назвали Лизой. Но почему-то, глядя на это голубоглазое и белокурое создание, Игорь вспоминал юрмальские сосны и песчаные пляжи Рижского взморья.
    Игорь окончил университет, получил лейтенантские погоны, два раза побывал в командировке в Чечне, досрочно получил третью звёздочку. С женой, дочкой и матерью он жил в двухкомнатной квартире, его зарплаты, материнской пенсии и детского пособия как раз хватало на самое необходимое. Ни о какой машине, курортах и других излишествах не могло быть и речи.
 - Мне ещё повезло, - шутил Игорь по этому поводу, -  я хоть пару раз в бывшей всесоюзной здравнице побывал.
    Из бывшей всесоюзной здравницы он привёз нервный тик,  следствие контузии, да цинковый гроб с телом Сашки Потылицына – своего лучшего друга.
          И всё же Игорь любил свою работу. Очень ему нравились два слова в присяге американских полицейских – «служить и защищать». Как потом выяснилось, таких романтиков как он, в органах явно было не большинство. Наделённые большой властью и маленькой зарплатой, милиционеры выкручивались, как могли. Многие сослуживцы Игоря, получая такие же, как и он  деньги, умудрялись покупать себе иномарки.  Омоновец, с которым Востряков был вместе в Чечне, в одной из своих командировок, предложил ему в долг пять тысяч долларов на покупку автомобиля.
 - Как сможешь – отдашь, – великодушно сказал он.
 - С моей-то зарплаты не раньше, чем лет через пятьдесят, – Игорь начал было отказываться.
 - Мы что, зря кровь с тобой проливали? Бери, не последние отдаю! А что касается зарплаты… Что ж, если государство не может обеспечить своим защитникам достойную жизнь, - он многозначительно посмотрел на Игоря, - то мы вправе сами о себе позаботиться.
     Тогда старший лейтенант Востряков не придал этому разговору особого значения. Он с благодарностью принял деньги, даже не задумываясь, откуда такая сумма у лейтенанта милиции, получавшего четыре тысячи деревянных ежемесячно. Да ещё, как тот заявил, не последние. Через три дня уже ездил на годовалой девятке, радуясь, как ребёнок.
       Спустя полгода всё встало на свои места. Впервые, как название голливудского ужастика, прозвучало выражение «оборотни в погонах». УСБ вышло на преступную группу, состоявшую из молодых сотрудников ОМОНа и СОБРа, на счету которой было около десятка убийств. Милиционеры на дороге в аэропорт выслеживали челноков, собиравшихся лететь в Турцию за товаром. Минимальная сумма, которую брали с собой, составляла не менее десяти тысяч долларов. Жертву и свидетелей убивали одним выстрелом в голову. Около года ушло на поимку банды. Среди них оказался и тот, кто одолжил Игорю деньги. Пару месяцев Вострякова таскали к следователю. Состояние было такое, как будто он плавал в яме с нечистотами. Игорь решил, что не отмоется уже никогда. Когда дело закончилось, и следователь распрощался, провожая его недоверчиво-презрительным взглядом, Игорь, выходя из кабинета, принял решение уволиться из органов. Он уже не мог облачаться в форму, которую так запятнали его сослуживцы. Всё во что верил, отжило свой век и стало ненужным. На смену пришли другие понятия: человек человеку вовсе не друг,а волк. Жрать захотели – сбились в стаю. Насытились – разбежались.
        В школьные годы у них с Потылициным был ещё один приятель. Звали его Павел, а фамилию имел древнюю и аристократическую – Глинский. Как говорил сам Пашка, фамилия его покрыта плесенью и пылью веков. Они дружили до окончания школы. Потом Игорь с Сашкой ушли в армию, а Павел поступил в плановый институт. Спустя два года их триумвират превратился в тандем, с Пашкой они стали встречаться всё реже и реже. Тот целиком погрузился в институтские дела, был даже комсоргом факультета. Последний раз Игорь встречался с ним на Сашиных похоронах. Глинский стал преуспевающим бизнесменом , топ менеджером крупной компании. Он приехал на кладбище на новом «Ниссане», одетый с иголочки, из багажника достал красивый венок. Среди Сашиных сослуживцев, пришедших проводить товарища в последний путь, Павел чувствовал себя явно не в своей тарелке, да и те поглядывали на коммерсанта как сытые коты на мышь. Только оставшись со старым приятелем наедине, Глинский разговорился.
 - Ну и на фига, Гоша, всё это надо? За такую-то зарплату! – вопрошал он, когда оба расположились за столиком в кафе и заказали водки с закуской.
 - А как бы ты свои бабки зарабатывал, если бы в стране бардак творился?
 - Да у нас и так бардака выше крыши! Ты пойми, война эта ни мне, ни тебе, ни Сашке не нужна! Она там нужна, – Павел показал большим пальцем в потолок. – И за их интересы наш с тобой дружбан пулю схлопотал!
 - Он на фугасе подорвался.
 - Что? – не понял Глинский. – Ладно! – махнул он рукой. – Давай Александра помянем.
Они выпили и несколько минут сидели молча.
 - Завязывал бы ты Игорёк с этой работой. Это мой тебе дружеский совет. А если уж так хочешь людей защищать, иди в частную охрану. С твоей-то подготовкой тебя любая фирма с руками оторвёт, и получать будешь в несколько раз больше.
       И вот спустя год после того разговора Игорь уволился из органов и устроился работать тренером по рукопашному бою. На тренировки к нему приходили как частные охранники, так и его бывшие сослуживцы. Причём с последних, плату за обучение он не брал. Тем не менее, доходы его выросли больше чем в два раза. Каждый месяц появилась возможность откладывать по сто долларов, чтобы отдать долг. Кредитору дали семнадцать лет строгого режима, но осталась жена с малолетним сыном.
К тому же у Игоря появилось больше свободного времени, и он занялся самосовершенствованием, перечитал огромное количество различной литературы, начал самостоятельно изучать английский язык. Физическим тренировкам уделял пять дней в неделю, порой доводя себя до изнеможения. Как ни странно, это не лучшим образом сказалось на его семейной жизни. Они с женой всё дальше отдалялись друг от друга, в конце концов, Татьяна ушла к другому, преуспевающему коммерсанту, оставив, как она выразилась «на время» шестилетнюю Елизавету отцу с бабушкой.
         С Павлом он стал встречаться гораздо чаще. Раз в неделю тот приходил в спортзал, тряхнуть стариной. Под стариной Глинский подразумевал свой четырёхмесячный опыт занятий дзюдо в школьном возрасте. Фирма его процветала, он уже поменял третью машину и ездил сейчас на красном двух дверном «Форде».
- Мы скоро в столицу перебираемся, – как-то сказал Павел. – Тесновато здесь уже становится, масштабы не те. В Самаре только филиал останется. Мне предложили его возглавить, но я в Москву хочу, там перспективы большие. Кстати,  охрана понадобится, шеф будет брать только своих. Я насчёт тебя с ним разговаривал, так что ты – кандидат номер один. Зарплата для начала - тысяча баксов,  думай Игорёк, пока время есть.
В городе, где многое напоминало о бросившей его жене, Игорю было тоскливо, и он согласился, предварительно поговорив с матерью.
- Поезжай, Игорёк. –сказала она, - Зарплата хорошая, Бог даст, попозже и Лизоньку заберёшь. Мы тут не пропадём, пенсию, слава Богу вовремя платят, да и Татьяна помогает.
- Я вам два раза в месяц деньги высылать буду, а как всё наладится, и Лизу, и тебя, мам, заберу.
- Я уж свой век здесь доживать буду, в Москве суетно слишком, – махнула мать рукой.
Тогда он искренно верил, что у него в Москве всё наладится.
Через месяц Павел уехал.
  - Как только я тебе позвоню, сразу выезжай, – предупредил он.
Вот так он и оказался в этом многомиллионном городе, уже через два дня жалея о том, что  приехал. Перед отъездом  продал машину за четыре тысячи долларов, которые вместе с накопленной тысячей отдал теперь уже вдове, так как ей сообщили, что её муж, бывший старший лейтенант Андрей Громов  погиб в лагере в результате несчастного случая. Матери с дочерью  Игорь  оставил десять тысяч рублей, себе взял лишь две тысячи на дорогу. Сразу же по приезду Павел обещал подъёмные.
          «Юго-Западная компания» располагалась в старинном двухэтажном особняке в центре Москвы под бросающейся в глаза вывеской. Игорь позвонил Павлу на мобильный. Тот спустился и провёл его через вертушку, около которой сидел охранник – усатый дядька лет сорока пяти. У Глинского был свой небольшой кабинет, куда они и прошли.
- Короче так, Игорёк, небольшая накладочка вышла, шеф вернётся только на следующей неделе, так что придётся подождать. Тебе есть, где остановиться?
В кармане у Игоря оставалось семьсот рублей, о чём он и сообщил Павлу. Тот достал дорогой бумажник, должно быть из крокодиловой кожи.
- Держи, – он протянул три бумажки с портретом Бенджамина Франклина, - Всё, что могу. Снимешь квартиру пока где-нибудь за Садовым кольцом, этого должно хватить. Приедет Сергей Константинович, решит вопрос с регистрацией, ну и со всем остальным. А сейчас пошли, что-нибудь перекусим, ты с дороги, проголодался, наверное.
В том же здании находилось маленькое уютное кафе, где кормили сотрудников. С Павлом уважительно здоровались, видимо в фирме он  был далеко не последним. Они сели  за столик стоящий у окна.
- А знаешь, почему доллар одна из самых стабильных валют в мире? – спросил Пашка, когда, пообедав, они пили кофе.
- Ну-ка, просвети.
- Прочитай-ка, что на нём написано.
- Тут много чего написано,  – Игорь развернул стодолларовую купюру.
- Да вот здесь, – Павел ткнул пальцем, – In God we trust – Мы верим в Бога, – он назидательно поднял палец и посмотрел на товарища, – Вот поэтому доллар и под божественной защитой.
- Ты это серьёзно? – рассмеялся Игорь.
- А что, разве нет?
 - А вот у солдат третьего рейха на пряжках было выбито Got mit uns, это значит, что фашисты тоже под божественной защитой были?
  - Ну, ты сравнил!
- А я так думаю, Павлик, что доллар – это и есть их Бог.
- Кого их?
- Вообще всех, кто ему поклоняется. Ты Новый Завет читал?
- Вроде читал, – неуверенно ответил Павел.
- Тогда должен помнить это место в Евангелие от Матфея.
- Какое место?
- Когда фарисеи пришли к Иисусу и спросили его, нужно ли платить цезарю дань или нет? Что он им ответил?
- Не помню.
- Он взял монету и спросил: « Кто изображён на ней?» «Цезарь», – ответили ему. Вот и отдавайте цезарю цезарево, а Богу – богово.
- Ты это к чему? – не понял Павел.
 - Да так, - вздохнул Игорь, – мудрствую. А деньги, я думаю, дьявольское изобретение и под божественной защитой находиться не могут.
- Ты хочешь сказать, что деньги тебе не нужны?
- Хороший вопрос, – рассмеялся Игорь.
               
                . . .
         
         Он совершенно не представлял, как в этом огромном городе в течение нескольких часов можно снять квартиру. Павел посоветовал обратиться в агентство.
 - У меня с собой  ни телефонов, ни адресов нет, – извинялся он. – Ты походи, посмотри объявления, на 99 % их агентства развешивают. Завтра с утра позвони мне обязательно, – он скрылся за зеркальными дверями офиса.
«И какого чёрта я сюда приехал. Меня здесь, похоже, никто не ждёт. Да и Павел тоже хорош, выдернул из родного города, а у самих ещё конь не валялся". Он позвонил по телефону, который был в первом увиденном им объявлении, и, как предсказывал Павел, попал в агентство по аренде жилплощади. Бодрый и жизнерадостный голос диспетчера сообщил ему, что надо приехать в офис, заключать договор, оплатить месячную стоимость жилья, а затем вместе с курьером ехать  по выбранному адресу и смотреть квартиру. Понравилась Игорю и цена, названная диспетчером – 200 долларов в месяц, и через час он сидел в офисе. Собственно, это была одна комната, где кроме стола и двух стульев больше ничего не было.
 - Курьер ждёт вас по этому адресу, – протянул ему бумажку блондин лет тридцати, после того как договор был подписан, и Игорь передал ему две стодолларовые купюры.
Он долго звонил в дверь. Наконец, она открылась, и на пороге нарисовался крупный мужик под метр девяносто с отёкшей физиономией.
 - Чё хотел? – приветливо спросил он, оглядывая пришельца с ног до головы.
- Это вы квартиру сдаёте? – вежливо поинтересовался Востряков.
Некоторое время мужик принимал решение: стоит ли пачкать руки об этого раздолбая, и решил, что не стоит.
 - Вы чё , совсем охренели? Какая падла вас сюда шлёт косяками? Ты у меня мордой сейчас все ступени пересчитаешь! А ну пшёл отсюда! – ограничился он словесным внушением и поступил мудро, иначе ступеньки считать пришлось бы ему.
Выйдя на улицу, Игорь с тоской посмотрел в звёздное небо. «Был бы волком, точно завыл». Достав мобильник, принялся звонить в агентство, но трубку не брали. «Ладно, завтра разберёмся», - решил он. У него осталось ещё сто долларов и семьсот рублей. Дюма-отец, тот вообще покорил Париж без гроша в кармане.
       Была почти полночь, когда он нашёл гостиницу в Одинцово и снял дешёвую комнату за четыреста рублей в сутки. Утром, проснувшись тут же начал названивать в агентство.
- Простите, - сказала диспетчер, - в компьютере произошла ошибка. Я дам вам телефон хозяйки.
Всю первую половину дня он потратил , пытаясь дозвониться по данному ему телефону, но тот был отключен. Перекусив в дешёвом кафе, Игорь поехал в агентство .
- Вам что, не понравилась квартира? – спросил его тот же блондин. – У нас другие варианты есть.
- Простите, как вас зовут? – поинтересовался Игорь.
- Алексей.
- Видите ли, Алексей, меня больше ваши варианты не интересуют. Я бы хотел вернуть свои деньги.
Блондин с интересом посмотрел на него.
- Наша фирма выполняет информационные услуги, и они вам были оказаны. Внимательно почитайте договор.
- Какие, к черту, информационные услуги? – не выдержал Игорь. – Вы меня элементарно обманули.
- Пишите заявление, в течение трёх рабочих дней его рассмотрят, – буднично заявил Алексей, потеряв к собеседнику всякий интерес.
- Мне мои деньги нужны сейчас, – Игорь постарался взять себя в руки.
- Ничем не могу вам помочь, – блондин уткнулся в какие-то бумаги.
С пару минут Игорь безрезультатно сверлил его взглядом, затем развернулся и вышел.
          Уже начинало смеркаться, в воздухе похолодало, и Игорь, поёживаясь, засунул руки в карман куртки.   Наконец он увидел блондина, который выходил из здания, где располагалось агентство. Тот направился под мост, к автомобильной стоянке. Он уже открывал дверцу своей тёмно-синей восьмёрки, когда Игорь окликнул его.
- Ну, что, моё заявление ещё не рассмотрели?
Несколько секунд «чёрный риэлтор» рассматривал Вострякова, видимо не узнавая.
- Я же вам русским языком сказал, в течение трёх рабочих дней, – наконец нашёлся он.
- Алексей, а вы не боитесь, что я напишу заявление в милицию по факту мошенничества?
- Я? Да ничуть. Хоть в милицию, хоть в ФСБ, можете даже в ФАПСИ, – он опять с интересом посмотрел на Игоря, – А московская регистрация у тебя есть? – теперь уже во взгляде сквозила нескрываемая насмешка.
- Есть у меня регистрация, – соврал Востряков, - а какое это имеет отношение к деятельности вашей фирмы? Кстати, как она называется, «Рога и копыта»?
- Вывеску надо было читать при входе. И чего ты из-за несчастных двухсот баксов слюни пускаешь! Для Москвы это вообще не деньги!
- Короче, так, Алексей, обойдёмся без ФАПСИ и милиции. Вы мне возвращаете мои двести долларов, и мы мирно расходимся каждый в свою сторону.
- Разве непонятно, что деньги сданы в кассу, не себе же я их забрал! – блондин начал терять терпение.
- А вы мне свои отдайте, а мои потом из кассы заберёте.
- Ты чё, больной? – Алексей посмотрел на широкоплечего Игоря, который ещё к тому же был выше его на полголовы и уже примирительно добавил: - Откуда у меня такие деньги?
- Да ты же сам сказал, что для Москвы это не деньги!
- Я щас наряд позову, – Алексей начал оглядываться по сторонам.
- Может ещё и ФАПСИ?
Блондин хотел оттолкнуть Игоря, но рука его провалилась в пустоту. Левой голенью Востряков  сильно ударил его по правому бедру.
- В кик-боксинге этот удар называется лоу-кик и в свою очередь заимствован из тайского бокса, где применяется довольно-таки часто и с большим эффектом, - прокомментировал он.
Но блондин эту информацию скорей всего не воспринял. Лицо его стало пепельно-серым от боли.
- Болевой эффект достигается за счёт того, что в этом месте проходит седалищный нерв, – между тем продолжал Игорь. – Ещё?
На лбу Алексея выступила испарина.
- Я могу показать ещё много разных штучек, и за это хочу всего-навсего двести долларов, причём прошу заметить, моих долларов. А что это мы на сквозняке стоим? – Игорь затолкнул блондина в машину на водительское место, и не торопясь, обошел её, уселся рядом. Алексей, кряхтя от боли, растирал ушибленное бедро.
- Ну что, ты готов к продолжению диалога? Только предупреждаю, он должен быть достаточно продуктивным.
- Завтра приходи. Часам к десяти утра. Генеральный должен подъехать.
- Завтра так завтра – согласился Игорь, - времени у нас с тобой – вагон и маленькая тележка. Только ты печку включи, а то по ночам холодно.
- Слышь, тебя как звать-то? – Алексей уже заискивающе посмотрел на своего мучителя.
- А зачем тебе?
- Ну, мы же общаемся, ты моё имя знаешь, а я твоё нет.
- Зови меня Костей, – разрешил Игорь.
- Слышь, Костян, меня дома жена ждёт, – голос блондина звучал жалостливо.
- И дети, наверное?
- Не-е, детей ещё нет.
- Представляешь, а меня здесь никто не ждёт, и я страдаю от одиночества. А ты у меня ещё и последние деньги отнял. Но у тебя,  если правильно себя будешь вести, дети ещё будут, уж ты поверь моему житейскому опыту.
 - Ну, не могу я тебе все деньги отдать! Согласно договору мы за услуги 20% берём.
- А мне насрать на ваш договор!
- Но ты же его подписывал!
- А это не моя подпись.
- Да откуда ты такой отморозок на мою голову взялся!
- Может, тебе технику боя в ограниченном пространстве показать? – Игорь схватил его за средний палец и взял на излом.
- Ы-аа ! – Алексей выгнулся дугой на своём сиденье. – Дурак, отпусти, палец сломаешь!
Когда он трясущейся левой рукой доставал из барсетки деньги, на глазах были слёзы, может  от боли, а может просто, было жалко с ними расставаться . Не со слезами конечно.
- Понаехали тут. На, колхоз,подавись! – он бросил на колени Игорю несколько двадцаток.
Тот внимательно пересчитал деньги и аккуратно сложил их в свой бумажник.
- С деньгами, Лёша, надо расставаться легко, – произнёс он напоследок историческую фразу и выскользнул из салона автомобиля.
- Да пошёл ты ! – Алексей с тоской посмотрел вслед своим двум сотням, исчезающим в московских сумерках, массируя теперь уже палец руки.
                . . .    
- Москва, она такая, здесь расслабляться нельзя, сразу кто-нибудь захочет тебя поиметь, – Павел откинулся на спинку стула и достал из пачки сигарету. Рассказ Игоря не вызвал у него никаких эмоций. Он считал, что знает эту всероссийскую клоаку вдоль и поперек, хотя прожил здесь чуть больше трёх месяцев.
- Ты, надеюсь, свои паспортные данные в этом агентстве не оставил  ?
- Да они их у меня и не спрашивали.
- Это я к тому, что у них наверняка ментовская крыша есть. Неизвестно, что им в голову взбредёт. Хотя, - он щёлкнул зажигалкой и затянулся, - из-за двухсот долларов кипеж вряд ли поднимут.
- Да, всё прогнило в королевстве Датском, – Игорь задумчиво водил по скатерти пальцем.
- А ты что, на Луне раньше жил или в монастыре всю жизнь прятался ? Подобное по всей России-матушке творится! Просто здесь всё сконцентрировано. А где больше народу – там и мусору больше. А кислорода соответственно меньше. Я тебе таких историй про здешних ловкачей могу порассказать, Бендер перед ними просто Дон-Кихотом покажется!
Павел заплатил по счёту, и они вышли из кафе на ночную улицу.
- Ночевать-то где есть сегодня?
- В Одинцово поеду, я за двое суток за номер заплатил.
- Шеф прилетает в воскресенье вечером. Сегодня у нас четверг. Три дня ещё продержишься?
- Постараюсь.
- Вот и ладненько. В понедельник к десяти утра приезжай в офис. Пойдём, такси тебе возьму.
      Игорь принимал душ, когда в дверь номера постучали. Обернув вокруг бёдер махровое полотенце, он подошёл к двери. За ней, опёршись круглым плечом о косяк, стояла потасканная жизнью девица, которой даже при внимательном рассмотрении можно было дать от восемнадцати до тридцати лет – слишком уж суровую школу жизни довелось ей  пройти.
- Молодой человек, отдохнуть не желаете ? 
При виде мускулистого торса открывшего ей дверь мужчины, она одобрительно улыбнулась, завлекающе проведя по ярко накрашенным губам кончиком языка. Видя, что её молча рассматривают,  добавила, - Недорого, всего пятьдесят долларов.
- За ночь? – спросил Игорь.
-За час дорогой, за час,– в дверном проёме возник брюнет. Черты лица выдавали в нём уроженца Кавказских гор.
«Из чабанов -  сразу в сутенёры. Неплохая карьера», - подумал Игорь.
- Нет, спасибо, – он закрыл дверь у них перед носом.
        Только сейчас он вспомнил, как давно не был с женщиной. Вот уже скоро полтора года, как Татьяна ушла от него. Первые пару месяцев он переживал, женщин не замечал вовсе. Да и Лиза требовала к себе вдвое больше внимания. Но время шло, и мужское естество требовало отдать ему должное. Игорь увеличил физические нагрузки, тренировался до изнеможения, но помогало это мало. В соседнем зале работала тренер по аэробике, двадцатипятилетняя Оксана, миловидная, с великолепной фигурой. Когда она смотрела на Игоря, в её глазах загорался зелёный свет желания. Долгое время он старался не замечать её заинтересованного взгляда, хотя давалось ему это нелегко, мужчины при виде Оксаны  судорожно сглатывали слюну. Их взаимное притяжение накапливалось как статическое напряжение. Однажды, после вечерней тренировки, Игорь задержался у себя в тренерской, составляя заявку на участие в соревнованиях. Когда он с полотенцем в руках отправился в душ, в спорткомплексе было пусто как в замке графа Дракулы. Только охранник у входа на первом этаже. Проходя мимо женской душевой, он услышал шум льющейся воды. «Опять выключить забыли». Дежурный администратор очень болезненно воспринимала малейшее нарушение порядка. Он потянул за дверную ручку. Дверь оказалась открытой. Обычно, если в душе кто-то мылся, дверь закрывали изнутри. Игорь вошёл и, подойдя к душевой кабине, увидел её. При виде обнажённого женского тела у него застучало в висках и пересохло в горле. Оксана стояла к нему спиной, и водные струи ласкали её загорелую (и это в конце февраля) кожу, стекая по  спине вниз, на идеальной формы ягодицы и дальше по длинным и стройным ногам. Некоторое время он стоял, как соляной столб, не в силах оторвать взгляда. Девушка между тем повернулась и, увидев мужчину, непроизвольно вскрикнула. Игорь быстро отвернулся.
- Извини, я подумал, что кто-то забыл выключить воду.
Он прошёл в мужскую душевую, разделся и встал под воду. Тело трясло как в лихорадке и, опустив голову вниз, Игорь увидел, что у него начинается эрекция. Он включил холодную воду и стоял, пока не почувствовал озноб.
- Ты забыл закрыть дверь, – услышал он.
Оксана стояла перед ним, обернувшись ярким полотенцем, которое через несколько секунд было сброшено на пол. Она шагнула к нему под  струи воды.
- Ай, холодная !
Они долго целовались и ласкали друг друга стоя под тёплыми струями, потом Игорь овладел ею. Ему казалось, что её громкие стоны услышит внизу охранник. Его Татьяна явно уступала по темпераменту этой загорелой шатенке.
     Потом это случалось у них ещё несколько раз в том же душе, и один раз они занялись любовью  в тёмном борцовском зале, прямо на татами. Другие стороны их отношений Оксану явно не интересовали. Она ничего не рассказывала о себе и не расспрашивала Игоря. Пару раз он приглашал её в кафе, но Оксана отказывалась, ссылаясь на занятость. Кроме секса в их отношениях не было больше ничего, даже разговаривали  друг с другом они только по необходимости.
      Как-то тёплым майским вечером Оксана неожиданно сама предложила где-нибудь посидеть. Они устроились в летнем кафе, в городском парке и заказали бутылку лёгкого вина. Впервые их общение вышло за рамки животной похоти. Игорь с удивлением обнаружил, что Оксана может быть приятным и интересным собеседником.
- С тобой, оказывается, очень легко и интересно общаться, – Игорь нежно сжал её ладонь.
Девушка грустно улыбнулась.
- Игорёк, а я завтра замуж выхожу, – сообщила она
- На свадьбу-то пригласишь? – шутливо спросил он, хотя сердце его резко полетело куда-то вниз.
- Нельзя, – загадочно ответила Оксана.
- Нельзя так нельзя.
Он пошёл провожать её на такси, стараясь выглядеть весёлым и беззаботным. На девушку он не смотрел, боялся, что его выдаст взгляд покинутой хозяином собаки. Пока он ловил машину на обочине, Оксана стояла рядом и смотрела на него так умоляюще, что Игорь не выдержал:
- Что случилось? – спросил он.
- Я хочу тебя, – сказала она одними губами.
Они доехали на такси до стоянки, где он оставлял свою машину, потому что больше пойти им было некуда. Игорь отогнал свою девятку и остановился среди нескольких деревьев, только-только в это время года начинающих покрываться листвой на пустынном берегу реки и они принялись неистово любить друг друга прямо в салоне автомобиля. Уже за полночь он отвёз её домой и с тех пор больше не видел. На следующий день он узнал, что Оксана уволилась из спортклуба. Людмила, её подруга и напарница, сообщила Игорю:
- В Германию она уехала. Нашла тут себе фрица пятидесятилетнего и укатила, в Мюнхен, кажется.
        Всё это вспоминал Игорь, ворочаясь на неудобной гостиничной кровати. «Надо бы завтра домой позвонить», -  было его последней мыслью, перед тем, как провалиться в сон.

                * * *