Богородица Феодоровская. Символ династии. Сияние.
Свет, который идет внутрь сердца. Путь вперед.
Иконы. Неземное золото. Тепло. Жар от них. Тайна. Другой золотой мир.
Я на коленях перед ним. Неизбежность.
Дисциплина. Результат. Бегать по утрам.
Андрей Рублев. Андрей Тарковский. Андрей Боголюбский.
Мой Царь. Мои обгрызенные пальцы. Фильм "Зеркало".
Мир как образ-посредник. Картина - наставление, но не проводник. Иконическое воприятие - это суть византийского восприятия мира. Византия, уходящая корнями в Древнюю Грецию. Анти-византийский миф существует со времени 1204 года, с момента разграбления Константинополя. Даже папа Иннокентий назвал крестоносцев "мерзкими псами". 5 июля 1439 года была с огромными натяжками была подписана Ферраро-флорентийская уния, но она не решила проблему раскола, лишь поставила последнюю точку в уничтожении Восточной Римской Империи.
Ты посылаешь мне людей, испытания. Ты смотришь, как я буду поступать. Буду ли хвастаться, стану ли любоваться. А перед глазами двор больницы, где мы были вдвоем. И наши утра. И твои руки. И бесконечное ожидание чуда. А перед глазами твой новый мир, мама. Там сиреневые горы. Там почти зеленое небо. Там не прекращается молитва, там переживают за нас всех. Там волшебные птицы. Там ты, Господи. И здесь Ты, Господи. И я тихо плачу, но не от тоски или от расстройства, а от того, что я все разучилась делать. Я разучилась есть, спать, чего-то хотеть. И есть только тот, другой мир, к которому я стремлюсь. Он все отчетливее, а эта жизнь все бледнее и бледнее.
Translatio imperii. Престол Царства в России.
"Не спеши к маме". Мамочка, как остановится. Как не спешить к тебе. Что меня тут удержит.
Очередь к Дарам Волхвов в Санкт-Петербурге. Ты к этому времени уже не могла есть почти два месяца. И мы стояли. Пили чай в палатках МЧС. Ты простояла восемь часов на морозе и была абсолютно счастливой. В этой очереди тебе подтвердили диагноз – рак поджелудочной. И был такой красивый монастырь ночью. Снег. Голгофа длилась ровно девять месяцев. Столько, сколько я росла у тебя в животе…
Я подстриглась. Покрасила волосы.
Синее-синее небо. Лежу на земле и думаю – хватит ли мне сил на еще одно восхождение?
Хватит ли мне сил поднять, наконец, свой крест?
Фотография царевича Алексея на стене в комнате Игоря Талькова...
Она стала собой перед смертью. Такой, которой я ее всегда помнила, но ни разу не видела. Бог все исправил. Любовь понимаешь после смерти. И она совершенно другая. В ней так мало тоски и слов, и так много молчания. Бога принимаешь - и больше Его не боишься.
Больше ничего не боишься.
Жизнь - это возможность пути.
Я все вижу, я ценю Господи.
Я рисую о любви. Но о другой. О той, которая связывает птицу и ветер, кошку и ребенка.
О любви, связывающей в одно целое все и навсегда.
И падение уже никогда не разлучит нас.
Это была моя мечта… Исцелить ее…
Глупая и гордая мечта, прости Господи…
Я тебя знаю. Я тебя сохраню. Я люблю тебя.
Выше цвета - поэзия.
А выше поэзии только небо.