Заключительным этапом учебы в институте был дипломный проект, который включал двадцать листов чертежей и пояснительную записку, раскрывающие, выбранную и утвержденную тему проекта.
К выпускнику - дипломнику прикреплялся доцент или профессор – руководитель темы, который был обязан направлять дипломника в требуемом направлении.
Диплом после его завершения предстояло дать на рецензию внешнему рецензенту, - опытному специалисту в этом направлении, как правило, сотруднику какого-либо научно-исследовательского или проектного института.
Я выбрал трудную, но интересную для меня тему по конструкции дорожного строительного комбайна для сельских грунтоцементных дорог. В последствии
моя идея была реализована на Брянском заводе Дорожных машин. Моя работа понравилась и получила отличную оценку защиты на государственной комиссии.
В целом я получил в институте хорошие теоретические и практические знания и красный диплом об окончании МАДИ.
Надо сказать, что к моменту окончания института из поступавших на первый курс мы многих не досчитались. Часть студентов ушла после первого курса, на втором курсе покончил жизнь самоубийством по непонятным причинам, бывший демобилизованный офицер Иткис, прекрасный парень, с трудом вырвавшийся из армии с жаждой учебы. На третьем курсе были предложения некоторым студентам перейти для учебы в КГБ (Комитет государственной безопасности), где предоставлялась высокая стипендия и другие льготы. Ушел Кострюков, в дальнейшем специализировавшийся на системах автоматики для подслушивания разговоров в таких учреждениях как гостиницы, дипломатические представительства различных государств и др. По его рассказам он составлял проект подслушивания в американском посольстве. Вышел в отставку в звании полковника.
На пятом курсе мы потеряли двух студентов, они сошли с ума, потеряли рассудок. Один из них Ефим Гольштейн имел тихое, а другой Игорь буйное помешательство. Причиной тихого помешательства был нервный стресс. Ефим получил на экзамене три бала и потерял право на стипендию. А жил он только на стипендию, снимая спальное место в Московской квартире. Он был хорошим старательным студентом, вырвавшимся в столицу из глуши и не подрабатывал. Ребята сделали за него дипломный проект и договорились с деканом о том, что ему будет выдан диплом инженера при условии, что после «театральной» защиты диплома мы обеспечим его отправку в больницу для умалишенных. Так и было сделано.
Другой случай произошел со студентом Игорем. Во дворе института стояла длинная очередь в направлении к входу в здание и далее в кабинет ректора Зеленкова, где находились кадровики различных организаций, отбиравших будущих работников из наших студентов. Неожиданно вдоль очереди прошел наш выпускник с веселым смехом и шапкой в руках, предлагая положить в нее денежки. По понятиям студенчества, это выглядело как обычная шалость. Однако мы заблуждались – Игорь сошел с ума. Это было буйное помешательство, и видимо радость окончания стала для него стрессом с пробуждением жившей в нем шизофрении.
А кроме этих случаев все было нормально. Институт имел огромное количество заявок на работу. Заявки присылали министерства и ведомства, конструкторские, научно-исследовательские и проектные организации, заводы, стройки.
Шестерым из нас предложили работу инженера-конструктора в Московском проектно-конструкторском институте Гипростроммаш (Гипростройиндустрия). Среди них были: я, Лев Волков, Володя Пащенко, Нина Осипова, Женя Лапатин, Володя Понаморев. Мы являлись основателями создания в стране индустриального домостроения. По нашим типовым проектам было построено около 500 домостроительных комбинатов и заводов ЖБИ с мощностью на конец 80-х годов прошлого столетия более 50 млн. кв. м. в год. Половина жилья в стране это крупнопанельные дома наших заводов.