Николай

   
     Хой-хой-хой – далеко по тундре разносится крик каюра. Три собачьи упряжки неслись по твердому снежному насту до очередного промежуточного зимовья.
 
    Николай Алексеенко был в ту пору начальником участка геологии в поселке Бомнак. Далеко по Эвенкии приходилось забираться по работе, Николаю. Буровые установки монтировал. И был у него кроме рабочих на участке, еще и проводник, Иннокентий – эвенк. Жил когда-то в эвенкийском поселке Брянты, но потом с семьей перебрался в Бомнак. Пас, Иннокентий оленьи стада в тундре и на свои пастбища выезжал с женой и новорожденным сыном. Ставили ярангу – так и жили.
 
    Хой-хой-хой – первыми нартами правит, Иннокентий, на вторых – Николай, замыкающим – жена Иннокентия с маленьким ребенком, завернутым в медвежьи шкуры. Делалась колыбель для малышей так – бралось две шкуры и сшивались, одна шкура внутрь, вторая наружу. Получался такой – конверт. У Николая у самого была маленькая дочка, в которой он души не чаял, поэтому сильно переживал за эвенкийского дитя. Всю дорогу оглядывался на последние нарты. А дорога длинная была, и между перегонами стояло обязательно зимовье для обогрева. Подогнали свои упряжки к зимовью, начали разбирать поклажу, … боже мой!!! А ребенка-то нет. Эвенкийка и не заметила как он дорогой выпал. Николай заметался:
   - Как так можно было положить ребенка! Вокруг ведь волки, медведи и лисы, готовая еда для диких животных!
   А эвенки спокойно разворачивают нарты и по своим следам обратно. Лежит конверт на дороге, а в нем ребенок посапывает. Успокоился геолог, хорошо, что так обошлось. Вернулись обратно к зимовью, только вот ребенок, что-то куксится стал, плачет и плачет. Берет отец конверт с дитем и на улицу, на мороз. Вытряхнул его прямо в сугроб и давай полоскать.
   - Да ты что делаешь! – не своим голосом закричал Николай – Угробишь ребенка!
   - Мал-мала вошка кусает, - бац-бац, отряхнул и опять в этот конверт. И что самое интересно, в зимовье он его не понес. Повесил в прихожей на гвоздик. Всю ночь не спал, Николай, в отличие от эвенков, которые завернувшись в медвежьи шубы, очень даже спокойно отдыхали. Несколько раз за ночь, Николай вскакивал и выбегал на улицу. Откроет конверт, посмотрит – личико сонное, потрогает – тепленький. И все-равно так до утра и не смог заснуть. Утром накормили собак и поехали дальше.
   Забавный народ – эвенки. Вспомнил, Николай случай, когда они с проводником, летом на лодке плыли. Беременная жена гребет, а Иннокентий на носу сидит, покуривает.
   - Ты, что, Кеша, это ведь мужское дело грести, не женское.
   - А я тоже занят.
   - Да чем ты занят?
   - Я думаю.
   - Да о чем ты можешь думать, е-мае.
   - А как дальше жить.
Ну что с них возьмешь, - то ловкие и серьезные охотники и оленеводы, что не по силам иногда русскому человеку, то наивные как дети.