А он хранил в памяти её смех: ясный, звонкий и такой настоящий, словно все счастье мира было в её сердце.
Не нужно было закрывать глаз, чтобы помнить, как она кружилась под дождём в ритме только ей ведомой музыки. Как капли стекали по её лицу вместе с тушью, заставляя лишь сильнее отдаваться во власть непогоде...
Он любил.
Так неистово выкрикивал её имя по ночам. Так молил, чтобы она вернулась.
И круглосуточно смотрел на дверь в ожидании.
Шкаф все ещё был заполнен её одеждой. И каждый вечер - как ритуал - он вдыхал аромат её тела через тонкие линии шелка, атласа, кожи, представляя, что она - рядом. Здесь. В их квартире. И можно протянуть руку, чтобы вновь стать счастливым.
Чтобы просто её обнять.
Он помнил каждую линию тела. Малейший изгиб. Родинку на груди. Спутанные локоны по утрам. И сонную улыбку.
Помнил, как она прижималась к нему среди ночи и он - словно одеялом - согревал её в своих объятиях.
...
Она любила.
Развешивала картины. Покупала посуду. Выбирала шторы. И готовила самые вкусные макароны.
Закрывая глаза, он - как сейчас - ощущал ароматы, доносившиеся из кухни. И слышал её голос, напевающий очередную радийную мелодию.
...
Они любили.
Впитывали сердца друг друга. Дышали одним воздухом. Делились воспоминаниями.
И всегда держались за руки.
Она говорила "мой", он отвечал "моя".
...
А дождь за окном все сильнее бил по крыше.
На пороге все ещё стояли венки и громоздились букеты красных роз.
Телефон не умолкал от сообщений.
Но он - давясь очередной текилой - лишь сильнее прижимал к груди её одежду, умоляя вернуться домой.
...
Он так её любил.
Она его любила.