Мужчина ходил взад и вперед по комнате, украдкой поглядывая на телефон, он висел на стене рядом с выключателем.
Его терзало множество вещей одновременно, хотя еще вчера, он преспокойно выбирал подарки к предстоящим праздникам, прикидывал, сколько их нужно, и подыскивал место в своем расписании, чтобы сходить на почту для отправки посылки. А сейчас, все заботы отошли на второй план, вчерашний день казался ему смутным сном, никогда не происходившим на самом деле. Он не мог сфокусироваться ни на одной из множества мыслей, поселившихся в его голове этим утром. Стоило ему хоть на мгновение задуматься об одной, как сотни других, подобно снежному кому, накатывали на него и он начинал еще более резко кружить по своей комнате. Порой он так же яростно останавливался, подходил к телефону, тянулся к трубке, но на полпути рука его дергалась, и он лишь щелкал выключатель. Лампочка то загоралась, то тухла.
Так, пару раз мигнув светом, он опускал руку в карман брюк и еле слышно проговаривал себе под нос: “Хорошо, хорошо, подожду...”, - и вновь принимался топтать ковер. И вот, совершая подобный ритуал уже в четвертый раз, его взгляд упал на пальто, лежавшее на кресле, и так и неодетое сегодня. На секунду весь шум из головы улетучился, и он услышал от себя первую ясную мысль за день: “А может, просто, приехать?”, - еще пару секунд он смотрел на пальто, взвешивая возможные варианты. “Да будет просто замечательно, если я приеду, она, наверняка, будет рада... Но, сколько времени уйдет на дорогу?... Да так ли это важно, я очень хочу увидеть ее... А если ее уже не будет дома, когда я приеду?... Да нет же, она точно будет, куда же ей деться?... Сегодня ни в чем нельзя быть уверенным”, - и он, тяжело выдохнув, опустился в кресло, отодвинув пальто. И уже вслух проговорил: “Да и мобильного у меня нет, чтоб она могла мне позвонить. Эх-х...дурья башка, надо было купить, она ведь так часто просила меня об этом”.
Он закрыл лицо руками, на него нахлынули воспоминания о том, как часто она его о чем- то просила, а он либо отмахивался, либо давал ложные надежды, а то и вовсе пропускал мимо ушей. И чувство вины от невнимания к ней он ощутил так, что глаза зажгло чем-то давно потерянным и забытым.
Он резко встал.
“Нет”, - начал он, - “уж в этот раз я послушаю ее, она просила ждать дома звонка, значит, я дождусь”, - и он проглотил жгучее чувство вины и вновь зашагал по комнате.
Вдруг раздался звонок, и мужчине показалось, что сердце его на мгновение замерло, он, не дыша, снял трубку и монотонный женский голос начал воспроизводить рекламную запись. Он выдохнул, повесил трубку на место. Нет, он не разочаровался, скорее, он задумался, а вдруг она и вовсе не позвонит ему, ведь он так часто не выполнял свои обещания перед ней. Всегда, что то было важнее чем она, то работа... Много хорошей работы он проделал за последние года. Вот взять бы, например, турецкий ковер, лежащий в комнате, тот, что заодно только утро он истоптал на несколько лет вперед.
Мужчина вгляделся в замысловатый узор под ногами, и ему вдруг неожиданно захотелось выкинуть этот роскошный ковер, и, бурча себе под нос: “Уж лучше, десять телефонов купил бы, чем тебя”, - и он довольно неуклюже попытался пнуть не в чем неповинным ковер.
“Да и правильно сделает, если не позвонит, ни чем я не заслужил такого внимания от нее”. Ведь, он тоже частенько забывал напомнить о себе, вот и получи в ответ.
Раздался звонок, мужчина неуверенно подошел к телефону, поднес трубку к уху.
“Папа!”, – раздался звонкий женский голос, словно молния ударила в него, заставив сердце забиться в сотни раз пуще прежнего.
“Папочка, слышишь меня?”
“Да, милая”, - выдохнув, сказал он.
“Папа, поздравляю тебя, ты, только что, стал дедушкой! У нас мальчик! Мы решили назвать его в честь тебя!”, - девушка на том конце плакала от счастья.
“Знаешь, у него глаза прямо как у тебя! Мы тебя очень любим, папочка, и малыш, я уверена, тоже тебя любит, так что мы будем очень рады, если ты приедешь к нам!”
Жгучее чувство пропало само собой, и теперь лишь слезы по счастливейшему лицу без скромности, без сожаления, без стыда покатились из глаз, открывая в нем что-то совершенно новое. Что-то такое, что только дитя может подарить своему родителю.