Глава 8
КУКУРУЗНЫЙ НАРОД
После обеда я почувствовал себя плохо. Очень плохо. Я не понимал, что со мной? И, даже, не догадывался о причинах ......
--------------------------------------------------------
Это случилось 1 июля. Пообедав, мы, как обычно, расположились на коротко постриженной полянке, справа от столовой. Легли, прямо, на шелковистую травку, в густую тень платанов, положив головы на руку или на скатку. В ожидании автобуса, который возил нас на работы, мы спали, прикрыв глаза кепкой или шляпой. Во всяком случае, время покемарить у нас было.
На этот раз я просыпался тяжело. Во рту - металлический привкус. Ощущение такое, будто голова налита свинцом. В груди тяжело бухает сердце. Однако, спортивная закалка – не смотря ни на что, преодолевать преграды, и молодость – победили. Я поднялся и, мотая головой в разные стороны, обеспечил приток крови к сосудам мозга. Состояние улучшилось, и я, более – менее, уверенной походкой, пошел к автобусу.
Я думаю, что меня кто-то укусил или искусал. Может, это были мелкие, почти прозрачные муравьи, а может какие-нибудь членистые многоножки, которых я, как-то, видел в траве у корней моего дерева? Не знаю. В Эстонии никакой смертоносной ядовитой живности, практически, нет, тем более в цивилизованной, городской черте. Ведь Полли - поселок городского типа, так что, за этот участок фронта я был спокоен. Хотя сам боюсь насекомых до одури. Любых. (Т-с-с! Только - никому).
Я доплелся до автобуса и сел, как оплывший куль. Голова тяжелела. Ощущение было таким, будто голова насажена на вертикально стоящий молоток, и внутренняя часть черепа с участком воспаленного мозга при каждом сотрясении бьется о боек этого молотка. Не голова, а погремушка. Да и, дорога была далека от совершенства. Мозг болел. Мучил сухой кашель. Знобило. Как в тумане, в полузабытьи, я доехал до поля.
Высадившись, я пару раз ткнул вилами сенной брикет, попытался его поднять, и не смог. Даже, я, никогда не любивший отлынивать и взваливать свои проблемы на других, а, уж тем более, выглядеть слабым, не выдержал. Беспомощно оглядевшись по сторонам, я безвольно сел на сено. Подошли ребята. «Как? Что?», «Ты что?»
- Хреново... мне.
- Отравился, точно. Суп был кислым.
- Кажись, простыл. Может, я в тенёчке отлежусь?
- Нет, давай так, езжай-ка ты в больничку. Сейчас машина подойдет.
- Ага, «упекут» на месяц.
- Откуда машина? Тыну сказал, что будет минут через сорок - пятьдесят. Заправка там, то-сё.
- Ладно. По полям, напрямки, до отряда километра три-четыре, дойду. Там Яна. Чего-нибудь придумает.
Ребята, было, вызвались проводить меня, но я отказался: «Сам дойду». Пройдя километр, я забился в сухом кашле и рухнул на середине ржаного поля. Считая, что простудился, я решил погреть грудь под лучами палящего солнца и лежал до разноцветных кругов в глазах. Может пятнадцать минут, а может час. Легче не стало.
--------------------------------------------------
Солнце жарило нестерпимо. Я, волоча за собой, подобранную по дороге, толстую узловатую палку, не бросал её, а упорно пытался на неё облокотиться. Перед глазами плыло. Толи пот застилал их, толи зрение стало подводить.
Я брел по желтому ржаному полю, с ощущением, будто я ступал по песчаной пустыне. Ноги тяжелы и непослушны. Я наваливался на палку, а она увязала в песке. Увязал и я, где по колено, а где и по пояс.
Я брел вперед, туда, где в мареве маячила зеленая полоса. Я знал, что она сочная, прохладная, тенистая. Я знал, что там жизнь. «Я должен дойти до неё. Должен. Если не дойду – смерть», - ворочались булыжники мыслей.
Тяжелые ботинки мешают, не давали оторвать ноги от земли. Жесткие колосья скрипят о материал брюк, секут руки. Палка потеряна. Полоса растет, но, медленно, не так быстро, как хотелось бы. Я рванулся из желтого пылающего ада к изумрудной полосе, запнулся, по инерции, размахивая руками, как крыльями, пробежал еще три - четыре шага и, с размаху, упал в колючую рожь. Приподнимаясь на руках, я еще пытался встать, но не смог. Видя впереди себя высокую зеленую стену, я пополз туда, хватаясь за стебли злаков, вырывая их с корнем, но, так и не приблизившись к ней, ни на шаг.
Солнце стояло в зените, или около того. Вокруг меня, было - может поле, а может пустыня. Я терял представление о реальности. Время я упустил еще раньше. Руки, ноги производили какие-то не скоординированные движения. Наверное, я напоминал, выбившегося из сил, перевернутого на спину, жука. В отчаянии, вытянув вперед левую руку и пытаясь подтянуться на ней, я вонзил пальцы в почву. Пальцы, раня кожу и ногти, пропахав короткие борозды, застряли и замерли. Я распластался на раскаленной сковороде, покрытой сетью трещин земли, и оцепенел.
-----------------------------------------------
Наверное, я умер. Пальцы рук и ног онемели. Я стал невесомым, бесчувственным и равнодушным ко всему, что меня окружало. Легкое дуновение прохладного ветерка, ненавязчивое щекотание в икре правой ноги, тихий шелест и негромкое бормотание - вот, наверное, и всё, что свидетельствовало о существовании внешнего мира.
Я потянулся и правой рукой попытался почесать ногу. Первое я сделал легко. Но, а второе? Мягкая, но не преодолимая сила не дала мне сделать этого.
Бормотание усилилось, и я впал в забытье, а может опять умер.
------------------------------------------
Очнулся я сразу, как после глубокого сна. Как будто вынырнул из глубины. Я, лежал на спине, на круглой площадке, диаметром, чуть больше моего роста. Надо мной склонились высокие стебли кукурузы. Притом не просто склонились, а как бы соединились верхушками, образуя шатер. Но самое интересное или странное, я увидел источник бормотания. Около меня, у правой ноги стояли.... зеленые человечки! Они, внимательно и серьезно, смотрели на меня, и, вытянув в мою сторону руки, что-то бубнили себе под нос. Мои попытки приподняться успеха не имели. Я испугался и попытался хотя бы дернуться – безрезультатно. Я смотрел на них во все глаза, но они не обращали на меня никакого внимания. Человечки священнодействовали.
Ростом они были сантиметров пятьдесят – шестьдесят, ну, чуть выше моего колена. У всех на лицах выделялся большой нос, черные сверкающие, как у зверьков, бусинки глаз, большой, почти от уха до уха, застывший в полуулыбке, рот, уши острые, торчком, в разные стороны. На головы были одеты высокие закругленные кверху зеленые колпачки. У одного колпачка были короткие поля. На маковки колпачков были прикреплены кукурузные метелки. На их плечики, которые, практически, отсутствовали, были надеты зеленые курточки с большими отложными воротниками. До пояса курточка была застегнута на две большие желтые металлические пуговицы. Человечки были подпоясаны наборными, одинакового с пуговицами цвета, поясками. Штаны - короткие, до середины щиколоток, снизу подвязаны шнурками. На ногах, до колен, полосатые чулки или гольфы. Обувь представляла собой добротные зеленые башмачки с изящной желтой пряжкой. Да, еще к пояску была прикреплена металлическая коробочка, напоминающая формой солонку с крышечкой. От крышечки к пояску протянулась короткая, но массивная цепочка. Как я потом узнал, желтый металл был золотом. А вот лопатка, на которую один из них опирался, из железа. Даже, лица, имели зеленоватый, оливковый оттенок. При всей серьезности, в выражении их лиц было что-то смешливое.
Их было трое: один бородатый, круглый, другой - длинный, они стояли впереди и бормотали, а третий - чуть сзади и молчал. Двое ворожили, водя по воздуху небольшими узловатыми веточками, и были в трансе. Третий же, увидев, что я очнулся или преставился, ибо я не понимал, где нахожусь, что-то наговаривал на ухо бородатому зеленому человечку. Тот прекратил свои бормотание и посмотрел на меня, наши глаза встретились и я застыл. Вот так и застыл, без движения. Бородатый слегка толкнул локтем длинного, тот встрепенулся и, весьма комично, изобразил на своем ожившем лице, покорность и интерес. Они, вдвоем, медленно обойдя мои ноги, подошли на уровень моей груди. Еще раз внимательно изучили мое лицо. И старший, бородатый, произнес:
- Ты нас не бойся. Мы не причиним тебе зла. Я, Эрни, Ваятель, от лица моего народа приветствую тебя Добрый Брат.
- Страсствуй-те. Тере,- только и смог пробормотать я.
- Ты можешь говорить на своем языке. Мы поймем.
Конечно, поймут, раз разговаривают по-русски.
- Это, - Эрни показал на длинного, а потом на подошедшего маленького,- мои помощники.
Маленький шустрый выскочил вперед, но был оставлен. Ваятель указал на длинного: - Защитник Раск, мой первый помощник. И Шусь, Укрыватель, мой, - он улыбнулся,- шустрый помощник.
Каждый из представленных человечков поклонился.
Я тоже представился.
Они поклонились втроем.
- Тебя укусил Черный Каракка – мерзкая дрянь. Умереть, не умрешь, - он сложил губы «домиком» и опустил глаза, - но заболеть можно надолго. Что с тобой и случилось. Кстати, Черный Каракка выползает на поверхность один раз в двенадцать лет. Так что тебе здорово не повезло, – Эрни задумался. - Или повезло.
- Не повезло, - вмешался длинный Раск.
А Шусь только широко улыбнулся, показав свои ровные острые зубки.
Я стал припоминать, как брел по ржаному полю, как упал, встал, снова упал. А вот как полз - вспомнить не смог.
- Мы укротили яд, - он показал рукой на ногу. - Лечение сделает свое дело, завтра ты будешь здоров.
- Спасибо. Че-Чем могу?... Чем я заслужил такое отношение к себе?
- Ну, первое, ты умирал, и умер бы, если не от яда и жары, так от зверья. Ты не смотри на то, что лес небольшой. Он не такой, каким видится. Он непрост и емок. Он, как матрешка, вложен один в другой, и каждая, глубинная матрешка больше внешней. Там, внутри, много всякой, - его, аж, передернуло. – Всякой живности.
- Год такой, Время открывает свои ворота, - таинственно заключил Раск.
- А мы помогли тебе, - вмешался Шусь, приплясывая на одном месте.
Эрни перебил шустрого помощника:
- Второе, у тебя хорошая чистая душе, ты отзывчив на чужую боль.
Ну и третье, - Ваятель приосанился. - Ты сохранил жизнь одному из нас. Ты спас Шуся.
- Я?!- от удивления я приподнялся на локте.
- Да, - ответили сразу три голоса.
- Но... Когда? Я не помню.
- Когда Кукуруза, - Эрни, провел руками по сторонам, - была еще ростом с нас. Ты помнишь, шел нескончаемый дождь. Он длился пять дней к ряду. Вода заполнила все вокруг. А мы воду не любим...Бр-р-р...
Он провел рукой по воздуху, и перед нами, будто открылось окно, как на экране, я увидел, как бы со стороны, лес и дорогу. Мало того, я увидел себя!
---------------------------------------
Дождь. Изнуряющий, проникающий всюду дождь, шел уже три дня. Миновав сумрачную липовую аллею Хромых, отряд углубился в лес. Промокшие и продрогшие малевасы брели по обочине разбитой и оплывшей лесной дороги. Они двигались тяжело, оскальзываясь, с трудом вытаскивая тяжелые сапоги из вязкой липкой грязи. Один отстал и, бочком – бочком, «по своим делам», нырнул в лесную чащу.
Изображение увеличилось, и, со спины, я узнал себя. Серая брезентовая куртка от влаги стала черной, поля шляпы повисли, с них текло.
Сделав свое дело, пару раз подняв и опустив голову, я зашагал к дороге. Не дойдя до неё, остановился, замер, покрутил головой, прошел обратно, присел, поглядел вокруг, затем опять встал, прошел вглубь леса, остановился и прислушался. Потом, приглядевшись к чему – то, опустил голову и остановился над ямой с крутыми высокими берегами. Встал на колени, протянул вниз руку, чуть не свалившись в яму. Наклонив осинку и правой рукой держась за ее ветви, наполовину спустил свой торс в яму и протянул левую руку вниз. Через мгновение, по руке на плечо, цепляясь и скрепя острыми коготками, взобралась белка, потом с плеча прыгнула мне на голову, встряхнулась, огляделась и перемахнула на соседнюю елку. Осинка хрустнула и я, загребая воздух руками, кубарем скатился в яму. Яма была неглубокой, мне - по пояс, над осыпавшимися песчаными стенами нависал дерн. Человеку - не опасно, белке – ханА.
Вылез я, не без труда. Песок и земля осыпались, и дно превратилось в топкое месиво. Как упал я в яму мокрый, так и вылез оттуда тоже мокрый, с одной лишь разницей, вылез я сильно раздосадованный. Я поднял голову и увидел белку. Рыжую белку со светлой отметиной во лбу. Она сидела там же, и мне показалось, что она смеялась или давилась от смеха, если, конечно, у белок это возможно.
-Ух, я тебя! - погрозил я ей кулаком. Конечно, не со зла, а скорее, рефлекторно. Белка, как мне показалось, ухмыльнулась, повернулась ко мне задом и в два прыжка скрылась из виду. Я хмыкнул, хохотнул от комизма произошедшего, и побрел, напролом, через лес, к дороге.
Выходя из леса, я два раза обернулся. Сейчас, видя эту картинку, я вспомнил то чувство. Физически это было чувство того, что Лес смотрит мне в спину. И это правда. Он смотрел мне в спину, смотрел пристально и ощутимо.
Изображение моей, тревожно оглядывающейся фигуры померкло. Пропало.
- И?
- Вот он. Белка,- Эрни подтолкнул ко мне егозу, смешливого Шуся.
Действительно, он не только внешне напоминал белку, но и походил манерами - ни секунды, не мог постоять спокойно.
Шусь улыбнулся и поклонился, держа в ручках свою зеленую остроносую шапочку.
- Он, конечно, похож на белку, но не белка, - сказал басом Раск – Мы его очень любим. – И тоже поклонился.
- Мы, кукурузный народ, летом обитаем здесь, осенью в лесу, зимой - кто под землей, кто принимает вид камня, а кто - дерева. Так легче перенести холод, - произнес Ваятель. - Мы можем превращаться в зверей и птиц, в деревья и камни.
- А в жуков не можем и .., - вмешался торопыга Шусь.
- Да, он прав, - перебил его Эрни. – Ни в насекомых, ни в хищников мы не превращаемся. Это не наша задача. Да и делаем мы это нечасто.
А вот этот шалопай, вместо того, чтобы чистить проходы и хранилища, следить за тем, что бы их не затопило, обратился в белку и под дождем гонялся за настоящими белками. Екстримал! В общем, как говорит, закружили они его, вот, он и сорвался в яму, и утоп бы, если бы не ты, Добрый Брат.
Шусь виновато потупился, но глазки сверкали озорнО.
- Молодец. Громко кричал. Нет, пищал. А то, как увидишь? Да и не услышишь? Во время дождя в лесу шумно– капли стучат по листьям. Я, вообще – то, вначале, подумал, что где-то птенцы пищат. Что где-то гнездо.
- Он только в этом молодец, - проворчал Раск. – Это еще хорошо, что тебе, Добрый Брат, понадобилось зайти в лес.
- Так – то, оно так.
- Проси, чего б тебе хотелось? – подытожил Эрни.
Я замолчал, напрягся, но ни одной стоящей мысли в голове не возникло.
- Да, ладно. Вы и так мне жизнь спасли от этой, как ее? КакАки.
- Каракки.
- Жить то буду?
- Да. Сейчас, когда придешь домой, ваша Яна даст тебе лекарство и чай. Оно хорошее, но уже бесполезное. Выпей и ложись спать, но перед сном пожуй вот эти листочки. Завтра встанешь, как огурец, - сказал Эрни
Длинный Раск промолчал. Потом еще раз подошел к ранке – фиолетовой цепочке, которая опоясала правую лодыжку, - провел ладошкой, и кольцо стало зеленым, похожим на след от зелёнки.
- Это хорошо, яд больше не действует. Завтра не останется и следа.
Эрни утвердительно кивнул, потом повернулся ко мне и неожиданно спросил:
- Добрый Брат, знаешь ли ты историю про Черную курицу?
- Какую – какую курицу? - не сразу осознал я вопроса.
- Черную. Твоя матушка тебе о ней рассказывала.
- Да, - припомнил я. – Сказку?
- Сказку? Быль, Добрый Брат. Тогда ты знаешь, что не надо делать.
- Да, - неуверенно сказал я.
- Точно?
- Никому не говорить о вас. А откуда вы знаете про маму?
- Мы очень многое знаем....
- А еще больше не знаем, - вставил Шусь.
- Давно живем, очень давно, - глубокомысленно заметил Раск.
- Ну, с Богом. Ступай, - тихо произнес Эрни Ваятель.
- Спасибо. А можно вопрос?
- Да.
- А у вас тоже? - я оглянулся по сторонам и почему - то шепотом спросил, - есть Бог?
- Конечно. У всех есть Бог. Потому что Бог – един для всех.
- А он точно есть? – опять, шепотом, спросил я.
- Да. Есть, - был ответ.
Ошарашенный, я спросил: - Ну, я пойду?
- Иди, милок.
Человечки, приложив левую ладошку к сердцу и, отведя ее обратно, показали мне открытую ладонь. Я проделал тоже самое. Они поклонились и растворились в зарослях кукурузы.
Я встал, отряхнулся и увидел, что нахожусь всего в ста метрах от нашего забора. Меня слегка покачивало, голова была еще тяжелой, но не болела. Вдруг сзади что – то зашуршало, меня окликнул тонкий голосок, я оглянулся. Это был Шусь
- Добрый Брат, когда пойдешь на встречу, на границе поля и леса, - он показал на ближний лес,- позови меня три раза - «Шусь, Шусь, Шусь» и я тебе помогу». Сказал и исчез.
После ночных и дневных приключений я уже, ничему не удивлялся, и посему, пожав плечами, побрел в отряд.
-------------------------------------------------
Глядя в спину Доброму Брату, Эрни сказал Раску:
- У него на теле фантомные следы свежих ран.
Раск кивнул в ответ.
Эрни продолжил: «Сутки, от силы, двое. С такими ранами люди не выживают».
Раск опять кивнул.
- У меня такое впечатление, что его рвали крючьями, - добавил Эрни.
- Да, когтями, - согласился Раск и важно изрек: - Он регенерирован.
Они оба замолчали и, многозначительно посмотрев друг на друга, одновременно спросили: «Вы меня спрашиваете?», и Эрни, как старший, резюмировал их мысль: «Если бы он не был восстановлен, у-у, вчера, то сегодня после укуса Каракки он не прожил бы и двух минут».
Раск сокрушенно покачал головой: «Значит Он нашел ….»
- Вы правильно всё поняли достопочтимые Эрни Ваятель и Раск Защитник, - раздался сзади твердый голос.
Они повернулись. В густой лесной тени, прикрывшись лиловым плащом, стоял Кай Пятый Страж, и Ваятель с Защитником безропотно склонились перед ним в глубоком поклоне.
-------------------------------------
Как и было предсказано, в отряде меня встретила Яна и еще пара девчонок. Они хлопотали вокруг меня. Давали мне какие - то таблетки. Горький отвар принесла хозяйка хутора – жена завхоза. И все хором заставили всё это выпить.
Мои глаза закрывались. Я, кое - как помывшись, и сказав, что чувствую себя уже лучше, лег спать. Когда ложился, положил в рот, сладковатые на вкус, листочки. Прожевав их, а, может, быть и нет, я забылся в глубоком сне.
Утром, только солнце окрасило верхушки леса, я проснулся. Бодрым, здоровым, полным сил и, зевая, потянулся. В доме захлопали двери, заскрипели койки. Со двора донеслись петушиная повестка, блеянье овец, скрип водяной колонки, топот ног на крыльце. Да, раздумывать было некогда, отряд просыпался. Пришел новый трудовой день.
Мое тело жизнерадостно потянулось и вздрогнуло – я вспомнил ВСЁ.
_______________________________________
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/09/29/36