- "Я думаю, вам всем интересно услышать продолжение истории о четырех бесбашенных подростках, которые сбежали из своих домов и не попадают в поле зрения полиции уже 17 дней. Думаю, их имена вы хорошо знаете. Вчера в отеле Parlour Motel в Лос-Анджелесе было найдено тело Джека Дейвидсона, сына известного владельца нескольких крупных биржевых фондов. Как пишут в прессе, скончался мальчишка из-за..."
Грейс переключает станцию на один из шести дисков, из-за чего раздается характерный щелчок. Они сбились с курса и теперь дрейфуют на дорогах Америки, пытаясь объезжать платные трассы и не попадаться на глаза другим людям. Не хилая шумиха разрозилась вокруг смерти Джека, и каждый считал долгом заговорить о проблемах подросткового города и взять интервью у бедного отца, который был вынужден работать, когда все валилось из рук.
Дорога была проложена до штата Мэн, Портленд. Видеть каждое утро солнце или счастливых людей становилось невыносимо, и они все больше и больше погружались в себя. Они предвкушали каменные пляжи, маяки и холодный ветер с дождем, которые смоют с них всю грязь.
Грейс сидела на переднем сидении с фонариком на голове и книгой в руках. Она читала Хоббита в слух, пытаясь отвлечься от навязчивых мыслей и бессоницы, которая не покидала ее после того, как они пересекли черту штата Невада.
- Черт, как вы сидели на этих жутких неудобных сидениях? - в какой раз пожаловалась Грейс, пытаясь удобнее прислониться головой к окну, чтобы шея не затекала.
Скотт хмыкнул, не отрываясь от дороги. Он вслушивался в каждое слово наизусть выученной книги, он впитывал каждый звук, заглушая этим шум в голове, - сочетание голосов Джека и Крис. Изменятся ландшафт, изменяется нахождение солнца и луны, изменяется дорога, но чувства остаются те же, а Грейс все так же читает вслух книгу, подсвечивая страницы фонариком, а Скотт все так же ведет машину, пытаясь не сбиться с курса.
- Я за рулем больше десяти часов, я не чувствую ничего кроме боли в голове, так что не тебе жаловаться, - ответил парень, поворачиваясь к девушке, которая была похожа на шахтера.
Подставки для стаканов были заполнены каждый около пяти-шести одноразовыми стаканчиками, прилипшими друг к другу стенками из-за газировки, а на вершине был налит энергетик с кофе. "Адская смесь" или же "желание спать не уходило".
- Тогда научи водить, - парировала она, кладя книгу себе на колени и подтягиваясь.
За окном была кромешная тьма, и только ярко-желтый свет фар освещал куски дороги. На часах было за полночь.
Скотт сбавляет скорость, когда Грейс перелезает через гору стаканов, еще несколько секунд загораживает парню вид на дорогу своими волосами, а затем усаживается у него на коленях.
- Если ты угробишь машину - пеняй на себя, - смеется Крамер.
Он объясняет ей, что коробка передачь автоматическая и какая буква что значит, говорит, что ногу лучше всего убирать с тормоза, если не хочешь нажать и на газ и на тормоз в случае резкого торможения, рассказывает, как мучился, привыкая к низкой чувствительности руля, а у Грейс ладони становились мокрыми от одной мысли о том, что машина может влететь в один из грузовиков, которые периодически проезжали мимо. Они делали вид, что все в порядке, но все не было в порядке, ведь бессоница угнетала, ведь Грейс слышала голоса, которых не должна была слышать, а каждый раз, когда закрывала глаза, видела их лица с мертвыми стеклянными глазами, ведь Скотт не мог спать с мыслью, что он убийца, ведь они думали, что, если доедут до конца этого пути, все станет лучше. Они были просто детьми, верящими в счастливый конец, ведь нужно было верить хоть во что-то. В них сгорали звезды, ведь они сами были звездами, которые уже почти сгорели и готовы были в последний раз вспыхнуть и потухнуть навсегда.
Грейс села ниже - между ног парня - и поставила свою ногу на газ поверх ноги Скотта, а вторую - рядом с тормозом; руки впились в руль так, что костяшки пальцев побелели.
- Я надеюсь, у тебя не встанет, - прикусив нижнюю губу, сказала Мориган и нажала на ступню парня, а вместе с тем и на педаль.
Машина поехала быстрее.
- Плохая шутка.
- Я знаю.
Так и прошел час. Грейс хватило только на 60 минут управления, пока она не поняла, что читать вслух книгу - это ее, а вот водить машину и Скотт может.
Разговор не клеился, да и жизнь в общем-то тоже. Последним развлечением оставалась игра в города, главное не молчать и совсем не замкнуться в этом кругу, думая, что будет дальше, и бояться неизвестности, думая, кто следующий в очереди у смерти.
Они рифмовали слова, переставляли местами буквы и учились разговаривать задом на перед, учили наизусть слова песен, а затем громко подпевали голосам с дисков.
Менялись города и пригороды, менялось все, а они оставались все такими же глупыми и наивными.
Побеги детей из домов увеличились вдвое, а ссор с родителями становилось больше. Все надеялись, что все закончится не так, как у этих ребят, что никто не будет вскрывать вены и умирать от случайной передозы, никто не будет никому надоедать, а темы для разговоров не иссякнут, не станет невыносимо сидеть в машине и делать вид, что все нормально, хотя все было хуже некуда. Все хотели свободы... Но только они ее получили, и какой ценой? Они остались одни против всех, они потеряли все и не обрели ничего. У них осталась дорога, пункт назначения и они. А когда они доберутся до конца, когда дорога окажется перекрыта и когда их уже не будет, что будет дальше? Когда не останется совсем ничего? Когда все, кто когда-либо были хуже них, глупее них, но остались получать образование, - добились престижного места на работе и своего дома, а они так и остались никому не нужными людьми? Что остается им, когда мир отвернулся от них? Они думали об этом и понимали, что совершили огромную ошибку, когда сели в эту машину, но назад уже было ничего не вернуть, а музыка так и играла, а слова лились нескончаемым потоком, когда говорить уже было не о чем.
***
В штат Мэн они прибыли через два с половиной дня, попав под проливной дождь. Из-за ливня, который шел стеной, нельзя было увидеть ничего дальше вытянутой руки. Домики и рыбные лавки скрывались за жуткой непогодой, а затем за туманом, который пришел так же внезапно, как и прекратился дождь. Сильно пахло морем, можно было услышать, как волны бьются о прибрежные камни.
Лобстеры стоили копейки, а детям, которые ничего кроме фастфуда и сухого пайка не видели около двух недель, это казалось манной небесной. И правда, что еще можно есть в штате, который знаменит своими лобстерами?
Они направлялись к самому знаменитому маяку. На деле никакого желания, да и сил к нему тащиться не было. Вылезти из машины они согласились только тогда, когда увидели надпись о скидках на лобстеров и рыбу, которые и так копейки стоили.
- По сравнению с Нью-Йорком он кажется маленьким и приплюснутым, - поделилась своими впечатлениями Грейс, которая сидела за столиком и ждала заказа.
Волосы были собраны в некое подобие хвостика, хотя многие пряди выпадали, а у корней были грязными. Скотт закрывал руками глаза, надеясь на то, что уснет хотя бы здесь, но все было тщетно. Выглядели они ужасно. Грязные, с мешками под глазами, немного опухшими лицами от переизбытка газировки, которую они пили всю ночь. Нужно было найти заправку и хотя бы помыться.
- Зато здесь нет этих ужасных желтых такси, - ответил Скотт, раздвигая пальцы и смотря на столешницу через щелку.
Время тянулось слишком медленно и нудно. Они устали. Устали бежать, ехать, поддерживать разговоры и улыбки. Им ведь уже было наплевать куда приехать, главное остаться больше чем на три дня в городе. Они мечтали о своем доме, о душе и хотя бы нормальному завтраку по утрам, а в итоге получали прогнившие мотели, отсутствие душа и вместо нормального завтрака чипсы или сраные бургеры. Денег осталось около трехсот долларов, а это было слишком мало. Одни платные трассы чего стоят, да и бензин.
Официантка принесла каждому по лобстеру с картошкой, соусом и апельсиновым соком. Она слишком долго задержала на Грейс взгляд, но не стала ничего спрашивать. Ребята покосились на нее, но не стали принимать это во внимание. Девушка пошла к бармену и что-то ему шепнула на ухо, показывая на столик ребят, которые тоже шептались. Они ведь знали, что пора сматываться и что их узнали, но уже не хотелось бежать.
- Эх, плакал мой лобстер, - простонал Скотт, смотря на еду, к которой даже не успел притронуться.
Мужчина с женщиной уверенно двигались к их столику. Грейс на это все смотрела с неким презрением. Они пытаются поймать подростков, которые хотят быть свободными, в то время как сами мечтают быть чем-то большим, чем жалкие бармен и официантка в дешевом кафе. Они забирают мечту у других, ведь их мечта так и не сбылась. Гнусные и озлобленные люди.
- Извините, вы не могли бы нам показать свои документы? - спросила женщина, стоящая напротив Грейс.
Она знает, что они уже вызвали полицию, но знала, что еще рано. Слишком просто. Слишком просто. Слишком просто...
- Раз, два, три, - шепчет себе под нос Скотт и срывается с места, надеясь на медленную реакцию бармена.
Грейс пихает женщину, которая чуть ли не падает на соседний столик. Она бежит, не оборачиваясь, слыша крики и ругань за спиной. Она видит спину Скотта, который поворачивает на право, открывая машину. Сирена.
- Давай! - вскрикивает Мориган, когда оказывается в машине.
Руки дрожать, колени ходят ходуном, они пытаются восстановить дыхание. Адреналин играет в крови. Они чувствуют вкус жизни.
Скотт сдает назад, ведь впереди видит полицейскую машину. Разворот на 180 градусов, который выходит слишком корявым, ведь Хаммер слишком громоздкая и тяжелая в управлении машина. Они царапают дверцу о столб. Они смеются. Им весело. Они наконец-то почувствовали что-то настоящее.
***
- Это было нереально! - смеется Грейс, когда машина выезжает в пригород.
Скотт пытается что-то сказать, но захлебывается смехом и сгибается по полам. Дождь опять начинает моросить, но это неважно. Скоро они будут на пляже, они будут бегать по нему босыми ногами и забегать в холодное море.
Жаль, что воспоминания приходят так же быстро, как и уходят. Тишина и грусть опустилась на их машину. Они опять просто следовали пути и проложенному маршруту.
Они даже забыли подумать о том, что их номера видели...