Виктор впервые провожал Яню домой. Он пришел как обычно в библиотеку, принес прочитанную книгу. Яня сидела за столом и что-то писала. Увидев Виктора, она перестала писать и засмущалась. У Виктора как будто ток пробежал по жилам, он тоже, смущаясь, поздоровался:
- Лаба дена! (Добрый день!). Яня засмеялась:
- Скорее уже не день, а «лабас вакарас!» (добрый вечер!).
- Да, это верно, я перепутал день с вечером, но я еще молодой и только начинаю учиться, и есть надежда… Скоро исправлюсь, - засмеялся он.
- Я знаю, вы способный ученик, так что у вас все получится… - продолжила Яня.
- Да, если вы будете меня этому учить. Ведь талантливые ученики учатся у хороших учителей, - балагурил Виктор. - Мне очень хочется научиться разговаривать по-вашему, но до сих пор я не могу связать и двух слов по-литовски.
- Ну, за этим дело не станет…А как вам книга, понравилась?
- Да, понравилась. Очень интересная книга, но это было так давно и не с нами. Даже не верится, что и тогда люди так же жили, любили и к чему-то стремились. Душа человека, наверно, мало изменилась с тех пор. Она всегда чего-то хочет и что-то ищет. Конечно, счастье и любовь – это главное, о чем мы мечтаем, но ведь есть еще многое, чего хочется достичь, узнать, попробовать. Мы рождаемся на свет, наверно, для того, чтобы все это испробовать и почувствовать, а счастье и любовь – это только вершина успеха. А за вершиной идет спуск, или пропасть… Постоянно испытывать счастье – это значит жить, не меняясь, одной и той же жизнью. А так жить нельзя – быстро надоест. Вот поэтому сердце и ищет что-то новое.
- Вы так интересно говорите, - сказала Яня, - как настоящий философ. В следующий раз я вам подыщу солидные философские трактаты.
- Нет, нет, - засмеялся Виктор, - я это никогда не осилю. У меня и образования всего-то: пять классов и один коридор… И потом, это все теории, выведенные из жизни каких-то других людей. А мне интересна практика моя, нашего времени, в котором я сейчас сам живу.
- Ах, какой вы недоверчивый практикант. Все хотите сами испытать.
Яня посмотрела на часы:
- Мне уже пора домой. Мой рабочий день окончился.
- Вот хорошо, нам как раз идти с вами в одну сторону. Если вы не возражаете…
- Знаете, как ни странно, я не буду возражать, вы интересный собеседник. В награду разрешаю вам проводить меня… - ответила она, чуть играя.
Они вышли на улицу. Стояла чудесная весенняя погода. Виктор шел рядом с Яней, ощущая какую-то приятную, влекущую к ней силу, которая вливалась в его тело с каждым вдохом весеннего воздуха. Ему нравилось вот так идти рядом с молодой красивой девушкой, говорить ей хорошие слова, чувствовать себя значимым и сильным мужчиной, видя мельком, что и ей тоже нравится это общение с ним.
- Как сегодня чудесно на улице! Правда, Виктор? Весна. Тепло. Какие яркие звезды на небе. Я люблю весну. Весна приходит и владеет всем: и душой, и телом. Все расцветает, все обновляется или рождается заново. Скажите, Виктор, вот вы побывали во многих местах, жили в Сибири. А как там? Какая там весна?
- О, Яня, Сибирь – это огромная земля и очень холодная. Но насколько она холодная зимой, настолько она теплая летом… Там столько бывает снега, такие сугробы, что целые дома заносит под самую крышу. Он лежит долго, но когда приходит тепло, то кажется наступает всеобщая радость. Каждый ручеек, каждая щепочка радуются и улыбаются вместе с весенним солнцем. Петухи поют целые серенады. Прилетают синички и тенькают как звоночки: «тинь-тинь-тинь»… А потом оживают степи, поляны, откосы. И на них появляются подснежники, первые цветы, а на березовых околицах пролески. Воздух становится таким чистым и пахучим, что кажется им никогда не надышишься. На отлогих местах солнце прогревает землю и там появляется зеленая пахучая травка, вылезают первые букашки – солдатики. А земля в степи источает аромат свежести и новой жизни.
- Ах, Виктор! Повезите меня в Сибирь… Вы меня покорили своим рассказом, – засмеялась Яня.
- Ну что вы, Яня, там зимой очень холодно и часто дуют снежные ветры – бураны. И бывает по пять – семь дней в неделю. Да такие, что ничего не видно. И в эти дни люди не выходят из дому, чтобы не заблудиться.
- А у нас вам нравится? – вдруг спросила она у Виктора.
- Да, у вас в Литве красивая природа, много озер, лесов. Здесь очень красиво…
Они шли, разговаривали и уже подходя к дому Яни вдруг встретили белобрысого парня. Виктор знал его и звали его, кажется, Лосис Альгирдас. Парень, видно, тоже ухлестывал за Яней. Они остановились и начали разговаривать на русском. Лосис попросил у нее почитать какую-то книгу, явно решив «отсеять» Виктора и остаться один на один с Яней. Но не тут-то было. Виктора заело самолюбие самца и он решил: стоять и бороться за Яню до конца. Он не желал уходить. А поскольку такое натянутое положение продолжалось, Яня решила разрядить их противостояние тем, что пригласила их обоих к себе на чай. Естественно, соперники с удовольствием согласились. Яня открыла дверь.
- Проходите, мальчики, сейчас я угощу вас чаем, - сказала она.
Дом был со ступеньками, деревянный, как все сельские дома. В темном коридорчике стояла огромная бочка с соленьями. Дальше, за дверью - кухня и прихожая, все было чисто и уютно. Яня жила здесь вдвоем с отцом. Отец был строгим и ярым коммунистом, секретарем здешней ячейки компартии. Время было трудное. И опасности поджидали их на каждом шагу. Бандиты охотились за коммунистами и особенно за ним. Ведь это он устанавливал здесь советскую власть, агитируя народ идти на выборы и уговаривал подписываться на новый заем государству, на облигации. Год назад умерла его жена, видно от такой жизни, и он так и не женился, не захотел другой женщины и жил одиноким, как сухой сучок на старом дереве. Был строг к дочери и она его слушалась.
Яня поставила на стол сахарницу и печенье, заварила и налила в стаканы чай, все время держа под наблюдением «женихов-соперников», как бы они не подрались без нее. Но женихи вели себя мирно и пристойно, хотя друг с другом не разговаривали. Яня щебетала, угощая их чаем, компенсируя таким образам их невнятное «мычание». Видя, что они соперничают из-за нее, она веселилась как всякая молодая женщина на смотринах, ведь красота - это тоже товар, который ценится порою выше всего на свете. Она кокетничала с ними, распаляя их молодые неопытные пылкие сердца. Вдруг, в самый разгар их жаркого любовного чаепития, раздался стук в дверь. Яня вскрикнула:
- Ой, это пришел мой отец! Мальчики, если он увидит вас, то мне очень здорово достанется. Давайте быстренько, прячьтесь в коридоре куда-нибудь…
И она заметалась по комнате, убирая со стола следы их недолгого чаепития. А Виктор со своим соперником Лосисом полезли за бочку с солеными огурцами. Лишь только они спрятались за бочкой, Яня кинулась открывать дверь отцу. Он вошел и начал недовольно выговаривать ей за неповоротливость.
- Что это ты так долго мне не открывала? Чем ты тут занимаешься?
- Пап, да я только пришла, вот чай начала кипятить и чуть задержалась…
Но строгого отца-секретаря было не так-то легко обмануть. Он сразу заметил, что в комнате кто-то присутствовал до него, кроме них двоих. Он разозлился: как этот так, у него дома дочь принимает каких-то безусых молодчиков, затаптывая в грязь его репутацию. Он взял лампу и, освещая ею себе дорогу, пошел в коридор. Там он увидел торчащие из-за бочки длинные ноги Лосиса.
- А, вот он где! – пробурчал он. Взял его за шиворот, как нашкодившего школьника, вытащил к выходу и спустил со ступенек, дав на прощание пинка под задницу. И Лосис, как заяц, поспешил скрыться от глаз любопытных соседей. Настала очередь и Виктору испытать ту же процедуру изгнания. Хоть и не так унизительно, отец вывел его за шиворот, толкнул в спину.
- Давай, иди отсюда и не попадайся больше мне на глаза! Ишь, шкодники! У меня под боком гуляют с моей дочкой, пьют чай в моем доме, да еще и скрываются за солеными огурцами.
Виктор, расстроенный и возбужденный, возвратился домой. Он долго не мог успокоиться. Ведь он уже питал какие-то чувства к Яне и вдруг такой конфуз – ее отец выдворил их из дому. Прощай, любовь, прощай, Яня!
Прошло два месяца...
Женька и Ефим с Откочисом к вечеру возвратились в Алунту. Откочис вез на своем велосипеде пойманную щуку и все, кто встречался на дороге, останавливались, удивлялись и кивали головами:
- Это ж надо, поймать такое чудовище! Ай да Откочис, вот это настоящий рыбак. Вот герой, а! Вот это настоящий парень – смелый и умелый.
Молодые девчата-сверстницы подходили посмотреть и Откочис, чтобы подшутить, резко открывал огромную щучью пасть и девки, визжа и смеясь, разбегались. Алдона, дочка Сташкунаса, крикнула, смеясь, Откочису:
- И на какую же приманку ты ее поймал? Наверно, на гуся общипанного?
- Ты не угадала, - отвечал также весело Откочис. - Сначала я поймал маленькую рыбку. Потом запихнул ей в рот горсть снотворных таблеток и посадил на крючок. Щука, видно съела приманку, окосела и полезла на меня. Я на берег, а она за мной, так на берегу и заснула. Если бы не таблетки, она бы меня изнасиловала.
Девки, довольные, хохотали. А один старый дед, уже глухой, который вышел поглядеть на зрелище, начал переспрашивать такого же старого «глухаря»:
- На что он поймал-то эту рыбину, а?
- Да, говорят, на жареного гуся в таблетках…
- Что, что? – приложил дед ладонь к уху. – Жареного гуся … на ****ках??? Тьфу ты! – Остолбенел он, и потом плюнул. – На что только они сейчас не ловят… Ну и молодежь пошла.
Наконец, Женька, Ефим и Откочис прорвались сквозь толпу зевак и распрощались. Женька сразу же побежал в дежурку к отцу. Там он встретил старшего брата Валентина, и начал ему бурно и несвязно рассказывать о том, что случилось на Добю-озере и как они на хуторе встретились с каким-то странным мужиком, больше похожим на бандита.
- Постой, постой. Какой мужик? Ты расскажи все по порядку. Может, он показался тебе таким от страха, - спросил Валентин.
- Да нет, он нас с Ефимом сначала схватил за руки и говорит: «Что вы тут делаете?». А когда Ефим по-литовски объяснил ему, что нам нужно бежать за мужиками и лодкой, то вынес связку веревок и сказал: «Улепетывайте отсюда, пока я добрый…». И когда, уходя, повернулся, то я сзади за поясом увидел рукоятку пистолета…
- Так, все ясно! – сказал Валентин. Молодец, Женька, что заметил пистолет, это уже факт, а не догадка. А где этот хутор?
Женька рассказал.
- Знаю я этот хутор. Сейчас пойду доложу Вагонису, - и улыбнулся младшему брату. - А ты, смотри, больше не бегай где попало по озёрам, разведчик! Иди быстрее домой, там мать уже, наверно, ждет.
Он проводил Женьку домой, а сам пошел докладывать Вагонису о встрече мальчишек с бандитом на хуторе.
Вагонис выслушал его и задумчиво сказал:
- Да, ты знаешь, Володя, я уже чувствовал, кто-то там ходит возле Антакщяй, не Лютас ли там обосновался? Ну, наглец! Как хищник выслеживает добычу. В общем, готовь группу, надо сегодня ночью проверить этот хутор, полазить там некоторое время и в окрестностях Антакщяй тоже, - сказал Вагонис.
- А, может, подождем? Соберем разведданные, – предложил Валентин. - И потом, сегодня суббота. В клубе будет какой-то вечер. Ребята хотели посмотреть, потанцевать, отдохнуть, - пытался повлиять на решение начальника Валентин. Ему и самому не очень-то хотелось идти куда-то на ночь глядя. В такой мирный хороший вечер, когда все будут отдыхать и веселиться, лезть под бандитские пули, шастать по топким болотам, гоняться за призрачным Лютасом.
Вагонис пресек его мимолетную расслабленность:
- Знаешь, Володя, у нас нет суббот, воскресений и, тем более, праздных дней. У нас такая работа. Или мы его, или он нас. Лютас ведь не будет ждать, пока мы тут будем гулять и праздновать… Наверно, он что-то задумал. И нам нужно быть постоянно готовыми к его действиям. Опережать или, хотя бы, мешать ему их осуществлять.
- Хорошо, товарищ начальник, разрешите идти готовить бойцов к операции? – обратился Валентин.
- Да, иди, готовь человек двенадцать к выходу в ночь.
Сегодня вечером в клубе впервые выступала местная самодеятельная группа артистов. Свои же, знакомые всем, молодые парни и девчата организовали драмкружок - кружок песни и танца, и сегодня должны были дать обширный итоговый концерт. Все готовились к этому выступлению. У Виктора в этот вечер была назначена встреча с Яней. Они уже часто встречались и были в восторге друг от друга. Яня долго смеялась и подшучивала над Виктором, вспоминая о том, как выдворил их с Лосисом из своего дома ее строгий отец, вытаскивая за шиворот по одному из-под бочки с огурцами.
Виктор тоже смеялся, он зла не держал на старого, может быть, будущего тестя, отца Яни – Новицкаса, но дома у них не появлялся. Они встречались то в клубе, то на речке. Дни становились погожие и теплые. Они сидели, гуляли и собирали цветы, вели беседы, не думая о какой-то телесной близости, они просто наслаждались духовно в обществе друг друга. Эта была душевная близость. Они тянулись друг к другу душой и любовались окружающей их красотой природы. Этими цветами, зеленью, пахнущими медом липами и речными заводями, заросшими белыми и желтыми лилиями. Сидели в «девичьей купальне» на стволах деревьев, наклоненных над водой, почти касаясь ее голыми ступнями ног, рассуждали, мечтая о будущем.
- Как хорошо здесь, - восхищалась Яня. - Смотри, смотри – две рыбки.
Она показала пальцем вглубь воды под деревьями. Вода была прозрачной и сквозь нее было хорошо видно дно, камушки и рыбок, которые жались друг к другу, плывя вверх против течения.
- Они, наверно, тоже любят и дружат, как и люди.
Она с интересом смотрела на рыбок. Виктору так понравилось ее искреннее выражение чувства, ее лицо, что он впервые, не понимая как, наклонился и поцеловал Яню. От неожиданности, она инстинктивно отстранила его рукой и он, не удержавшись на дереве, полетел в воду. В купальне было не глубоко и Виктор стоял мокрый в воде по пояс, а Яня с сожалением глядела не него, смеясь, на берегу у дерева.
- Ой, прости, что так получилось, - смеялась она, - я не хотела тебя искупать. Получилось нечаянно. Ну, теперь тебе придется здесь сохнуть и загорать одному, а мне нужно бежать домой. До свидания! – махнула она ему рукой.
Виктор крикнул ей в вдогонку:
- Яня, встретимся вечером в клубе!
Он вылез из воды, разделся и стал сушить на солнце свою рубашку и штаны.
Все оставшееся время дня Виктор сушился у речки на траве и потом уже к вечеру пришел домой, погладил высушенную одежду и побежал в клуб. Он не знал, что его искали, что дважды к ним домой прибегал посыльный, что группа сегодня ночью должна была выйти на поиск. Он был под впечатлением от встречи с Яней. Зайдя в читальню, и увидев ее такую веселую и привлекательную, он подошел к ней с мыслью, что сейчас возьмет и поцелует ее. Она вырвалась из его объятий.
- Ну зачем ты это делаешь? Не надо. В служебном помещении… Сейчас кто-нибудь зайдет сюда… увидят… - Она заспешила из читальни. – Пойдем скорей, уже, наверно, концерт начался.
Было восемь часов вечера и концерт уже шел вовсю. Когда они зашли, зал был полон людей. Знакомые девчата, подруги Яни, увидев их, замахали руками, потеснились и усадили их кое-как рядом с собой. На душе у Виктора было тепло и радостно. Сидели так плотно, что он чувствовал тепло Яниного тела. На сцене происходили какие-то действия, кажется из Шекспира, - повесть о принце Датском, но Виктор их почти не слушал, он был поглощен ощущением любви к Яне. В полутьме он смотрел на нее, касался ее рук, стараясь почувствовать ответное влечение в ее действиях. Но она на людях вела себя строго и не позволяла ему этих неприличных действий. Она потихоньку переговаривалась с подругами.
Закончился спектакль. Потом на сцене начали петь и плясать. Для Виктора все слилось в один сплошной веселый шум. У него в душе и сердце шел свой спектакль, спектакль любви и нежности к сидящей рядом девушке.
После концерта они возвращались, держась за руки, медленно шли по спящей улице, почти ничего не говоря. К чему слова: все, что нужно происходило в их сердцах. Им было хорошо вот так идти и молчать, ни о чем не думая, никого не боясь… Он проводил ее до калитки. Дверь открыл ее отец. Увидев Виктора, он позвал его.
- А, молодой человек, это вы! Ну, заходите, заходите в гости…
Виктору было как-то неловко, но, ничего не поделаешь, надо было идти в дом.
Старый Новицкас завел его в комнату и усадил к столу. Пока Яня готовила чай, отец поставил на стол графинчик с наливкой, две маленькие рюмки и спросил:
- Молодой человек, тебя, кажется, Виктором зовут?
Виктор кивнул.
- Так вот, - продолжил он, - я хотел бы поговорить с тобой о жизни, о ваших отношениях с моей дочерью.
- Ваша дочь мне нравится и я ее люблю, - пролепетал Виктор.
- Очень хорошо! – сказал Новицкас. – И какие у вас намерения, если не секрет?
- Самые серьезные, самые серьезные, - поспешил заверить его Виктор.
- Вот и прекрасно, - Новицкас налил в рюмочки сладкой наливки и они выпили. – Понимаешь, Виктор, она у меня одна, моя дочь, она сирота, матери нет, мать умерла, когда Яне еще пятнадцать не исполнилось и мы все это время после смерти матери жили одни с дочерью, перебивались как могли, вместе делили горе и нужду, и радости. Поэтому у нее от меня секретов нет, так же как и у меня. Я живу лишь для нее. И я хочу, чтобы она была счастлива. Я не строгий, как вам кажется, я просто хочу, чтобы моя дочь больше не страдала, чтобы с нею не случилось чего-нибудь неожиданного. Чтобы у нее был надежный парень, друг, товарищ, которому можно было бы довериться в жизни.
Он налил еще в рюмки и они выпили. Немного захмелели.
- Эх, друг Виктор, как я хочу, чтобы вы с Яней были счастливы. – Он обнял и похлопал его по плечу. – Ты прости меня, что я так строго поступил тогда. Просто я был взбешен. Пришел домой, а тут такое… Парни без меня разгуливают и прячутся за бочками. Я к такому не привык. Если намерения искренние, то зачем же прятаться?
- Ну, давай еще по рюмке и будем вместе чай пить. А ты, приходи, не бойся старого Новицкаса. Я теперь тебя знаю. Вижу, ты хороший парень, скромный и порядочный. Приходи к нам в гости. Я буду рад за вас, если вы полюбите друг друга.
Яня принесла чай. Они сидели, пили чай и разговаривали тепло и непринужденно.
Новицкас вышел провожать Виктора за калитку вместе с Яней. Он был радостен и доволен их разговором за столом, и тем, что Виктор ему понравился. Старый и строгий Новицкас оказался не злым, а добрым и доверчивым стариком, и Виктор шел домой в упоительном настроении. Дома все сидели и ждали его. Отец и мать накинулись на него:
- Где ты был весь день и вечер? Тут за тобой прибегали несколько раз.
Виктор всполошился, хотел бежать в дежурку, но потом раздумал: «Лучше притворюсь, что пьян, меньше получу в наказание. Он лег в постель и заснул крепким сном…
А группа из двенадцати человек, составленная Валентином и возглавленная им, вышла из казармы и вечером тихо ушла на задание.
Уже было темно и улицы Алунты опустели. Все жители были на спектакле в клубе. Проходя мимо него, молодые парни видели светящиеся окна клуба и мысленно были там, в клубе, где сейчас находились их знакомые и друзья, там, где были их девчата.
Через час ходьбы они сошли с главного тракта, и двинулись прямиком по полю, через топкий и болотистый луг. Уже опускался туман и было плохо видно. Очертания деревьев начали расплываться. Где-то впереди послышался конский топот и звяканье уздечкой. Бойцы остановились. Валентин подал знак: «Внимание! Оружие к бою!» Вернулся головной дозор: Сергей и Ряйшис.
- Володя, - сообщили они, - там впереди за болотом кто-то есть. Нужно сойти с тропы, а то как бы не напороться на засаду.
Валентин дал команду и группа свернула с тропы и, не распыляясь, пошла в обход болота. Шли молча, настороженно, на расстоянии видимости друг от друга, готовые ко всему. Вдалеке, на хуторе, залаяла собака… Еще несколько шагов и вдруг: «Пур-р-р-х!». Из-под ног Мишки Попова вырвалась с шумом какая-то сонная птица. От неожиданности все замерли и вскинули оружие. Мишка вскрикнул и чуть не пустил очередь из автомата, потом встал и начал тихо смеяться:
- Ну, товарищи, так можно и обосраться в дороге!
Все тоже присели от тихого смеха. Оцепенение прошло и напряжение улетучилось. Все сразу успокоились и приготовились к движению. Пошли дальше на звук уздечки, и в тумане на лугу увидели две стреноженные пасущиеся лошади. У всех отлегло от сердца. Подошли ближе к хутору, там все было спокойно: собаки молчали, огней не было. Чтобы не всполошить округу, на хутор не заходили, а решили идти назад через болото, по той же тропке, чтобы выйти в темноте на большую дорогу. Когда начали проходить болото, Валентину вдруг показалось что-то необычным, что – он не мог сразу понять. Потом он остановился, глянул вправо от тропы. Там стояло небольшое деревце – елка. «Стоп! – подумал Валентин, - откуда здесь взялась елка. Когда мы сюда шли, никакого дерева здесь не было». Валентин подозвал Мишку Попова - он был фронтовик и самый опытный в группе.
- Мишка, а ну-ка проверь эту вот елочку. Что-то она очень подозрительная.
Мишка с готовностью откликнулся:
- Володя! Сейчас сделаем…
И он бегом направился в сторону елочки.
Вдруг елочка ожила и побежала, потом упала и кто-то уже вместо елочки, прыгая по кочкам, быстро помчался в сторону озера. Мишка припустился за ним, он гнался долго, но где там! в темноте, в тумане, разве догонишь убегающего в страхе за свою жизнь человека. Чтобы не потеряться, не отстать от группы и не получить бандитскую пулю в лоб, он повернул назад. Вся группа уже шла к нему навстречу.
- Ну что, Мишка! Как дела? – крикнул, подбегая к нему Валентин.
Мишка развел руками:
- Я не мог его догнать, Володя, он как дерганул по кочкам! Как лось! Куда там мне гоняться за сохатым?
- Ну, ладно. Все собрались? – проверил Валентин группу. – Быстро выходим на дорогу и идем в Антакщяй. Хватит на сегодня. Набегались. Уже скоро полночь. Вперед, на Антакщай! – он подал группе сигнал рукой. Петька, Сергей, Ряйшис, Гердвилис, Ляйшис, Леонов Яшка, Вася Ломок и Фион, выстроившись в цепочку, один за другим подались быстрым шагом в сторону Антакщяй.
Через день, когда возвратилась группа, Виктор получил взыскание - за отлучку без предупреждения, один день он просидел на гауптвахте.