Вдохновение не приходило.
- Этот город меня угнетает, - говорила Полина мужу во время завтрака, - одинаковые дома-коробки, бесконечный шум и суета. Недаром все гениальные произведения были написаны в благостной деревенской тишине, в глуши, вдалеке от цивилизации.
- Так поезжай в свою родную деревню, там и вдохновение тебя посетит, только телефон не забудь с собой прихватить, а то в прошлый раз, когда ты махнула в очередное незапланированное путешествие и забыла дома мобильник, я с ног сбился, тебя разыскивая. Поезжай, а то по договорённости с издательством тебе осенью надо представить им шедевр в виде женского детектива. Творчество Полины Ковылиной должно стать известным всему миру, - сладко позёвывая и жмурясь, словно большой сытый кот, шутил муж.
Их отношения давно миновали фазу пылкой влюблённости и пристального внимания друг к другу и скорее напоминали прочную дружбу двух интеллигентных людей, хорошо знающих и ценящих свою половинку. Вот и сейчас совет Игоря показался Полине дельным.
- Что ж, ты, как всегда, прав – я поеду в Топилино и поживу месяц-другой в родительском доме, благо, дорога туда не такая уж длинная.
Ключ от деревенского дома лежал у них на средней полочке в шкафу, в деревянной шкатулке, расписанной замысловатыми узорами.
Деревня встретила Полину той самой патриархальной тишиной, о которой она так мечтала. Когда её иномарка мягко притормозила у палисадника с пожухлой июльской травой, рядом с домом появился сосед – мужчина лет пятидесяти, одетый в порыжевшую от солнца футболку и тренировочные брюки. На ногах его, несмотря на жару, красовались пыльные галоши.
- А я за домом присматриваю, - радостно сообщил он. – На прошлой неделе сюда ваш братец наведывался, на поллитра мне дал за труды мои.
- И я вас не обижу, - улыбнулась Полина, - поживу здесь месяца полтора и буду рассчитывать на вашу помощь по хозяйству.
- Да какое уж тут хозяйство! – возопил в ответ сосед. - Дом-то совсем дряхлый стал без хозяйского догляда. А машину вы где собираетесь держать, Полина Степановна?
- Пусть во дворе и стоит, что ей сделается, в городе мы её прямо под окном оставляем.
- Нет, такую машину во дворе держать негоже. Загоните ко мне в гараж, а мой «Жигулёнок» пусть пока под клёнами отдыхает.
Полина открыла своим ключом жалобно звякнувший навесной замок и вошла в крохотный коридор. Здесь стоял какой-то особенный запах: пахло пылью и запустением, тоской нежилого пространства. Просторный дом, бывший когда-то предметом зависти односельчан, теперь словно уменьшился в размерах, стал ниже и темнее.
Переодевшись, Полина, как в детстве, тщательно протёрла пыль и с наслаждением вымыла деревянные полы. И сразу в доме запахло свежестью и стало уютнее.
Потом она приготовила простенький супчик и кашу на электрической плитке, с трепетом души и благоговением пользуясь мамиными кастрюльками и сковородками. А вечером, пока соседка тётя Зина доила корову, стояла рядом и, слушая звонкое бренчание первых молочных струек о подойник, испытывала такой безмятежный покой и умиротворение, что на миг ей показалось, что вернулась безоблачная пора детства. «Может быть, это и есть смысл жизни – размышляла она, глядя, как корова мерно жуёт, отыскивая в кормушке горсть зерна, брошенную в сено дальновидным хозяином, - встречать по вечерам Зорьку, поить семью свежим молочком и подавать на завтрак пышные оладьи со свежими сладкими сливками?»
- Как это твой тебя в нашу глушь одну отпустил? – спрашивала между тем тётя Зина. – Федька меня ни на шаг от себя не отпускает, мы с ним друг за другом, как иголка с ниткой, - в её голосе послышалась плохо скрываемая гордость.
Полине понравилось выражение «иголка с ниткой» и она решила обязательно использовать его в своём следующем романе.
- Мы привыкли друг другу доверять, - сказала она в ответ.
- Доверяй да проверяй, - резонно возразила соседка, поднимаясь с низкого деревянного стульчика, на котором сидела, пока доила корову.
И, процеживая через белоснежную марлю парное молоко, приговаривала: "Пока ты здесь, Полюшка, я тебя буду свежими сливками и огурчиками со своего огорода кормить – авось, и поправишься, а то синяя совсем, как магазинные куры, не то что наши деревенские бабы – кровь с молоком!"
От этого обращения «Полюшка» сладко защемило на сердце и слёзы навернулись на глаза – так называли Полину родители.
Поздним вечером в заброшенном доме было жутковато – во всех углах раздавались шорохи и неведомые вздохи, скрипела дверь, и казалось, что это родители решили наведаться в родное жилище и узнать, как поживает здесь их ненаглядное дитятко, любимая младшенькая дочка. К тому же деревенский вечер не отличался тишиной – сначала прошли с гитарой парни, потом девчата затянули песню, и Полина вспомнила, что и она вместе с подружками – даже зимой! – любила бродить по улицам и петь во весь голос. Только песни были другие. Она с опаской смотрела на окна – они были снаружи закрыты ставнями, но штор не было, только пожелтевший тюль.
Зато пришло долгожданное вдохновение, и чуть ли не до рассвета она сидела за ноутбуком.
Спала Полина долго и безмятежно, а проснулась от щебетанья птиц. На крыльце уже стояла банка с молоком и укутанная в полотенце кастрюлька с блинами в сметане.
-Так и растолстеть недолго, – подумала Полина, - и пойдут насмарку все занятия фитнесом!
Но всё-таки решила попробовать соседкину стряпню, и, не удержавшись, съела все блины сразу.
Прошёл спорый летний дождик, украсивший росой траву в саду, и Полина, надев привезённые с собой перчатки, решила прополоть сорняки у забора, в сонной тени, где звенели комары.
А потом жара завоевала июльский полдень, заставив забыть о недавнем дожде.
Полина решила пойти на речку и искупаться.
Дорога к реке шла под гору, и на одной из улиц она вдруг увидела два добротных коттеджа с тёмно-вишнёвыми крышами из металлочерепицы и стенами, отделанными жёлтым сайдингом. Среди вольготно стоящих далеко друг от друга деревенских домиков, в большинстве своём имевших унылый вид, они казались исполинами.
- Удивляетесь? Это у нас руководство силикатного завода себе дачки отстроило, - словоохотливо пояснил проходивший мимо дедушка. – Даже газ провели, а это же так дорого, у нас полдеревни по-прежнему дровами и углём печки топит! Теперь мой сосед, бывший бухгалтер, а теперь пенсионер Павел Иванович эти небоскрёбы караулит, а хозяева зимой на выходные, а летом в отпуск сюда отдыхать приезжают. А что? Здесь тебе и вода чистая – никакое море не идёт в сравнение, и песок горячий, и воздух свежий. И отчего только наши дети и внуки убегают отсюда в города? Поэтому и село умирает, – и он, вздохнув, отправился по своим делам.
Полина тоже была из тех, кто убежал из родной деревеньки в город. Поступив в вуз, уехала учиться, и больше не вернулась в родные края, как и многие. Хозяев небоскрёбов, как выразился случайный прохожий, она встретила у реки. Два холёных мужика со скучающим видом полёживали на прохладном песочке у воды и явно жаждали новых развлечений.
- Девушка, а мы здесь именно вас поджидаем! Не хотите ли скрасить наше одиночество? Вы ведь тоже из приезжих? Можем показать лучшие места для купания!
- Я эти места лучше вас знаю, - спокойно ответила Полина, проходя мимо. – Я здесь родилась и выросла.
Она знала, что они насмешливо наблюдают за ней и ждут, когда она сбросит лёгкий пёстрый сарафанчик и доверит своё загорелое тело объятиям реки, и ей почему-то расхотелось купаться. Полина прошла по речной кромке с удивительно чистым жёлтым песком к тропинке, вьющейся по крутому берегу среди зарослей гибкого хвороста. На высоком склоне росли яркие полевые цветы, и она собрала целую охапку. Отсюда было недалеко до сельского кладбища, и она решила навестить родителей в их последнем уединении.
Вместо хлипкой ограды кладбище закрывали от всех ветров разомлевшие от жары кусты сирени. Полина вошла через покосившиеся ворота и сразу же увидела широкоплечего мужчину, стоящего к ней спиной у могильной оградки. Он обернулся, и её сердце, первым откликнувшись на его взгляд, забилось часто и неровно.
- Костя?!
Он рванулся к ней, но в двух шагах резко остановился и, слегка помедлив, пожал ей руку, словно здоровался с мужчиной.
- А ты совсем не изменилась за столько лет, Поля!
Кому-то эта фраза могла показаться дежурной, но только не Полине. Она и на самом деле почувствовала себя юной девчонкой, будто вернулась из дня сегодняшнего в безмятежную пору юности – словно не было целой жизни вдали от родного села, а этот загорелый седеющий человек, стоящий напротив, никогда не уходил из её воспоминаний.
Взявшись за руки, они немного постояли около могилы его матери, а потом пошли к родителям Полины – смотрели на их портреты и словно делились друг с другом общим горем.
Затем через овраг по узкому деревянному мостику – каждый год половодье уносило его, и сельчанам приходилось ладить новый! - они вернулись в село. Здесь им был знаком каждый дом, и каждая улица навевала воспоминания о прошлом.
Редкие прохожие приветливо смотрели на них и вежливо, по деревенской привычке, здоровались. А они говорили без умолку, вспоминая события двадцатилетней давности.
- А помнишь наш клуб? – они остановились у нового здания очага культуры. Полина кивнула. В прежнем старом клубе был просторный зал для танцев и библиотека, в которой она перечитала все книги. И ещё вспомнился высокий полутёмный кинозал и старый-старый фильм, который крутили уже в который раз и содержания которого они не помнили, потому что во время показа смотрели только друг на друга…И теперь они, стоя посреди деревенской улицы, изнывающей от жары, знали, о чём думает каждый из них. Школу тоже построили новую, и старое здание, стоящее напротив, неприглядно осело и перекосилось. А как весело здесь было раньше, какие были интересные уроки и длинные перемены, полные захватывающих игр!
- А я приехал сюда в последний раз, чтобы продать родительский дом, нашлись покупатели.
- Выходит, что мы с тобой никогда бы больше и не встретились?
Костя внимательно посмотрел на неё своими синими печальными глазами. Это была его первая любовь, девочка из снов, незримо сопровождавшая его всю жизнь. Принимая важные решения, он мысленно с ней советовался, раздумывая: а что бы посоветовала Полина? Но не только светлые воспоминания связывали их. Был ещё школьный выпускной, на котором он, на спор выпивший бутылку водки, зачем-то целовался под высоким тополем с одноклассницей Валькой, давно имевшей на него виды. И на всю жизнь запомнил глаза Полины, которую услужливые подружки привели на школьный двор. Она не стала дожидаться объяснений, убежала, а потом словно вычеркнула его из своей жизни. Вскоре он поступил в технический вуз, а спустя два года и Полина, окончив школу, уехала учиться в город. Потом была служба в армии, поспешная женитьба.
- Знаешь, я всю жизнь корил себя за тот случай на выпускном. Водка, Валька…Сам не могу понять, как всё произошло.
- Встретила как-то Валю Беленцову в городе, и она мне рассказала, как ребята договорились подшутить над нами – сначала напоили тебя, а потом сказали: «Иди к тополю, там тебя твоя Полька ждёт». А ты уже к тому времени плохо соображал, вот и стал с Валькой вместо меня целоваться.
- Так ты всю правду знала?
- Костя, к тому времени я уже была замужем.
После короткой неловкой паузы она спросила:
- А у тебя есть дети?
- Нет. Хотя врачи в один голос говорят, что противопоказаний нет.
- И у нас та же самая история, - вздохнула Полина. Сколько раз с Игорем обследовались, и всё будто бы в норме. Я уже и в церковь ходила, молилась и просила Бога о помощи.
Они свернули в переулок и остановились.
- Помнишь наш дом?
Костя кивнул.
- Время пролетело, и наши дома постарели. Приглашаю на чай с печеньем, а больше у меня ничего нет.
Засмеявшись, они вошли на подворье и закрыли за собой высокую калитку.
Тётя Зина, исподтишка наблюдавшая за ними в окошко, поджала губы.
- А ты и не знаешь, что я пишу книги, чаще всего детективы. Но теперь я напишу роман о нас.
- Ты думаешь, кому-нибудь это будет интересно читать? – Костя взял её за руки и теперь его губы были совсем близко. В доме при закрытых ставнях было прохладно и сумрачно. Как и двадцать лет назад, тишина нарушалась только торопливым и тревожным тиканьем настенных часов.
Полина, мягко отняв руки, открыла свой ноутбук.
- Прочти и скажи, нравится ли тебе. Это я написала прошлой ночью, будто предчувствовала нашу встречу.
- Я не знал, что ты признанная писательница.
- Я начинающая писательница, - засмеялась она. – Все мои произведения в издательстве забраковали, но дали кучу советов, как писать лучше. И если бы не муж, вернее, его деньги, они бы ни за что не стали читать мои рукописи. Последние три года я не работаю, как раньше, в библиотеке, а занимаюсь творчеством.
- Кто же твой муж?
- Он был моим преподавателем в вузе, а сейчас успешно занимается бизнесом. А я тунеядка и пользуюсь его добротой. Именно он посоветовал мне заняться творчеством и верит в мой талант.
«Всё самое лучшее в её жизни принадлежало ему и было подарено им: пахучая веточка майской черёмухи, волнующее свидание на высоком берегу спокойной реки, первый поцелуй, ошеломивший их обоих. Столько счастья и такое неожиданное расставание, разлука на всю жизнь…», - прочитал Костя.
- Это написано обо мне?
- А о ком же ещё это может быть написано? – почему-то шёпотом ответила она, теперь уже не отнимая рук и не пряча от него своих пылающих губ…
Потом они торопливо пили чай на кухне, избегая смотреть друг на друга, потрясённые тем, как, оказывается, это бывает.
В палисаднике задумчиво стрекотали сверчки, и в прохладной тишине дряхлеющего дома так легко мечталось. И казалось, что всё, не сбывшееся прежде, обязательно сбудется.
- Послезавтра я уезжаю, - сказал он на пороге и посмотрел на неё, словно прощался навсегда.
- Но ведь у нас есть завтрашний день. Ты придёшь?
Он кивнул ей в ответ и ушёл в ночь, а она долго не могла уснуть и смотрела в потолок, по которому бродили какие-то расплывчатые неясные тени.
Ранним утром они пошли, как в детстве, на луг, и, углубившись в дремучий лес, отыскали на берегу реки тайное место, где встречались раньше. Здесь река, плавно изгибаясь, образовала уютную заводь, защищённую от ветра и любопытных людских глаз старыми деревьями, мудро взиравшими с высоты. Они ловили рыбу и варили на костре уху, вкусней которой не было на целом свете, плавали наперегонки на противоположный берег, как в юности, и целовались. И потом просто сидели в тени раскидистых кустов, слушали нежный лепет листьев и молчали. Но даже в это время каждый из них знал, что думают они об одном и том же. День, казавшийся бесконечным, уже близился к вечеру. Надо было возвращаться в село и прощаться...
...Костя пристально смотрел на серую утреннюю дорогу, стелившуюся под колёса автомобиля, но мысли его были далеко. Он представил, как расскажет жене о встрече со своей первой любовью и попробует объяснить, что это и есть самое настоящее чувство. Что затем произойдёт? Сначала Галя, как водится, обольёт грязью подлую разлучницу, а потом будет со стонами лежать на диване, изображая сердечный приступ…Так уже было несколько лет назад, когда он решил с ней расстаться, с горечью констатируя, насколько они разные люди. Но смалодушничал, увидев её слёзы и страдания, её почти детский страх перед неизвестностью. Только тогда разлучницы не было – её придумала Галина и тут же гневно обвинила во всех грехах. Костя представил, что жена может сказать о Полине, и ему стало не по себе. Никто не имеет права оскорблять его первую любовь, ту девочку с ясными доверчивыми глазами, которую он вновь узнал во взрослой независимой женщине с ласковым взглядом!
Галя не работала с той самой поры, как вышла замуж, жалуясь на слабое здоровье. Надо сказать, что и домашним хозяйством она не дорожила – пыль по углам и блюда из полуфабрикатов были в их семье привычным делом. Иногда Косте казалось, что и все болезни супруги – просто выдумка. Но всё-таки их многое связывало, недаром они прожили вместе почти двенадцать лет. И за это время предназначение мужчины - защищать и оберегать - стало для Кости привычным. В быту Галя совершенно беспомощна, как она будет жить без него? А Полина совсем другая - яркая, смелая, решительная, да и муж у неё надёжный.
Он остановился у книжного киоска при въезде в город, чтобы купить свежие газеты. Немолодая продавщица в наброшенной на плечи пёстрой косынке, подавая ему в окошечко сдачу, вдруг сказала:
- Купите ещё сборничек стихов. Имя автора читателям не слишком известно, но пишет так, словно всё про меня знает.
- Никогда не увлекался стихами, - улыбнулся женщине Костя, но взял из её рук тёмно-синюю книжечку и открыл на первой попавшейся страничке.
Золото кольца – на правую,
Счастье – в левую ладонь.
Только память – ту, лукавую,
О былой любви не тронь.
Среди жаркого летнего дня по его коже пробежали мурашки – холодок то ли восторга, то ли изумления – и он поёжился.
- И будто про меня тоже, - снова улыбнулся он продавщице. – Дайте мне ещё одну книгу – на всякий случай, вдруг удастся когда-нибудь подарить одному очень дорогому мне человеку.
Он ехал привычной дорогой домой, а в голове звенели только что прочитанные строчки:
Угли брать я не советую –
Вдруг под пеплом жив огонь?
Подружись с дождями, с ветрами –
Первую любовь не тронь!
…Когда на следующий вечер Полина старательно полола траву в палисаднике, к ней подошла сердитая соседка.
- Ну, девка, ничего не хочешь мне рассказать?
- Да что тут рассказывать, тёть Зин, - виновато махнула рукой Полина. – Вчера поняла я, что прошло мимо моё женское счастье. Дом у нас с Игорем - полная чаша, а радости нет, словно чужой жизнью живу.
И заплакала, вытирая слёзы тыльной стороной ладони.
А тётя Зина вместо того, чтобы пристыдить незадачливую соседку, вдруг тоже всхлипнула и погладила её по голове, словно неразумного ребёнка.
Потом они пили на просторной соседской веранде чай с малиновым вареньем и решили, что завтра, пока Фёдор будет на сенокосе, надо вместе съездить в райцентр на базар, а то в деревенском магазинчике продукты больно дорогие.
…Не успела захлопнуться за Костей входная дверь, как Галя подскочила к зеркалу, на бегу натягивая на себя новенькое вечернее платье. Не слишком ли вульгарно для дневного похода в кафе? Не слишком ли коротко, да ещё и этот разрез сзади? Всё так и было, но ровным счётом не имело для неё никакого значения.
Костя и предположить не мог, что с некоторых пор его тихоня-жена ведёт двойную жизнь. От скуки она проводила целые дни, пока мужа не было дома, в Интернете, где, вслед за покупками в интернет-бутиках освоила сайты знакомств.
И началась весёлая жизнь! Галя подбирала новых знакомых тщательно и осторожно, но потом её осторожность пропадала.
«Словно с цепи сорвалась, - думала она о себе, - да и как не сорваться?» Десять лет жила затворницей, а здесь вдруг такие возможности – комплименты, цветы, дорогие подарки, а в ответ с её стороны – только капелька любви или её видимость. Впрочем, она скоро догадалась, что её партнёров вполне устраивают лёгкие, ни к чему не обязывающие отношения – на неделю, на месяц, на несколько дней; женщина была от природы не глупа, да и романтика ей всегда была чужда. Она целенаправленно искала богатых и щедрых кавалеров. Нет, Костя ей ни в чём не отказывал, просто дома было скучно.
Сила женщины – в её слабости. Эту нехитрую мудрость Галя усвоила давно. Уж притворяться слабой она умела, научившись легко манипулировать добродушным и покладистым мужем. Тот делал для неё всё, что она хотела.
Придёт, бывало, с работы с сообщением, что в их организации предновогодняя премия не предвидится, а Галя скажет:
- Ничего, дорогой, обойдёмся без премии, и то симпатичное колечко, которое я к празднику присмотрела, тоже подождёт.
Так Костя до ночи будет сидеть в инете, выискивая возможность подзаработать. Смотришь – и заветное кольцо куплено!
Тяжёлую артиллерию: упрёки, истерику, слёзы – Галя пускала в ход лишь в крайних случаях. А на дружеских вечеринках старалась быть верхом совершенства: украсить себя изысканной причёской для неё труда не составляло, она ведь раньше работала парикмахером в салоне красоты, нехитрое искусство маникюра она освоила без труда, а при помощи современной косметики можно скрыть практически все недостатки внешности. Жёны и подружки друзей Кости, расслабившись за праздничным столом, начнут, бывало, перебирать их недостатки. А Галя, выдержав паузу, скажет так весомо, что никто и не подумает возразить: «А мой – само совершенство, таких мужчин редко кому посчастливится встретить!»
Костя и растает от таких слов, словно сливочное мороженое на солнцепёке.
Была, правда, в их жизни такая неприглядная история, о которой и вспоминать не хочется. Галя тогда увлеклась спиртным и на новогодней вечеринке, в самый разгар веселья, вдруг выдала всё, что на самом деле о муже думала тайком: Костя до сих пор прозябает в бюджетной организации и домой приносит крохи, не заботясь о том, чтобы собственное дело открыть, в жизни – тюфяк, а в постели – неповоротливое бревно.
Тюфяк тогда заговорил о разводе, пришлось включить воображение и приписать ему несуществующую любовницу…
Ещё Костя всё время твердит о детях, ему и невдомёк, что Галя, выросшая в многодетной семье, где на счету были каждая копейка и обновка, не собирается плодить нищету. Её всё устраивает, как и её престарелую мать и многочисленных племянников, которым она время от времени присылает щедрые подарки. Те Галю боготворят и называют не иначе, как «наша королева».
Королева усмехнулась, глядя на своё отражение в зеркале, и подумала, что вообще-то в народе женщин, подобных ей, именуют попроще – стервами. Ну и что из этого?
Предусмотрительно накинув на вызывающе открытое платье лёгкий плащик, Галя выскользнула из квартиры. И тут же увидела соседку с верхнего этажа – вездесущую Маргариту Петровну.
- Ой, куда это ты, Галочка, в такую рань, пока твой на работе?
- В поликлинику, куда же ещё.
- На таких каблуках, да в поликлинику?
- А у меня нет другой обуви, эти туфли единственные, - находчивости Гали мог позавидовать любой.
- Ты ж смотри, будь поосторожнее, в маршрутке в такой обуви и зацепиться можно, и упасть.
В маршрутке? Галя ехидно усмехнулась. Мегера Петровна и не подозревала, что у подъезда Галочку ждёт такси. До прихода мужа с работы после свидания с очередным ухажёром она должна вернуться домой. Через полчаса женщина уже стояла у порога загородного кафе, из подвального помещения которого лилась разбитная песенка:
С добрым утром, тетя Хая, ой-ей-ей!
Вам посылка из Шанхая, ой-ей-ей!
А в посылке три китайца, ой-ей-ей!
...Полина под разными предлогами непростительно долго задержалась в Топилино. А причина была простой: она надеялась, что Костя к ней вернётся, она ждала его каждый день и каждую ночь. И, сидя в старом плетёном кресле посреди увядающего сада, всё смотрела и смотрела на украшенные нежным осенним румянцем яблоки, тяжело падающие на землю.
- Полюшка, иди-ка сюда! – однажды позвала её тётя Зина. – Посмотри, какой богатый улов сегодня у моего Фёдора – и раки, и щучки с карасями!
Полина поднялась по чисто вымытым ступенькам на соседскую веранду и заглянула в эмалированный таз. Там тяжело шевелились и неуклюже переваливались, задевая друг друга клешнями, землисто-зелёные раки. Их выпученные крохотные глазки, привыкшие к тёмной прибрежной воде, недоумённо таращились на белый свет.
- Поможешь рыбу чистить? – спросила соседка.
- Нет, меня мама никогда не заставляла её чистить, мне всегда было жалко этих щук и карасей, - ответила Полина, глядя на мерно шевелящихся и не ведающих своей участи раков.
«Вот сейчас они живые, а скоро их поместят в кастрюлю с горячей водой, они будут медленно согреваться, не понимая, что происходит, потом начнут потихоньку краснеть и умирать от боли. Какая тонкая грань между жизнью и смертью!» - подумала она, почувствовав, как где-то под ложечкой противно разрастается тошнота.
- Смотри, какой крупный сомик! – воскликнула за её спиной соседка.
Полина медленно обернулась. Полные руки и ситцевый фартук добродушной тёти Зины, держащей перед собой обезглавленного крупного сома, были покрыты рыбьей кровью и чешуёй.
Тошнота комом подкатилась к горлу, и Полина стремглав выскочила на улицу, склонилась над грядкой с бордовыми георгинами.
- Говорила же я тебе: поменьше ешь все эти чипсы-мипсы да разные магазинные полуфабрикаты, - выговаривала соседка, обтирая её лицо влажным полотенцем. – Так и отравиться недолго!
Но когда на следующий день рвота повторилась, соседка притихла, а потом спросила тревожно-утвердительно:
- Милая, похоже, ты ждёшь ребёночка?
…Каждую ночь Полине снились яблоки – тяжёлые осенние яблоки, достигшие ликующей спелости и покинувшие ветви матери-яблони. Они лежали на увядшей, раньше времени пожелтевшей осенней траве и дразнили наливными боками.
Игорь, которому она рассказывала о своём навязчивом сне, только улыбнулся в ответ, любовно окинув взглядом заметно пополневшую фигурку жены:
- Понимаешь, у женщин, которые ждут детей, время от времени случаются как-либо причуды – одной хочется солёненького, вторая ест мел, а третьей снятся яблоки.
Но сон упорно преследовал Полину и после рождения Олюшки. Она знала, что дело здесь не в причудах, просто это были яблоки из родительского сада.
В ту осень в старом саду их было великое множество – они праздновали в заброшенном поместье победу жизни над забвением; они красовались и торжествовали, и тонкий, терпкий яблочный запах витал повсюду: в ухоженном некогда доме, покинутом хозяевами, в цветнике, за которым никто уже не ухаживал, и даже простыни были пропитаны этим вездесущим летним запахом.
- Эти яблоки особенные, - виновато вздыхала тётя Зина, - из них ничего не заготовишь на зиму – ни варенье, ни компот. А вот если полежат месяц-другой, то вкуснее и слаще не найдёшь.
Полина знала особенность этих поздних яблок, наливавшихся вкусом к зиме. Раньше родители любовно заворачивали каждое яблочко в белую бумагу и хранили ящики с дивным урожаем в погребе. А теперь и погреба нет – завалился без догляда и заботы.
…Осенью в издательстве была одобрена книга Полины – роман под названием «Истории прошлого лета», а в апреле в семье Ковылиных родилась долгожданная дочка - синеглазая Олюшка.
…Полина сладко задремала рядом с угомонившейся к вечеру Олюшкой, а Игорь, поглядывая на улыбавшуюся во сне жену, уютно устроился в кожаном кресле, читая сигнальный экземпляр «Историй прошлого лета».
«А ведь девочка выросла и повзрослела, - вдруг подумал он, - настолько сочно и ярко выписаны любовные сцены в её романе!»
Он всегда относился к Полине, как к маленькой девочке. Преподаватель вуза, статный и улыбчивый, Игорь всегда был обласкан девичьим вниманием. «Наш супермен», - так называли его между собой девчонки-первокурсницы. Время от времени в его жизни происходили кратковременные бурные романы, сменяющиеся привычной скукой. Но вот в его жизнь вошла светлокосая второкурсница Полина, выделяющаяся из толпы подруг доверчивым наивным взглядом, и он впервые почувствовал: пропал раз и навсегда.
- Наконец-то наш сынок остепенился! – с облегчением сказала его мать отцу.
Сейчас Игорь, избалованный прежде вниманием жены, испытывал невольную ревность к новорождённому ребёнку – супруга, словно ожившая в пору позднего материнства, ни на шаг не отходила от дочки. Повторяя роковую ошибку многих женщин, она ограждала супруга от забот и хлопот, связанных с уходом за дитятей, и тот чувствовал себя одиноким и никому не нужным.
И как участились отговорки: «Я устала», «Снова болит голова», «Подожди, надо кормить Олюшку!»
Когда Игорь пытался взять малышку на руки или перепеленать её, Полина была начеку и тут же отстраняла его – руки, мол, у него такие неловкие и грубые, ещё успеет наиграться с дочкой, когда та подрастёт.
Игорь всё чаще чувствовал себя лишним в своей собственной семье, где правила бал новорожденная крошка. Странно, но неуклюжая неулыбчивая девочка не вызывала в нём отцовских чувств – более того, она стала помехой его семейному счастью. Игорь всё чаще стал задерживаться на работе, оттягивая миг появления дома. Он чувствовал, что стареет, и так остро хотелось женской ласки, взаимопонимания, тихих вечеров с уютными чаепитиями и долгими разговорами. Теперь всё это было у него украдено.
В его жизни стали появляться другие женщины, но сценарий отношений был написан рукой судьбы небрежно, словно под копирку: дамы требовали походов в ресторан, дорогих украшений и нарядов, а потом исчезали на горизонте, оправляясь на поиски более перспективных кавалеров.
Однажды он в одиночестве сидел в ресторане, коротая время за поздним ужином. Вдруг к его столику подошла симпатичная молодая женщина с чёрными, как смоль, волосами, уложенными в аккуратную причёску. Со смущённой улыбкой она попросила разрешения присесть за его столик, объяснив неловкую ситуацию: знакомый пригласил её на ужин, но по непонятной причине задерживается и на телефонные звонки не отвечает. Игорь, обрадованный хоть каким-то разнообразием, заказал бутылочку хорошего вина, и они разговорились. Он и сам не заметил, как рассказал неожиданной собеседнице всё о своей жизни. К слову сказать, более понимающей и отзывчивой слушательницы, чем Галина, он не встречал.
И только после продолжительного монолога вдруг спохватился и сказал:
- Да что мы всё о моих проблемах говорим, расскажите о своей личной жизни.
- Да рассказывать особенно и ничего, - тихо ответила женщина, - не сложилась моя женская судьба так, как хотелось.
И посмотрела так печально и многозначительно, что Игорь сразу понял, что все его проблемы – ничто по сравнению с её печалями.
Галя разрешила себя проводить и оставила номер телефона – так, на всякий случай. Надо ли говорить о том, что уже на следующий день они встретились в том же ресторане, который вскоре в разговорах стали именовать не иначе, как «нашим»?
Странным образом переплелись его неприкаянность и её неустроенность, и скоро тёмная, необъяснимо быстро вспыхнувшая страсть закружила их обоих, затягивая в пугающий омут недомолвок и лжи.
Вскоре Игорь признался, что уже не может жить без Гали, он хотел видеть её рядом каждый день и каждую минуту.
- С завтрашнего дня я выхожу на работу, надоело дома одной сидеть целыми днями, да и лишняя копейка не помешает, - небрежно сказала Галя супругу.
- Куда же это ты собралась? Не в министерство ли пригласили? – не сдержав усмешки, спросил изумлённый Костя, не замечавший раньше у жены стремления трудиться.
- Нет, я буду секретарём в бизнес-центре Игоря Петровича Ковылина, это тоже престижно.
Костя машинально открыл ноутбук и отыскал информацию о бизнес-центре. Несомненно, это была достойная работа для Галины – пусть немного развеется и вспомнит, что деньги нелегко достаются.
Его уже давно не беспокоили проблемы жены. С каждым днём он всё больше ругал себя за то, что при расставании даже не спросил номер телефона Полины, не узнал её новой фамилии, а все поиски в соцсетях по её девичьей фамилии плодов не принесли.
Теперь Галю было не узнать. Каждое утро она спешила на работу, принарядившись и подкрасившись.
- Похоже, у вас там не бизнес-центр, а модельное агенство, - подшучивал над женой Костя.
Та лишь загадочно улыбалась в ответ.
Через несколько дней, не предупредив мужа, Галя не вернулась домой после работы. Обеспокоенный Костя пытался звонить ей, но телефон абонента был недоступен, не смог он дозвониться и в бизнес-центр, где исправно отвечал автоответчик.
Жена появилась дома только через день, и на все расспросы отвечала спокойным голосом, что у босса была важная командировка в соседний город и при переговорах необходима была секретарша. Переговоры продолжались до позднего вечера, а потом она так устала, что уснула, едва поднялась в гостиничный номер.
Переговоры в соседних городах у начальника Гали случались так часто, что Костя к ним привык. Но однажды супруга исчезла на две недели, и на звонки не отвечала. И в бизнес-центре ничего вразумительного об исчезновении секретаря-референта сказать не могли: поясняли, что Галина взяла отпуск и больше они её не видели. Директора на рабочем месте тоже не было, но один из сотрудников дал встревоженному Косте домашний адрес начальника.
…Нужный дом и квартиру Костя нашёл быстро. Позвонил, и когда дверь открылась, скороговоркой произнёс заученную фразу:
- Простите, могу ли я видеть Игоря Петровича Ковылина?
- Нет, ответил ему удивительно знакомый голос, - мой бывший муж здесь больше не проживает.
Костя поднял глаза и вскрикнул от неожиданности: перед ним стояла Полина. Но как она изменилась, совсем не похожа на ту, которую он помнил, которую знал позапрошлым летом! Роскошные волосы были собраны в небрежный пучок, тщательно выглаженный халатик был настолько изношен, что потерял первоначальный яркий цвет. Но её лицо и без косметики было для него настолько родным и дорогим, что тёплая волна радости поднялась откуда-то из глубины сердца и мигом растопила все невзгоды.
- Зачем тебе понадобился Игорь?
- Понимаешь, в его бизнес-центре работает моя жена, она секретарь-референт. И вот теперь она исчезла и на звонки не отвечает.
- Галочка?
- Да, её так зовут. Откуда ты знаешь?
- Наслышана, к сожалению. Не ищи её, они с моим бывшим отправились отдыхать в заграничное путешествие.
- Даже так, - Костя на мгновение задохнулся от негодования, - хотя я уже подозревал нечто подобное…выходит, я много лет принимал враньё за чистую монету и видел порядочность там, где её не было.
Возникла неловкая пауза, во время которой каждый размышлял о тех переменах, которые происходили с ними. Жизнь была подобна лодке, плывущей по незнакомой реке, и каждый новый поворот предвещал нечто неизведанное. Но надо было любить и эту тёмную таинственную воду, и берега, проплывающие мимо. Иначе всё будет бессмысленно.
Вдруг в соседней комнате раздался топот торопливых детских ножек, и в коридор, чуть косолапя, выбежала светловолосая девочка. Увидев незнакомого дяденьку, она быстро спряталась за маму, но поминутно выглядывала оттуда, рассматривая Костю. И он жадно рассматривал малышку, припоминая детские фотографии его младшей сестры. Сходство было поразительное!
- Как ты живёшь, Поля?
- Нормально, - снова без запинки выдала она заученный ответ. – Представляешь, моей книгой заинтересовался известный сценарист, будет снят фильм, и когда-нибудь мне выплатят гонорар.
Искорка радости на мгновение зажглась в её усталых глазах, но тут же погасла.
Костя всё понял: бывший муж, этот гад, оставил Полину с ребёнком, и совсем не помогает им материально. Да и чему удивляться: теперь ведь оборотистая Галя ведает его финансами.
- Зато он оставил нам квартиру, - словно прочитав его мысли, сказала Полина.
Так хотелось обнять её, защитив от всех проблем – сегодняшних и будущих – но Полина словно отгородилась от него невидимой ширмой обиды и не хотела пропустить в свой мир.
Но малышка всё за них решила: она вдруг бросилась к Косте и смело протянула обе ручонки, требуя, чтобы тот взял её на ручки. Он подхватил ребёнка на руки, и Олюшка крепко обняла его за шею.
- Надо же, - тихонько ахнула Полина, - она Ковылина никогда так не обнимала.
- Она ведь признала отца, не так ли? – осторожно спросил Костя.
Полина, не сдержавшись, утвердительно кивнула, и Костя обнял её свободной рукой, шепча слова любви и раскаяния.