Утро первого января началось ближе к вечеру. Братья так и проспали вдвоём, здорово намяв за ночь бока друг другу и отдавив руки. Боря, пока просыпался, приходя в себя и ощущая бетонную плиту на своей спине, долго не мог понять, где он находится. Но оказалось, что Лёха не нашёл ничего лучше, чем уснуть щекой у брата на спине, одновременно закинув руку и ногу поверх Борькиного одеяла, за что при пробуждении брата был скинут на пол.
Вечером парни, после того как провели некоторое время с родителями, посмотрели какие-то новогодние программы по телеку и, получив подарки от любящих бабушек и тёти, в виде «нужного и полезного», начали собираться к Борькиным друзьям в компанию. В этот день праздник должен был из дома Серёги перекочевать в караоке-бар, где ещё две недели назад за смешные деньги ребята сняли VIP-зал, рассчитанный на тридцать человек, хотя в компании их было всего четырнадцать. Первого числа, по-видимому, люди не изъявляли желания выходить из дому, а тем более идти куда-то, поэтому молодёжи повезло с местом отдыха.
Собралась компания ближе к девяти, и когда братья появились на пороге, то все четыре больших дивана были устланы расслабленными телами Борькиных друзей. Сам Новый год они отпраздновали очень шумно, заснув лишь под утро, расположившись по всем возможным горизонтальным местам в доме Серёги.
- Ну что, как отпраздновали? – друг поприветствовал Борю с братом. – Начудили хорошо?
- Ты себе даже не представляешь, Серый, как начудили! – хохотнул Боря и подмигнул брату. – А вы как? Никто не пострадал? Дом разрушен и восстановлению не подлежит?
- Ты же знаешь! Как всегда, - Серёга тут же махнул рукой куда-то вглубь комнаты, и на свет вышел невысокий крепыш. Парень его подозвал: - Вовик, подь сюды!
- Хе-хе! Лёлик и Болик снова вместе! – радостно заржал Вовка, произнося своё надоевшее братьям приветствие. – Гляди, чё у меня есть!
И Вовка повернулся спиной, задрав рубашку. На лопатке у парня в ареоле красного раздражённого пятна на коже красовалась крошечная татуха.
- Что за мерзость, Вован? – ужаснулся Борька. – Сюда только кучи говнеца не хватает!
- А чё, прикольно, - слегка хрипловатым голосом поддержал товарища из детства Лёшка. – Но себе бы я такое не сделал.
- У нас Вович оригинал! - заржал Серёга. – Только он мог додуматься жирную муху наколоть!
- Я ж говорю, навозная муха, тут только кучи тёплых какулей не хватает, - отмахнулся Борька. – Всё, ты мне испортил аппетит, сгинь с глаз, Вовик!
- Лошара ты, Борисыч! Вот Лёлик рубит фишку! Айда, выпьем! – и Вовка потянул Лёху за собой к столам.
Когда двойняху утащили, а сам Боря присел на мягкий поручень крайнего дивана, Серёга вытащил сигарету и подкурил.
- Ты как, вообще? – поинтересовался друг.
- В норме, хоть и болит всё тело.
- Ну да, ну да, небось у девицы тоже крепатура по всем мышцам, да, Борька?
- Типа того, - неопределённо ответил он.
- Скромник ты наш, - заржал Серёга и снова затянулся, выпустив дымок вверх. - А твой чего хрипит? Первый снег жрали?
- Ледяные скульптуры облизывали, - и оба друга засмеялись, когда Серёга начал показывать «шоу» своим языком. Отсмеявшись, Боря взял из пальцев друга сигарету и затянулся, но тут же вернул её Сергею. - А у вас как? Сходка удалась? Сударь удовлетворён?
- Да норм, вроде все остались не в накладе. Поджазили хорошей компашкой, жаль, ты не пришёл.
- Не последний раз, Серёга. Да и сам понимаешь, я с Лёхой.
- Ну, и брал бы его, не чужой ведь. Или ему не катит такая туса?
- Всё катит. Скажем так… по семейным обстоятельствам не смогли присутствовать на этом празднике жизни. Но следующий Новый год – наш! Только все вместе!
- Смотри, ты обещал!
Вечер плавно перетёк в ночь, веселье - в дурдом, а застолье - в попойку. Но всем было весело, горланили песни, многие умудрялись под это ещё и танцевать, после всего заказали ещё и кальян, а для самых «трезвых» - бестолковое шампанское, которым они начали поливать присутствующих, как победители Формулы-1. Под этот восторженный визг Серёга снова дёрнул друга, чтобы поговорить.
- Слушай, Борь, а что у вас за контры с Лёшкой?
- Не понял, ты о чём? - переспросил парень, сведя брови на переносице и внимательно всматриваясь в пьяненькое лицо друга. – Мы нормально ладим.
- Признавайся, тебя что, уломали ему почку свою отдать?
- Нахер ему моя почка? У него с сердцем проблемы были, а своё я бы резать не дал, - Боря продолжал веселиться, похохатывая и пританцовывая под бодрый мотивчик и писклявый голосок кого-то из девчонок.
- А чего он тогда тебя весь вечер взглядом сверлит? Будто донора органов стережёт! – заржал друг и похлопал Борю по плечу. – Был бы ты девкой, подумал, что он тебя ревнует! Или ты трахаться не хочешь.
- Вот же ты имбецил, Серый! – чересчур наигранно засмеялся Боря, а сам как-то разом почувствовал тошноту, будто вмиг добавил несколько промиллей алкоголя в кровь. – Не мели ерунду, он же брат.
- А я чё? Просто сказал. А может, он зарезать тебя хочет и стать единственным наследником! – выдвинул новую гипотезу друг, а Боря с облегчением выдохнул. Весь этот трёп был всего лишь пьяной болтовнёй товарища. Не более!
- Ага! Наследником книжек на оплату коммуналки, - поддержал парень, радуясь, что скользкая тема очень быстро закончилась.
- Или он агент ЦРУ! – продолжал нести пьяный бред товарищ. – Чёрный Плащ! Та-дааам! – и он начал изображать из себя мультяшного персонажа, одновременно напевая знакомый мотивчик.
Боря уже не очень вникал во всё это веселье, у него в голове снова и снова всплывал вчерашний вечер. Слова Серёги как-то вдруг слишком отчётливо пролили свет на всё происходящее в последнее время. Ему словно свет включили в тёмной комнате: Лешка не шутил, и у него это не юношеская блажь, он, и правда, влюбился в своего брата, в Борьку! От этого стало как-то разом нехорошо. Нет, не потому что противно, а от тупиковости происходящего. Разве есть хоть какой-то шанс? Да и воспринимал Боря своего патлатика всего лишь как… Он задумался – кем был для него Лёшка? Брат? Естественно, но всё же больше, чем брат. Друг? Однозначно, хоть и довольно истеричный друг. А вот насчёт любви… Нет, Боря не мог себе даже представить как это, да и для чего, собственно. С этими мыслями он и закончил первый день года. Почувствовав грустное настроение брата, Лёшка предложил пойти домой, так что часа в три ночи оба парня были уже в родительской квартире и разбрелись по своим кроватям. Уснули сразу. Или просто замолчали? Боря точно ещё долго не спал, всё думал, думал…
Лёха тоже долго не мог уснуть. Он чувствовал себя счастливым оттого, что Борька не стал избегать его и вообще держался почти так же, как и до шокирующего признания. И в последующие дни счастье это меньше не стало, хоть и отдавало садомазохизмом. Лёха после своего откровения перестал сдерживать свои порывы и то и дело норовил тиснуть Борьку. В ответ от старшего чаще всего он получал тычки, полушутливую ругань и угрозы, но это вызывало у него только смех. Дразнить двойняху стало особым кайфом, захватывающей и возбуждающей игрой. Лёшка дурел от возможности быть открытым с братом и в благодарность за эту возможность был готов сносить от него и тычки, и ругань. Конечно, он старался не перегибать палку, чтобы не нарваться на серьезную отповедь, и считал, что ведет себя вполне прилично.
Стеснительность у Лёхи прошла, и теперь он вполне свободно мог болтаться по комнате в одних трусах при случае и не впадал в панику, если его тело реагировало на присутствие брата весьма однозначно. Передергивая плечами от толпы мурашек, разбегавшихся по телу от прикосновений к брату, Лёшка теперь лишь томно прикрывал глаза и мечтательно улыбался. Ему было хорошо, и он просто отказывался думать, что будет дальше. Борька принял его со всеми закидонами, и ожидать от брата большего младший даже и не смел.
Праздничные дни пролетели каруселью в гулянках и развлечениях, а главное - в постоянном Борькином присутствии. Но всё кончается, а хорошее ещё и быстро. Снова началась учеба, причем для Лёшки это означало практику.
Первый день в офисе, куда он заявился в качестве помощника специалиста по связям с управляющей компанией, которая находилась в Нью-Йорке на Уолл-стрит, ошеломил впечатлениями и вымотал напряжённостью заданного ритма. Лёшка шёл домой воодушевленный, в голове сами собой слагались невероятные воздушные замки и захватывающие перспективы. Так что он не сразу понял, кто это его окликает по имени. Только увидев приблизившийся от родного подъезда силуэт, Лёха признал Кирилла.
- Привет, - как-то вопросительно поздоровался парень, остановившись в шаге от Кораблёва. - Ты как, выздоровел уже? Что с тобой было-то, если не секрет?
Лёшка вскинул брови от удивления - он не так уж хорошо помнил, что происходило в новогоднюю ночь, точнее - уже не думал об этом, а уж о Кирилле не думал вообще. И только сейчас сообразил, что для этого парня ситуация завершения не имела, что у него наверняка куча вопросов, а возможно - и претензий.
- Здорово, Кир! А почему ты решил, что я...
- Так твой брат сказал. У тебя что-то с нервами, да? - в глазах парня любопытство смешивалось с отчужденной настороженностью. Лёха про себя выругался - еще не хватало психом прослыть! Хотя... вряд ли при таком раскладе этот мачо будет желать получить с него обещанное.
- Ну, не то чтобы... так, небольшой срыв, бывает у меня, - небрежно, как о ерунде, не стоящей особого внимания, проговорил Лёша. - А ты чего тут?
- Ну, ты вообще-то пуловер у меня брал, забыл напрочь? - хмыкнул Кирилл.
- Точно! - Лёшка хлопнул себя по лбу. - Совсем из головы вон. Подожди, я сейчас сгоняю наверх и вынесу.
- Может, заодно прогуляемся по старой памяти?
Лёшка снова удивился.
- Слушай, сегодня как-то подустал я, если честно...
- А завтра?
Кораблёв внимательно глянул на парня.
- Кир, у нас ничего не выйдет. Извини, но...
- Даже друзьями не останемся?
- Тайными? - хохотнул Лёшка, вспомнив, как старательно они избегали друг друга в институте. - Ладно, подожди здесь, я мигом!
Мигом не получилось. Забежав домой и начав искать в шкафу пуловер, Лёшка поймал на себе заинтересованный взгляд Бори. Пришлось пояснить, что внизу Кир ждёт свою одежду, и в двух словах брат рассказал о предложении бывшего.
- Сиди дома, я сам отдам, - решил Борька и, взяв из рук брата шерстяной пуловер, отправился на улицу.
Внизу, у подъезда, стоял Кирилл, он время от времени поглядывал вверх на окна, запрокидывая голову назад.
- Шея не затекла? – начал не очень по-доброму Боря. – Держи, спасибо за гуманитарную помощь.
- А ты не очень-то вежливый, - заметил Кир и взял из рук парня свою одежду. – А где Лёшка? Дома закрыл?
- Не ревнуй, - хмыкнул Боря. – Я ж тебе сказал, что у вас ничего не получится, так что не ходи сюда.
- Так я и не хожу! Просто за пуловером пришёл…
- Ну-ну, - снова оскалился Борька. Ему было очевидно, что парень, несмотря на весь бедлам, который они с Лёшкой учудили на Новый год, всё равно не против встречаться с двойняхой. С одной стороны, ничего предосудительного в этом желании не было, но с другой… Как-то жалко было отдавать Лёху! В смысле, внимание его.
- Тогда я пойду, а вы – не болейте, - кинул на прощание Кир.
- И тебе семь футов под килем! – выкрикнул Боря и пошёл домой.
Лёшка смотрел на разговор из-за занавески, приникнув к окну, и улыбался до ушей. Было чертовски приятно, как всегда, когда брат делал для него что-то. Приятно до одури. И пусть это просто забота старшего о младшем, но до чего же сладко чувствовать Борькину заботу.
Сладкого теперь хватало. Вечерами братья чаще всего бывали дома, а если Боря шёл по делам или гулял в компании - Лёшка норовил увязаться с ним, и старший не возражал. Татьянин день парни гуляли в одной компании, в той же, что и после нового года. Никаких девушек на горизонте не маячило, и хотя Лёха головой понимал, что однажды это кончится, хотелось думать, что это "однажды" наступит очень не скоро, точнее - никогда! Лёшка даже на форумы больше не ходил, а для практики переводил фильмы - вслух, для Борьки. Иногда Боря предлагал отдохнуть и просто посмотреть что-нибудь, уже переведенное - и Лёха, естественно, соглашался. Он любил такие вечера - можно было сидеть, привалившись к брату. Однажды он даже задремал, до того было уютно, и тогда старший сам уложил его голову себе на колени со словами: "Дрыхни, киноман! Хватит уже носом клевать".
Январь подходил к концу, приближая знаменательную дату - очередную годовщину свадьбы. За несколько дней до нее родители объявили сыновьям, что хотят отметить свой праздник в загородном доме отдыха. Парни поддержали эту идею и заверили родителей, что будут в их отсутствии паиньками. Но в своей комнате неугомонный Борька подмигнул брату и шепнул: "Гульнем!"
- Так-то оно, конечно, хорошо бы, - поддержал Лёха, - Но компанию домой приглашать не стоит - соседи сольют потом.
- Ну, тогда гульнем в клубе, а дома на пару догуляем! - с легкостью разрулил проблему старший.
Как решили, так и сделали. За неделю до назначенной даты парни уже знали, что пятница-вечер будет проходить в «Парамаунте», там дискотека до пяти утра, и можно хорошенько оттянуться. Ничего особенного и не планировали, но отметить вольные пару дней братьям хотелось.
В четверг Борька был в предвкушении, и даже сложные предметы, два промежуточных зачёта и жуткая погода за окном не портили настроения. На последней паре он, как обычно, бил баклуши, и Генка Воробьёв ему что-то чирикал на ухо. Парню было сложно молчать, и он был счастлив, что имеет такого шикарного вольного слушателя, как Борька.
- Ну как? – раздалось шипение на ухо, и Боря вздрогнул.
- Чего? Птица, не подкрадывайся так!
- Я с кем говорю? А ты будто не здесь.
- Ты утомил меня своей болтовнёй.
- Ты так и не ответил!
- О чём? – всё никак не мог въехать в суть вопроса Боря.
- Ты со мной или против всех? – продолжал допрос Воробьёв. – А то я чё-то не пойму.
- Огласите, пожалуйста, весь список, - устало выдал Боря и положил голову на парту поверх рук. – Чего я должен?
- Я про девчонок! Она ведь спрашивала, придёшь ли ты, - Птица закатывал глаза и делал страдальческое лицо. – Ты что, совсем не слушал? Я же про Эмму!
- Черныш? Она про меня спрашивала? – Борька удивился, поскольку девушка была на год старше и в универе слыла мажоркой. – Нафиг ей я?
- Наверное, прознала, что ты наследный принц. Бориска, не тупи! – шепотом заорал на друга Птица. – Раз тусу организовывает её подружка, и Эмма будет тебя там ждать – дело верное, секс обеспечен!
- Или пластика лица, - скептически отметил Боря. – У неё же брат чемпион города по каким-то там ушу. Если я чё-то не так сделаю, меня кремируют без шума и пыли.
- Борисыч, ты параноик. Она сама захотела, чтобы тебя пригласили! Так что давай гладь шнурки и завтра на тусу!
- Не, Птичка, не судьба. Я и так не особо верил в своё счастье, а тут ещё и несовпадение в датах. Я завтра с Лёхой планирую замутить гульбу.
- Ты псих? Такая девица! А ты заднюю даёшь? Это же Эмма! – с восхищением в глазах и потными ручками провозгласил Птица. – Потом будешь локти кусать!
- Спасибо, у меня своя Эмма есть, - Борька хмыкнул и поправился: - Вернее, эмо. Так что ни локти, ни колени, ни, тем более, собственный копчик кусать не буду.
Ему было приятно вспомнить, каким был Лёшка всего полгода назад. Когда он впервые нарядился и поверг брата в полный шок. Но со временем Боря стал понимать, что образ эмо – это защита, нервные срывы брата – это просьбы. За последние месяцы значимость Лёхи стала настолько высока, что всё остальное как-то тускло выглядело на его фоне. Было до ужаса страшно потерять брата, и дело даже не в том, что тот признался в довольно странной и даже порочной привязанности… это, скорее, ставило некую хоть и прозрачную, но преграду. Но всё же Боря своего патлатого Лёшку любил и готов был променять очень многое лишь на то, чтобы видеть, как счастливо растягиваются губы двойняхи в улыбке, как он чуть склоняет голову набок, если получает удовольствие от новости, как дурачится с Борей, когда ощущает полную свободу.
- Бориска, ты лечись, хорошо? – посоветовал товарищ. – Или ты в евнухи записался?
- Молчи, бля, - отмахнулся Боря. Он, и правда, давно ни с кем не встречался, а это уже могло быть чревато. В самый неподходящий момент мог прыгнуть на любую образину.
- Когда трахался в последний раз?
- Слышь, сексолог! Не твоё дело! – возмутился Борька.
- Ну, хоть дрочишь? – Птица со знанием дела продолжил интересоваться интимными подробностями.
- Не борзей! Это уже личная зона комфорта, так что – прочь свои липкие ручонки.
- Я же переживаю! В твоём возрасте…
- Два раза в день, устраивает такой ответ? – отрезал Боря лишь для того, чтобы товарищ прекратил этот трёп.
- Нормально. А как справляешься? У вас же одна на двоих комната, никакого уединения, - не унимался Птица.
- Тебе-то что до этого? Извращуга!
- Просто интересно, - наивно сказал одногруппник. – На пару не пробовали? Говорят, прикольно.
- Ты рехнулся? – зашипел на товарища Борька. – Что за фантазии?!
- А чё? Я так однажды делал, - расплылся в улыбке Птица. – Правда, пьяные были, не помню, как закончилось…
- Ты меня не перестаёшь удивлять, Птичка! – Борька открыл широко глаза. – Иии?
- Нормуль, - как ни в чём не бывало, ответил парень и пожал плечами.
- Друг на друга?!
- Дебил, да? – возмутился одногруппник. – Мы порнушку по телеку смотрели!
- Ну да, тогда всё целомудренно, - подколол друга Борька.
Они бы ещё долго болтали на эту тему, подначивая и смеясь друг над другом, но прозвеневший звонок ознаменовал окончание пары. Даже по дороге до автобуса Воробьёв так и не смог уболтать товарища променять шикарную девушку Эмму Черныш на своего волосатого брата. А для Борьки было достаточно адреналина и без всяких левых девушек, он знал, что с Лёшкой ему скучно не будет.
Несмотря на глупость разговора на паре, сама тема почему-то не раз всплывала в голове у Борьки, и даже когда пришло время ложиться спать, он всё представлял то, о чём рассказывал Птица. Наверное, «зерно» было брошено в «благодатную землю», потому что ночью Борька смотрел сон со всем этим развратом. Там были и парни в бейсболках и со спущенными трусами, и большой экран со знатной порнухой. В главное роли на экране выступала та самая Эмма, а в помощниках – Птица. Вокруг сновали одногруппники с телефонами и планшетами, они старались заснять всё, что видели. Когда в комнату зашёл декан, то все остановились и почтительно поздоровались, и только Борька почему-то в своём сне остался сидеть. Когда он попытался всё же встать, его придавили руками – это был Лёха. Он пожурил его, погрозив пальчиком, покачал головой и с размаха хлопнулся ему на колени… От этого Боря проснулся.
- Прости, я не хотел, - возле кровати стоял Лёшка. Он наклонился и снял с ног брата папку. – Я случайно. Хотел выбрать, что брать с собой сегодня.
- А на столе не пробовал это делать? – буркнул Боря и снова упал на спину. – Ты уже идёшь? А который час?
- Ещё восьми нет, спи, - тихим голосом проговорил Лёшка. – Я уже ушёл. До вечера. У нас же ничего не изменилось, нет?
- А что у нас…. Ах, да! Клуб. Всё в силе, пока, - и Боря махнул рукой, прощаясь с братом.
Когда за двойняхой закрылась дверь, Боря лишь со стоном выдохнул. У него ничего не изменилось?! Конечно! Разве стояк после такого идиотского сна это что-то странное? Всё зашибись! Очень хорошо, что Лёха не умеет мысли читать, а то бы…
- Всё, спать, спать… ещё сорок минут отдыха, - сам себя уговаривал Боря и повернулся на бок. – Давай, Боречка, провались в сон и прекрати вспоминать этот бред!
Заснуть он так и не смог. Вчерашнее откровение про времяпрепровождение Птицы на мальчишнике да плюс сегодняшний сон никак не хотели оставлять мозг Бори в покое. Ничего не оставалось, как подняться и начать собираться в универ. Там-то точно быстро вытряхнут из головы всё лишнее. А вечером уже можно будет начать отрываться. Да здравствует свобода!
Лёшке было тревожно: с одной стороны, его радовало любое совместное занятие с братом, а с другой - клуб предполагал поиск "подходящих девах", по крайней мере, для Борьки. Раньше всегда было так, и вряд ли это поменялось, а значит - прощай, золотое время! Или нет? Словом, весь день Лёшка гадал, что ему ждать от вечера: полноценного отрыва вместе с братом или приступа дикой ревности от вида очередной девицы, вешающейся на шею двойняхи.
Из-за лезущих в голову мыслей сосредоточиться на работе было трудно, даже несложные фразы приходилось перечитывать, но, к счастью, сегодня его работа заключалась в переводе документов и каких-то технических актов, так что к вечеру Лёшка вымотался, словно мешки ворочал. Домой он вернулся раньше брата и сразу забрался под душ - смыть с себя напряжение прошедшего дня. Поплескавшись под теплыми струями, Лёха напоследок окатил себя холодной водичкой, чтобы взбодриться, и вылез. Протер запотевшее зеркало с полочками и подсветкой, мамину слабость, и некоторое время пристально разглядывал себя. Впервые за долгое время опять захотелось подвести глаза. Почему-то так Лёха чувствовал себя увереннее. Вот только Борьке это вроде как не нравится...
Он помялся и решил выбрать компромисс - подвести, но так, что если не вглядываться - то вроде как и незаметно. Через полчаса он был уже полностью готов к выходу, а брат еще не появился. Сидеть в пустой квартире сил уже не было, и Лёшка, написав записку в пару строк, прилепил ее к дверце шкафа, где брат по-любому бы увидел, а сам двинул на улицу, решив неспешно прогуляться до клуба пешком.
Зима канителилась и все никак толком не наступала: с неба в лучшем случае сыпалась какая-то мелкая крупа, таявшая под ногами, и совершенно не похожая на то, что Лёшка привык считать снегом. Ветер пах сыростью, и его беспорядочные порывы тоже больше напоминали межсезонье. Лёха ёжился и пытался, вздергивая плечи, поднять воротник повыше. Десяти минут неспешной ходьбы для прогулки хватило за глаза, захотелось в тепло, но зайти в клуб ему не дали - окликнули. На углу здания стояла компания, и одного из этой братии Лёха знал по институту - это был тот самый задира, грозившийся взгреть Кораблёва еще осенью.
- Эй, ты! Эмо-бой! Шуруй сюда! - парень приглашающе махнул рукой, вроде даже довольно дружелюбно. Проигнорировать - значило показать страх, поэтому Лёшка хоть и нехотя, но приблизился.
- Чего тебе?
- Че не здороваешься? Невежливо, Кораблик!
Парень скалился, и Лёхе его улыбочка не понравилась. Тем не менее, он отзеркалил наглую ухмылку и отозвался:
- А ты соскучился, смотрю? Обрадовался мне прямо как родному. Ну, здорово! – ответил Лёшка и протянул руку.
Парень посмотрел на нее преувеличенно удивленно.
- И чё ты ласты свои тянешь?
Компашка грохнула хохотом. Лёха внутренне вспыхнул, но сдержался, хмыкнул и спрятал руки обратно в карманы.
- А ты прямо образец вежливости, как погляжу, - он развернулся, чтобы уйти, но парень шустро заступил ему дорогу.
- Куда отчаливать собрался? Я тебя не отпускал!
- А ты чего у нас, таможня? - Лёха напрягся уже всерьез - запахло жареным. Он уже пожалел, что сглупил и подошёл, но что сделано - то сделано, надо было тянуть время и надеяться, что Борька не сильно припозднится.
- Ага, таможня! - глумливо согласился студент. Остальные с удовольствием наблюдали бесплатный спектакль. - О, гляньте, пацаны! - заводила прихватил Лёху за подбородок и вздернул его лицо вверх: - Глазки красим! Кто не верил? Чё, на промысел вышел, красавчик? Интердевочка местного разлива. Всё, приплыли, глянь - сколько клиентов! Наработаешься сегодня досыта.
- Ты офигел, что ли?! - Лёшка удивился настолько, что даже страх куда-то делся. - Чего несешь-то, придурок?! Да еще при свидетелях! Или тебя чего, уже отчислили?
- Чего? Кого отчислили? - парень повелся.
И Лёшка продолжил:
- Ну, значит, отчислят, как только известно станет, что ты парней домогаешься, чудило!
- Чего?! Кого это я домогаюсь?! - грозно надвинулся студент, но атмосфера уже поменялась - кто-то из компании заржал, и Лёха понял, что выиграл - обойдется, если заводила и полезет драться - остальные не встрянут.
- Что за встреча на высшем уровне? Кто глава непризнанной республики?
От неожиданности Лёшка сначала замер, но уже через миг шумно выдохнул и даже расправил плечи. Это был голос брата! Очень хотелось развернуться к нему и, не сдерживаясь, выразить свой восторг. Он был очень рад, и не только потому что Борька успел, а просто тому, что двойняха сейчас стоит за спиной, и от этого Лёшке стало невероятно спокойно.
- Чё молчим, девочки? – раздался ещё один голос за спиной, и Лёшка обернулся. Рядом с братом стоял его друг Серёга.
- Кто-то нарывается, как я погляжу, - протянул гомофоб и, сделав шаг вперёд, демонстративно сложил руки на груди. – Да, парни?
Он обернулся к своей шайке с кривой ухмылкой, но те стояли молча и не поддержали своего заводилу. Борька с Серёгой заржали довольно злобно, а Лёшка отошёл чуть в сторону, примкнув к брату и его другу.
- Послать бы тебя, да вижу - ты оттуда, - лениво заметил Боря и нарочито небрежно почесал свои кулаки.
- Не буди во мне… - начал гомофоб, желая, видимо, назвать себя зверем, но Серёга не дал ему договорить.
- Бешеную канарейку? – встрял Серёга, и вся троица засмеялась, уловив связь Серёгиного высказывания с ярко-жёлтой курткой придурка из Лёхиного института.
- Слышь, ты! – подал голос обиженный. – Щас как…
- Слышали, как он меня шуганул? – Серый прижал руки к груди и со страдальческим лицом начал блеять: - Я от страха ненавязчиво притворился штукатуркой и осыпался за диван!
Троица снова засмеялась, а от компании отделился какой-то паренёк и подошёл к своему «главарю».
- О! Да ты пользуешься поддержкой у своего народа, - заметил Боря.
- Парни, идите, куда шли, не ищите себе приключений на копчик, - произнёс речь примкнувший. – Мы себе отдыхаем, и вы не напрягайтесь.
- Да мы на расслабоне, ты, главное, своего желторотика придерживай за хвост, чтобы не прыгал на людей, тогда всё нормально будет, - подытожил Боря и обратился уже к Лёшке: - Претензий к данным особям у тебя нет?
- Абсолютно, - кивнул головой брат и улыбнулся. – Можем идти.
- Значит, вперёд, на взятие Бастилии! – обрадовался Серый и, обхватив обоих братьев за плечи, двинулся ко входу в клуб.
Веселье довольно быстро оттеснило на задний план инцидент на улице. Вся компания очень бурно проводила время, шумела и плясала, выпивала и истерично ржала. Братья отрывались как в последний раз. Повод был не шибко важный, ведь детей родительские даты обычно не очень колышут, но в какой-то момент Серёга решил сделать приятное другу и предложил тост за «стариков».
- Чтоб хотелось и моглось, отдавалось и бралось! – провозгласил друг со стаканом вискаря и тут же перевернул его в себя.
За это нельзя было не выпить, и Лёшка в очередной раз приложился к бокалу с коктейлем. Боря тоже не отставал и вливал в себя порцию за порцией некрепкого алкоголя вперемешку с чистым виски, которое подносил ему Серёга. Для того чтобы немного раструситься и сбросить лишние градусы, парни и девчонки с азартом выгибались на танцполе. В очередной выход на «пляски», когда диджей за микшером закрутил нехилый скретч, Борька вместе со всеми поднял руки и тут же столкнулся с девушкой.
- Простите, - он моментально оценил стройную фигурку и шикарные длинные волосы. – А я вас узнал, вы Флора!
Девушка немного смутилась и жеманно надула губки. Боря начал пританцовывать, приглашая жестом присоединиться к нему и свою незнакомку. Она лучезарно улыбнулась, пожала плечиками и приняла предложение, начав довольно симпатично извиваться и двигать бёдрами.
- Вообще-то я Лена, - немного склонившись к парню, представилась девушка сквозь долбёж музыки. Она продолжала изображать довольно эротичные движения всем корпусом, а дистанция между ними медленно начала сокращаться, она явно не собиралась уходить. – Ты, наверное, обознался.
- Да нет же, как я мог? У вас знак – амулет римской богини цветов! Вы прекрасны, и я бы узнал вас даже без этого тайного знака, - продолжал льстить Борька, одновременно приближаясь к своей новой знакомой и стараясь танцевать с ней в такт.
- Ты про это? – девушка подняла руку и потрогала пальчиками свой кулон – обычный серебряный кругляшок с гравировкой ромашки. После того как парень ей улыбнулся и кивнул головой, она поняла, что это был съём. Но сам подкат получился довольно милым, и она расцвела ещё больше. – Ты с кем-то здесь или сам?
- Теперь с тобой. Я, кстати, Борис. Фамилия Годунов. Может, пойдём выпьем?
Через двадцать минут парочка уже зависла у стойки и мило трепалась. Боря деликатно придерживал девушку то за локоть, то за талию. Когда она попросилась на пару минут отойти припудрить носик, Борька отпустил, но предупредил, что будет очень скучать.
- Вот ты скорострел! – на плечи Боре навалился Серёга. – Уже подцепил себе приключение на ночь?
- А за каким фигом я ей третью «Маргариту» покупаю?! Естественно, надеюсь на взаимовыгодность! – скалясь, сознался Борька. – По-моему, сейчас мы пойдём прогуляться.
- Снова развод по-римски? - гоготнул Серый. – Вот скажи, почему они эту лапшу от тебя с таким аппетитом хавают?
- Я гениальный шеф-повар, дружище!
- Гениальный пиzдун, - похвалил друг и, хлопнув по плечу, пожелал удачи.
Когда Лёшка увидел брата у стойки бара, там был ещё и Серёга, а когда тот отошёл, то сразу же нарисовалась высокая девица, которая уперлась Боре в грудь и приблизила лицо довольно близко. Подходить уже не было смысла, он был бы лишним.
Последующие минут десять Лёха пытался веселиться, но получалось фигово. Ему не давала покоя эта парочка – Боря со своей мымрой. Он злился. Не только на брата, но и на самого себя за то, что дико ревновал и желал, чтобы девчонка ногу подвернула на своих каблучищах или подавилась куском лайма с края бокала. В довершение ко всему, когда он отправился в туалет, там он застал эту же парочку: Боря как раз пытался затащить свою новую подружку в кабинку, обнимая её и целуя в шею, а та выгибалась и хихикала, но не особо сопротивлялась. Лёха не нашёл ничего лучше, чем ляпнуть: «Вот бLядь!», замереть на пару секунд, пока оба несостоявшихся любовника уставились на него с немым вопросом в глазах, а потом соврать брату, что его там кто-то ищет, орёт и бьёт себя кулаками в грудь. Если бы девица, принявшая возглас Лёхи на свой счёт, а не просто как досаду парня, не затормозила, то Боря никуда не пошёл бы. А так, пообещав через пять минут вернуться, он слинял.
Естественно, в зале никто Борьку не искал, зато вся компания обрадовалась его приходу, и ему тут же налили выпить. Он махнул рюмку и снова устремился в сторону мужских туалетов, даже не удосужившись подумать – как там могла его дожидаться девушка?
Ввалившись в предбанник с умывальниками и большими зеркалами, Боря никого не увидел, кроме здорового качка с полностью татуированной правой рукой.
- Тут никого не было? – решил уточнить Боря.
- Были, - коротко ответил парень и открыл воду.
- И куда пошли?
- А хер его знает. Может, ссать, а может, и по-крупному, - логично ответили Борьке.
- Без подробностей! Мужики меня не интересуют. Девушка была?
- Чувак, ты в мужском, если чо.
- Да знаю, бля! Не слепой! Да и ты на бабу не похож.
- Тогда отъебись, чепушило, - рявкнул татуированный и повернулся всем корпусом, стряхивая воду с мокрых рук. – В пятак хочешь?
- В сберкнижку хочу, - буркнул Боря и добавил, разворачиваясь к выходу: - Нервные все какие-то, неадекватные.
Свою подружку он смог поймать минут через пять на танцполе. Никакие увещевания не помогли Борьке утащить девушку снова поближе к мужским кабинкам. Она что-то проблеяла, мол, с мудаками не водится, и чтобы он отвял.
Сказать, что Борька был в бешенстве – ничего не сказать. Он оставил потенциальную участницу траха всего на пять минут, и она… Чёрт, оставил-то на Лёху! И теперь его считают мудилой. Ничего не оставалось, как поймать двойняху и узнать, что произошло в его отсутствие. Всё вышло довольно складно и, главное, оперативно. Братишка сам появился, и Борьке было достаточно всего двух минут, чтобы прижать патлатого гада к стенке и узнать, что он всего лишь «пошутил» с девчонкой, а она, глупая, приняла всё за правду.
- Ты даун, да?! Нахера ты свои ёбнутые шуточки незнакомой тёлке рассказываешь? Из-за тебя я сегодня остался один! Я сто лет уже не трахался! И ты мне снова всё испоганил! Да что же ты за человек такой? От тебя одни проблемы!
- Но я ведь пошутил, - начал Лёха, хотя самому было немного не по себе, ведь он-то знал, что делал всё с маленькой, но надеждой, что девчонке не захочется тусить с сомнительным парнем. – Я не хотел, прости…
- Нахуя мне твои извинения?! Куда мне их засунуть? Может, раком поставить? Или они у меня в рот возьмут, как думаешь? – орал Борька, сжимая кулаки от бессилия и краснея от выпитого алкоголя и бунтующих гормонов.
- Так, может, ты ещё с кем-то познакомишься… Ещё ведь не так поздно, всего три, кого-нибудь снимешь.
- Хватит! Назнакомился, бля! Наснимал по самые гланды! – рявкнул Борька и разом обмяк. – Ладно, я домой. Нихера уже не хочу.
- А я? – робко поинтересовался Лёшка.
- Как хочешь, - был ответ.
Вернулись они порознь, хотя шли, в принципе, вместе. Лёха плёлся за братом, а тот пинал по дороге мусор, топтал припорошенные снегом газоны и с размаху бил по металлическим урнам, которые гулко звенели, выплёвывая какой-то мелкий сор, и, сделав круг на оси, возвращались в прежнее положение.
В квартиру тоже поднимались по очереди – Борька лифтом, Лёшка пешком. После того как старший двойняха вышел из душа, Лёшка попытался было заговорить, но в ответ получил лишь усталое: «Не сегодня». Когда в спальне парней Боря начал собирать одеяло, подушку и ноут, Лёха ещё раз попытался поговорить, спросить, куда брат собрался.
- Посплю сегодня в другой комнате, - был ответ, и Боря закрыл за собой дверь.
Устроившись в зале на диване, он включил ноутбук и пробежался по своим вкладкам. Спать почему-то расхотелось. Внутри было и пусто, и как-то вязко. Вечер неплохо начался, довольно многообещающе продолжился, а вот завершение было полностью в жопу. А всё из-за того, что сорвался трах. Напряжение парня никуда не делось, и моральный настрой наглым образом стремился сожрать мозг. Заснуть – не вариант. Именно поэтому Борька запустил руку под одеяло и включил порно.
Он успел уже достаточно увлечься процессом, разворачивающимся на экране, поэтому не сразу среагировал на шорох в дверях комнаты. Только зацепив периферийным зрением какую-то тень, Борька вздрогнул и замер, резко повернув голову ко входу. В дверях стоял Лёха. В трусах и накинутой незастегнутой рубахе, придерживаясь одной рукой за косяк и приоткрыв рот, он смотрел непонятно куда. В следующий момент он наткнулся на злой взгляд брата, закрыл рот и нервно сглотнул.
- Я... извини, что не вовремя. Просто уснуть не могу, зная, что ты злишься. Извиниться хотел.
- Чё ты мне жизни не даёшь?! – взвился брат, но позу не поменял. – Тебе что, мёдом на мне намазано? Или ты и моему кулаку сейчас расскажешь, какой я мудила, и он откажется дрочить?!
Борька метал молнии из глаз, брат его конкретно утомил своим вклиниванием в интимный процесс. Но Лёшка внезапно ухмыльнулся, блеснув глазами, и решительно подошел к лежанке брата.
- Дай своему кулаку отдохнуть. Я накосячил - я и исправлю. Мои извинения к твоим услугам, - он опустился на колени перед лежащим на спине двойняхой и откинул одеяло, продолжая держать его взгляд своим. Потом протянул свою руку и положил поверх руки брата. - Справедливо будет? - севшим голосом поинтересовался он.
Лёхины пальцы легко прошлись по пальцам брата, обхватившим стояк, затем стиснули, сжимая и передавая это сжатие. Борька побелел и уже через миг вздёрнулся, откинув руку двойняхи и зашипев на него.
- Ты вольтанутый, да?! Чё творишь? Ты какого хватаешься за мой хер?! Хочешь, чтобы я тебя вырубил? – парень сидел на диване со стояком и диким испугом в глазах, а брат спокойно смотрел на него, продолжая стоять на коленях у края дивана. Борька шумно втянул воздух, и его снова понесло: - Я тебе не этот… как его… Короче, даже не думай! Руки пообрываю! И вообще…
- Что, убьёшь? Так давай!
- Не начинай, - тихим голосом, но с явной угрозой начал Борька. Его потряхивало и кидало в жар, но, как ни странно, член не опал. Внизу живота ломило, а яйца подтягивались, и, казалось, что внутри были свинцовые шары. Его раскачало до звёздочек в глазах, и он только и смог, что простонать брату: - Уйди, оставь меня…
Уйти Лёшка не мог при всем желании - при виде Борькиного стояка колени превратились в желе. Не соображая, что делает, он положил одну ладонь на колено брата, а второй погладил его поджавшуюся мошонку.
- БLядь, ты же хочешь! Один раз - и... и можешь убить, - выдохнул Лёха, наклоняясь.
От возбуждения он окончательно утратил чувство реальности и уже не мог с уверенностью сказать, не очередной ли это сон - подобное снилось ему за последнее время не единожды. Он накрыл влажно блестевшую каплей смазки головку и провел по ней языком, одновременно на удивление ловко перехватив руки брата и сжав его запястья.
- Идиооот, - простонал Борька и всхлипнул. Он попытался дернуть руками вверх, чтобы вырваться из цепких пальцев брата, но смог лишь подтянуть того поближе, отчего Лёшка взял глубже в рот. Что вид, что ощущения были бешеными, поэтому всё, что смог выдавить из себя Боря – это было: – Твою мааать…
Прошла всего пара секунд, а парни уже оба шумно дышали. Борька продолжал вяло сопротивляться, одновременно закрыв глаза, чтобы не видеть, кто именно стоит на коленях. Не помогало. А Лёшка неумело, но упорно насаживался на стояк брата. Его глаза тоже были закрыты, чтобы не видеть, как мучительно принимает все эти ласки Борька. Ему кружило голову от острого, резкого аромата, оттого, как толкается упругое и нежное то в щеку, то в гортань, от ставших неубедительными попыток старшего сопротивляться - неожиданно он почувствовал даже особый кайф оттого, что делал это насильно, заставляя брата чувствовать удовольствие вопреки его желанию. Он сжал губы и выпустил ствол почти полностью, а затем снова взял как можно глубже, переплетя свои пальцы в замок с пальцами двойняхи.
Через мгновенье Боря всё-таки вырвал одну руку, но лишь затем, чтобы прихватить волосы брата, намотать их вокруг ладони и дёрнуть вверх. Лёшка с шипением повиновался руке и сдёрнулся. Его лоб наморщился, а губы искривились, но он всё равно выглядел довольным. Это Борьку ошеломило.
- Не противно? – еле слышно пробормотал он и, когда брат покачал отрицательно головой, прошептал, выпуская волосы его: - Сумасшедший…
Лёха задыхался, его мелко трясло от возбуждения, и останавливаться он явно не планировал. Положив руку брату на живот, он настойчиво толкнул его назад, чтобы тот отклонился, и снова уткнулся лицом ему в пах. На этот раз, почувствовав, что сопротивление сломлено, он не торопился и для начала просто прижался щекой, потом провел носом, повернув голову, и потерся другой щекой. Сдвинувшись чуть ниже, высунул язык и повторил то, что чуть раньше сделал ладонью. Руки его в это время сжимали и гладили Борькину поясницу. Снова словил губами головку и принялся исследовать ее языком. Хотелось растянуть эти безумные минуты до бесконечности, чтобы насладиться в полной мере. Лёха был уверен, что повтора не будет. Что этот раз - единственный. Но растянуть не удалось, всего какая-то минута, и Борька, то задерживая дыхание, то учащённо дыша, начал царапать ногтями обивку дивана. Потом его живот впал, затем снова вздулся… он втягивал его всё быстрее и начинал постанывать, и практически сразу в горло Лёшке ударила тёплая струя. От неожиданности он отпрянул, проведя сжатыми губами вдоль всего члена брата, и когда Лёха приоткрыл рот и высунул язык, то на подбородок стекла белёсая вязкая жидкость, точно такая, как продолжала вяло расползаться по животу Борьки.
- Выплюнь, - хрипловато попросил Боря и вытер тыльной стороной кисти свой взмокший лоб. – Какой же ты у меня глупый…
Лёха отреагировал странно - внезапно напрягся, его тряхнуло, он подался вперед, оперся о диван и коротко простонал. Шумно сглотнул и сиплым шепотом выматерился. По его трусам неспешно расползалось мокрое пятно. Постояв так еще немного, он наконец-то поднял глаза на Борьку.
- П-прости... не получилось, - и он как-то по-детски и в то же время нахально ухмыльнулся.
- Господи, Лёха… Ты что – кончил?! – изумился брат и уставился на трусы двойняхи. Он не верил своим глазам. Как можно, ничего не делая, а вдобавок ещё и беря в рот у парня, вот так финишировать? Он даже рукой себя на трогал! Это было шоком. – Но почему? Тебе разве не гадко? Ты же себе ничего… Только мне… Это полный аут…
- Это точно, - Лёшка как-то разом ослаб и опустился прямо на ковер перед диваном. - Аут... - неожиданно все выпитое дало о себе знать, да и настолько мощной разрядки парень еще не испытывал. - Ты убивать меня раздумал, да? Тогда, может, подвинешься, и я тоже лягу?
- Да, конечно, - монотонно и как-то безлико ответил Борька, но с места не сдвинулся. Он всё ещё пребывал в прострации, и в его голове не укладывалось: как он мог так поступить с братом?! Где его голова была? Зачем позволил этому влюбчивому несмышлёнышу так унижаться? Почему не наорал и не выгнал?
- Так как? – снова спросил Лёшка.
- Ложись, конечно, - пробормотал Борька и поднялся. – А я, наверное, пойду. Ты спи, - и он вышел из комнаты, отправившись в спальню на свою кровать.
Борька шёл по коридору квартиры, не замечая ничего вокруг, даже когда при входе в их с братом комнату ударился мизинцем на ноге о косяк, он лишь вздрогнул, но не издал ни звука. Увидев свою пустую кровать, без постели, он на автомате подошёл к кровати Лёхи и бухнулся в неё. Он так и продолжал лежать лицом в подушку, когда в комнате возник Лёшка. Хотя возник - это слишком мягко сказано. Лёха влетел, саданув дверью о стену и шумно дыша. Безумие, понемногу начавшее захватывать его еще в клубе при виде брата, клеившего девицу в его присутствии и явно не бравшего в расчет, что может испытывать в данной ситуации младший, и полностью захватившее мозг после слов Борьки, каким образом он хотел бы использовать извинения двойняхи за довольно жёсткую шутку, рассеялось почти сразу же после разрядки. Сейчас младшего колотило от случившегося.
- В постели моей лежать не противно?! - взвизгнул он. - Пиzдец, с первой подвернувшейся в толчке - нормально, а со мной так... Да к черту!!! Нахер, где эти долбаные штаны? - растерянно оглядывая комнату, пробормотал Лёшка, не узнавая свои джинсы, кинутые им же не так давно на письменный стол.
Наконец он признал их, схватил и встряхнул непослушными руками, одновременно подняв ногу и целя в штанину, но не удержал равновесие и свалился на свою кровать, точнее - на лежавшего на ней брата.
- Уймись, придурок! – рявкнул Борька.
Он совсем не рассчитывал снова увидеться с братом до рассвета, хотя он не представлял, как будет утром ему в глаза смотреть. Всё, что произошло, тяжёлой плитой придавило и его голову, и душу. Ему даже дышать было трудно. Он понятия не имел, как они теперь будут жить, как общаться, и не приведёт ли эта выходка к полному разрыву с Лёхой.
- Куда собрался? Чего тебе вечно невтерпёж? - Боря сел на кровати, прижав к паху край одеяла. – Лёха, не дури, лучше ложись спать. Если что-то сказать хочешь – говори, если нет – завтра будем разбираться. Благо до понедельника родаки не вернутся…
- И где ты мне спать предлагаешь теперь? На коврике?! - ядовито поинтересовался Лёха, натянув джинсы рывком и даже слегка подпрыгнув, после чего по-деловому сунул руку в расстегнутую ширинку поправиться и невольно поморщился, нащупав пальцами сырое пятно. - Спасибо, переночую у кого-нибудь... чтобы тебя не нервировать.
В сыром белье было дико некомфортно, Лёшка помялся, решая - тратить время на переодевание или рвануть прямо так, и в результате развернулся лицом к брату и наехал на него с новыми силами.
- А сказать хочу! Даже очень! Спасибо за волшебный опыт! За то, что сначала позволил, а потом презрением окатил! Если было так противно - не стоило терпеть, только я что-то этого не увидел! Какого черта ты-то морозишься? Ладно бы я девкой был, залететь от брата - это да, пиzдец. Но мы-то... чего такого ужасного я сделал, что ты от меня как от прокаженного шарахнулся?! БLядь, хрен с ней, с нежностью, хоть бы благодарности каплю... - Лёшка вдруг осип и отвернулся, пытаясь сдержать внезапно нахлынувшую обиду.
- Вот же истеричка, - еле слышно пробормотал Борька и поднялся с кровати брата, продолжая придерживать одеяло ниже пупка. – Не будь идиотом, раздевайся. Можешь ложиться к себе, а я пойду на диван.
Ему хотелось как-то утешить разозлившегося двойняху, и в то же время он не мог себе позволить выглядеть размазнёй. Почему-то ему казалось, что если он сейчас начнёт участливо выслушивать брата, кивать головой, успокаивая, то тот разревётся. Откуда этот образ появился, он не знал. Лёха вообще никогда не плакал. По крайней мере, перед ним. Хотя поводов было в детстве предостаточно, ведь рос Лёшка не совсем здоровым пацаном. Даже когда он ударялся во время игры, или когда ему случайно перепадало от брата, когда те вдвоём дурачились, Лёша лишь шипел и тёр ушибленное место. Даже ругаться на Борьку он никогда себе не позволял.
- И не вздумай лезть к входным дверям. Я их на ключ закрою, - предупредил Боря и пошел по направлению к прихожей. Лёшка же проводил взглядом своё ползущее по полу одеяло и голую задницу брата. Борька ведь продолжал прикрывать лишь перед. – И ключ спрячу! - раздалось из коридора.
Лёха продолжал стоять посреди комнаты. Он, и правда, не знал, что делать. Переодеться и уйти? Так с двойняхи станется ключ под подушкой заныкать. Лечь спать в свою постель? Так и сон уже выветрился. Пока он размышлял, в комнате снова появился Борька. Он нес два одеяла, подушку и ноут. Сам двойняха был уже в трусах.
- Придётся тебя караулить, - небрежно заметил он и кинул одеяла на разные кровати. Примостив ноут на столе, он сел на свою постель и посмотрел на всё ещё стоящего посреди комнаты брата. – Ладно, прости меня, Лёх. Я, правда, как-то загоняюсь. Не знаю, уместно ли будет, но… спасибо.
- Что? – не совсем понимая, брякнул Лёшка.
- Ну, в смысле – мне не было противно. Правда. Мир?
Лешка неожиданно улыбнулся, немного устало, но с облегчением.
- Знаешь, что сейчас уместно будет? Завалиться на одну кровать дрыхнуть. Как раньше. Только не говори, что ты меня теперь боишься!
- Да перебоялся, бля, - хохотнул Борька и поднялся с кровати, чтобы сделать два шага к брату. – Аж стыдно. Но не думаю, что это смертельно. Ведь мы всё равно – друзья, да?
Лёшка в ответ шумно вздохнул. Брату показалось, что это был вздох насмешки или сочувствия его глупости, но вслух ему ничего не сказали. Борьке стало неловко.
- Ну, раз так надо… давай, только с условием! – тут же потребовал Боря. – Чур, трусы не снимать!
Лёха откровенно расхохотался, запрокинув голову, от души и искренне.
- Блин, Борька... вот кто из нас глупыш, а? - Лёха притянул брата за шею к себе, прижал голова к голове на пару мгновений, но крепко, и выдохнул на ухо: - Спасибо... - потом отстранился и полез в бельевой шкаф. - Ложись пока, я в душ смотаюсь.
Чтобы привести себя в порядок понадобилось несколько минут, после чего Лёха нырнул под одеяло рядом с братом и с наслаждением вытянулся, все также улыбаясь. Потом, словно вспомнив, откинул край и добавил преувеличенно серьезно:
- Видишь, я в трусах! Все по-честному!
- Дурик ты у меня, - тоже с улыбкой пробормотал Борька. – Ладно, приваливайся, только не щупай, - он повернулся на бок, лицом к брату, и добавил: - Щекотно будет.
В комнате было тихо, а за окном начинал оживать город: грохоча транспортом, скрипя подъездными дверями, хлопая автомобильными, возмущаясь собачьим лаем и еле-еле просачиваясь краешками первых лучей зимнего солнца. Каждый из парней изображал сон, но на самом деле они лежали, проживая сегодняшнюю ночь опять и опять. И Лёшка, и Боря вспоминали то, что с ними произошло, и каждый задавался вопросом – почему так и могло бы быть иначе?