Завтра новый день, и я прошу Господа только об одном, чтобы завтра моё настроение было хотя бы чуточку лучше, чем сегодня! Моё единственное желание последние недели. Я устала пребывать в депрессии, но никакие прогулки с друзьями не помогают, вроде и весело, и хорошо, но приходя домой, меня снова окутывает печаль. Я устала, очень устала. А ведь она была прекрасна! Её русые до плеч волосы, слегка вьющиеся, которые так красиво свисали, когда я лежала под ней. Глаза… Они так всегда блестели, когда она смотрела на меня, и переливались на солнце. Я могла смотреть в них очень долго, а она упрекала меня в этом, говоря, что стесняется. Было в ней что-то порой детское: радость, наивность, вечная вера только в хорошее.
Иногда смотришь на неё с таким умилением, как она трудится над очередным рефератом или наливает какао, подходишь и обнимаешь сзади, чувствуя её улыбку и сердцебиение, которое начинает стремительно набирать бешеный темп. А потом она поворачивалась, и уже смотрела на меня своими сверкающими глазами, тогда я и сама невольно начинала улыбаться. Она была очень красивой. Бледная, веснушчатая кожа лица, линия густых бровей в разлет, бездонно-серые глаза, время от времени с голубым отливом, волосы, всегда убранные в хвост, и губы алые от природы. А какая у неё была фигура... худенькая, с осиной талией, большой грудью и широкими бедрами, прямые и длинные ноги. Идеальная! Но она всегда скрывала свою фигуру за джинсами и свитерами, а если надевала платье, в миг превращалась в прекрасную нимфу. Мне никогда не сравниться с ней, хотя она говорила, что я очень красивая, и её всё устраивает. В этих словах не чувствовалось лукавство, она говорила искренне, потому любила меня такой: с темными, почти черными волосами, которые спускались до талии, карими глазами и тонкими губами, с ужасно тонкой шеей, маленькой грудью, и ростом, который еле дотягивал до среднего.
Наши поцелуи были всегда по началу робкими, и мы много смеялись во время них. Но были и чувственные, от которых у меня весь мой внутренний мир переворачивался, после долгой разлуки или во время секса. Она всегда находила для меня время, и только летом нам приходилось расставаться на две-три недели, когда я уезжала с родителями на отдых. Зато приезжая, мне приходилось успокаивать себя от волнения и, делая финальный выход, я открывала дверь. Около дома сидела моя любовь, в этот момент я радовалась её хвосту, ничего не мешало разглядывать её шикарный профиль. Но через несколько секунд она поднимала голову и, улыбаясь, подходила ко мне, крепко обнимала, мы стояли так минутами, наслаждаясь долгожданной встречей, потом она сковывала свои пальцы в замочек за моей спиной, и немного отдалялась, вглядываясь в моё лицо, я, смущаясь, опускала взгляд, а когда поднимала, она продолжала на меня смотреть.
На первый взгляд кажется, что это абсолютно неприступная девушка, с серьезным выражением лица, задумчивая, с холодным взглядом, но на самом деле в ней столько тепла и света, его хватало на нас двоих, когда я была грустной или угрюмой. Она была всегда очень веселой со мной и своими друзьями, беспредельно доброй, отзывчивой и щедрой, с вечной улыбкой на лице. Когда её охватывала усталость или грусть, она приходила ко мне без всего, по её взгляду с порога было понятно, что что-то случилось, я обнимала её, помогала раздеться, и мы уходили в мою комнату. Она ложилась, я обнимала её сзади, и мы просто молчали. Через некоторое время она садилась и рассказывала всё, что у неё произошло, потом клала свою голову ко мне на колени и говорила, как любит. В такие моменты я чувствовала себя намного старше её, мне хотелось помочь ей, поддержать, но у меня плохо получалось. Она успокаивала меня тем, что и сама может справиться со своими проблемами, и ей просто хорошо от моего присутствия.
Я начинаю улыбаться и одновременно мои слёзы начинают бежать всё быстрее, капая на подушку. Я не хочу, чтобы это всё было всего лишь опытом, но уже поздно что-либо решать, прошло уже очень много времени.
Этой ночью я планировала поспать, но у меня так и не получилось уснуть. Мысли о ней опять атаковали меня, и я поддалась их влиянию: перечитывала переписки, улыбаясь её словам любви, но вспомнив, что это всего лишь прошлое, разозлилась и удалила все сообщения, а осознав, что у меня теперь нет и этого, разревелась.
Проснулась я на полу, видимо вчера так измотала себя, что уснула рядом с кроватью. Странно, что я себя хорошо чувствую, как будто выспалась, но зеркало мне показывает обратное, в отражении моё опухшее от слёз лицо, огромные синяки под глазами. И как теперь идти в школу? Спустившись в зал, я нашла записку от мамы. Родители уехали на похороны моего двоюродного дяди, он был близок нашей семье. Я не представляю, как человек может умереть… Что с ним происходит и с чем это связано. Почему всё так? Почему смерть не забирает всяких придурков, педофилов, маньяков, и разных там бандитов? Ведь они заслуживают этого гораздо больше! Столько вопросов в голове… С этим сложно смириться, особенно, когда умирает близкий человек. У меня опять полились слёзы, я бы очень хотела попрощаться с дядей, но родители видимо решили, что это усугубит моё положение, поэтому даже не разбудили меня.
На часах двенадцатый час, а значит, что в школу идти уже бессмысленно. Я наливаю себе сок и сажусь на стул, включая телевизор, но ничего интересного не нахожу. За окном дождь и ОБОЖЕ ЭТО ОНА? ЭТО ЧТО ПРАВДА ОНА? Я выбегаю из дома прямо в пижаме и босиком, на меня тут же набрасывается дикий ливень, а частое моргание мешает разглядеть силуэт девушки, мне приходится выйти на дорогу, но кажется это всё равно не она. Я продолжаю стоять и мокнуть, смотря на эту девушку, которая всё больше и больше отдаляется от меня. Что за звон? Я инстинктивно поворачиваю голову. Какая-то доля секунды и моё безвольное тело уже лежит на холодной от дождя земле, я с трудом поворачиваю голову и вижу свои окровавленные волосы. Моя правая нога ужасно болит, и каждая попытка сделать даже небольшое движение приносит ещё больше боли. Время быстро бежит, на этот раз я уже слышу сирену, меня в миг окружают врачи и что-то делают с ногой, я не выдерживаю и начинаю кричать, их слова проносятся как монотонный шум, и мир начинает тускнеть. Всё сменяет темнота.