Есть в жизни счастье! (Любовь Матвеева-Поротикова) / Проза.ру

            "Баня здоровит, разговор веселит",
            "Баня - вторая мать" (русск. пог.)

            Я живу в благоустроенной квартире, и когда меня одолевает депрессия и требуется по-другому посмотреть на мир – с его восхитительной стороны, когда надо добавить градусов, ложусь в горячую ванну. Вода уносит все выдуманные и реальные печали, и я становлюсь другим человеком. Я снова смотрю на мир, на людей сквозь свои розовые очки, хочется завизжать от счастья щенком и кинуться на шею первому встречному – так я всех люблю!
            Но бывают моменты, когда вдруг чувствую: ванны с горячей водой недостаточно, хочу в баню! Я начинаю обзванивать городские бани, и, по закону подлости, оказывается, что именно сегодня почти все они – выходные! Мне говорят: приезжайте завтра! Но это невозможно! До завтра я без бани не доживу! Баню требуют все мои закупоренные поры! И я нахожу-таки какую-нибудь работающую баньку, судорожно собираю всё необходимое, и лечу стрелой, иногда на другой конец города!
            И вот блаженный момент: я вхожу в парную! Там молча нежатся несколько женщин. Я занимаю место поближе к раскалённым камням, достаю пакетик с солью, и начинаю растирать кожу. Другие мажутся мёдом, глиной. Глину покупают в аптеке, дорого. Вот дурочки! У любой глины – белой ли, жёлтой ли, или голубой резонансные колебания соответствуют резонансным колебаниям здоровых органов человеческого тела. Поэтому когда мы накладываем глину на больное место, орган перестраивается, и боль проходит. Тонкий же слой любой глины оказывает прекрасное косметическое действие, и для этого тоже годится любая глина.
            Моё окружение заметно наслаждается ситуацией. Жар обжигает кожу и дыхание. Постоянные хлопоты, заботы, беспокоящие мысли забыты. Все заняты не детьми и мужьями – только собой и своими ощущениями. А они восхитительны!..
            - Что, есть в жизни счастье? – спрашиваю я соседок.
            Они охотно откликаются:
            - Вот только здесь и есть! – говорит одна.
            - Не скажите! – откликается другая. – Я вот в том году поломала ногу - открытый перелом со смещением костей - так такого натерпелась! Мне зять каждый день машину предоставлял, но я завидовала тем, кто не нуждался во внимании родных и просто сам мог перемещаться без всяких костылей и приспособлений. «Ходить САМОМУ НА СВОИХ НОГАХ – вот это – счастье» - думала я, и теперь так думаю.
            - Да просто быть здоровой – счастье, но разве мы это ощущаем, пока беда не припрёт? – вступила другая.
            - Да, вчера передавали по телевизору про сорокалетнего мужчину – как он вышел из комы, но ещё два месяца не мог даже дышать самостоятельно. Потом начал дышать сам, и думал, что это – счастье. Но потом к этому привык, стал несчастным оттого, что не мог поднять руку, чтобы без посторонней помощи почесать себе нос. Теперь он владеет одной рукой, и опять на какое-то время почувствовал – это счастье! Привыкаем к хорошему, и опять нам подавай что-то необыкновенное… - посетовала третья. Мы выходим из парной, и расходимся по своим лавкам.
            Напротив меня моется женщина лет тридцати. Она с девочкой, очень хорошенькой. Мать покрикивает на дочь без конца, всем недовольна. Девочка покорна и точно следует её замечаниям. Женщина идёт с тазиком за водой к кранам, но и издали не оставляет девочку без внимания, и строго, громко кричит на неё, чтобы не садилась на голую лавку. Та подстилает клеёнку.
         Все обращают внимание на эту пару. Остальные матери с дочерьми ласковы, и ощущают посещение бани, как праздник. «Наверное, не родная дочь» - Думаю я. – «Настоящая мачеха!» Моя соседка уходит в парную, не забрав с собой девочку, хоть та просилась, и я обращаюсь к ней:
            - Как тебя звать?
            - Карина.
            - Сколько тебе лет?
            - Шесть.
            - А кто эта женщина с тобой?
            - Мама.
            - Какая она строгая! Часто кричит на тебя?
            - Да. Сначала она кричит на меня, потом папа кричит на неё, чтобы она не ругалась. И все кричат…
            - Тебе тяжело это слышать?
            - Да… - отвечает несчастный ребёнок. Девочка сама пытается мыться, растирает себя не намыленной мочалкой. Возвращается женщина, и с энтузиазмом продолжает сама мыться, делая замечания дочери, привязываясь к ней на каждом шагу. Слышать это тяжело. Я берусь за веник:
         - А можно девочке со мной в парную? – спрашиваю сварливую соседку.
         - Да сколько хотите! Хоть отдохну от неё!
         Мы с Кариной идём в парную, поднимаемся в пару на полок. Жарко. Карина немного трусит.
         - Раз! Два! Три! Четыре! Пять!- громко веду я счёт, и осторожно хлещу девочку по плечикам. Потом по спинке:
         - Раз, два, три, четыре, пять!
         Потом по попке:
         - А это, чтобы двоек в школе не получала, а только пятёрки:
         - Раз! Два! Три! Четыре! Пять!
         Девочка громко считает вместе со мной, смеётся, и объясняет, что в школе – а она уже посещает школу – её успехами довольны, а мама всё равно ругается… Ещё мы попарим горлышко, и грудку, и животик, и коленки – чтобы никогда не болели! И вернёмся в моечное отделение совершенно счастливые…
         Женщине уже неудобно орать на дочь, и она молча начинает её мыть нетерпеливыми, нервными руками.
         - У тебя кошка есть? - спрашиваю её.
         - Есть собака, она живёт во дворе.
         - А братик или сестрёнка?
         - Есть. Вчера мы его встретили на улице.
         - Двоюродный... - объясняет женщина. «Единственный ребёнок, и такое обращение…» - не понимаю я. Между тем, у соседки под жировой складкой на животе, почти незаметный, рубец от широкого поперечного разреза. Так удаляют яичники. Значит, больше детей не будет… Может, мужа не любит?..
         Я намыливаю себя снова и снова, и пялюсь вокруг. Впервые обращаю внимание, что у большинства пожилых женщин и у половины молодых – шрамы на животе, под жировой складкой. Почти незаметные. Вот тебе и проблемы с демографией. Кто-то наверху следит, чтобы мы слишком не размножались… И у меня есть такой шрам. Правда, когда меня вскрыли на операции, собираясь быстренько и привычно выкинуть яичники, оказалось – что с ними всё в порядке. Зашили, удалив для очистки совести аппендикс. Спасибо им. А что стоило выкинуть и здоровый орган, чтобы неправильный диагноз не посчитали за непрофессионализм? Кто доказал бы что?.. Теперь вон и почки крадут. А, может, и сердца… И ничего не докажешь…
         Но это – с другими. Не со мной, и не сейчас. А сейчас я счастлива…
         Я выхожу вслед за своими соседками, мы одеваемся. В кармане куртки обнаруживаю несколько свежих, сегодня подобранных на даче желудей. Глянцевые, крупные, блестящие, они очень нравятся Карине, когда я вкладываю их девочке в руку. И объясняю:
         - Каждый человек должен посадить дерево. Это – дуб, который растёт тысячу лет. Завтра ты их посадишь, жолуди сразу пустят корень, а взойдут только весной. И через пять лет у вас будут собственные веники! И когда-нибудь, когда тебя не будет, твои правнуки скажут: «это посадила наша прабабушка!»
         - А я буду всегда! – уверенно заявляет она. Улыбается даже её мама. Мы взаимно поздравляем друг друга «с лёгким паром», и расходимся, удовлетворённые. Большинство распаренных посетителей в этот момент, наверное, тоже думают: «А счастье, всё-таки, есть»!