В пригожий сентябрьский день, когда на небе ни облачка, а время еще до полудня не подобралось, ты собираешься с духом и идешь покупать книги. В этом Городе их легко найти на Балке, незатейливом названии, расположенном практически в центре, рукой подать от Исторического. Здесь их Мекка, и они разложены на убогих столиках, охраняемые странного вида людьми, которые, по всей их видимости, выступают в роли эксплуататоров, либо уже все в мире прочитавших, либо относящихся к этим бумажным созданиям с сугубо прагматическими целями, как к товару. И вот бредешь себе в гору, мимо горок хранителей знаний, там-сям останавливаясь, привлеченный фамилией, выдергиваешь из стаи увесистый томик и начинаешь лениво листать, сначала оглавление, потом текст, иногда, от скуки, тираж. Спросишь: Сколько? Получишь ответ и неудовлетворенно хмыкнув курсируешь дальше, оставив на заметку, что если ничего не найду, то вернусь. Cтражи то и дело отвлекают от созерцания мирно лежавших сокровищ, хриплым голосом вопрошающие: Что именно ищите? Но ты уже давно ничего определенного не ищешь, да и если ищешь, то цена на порядок выше. Так что ограничиваюсь: Присматриваюсь. Продавец огорченно провожает тебя взглядом и садится на стульчик.
Здесь есть разные персонажи: Мудрый старец, с внешностью римского сенатора, у которого всегда плохой выбор, но амбиций на Цицерона хватит; Базарная мадам, в широкой куртке темно-зеленого цвета, богатая и беспринципная обладательница книг по медицине, расширившая за их счет свое влияние до двух мест зараз, на той и другой стороне улочки; есть Несчастный старик, с которым можно побеседовать о жизни, он всегда вспомнит свою умершую жену и то, как она ему помогала, у него много книг по гомеопатии, астрологии и самолечению, но иногда попадаются годные экземпляры, которые покупаешь на подарок, из душевной симпатии; в самом вверху ютится Философ, широкий выбор на тематику соответствующую названию, у него я приобрел в темном и морозном феврале Хайдеггера в твердом переплете, и ни разу не пожалел; есть еще Психолог, в кепке и с бородой, немолодой торговец, иногда не знающий, какую экзотику я у него вырывал по дешевке.
Запах прелой бумаги, твердых корочек, блестят золоченные буковки на солнечном луче, дымится в стаканчике кофе, словно по указу, отсутствуют сигареты, их тут не жалуют, как моветон. Люди в молчании бродят среди беззащитных россыпей книжной культуры, а книги, словно рыбы, выброшенные из воды, что в их случае представляет собой библиотеку, ждут нового хозяина терпеливо, и иногда переговариваются строптиво, взяв в посредники набежавший ветерок.
Стоит пойти дождю и остаются самые подготовленные, профессионально подкованные. Бумажных детей аккуратно накрывают прозрачным целлофаном, придавливая его кирпичиками. Стражи мокнут и мерзнут, рискуя здоровьем и ругая погоду, но книгам тепло вместе, они надежно защищены от сырости. Покупателей в такие дни почти нету, только азартные библиофилы рыщут в поисках недостающего томика Лорки, поблескивая на конкурентов недобрым взглядом. А вообще здесь обитают тихие и спокойные представители человечества, словно сошедшие со страниц своих кормилиц, питающие истинную любовь к редким изданиями и неприметным брошюркам, есть конечно и меркантильные купцы, ставящие в угоду прибыль, но к ним не тянет, их обходишь не поворачивая головы, будто и сам товар принял в себя часть оной неприглядности.
Вот вам от меня совет, если человек живет в этом Городе и не знает, где находится сие чудное место, то бегите от него подальше, и если он не стоял под весенним дождиком, сквозь капли на клеенке пытаясь разглядеть название желанной цели, то и говорить с ним нету о чем.