Эти истории поведали мне разные женщины, и одна из них попросила написать. Со временем стёрлись из памяти некоторые обстоятельства и факты. Поэтому, передавая суть рассказов, оставляю вымышленными некоторые детали.
1. Наш разговор с тётей Мариной по сотовому несколько затянулся, он продолжался уже более часа, несмотря на это, я её всё слушала и слушала, а она не переставала говорить. …
Зима выдалась в ту пору очень морозная. Сейчас такие холода не бывают, когда пальцы на ветру за минуту краснеют и мёрзнут, а сугробы с рост человека. В наши дни снега под новый год ни дождешься, и ноги часто мокнут от талой воды. Но переносили как-то те зимы наши бабки и прадеды, а ведь, ни лекарств особо, ни хорошей одежды не было. Кроме всего прочего выпала на их долю тяжёлая участь – война. Чтобы не тратить пустые слова, объясняя невыносимую ношу, опишу один случай. Немцы находились недалеко от одного села. Остались женщины без защиты, ведь все мужчины ушли на фронт, и решили они тогда уйти, взяв, что могли, с собой. Дорога до другого населённого пункта оказалась невероятно длинной, не все её выдержали, замёрзли, в первую очередь, дети. Слабую одежонку ветер продувал насквозь, она мокла от снега и пота, мгновенно колея на морозе. С нестерпимой болью, криком и воплем женщины хоронили своих деток прямо на там, закапывая маленькие тельца в сугробы. Путь этот оказался дорогой смерти для многих, на которой возвышались снежные холмики один за другим. Оборачиваться не хотелось, было жутко. Вечерело. К холоду добавился мрак ночи. Озверевшие, замёрзшие и доведённые до отчаяния женщины ещё шли вперёд, в глубине своих истерзанных душ надеясь кого-то спасти, мечтая о душистом чае и тёплой постели. Одна из женщин не хотела следовать примеру остальных, её мужественному поступку дивились, говоря, что усилия напрасны. Но она твёрдо решили не хоронить здесь своего годовалого сынишку, расстегнув на ветру старую телогрейку и распластав тельце малыша на груди. Тепло материнского тела под истрепанной одеждой согрело малыша. Он перестал плакать и проспал весь оставшийся путь, на который его мать, всё-таки, нашла в себе силы. Женщины нашли место, где их приютили, и мечты о душистом хлебе и тёплом чае сбылись, который они пили вперемешку с горькими слезами. Но все понимали, что шла война, и цена победы окажется ещё гораздо выше. …
Мать воспитала сына в любви и заботе, дав ему самое лучшее, что могла в те годы, отучила и женила. Но алкоголь стал пагубной страстью парня, за что она не раз его бранила, продолжая любить всем сердцем и готовая отдать жизнь в любой момент. Со временем ушла от него жена, а собутыльники всё так же часто наведывались в их дом. И выгнал, как-то, пьяный сын мать на мороз, которая мешала шумному сборищу. Шла зима, не лучше той, что выпала на её долю во время войны. Устыдившись идти к соседям, женщина так и осталась на улице. Очнувшись утром и придя в себя, сын с сожалением вспомнил про мать. Он выбежал на крыльцо и кинулся к ней, но поздно было сетовать и причитать, она лежала мёртвая в сугробе, обнявши снег. …
2. Однажды у нас с коллегой завязалась интересная беседа. Хотя мы были на работе, как ни странно, нас, в тот момент, никто не побеспокоил. Она рассказала мне необычную историю своей семьи:
«У меня был очень красивый прадед, высокого роста и крепкого телосложения. Я его, конечно, знаю только со слов бабушки, а она со слов своей матери. Во время войны он попал в плен к полякам. Благо для него, что оказался на фермерском хозяйстве одного порядочного помещика, который кормил, поил и давал кров в сарае на сене. У помещика росла красавица дочь, с золотой пшеничной косой и глазами цвета неба. Неудивительно, что они понравились друг другу. Любовь оказалась настолько сильной, что, не смотря на его заключение, их поженили. И стал спать теперь мой прадед не в сарае, а на постели с женой. У них родилось двое детей. В этот момент закончилась война. Пленным разрешили вернуться домой. Прадед рвался и метался в родные земли, к матери, но понимал, если уйдёт, то никогда больше не встретиться с дорогой женой и детьми, а с ним их не пустят, ведь было ещё опасно и многое непонятно. Долго промучившись и чувствуя себя чужаком, он сбежал, всё-таки, как-то ночью, добрался до железной дороги, находившейся неподалёку, и уехал в Россию на проходящем поезде. Мать его встретила с радостью, но память о жене и детях не давала покоя. Шли годы, а прадед так и не заводил вторую семью. Его мать старела и скорбела об этом. В те годы у многих мужья не вернулись с войны, и у прадеда завязался роман с одной женщиной в селе. От погибшего мужа у неё подрастал сын, но прадеда данные факт не смущал, лишь матери это не нравилось и хотелось родных внуков. Она нашла ему молодую и красивую невесту, сироту, на которую он долго не обращал внимания, потом смирился, пожалел, покорился её красоте и покладистости и женился на ней. Мать незадолго после этого умерла. И остался сын с молодой женой один, у них родилось пять детей, двое их которых умерли от голода. Аборты тогда почти не делали, их считали, как и сейчас, большим грехом, и моя прабабушка забеременела шестым ребёнком. Прадед работал в колхозе за трудодни, не принося с собой ни денег, ни еды, если только не украдёт тайком горсть зерна и не спрячет её где-нибудь в потайном кармане брюк. Брошенная женщина тяжело пережила предательство прадеда и затаила злобу отомстить при первом удобном случае. Чтобы выжить, воровали многие, несчастных людей, победивших и выживших в страшной войне, теперь сажали в тюрьму свои же за пять колосков или мешок желудей. На яблони и груши в огородах вводились налоги, и приходилось спиливать многие деревья со слезами на глазах. Ещё бедные люди должны были отдать ежемесячно государству десяток яиц, банку молока, кусок мяса, которые сами не ели, но как-то находили. И спасались, в основном, те, кто держал корову, что считалось роскошью. Но у прадеда коровы не было. И, как-то раз он снова своровал горсть зерна, это увидела его брошенная женщина и указала на него охранникам, хотя сама в тот день несла домой такую же сворованную горсть зерна. Прадеда посадили в тюрьму, затем сослали в Сибирь, откуда он живым не вернулся. У прабабушки родился шестой ребёнок, девочка, ей оказалась моя бабушка. Но помня, как двое предыдущих детей умерли от голода, она не стала кормить малышку грудью, чтобы та умерла лучше сразу и не мучилась дальше. Бабушка лежала на печке, разрываясь от крика, потому что прабабушка просила других детей к ней не подходить. Прошло несколько дней, потом месяцев, а бабушка ещё шевелилась и лопотала. Мать удивлялась, как такое может быть, потом стала догадываться, что за ней ухаживает старшая дочь, в чём она созналась, рассказав, как кормит девочку тайком, разжевывая хлеб и кладя ей в рот. Сестра спасла её, бабушка выжила, благодаря чему и я живу теперь. Но на этом история не закончилась. Дети выросли. Между прабабушкой и той женщиной вражда не исчезла, не смогла простить прабабушка, что из-за неё погиб любимый муж, а ей пришлось остаться одной с детьми на руках во время голода. Только часто в жизни происходит не так, как хотелось бы. Её старшая дочь влюбилась в единственного сына вдовы, и они начали встречаться. Лишь прабабушка не разрешила быть им вместе. И то ли тогда так боялись ослушаться своих матерей, но перечить ей дочь не стала!» …
3. Об этом я узнала от своей бабушки, и мне захотелось написать. …
Её матери, моей прабабушке Дуне, повезло в жизни в одном – выйти замуж по - любви! Были они с прадедушкой Колей примерно одного возраста, поженились около лет двадцати, жили бедно и трудно, но счастливо. Родились у них три дочери: Клавдия, Мария и моя бабушка Люба. Только настал тысяча девятьсот сорок первый год. Прадедушке Коле едва исполнилось тридцать два года. Бабушка рассказывала со слов своей матери, что среди ночи подъехала к их дому машина, отец поцеловал спящих детей, её и вышел на улицу. Она выбежала за ним с криком до калитки и увидела удаляющийся грузовик и его блестящие и мокрые от слёз глаза на лавке среди других мужчин. Вскоре от него с фронта пришло письмо, потом другое, третье. В одном из них сообщалось, что скоро прадедушкина часть расположится недалеко от родного села, километров за пятнадцать. И, как только узнала прабабушка точную дату, так пошла к нему пешком со своей подругой, моей второй прабабушкой, у которой тоже муж находился на фронте, а дома двое детей. Через год после этого прадеды погибли под Ленинградом, а у прабабушек родились сыновья. Шёл тысяча девятьсот сорок третий год, когда прабабушка Дуня получила похоронку, сохранившуюся до сих пор. Вместо прадедушки Коли в семье теперь подрастал другой единственный мужчина – сын Николай, а у второй прабабушки – Иван. Годы на их долю выпали тяжёлые – война, голод, разруха и нищета. С прабабушкой Дуней жили четверо детей и старенькая мать, и всех она умудрялась прокормить. Пенсии тогда не платили, и нужно было как-то выживать. Будучи почти не ходячей, старенькая мать то и дело раскладывала перед собой карты, говоря приходящим об их участи. Видела она всё точно, «как в воду глядела», и многие её благодарили от души: то куском хлеба, то сала. После войны красавица прабабушка Дуня так и не вышла больше замуж, посвятив оставшуюся жизнь воспитанию детей и работая день и ночь. Почти каждую женщину постигла такая же участь в те годы. Но одна никак не могла смириться, ведь ни похоронку не получила, ни муж с фронта не вернулся, хотя война уже закончилась несколько месяцев назад. Пришла она погадать к старенькой прапрабабушке. Та, только разложив карты, сказала ей в ответ: «Чего ты здесь стоишь, иди домой, тебя там твой муж уже заждался»! И со всех ног помчалась женщина назад! Угадала ли моя прапрабабушка? Она не умела врать! На следующий день вернулась женщина отблагодарить её и принесла в подарок хорошую теплушку. Прапрабабушку я не застала в живых, а прабабушку Дуню помню. Она не дожила до девяноста лет полгода. Всегда встречала меня в строгой длинной юбке и чёрном платочке. Угощала макаронами с тушёнкой, и нравились мне они только тогда, когда готовила именно она. Я и теперь их так же иногда готовлю в память о ней. А гадать как прапрабабушка из нас больше никто не научился, сколько бы мы не пробовали. ... Хотя, ты не спрашивай меня, почему я, всё-таки, порой, тебя так хорошо чувствую, будто вижу насквозь! :)