Почему «Женихи и невесты»? Всё очень просто: потому что для всех, кто носит платье или юбку (девушки и дамы брюки тогда почти не носили), возрастной категории от 18+ до разумных пределов, мы – женихи. А сами носители платьев и юбок – невесты.
Женихали так, что только пыль стояла, и не только на «пыльнике» «шуркиного садика». Стать женой флотского офицера было весьма престижно. Женихали кого по любви, кого по рассчёту, кого «по залёту». Впрочем, если «по залёту», то уже не женихали, а добровольно-принудительно женили, причём иногда совсем не добровольно.
Ежели курсантик не созреет и не женится до выпуска – тогда ищи-свищи его по флотским гарнизонам, где «акулы» не в пример столичным скромницам.
В итоге бурного всплеска гормонов, эмоций и хитроумных приманок на четвёртом курсе поженились не менее трети личного состава. Примерно четверть дозрела на завершающем, пятом курсе.
Письмо 30.08.77 г.
"В родную Систему прибыли из Николаева 28-го, два дня готовили классы и благоустраивали кубрики. Живём в 14-м доме по Адмиралтейской набережной. Моя комната на 3 этаже, из окна шикарный вид на Адмиралтейский сквер, Неву и Васильевский остров. Довольно-таки просторная комнатка, особенно в высоту. Нас тут размещается 5 человек. Есть умывальник, два больших шкафа в стене, два письменных стола и даже полукресло. Рядом на нашем этаже холл с телевизором и роялем. Во втором холле есть биллиардный стол. Все условия для жизни «как белые люди».
Занятия начинаются с 1 сентября, как у школьников. В роте разброд и шатания: уходит наш командир роты, кого назначат, неизвестно. Старшин тоже ещё не назначали. В город не отпускают. Мне только удалось сразу после приезда погулять по Питеру. Удивился тому, что в парках стало много зелени, цветов, кусты аккуратно пострижены. И «шуркин садик» не узнать, посыпали все дорожки, чистота и тщательный порядок".
Удалось погулять – это в письме, а так-то это называется самоходом. Начальства нет, никто на себя не берёт ответственность хотя бы отпустить народ в увольнение, у сотоварищей, которые были на младших курсах старшинами, закончились бланки увольнительных записок с печатями. А в 14-м доме из спортплощадки через забор «ещё не заросла народная тропа», нужно было только установить наблюдение за камбузом, из окон которого кто-нибудь из дежурных офицеров мог наблюдать «исход на волю» и затем поупражняться в выявлении негодяев-самовольщиков.
Письмо 10.09.77 г.
"В начале семестра, как водится, жизнь расслабленная. В библиотеке взял два любовно-психологических романа Памелы Джонсон, за неделю осилил. Но сегодня взял только техническую литературу, уж чересчур много людских страстей и горестей сразу обрушилось из романов на мою голову.
В прошедшую среду было наводнение. Как всегда, из-за сильного западного ветра Нева повернула вспять. Нас никуда не гоняли, сидели в кубрике и в окно наблюдали, как заливает Васильевский остров.
В четверг сбегал в город, купил и отправил вам сгущёнки, как просили. С колбасой и мясными консервами пока не получается, потому что заказы принимаются до 13 часов в день выдачи, выходной в воскресенье, а у нас сейчас оргпериод и увольняют только в субботу и воскресенье".
Это начиналась эпоха продуктового дефицита и пошли ростки предпринимательства с использованием этого дефицита. Дефицитные продукты можно было купить через стол заказов. Немного подороже, чем в магазинах. К таким продуктам относились, например, копчёная колбаса, палтус холодного копчения, консервы из красной рыбы, печени трески, мясные и печёночные паштеты. А также апельсины и мандарины, которые в обычные магазины «выбрасывали» только перед Новым годом.
По просьбе родителей я чуть ли не ежемесячно что-нибудь покупал и отправлял им посылкой. В Белгороде такого дефицита простым смертным вообще не полагалось.
Письмо 20.09.77 г.
"У меня всё в полном порядке. Свободного времени достаточно. Нахожусь уже близко к грани приемлемой игры в биллиард, продолжаю знакомство с классиками аглицкой литературы: начал читать уже второй том Уильяма Теккерея. Мне нравится, как он пишет, особенно воспринимается «Ярмарка тщеславия».
Единственное жизненное неудобство состоит в том, что меня опять засунули в парадный полк. В честь 60-летия ВОСР будет большой парад и впервые формируют один батальон из четверокурсников, из тех, кто маршировал в прошедшем году.
Начались тренировки, но нас подолгу не муштруют, так как мы все кадры уже опытные и закалённые. Но всё равно на час раньше вставать вместо возможности побегать и размяться, для меня это удар под дых. Погодка сейчас изумительная. Утром свежо, а днём солнечно, начинается золотая осень и адмиралтейский шпиль сияет своей свежей позолотой.
За прошедшую неделю побывал два раза в театре. Первый раз меня пригласила в театр им. Пушкина Татьяна, а следом, на следующую постановку, я её пригласил. А в субботу ходили на венгерскую эстраду в Юбилейном.
Вчера пошёл в стол заказов, но там сейчас кроме какого-то свиного паштета и голубцов ничего нет".
Письмо 30.09.77 г.
"Приходит пора начала серьёзной учёбы, уже выдали несколько заданий и начинаются семинары. Художественную литературу всё чаще приходится убирать в стол.
По-прежнему продолжаю по утрам изощряться в строевой подготовке на Дворцовой площади. В город и в очаги культуры теперь бегаю реже из-за нового распорядка, по которому в будние дни увольнение только после ужина с 19-00, и зачастивших поездок на овощную базу, где ворочаем морковку и картошку. Да и погодка сейчас не из приятных, который день холодно и дождливо".
Письмо 17.10.77 г.
"Погодка наладилась. Хоть и холодно, но зато сухо, блестит солнышко, хотя уже не греет. В аллеях и парках жёлто-красные цвета и ковёр из листьев.
По утрам в любую погоду, а теперь утром уже темно, обстукиваем каблуками новые булыжники на Дворцовой. Разгружать картошку гоняют уже реже, раз в неделю.
Всё свободное время помогаю одному пятикурснику готовить дипломный проект, чтобы подготовить себе «тяпу», то есть материалы и некоторые расчёты к своему будущему дипломнику.
В прошедшие выходные ходил на спектакль экспериментального театра, в котором играют студенты театрального института. Игра в современном стиле, бегают по залу, смело выражаются, а сопровождает постановку рок-музыка. Мне понравилось".
Письмо 24.10.77 г.
"Теперь до праздника жизни не будет. Кроме утренних шагистик, два раза в неделю пошли вечерние тренировки. После них валишься в койку с таким наслаждением, какого давно уже не испытывал. Учёба с 9 утра до 18-15, даже в обеденный перерыв приходится что-то делать.
Вчера на Невском смотрели парад автомобилей 30-х годов. Вечером хотел пойти в кино на «Солдат свободы», но как прилёг после обеда вздремнуть, так встал в восемь вечера".
Письмо 08.11.77 г.
"Хорошо, что на праздники выпало 4 дня. В субботу отсыпался после генеральной репетиции парада, а потом до одурения рубился в биллиард, занял второе место в кругу мастеров. В воскресенье днём с Таней ходили в кино, на «Маму», а вечером на новый экспериментальный балет. Такого я ещё не видел, танцуют под современную музыку и ритм потрясающий. Были такие сцены «про любовь», что некоторые старички качали головами и ворчали.
На вчерашнем параде отчеканили по лужам на Дворцовой с задором и удалью, брызги летели до линейных*. На трибунах рукоплескали со слезами восторга. Жалко, но вы наверное это не увидите, по Ленинградскому телевидению наш батальон показали только со спины.
Вечером был потрясающий салют, было 60 залпов и гремели они 30 минут. Лупили не только со стрелки и Петропавловки, но и со стоящих на Неве кораблей. Грохот, ликующие вопли, светло как днём, полнеба в разноцветном огне, а внизу всё застлано дымом, который подсвечивают горящие факелы на ростральных колоннах и на крепости.
В застольях я не участвовал, гуляли по набережной, пока я не промочил ноги, потому что ботинки ещё после парада не просохли.
Сегодня с Таней пойдём в БДТ на «Оптимистическую трагедию»".
Письмо 21.11.77 г.
"У меня сейчас благодатная пора спокойной жизни и учёбы. После ужина уже свободен, по будням смотрю телевизор. Посмотрел почти все серии «Хождения по мукам», теперь идёт «Рождённая революцией», а по ленинградской программе – «Щит и меч».
В выходные неделю назад были на зонг-опере «Орфей и Эвридика», а в прошедшее воскресенье пробились на творческий вечер Ланового.
В субботу в Гостином дворе чуть было не купил маме польского лака для ногтей. Простоял больше часа, а когда очередь уже почти подошла, лак закончился".
Письмо 30.11.77 г.
"У нас уже с неделю стоит зима. Снега немного, но мороз пощипывает очень даже ощутимо. Живу хорошо, но с учёбой пошла напряжёнка, из библиотеки или из класса не вылазию. Делаю два довольно объёмистых курсовика, кое-что надо содрать для будущего дипломного проекта.
Ноябрь пролетел как-то пугающе быстро, остаётся чуть больше месяца до сессии, которая будет нелёгкая. Большинство предметов будем сдавать уже не за семестр, а за год.
Заказы постараюсь выполнить. В Питере появились мандарины и лимоны, нужны? Сестричке уже купил фломастеры «Колибри»".
Письмо 08.12.77 г.
"На улице настоящая зима, полно снега и морозец ночами крепчает до -20°. Нева уже неделю как встала.
В минувшее воскресенье ходили на новую советскую рок-оперу, которую поставил ансамбль «Калинка», под названием «Утро вечера мудренее». Если подитожить выражением отца – полная мура".
Письмо 14.12.77 г.
"У меня всё хорошо, а в Питере, однако, не всё благополучно. Нахлынула эпидемия гриппа, и у нас в училище полно больных. Здоровым через день впрыскивают какую-то гадость в нос, а в обед дают чеснок. Но не помогает, однополчане валятся один за другим, не сегодня-завтра карантин объявят и не будут выпускать в город.
Странная какая-то эпидемия, обычно такое случалось при холоде и сырости, а сейчас-то погода хорошая, с небольшим морозом.
Мне уже второй раз за эту неделю приходится отдуваться за болезных. Сегодня заступаю дежурным по факультету и чувствую бодрящую злость – ох и поплачут у меня бедные детишки" **.
Письмо 02.01.78 г.
"Вот и наступил Новый год! Такого кошмара с двухнедельным сидением за воротами мы ещё не переживали, да ещё если бы праздник пришлось встречать в училище – был бы полный мрак!
Карантин сняли только 30 декабря. Это сейчас, когда нервы успокоились, начинаешь думать, что вообще-то карантин пошёл на пользу. Досрочно рассчитался по всем предметам, теперь всю неделю можно отдыхать, сессия начинается с 8 января.
Новый год встречали у моего однофамильца Юрки. Его родители отправились на два дня в гости. Я был с Таней, Юра – со своей подругой, а Михаил тоже с нами, но без пары. Вышло всё непринуждённо и весело, да к тому же в домашнем уюте. Музыка была на любой выбор, мы освободили место для танцев и про телевизор забыли. После полуночи пошли на улицу, погодка была самая настоящая новогодняя: небольшой ласковый морозец и пушистый снег крупными хлопьями. Часа два мы играли в снежки и катались с горки. Потом пошли провожать девчонок, вернулись и улеглись спать где-то часов в семь.
Вечером гостили ещё в двух местах. Сегодня состояние вальяжно-сонное, да ещё под сенью впечатлений последних двух дней".
Письмо 12.01.78 г.
"Вчера сдал первый и самый сложный экзамен на 5 баллов! Был в полной боевой форме, и голова работала как никогда. Только когда уже вышел, почувствовал усталость. Через три дня следующий экзамен, предмет полегче, но времени на подготовку уже меньше".
Письмо 25.01.78 г.
"Уже позади четыре экзамена. Из них три сдал на 5 и один на 4. Остаётся последний и самый лёгкий. Сегодня заступил на службу, на подготовку останется полтора дня.
В отпуск отправят или 29-го вечером, или 30-го. На денёк в Питере задержусь, а потом поеду к вам".
Письмо 16.02.78 г.
"В поезде я сразу же завалился спать, а проснулся – в купе остался совершенно один, и до самого Питера ехал в гордом одиночестве. Даже как-то тоскливо стало.
Из поезда выскочил налегке и сразу понял, что погорячился. Защипало нос, а потом съёжило и скрутило, – шутка ли, мороз 23 градуса! Обзвонил друзей – никого дома нет, тогда трусцой поскрипел к ближайшему кинотеатру. И попал на замечательный фильм – «Знакомство по брачному объявлению».
После кино почесал в Систему. А в наших каютах температура чуть выше 10°, пар изо рта виден. Спать улёгся на двух матрасах под тремя одеялами, а утром из-под них вылезти было большим подвигом.
Сегодня время проводим у телевизора, иногда отвлекают на всякую подготовительную ерунду. Завтра уже будет две лекции и «зарядимся» в учебный процесс до лета. А сейчас дикие морозы скукожили все лучшие чувства и порывы. На улицу носа не высунешь, даже в каюте не расслабиться, без движения – дубак, начинает трясти. Сбрасываемся на электрокамин, ротный обещал кого-нибудь отправить до магазина".
Письмо 25.02.78 г.
"На праздник отлично отдохнул. После торжественной части нас отпустили в город, днём сидели у Юрки, а вечером с ним же ходили на праздничный концерт по пригласительным билетам. А после концерта ещё захватили часть салюта. Салют был, пожалуй, ещё более грандиозный, чем в ноябре. Так же дали 60 залпов, но какими-то новыми зарядами – когда разрывается, образуется огромный шар, меняющий цвет и потом рассыпающийся серебристыми или золотыми мерцающими звёздами.
Впереди первая полная рабочая неделя с круглосуточным сидением на лекциях и собраниях. Чтобы размять отсиженные места, в воскресенье устраивают лыжный кросс. Морозы спали только сегодня, всё это время выше -20 температура не поднималась.
Из заказанного вами купил только крем «Женьшеневый», в ближних магазинах совершенно пусто, а в набеги на Гостиный не совершал, было слишком холодно".
Письмо 24.03.78 г.
"Честно говоря, уже и не помню, когда последний раз вам писал. Так замечательно составили программу, что перед Женским днём забросали заданиями и рефератами, два задания лежат ещё нетронутые, а срок сдачи в марте. И несмотря ни на что, каждый день комсомольское собрание – идёт общественно-политическая аттестация. А меня ещё таскают по партсобраниям от ячейки до партбюро – принимают кандидатом в члены. Два дня только угробил, чтобы собрать необходимые документы".
И ещё меня назначили секретчиком. Такую обузу я выбрал вместо назначения командиром отделения. В мои обязанности входило перед занятиями получать в спецбиблиотеке для всего класса литературу с грифом «секретно» и «сов.секретно», а после занятий сдавать. Допуск с сведениям, составляющим военную и государственную тайну, нам оформлялся заранее, ещё на третьем курсе.
Сразу же после завтрака я рысцой бежал в другой корпус, получал большой чемодан и тараканил его в аудиторию или в класс. Иногда в придачу к чемодану приходилось тащить тубус с чертежами. У меня была медная печать для опечатывания чемоданов и тубусов, привязанная шнурком к тренчику*** брюк.
Я выдавал секретные книжки под роспись в журнале и во время перерывов не мог отлучиться из помещения. По острой нужде доверить охрану я мог только старшине класса или лицу, его замещающему. Потеря секретного документа являлась чрезвычайным происшествием и влекла немедленные поиски и репрессии, начиная с запрета увольнения в город, поэтому разгильдяйство в этом вопросе пресекалось не только ответственными, вроде меня, лицами, но и всем коллективом.
"В минувшее воскресенье водил Таню в театр им. Пушкина на «Дети солнца» по Горькому. Отличная постановка, в главных ролях Горбачёв и Чурсина. А до этого только раз в неделю ездил с ней повидаться да немного прогуляться.
Вчера почувствовалась весна, пригрело солнышко и потекло с крыш. Сегодня утречком я встал пораньше и немного пробежался по набережной. Дыхалка уже плохо тянет, нужно начинать тренировочки на свежем воздухе".
Письмо 06.04.78 г.
"Получил от вас два письма и сейчас ломаю голову: неужели я так долго не писал? Скорее всего, одно моё письмо не дошло, потому что в нём я просил выслать мне «гражданку»****, а в ответ – ни слуху, ни духу.
Уже жаловался в прошлом письме, что замучила учёба и общественная жизнь. Вылез в передовики и теперь приходится уродоваться, чтобы оправдать доверие. Учёбу бы подтянул без стонов и зубного скрежета, но конспекты первоисточников теперь строчить не только по теории коммунизма, но и по программе кандидатского стажа. Это такая тягомотина, что спасает только исключительно аутотренинг и стояние на голове по системе йогов. Достал увесистый перевод «Йога индра деви» и пытаюсь хотя бы полчаса в день до подъёма совершенствовать дух и тело.
Но мало мне ещё было активизировать жизнь общественную, осложнил и личную: угораздило втрескаться по уши в Таню. Возможно, всему виной весна.
Свой день рождения «как полагается» отмечать не собираюсь, уж лучше приглашу свою зазнобу съездить в Павловск".
Письмо 20.04.78 г.
"Всё по-старому: стойко переношу все тяготы и лишения, времени в обрез, голова пухнет от учёбы, а душонка млеет от любви. По-новому только после соревнований по гирям и троеборью болят плечи и руки, а грудь украшает значок 3-го разряда. По бегу получил 2 разряд, но значок не дали, не оказалось в наличии.
Пока рассчитался примерно с третью заданий, ещё треть спихну без труда, а вот по оставшимся сдача ожидает быть суровой.
Теперь просвещаю вас насчёт Танечки. На текущий момент я уверен, что лучше девчонки быть не может. Не волнуйтесь, ни на какие провокации я не поддамся и глупостей не сделаю. Тем более, что она меня на порядок скромнее. Может и не бог весть как, но всё-таки понимаю, кто мне в жизни нужен, когда и зачем.
Она меня немного младше, приехала в Ленинград из Челябинска, здесь живёт её тётя. Сейчас работает на НПО «Дальняя связь» и учится на подготовительном отделении политеха, а живёт в общежитии".
Письмо 03.05.78 г.
"Хорошие получились праздники, отдохнул основательно, а из головы всё вылетело, как после отпуска. Только 1 мая отстоял в линии на Дворцовой, а остальное время развлекался.
29-го с ребятами ходили на творческий вечер Папанова, 30-го с Таней были на «Женитьбе Фигаро» московского Театра сатиры с Андреем Мироновым в главной роли. 1 мая – в «Юбилейном» на концерте английской эстрады, выступали ансамбль «О'кей», дуэт «Липс» и Бортон. А 2 мая послушали югославскую эстраду, тоже было неплохо.
Все дни была замечательная погода, а вчера – даже жарко. «Гражданка» очень пригодилась, в бушлате пришлось бы сильно потеть".
Письмо 15.05.78 г.
"Сейчас половина пятого утра, только что уселся за стол дневального по этажу, которым являюсь. Перед этим выходил на балкончик с видом на Неву, чтобы развеять сон, и минут двадцать стоял и не мог уйти, наслаждался духом весны. Погода - просто чудо. Ещё вчера утром лил дождь, а потом вдруг навалилось тепло. И сразу же травка зазеленела, на деревьях листочки вылазят прямо на глазах, и такие благоухания заструились – душа млеет.
Я вам ещё не описывал прошедший День Победы. На этот раз я так и не погулял. С 7-го на 8-ое дежурил, а в сам великий праздник нас всех подвергли великим испытаниям. Накануне было очень тепло, и на все мероприятия на 9-ое была объявлена летняя форма одежды. А приключилась безобразная погода, ветер такой, что на ногах трудно устоять, а у людей головные уборы, особенно шляпы, слетали как сбитые палкой. Но начальство не удосужилось сменить форму.
На прохождении по Невскому проспекту мы хотя бы топали и немного этим согревались. Но потом два часа давали дуба в оцеплении на Дворцовой, по которой маршировал и играл сводный оркестр гарнизона. До сих пор как вспомню, так бьёт дрожь и возвращается злость.
И хоть бы после этого покормили нормально – ан нет, дали вонючую квашеную капусту в виде щей на первое и в виде салата ко второму, макароны со скукоженной котлеткой, да ещё наполовину гнилые праздничные яблоки. Отплёвываясь, с тоской во взгляде пошли греться в город. Кто куда, а я на проспект Стачек (к Тане) ".
Письмо 29.05.78 г.
"Первый экзамен будет 1 июня, а готовиться, как водится, не дают. В жилом корпусе затеяли ремонт, ежедневно по одному человеку с каюты посылают в помощь малярам, а на выходные дни возили «на отдых» в лагерь. Строго следуя принципу вождя «Лучший отдых – это смена занятий». Послезавтра я заступаю на службу, вылетает ещё полдня. А экзамен очень суровый – теория корабля за два семестра.
В лагере действительно умственно отдохнул, и погода была прекрасная, и черёмухи нанюхались. Но от избыточной трудотерапии физическое состояние пришло в уныние. Таскали койки и матрасы, копали котлованы, обратно ехали – еле ноги волочили.
На практику меня посылают в Североморск на надводные корабли. Там буду около месяца, потом ещё две недели – на судоремонтном заводе в Росте, на окраине Мурманска".
Письмо 07.06.78 г.
"Сдал на пятёрки два самых трудных экзамена. Остались, можно сказать, ерундовые. Последний экзамен будет 18 июня, но это экзамен по физподготовке, я его уже практически сдал. Отъезд на практику назначен на 21-ое.
На личном фронте тоже всё в порядке. В воскресенье я, Мишка и наши Татьяны были под Сестрорецком на пляже. Места там изумительные – песчаные дюны на берегу залива, сосны и берёзы. На обратной дороге потолкались в электричке, народу набилось много. Девчонок посадили, а сами стояли всю дорогу".
Письмо 16.06.78 г.
"Спешу вас обрадовать, что сессия уже позади, все экзамены сдал на 5 и подтвердил звание отличника учёбы. На практику убываем не 21-го, как я писал, а 19-го июня. Можно ещё погулять три дня, но, как и полагается по закону подлости, льют дожди и весьма прохладно. По прогнозу в Мурманске погода и того «лучше», вплоть до снега, и можно смело говорить, что переезжаем на зимние квартиры.
Сейчас будем смазывать и сдавать в арсенал оружие, потом – приборка, от которой я увиливаю по причине попадания в «дембельский» наряд на КПП. И придётся сейчас стричься, гладиться и стирать белые перчатки".
Письмо 21.06.78 г.
"Пишу, сидя в каюте боевого большого противолодочного корабля. За иллюминатором плещется серая мазутная вода Североморской бухты. Вокруг уже ставшие чуть ли не родными места: гряды сопок с кое-где снежными макушками, синее-пресинее высокое небо, морская мгла вдали, от которой веет холодком.
Приехали вчера, только успели распределиться по кораблям, как объявили тревогу и все они один за другим пошли в море на какие-то учения, вместе со всеми моими однокашниками. Все, кроме моего «парохода», который несколько дней назад вернулся после дружественного визита во Францию и ещё «отдыхает». Со мной двое мужиков со 2 факультета. Командира БЧ-5 на борту нет, мы пока пообщались с командирами групп, они все лейтенанты прошлого года выпуска и по духу ещё недалеко отошли от своего курсантского прошлого в нашем лице.
Сегодня немного полазил по кораблю, потом отвально пообедал, теперь можно бы и поспать, используя адмиральский час, но пока не хочется, не адаптировался ещё. В каюте много худлитературы, есть магнитофон и свежие записи, привезённые из Франции, поэтому лучше почитаю под музыку".
Письмо 29.06.78 г.
"Это письмо пишу, болтаясь в Баренцевом море. Оно нас встретило пятибальной болтаночкой, для организма хорошего в этом мало, но вот в эстетическом плане несёт достаточно много щекотливо-приятных ощущений. Когда стоишь широко расставив ноги на мостике, в лицо бьёт леденящий ветер, море шипит и пенится, волны наваливаются и так шлёпают в борт, что корабль дрожит и дёргается. Представляешь себя суровым, закалённым в диких штормах морским волком. И море так красиво, и никогда и ни у кого не найдётся таких слов, чтобы эту красоту передать. Волны как живые, каждая то светится изумрудно-зелёным светом, то ласкает светлой бирюзой, то вдруг холодно сереет. А потом неожиданно вспыхивает от выглянувшего солнца золотом и становится как текущая огненная лава, только что не дымится. И все вместе эти изменчивые волны катятся навстречу, гудят и беснуются.
Корабль вышел в полигон и приступил к учениям, сначала немного постреляли, а сейчас утюжим море вместе с двумя противолодочными кораблями, ищем подводную лодку. Стрельбы были ракетные, но во время неё все находятся по боевым постам, высунуться и посмотреть никак нельзя. А зрелище, вероятно, захватывающее.
Ещё нужно отметить, что время в море бежит быстрее. На вахте в ПЭЖе я только присутствую, слушаю и вникаю, а также развлекаю разговорами. Четыре часа пролетают незаметно. И спится, когда качает, качественнее и дольше.
Максимум через пару дней мы должны вернуться в Североморск, потому что будет юбилей – 10-летие корабля".
Письмо 13.07.78 г.
"Я уже на заводе. Завод находится в 15 минутах езды от Мурманска. С большим удовольствием остался бы на уже обжитом «Смышлёном». Здесь же загнали жить на старую, ржавую и грязную плавучую казарму, а руководитель практики сразу же стал крепить воинскую дисциплину общеизвестным способом: массовыми репрессиями и строевыми смотрами. В увольнения не отпускает. Мы на кораблях были в основном в море, успели расслабиться и теперь это бестолковое солдафонство в большую тягость. Единственное, что греет душу – мы все в одной куче и поправили на флоте чувство юмора, так что не соскучишься.
В том, чтобы временно нас трудоустроить на заводе, наше начальство отказало и подзаработать не удастся. По программе практики мы должны дублировать докмейстера, но нас три десятка рыл, а доков всего четыре. Таскаемся пока в заводские цеха на ознакомительные экскурсии, да мурыжимся на ПКЗ. Кормят неважно, а иногда такое дают, что только от запаха дурно становится. На заводе вроде бы есть столовка и буфет, но с финансами совсем туго".
Письмо22.07.78 г.
"Жизнь наладилась, а вчера ещё получил перевод, большое спасибо!
Мы всё-таки полулегально устроились на неделю на работу. Предводитель практики закрыл на это глаза, так как пошли шатания, разброд и ежедневные беспокойства. Работаю корпусником по 1-му разряду как слесарь и иногда даже как сварщик. Всё-таки верно, что труд облагораживает человека, по крайней мере, занимает чем-то полезным и отвлекает от дурных мыслей. И настроение улучшается".
Руководителем практики был капитан 2 ранга Лев Н. Он вольно или невольно стал моим «крестником» при поступлении именно на корфак. Не имея большого разумения в голове, я с преизбыточной романтикой рвался поступать на 1 факультет, покорять и запрягать под водой мирный атом. При этом был почти круглый отличник. Лев был командиром роты нового набора и радел за кораблестроительный факультет, выявляя и отслеживая ребят с высоким уровнем школьного образования. Он вызвал меня в свою палатку, напоил чаем с сахаром и умело вправил мозги. Не пошатнув, а усилив романтическую основу, обрисовал перспективу.
И я ему был благодарен. То есть благодарность испытывал уже тогда, только может, немного меньше, чем сейчас.
Он вёл один из главных специальных предметов и был уважаем как преподаватель, а по другим делам службы сталкиваться не приходилось. Замечали, что он педант. Но то, что он хороший мужик, сомневаться не приходилось, ведь он был наш, инженер!
А тут он неожиданно для всех стал вести себя подобно унтеру Пришибееву. Видимо, получил от кого-то инструкции или наставления. Или период такой был в его жизни. С завершающими 4 курс корфака, с головастыми и значит говнистыми ребятами, уже привыкшим за этот год к новому статусу и взаимопониманию, так было нельзя. Это вызвало негодование, а затем сопротивление.
Явно не нарушая дисциплины, ему стали портить нервы. Глупо, по-пацански, но тогда, приблизившись к офицерской касте, от пацанов мы ещё далеко не ушли.
Ему приходили извещения о вызове на телефонные переговоры, на которые надо было топать с километр на переговорный пункт и оказывалось, что никакого вызова не было. Пару раз на вечерних проверках отсутствовало сразу несколько курсантов, были все подозрения о групповой самоволке либо пьянке. Начинались поиски с прочёсыванием территории и даже с выходом в близлежащие злачные места посёлка. А спустя час-другой появлялись пропавшие и предъявляли бумагу с благодарностью от начальника цеха за ударный труд при проведении внеурочных работ, к примеру, за разгрузку вагона с оборудованием. Или откуда-то поступал «сигнал» о пьянке, немедленно объявлялось построение, а все как один стояли в строю и ехидно лыбились.
Только после этого он сделал выводы. Поговорил с формальными и неформальными лидерами и пошёл на некоторые компромиссы. Вторая половина судоремонтной практики прошла в обоюдном согласии.
"Мишка с остальными нашими подводниками****** сейчас недалеко отсюда – в Полярном, тоже на СРЗ. Пишет, что там вообще тоска. Здесь мы хоть по вечерам катаемся в Мурманск в кино или пивка с рыбой пососать. В выходные были на концерте в ДК. Город не очень большой, и где-то, а именно в центре, даже красивый. А по окраинам невзрачный, полно деревянных домов, которые называют крысятниками. Вечером на улицах редко кого из мужского населения выделишь по трезвому неблестящему взгляду, и поддатые тётеньки не редкость. На центральной площади в сквере растёт сирень, так она ещё до сих пор не расцвела. Погода как-то совсем не балует, часто туман и моросящий дождик. Ох, скорей бы подальше отсюда".
«Подальше оттуда» и стал отпуск, в который я поехал не один, а с другом Михаилом. Хотя переход на пятый курс уже состоялся, на этот раз не гоношились срочно нашивать на рукав пять галок, а забросили форму и поехали в «цивильном». Сначала ко мне в Белгород, потом к нему в Брест.
Название четвёртого курса было подтверждено, я всё-таки стал женихом и заимел невесту. Впереди маячили лозунги «Отцы и дети» и «Женатые холостяки». И уже не за горизонтом, а в прямой видимости – лейтенантские погоны, и необъятные моря и океаны. Впрочем, моря и океаны ждали не всех.
* линейные – стоящие в линии, отделяющей трибуны от полосы движения парадных батальонов
** детишками обзывали 1-2 курсы
*** тренчик – флотское название шлёвок брюк
**** «гражданка» – гражданская, по другому – цивильная одежда
***** ПЭЖ – пост энергетики и живучести
****** с 4 курса было разделение по специализации – на надводников и подводников. Впрочем, специализация оказалась формальной и на направление к месту службы после производства в офицеры влияла мало