БЕСЫ

 
    В просторном светлом кабинете пожилой, ухоженный толстяк читает газету, прихлебывая чай.
Открывается дверь и входит лысоватый  мужчина  в мятом сюртуке и с картузом в руке.
- Здравствуй Петрович!
- Привет Федор! Что-то ты ни важно выглядишь. Похудел, оброс, подглазники. Не болен?
- Нет, Петрович. Здоров. Тока проигрался вчистую. Бесы опять попутали. Хотел у тебя Петрович, денег попросить.
- Помилуй! Голубчик! Я ж тебе давал 50 рублев на той неделе.
- Петрович! Я те брал в долг, а теперь прошу аванс.
- Федя, ты же знаешь, что авансы я даю под книги. Издатель я. Ты книгу написал? Наверное, стихи!
- Петрович! Ты же знаешь, что в стихах и баснях я не силен. Дай 100 рублей, и я пойду писать. Что хочешь ты, чтоб я изобразил?
- Не знаю. Может детектив напишешь! Идут сейчас отлично детективы. Например, о частном сыщике и его приятеле  докторе.  Как они распутывают убийства в Петербурге.
- Петрович я не умею детективы! Мне бы психологическую драму накалякать… Может сгодится? Дай хоть 50.
- Прекрасная идея! Психологический детективчик. Побольше глубокомысленности  и кровушки. Вот в газетке пишут: Два мужика, в Ростове зашибли и ограбили ростовщика, а труп спустили в Дон. Так одного уже схватили, а второй упырь в бега подался…  А у тебя пусть будет, сын отца прикончит за наследство.
- Петрович! Это будет плагиатом. У Саши Пушкина один сынок хотел прикончить рыцаря-отца. Да постеснялся. Помнишь?
- Так пусть тогда старушке внучка перережет горло, а потом окажется, что  бабушка ничего не имела за душой. Чем не драма!?
- Опять напоминает мне про Красную шапочку сюжетик. Пусть лучше ростовщика прикончит внук - студент. Чем там они его … в Ростове?
- Обушком.
- Давно хотел я написать про модную теперь  у некоторых засранцев идею, что все люди не равны, и что молодые и сильные, но бедные люди,  вполне могут старых и богатых …  того … обушком. А денежки приватизировать. Хе-хе.
- Давай-ка Федя без намеков.  И никаких революций!! Понял? В остальном идея хорошая. Иди с богом, пиши. А денег не дам. Приходи когда будет первый том готов.
- Сука ты хорошая Петрович! Отказом своим ты совершаешь преступленье, а наказание тебе будет в загробной жизни.
    Выходит, хлопнув тяжелой дверью. Толстяк пробует остывший чай, морщится, разворачивает опять газету и говорит не громко – «Идиот».