19. ДОПРОС ИВАНА МИХАЙЛОВИЧА КОНОНОВА
3 ИЮНЯ 1943 г.
3 июня 1943 года И. М. Кононова допросил следователь специальной следственной группы Управления НКГБ по Ставропольскому краю, лейтенант госбезопасности Нестеренко. На этот раз следователь, приехавший в командировку в село Благодарное из города Ставрополя, проводил допрос в дневное время. В 10 часов утра Нестеренко задал вопрос обвиняемому:
- Какого числа весь скот был собран на Чограе для отправки в эвакуацию?
- 13 августа весь скот был в полном сборе. Можно было по плану эвакуации двигаться вглубь страны. Но мы опоздали, около нас уже курсировала немецкая разведка.
- Сколько дней Вы продержали скот на Чограйском участке в полном сборе и никуда не двигались?
Кононов:
- После того, как подошла отставшая отара овец, я гнать скот не мог. Колхозники мне сказали: «Никуда не пойдем! Остаемся здесь!». А вскоре мы увидели немцев на мотоциклах. Таким образом, мы оказались в окружении. Путь на север, в сторону Маныча был перекрыт. Я собрал собрание погонщиков, весь коллектив. Решили выдать парторгу Н. Г. Шарновичу десять тысяч рублей, лошадь с упряжью. С еврейскими семьями он уехал. Его дальнейшая судьба мне неизвестна.
- А почему Вы не уехали вместе с Шарновичем? – поинтересовался Нестеренко.
- Я хотел уехать, но парторг мне не посоветовал. Он сказал: «Иван Михайлович! В дороге все может произойти, вдруг останешься без лошадей! Ты инвалид, с хромой ногой тебе идти очень трудно! Оставайся со скотом и никуда не уходи.
- Разумно!
- Я беспокоился за принадлежность к партии ВКП(б), но рискнул остаться.
- Ясно, ясно! А теперь расскажите, какое количество скота Вы уводили из колхоза «Первое Мая» по эвакуации и сколько скота пригнали в Александрию и сдали новым властям?
- Когда меня назначили уполномоченным по эвакуации скота колхоза «Первое Мая», то я принял по актам: крупного рогатого скота 566 голов, лошадей – 136, овец – 5200. Сколько скота вернулось в колхоз, точно не знаю. Лично скот я не сдавал. От подотчетных лиц поголовье принимали новый управляющий колхозом и ветеринарный фельдшер. Помню, табун лошадей ночью от погонщиков ушел. Они в это время спали и недосмотрели. Потом колхозные лошади оказались в немецком табуне.
- И вы за это материальной, уголовной ответственности не понесли? – удивился Нестеренко.
- Нет! – ответил Иван Михайлович. – Управляющий колхозом мне сказал: «Свободен!» И я уехал в село Мирное к семье.
- Вопросов больше нет! – заключил следователь.
Он посмотрел на часы, записал в протокол время окончания допроса – 12:30, и сказал:
- Гражданин Кононов! Подписывайте протокол допроса.
Иван Михайлович расписался на каждой странице и его увели в камеру Благодарненской тюрьмы № 4.