Волшебникам-недоучкам,
а также всем женщинам, носящим имя «Обезьяна с гранатой»
п о с в я щ а е т с я.
ПРОЛОГ
Измученные совпадениями,
предчувствиями измученные,
Теряют люди терпение,
теряют благополучие.
Признаюсь, не ожидала, что проводы меня на пенсию вместо сорока минут обеденного перерыва затянутся на полтора часа. И атмосфера за столом будет такой тёплой. Честное слово, не ожидала.
Накрывать стол мне помогала Евдокия Феоктистовна, наш провизор. Отношения с ней сложились, видимо, за счет нашей относительной близости по возрасту и нестандартности имён. Помочь вызвалась и Наташа, Наталья Александровна, удивительно светлая на фоне остальных девочка, именно ей я сдаю свои методики и трудовую вахту в больнице.
Положенных, как уходящей на заслуженный отдых, хороших слов звучало немного. В нашей больнице застолье по любому поводу плавно перетекает в рабочее совещание. Это было ожидаемо. Неожиданной оказалась тема прозвучавших хороших слов. Думала, похвалят мой профессионализм, мою выдержку, моё нежелание прессовать возрастом и опытом их, двадцатипяти- и тридцатилетних, но обо всём этом было упомянуто как-то вскользь.
С удивлением услышала, как молодые мои коллеги впечатлились эпизодом двухлетней давности, когда я по дороге на работу рассказала, что взяла в квартиру кошку. Видите ли, после замужества я фамилию не меняла, а в родительской семье у нас к кошкам отношение трепетное. После смерти Муськи прошел год, и я взяла Пушинку, о чем и поделилась в «развозке». Спросили, какой породы, где взяла, сколько стоит. Я ответила, что порода – «кошачья», взяла в приюте «Потеряшки» за 400 рублей. Деньги были с меня взяты в рамках оплаты стерилизации животного.
Мотивом выбора с моей стороны прозвучало следующее: «Мне нужна взрослая стерилизованная кошка, у которой нет шансов обрести хозяев». Мне дали пестренькое создание, в сторону которого никто за 8 месяцев в приюте даже не глянул. В реестре это создание называлось Маркизой, я назвала её Пушинкой. И вот этот-то эпизод стал главной темой моего прощального стола.
Н-да… Детей у меня нет. Не сложилось. Все эти юные коллеги по возрасту годятся мне в дети. Они знают меня лишь по работе в нашей психиатрической больнице.
Кроме работы у меня есть круг общения, в котором я легко могла объяснить мотивы этого поступка. В одной газете я прочитала интервью польской актрисы Барбары Брыльской, где она рассказывала о своей депрессии после смерти любимой дочери в автокатастрофе. И лучшие психиатры Варшавы не могли ей помочь. Кто-то посоветовал ей приехать в приют для животных и взять самого несчастного. Она выбрала пса по имени Зилот. После этого её самочувствие необъяснимым образом пошло на поправку.
Ну и на этом фоне моё положение: я меняю социальный статус, вместо зарплаты, пусть и небольшой, но стабильной, перехожу на пенсию с совершенно смешной суммой. Перед такой переменой просто полагается совершить подобный поступок. Я и совершила. Кстати, Пушинка моя теперь красавица и умница. Но это – отдельная история.
Я смотрела на них, девочек и мальчиков за своим прощальным столом – что вас ждёт, дорогие мои, в этом жестоком и великолепном мире, да еще на сломе эпох? Пожелала им выдержки и удачи.
И отправилась домой.
Мне предстоял нелегкий труд – оформить квартиру на период старости и сопутствующих ей немощей и болезней. Это не только косметический ремонт, это еще и перебрать свой архив. Это еще и переосмыслить свою жизнь, чтобы обрести ориентир на последние свои годы. Я не знаю, сколько их будет, два или три, двадцать или тридцать.
Перебирая бумаги архива, сижу, осмысляю, вспоминаю. И прихожу к выводу: дура я была, ох, какая же я была дура, особенно, лет до 40!
http://proza.ru/2015/09/21/1589
продолжение следует