УХОДЯ, ГАСТИТЕ СВЕТ.
15 июня. Понедельник.
Я сегодня лучше всех.
Чёрные, до блеска начищенные туфли, чёрные брюки, смокинг, белая рубашка и замечательная бардовая бабочка, которую когда-то одевал на свой выпускной мой папа.
- Сынок, мы так тобой гордимся! – Родители стояли рядом со мной и не могли наглядеться.
Я лишь, в свою очередь, стоял перед зеркалом, поправлял бабочку на своей шее и сам никак не мог собой налюбоваться. Меня распирало от удовольствия и от предвкушения будущего вечера. Эту ночь я запомню надолго.
За окном просигналил автомобиль, и на моём лице сразу заиграла улыбка. Я шагнул в сторону выхода.
- А это кто? – с интересом спросил отец и прошёл вслед за мной.
- Это ко мне.
- Но… я думал, что сам отвезу тебя… - он вышел со мной на улицу и встал как вкопанный, увидев мою спутницу, что стояла у серебристой “Хонды”, которая была украшена разноцветными праздничными лентами. – Сынок… так это же…это она? – Отец потерял дар речи.
- Всё хорошо, папочка. – Я подошёл к Морене, обнял её за талию и нежно поцеловал в губы. Она улыбнулась мне в ответ и, взявшись за руки, мы запрыгнули на заднее сидение автомобиля. Двери захлопнулись, и машина плавно тронулась с места.
***
Мы стоим перед входом в школу. Я делаю несколько затяжек “Парламента” и, выпуская дым, смотрю на Морену. На ней изящное длинное вечернее платье чёрного цвета, которое подчёркивает её восхитительную фигуру. Чёрные волосы струятся по голым плечам. В руке у неё та самая сумочка, с которой она никогда не расстаётся и она как никогда подходит к её наряду. Она пожирает меня взглядом.
- Тебе очень идёт эта бабочка.
Я опускаю голову и вижу, как она блестит в ночи, вместе с моей улыбкой, при свете многочисленных разноцветных гирлянд, что висят над входом в мою прекрасную школу. Выпускной.
- Даже не верится, что провел здесь от звонка до звонка все 11 лет. Не верится, что больше не увижу своих учителей, что подарили мне так много знаний, не увижу до боли знакомых лиц одноклассников. Эх…
- Ну ладно…
- Поехали!
Мара целует меня звонко в щёчку, щелчок от поцелуя отдаётся выстрелом в ушах, будто давая понять, что дан Старт, и пора начинать. Моя рука мягко ложиться на её талию, и я невольно улыбаюсь, предвкушая будущее представление.
Бычок синего “Парламента” падает мне под ноги, я тушу его носом ботинка и шагаю на крыльцо школы, выдувая ядовитый дым из лёгких.
Правая рука вытягивается вперёд и двери тут же распахиваются, открывая вид на праздничный коридор белоснежных стен и потолка, что освещает тёплый свет ламп. На стенах так же висят гирлянды, что придаёт атмосферу праздника и торжества. Я улыбаюсь и шагаю по коридору вместе со своей спутницей, направляясь к лестнице, что ведёт на третий этаж в актовый зал.
- Добрый вечер. – Я повернул голову и увидел удивлённый взгляд нашего охранника дяди Гриши. Улыбнувшись, я кивнул ему в ответ. Из раздевалки вышла наша вахтёрша тётя Валя с растрёпанными волосами и не обделила нас тем же удивлённым взглядом. Мы прошли мимо и без происшествий поднялись на третий этаж, держась с Мореной за руки. Слышно как грохочет музыка и как радостно кричат выпускники.
"Ой, ребята, встречайте вашего любимого одноклассника! Одиннадцать лет вместе, давайте отрываться!"
Я толкаю рукой входную дверь в актовый зал, и мы заходим внутрь. Боже, как же всё-таки здесь красиво: на сцене огромные декорации, на которых изображён дворец, освещённый изнутри, и создаётся впечатление, будто мы внутри самого дворца. Основной свет погашен, и лишь оранжевые лампы, опять же гирлянды и стробоскопы освещают зал. Играет громкая музыка, под которую танцуют выпускницы в красивых, нарядных платьях и выпускники – в строгих и элегантных костюмах.
У меня замирает сердце от умиления.
- Боже, неужели я с ними никогда больше не увижусь?
Я ловлю на себе сразу несколько удивлённых взглядов, что вызывает у меня ещё больший восторг. Мара теснее прижимается ко мне своим правым плечом, моя левая рука сжимает её руку ещё сильнее, и тут я веду её в центр зала, сквозь удивлённую толпу.
- Ален, это действительно ты?! – Кажется, это был Балу.
- Кто это с ним? Кто она такая? – я слышу, как толпа перешёптывается и каждый тычет в нас пальцем. Мне это нравится.
- Ален, сколько ты заплатил ей?
"Та-а-ак…"
- Она явно шлюха…
"Потерпи ещё немного…"
- Сколько ты заплатил этой потаскухе, урод?
"БУМ!"
Играет медленная музыка. Я ложу руки на её бёдра, она же, в свою очередь, кладёт руки на мои плечи. Мы смотрим друг на друга и под всеобщее удивление, перешёптывания и грубые смешки, наши губы встречаются в сладостном поцелуе. Тут Мара буквально впивается в мои губы. Этот момент перекрывает звук музыки, что позже обрывается, крики ужаса и боли, что постепенно покрывает всё пространство вокруг нас. Колонки и аппаратура начинают искриться, словно бенгальские огни и к потолку поднимается чёрный, едкий дым.
Мы танцуем в центре актового зала и треск ломающихся костей - моя музыка, что заставляет биться меня в экстазе, который поглотил всё моё сознание. Я так долго этого ждал.
Тут я слышу смех Морены и понимаю, что шоу в самом разгаре. Улыбаясь, я осматриваю зал, ища своих любимых одноклассников. Вон двое ребят забились в угол и с ужасом смотрят на происходящее, вон какая-то девочка пытается ползти к выходу, оставляя за собой кровавый шлейф, и тут я замечаю троих ребят из своего класса. Они сидят на полу у окна, на их лицах страх, боль и ужас. Я беру Мару под руку, и мы подходим к ним ближе, от чего они вздрагивают и пытаются отползти дальше. Я слышу как стучат их зубы, но мне этого мало.
- Вы хотите мне что-нибудь сказать? – спрашиваю я.
- Д-да… п-п-прости нас, пож-жалуйста… - это промямлил Балу - самый старший и сильный в нашем классе. Лидер, чёрт подери.
- Хорошо, - говорю я и киваю своей подруге. В следующую секунду голову Балу, словно воздушный шарик, разрывает в кровавое месиво и его дружки, обрызганные кровью товарища, вскакивают со своих мест и, падают, поскальзываясь в бардовой луже. Я слышу, как начинают трещать их кости, затем их тела взлетают в воздух и с громким хлюпаньем падают на пол, обрызгав наши довольные лица кровью.
После этого я осматриваю весь зал: колонки перестали искриться и излучают лишь огонь, пол приобрёл бардовый оттенок, а у выхода столпилось куча народа и все они смотрят на меня с ужасом, со страхом.
"Испытайте то, что испытывал я все эти годы…"
Мара встала рядом со мной и с ненавистью смотрела на эту кучку людишек. Её лицо и вечернее платье были в кровавых брызгах, словно её обшикали из спрея. Тут её глаза вновь закатились вверх и я видел лишь белки, она медленно расставила руки в стороны и я видел, как они трясутся от напряжения и она вновь парила в воздухе, на пол метра от пола.
"Давай…ДАВАЙ!!!"
Сперва заискрились лампы, а после лопнули. Актовый зал освещал лишь огонь, что охватывал плавящиеся колонки. Вся толпа одновременно ахнула. В каждом лице я видел боль и ужас. Я ощущал себя дрессировщиком льва, в клетку которому я бросил тонну живого мяса.
"Угощайся на здоровье!"
Рамы на окнах затрещали и все с ужасом взглянули в их сторону. Вместе с рамами, затрещали и сами стёкла, после чего знакомый лопающейся звук и миллионы остроконечных осколков устремились в толпу, разрезая их хожу, впиваясь как можно глубже. Новая порция стонов и криков, после чего несколько бездыханных тел рухнуло на пол, и толпа разбежалась в разные стороны, роняя друг друга, топчась друг на друге. Входные двери им не поддавались, так что они были в ловушке. Несколько человек с ужасом пронеслись мимо меня и с криками выпрыгнули в окно. Я неспеша пошёл в след за ними и выглянул наружу. Четыре тела лежали на асфальте, двое ещё были живы, но с открытыми переломами на ногах они долго не протянут. Двое других спрыгнули вниз головой, так что вокруг них было лишь сплошное месиво. Я поднял голову, и мой взгляд упал на луну. Она была чёрной, словно солнце во время затмения. Тёмная ночь окутывала всё пространство, лампы вокруг школы тоже лопнули и свет в ближайших домах погас. Лишь серебристый ореол сиял на небе.
“…По легендам, ёе символы - Черная Луна, груды разбитых черепов и серп, которым она подрезает Нити Жизни.”
Я оглянулся назад и вновь вернулся в этот хаос. Морена висела в воздухе – теперь она поднялась над полом ещё метра на полтора, и вокруг неё творился полный ад. Я наблюдал, как несколько людей брали осколки от окон и разрезали себе кожу, извергая кровавый фонтан – это Морена заставляла их делать. Одна горящая колонка взлетела в воздух и, повисев там около пяти секунд, стремительно метнулась в обезумевшую толпу. Раздались новые крики боли, агонии. Несколько человек пытались скинуть с себя горящую одежду, кто-то, не выдержав боли, выбросились в окно, остальные же сгорели заживо.
- Морена, хватит!
До меня дошло, что это не совсем то, что я себе представлял. Я хотел лишь напугать ребят, но это вышло за все рамки. Сейчас уже страдают невинные люди.
- Мара, остановись!!!
Но она не слышала меня. Многочисленные крики и безумство поглотило её, и она не обращала внимание ни на что. Она хотела убивать. Мой взгляд упал под ноги Морены и я увидел её чёрную сумочку.
“…Но смерть Мары же была в чучеле, которое она носила с собой и хранила как зеницу ока. Чтобы изгнать Морену, необходимо было сжечь его…”
Я подскочил к сумке и начал рыться в ней. Долго искать не пришлось. В сумке была лишь недопитая бутылка виски и маленькое, размером с ладонь, соломенное чучело. Я бросил сумку и, сжав чучело в руке, направился ко второй горящей колонке.
Так будет правильно… так будет правильно…
- Андрей…?
Я обернулся и увидел, как Морена по-прежнему висит в воздухе и просто смотрит в мои глаза. В её взгляде не было ни злости, ни агрессии. Этот взгляд не верил в то, что сейчас происходит предательство, и я хочу избавиться от неё. Она даже не пытается остановить меня.
- Прости меня…
- Зачем ты это делаешь?
Огонь от горящих тел перешёл на огромные шторы, что тоже заполыхали и актовый зал теперь сиял оранжевым цветом и чёрный от гари потолок отражался в залитом кровью полу.
- Я не хотел, чтобы так всё вышло…я хотел их припугнуть.
- Но я чувствовала, что ты хотел их смерти! Я чувствовала, что ты хотел видеть, как они страдают все! Вспомни про воздушный шар. Ты вновь загружаешь его ненужным грузом, и он тащит тебя вниз!
- Боюсь, что ненужный груз…это ты… - я только закинул руку, чтобы выкинуть чучело, но чей-то голос меня остановил.
- Давай-давай… - я оглянулся и увидел Птицу. Он был ещё жив, и огромный осколок стекла торчал из его распоротого живота. Тонкая струйка крови вытекала из его рта. Увидев его наглое лицо, во мне вновь что-то проснулось. Ненависть.
- Что ты сказал?!
- Давай, ублюдок… ты всю жизнь был дерьмом… дерьмом и останешься… дерьмом, тряпкой и пидором, как мы видели на фотографиях…
"Ну и что, Андрей? Ты это так и оставишь? Одиннадцать лет ты мечтал с ними расправиться, а теперь на полпути решил всё бросить? Да ты правда тряпка!
Не мог решить за свою жизнь ни одну проблему, а тут тебе выпадает такой шанс, а ты и его пропускаешь мимо? В твоём автомате ещё есть патроны, а в подсумке ещё куча полных магазинов! Ты знал, зачем взял их с собой! Так покажи этим ублюдком, что считали тебя всю жизнь падалью и отбросом, кто здесь хозяин!!!"
Я сжимаю зубы так сильно, что слышу их скрежет. Чувствую, как вены вздулись от злости. Положив куклу во внутренний карман своего пиджака, я подскакиваю в Птице и, упираясь ногой в осколок, что торчит из его живота, я смотрю прямо в его глаза и с удовольствием читаю в них только страх.
- Ты никогда не знал, какой я на самом деле. – Я опираюсь на правую ногу, и осколок проходит внутрь живота, заставляя Птицу вскрикнуть от боли, выплёвывая из своего рта лужу крови. Тут краем уха я слышу за окном звук приближающихся сирен. Полиция! Я хватаю Птицу за воротник и начинаю бить по его лицу до тех пор, пока оно не превратиться в нафаршированный кусок мяса и костей. Я бью его и смеюсь. Бью и смеюсь. Затем, обессилев, я падаю на пол и начинаю громко кричать.
- УБЕЙ ИХ ВСЕХ!!!
В следующий миг над нашими головами раздаётся оглушающий треск, и потолок начинает осыпаться. Полетели груды камней, похоронив под собой несколько людей. Я поднимаю голову и вижу, как постепенно мне виднеется небо с россыпью серебристых звёзд. Я словно нахожусь на дне колодца, и его крышка постепенно отходит в бок.
Твою ж мать…
Оставшиеся живые люди наблюдают, как крыша школы, отдельно от здания, медленно взмывает в воздух и отплывает вправо. Я слышу, как сирены воют под самым окном, слышу крики и удивлённые возгласы полицейских.
Мара смотрит наверх и взглядом передвигает крышу. Когда она исчезла из вида и зависла над полицейскими автомобилями, Морена щёлкнула пальцами и крыша, разделившись на груду камней, деревянных палок и прочего, рухнула на сотрудников, похоронив их под собой.
Я смеялся. Сидел на полу и смеялся. Мара опустила голову на оставшихся в живых людей.
- Я устала…
Затем, словно открыли дверцу самолёта и остальных людишек засосало в пространство, где раньше была крыша. Я проследил за взлетающими телами взглядом и увидел, что когда они превратились в крохотные точки в небе, их разорвало на куски, представляя нашему взору кровавый салют.
Я встал и пошёл к Морене. Она опустилась на пол и чуть ли не упала, но я успел подхватить её. Она вся дрожала, но улыбнулась, взглянув в мои глаза.
- Ты меня чуть ли не убил…
- Я не знаю, что на меня нашло…прости меня.
- Андрей…
- Да, Морена.
- Ты… будешь моим “папочкой”?
Я улыбнулся и, достав из внутреннего кармана пиджака соломенное чучело, протянул его Маре.
- С удовольствием.
Кровавый дождь наконец-то ударил с неба, окутывая нас приятным теплом, в ту же секунду мы разорвались от дикого хохота, и были похожи на двух сумасшедших, а возможно, так оно и было. Затем наши губы встретились в солёном, но страстном и долгом, поцелуе.