Бывает же в жизни такое, от чего волосы становятся дыбом…
Сижу, значит, я, на кухне, пью чай и размышляю о жизни. Слышу, кто-то в дверь стучит. Странно, никого не жду в это время. Кто бы это мог быть, а сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Стучат настойчиво, вижу, что не отстанут. Со вздохом прерываю чаепитие, подхожу к двери:
- Кто там?
- Сергеев Глеб здесь проживает?- раздалось из-за двери.
А голос какой-то странный, скрипуче-неземной. Ну, думаю, кто же это по мою душу, менты что ли? Наверное бывшая, заявление настрочила, на неуплату алиментов. А с чего я буду платить? Работу найти невозможно…
- Ну здесь,- отвечаю я, - а вы кто?
- Открывай, поговорить надо.
Открываю, мама дорогая… аж челюсть до пола отвалилась. Стоит персонаж… как в сказке. Старуха такая, вся костлявая, в черном балахоне, и в руках косу держит.
Я поначалу вздохнул с облегчением, не менты значит. Вряд ли они прислали бы это чудище. Кто-нибудь посолидней приперся бы ко мне.
- Заходи,- говорю старушке, - сейчас чайком угощу.
Ну заходит она, по сторонам озирается, дикая какая-то.
- Разувайся,- снова ей говорю,- руки мой и в кухню. Сейчас чайком побалуемся.
Сбросила старуха калоши и в кухню проходит, клацая босыми, костлявыми ногами по паркету. А косу свою в руках держит, не выпускает.
- Да поставь косу, в угол. Не боись, не украдут. А чего это ты, на ночь глядя, с ней разгуливаешь? Оружие самозащиты, да? От хулиганов отбиваться?
Смотрю, старуха как-то ошарашено на меня взирает, вроде бы хочет что-то сказать, но никак не может, то ли я частю словами, то ли мысли у нее разбежались…
- Да садись, вот тебе чашка чаю, согрейся. Не май месяц на улице.
Взяла чашку костлявыми руками, пьет, на меня смотрит. Попила чайку и спрашивает:
- А ты что, действительно меня не боишься?
- Кусаешься что ли? – рассмеялся я.
- Нет, не кусаюсь.
- Ну так что же я должен тебя бояться? – удивленно спрашиваю ее.
- Так смерть я, за тобою пришла, - скрипуче прошамкала она.
Я от неожиданности чаем поперхнулся, закашлялся. Ну, думаю, влип. Как же раньше не догадался? Ведь сказки в детстве читал… надо как-то выкручиваться. Что-то не хочется мне сегодня помирать, дел много еще.
- Ну ты даешь, блин, шутишь что ли? – прокашлявшись, обращаюсь к старухе
- Какие тут шутки? Все серьезно, сейчас служебную записку покажу,- отвечает она.
Старуха порылась внутри балахона и вытащила на свет свиток. Подслеповато щуря свои глаза и раскручивая свиток, водила по нему костлявым пальцем.
- Ну вот, нашла. Сергеев Глеб Семенович, 1965 года рождения. Все верно, собирайся.
От радости я чуть не стал прыгать на месте, как в далеком детстве, когда мне дарили игрушку, о которой я долго мечтал:
- Так я Владимирович, ну да, Сергеев Глеб Владимирович, 1969 года рождения. Ошиблась ты, старая. Не по адресу.
- Как же так,- стукнула она костяшками пальцев друг об друга,- что же ты мне голову морочишь?
- Иди, старая, иди. Другой тебя, оказывается, ждет, с ним чайку и попьешь, - я стал подталкивать свою гостью к двери.
Молча взяв свой инструмент в руки, и обув калоши, Смерть вышла из моей квартиры:
- До свидания.
- Надеюсь до нескорого, - не очень вежливо буркнул я, - и это… в следующий раз, пожалуйста, не ошибайся, а то так по ошибке придешь, да и заберешь меня. А у меня еще дел по горло.
Закрыв за старухой дверь, вернулся на кухню, налил себе полный стакан водки, и, выпив его одним залпом, я подумал:
- Как чертовски приятно, когда на небесах ошибаются.